Текст книги "Оно спрятано в крови (СИ)"
Автор книги: Sonya Seredoi
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Меня скрутило пополам, не столько от физической боли, сколько от внезапного упадка сил. Хватаясь за живот, я подняла на мужчину взбешенный взгляд.
– Да какого черта ты творишь?!
Меня уже трясло от обиды. Или все же от тяжелой усталости, обрушившейся словно снег на голову? Перед глазами все поплыло, но не столь сильно, чтобы упасть тут плашмя. Нет, такой радости я им не доставлю.
Орочимару опустился передо мной на колено.
– Что ты со мной сделал? – дрожащим голосом спросила я.
– Печать пяти элементов, запечатывающая чакру. В моем нынешнем положении продержится очень недолго, но должно хватить.
– И зачем?
– Последний эксперимент, и, обещаю, больше никаких неожиданностей.
Он поднялся и протянул мне руку, и я долгие секунды смотрела на нее с нескрываемым недоверием. Все равно что предлагали ухватиться за раскаленную кочергу. Имеет ли смысл отказаться от помощи, или это очередной эксперимент? Попытка поглумиться? Никаких неожиданностей… да твою мать.
– Ладно, – смирилась с неизбежностью и приняла помощь, – но если ты…
Завершить громогласную угрозу попросту не успела, Орочимару чуть рванул меня к себе, а затем сильно толкнул прочь. Отчаянная попытка удержаться на ногах не увенчалась успехом хотя бы потому, что после пары шагов земля исчезла из-под ног.
Мгновение недоумения сменилось ужасом того, что произошло. Он столкнул меня с обрыва. Сердце сжалось от страха, выжимая заряд адреналина, я быстро сложила печать, надеясь переместить себя порталом. Но ничего не произошло. Меня отрезали от собственной чакры, а использовать силу Риндзина попросту не успела. Удивление и весь страх из меня выбило при падении, уши заложил оглушительный хруст, а затем – лишь тьма.
Тьма…
Холод…
Столь густые и глубокие, что сквозь них не проникает солнце. Упасть с тридцатиметровой высоты и разбиться насмерть – логичный исход, если сталкиваешь человека, не оставив ему и шанса. Кровь собиралась темно-красной лужей под разбитым черепом, другие кости тоже сломаны, об этом свидетельствовал нетипичный изгиб, в котором сложилась левая рука Мэйкум.
Подойдя к краю обрыва, Орочимару присматривался к девушке, надеясь обнаружить хоть какие-то признаки жизни. За минувшие пару недель наблюдения через печать за чакрой девушки, он не готов был сделать вывод. А вот анализ крови показал любопытную вещь – клетки не делились, будто уже изначально были мертвыми. Но девушку не назвать покойницей, и по отчетам, которые составляла Карин, раны все же заживали. Он сам видел это.
– Так и было задумано?
На вопрос Саске мужчина не отреагировал, продолжая наблюдать за девушкой. Все также лежала, смотря мертвыми глазами куда-то в пустоту.
– Я запечатал ее чакру. Конечно, из-за того, что мои руки и техники забрал Бог Смерти, тут дай бог удалось запечатать на несколько секунд… Но этого хватило. Нужно убедиться кое в чем.
– И в чем же?
– Что она не использует свою чакру для восстановления. Я наблюдал за колебаниями ее энергии во время вашего боя, но она использовала ее лишь для открытия порталов и призыва монстра. А вот раны… это чем-то напоминает сендзюцу.
– Использование природной чакры?
– Пока непонятно, поэтому я и хочу посмотреть, что будет. Есть вариант, что благодаря цепным печатям она питается чакрой зверя.
– Что-то не похоже, – безынтересно отметил Саске. – Ладно, в любом случае, здесь я закончил.
Парень не испытывал интерес к исследованиям, Орочимару склонил его к помощи лишь заманив схваткой с необычным противником. И он надеялся, что слухи о Мэйкум действительно правдивы, и она обладает техникой, которую можно посчитать бессмертием. Только разочарование стремительно захватывало мужчину. Будь все правдой, он бы ощутил хоть малейшие всполохи энергии, пробивающиеся в теле Мэйкум. Может, его вывод о природе чакры оказался ошибочным, и он убил бессмертное существо? Но раз так, оно вовсе не бессмертное, хотя девушка была кладезем ценной информации.
