Текст книги "Когда невозможное возможно: Приключения в необычных реальностях"

Автор книги: Станислав Гроф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

МАТЕРИЯ И СОЗНАНИЕ
Кетамин и новое очарование мира

Осенью 1972 года я познакомился с самым странным из психоактивных веществ, которые я когда-либо пробовал на протяжении пятидесяти лет своих сознательных исследований. Действие этого вещества настолько необычно, что оно выделяется даже из группы психоделиков, наркотических соединений, которые немецкий фармаколог Луис Левин однажды назвал фантастическими. Этим веществом был кетамин, также известный под торговыми названиями кеталар, кетаджет, кетанест и веталар.

Человеком, который открыл удивительные психоактивные свойства кетамина сотрудникам Мэрилендского центра психиатрических исследований, был Сальвадор Рокет, вздорный мексиканский психиатр, известный своими дикими экспериментами с психоделиками. Сальвадор проводил сеансы с большими группами людей с применением различных психоактивных препаратов (таких как ЛСД, псилоцибин, пейот, дурман и др.), демонстрируя им при этом фильмы с шокирующим агрессивным и сексуальным содержанием. Его целью было вызвать у клиентов глубокое переживание смерти собственного эго и вслед за этим опыт психодуховного возрождения. В Мехико Сальвадор вызвал к себе враждебное отношение коллег, подав как-то на вечеринке в своем доме (не уведомив об этом гостей) сэндвичи с психоделическими грибами. В Балтимор он приехал с целью поучаствовать в нашей программе тренингов с применением ЛСД для профессионалов.

Кетамин – анестезирующее средство кратковременного действия, родственное фенциклидину, транквилизатору животного происхождения, известного как сернил или ПиСиПи. Кетамин был открыт в 1961 году Кэлом Стивенсом из Государственного университета Уэйна. На протяжении многих лет за этим веществом сохранялась репутация исключительно безопасного анестезирующего средства благодаря его минимальному затормаживающему воздействию на кровообращение, дыхание и рефлекс кашля. В период войны во Вьетнаме оно пользовалось большой популярностью среди медицинского персонала как обезболивающее средство в полевых условиях. В последние годы его использование резко сократилось, в основном в связи со странным психоделическим эффектом, названном «синдром кризиса», о котором пациенты сообщали после пробуждения. Сейчас кетамин все еще используется во многих странах при проведении непродолжительных операций, главным образом для детей и пожилых людей, для которых «синдром кризиса» не должен составлять большую проблему.

Те наши сотрудники, которые слышали о кетамине до приезда Сальвадора, знали, что это препарат, используемый в хирургии как анестезирующее средство общего действия, и также слышали о «синдроме кризиса» как о неблагоприятном побочном эффекте, который обычно легко устраняется назначением транквилизаторов. В своем докладе Сальвадор Рокет представил совершенно иную информацию; он объяснил, что «синдром кризиса» – это не побочный эффект кетамина, а часть его удивительного основного действия. Кетамин – это «диссоциирующий анальгетик», и механизм его действия существенным образом отличается от действия всех остальных анестезирующих средств. Применение этого препарата вызывает не потерю сознания, а отделение сознания от тела.

Причина, по которой медицинский персонал мог осуществлять хирургические операции над пациентом, была не в том, что его сознание угасало, как при использовании традиционных анестетиков, а в том, что оно покидало его тело. Оно совершает фантастические путешествия через всевозможные другие реальности – внеземные цивилизации и параллельные миры, астрофизический мир и микромир, животное, растительное и минеральное царства, другие страны и исторические периоды и архетипические сферы различных культур. Клиенты Сальвадора, которые принимали кетамин не как анальгетик, а как терапевтический препарат и средство для философских и духовных изысканий, получали глубокий мистический опыт, и многие из них были уверены, что они встречались с богом. Некоторые также утверждали, что они посещали бардо, промежуточную сферу между воплощениями, и говорили о том, что у них пропал страх смерти.

