Текст книги "Чернобыльская рокировка (СИ)"
Автор книги: Станислав Лабунский
Жанры:
Боевая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 34 страниц)
Глава 2
Зона, лагерь ученых «Янтарь»
Выспаться мне, естественно, не удалось. Все мне в Зоне нравиться, кроме этой аномальной особенности. Сначала лязгнули двери тамбура, да и черт с ними. Бывало Акелла или Герда как щелкнут во сне зубами, куда громче выходило. Перевернешься на другой бок и дальше спишь. Но после этого ранний гость устроил шумную торговлю хабаром, призывая в свидетели всех святых. Сев на койке, и резко потянувшись, я бодро рванул в душ. По примеру всех наших стрижку сделал модную, «под ноль», чтоб голова не потела. Экономически верное решение, сокращает расход шампуня. Мотая головой, полотенца мне никто не дал, натянув на ходу штаны и майку навыпуск, я босиком вышел в общий коридор. У решетки, напротив Сахарова, ростовщика с дипломом, стоял бродяга с испитым лицом, того неопределимого возраста, когда ему с одинаковым успехом может быть от тридцати до шестидесяти.
– Ты откуда взялся? – проявил новенький инициативу.
– Ты что, не видишь, что я мокрый? Следовательно, из душа, – съязвилось мне.
Пока он в задумчивости прикидывал, как точно сформулировать вопрос, не допускающий уклончивого ответа, я достал из стенного шкафа ботинки. Бродяга насторожился.
– Офицер-десантник? – спросил он, кивая на обувь.
– Просто офицер, ничего особенного не умею. Да и звание дали по знакомству, – ответил я чистую правду.
– Да!? И кого надо знать, чтоб так интересно жить?
– Хотя бы пана Кречета, – прозвучал мой ответ, и наступила тишина. Ее можно было потрогать и даже отломить кусочек. Уважали здесь моего приятеля Макса. Пока они хлопали глазами, я обулся, еще раз внимательно изучил карту и двинулся на поиски добычи, еды и приключений. Шагнув за порог в серый рассветный туман, и напевая вполголоса для бодрости, что «две тысячи лет война, война без особых причин, война дело рук молодых, лекарство против морщин», двинулся к заводу. Должен там, среди всего прочего ждать меня приличный ствол, а то ходишь тут с обрезом, как новичок или неудачник хронический. Собственное псевдо назвать стыдно, засмеют. Майку оставил навыпуск, закрыл пояс. Может у меня там «Стечкин» висит или «Орел пустыни». А вторым стволом многие в зоне гладкоствольное оружие таскают. Патроны к нему не дефицит и по слепым псам стрелять навскидку очень удобно.
Из разбитого автобуса пахнуло сигаретным дымком. Сходим, пообщаемся.
– Эй, хозяева, гостей принимаете? – спросил я, плотно прижавшись к заднему колесу. А то у некоторых привычка есть, сначала стреляют, а потом думают.
– Ты откуда тут взялся? – ответил мне вопросом на вопрос хриплый голос из салона брошенной в старые времена техники.
– В ангаре у Сахарова ночь провел, сейчас хочу по окрестностям пробежаться, – сказал я чистую правду. Просто не всю.
– Кого в баре видел, что слышал, новости какие слышал, кто у тебя в знакомых числится? – поинтересовался мужичок с ноготок. Любопытный человек какой, ладно еще стволом в лоб не тычет.
– Знаю парней из «Долга», Штыка, Пулю из молодых, Мамонта с его четверкой. В баре никого не видел, не заходил. Новостей много, главных, считаю две. Смена охраны периметра и помехи в связи.
Достал я из кармана многотиражку нашей базы, взял за завтраком вчера прочитать, да не получилось, и отдал дотошному собеседнику.
– Вот тебе, факты и догадки. Никто ничего толком не знает.
Мой новый приятель проникся ко мне доверием.