И едва Орочимару позволил себе мысль, что все пропало даром, он уловил слабое колебание в чакре. Печать, которую он оставил на теле Мэйкум для мониторинга, подала слабый сигнал. Жива? Или ожила? Что бы там ни было, томительная радость залила уныние, давая надежду на продолжение эксперимента. Если все действительно так, то…
Оглушительный рев сотряс скалы и эхом запутался меж каменистых вершин. От неожиданности у Орочимару сердце дрогнуло, вот что он не ожидал, так стать жертвой акустической атаки. И этот звук ему уже знаком, чудовище Мэйкум издавало его во время битвы в приступе ярости. Да только, глянув вниз, мужчина не обнаружил извивающегося Риндзина. Равно как и Мэйкум, о которой напоминало лишь блестящее в солнечных лучах пятно крови.
Уже интереснее. Орочимару ощущал колебания чакры, бьющиеся в теле девушки, но не был уверен в их природе. Но в чем он не сомневался, так это в близости угрозы, которая нависла над ним грозовой тучей.
– Хм, как интересно, – облизнулся мужчина, найдя взглядом фигуру девушки, застывшую в подвешенном, если не сказать сломанном состоянии. От нее исходило жаркое невидимое пламя, которое восстанавливало ее тело, но что-то в ней казалось Орочимару странным. Что именно, он понял, услышав:
– Интересно… тут будет мне, – которое прогремело металлическим скрежетом сквозь плотно сжатые губы Мэйкум.
Музыкальные темы:
Валерий Меладзе – Иностранец (простите, ну не могу я, офигенная песня)
Тони Раут – Танцуй на костях
========== 5 – Мастер и ученик ==========
Проснулась я от давно забытого чувства, особого типа боли, который встречает обычных людей лишь единожды – при рождении. Непередаваемые словами ощущения. Ломота, от первых вздохов кровь начинает циркулировать по венам, пробивая себе дорогу по нервным окончаниям. А еще жутко звенело в голове, затылок пылал. Понятия не имею, что конкретно произошло, но раз возвращалась реальность с таким набором, то в последнее мгновение сознания умерла.
К счастью, подобное случалось нечасто, а точнее – никогда. Меня сталкивали с большой высоты, пронзали ножом, травили, но я всегда держалась на тонкой грани между бодрствованием и падением в темную бездну. Мое сердце не останавливалось. Насколько я знаю. Судить не возьмусь лишь за первый раз, когда один из вассалов ударил меня в грудь кунаем и столкнул с последнего этажа особняка. После этого момента сплошь тьма, я даже не помню, как лечилась – брат подтвердил, что я приходила в сознание, но он явно о чем-то умалчивал.
– Очнулась, наконец.
С трудом разлепив веки и поборов желание провалиться в сон, обернулась на звук голоса. Первый миг не поняла, где оказалась, почему здесь такое отвратительное освещение и стоял резкий запах спирта. С трудом перевалилась на бок и приподнялась на дрожащей руке.
Холодно. Ноги замерзли. Голова гудела, в ушах словно рой пчел.
Оглядев себя, поняла, почему меня захватило ощущение дискомфорта. Тело покрывали редкие бинты, нижнее белье, да майка. А лежала я не на мягкой перине, а кушетке, покрытой твердой клеенкой: в некоторых местах еще блестела подсыхающая кровь.
– Что?.. Что я тут делаю?
Рой пчел умолк. Нет, не пчел – Орочимару перекрыл воду и положил блестящее лезвие скальпеля на металлический поднос, прикрыв инструменты тканью. Орочимару, лаборатории… точно, я в деревне Звука.
– А ты не помнишь? – спросил мужчина и, отметив мое состояние, уточнил: – Что последнее ты помнишь?
– Последнее?
Хороший вопрос. Я напряглась, перебирая смутные образы, в которых довольно часто фигурировала Карин, а затем мысль ухватилась за юношу в белой рубашке. Свист ветра и молнии, рычание Риндзина и коварная ухмылка перед падением с высоты.
От воспоминаний тело свело судорогой, рука с хрустом сжала клеенку, и не будь я столь ослаблена, позволила бы гневу вырваться наружу. Но боль и усталость позволили лишь поднять на Орочимару озлобленный взгляд.
