Текст книги "Принцип четности"

Автор книги: Станислав Гимадеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Виктор, – сказал Сергей, – чего это ты так много внимания уделяешь моей персоне?

Филин криво ухмыльнулся.

– Не принимай на счет своей персоны слишком много, – произнес он, щурясь от дыма. – Что ты за птица такая, чтоб тебе уделять больше внимания, чем другим?

– Вот и я хотел бы знать. Мне кажется, что ты ко мне относишься как-то… ну, настороженно, что ли…

– М-да? – снова выдавил Филин. – Ну-ну… Мало ли, кому что может показаться. Бывают люди чересчур мнительные и впечатлительные, что тут сделаешь?.. Есть от этого одно хорошее средство. Знаешь, какое?

Сергей промолчал, и Филин продолжил, глядя куда-то в сторону:

– Больше заниматься делом и меньше забивать башку мыслями о своей персоне. Усекаешь? – Он снова вперил сверлящий взгляд в Сергея. – Каждый должен заниматься тем, чем ему положено. И не лезть со своим уставом в чужой монастырь.

– Я и занимаюсь своим делом, – холодно сказал Сергей.

– Ну, ну… – сказал Филин. – Давай занимайся… А мы посмотрим.

– И никогда не был мнительным, кстати. А насчет устава… – проговорил Сергей, нахмурясь. – Ты на что это намекаешь? Я, что, разве здесь какие-то права качаю? О чем это ты, Виктор?

– Даже не имея своего устава, нужно хотя бы подчиняться существующему. Вот о чем речь.

– Что-то не припомню, чтобы я в чем-то нарушил правила здешнего распорядка. Ты меня можешь в чем-то упрекнуть?

– К примеру, в том, – сказал Филин сухо, – что ты до сих пор не оформил расписку в отделе особого назначения.

– Что-что? – удивился Сергей. – Первый раз слышу. Какую еще расписку?

– Первый раз слышишь? – ухмыльнулся Филин. – Конечно, конечно.

– Да я серьезно ничего не знаю, – озадаченно произнес Сергей. – Объясни, что за расписка!

– Это тебе пусть Кравец объяснит, – проговорил Филин отрывисто.

– Хорошо, я к нему зайду и узнаю, – сказал Сергей. – Я все равно собирался…

– Что-то долго собирался, – заметил Филин и снова кашлянул.

– Сейчас зайду и разберусь, – сказал Сергей. – Счастливо оставаться.

Он пересек площадку и стал подниматься по ступеням.

– Давай, давай… – бросил ему в спину Филин. – Разбирайся. А мы посмотрим…

У самой двери Сергей оглянулся. Филин стоял и, прищурившись, смотрел ему вслед.

Кравца Сергей застал за перебором груды папок на своем столе. Очки лежали среди вороха бумаг, а вид у него был усталый.

– А-а, появились, – На лице Кравца мелькнула улыбка. – Проходите, молодой человек.

– Здравствуйте, Владимир Николаевич, – сказал Сергей, присаживаясь к его столу.

– Ну, как адаптация? – поинтересовался Кравец. – Вид у вас сегодня не такой мрачный, как в первый день. Сколько вы уже в резервации?

– Сегодня ровно две недели, – ответил Сергей. – Привыкаю потихоньку. Владимир Николаевич, есть некоторые неясности.

– Внимательно слушаю, – сказал Кравец, не переставая копаться в папках.

– От Филина я сейчас узнал о какой-то расписке, которую не дал. Вы ничего в прошлый раз не сказали…

– Ах, это… – поспешно сказал Кравец, – Я просто забыл или не успел. Нас, кажется, тогда прервали… Это обычная формальность. Погодите, я найду бланк…

Он полез куда-то в стол, порылся и извлек на свет листочек бумаги размером с тетрадный.

– Вот она, – сказал он, надевая на нос очки. – Ничего особенного. Я такой-то, такой-то с правилами распорядка проживания на территории резервации ознакомлен. Обязуюсь их соблюдать и так далее… Вот возьмите, – Он протянул расписку Сергею. – Внизу дата, подпись… У нас каждый дает такую расписку. Ну, знаете, на всякий случай, мало ли что. Положено и все, обычная перестраховка. Анкеты вполне достаточно. Понимаете, эта расписка возникла раньше, чем решили ввести анкеты. Уже после того, как все их подписали. Анкеты ввели, а про эти расписки просто забыли. Формально-то их не отменили, а смысла в них практически нет.