У некоторых из наших сотрудников лекция Сальвадора вызвала большой интерес и сильное желание самим испытать действие кетамина. У Сальвадора оказалось с собой достаточное количество вещества, и он предложил провести обучающий сеанс с каждым, кто пожелает. Наш личный опыт полностью подтвердил все то, что рассказывал Сальвадор. Определенно, кетамин был удивительным веществом, представляющим интерес для любого, кто всерьез занимается исследованием сознания. Хотя его действие совершенно отличается от действия ЛСД, без сомнения, он является важным дополнением к арсеналу психоделических препаратов. Удивительный опыт, переживаемый под воздействием кетамина, безусловно, с лихвой компенсирует некоторые неприятные побочные эффекты, такие как головокружение, нарушение координации и невнятная речь.

На протяжении ряда лет я продолжал свои личные эксперименты с кетамином и не переставал удивляться необычной природе опыта, переживаемого под воздействием этого вещества, и глубоким осознанием относительно связей между сознанием, человеческой психикой и материей, которые возникали в результате этого опыта. Действие кетамина всегда было совершенно непредсказуемым, даже в самом общем виде. Во всех своих прежних экспериментах с другими психоделиками я обычно имел хотя бы общее представление, в каком направлении пойдет мое самоисследование и что может произойти (исследование биографических событий, переживание собственного рождения, архетипический опыт и т. д.). Опыты с кетамином были подобны посещению Космического Диснейленда; я никогда не знал, что меня ждет. Возникающие переживания охватывали очень широкий спектр, от самых возвышенных и потрясающих до самых банальных и тривиальных.

Приведу несколько примеров, чтобы проиллюстрировать, что я имею в виду. Начну с того, что кетамин обладает необыкновенной способностью вызывать астральные проекции. Отчасти этот опыт может быть очень простым и очевидным, но в то же время в нем могут присутствовать некоторые весьма странные и абсурдные детали, как будет видно из следующих примеров. Однажды я принимал кетамин в нашем доме в Биг Сур, в то время как мы проводили один из наших месячных семинаров в Эсалене. В какой-то момент эксперимента я осознал, что нахожусь в Большом доме (одном из зданий Эсалена), который находился примерно в миле от нашего дома и в котором, собственно, мы и проводили семинар. Я увидел там нескольких членов нашей группы, занятых определенными делами. На следующий день все, что я видел, подтвердилось в мельчайших деталях. Однако в этом опыте было нечто необычное – когда я наблюдал все эти события, я ощущал себя подушкой, лежащей в углу комнаты в Большом доме: образ моего тела полностью принял форму этого предмета.

В другой раз у меня был сходный опыт, только даже еще более необычный, потому что на этот раз мы разделили его вместе с Кристиной. В середине совместной кетаминовой сессии, которую мы проводили в спальной комнате, в нашем доме в Биг Сур, я внезапно оказался в эсаленской купальне на берегу океана и обнаружил, что стал мокрым полотенцем, висящим на ограде купальни. Отсюда я мог хорошо видеть во всех деталях все, что там происходит и кто именно там находится. В конце сеанса я описал этот странный эпизод Кристине, и, к нашему изумлению, выяснилось, что у нее был точно такой же опыт. На следующее утро мы имели возможность проверить точность нашего совместного опыта, поговорив с людьми, которые были в тот день в бассейне.

Как видно из этих примеров, одной из необычных и характерных особенностей кетаминового опыта является возможность эмпирически отождествляться с различными материальными предметами и процессами, которые мы обычно считаем бессознательными, потому что они имеют неорганическую природу, а мы привыкли связывать сознание с более высокими формами жизни. Однако в кетаминовых сеансах переживания подобного рода далеко не редкость, и когда они возникают, они кажутся подлинными и очень убедительными. После подобного опыта становятся более понятными анимистические мировоззрения многих туземных культур, согласно которым не только все животные и растения, но также солнце и звезды, океаны, горы и реки и другие объекты неорганической природы обладают сознанием.

Среди моих переживаний такого рода были, например, случаи, когда я отождествлялся с сознанием океана, пустыни, гранита; атомного реактора подводной лодки, находящейся под арктическими льдами; металлического моста, по которому ехали тяжелые грузовики; деревянной сваи, которую забивали в землю ударами огромной кувалды; горящей свечи; пламени факела; драгоценных камней и золота. Один раз я даже отождествился с лыжным ботинком на ноге лыжника—бегуна по пересеченной местности. Я был прикреплен к лыже и ощущал все изменения напряжения, связанные с движениями бегуна.