– Ты… – меня душила обида и раздражение, но на большее не хватило. Любая вспышка злости тушилась болезненным спазмом в груди. – Зачем?
– Вспомнила, значит.
– Зачем ты столкнул меня со скалы? И запечатал чакру – я же могла действительно умереть.
– Хм-м… – нахмурился Орочимару. Он стоял достаточно далеко, из-за ужасного освещения трудно прочесть что-то большее на его лице. – Это последнее, что ты запомнила?
– Это последнее, что тебя волнует?
Поднатужившись, полностью села на кушетке, скрестив ноги. Откровенность позы волновала меня в последний момент, ровно, как и моего собеседника. Сиди я тут хоть голая, он, наверное, и глазом бы не повел.
Да уж, покричать бы хотелось, но силы куда-то делись, и меня хватило лишь на усталый вздох. Выговориться смогу позже, и пока эмоции не переполняли мою голову, лучше воспользоваться моментом и провести конструктивный диалог.
– Так что тебя так беспокоит? Что удалось узнать?
Орочимару помедлил с ответом. Похоже, мое спокойствие и правильные вопросы слегка удивили его. Да действительно, не часто увидишь подобный интерес у жертв эксперимента. Ах да, другие жертвы ведь подыхали.
– Как давно ты установила ментальную связь с демоном?
– Мент… не поняла вопрос. Можно конкретнее?
– Куда уж конкретнее, – пробормотал мужчина, двинувшись в мою сторону. – Я спрашиваю, как давно ты позволяешь демону завладевать твоим телом? Подавлять сознание?
– А-а… никогда. Такого никогда не было.
– Прям никогда?
– Хватит ходить вокруг да около, я ведь пришла сюда за ответами, – не без раздражения сказала я. – В чем подвох?
– Я не просто так спросил, что последнее ты помнишь. Если думаешь, что я принес тебя сюда после этого – ошибаешься. Ты напала на нас.
– Напала? – меня одолело не столько удивление, сколько недоверие. – Даже если мое тело и исцеляется, то не в мгновение ока. Я не могла напасть на вас с проломленным черепом и переломанными костями.
– Пожалуй, я некорректно сформулировал. Напала не ты, а демоническая сущность, которой ты управляешь, она завладела твоим телом.
От неожиданности заявления мне и не нашлось, что ответить. Такого быть не может. Видя мое недоумение, Орочимару снисходительно улыбнулся. Или же здесь крылось куда больше удовлетворения? Ему определенно нравилось разжевывать информацию, а точнее подмечать то, о чем его собеседник и не догадывался. Очередной способ подчеркнуть превосходство. Понимаю.
– За эти недели я изучил твои способности достаточно, чтобы сделать некоторые выводы. Только не уверен, что хочу рассказывать о них.
Это все равно что подразнить ребенка конфетой, а затем быстро отобрать желаемое лакомство. Я аж открыла рот от удивления, и не столько желание возмутиться лишило меня дара речи, сколько непонимание. Но вместо того, чтобы пускать слезу или бунтовать, я наскребла остатки достоинства, выпрямила спину и нахмурилась.
Молчала, терпя нервирующую тишину и неожиданно колючий взгляд мужчины, скользнувший по мне, словно змея. Так смотрят, когда прицениваются к чему-то.
– Поделишься причиной недоверия?
– Мне непонятны твои мотивы.
– Какие мотивы?
– Почему ты пришла в деревню Звука. Сначала подумал, что тобой руководит глупость и самонадеянность.
– А сейчас?
– Могу добавить к списку любопытство, – произнес Орочимару, – но так и не понял твой главный стимул. Ты вроде как не ищешь силы, хотя у тебя есть потенциал. Если бы ты хотела узнать о своих способностях чуть больше, то давно бы выбралась из своего закрытого мирка или наняла бы ученых. Даже сейчас, после того как я фактически убил тебя, относишься со смирением.
– Что даст тебе мой ответ? – я подобрала ноги к груди, так как становилось холодно. И неуютно.
– Понимание, что мне с тобой делать дальше.