– Значит, проблема не стоит выеденного яйца, – проговорил Сергей. – Чего же он тогда так за это уцепился?

– Кто? – не понял Кравец.

– Да Филин, – ответил Сергей задумчиво.

– Не обращайте внимания, – посоветовал Кравец. – Филин любит придираться. Подпишите и все.

Сергей взял со стола ручку и поставил на листке подпись.

– Еще какие-нибудь неясности? – спросил Кравец. – Вы уже во всем разобрались?

– Хочу уточнить некоторые детали, – сказал Сергей. – Так сказать, из первоисточника. Официально.

– Пожалуйста.

– Например, как часто проводятся розыгрыши?

– Вообще-то, это не розыгрыши, – улыбнувшись, заметил Кравец. – Мы же не призы разыгрываем, как вы понимаете. Это в обиходе их «розыгрышами» окрестили. Официально они называются «жеребьевками». Вы спросили, как часто мы их проводим? Другими словами, вы хотите оценить свой шанс, так?

– Да, – сказал Сергей, – Просто хочется иметь полную картину.

– Ситуация выглядит следующим образом, – проговорил Кравец. – Никакого специального графика жеребьевок нет. Каждую жеребьевку мы проводим сразу после того, как произойдет исход из резервации очередного человека. То есть следующий человек определяется заблаговременно, чтоб не делать это в спешке. Потом он просто ждет своего часа.

– Мне говорили, что такой человек не один… То есть, я хочу сказать: вы готовите нескольких сразу?

– Да это так. Обычно их два-три. Буфер кандидатов, так сказать. По той же самой причине: перестраховка от всякого рода неожиданностей. Получается, что ближайшие два-три исхода всегда определены. С точки зрения тех, кому это выпало, разумеется. С точки зрения момента, когда это произойдет, – тут уж сами знаете… Как повезет. Как только очередной человек выбывает, проводится жеребьевка и определяется еще один. Так что наш буфер никогда не пуст. Понятно?

– Вполне.

– Теперь, что касается вероятности. Сразу скажу, что шанс при жеребьевке крайне мал.

– Один к тремстам двенадцати, насколько я понимаю.

– Почему? – удивленно спросил Кравец.

– Ну, вы же присвоили мне номер триста двенадцать…

– Дело в том, что у нас сквозная нумерация, – пояснил он. – Даже если человек выбывает, его регистрационный номер никому в последствии не назначается. Для облегчения учета. На сегодняшний день в резервации имеют право на выход двести шестьдесят два человека, включая вас. Так что ваша вероятность несколько выше – один к двумстам шестидесяти двум. Впрочем, это тоже негусто.

– Но все равно же есть какой-то средний показатель того, как часто люди покидают резервацию?

– Конечно, есть. Ну вот, смотрите… «Смертники», как их все называют, к нам попадают в среднем – один человек в два месяца. Сколько времени проживет «смертник» тоже вопрос открытый… За последний год, скажем, было шесть «смертников», в прошлом – семь… Так как каждый из них дает две нечетности, плюсовую и минусовую, то в год у нас происходит в среднем около пятнадцати исходов. Вот и считайте.

Сергей на минуту задумался.

– Если пятнадцать человек в год, – проговорил он, прикинув, – то получается что-то в районе семнадцати лет?.. Правильно? Значит, я смогу выйти отсюда через семнадцать лет?

– Ну, если вам будет хронически не везти в жеребьевках, то да, – сказал Кравец. – А не исключено, что вам повезет уже в на следующей жеребьевке. Тогда всего несколько месяцев.

– Мне никогда не везло ни в каких лотереях, – произнес Сергей хмуро. – Так что на этот счет я даже не обольщаюсь.

– Всего за все время существования резервации, ее покинуло сорок три человека, – подытожил Кравец. – Вот такая статистика.

– А из чистого любопытства… – сказал Сергей. – Когда ближайшая жеребьевка?