– Я тут в такую историю попал, весь народ смеяться будет, если узнает. Говорили в баре двое залетных, будто добыл их приятель артефакт редкий, «колобок» называется. Нашел он его здесь, на заводе, а вынести не смог. Загнали его зомби на козловой кран, посреди двора. Только и успел сообщение им отправить, что смерть настает, и все. Решил болтунов опередить, себе артефакт прибрать. А на Дикой территории взялись за меня наемники с бандитами. Ушел от них через подземный гараж, только между аномалиями пробираясь, опять свое фамильное ружье потерял. Второй раз в одном и том же месте. В прошлый раз мне его сам Меченый вернул. А сейчас кто мне поможет? – пригорюнился бедолага.
– Не плачь, любитель редкостей, решим твою проблему, – утешил я нового знакомца. – Все равно мне надо на Агропром выбираться, попутно на «Ростоке» порядок наведем. Ты сейчас иди к ангару ученых, жди меня к обеду.
– Эй, как тебя зовут? – крикнул собеседник мне в спину.
– В прежней команде называли Сотником, – пробурчал я себе под нос, не оборачиваясь. Как они мне надоели. Здесь любой может назваться воскресшим Элвисом, петь от этого лучше он не станет. Что тебе в имени моем? Слух у мужичка оказался звериный.
– А я Фома Охотник. Удачи тебе, Сотник! – радостно заорал он.
Лучше бы я дал объявление в газету. Под ногами расползалась жирная глина, раскисшая после очередного внезапного дождя. Случись что, здесь не разбежишься. Надо переходить на травку по обочине. Хорошо думается на прогулке. Для того, чтобы к себе в подвал попасть предстоит долгий путь. Пройти развалины завода, перевести дух в баре «Сто рентген», пробежать четверть Свалки и оказаться на Агропроме. Там друзья, Плакса и Фунтик, неразлучная парочка. Правда, придется завал в коридоре расчищать, ну это дело житейское. Главное – сможет ли Умник определить причину, по которой телепорт выкинул меня в бок на половине дороги. И удастся ли нам эту причину устранить. От размышлений чисто теоретического плана состоялся резкий переход к неприятной реальности.
Из кирпичного гаража, отрезая пути отхода, вылезла парочка снорков. Под стеной завода, в кустах, запрыгала еще одна двойка. Нет, ребята-дерьмократы, только чай. Я свои патроны тратить впустую по прыгающим влево-вправо монстрам не намерен. Биться с ними в рукопашную одному против четверых тоже не хочется. Порвут на кусочки. С двумя «вспышками» на поясе можно на чемпионате мира марафон бежать, а уж от этой стаи, я как от стоячих уйду. И рванул я по прямой, только грязь полетела во все стороны из-под подошв. Очень обидно было бы на всем ходу влететь в аномалию, поэтому, оторвавшись от зверюшек, темп сбросил. Оставшиеся без завтрака попрыгунчики недовольно рычали за спиной. Добуду оружие – всех перестреляю. Выведу снорков на Янтаре начисто. Клянусь.
Впереди, за штабелями бетонных блоков и разбросанных труб, в воротах завода, мелькали мотающиеся вдоль ограды зомби. Что же предпочесть, хитрость или скорость? За спиной затрещали кусты. Снорки не теряли надежды поймать шуструю добычу. Придется их в очередной раз обидеть. Выбор исчез, и спасти меня могли ноги быстрые и артефакты редкие. Вы хочете песен? Их есть у меня. Шоркнув ладонями об штаны, я рванул на прорыв. Первого бродячего покойника обошел по большой дуге, прошел по краешку мимо баррикады из мешков с песком, и нос к носу столкнулся с очередным зомби. В руках у него был средненький «Вальтер», с обоймой под пятнадцать патронов. Мне и одного хватит. Взял его руку на излом, и оторвал в локте. Никаких угрызений совести. Мертвым не больно. Вдали, в глубине завода, затрещали выстрелы. На глаза попалась вертикальная лесенка на бетонной опоре. Махом взлетев по ней, я присел на довольно широкую, в три доски, рабочую площадку. Много лет тому назад здесь ходил слесарь, проверял рельсы, подливал масло в толкатель, а сейчас спасается от зомби и монстров банковский клерк. Это и называется приключение, когда за тобой, не выспавшимся и голодным, гонится стая мутантов.