– Что делать? Разве тебя интересует мое мнение? – думала усмехнуться, но отчего-то вырвался тяжкий вздох. – Я тоже время зря не теряла и узнала о тебе кое-что. Обычно ты ни у кого не спрашиваешь мнение, а тут такая честь.
– Во-первых, ты не кто попало, а номинальная глава провинции и деревни Белых Гор. Исчезновение политической фигуры и след, который ведет в деревню Звука, создаст ненужные проблемы.
– Словно тебя так волнует наша маленькая провинция.
– Честно говоря, ни разу не волнует, однако ваша так называемая провинция находится под протекторатом страны Земли. Перевалочный пункт на огромном горном массиве. Или лучше сказать между молотом и наковальней – относительно независимая территория, контролирующая один из коротких путей между Ветром и Землей. Ввязываться в политический конфликт хотелось бы в последний момент.
– Это говорит человек, спровоцировавший нападение Скрытого Песка на Скрытый Лист? Интересно.
– О, смотрю, ты проводила время с пользой, а не только тратила мои деньги.
– Допустим, верю, – проигнорировав едкое замечание, я вернулась к теме: – Я пока и сама не могу сказать с уверенностью, почему сорвалась с места. Наверное, надоело деградировать. Я выжала все из своей деревни, и больше она мне ничего не может дать. Ничего нового. А заказное похищение из далекой деревни – это прям что-то новенькое.
– Ты так спокойно об этом говоришь.
– А как мне, черт возьми, еще об этом говорить? – ощутив неожиданный пыл, не побоялась я выразить раздражение. – Я не могу вести обычный образ жизни, по молодости заработала себе такую репутацию, что никто в здравом уме не захочет со мной сближаться ни в каком смысле. От управления деревней меня постепенно сместил мой младший брат, который не боится меня. Я просто птица в клетке, которая сходит с ума от скуки и ежедневной рутины. А я хочу движения, изучать что-то новое, использовать свои способности по назначению, раз осталась с ними навеки вечные. Пылиться на полке – это хуже смерти.
Сбежать от комфортной беспечной жизни в объятия преступника и безжалостного ученого. Видимо, дела у меня обстояли куда хуже, чем я могла себе представить, раз скука душила так сильно.
– Понятно, – без каких-либо предисловий заключил Орочимару, хотя сюда подошли бы идеально мои слова «допустим, верю». – Что касается твоих способностей.
Я чуть оживилась, навострила ушки, как говорится. Возможно, проявила чересчур яркую бодрость, что заставило мужчину помедлить.
– Пока ясно одно – регенерация твоего тела происходит за счет чакры демона, а не твоей собственной.
– Это из-за цепных печатей?
– И да, и нет. Пока рано судить, мне нужно больше понаблюдать за тобой, но цепи, которыми ты удерживаешь демона, питаются твоего чакрой.
– А как же…
– Дай договорить, – бесцеремонно перебил меня Орочимару, сверкнув недовольным взглядом. – Ты сказала, что нарушила ритуал запечатывания демона, и тогда твой отец ударил в тебя своими цепями. В этом стоит убедиться наверняка, но я практически уверен, что ваш ритуал построен на сцеплении потоков чакры. Вы всегда первыми сцепляли хранителя, так?
– Да, – кивнула я, – заклинатели первым делом наносили печати на носителя, а затем, цепь за цепью, ловили Риндзина.
– Твой отец разорвал не все цепи, чтобы перебросить их на тебя, верно?
– Верно, некоторые он оставил целыми, чтобы удерживать Риндзина.
– От хранителя к демону. От того, кто отдает к тому, кто будет забирать. Твой отец стал неким посредником, но после его смерти цепи сохранились, и они уже вели от демона к тебе. Ими как раз и оказались спаяны ваши чакры.
– Получился замкнутый цикл? Но во время призыва Риндзина появляются только мои восемь запечатывающих цепей, остальных я никогда больше не видела.
– Они и не нужны. Точнее, они ведь иной природы. Но благодаря этой сцепке ты неосознанно используешь силу демона, поэтому твое тело и восстанавливается вне зависимости от твоего желания.
– Хочешь сказать, что меня восстанавливает Риндзин? Бред какой-то. Он ведь демон без сознания…
– Ты с ним никогда не общалась?
– В общепринятом смысле – нет, но научилась чувствовать его настроение.