Не менее частыми в кетаминовых сессиях являются отождествления с другими формами жизни. Так, в одной из сессий я был головастиком, переживающим превращение в лягушку, а в другой – огромной серебристой гориллой, отстаивающей свою территорию. Несколько раз благодаря такому механизму я имел уникальную возможность проникнуть в некоторые тайны жизни дельфинов и китов. А однажды очень натурально и правдоподобно переживал, как, будучи гусеницей, строю кокон и растворяюсь в аморфную жидкость, которая затем превратилась в бабочку. Особенно впечатляющим был один мой опыт такого рода, когда я стал венерой-мухоловкой, плотоядным растением, которое как раз поймало муху и переваривало ее – со всей гаммой вкусовых ощущений, которые мое человеческое воображение едва ли могло измыслить.

Со всеми этими примерами фантастических переживаний резко контрастируют несколько кетаминовых сессий, которые были совершенно тривиальными и откровенно скучными. Во время этих сессий я созерцал бесконечные образы кирпичных стен, цементных поверхностей и асфальтовых улиц в пригороде большого города или бесконечную смену безобразных флуоресцентных цветовых пятен, спрашивая себя, зачем я только принял это вещество. В какой-то период у меня было подряд несколько кетаминовых сессий, настолько ужасных и отвратительных, что я даже решил никогда больше не принимать это вещество. Они касались проблемы ископаемых видов топлива и проклятия, которое они представляют для жизни на нашей планете. Вот отчет об одной из таких сессий.

«Атмосфера была мрачной, тяжелой и зловещей. Она казалась не только токсичной и ядовитой в химическом смысле, но также опасной и враждебной в метафизическом плане. Сначала я воспринимал ее как внешнее окружение, но постепенно она овладела мной, и я сам стал ею. Через какое-то время я осознал, что я стал нефтью, заполняющей огромные пустоты в земле. Переживая свое отождествление с нефтью как физическим материалом, включая ее резкий, проникающий запах, я осознал, что я также являюсь вредной метафизической или архетипической сущностью невообразимых масштабов. Мне открылось множество удивительных осознаний из области химии, геологии, биологии, психологии, мифологии, истории, экономики и политики.

Внезапно я понял то, о чем никогда не задумывался раньше. Нефть представляет собой жиры органического происхождения, которые подверглись минерализации; это значит, что они отклонились от обычного круговорота смерти и возрождения, по которому циркулирует вся остальная живая материя. Однако элемент смерти при этом не исчез, он просто оказался отсрочен. Разрушительный плутонический потенциал смерти продолжает существовать в нефти в скрытой форме, как чудовищная бомба замедленного действия, ожидающая благоприятной возможности, чтобы вырваться в мир.

Переживая то, что я считал сознанием нефти, я увидел, как заключенный в ней смертоносный потенциал проявляется через зло и уничтожение, порождаемые жадностью тех людей, которые стремятся получать благодаря нефти астрономические прибыли. Я наблюдал бесчисленные сцены политических интриг, экономических диверсий и дипломатических манипуляций, мотивируемых нефтяным долларом. Я видел многочисленных жертв нефтяных войн, которые были положены на алтарь этой злой сущности. Нетрудно было проследить дальнейшую цепь событий, которая в будущем приведет к мировой войне за истощающиеся ресурсы продукта, ставшего настолько важным для выживания и процветания индустриальных стран.

Мне стало ясно, что для будущего нашей планеты существенно важно переориентировать всю нашу экономику на использование солнечной энергии и других возобновляемых ресурсов. Последовательная политика эксплуатации ограниченных запасов ископаемых видов топлива и превращение их в токсичные и другие промышленные отходы, загрязняющие окружающую среду, была настолько неправильной, что я не мог понять, как экономисты и политики этого не видят. Такая недальновидная политика была совершенно несовместима с космическим порядком и с циклической природой жизни. Эксплуатацию ископаемых ресурсов можно было понять в историческом контексте индустриальной революции, но ее продолжение, после того как была прослежена смертоносная траектория, казалось самоубийственным и преступным.