Рядом с двигателем подъема крюка лежал ссохшийся труп. Свисали вниз оборванные лямки рюкзака. Кажется, мне повезло. А этому парню нет. В рельс издалека ударила пуля. Почтенные зомби просят пошевеливаться. Здорово было бы пройти по балке в полный рост, легко и непринужденно, только вряд ли у меня это получиться. Встав на четвереньки, намертво цепляясь руками в железо, я осторожно пополз вперед. На земле кучкой столпились живые мертвецы. Обступили покалеченного. У ворот завывали снорки. Из зарослей вокруг им отвечали собратья.
Человеческое тело, пережившее выброс вне укрытия, лучший довод держаться от этого катаклизма подальше. Защитный костюм просто вплавился в кожу, превратившись в каркас для техногенной мумии начала двадцать первого века. Ладно, не будем думать о грустном. Я перевалился через помятое ограждение и упал рядом с рюкзаком. Неприметный, как будто вылепленный из грязи шарик лежал среди всякой трухи, в которую превратилось остальное снаряжение сталкера. Парень, придумавший артефакту название, был жестким прагматиком. Точнее не скажешь. Колобок, один к одному. Пальцы потеряли чувствительность, словно кожа на их кончиках стала в два раза толще. Полезай-ка ты, приятель, в контейнер, там тебе самое место, ну а я пойду дальше.
На противоположном конце подкрановых путей стоял, чуть-чуть завалившись набок типовой строительный вагончик. Непременный элемент Зоны, наряду с брошенной техникой и кучами стройматериалов. Проскакиваю поверху, спускаюсь с той стороны, и прячусь внутри. Вперед, Сотник, ты не один. С тобой дядька Семен и Юнец, живые псы ждут тебя и мертвый Волк с Лекарем и Отмычкой. Куда бы тебя ни привела твоя дорога, ты будешь в хорошей компании. Исполнение оказалось похуже замысла. Я сорвался с середины лестницы, схватившись за проржавевшую насквозь перекладину. Вместо простого мата из глубин моей глотки раздался вой злого чернобыльского пса. Недавно мне на базе не хватило кофе, я примерно так же зарычал, и чудесный напиток сразу нашелся. По кустам заголосили снорки, не любят, видно, псевдособак.
Запрыгнув внутрь вагона, первым делом внимательно огляделся. Не хватало повернуться спиной к затаившемуся в углу прыгуну в противогазе. Или аномалию пропустить. По всякому люди умирают, кто-то и в луже тонет, водкой упивается, блинами объедается, как дедушка Крылов, баснописец известный, но я так не хочу. Чернобыльский пес, пусть неправильный, ляжет в бою, взяв с врага свою цену.
На железной кровати в дальнем углу лежала очередная мумия. В ее ногах валялся армейский вещмешок. Наконец-то мне повезло. Парень при жизни был мелким торговцем. Пять новеньких, прямо в смазке, «чейзеров», согрели мне душу. Пачки патронов стали дополнительным бонусом. Убрав свой обрез в рюкзак, я взял в руки помповое ружье, повесив второе на плечо. Перезарядка всегда занимает много времени, а схватить другой ствол всего одна секунда. Правда, иногда нет и ее. Не стоит искушать судьбу, надо уходить. Когда ты смотришь Фортуне в лицо, важно не перепутать улыбку с оскалом, говорили древние карфагеняне. К чему придумывать новое, когда и старое хорошо работает? Как пришел, так и уйду. По крану, бросок в ворота, и нет меня.
Выглянув из вагона, я понял, что в одну реку нельзя войти дважды. Прямо под лесенкой в небо сидела донельзя злая компания голодных снорков и пыталась понять, где их еда? Только за это время у меня отпала нужда экономить патроны. Полную обойму я расстрелял секунд за десять. Два раза позорно промазал, отдача мотала ствол из стороны в сторону и задирала вверх. Три монстра остались валяться под бетонной опорой, а по мне открыли огонь зомби. Стрелки они оказались еще те, не подумайте что хорошие, но качество вполне компенсировалось количеством. Набивая подствольную коробку патронами, прикинул их число. Получалось пять или шесть стволов. Считал только автоматы. Стреляющего с середины грузовой площадки из «Макарова» мертвого пацана в брезентовой куртке, серьезной угрозой считать трудно, да и не к чему. Зачем он пришел сюда, о чем мечтал? Счастье для всех даром, и пусть никто не уйдет обиженным? Так не бывает. Если даром, это не счастье. Корм для свиней, большая пайка. Человек к своему кусочку пирога прорывается с боем. Винтовка рождает власть, сказал один китаец. Не Конфуций, конечно, но тоже не дурак. Пробегусь я к основному корпусу. Залезу куда-нибудь, посижу тихо часик, они успокоятся, и тихо, по-английски удалюсь.