– Сейчас мы прорабатываем один вариант с реанимацией третьей клинической больницы. Конкретно ничего сказать не могу. Даст человек согласие – не даст, как у него будет течение болезни… Тут же очень много нюансов. Кстати, насчет процедурных моментов, если вы еще не знаете… Все делается гласно и законно. Каждый протокол жеребьевки подписывается членами комиссии и вывешивается в фойе на первом этаже в этот же день. В комиссию, кроме работников нашего отдела входят представители мэра в домах и общественные представители. Вот в таком разрезе, – подытожил Кравец. – Да вы, молодой человек, сильно мрачно на это не смотрите и на семнадцать лет вперед не загадывайте. Здесь об этом стараются не думать. Привыкли, может быть. Неизвестно, что будет через год, два…

– Но ведь четыре года резервация стоит и ничего ей не делается, – заметил Сергей.

– Так-то оно так, – вздохнул Кравец, отвернулся к окну и продолжил, глядя на улицу: – К сожалению, мы никак не можем увеличить число исходов. Эти-то «смертники» с такими усилиями достаются… Спасибо, что еще городские власти помогают. Итак, почти со всеми больницами города работаем непрерывно. Но выше головы не прыгнешь. Дело это добровольное и чрезвычайно щепетильное. Согласны? – спросил он.

– Согласен, – сказал Сергей.

– Никого же насильно не заставишь умирать именно здесь. Я вообще иногда удивляюсь, как там снаружи агенты еще умудряются уговорить этих одиноких бабушек и дедушек ехать сюда и отдать свою смерть на благо другим. Значит, мир все же не без добрых людей?.. Вот ведь что получается-то, молодой человек.

– А не одинокие? – спросил Сергей. – Они не соглашаются?

– Это бывает исключительно редко, – ответил Кравец, – Сами посудите: если у умирающего есть родня, зачем ей такие проблемы? Если и бывают такие случаи, то только за определенные деньги. Да, вот так, – Он отвернулся от окна и поймал удивленный взгляд Сергея. – А вы как думали? И деньги, между прочим, немалые. Хорошо, хоть, они идут из городской казны, а не за наш счет… Я могу посоветовать вам, молодой человек, только одну единственную вещь, – добавил Кравец, снял очки и устало помассировал веки. – Сами ищите «смертника». По нашим правилам, если вы находите такого, то одна ступень принадлежит вам, а вторая – власти, и идет, так сказать, в общий фонд.

– Не понял, – сказал Сергей. – Какая еще ступень?

– Имеется в виду плюс– или минус-нечетность, – пояснил Кравец. – Вы сами решаете, какой из нечетностей вам воспользоваться, а вторая остается в распоряжении резервации и идет на жеребьевки. Понятно?

– Где ж его найдешь? – пробормотал Сергей. – Этого «смертника»… И как? Да и вообще…

– Ну, вы помните в анкете вопросы о тяжелобольных родственниках и так далее? – Кравец глянул на него пристально. – Думайте сами. Тут уж нет никаких готовых рецептов.

– Да нет у меня, слава богу, никаких тяжелобольных… И живу я отсюда далеко. О, боже, – выдохнул Сергей. – И что, есть такие прецеденты?

– Бывали, – кивнул Кравец. – А что поделаешь? Это один из выходов. Больше ничего вам предложить не могу. Про льготы вы уже знаете? – спросил он.

– Что вы имеете в виду?

– Право на первоочередной исход.

– Слышал в общих чертах… Но лучше напомните.

– Конечно. Человек имеет первоочередное право покинуть резервацию в следующих случаях. Первое: если его жизни или здоровью угрожает серьезная опасность, второе: если он находится в резервации по договору временного пребывания, третье: если он имел законную возможность покинуть резервацию ранее, но по каким-либо причинам ею не воспользовался. Раньше льгота распространялась еще на одиноких детей, которые оказались здесь без родителей, но теперь таких уже нет. Нам повезло: их оказалось немного и мы переправили их наружу в первую очередь, как только представилась возможность. Вот такие наши дела.

– Владимир Николаевич, а откуда вы берете «временщиков»? – поинтересовался Сергей.

– Городские власти помогают, – ответил Кравец. – Куда мы вообще без помощи города денемся? Они ищут. Бывает, что сами находятся. Приходят и предлагают свои, так сказать, услуги. Но вы же понимаете, какой это, в основном, контингент? По сути, это люди, которые хотят заработать, ничего не делая. Мы стараемся их услугами пользоваться в исключительных случаях. Когда уж сильно прижмет. Допустим, по медицинской части. Вы же понимаете, что это за собой влечет. Право на первоочередной исход, который он как бы отнимает у людей. Вы, может быть, уже знаете, что их в резервации не очень-то любят. Кстати, редко, но были случаи, что «временщик» после истечения срока оставался в резервации.