Далее мне пришлось пройти через длинную череду отвратительных и крайне неприятных переживаний, когда я погружался в различные состояния сознания, связанные с химической нефтяной промышленностью. Заимствуя название известного немецкого предприятия химической промышленности, я обозначаю эту группу переживаний как «сознание IG Farben». Это была бесконечная последовательность состояний, обладающих свойствами пагубных для жизни продуктов – анилиновых красителей, органических растворителей, гербицидов, пестицидов и токсичных газов.

Кроме переживаний, связанных с самими промышленными ядами, я отождествлялся также с состояниями сознания, связанными с воздействием этих продуктов нефтепереработки на различные формы жизни. Я был каждым евреем, умершим в нацистских газовых камерах, каждым отравленным муравьем и тараканом, каждой мухой, пойманной в вязкую массу мухоловок, и каждым растением, погибающим под воздействием гербицидов. И за всем этим маячила весьма вероятная зловещая перспектива для всей жизни на нашей планете – смерть от промышленных загрязнений.

Это был потрясающий урок. Я вынес из этого сеанса глубокое экологическое видение и ясное понимание, в каком направлении должны развиваться экономика и политика, чтобы жизнь на нашей планете была сохранена».

Целый ряд последовательных сессий с исследованием ловушек промышленного века, подобных этой, привели меня к решению больше не принимать кетамин. Однако сессия, которая должна была быть моей последней попыткой самоисследования с помощью кетамина, внезапно перенесла меня на совершенно противоположный конец спектра переживаний. Этот опыт был настолько экстатическим и необычным, что я решил не закрывать эту дверь и продолжать опыты с кетамином. Вот краткий отчет об этой сессии.

«У меня было чувство присутствия многих из моих друзей, которые разделяли мой интерес к трансперсональной психологии, мои ценности и определенное направление, или цель, в жизни. Я не видел их, но очень явно ощущал их присутствие по каким-то экстрасенсорным каналам. Мы проходили через некий сложный процесс, устанавливая, в чем наши взгляды сходятся и в чем расходятся, и пытаясь устранить разногласия посредством почти алхимических механизмов растворения и нейтрализации. В конце концов нам удалось достичь полной общности, так что мы буквально стали единым организмом с определенной ясной целью и без каких-либо внутренних противоречий.

Затем этот совокупный организм стал тем, что я назвал «космическим кораблем сознания». Мы начали движение, которое сочетало в себе элемент пространственного полета с неким абстрактным представлением эволюции сознания. Движение становилось все быстрее и быстрее, пока не достигло некоего абсолютного предела, нечто вроде скорости света в эйнштейновской вселенной. Мы чувствовали, что этот предел может быть превзойден, но что результат совершенно непредсказуем и потенциально опасен. В духе авантюризма, который был присущ всей нашей группе, мы решили продолжать движение и встретиться с неизвестным.

Нам удалось выйти за этот предел, и тогда опыт перешел в какое-то совершенно другое измерение, так что его даже сложно описать. Вместо движения через пространство и время произошло как будто невероятное расширение сознания. Время остановилось, и мы вошли в состояние, которое я назвал сознанием янтаря. Мне показалось очень подходящим это название, потому что янтарь на материальном уровне представляет ситуацию, когда время как бы останавливается: это минерализованное органическое вещество (смола), в котором различные формы жизни, такие как растения или насекомые, сохраняются в неизменном виде миллионы лет.

Далее последовало то, что можно назвать процессом очищения, в результате которого все намеки на органическую жизнь были устранены. Опыт стал кристально чистым и невероятно красивым. Было такое ощущение, как будто мы находимся внутри огромного алмаза; бесчисленные тонкие грани, пересекающиеся в жидкой среде невероятной чистоты, сверкали и переливались всеми цветами радуги. Казалось, что в этом кристалле заключена вся информация о жизни и природе в абсолютно чистой, абстрактной и до предела уплотненной форме, как в наисовершеннейшем компьютере. Это было очень естественным и уместным, потому что алмаз состоит из чистого углерода – элемента, на основе которого построена вся жизнь, – и образуется в условиях крайне высоких температур и давления.

Все остальные свойства алмаза, казалось, указывали на его метафизическое значение – его блеск, красота, прозрачность, прочность, неизменность и способность расщеплять белый свет на целый спектр цветов. Тогда я наконец понял, почему тибетский буддизм носит название ваджраяна – алмазная колесница. Я мог подобрать только одно подходящее название для этого экстатического состояния – «алмазное сознание». Это состояние, казалось, заключало в себе всю творческую энергию и весь разум вселенной, существующие как чистое сознание за пределами пространства и времени.