Совсем тихо не получилось. Прямо на перекрестке центральной заводской площадки и боковой аллеи стояли в засаде трое зомби. Среагировать на меня они не успели. Картечь в упор рвет мертвую плоть с той же легкостью, что и живую. Пять выстрелов и все. Вопрос закрыт окончательно. Пусть Зона будет к вам милостива и не погаснет для вас свет Темной звезды. Мир распался на кусочки и стал черно-белым. Ноги отяжелели, будто налились свинцом. Дыхание исчезло. Непрямая атака пси-излучением. Контролер, сволочь, меня не видит, бьет наугад, по месту засады. Потерял кукловод марионеток. Хлещет оборванными веревками наугад. Вдохнул я глубоко, и завыл призыв к большой охоте. Ты бойся, рвали мы таких, дум властителей, в фарш нежный. Картинка перед глазами вновь стала цветной, между раскатившихся труб замелькали автоматчики, и пришлось протискиваться в первую попавшуюся щель. Обегая корпус с противоположной стороны, увидел широко распахнутую дверь. Скользнув мимо сожженного остова бронетранспортера, осевшего на разбитых ободьях спущенных навсегда колес, резким броском кинулся внутрь. Оставалось решить, куда дальше, вверх или вниз. Дядька Семен и Зомби, где вы, товарищу вашему маленький пушной зверек призывно лапкой машет. Вспомнил, что хорошая кирпичная кладка рассеивает излучение, и двинулся в подвал, от контролера спасаться.
На втором пролете лестницы трепетало марево. Привет от Зоны, спустя сутки наткнулся на аномалию. Перелез через перила и сразу увидел вторую. Тем же способом обошел и ее. Ну, вот мы и в подземелье. Проверим, кто здесь гремит цепями.
На второй площадке стоял лифтовой электрощит. Инстинкт кладоискателя закричал: «Копай, здесь клад!». Я поморщился, осторожно прошел по узкой боковой бровке и потянул дверцу. «Действительно, клад», сказал внутренний голос и смущенно затих. Баюкая на руках «винторез» с полной обоймой, и радуясь, что не выложил найденные вчера патроны, прикинул, что делать дальше. Жадность тянула в недра земли, за добычей, благоразумие хотело наверх. Осторожность напомнила о контролере, вряд ли он за это время умер. Двумя голосами против одного решение было принято. Иду вниз.
Последний раз сомнения одолели меня перед последним пролетом вертикального спуска. Пять или шесть ступенек были оторваны напрочь, и, спрыгнув вниз, обратно уже не залезешь. Веревку бы мне, мягкое кресло и бутерброды с черной икрой, разозлился я неожиданно, разжал пальцы и свалился на кучу песка. Прямо под железным трапом на второй этаж сидел снорк. Тоже, наверно, мечтал о веревке, чтоб повеситься. С такой-то рожей. Твоему горю поможем. Держи, приятель!
Завалил эту тварь, потратив пять патронов, на редкость живучим оказался мыслитель. Никуда не торопясь, обрубил ему лапы, деньги мне нужны, двинулся по темному коридору дальше. Протискиваясь по стеночке вдоль очередной «жарки» в центре прохода, подобрал первую «каплю». В жизни всегда так. Если есть что-то ценное, значит, и опасность рядом. Красивая девчонка непременно окружена ревнивыми поклонниками. Деньги лежат в сейфе под охраной, а рядом с артефактом всегда аномалия. Ну, вот и добрались до сокровищ Эльдорадо. Что у нас в тех ящиках вдоль стены?