– Даже так? – удивился Сергей. – Первый раз слышу.

– И тем не менее, такие случаи имели место быть.

– Но ведь бесплатное питание и прочее по истечении срока договора отменяются?

– Разумеется, – кивнул Кравец. – Вы знаете нашего мусорщика Шаповалова?

– Клима?

– Кажется, да… Пожалуйста, живой пример. Бывший «заложник». Передумал возвращаться обратно, устроился на работу здесь и все. Уже два года здесь живет. Хотя право на первоочередной исход за ним сохранилось. Он в любой момент может придти и потребовать, чтобы его вернули. И мы вернем.

– Забавно, – проговорил Сергей задумчиво. – Может быть, его по этому недолюбливают?

– Может быть.

– Чем же его прельстила резервация?

– В чужую душу не залезешь, – сказал Кравец и сделал паузу. – Ну, что? Есть еще какие-нибудь вопросы?

– Вроде бы, нет, – ответил Сергей и поднялся со стула.

– Кстати, я должен вас официально предупредить о следующем, – сказал Кравец. – Согласно нашего распорядка, если вам каким-то образом станет известно о возникновении в резервации незапланированной нечетности или угрозе ее возникновения, вы обязаны незамедлительно сообщить об этом мне, мэру или начальнику полиции. Запомните! Только этим трем лицам – больше никому! Информация такого рода, как вы должны понимать, является сугубо конфиденциальной. Не забывайте, что здесь не существует чьей-то частной смерти.

– Это я уже уяснил, – невесело сказал Сергей. – Только что вы понимаете под угрозой возникновения незапланированной нечетности? В переводе на нормальный язык, это если кто-то захочет покончить с собой тайком от всех?

– Не обязательно покончить, – сказал невозмутимо Кравец. – Может, кто-то просто пытается скрыть какую-то информацию, которая не принадлежит только ему. Понимаете о чем я говорю? Не обязательно сразу же сюда бежать, достаточно позвонить и сообщить. И главное, не принимать самостоятельных решений. Вот в таком разрезе. Теперь ясно?

– Пожалуй, да, – сказал Сергей. – Я это учту.

– Ну, тогда счастливо, – сказал Кравец. – Желаю вам удачи. Если возникнут вопросы, заходите.

Дым в «Мирке», как всегда, стоял столбом. Сергей прошел к стойке, сделав рукой приветственный жест Баркову.

– Чего изволите? – поинтересовался тот, привычно улыбаясь в бороду.

– Плесни кофейку, – сказал Сергей, – если есть, конечно.

– И все? – удивленно сказал Барков. – А кушать не станете разве?

– Ну, дай какой-нибудь бутерброд, – сказал Сергей, зная, что Барков все равно уговорит.

Аппетит, на который Сергей в последние дни не жаловался, сегодня почему-то опять улетучился. Впадать в меланхолию совершенно не хотелось. Как бы себе так приказать не впадать, подумал Сергей и поглядел через плечо на столы в баре. Ничего нового в этот день, как и в предыдущие, не произошло. Все те же лица все так же жевали, все так же курили и пили и все так же лениво вели свои все те же разговоры. За одним из столиков сидела женская компания. Среди женщин он заметил Тину и в тот момент, когда он взглянул на нее, ему показалось, будто она отвела взгляд.

– Ты чего опять кислый, братец? – спросил Барков, подвигая к нему блюдце с бутербродом и чашечку с кофе. – Видишь, у меня сегодня дамы. Иди, давай, к ним.

– Не обращай на меня внимания, – сказал Сергей, взяв чашку и сделав глоток. – Это у меня ненадолго.

– Есть причины? – спросил Барков. – Будем устранять.

– Да, в общем-то, причин нет… Так… Скоро пройдет.

– Значит, плохо работаешь над собой. Тщательнее надо, братец.

– У тебя будет сегодня пожрать? – с деланным недовольством спросил Сергей и взял с блюдца бутерброд. – Не переводи разговор в ненужное русло… Бутерброд-то короткий. Быстро кончится.