Я парил в этой энергии как безразмерная точка сознания, сохраняя некоторое чувство индивидуальной идентичности, но при этом будучи полностью растворенным и единым со всем остальным. Я осознавал присутствие друзей, которые совершили это путешествие вместе со мной; они тоже были совершенно бесформенными, просто безразмерными точками. Я чувствовал, что мы достигли состояния полной реализации, источника существования и конечного пункта назначения: мы были так близки к небесам, как я только мог себе представить».

Я описал здесь лишь несколько примеров моих опытов с самым странным и необычным из психоактивных веществ, с которыми мне когда-либо доводилось иметь дело. Упомяну еще одно интересное свойство кетамина, которое заслуживает внимания в данном контексте. Несколько раз мы с Кристиной экспериментировали с кетамином в других странах – в Перу, в Бразилии, в Индии и на Бали – где это вещество очень доступно. И во всех этих опытах мы попадали в архетипические миры, связанные с культурой, мифологией, коллективным сознанием, артефактами и искусством данной страны.

ПО СЛЕДАМ ИНКОВ
Раскрытие секрета трепанации

Во время наших посещений Перу нам удавалось быстро восстанавливаться после долгих перелетов и смены часовых поясов благодаря двум уютным местечкам. Первым из них был гостеприимный отель «Боливар» в Лиме, с удобными кроватями, большими ваннами и особым чарующим духом старины. Вторым – Casa Vasca, маленький ресторанчик, расположенный прямо за углом, в котором подавали превосходные баскские блюда. Мы также обнаружили, что в аптеке напротив нашего отеля, через дорогу, можно было купить без рецепта практически любые медицинские препараты, в том числе и кетаджет, – под такой торговой маркой в Южной Америке продается кетамин, «диссоциирующий анестетик» с сильным психоделическим действием.

Мы с Кристиной несколько раз принимали кетамин в других странах – в Индии, на Бали и в Бразилии – и каждый раз в своих психоделических путешествиях попадали в архетипические миры, связанные с культурой, коллективным сознанием и искусством этих стран. Итак, мы купили флакон с препаратом, предвкушая возможность поэкспериментировать с ним в Куско, древней столице империи инков. Нам казалось, что это уникальная возможность проникнуть в секреты культуры инков, мира их богов и их прославленного искусства. Однако этот опыт оказался одним из наиболее тяжелых переживаний всей моей жизни.

Прибыв в Куско, вечером мы приняли кетамин в нашем отеле. Как только вещество начало действовать, я обнаружил, что меня окружают четверо мускулистых воинов-жрецов инков, облаченных в ритуальные одежды. На них были надеты сложные головные уборы и туники, сделанные из разноцветных перьев. Уши и тела инков были увешаны тяжелыми золотыми украшениями. Я чувствовал железную хватку их рук на своих запястьях и лодыжках. Затем ко мне подошел особенно богато украшенный человек, вероятно, верховный жрец, неся в руках долото и молоток, и начал безжалостно ударять по моему черепу.

Я не сразу понял, что со мной происходит. Пока мы были в Лиме, мы посещали антропологический музей и видели там большое количество трепанированных черепов. По состоянию костной ткани, окружавшей отверстия, можно было предположить, что люди, подвергшиеся этой процедуре, остались живы. В сопроводительных надписях объяснялось, что эти трепанации свидетельствуют о том, какого высокого уровня достигла медицина у древних инков. Вероятнее всего, это были хирургические операции по удалению опухолей или по устранению каких-либо других патологических состояний. Я вспомнил, какое странное и необъяснимое неприятное чувство у меня возникло, когда я смотрел на эти продырявленные черепа.

И вот теперь я самым реалистичным и убедительным образом переживал состояние человека, которого подвергали этой процедуре. Хотя я чувствовал воздействие какого-то химического вещества, отличное от действия кетамина, что могло быть некоторого рода премедикацией, используемой в ритуале, боль была настолько сильной, что раньше я не мог бы даже представить себе, что такое бывает. Но, несмотря на агонию, которую я переживал, меня переполняли озарения по поводу истинного назначения процедуры, в которой я участвовал.