1942 год
Команда Викинга встала с первыми лучами солнца. Вчера, набегавшись, после баньки и ужина все залегли на сеновале, даже не выставив пост. Сидорович клятвенно заверил, что за весь год немцы до него ни разу не добирались. Утро вечера мудренее, гласит народная мудрость, а глас народа, глас Господа. Настроение у сталкера было абсолютно безоблачным, и мелкие житейские неприятности, такие, как кружащиеся вокруг колодца с ножами в руках сержант и ротмистр, не могли его испортить. Парни завелись не по-детски из-за какой-то ерунды, типа, чей город Львов.
– Хватит, размялись, – распорядился командир. – Идите все сюда. Перекрашивать нашего Давида в блондина, дело бесполезное. С таким носом его за чистокровного арийца не выдашь. Значит, документы должны быть такими, чтоб случайно заехавший к нам на огонек гаулейтер Кох взял под козырек и свалил от греха подальше. Есть идея. Слушайте и радуйтесь.
Викинг перевел дух, посмотрел на свой дружный отряд и продолжил.
– Станешь ты у нас испанским грандом. Граф Гарсиа де ла Альба. Личный представитель испанского фюрера генерала Франко. На испанца еврей похож один в один. Сейчас мы тебя орденами обвешаем, как новогоднюю елку, и будут все за километр обходить. Главное, держись наглее, и вы все помните, что короля играет свита, подыгрывайте. Вопросы есть, задавайте.
– Что делает представитель союзников в такой глуши. Ему в Берлине надо быть? – спросил первым дотошный Остерман.
– Объясняю. Мы тут по секретному делу, ищем украденное Сталиным и его подручными испанское золото. Во время гражданской войны Советский Союз утащил из одного Мадрида шестьсот тонн золота, а в стране городов много и в каждом банки и в них деньги. А дорога у них одна. Поездом не доедешь, автомобилем тоже. Только на кораблик и в Севастополь или Новороссийск. А тут, на своей земле, незачем товарищу Сталину напрягаться, далеко золото везти. Киев рядом, вокруг него укрепрайон, второй по силе в мире, солдат миллион, хоть весь золотой запас мира свози сюда, ничего с ним не будет. Тут оно, парни, и испанское, и польское и румынское. И взять его наша задача, и прожить жизнь так, чтобы перед смертью было что вспомнить. Вот так. Еще вопросы?
– А какой первый в мире район по силе обороны? – спросил Серега.
– Тоже наш, вокруг Питера, – заверил его Викинг. – Крепче нашей обороны нет ничего, да и не надо. Не будем зря время тратить. Сегодня будем работать в штатском. Добудем бензина для машины, и поедем в город, осмотримся, раненых друзей проведаем, артефакты заберем.
Cборы были недолги. Высыпав хозяину очередную горстку царских червонцев, сталкер получил в свое распоряжение телегу с лошадью. Управляться этим экзотическим транспортным средством могло большинство членов группы, за исключением двух коренных горожан, Викинга и Давида. Забросив в сено две плетеные корзинки с едой, отряд двинулся за богатством и славой.
Первые километра три ехали без дороги, прямо по траве. Запах кружил голову Викинга. В голове мелькали шальные мысли. О мире без радиации и лучевой болезни. Первым затянул песню простодушный Гнат. Все с удовольствием послушали о девичьих косах. Следом Серега исполнил «Рио-риту». Ротмистр и Давид спели на своих родных языках. Перед сталкером возникла проблема. Репертуар у него был убогий, да и манера исполнения современной попсы здесь явно не проходила. Пришлось напрячься, пошевелить мозгами, порыться в памяти и окрестности огласила мелодия.
– Этот поезд в огне, и нам не на что больше жать, этот поезд в огне и нам некуда больше бежать, эта земля была нашей, пока мы не увязли в борьбе, она умрет, если будет ничьей, пора вернуть эту землю себе, – пел сталкер, и косился глазом на непривычно молчащий счетчик Гейгера. Народ стал подпевать. Так, с песнями и плясками, выскочили на шлях, прямо на пост полевой жандармерии.
Два мотоцикла с пулеметами на колясках стояли на противоположной обочине дороги, за одним из них расположился упитанный ефрейтор. Два солдатика, вцепившись в тяжелые винтовки, обступили начальника, унтер-офицера. На него Викинг и накинулся с ходу.
– Хальт! Хенде хох! – заорал он. Хотел добавить привычное «Гитлер капут», да передумал. Не сорок пятый год на дворе, не поймут. – Документы, мама ваша немка!