– Это другое дело, – удовлетворенно произнес Барков, – Такое русло Барков любит! Пятнадцать минут – и дело в шляпе! Нина уже поставила в духовку.

– И чего же она поставила?

– Чего поставила, того и будешь жрать, – заверил Барков. – Все равно не пожалеешь. Еще не было случая, чтобы у Баркова кто-нибудь о чем-нибудь пожалел!

– Немного саморекламы никогда не повредит, – заметил Сергей и откусил половину бутерброда.

– Никогда, – согласился Барков, – Так, если ты не идешь к дамам, то дамы идут к тебе… Привет, красавица.

У стойки возникла Тина.

– Виделись, как будто бы, – сказала она, усмехаясь.

– Это я, чтоб разговор завязать, – сказал Барков.

Лицо Тины было немного раскрасневшееся и возбужденное. Она сдула со лба волосы, мимолетно оглядывая Сергея.

– Ты лучше вина еще бутылку открой, – сказала она.

– О чем разговор, – проговорил Барков, – Сделаем, Тина. Сергей что-то тебя спросить хочет, – Он еле заметно подмигнул Сергею.

– Да? – сказала она, повернув к нему голову. Глаза у нее были голубые-голубые, а губы – тонкие и упрямые. – О чем же?

Рука Сергея с чашкой замерла возле рта. Барков ехидно посмеивался в усы, вытирая бутылку вина от пыли. Тина изучающе глядела на Сергея, поджав губы, а он оказался почему-то совсем не готов. Кусок пришлось срочно проглотить, не дожевав.

– Погоды нынче, э-э… – протянул Сергей, – стоят нестабильные… Резко… мнэ-э… континентальные. Не находите?

– Не искала, по правде говоря, – сказала Тина.

– Напрасно, – сказал Сергей. – Кто ищет, тот всегда найдет. А что новенького сегодня снаружи прислали?

– Не знаю, мы еще не разбирали, – ответила она. – Сам же на ночь глядя привез! И вообще, не надо про работу. Скучно.

– Вот что братцы, – произнес Барков, – Смотрю я на вас, смотрю… Мне кажется, вы друг другу подходите. Советую над этим подумать.

– Бутылку-то давай, – сказала Тина. – А то девки уже сигналят.

– Забирай и бутылку и Серегу, – сказал Барков, снова подмигивая Сергею. Парень, что надо. Свежак! Смотри Тина, уйдет ведь товар, не залежится!..

– Да перестань ты… – вставил Сергей, хотя это было совершенно бесполезно.

– Надеюсь, он не скоропортящийся? – спросила Тина насмешливо.

– Нет, что ты! – всплеснул руками Барков. – Но ты учти, что нет в мире ничего вечного. И у каждого товара есть свои сроки годности. Не мне тебе говорить, Тина.

– Учту, – произнесла она, улыбнувшись.

Барков откупорил бутылку и выставил ее на стойку.

Тина взяла бутылку, задержала на несколько секунд взгляд на Сергее, затем пошла обратно к своему столику.

– Ты подумай-подумай! – крикнул ей вслед Барков. – Только недолго!..

Сергей покачал головой и допил кофе.

– Не переживай, тезка, – заверительно сказал Барков, – Я этот вопрос еще поработаю. Сделаем в лучшем виде.

– Ты лучше сделай то, что у тебя там, в духовке, – сказал Сергей, Похоже, аппетит возвращается. Чего ты добавляешь в кофе, злодей?

– Секрет фирмы, – таинственно проговорил Барков. – Между прочим, я ведь не шучу насчет Тины…

– Что ты имеешь в виду?

– Тебе необходимо к кому-то прислониться, пойми, – Тон у Баркова стал серьезным. – Я по себе знаю, как тяжело быть неприкаянному. Друзья – друзьями, а женщина – это другое. Я настоятельно советую, Серега, прислонись – легче будет. Всю жизнь к сестричкам Голубевым не побегаешь. Да и зачем тебе нужны места общественного пользования, скажи-ка? К тому же слухи бродят, будто кто-то из чиновников на наших систерз бочку стал катить. Кто-то в мэрии, видать, на них большой зуб имеет…

– Свято место пусто не бывает, – заметил Сергей.

– Так-то оно так, – согласился Барков. – Только ты все же прислушайся к моему совету. Ты же знаешь, что Барков просто так не посоветует.