Это была не хирургическая операция, а ритуал перехода, подобный различным туземным ритуалам других культур, включающим переживание мучительной боли, таким как «солнечный танец» индейцев лакота-сиу или рассечения у австралийских аборигенов. Отчасти, вероятно, это было испытанием силы духа человека и его власти над миром материи. Инициируемый должен был продемонстрировать свою способность переносить крайние физические страдания и оставаться невозмутимым. Но главная цель трепанации заключалась в том, чтобы устранить преграду между мозгом человека и богом Солнца, высшим божеством инков, так чтобы его энергия могла свободно проникать во внутреннее существо инициируемого.

Мне вспомнился один молодой человек, с которым я познакомился как-то раз в антикварном магазине в Амстердаме. Он рассказал мне об одном датчанине по имени Барт Хьюз, который в 1962 году положил начало движению, основанному на представлении о том, что с помощью самотрепанации можно достичь высших состояний сознания благодаря усилению мозгового кровообращения, и сам произвел на себе подобную операцию при помощи электродрели. Молодой человек, который мне это рассказал, последовал его примеру и утверждал, что достиг весьма впечатляющих результатов. Несколько лет тому назад, во время нашего пребывания в Англии, нам с Кристиной довелось провести некоторое время с лордом Джеймсом Нейдпатом и его женой, леди Амандой Нейдпат, которые сделали себе трепанацию по той же самой причине. У нас с ними состоялась длительная беседа, в ходе которой они превозносили позитивные эффекты, которые эта процедура оказала на их сознание.

Как только я понял сущность процедуры, которой подвергался, я постарался призвать все свое мужество, демонстрация которого ожидается от инициируемого. Но это было очень сложно, потому что мучения были невыносимыми. Тогда я призвал на помощь интеллект; я осознавал, что действие кетамина длится приблизительно от пятидесяти минут до часа, так что моя агония должна быть ограничена во времени. Я периодически посматривал на часы, но маленькая стрелка едва двигалась. Наконец, когда, как мне казалось, прошла целая вечность, час истек. Однако, к моему великому ужасу, мои страдания на этом не прекратились. Фармакологическое действие вещества закончилось, но мучительная боль продолжалась.

У Кристины был обычный опыт, характерный для кетаминовой сессии, и, после того как мы обменялись впечатлениями, она уснула. Я лежал на своей кровати в агонии, без сна, переживая головную боль, какую только кто-либо переживал за всю историю человечества. На следующий день у нас была запланирована поездка в Мачу-Пикчу, знаменитый древний крепостной город инков. Когда наступило время первого завтрака, мы оделись и спустились вниз в столовую. Меня тошнило, и каждый шаг по лестнице я ощущал как очередной удар долота, который держал верховный жрец. Я смотрел, как Кристина ест свой завтрак, а сам не мог съесть ни крошки.

Моя агония продолжалась и тогда, когда мы уже ехали на поезде в Мачу-Пикчу. Рабочие, которые укладывали рельсы, видимо, не очень добросовестно выполнили свою работу, так что каждый раз, когда колеса попадали на стыки рельс, я ощущал как очередной удар долота. Мне казалось, что мой ритуал перехода все еще продолжается и что он никогда не закончится. Но затем внезапно, примерно на половине пути, боль прекратилась, и меня охватило состояние экстаза. Мы доехали до конечной станции, и маленький фургончик повез нас к руинам по горбатой подъездной дороге, похожей на «американские горки».

Был восхитительный солнечный день, и вид древнего города высоко в Андах произвел на нас незабываемое впечатление. У меня было сильное чувство принадлежности к этому месту, как будто я действительно когда-то жил здесь. После ланча мы походили по руинам и решили взобраться на Уайна-Пикчу, что на языке кечуа означает «молодая гора», – высокую, крутую вершину, возвышающуюся над этим историческим местом. Восхождение было трудным и долгим, но мы были вознаграждены фантастическим видом развалин Мачу-Пикчу, «старой горы». До сих пор посещение этого магического места, которое произошло после моего опыта ритуала трепанации, остается одним из наиболее ярких воспоминаний моей жизни.