Обалдевшие от неожиданности немцы, начали выдергивать из нагрудных карманов солдатские книжки, а перед Викингом в полный рост встала проблема языкового барьера.
– Парни, кто у нас немецким языком владеет? – спросил у бойцов.
Ротмистр шагнул вперед, а Давид поднял руку. Понятно.
– Переводи, – скомандовал сталкер поляку, – и, пожестче, с металлом в голосе, чтоб знали, с кем дело имеют. Сейчас останавливаем первую машину и едем все вместе к нашему приятелю штандартенфюреру. Мы его вчера от смерти спасли, надо проверить, как он там. До дальнейших указаний они поступают в наше распоряжение.
Немцы открыли рот, пытаясь что-то сказать, но Серега сунул под нос старшему патрульному изготовленный Викингом документ, предписывающий выполнять приказы лица, его предъявившего. Если бы трюк не сработал, пришлось бы немцев валить, но, увидев подписи Гейдриха, Мюллера и Канариса, жандарм был готов по приказу землю есть, а уж съездить за компанию с гостями в райцентр, тем более.
Первыми по дороге проехали связисты на велосипедах. Деталь военного пейзажа, такая же естественная, как роса на утренней траве. Следом за ними появился штабной «Опель-капитан». Ротмистр взглядом показал Сереге на жандармов, мол, кончай их, если что не так. Котляров понятливо ухмыльнулся, зима в концлагере ему любви к людям не добавила. Насмотрелся он и на своих и на чужих досыта, поэтому и в побег пошел один. Викинг все заметил, и к остановившейся посреди дороги легковушке, пошел уверенно. В своих парней верил, знал, прикроют.
Первым из машины выскочил щеголеватый капитан в общевойсковой форме, но с ухватками столичной штучки. Сталкер забрав у него из рук документы, которыми тот размахивал, и молча, сунул их к себе в карман. Этот нехитрый трюк был им подсмотрен у российской дорожной полиции. Сразу ставит человека без документов в зависимое положение. Забрали, а отдадут или нет, кто его знает. Капитан сразу заткнулся, и засеменил за ним как миллионы бесправных граждан соседней страны. Викинг рывком открыл дверь и замер в оцепенении.
Сначала на него обрушился запах. Жасмин и розы смешались с ароматом альпийских пиний. В полумраке на заднем сиденье шевельнулось облако абсолютной тьмы, подчеркнутое ослепительно белой полоской воротничка.
– Я прошел всю Италию, от Неаполя до Милана, но нигде не встретил тебя, прекрасная сеньора. Что же я сделал хорошего, почему Зона послала мне это небесное создание? Как мы с тобой говорить-то будем?
Девочка вылезла из машины так, как учили Викинга в учебке диверсионно-штурмовой бригады. Только что ты был внутри, и вот уже снаружи и готов стрелять. Грива черных, словно вороново крыло волос, взметнулась облачком, окончательно добив сталкера. Сейчас из него можно было выцедить кровь по капле, он не обратил бы на это внимания. На форменном кителе золотом блестели якоря.
– По матери я княжна Строганова, – небрежно сообщила красавица, довольная впечатлением, которое произвела на диких варваров. – Говорить будем на русском. Вы, славный конунг, тоже из знатной фамилии?
– Я простой Викинг, как многие в этих краях из славного рода Ольгердовичей. Сейчас прибалты не любят вспоминать, что княжество Литовское собирали своими мечами славянские князья. Но что было, то было. В нашей компании сплошь голубая кровь и белая кость. Вы отлично впишитесь в наш коллектив, княжна.
Серега передернул плечами, представив, как он будет стоять на комсомольском собрании, объяснять товарищам, с кем общался по пути домой. Насмерть, как на апельплаце, в тридцатиградусный мороз на ледяном ветру в декабре сорок первого. Стоять всегда надо до конца, и лучше при этом быть правым. Тогда и умирать легче. Одернув безрукавку, пошел распоряжаться.
– Слушай мою команду! – обозначил сержант Красной Армии желание поруководить. – Я и Испанец – первый мотоцикл, ротмистр и Гнат на второй. Викинг в машину. Доедем до госпиталя, мотоциклы с водителями отпустим. Там нам штандартенфюрер транспорт обеспечит. По машинам!