– Стало быть, обзавестись семьей, – сказал Сергей с вздохом, – наплодить детей, отрастить живот… Да?

– Ну, детей в резервации не наплодишь – это ж под страхом смертной казни.

– Да, это я образно. Пузо, подтяжки, домашние шлепанцы… И ранняя мизантропия. Идилия – ничего не скажешь.

– Нет, Серега, а чем плох такой вариант, а? Скажи на милость!.. Я сам прошел этот путь. Глянь на меня, я вполне доволен и даже не рвусь на волю. Понимаешь, мне неплохо в резервации! Ну, подумаешь, свобода передвижения ограничена… А ты вспомни Робинзона Крузо! Ему было значительно хуже, но и то он обрел свое душевное спокойствие. Двадцать восемь лет, кажется, куковал, да? Главное найти свой смысл жизни в новых условиях, Серега. Не бороться с ними, а перестроиться под них, в таком вот ключе…

– А как же быть с прошлым? – спросил Сергей, – Оно, как известно, и составляет личность человека. Предлагаешь его забыть? Вычеркнуть?

– Прошлое? – сказал Барков, и по его лицу пробежала тень. – Если это необходимо, то забыть! Почему бы и нет? А ты найди в себе силы родиться заново! Конечно, это непросто… Но ты докажи всем назло, что это возможно!

– Разве это нужно, – сказал Сергей с сомнением, – кому-то что-то доказывать? Тем более, назло.

– Тогда докажи себе, – не унимался Барков. – Самому себе, в конце концов!.. – Он ненадолго умолк, задумавшись, и почесал бороду. – Возьми, к примеру, меня. Несколько лет назад я сказал себе: начни с нуля и докажи, что ты что-то можешь! Здесь не было ничего… Ни черта тут не было! Этот бар я как ребенка лелеял и выращивал вместе с Ниной. Вот этими руками… Я сам его придумал и сам создал. И покажи мне в резервации хоть одного, кто был бы этим недоволен! Ты думаешь, это было легко? Нет, Серега, мы с Ниной пахали как пчелки! И ничего у нас с ней не было, кроме голого энтузиазма. Ничегошеньки! Зато все эти годы мы были заняты и никогда не думали о тяжелой участи, не питали иллюзий относительно будущего. Времени просто на это не было. И сейчас я ни о чем не жалею. Наоборот, все больше идей в голову приходит… – Он с хозяйским видом оглядел бар. – Хочу я все-таки световое оформление здесь сделать. Как-никак, в конце двадцатого века живем… После перевыборов начну мэра обрабатывать насчет денег. Сейчас, перед выборами бесполезно… Они там, в мэрии все как ненормальные носятся… Но потом я все равно добьюсь, тезка. Если уж Барков что-нибудь удумал, он не угомонится, пока не сделает. Ладно, спохватился он. – Пойду, гляну – как там у Нины дела.

– Налей еще кофе, – попросил Сергей.

Барков поспешно сделал ему новую порцию кофе, посоветовал мужественно потерпеть еще минут десять и исчез.

Сергей мелкими глотками стал пить кофе и слушать музыку. Несмотря на то, что времени было уже шестой час, Кирилл не появлялся. Возник Барков с готовой выпечкой, и в баре возбужденно загудели. Народ потянулся к стойке. Сергей взял пару пышущих жаром и ароматно пахнущих пирожков и ушел вглубь зала, к стойке возле окна. Пирожки были очень горячие, аромат разжигал аппетит, но так просто к ним было не подступиться. Тем не менее, к половине шестого с пирожками все-таки было покончено. Кирилла по-прежнему не было. Это было несколько странно и совсем не походило на него. В легком недоумении Сергей покинул бар и пошел к Кириллу домой.

Кирилл оказался дома, но был крайне задумчив и хмур. Он даже не снял свою униформу. Словно лев в клетке, он расхаживал по комнате и остервенело грыз кончик фломастера. Какие-то бумаги были разбросаны по его письменному столу. Любезно отказавшись от предложения Анны Васильевны поужинать, Сергей бухнулся на диван и уставился на Кирилла, который чисто машинально поздоровался с ним, не выходя из своих размышлений.

– Кир, ты чего? – спросил Сергей.

Кирилл не ответил – он остановился посреди комнаты и посмотрел куда-то в пол.