Викинг из всего сказанного понял только одно – он едет вместе с девушкой своей мечты. Достал из кармана документы капитана, и небрежно глянув, вернул хозяину.
– Гелен, знакомая фамилия, – заметил сталкер. Сел рядом с итальянкой, и замер, совсем никакой. Мыслей в голове не было никаких. Только надежда, что дорога никогда не кончится, и они все время будут рядом. Однако все имеет свое начало и конец. Минут сорок пролетели как один миг, и вот их кортеж подъехал к школе, в которой разместился районный госпиталь. Внутри кто-то заходился в крике. Викинг подобрался, поцеловал княжну, и сказав: «Жди здесь», двинулся вперед.
Добравшись до палаты на втором этаже, увидел представительное сборище. Врачи, медсестры и санитары обступили кровать, на которой лежал обгоревший человек. Жалко было тратить предпоследний лечебный артефакт «ломоть мяса», да деваться было некуда. Тяжко было пареньку, типа насквозь прошел сквозь огонь. Сделав два укола обожженному танкисту, сталкер приклеил прямо на грудь подарок Зоны. Врачи удивленно крутили в руках одноразовые шприцы, а в толпе, среди белых халатов мелькнул черный мундир.
– К штандартенфюреру пошли, – ткнул эсэсовца пальцем в бок вольный бродяга.
Тот намек понял и послушно двинулся вперед. Раненый затих. В наступившей тишине был отчетливо слышен шепот. Одна из медсестер читала молитву.
Две отдельные палаты, в которых располагались высокопоставленные раненые, находились в противоположном конце коридора. Полковник сидел в гостях у штатского и пил кофе. Сталкер мешая немецкий с английским и разбавив речь русским матом, объяснил своему провожатому, чтобы тот обеспечил кофе и комфорт всей только что прибывшей компании. Тот понятливо кивнул и удалился.
– Привет нашему спасителю, – благодарно сказал штатский. – Позвольте представиться, Эрих Краузе, инспектор партии.
Говорил он довольно чисто, с прибалтийским акцентом. Точно, подумал Викинг, у них в руководстве много народу из Калининграда, тогда это называлось Восточной Пруссией. Партийный чин, значит от хитрого лиса Бормана. Да ведь он тоже за нашим золотишком охотится, мелькнула мысль. Партайгеноссе в сорок пятом исчезнет без вести совершенно бесследно. Надо срочно ставить его на место, пусть знает кто здесь главный.
– Что, собираете для Мартина золотой запас на черный день? Чертовски предусмотрительно. Вы отвечаете только за добычу или за весь цикл, в том числе и за укрытие в тайниках? Мой вам совет, Эрих, беритесь за весь цикл. Деньги на счета в Швейцарию, картины и скульптуры старых мастеров туда же, в банковские хранилища. Через тридцать лет одна картина будет стоить дороже сейфа, набитого золотом.
Партийный функционер метнулся к сталкеру с проворством бешеного хомячка и с таким же результатом. Викинг легко перехватил его неуклюжий замах, встряхнул за шиворот и осторожно посадил в кресло.
– Спокойно, коллега, если мы найдем хотя бы половину того, что хранилось в киевских подвалах, хватит и Борману и Кальтенбрунеру, и нам, бедным.
Партиец возмущенно замотал головой. Эсэсовский полковник с удивлением наблюдал за сценкой из жизни выздоравливающих.
– Учи русский язык, пригодиться в жизни, братишка. Переведи, – попросил Викинг инспектора.
– Что такое «братишка»? – спросил тот.
– Младший брат. Покровительственное обращение к менее опытному человеку, – пояснил сталкер. – Пусть не волнуется, мы о нем позаботимся. Что вообще здесь делает старший офицер? Тут хватило бы любого лейтенанта.
Полковник сделал важное лицо и заявил, что некоторые обстоятельства он не вправе разглашать даже людям, спасшим его жизнь.