– Новые проблемы? – сказал Сергей. – Издай хоть звук. Опять что-то стряслось? Новое ограбление?

– Переплюнь… – буркнул Кирилл, не поднимая взгляда.

– А чего ты тогда как маятник?

– Думаю, Серега, думаю… Черт знает, что делается. Дым скоро из ушей повалит!

– Слушай, хватит тут маячить, – недовольно сказал Сергей. – Ну-ка, сядь, родной, сюда. – Он похлопал по дивану рядом с собой. – Сделай перерыв-то.

Кирилл перестал ходить по комнате, но сел не на диван, а за стол с бумагами.

– Ну, – сказал Сергей требовательно. – Расслабься. Мы ж с мужиками договорились. Я тебя в баре жду…

Кирилл вздохнул и почесал в затылке.

– Забегался я сегодня, – проговорил он. – Вроде территория-то небольшая, понимаешь, а – забегался. Все пытаюсь с пропажей этой девчонки хоть как-то разобраться…

– Выясняешь обстоятельства исчезновения? – спросил Сергей.

– Ну да… – сказал Кирилл, – Пытаюсь выяснить. И ничего не понимаю!..

– Думаешь, можно что-то понять? – сказал Сергей. – Сам же говорил, что все концы, как в воду…

Кирилл в задумчивости стал кусать по привычке нижнюю губу.

– Чтобы это не было, за этим все равно стоят люди! – произнес он хмуро. Какие-то сволочи…

– Погоди, а почему ты так решил? – с сомнением сказал Сергей. – А вдруг за этим стоит резервация? И вообще, на фоне резервации с ее развеселыми принципами, пропажа человека выглядит куда менее таинственно. Согласись, Кир… Это здесь просто все привыкли…

– Никакая резервация за этим не стоит! – выпалил Кирилл и хлопнул ладонью по столу. – Не верю я в это! Сам посуди… – Он схватил со стола один из листков. – Я с утра, бегаю, так сказать, ищу следы… Смотри. Значит, Котельникова эта на предыдущей сверке в начале марта была? Была! Так. Дальше. Спустя две недели после сверки она берет какой-то бессрочный отпуск в конторе. Объясняет это тем, что ей надоело заниматься черчением и, дескать, она, вообще, хочет сменить сферу деятельности. Чем она собралась заниматься конкретно – не сказала. Были какие-то намеки на частные ясли или что-то еще в этом духе… По крайней мере, в мэрию с подобным заявлением она не обращалась. То есть – ушла с работы и все. И дальше никто не знает… Подруг в конторе у нее не было, никто ею больше не интересовался. Так, да? Идем дальше… Кирилл схватил со стола другой листок. – А дальше тоже интересно! Примерно в это же время она покидает свое место жительства. Ну, квартиру… Жила она в четырнадцатиэтажке, квартира сорок восемь. Семья Семеновых. Был я и у них. Интересная вещь, Серега, выходит! Семеновым она знаешь, что сказала?

– И что же она сказала Семеновым? – заинтересованно сказал Сергей.

– Она сказала им, что по ее просьбе ООН переселил ее в другую квартиру, в другом доме. Якобы к подруге!.. Прикидываешь?! – воскликнул Кирилл. – А наш народ ведь скромный, нос в чужие дела не сует, верит на слово… Ну, сказала, что переселяется – и слава богу. Глядишь, больше никого не подселят.

– Стало быть, история с ее переселением – это блеф? – спросил Сергей.

– Чистой воды! – ответил Кирилл. – Ты смотри, что получается!.. Котельникова пропадает с работы, пропадает из дома, никто про нее ничего не знает и не видел, на сверку она не является… Все это делается сознательно. Умышленно, понимаешь… Вот что все это означает!? А?

Сергей молчал. Кирилл вскочил из-за стола и опять начал бродить по комнате перед его носом.

– Постой, Кир… – сказал Сергей. – Если, ты говоришь, полтора года назад произошло то же самое…

– А это неизвестно! – вставил Кирилл. – То же самое или не то же… Это можно только предполагать.

– Ну, хорошо. Предположим, что случай аналогичный… Есть тут закономерность? Хоть в чем-то?

– Вот и пытаюсь выявить эту закономерность, – забормотал он, разводя руками. – Связать этот случай с прошлогодним…

– Я вижу, что пытаешься, – хмыкнул Сергей. – И как успехи? Есть она связь-то?

– Бог его знает… – бросил Кирилл. – Тут девчонка, там девчонка… У обеих примерно одинаковый возраст, обе работали в конторе. Обе исчезли почему-то незаметно для окружающих. Да так, что точную дату-то не установишь! Понимаешь, Серега, вроде бы и есть что-то общее, а зацепиться не за что!..

– Слушай, а тогда… Ну, полтора года назад… Ты же тоже все это выяснял. Тогда-то ты что выкопал?

– Да ни фига! – мрачно сказал Кирилл. – Бегал в мыле, как идиот… Ходил, вынюхивал. Шерлок Холмс, понимаешь… А с Бурзой тогда так вообще был дохлый номер. Полный ноль. По-о-лный!

– А это еще кто? – не понял Сергей.

– Бурза? Ну, парень-то тот конторский…

– Это который вторым пропал?

– Ну да. Я же рассказывал!.. Сначала Смирнова исчезла, потом он. Через несколько месяцев.

– Но ты не называл его фамилии. Ну, и что?

– Что, что?.. – Кирилл на мгновение остановился. – Я же говорю – ничего. Ни-че-го. Человек словно в воду канул. Ни единой ниточки. Вчера был человек, все его видели… А сегодня, бац – и не стало! И никто не знает и сказать ничего не может. У кого узнавать? Что узнавать?.. На тебе, Зеленин, разбирайся!.. Найди, блин, то, не знаю, что. Со Смирновой-то я в то время еще побегал немного. С тем поговорил, с этим… С хозяйкой квартиры, с Тиной…

– Погоди, – перебил его Сергей. – Ты говоришь, с Тиной?

– С Тиной, – сказал Кирилл. – А что? Да ты же ее знаешь! Продавщица из промтоварного…

– А она каким боком…

– Да подругами они были с этой Смирновой, подругами… Понимаешь, когда я с Тиной разговаривал, показалось мне, что она не все говорит. Вроде что-то скрывает. Но клещами же не станешь вытягивать! А может, и на самом деле показалось… Короче говоря, все с кем я тогда говорил, только руками разводили. А я, значит, вынь да положи результаты! Да еще в обстановки полной секретности! Серега, я чувствую себя полным идиотом! – сокрушенно проговорил Кирилл. – Мне уже тогда, в прошлом году это уже вот где сидело! – Он провел ребром ладони по шее. – А теперь снова за рыбу деньги… Еще раз молоть, понимаешь, воду в ступе! Никаких следов…

– Заранее-то не отчаивайся, – сказал Сергей. – Может, на этот раз повезет.

– Ага, жди… – буркнул Кирилл.

Он подошел к столу, взял с него карандаш и стал грызть кончик.

– А знаешь, что самое гнусное и непонятное во всех этих случаях? – спросил он.

– То, что ни разу не нарушилась четность? – предположил Сергей.

– Догадливый, – вздохнул Кирилл. – Все правильно. Вот в этом-то и дело. Не зафиксировано никаких отклонений… Что же получается, елки-палки, а? – Он всплеснул руками. – Они что, здесь где-то все прячутся? Так, что ли?! Или я чего-то не понимаю? Или мы тут все ни фига не понимаем?! Уф-ф!..

Кирилл, наконец, сел на диван рядом с Сергеем. Отбросив в сторону карандаш, он помотал головой и взлохматил волосы.

– Слушай, Серега, я уже полдня голову ломаю, – проговорил он уныло. – Что это за чертовщина? Барновский теперь не слезет с меня, пока я ему не предоставлю какие-нибудь результаты. Перед выборами все как на иголках сидят… А если еще начнутся панические настроения, совсем хорошо будет.

– Значит так, – заявил Сергей твердо. – На сегодня достаточно шевелить извилинами. Пошли, давай. Мужики-то ждут.

– Иди без меня, а? – сказал Кирилл. – Чего-то я не в духе…

– Но-но, – строго сказал Сергей. – Не выдумывай! Пойдем вместе.

– Серега, у меня такое настроение, – сказал Кирилл, – что, если я пойду, то сильно напьюсь. На душе у меня тошно от всех этих проблем. Все навалилось как-то сразу… Пропажи, грабежи, выборы… Как белка в колесе.