– Расслабься, Гитлер в Киев не приедет, – успокоил штандартенфюрера новоявленный пророк. – Инженерные части закончили строительство ставки на Восточном фронте, «Вольфшанце», «Волчье логово». Далеко от нас, под Ровно. Там ваш вождь будет вручать награды героям. Тебе еще не успели сообщить. Так что спокойно занимайся своими делами и думай, что тебе от жизни надо, конфетку сладкую или дело серьезное. Когда примешь решение, скажешь.
Выслушав перевод, эсэсовец весь подобрался, но серьезному разговору помешали посторонние обстоятельства. Во дворе явно что-то происходило, и в дверях появился заместитель полковника. Доклад его был по военному краток. Викинг знал сотню-другую слов на немецком языке, но разговорную речь не понимал.
– Пошли, посмотрим, – заявил он, и первым двинулся по коридору.
На крыльце госпиталя лежали три завернутые в дерюгу свертка, а вокруг стояли парни из команды сталкера, их спутники и ходячие раненые. Любопытствовали. Подошел дежурный врач, и санитары по взмаху его руки развернули крайний тюк. Из ткани вывалилось высушенное до костей человеческое тело. Викинга нервно передернуло. Он то думал что с Зоной покончено раз и навсегда, а она и здесь его пытается достать, приветы шлет. Ну и ладно, джентльмен не уклоняется от свиданий со старой подружкой. Придем на встречу и объяснимся.
– Эрих, у тебя хватит полномочий тихо обустроить наш быт? Нас пять человек. Жилье, патроны, бензин и всякая мелочь по хозяйству. Проводников из местных жителей мы найдем сами, – вздохнув, сказал сталкер. Лицо его резко осунулось, лоб покрылся морщинами.
– Все что угодно, даже талоны в офицерский бордель, – заверил Викинга партийный товарищ. – Только местные не будут сотрудничать с нами. Не надейся.
– Ты не понял. Это кровососы, вампиры, чтоб тебе было понятнее. Они не делят нас по расовому признаку и по классовой принадлежности, для них любой человек просто еда. Зайдут на хутор, выпьют там у всех кровь, и будет у нас с населением полный консенсус. Обеспечь нам отдельно стоящее помещение, охрану, и после обеда, приходи к нам, будем материалы изучать.
Что– то лающе сказал на немецком младший эсэсовец. Его было понятно и без перевода. В гости просится, тоже хочет знать, в чем дело.
– Ты и еще трое, – сказал сталкер и показал ему растопыренные пальцы для убедительности. Тот понятливо кивнул, взаимопонимание налаживалось.
Перехватив испуганно-восхищенный взгляд девочки итальянки, Викинг улыбнулся и расправил плечи.
– Не волнуйся, малыш, это всего лишь кровососы. Покрошим их мелко, слава Черному Сталкеру, это не химера.
Они сделали шаг навстречу и обнялись. Мир вокруг качнулся, и волна черных волос захлестнула руки и сердце Викинга.
– Ты обещаешь не рисковать без нужды? – шепнула на ухо девушка его мечты.
– Да о чем речь! Парни слепых псов голыми руками душат, не волнуйся за нас. Дело привычное, почти семейное. Традиция. Не уходи никуда, сейчас нам жилье выделят, мы и тебе уголок найдем.
– Нам надо ехать, у нас приказ.
– Ерунда, куда вы поедете, когда по дорогам партизаны и вампиры, здесь останетесь, Эрих вас от всех отмажет. Вы остаетесь с нами. Навсегда. Соглашайся!
– Я согласна, теперь тебе осталось договориться с дуче.
– Решим вопрос, легко, – сталкера несло, как на крыльях. Не было в мире ничего невозможного. – Ротмистр, помогите нашим новым приятелям советом, чтоб переделывать не пришлось. Гнат, Сергей, за вами продукты. Ваше сиятельство граф Альба, позвольте представить вам нового члена нашей группы княжну Строганову. Прошу любить и жаловать!
За спинами раздался шепот, знающие русский переводили сказанное остальным. Штандартенфюрер бросил косой взгляд на сборище аристократов. Как все эсэсовцы, он добился всего, и звания и положения своими силами, потом и кровью, и не доверял тем, кто получал все лучшее просто по праву рождения. Однако они знали, что делать и спасли ему жизнь. Мелочь, конечно, но сильно обязывающая.