– Тогда спешу тебя расстроить – он вполне сознательное существо.
– Что?!
Услышать подобное оказалось сродни треску льда под ногами. Сердце замерло, а затем тело покрыла холодящая душу дрожь. Сознательное существо? Да, конечно, такое могло быть, ведь Риндзин откликался и на мои эмоции, но это похоже больше на общение жестами, чем словами.
– Теорию замкнутой связи подтверждает, что в момент смерти, когда твое сознание угасает, демон вырывается на волю. Ему не важно состояние твоего тела, объемы его чакры довольно быстро восстанавливают его…
Не сразу оторвалась от своих мыслей, чтобы уловить сомнения в голосе Орочимару.
– Но ты не уверен.
– Не уверен, что это можно назвать регенерацией. Как я уже выяснил, твои клетки ни мертвы, ни живы, это больше напоминает не регенерацию, а восстановление исходного материала.
– Словно состояние стазиса, к которому возвращается организм после повреждений? Застывший момент?
Погодя секунду, мужчина удовлетворенно улыбнулся и с какой-то хитринкой прищурился, что заставило меня напрячься.
– Верно. Когда тело и разум ослаблены, демон может проецировать свое сознание через тебя. И то, что я увидел, говорит о том, что ты вполне сможешь использовать его чакру для своих техник. И для обучения ниндзюцу в том числе.
– Ниндзюцу, – ага, знакомое слово, и я даже знала теперь, что это означает. – Но я не знаю ни одной техники.
– Это поправимо.
– Не поняла, – выпрямившись и даже удивившись возмущению, промелькнувшему в голосе, я скинула ноги с кушетки и уточнила: – Ты из меня ниндзя собрался делать?
– В качестве шиноби ты можешь принести мне огромную пользу. А не только быть лабораторной крысой. Я уж думал, ты большего о себе мнения…
– Я не об этом. То есть… – несмотря на заманчивость предложения, интересовала меня в первую очередь не возможность махать кулаками. – Да, я бы хотела обучиться, но мне интересны знания иного рода: медицина, инженерия. А ты, видимо, в этом разбираешься.
– Хочешь, чтобы я обучал тебя медицинским техникам?
– Не только. Я хочу узнать о природе твоих экспериментов. Это может принести куда больше пользы.
– Уж извини, но нет.
– Почему? – упрямилась я.
– Ты же ни черта не знаешь, даже элементарной базы. Какой смысл тебя обучать?
Видимо, моя просьба настолько потрясла Орочимару, что он аж скривился в пренебрежении, будто к его ценным знаниям кто-то посмел потянуться своими грязными ручонками.
– А какой смысл обучать ниндзюцу, там я тоже элементарной базы не знаю.
– Мне не нужно, чтобы кто-то у меня постоянно мешался под рукой. И разжевывать каждое действие только пустая трата времени.
– Вот сколько у тебя шиноби, а сколько хороших ассистентов?
– Ты и ассистент? – не скрывая пренебрежения, усмехнулся мужчина. – Ты девица, которая только и сидела всю жизнь на мягких подушках, ты хоть представляешь себе работу в лаборатории? Это не просто смешивать вещества в пробирках, довольно часто приходится испытывать техники на живых образцах.
– На людях, не скромничай, – скривилась я от раздражения. – Да, я понимаю, чем ты занимаешься, и как. И если я выгляжу на двадцать, это не значит, что мне двадцать. Думаешь, я все годы просто показывала Риндзина людям и они боялись? Нет. Если ты достаточно хорошо изучил обо мне информацию, то знаешь, какими методами я пользовалась. Почему меня боятся в деревне, почему родной брат держит свою семью от меня подальше. Да, за последние годы я размякла, потому что какой толк в бессмысленных пытках и запугиваниях? Все и так прекрасно понимают, что к чему.
– А еще пререкаешься и дерзишь, что для подмастерья последнее качество в рекомендации.
– Чего?
– Язык у тебя длинный говорю.
– У меня-то?
Шутку он, похоже, не оценил, и действительно не был настроен идти у меня на поводу. А мне тоже не хотелось соглашаться с каждым его словом. Я сюда пришла за возможностью узнать больше о своих способностях, а не обучиться техникам ниндзя. Меня интересовала информация, которая помогла бы раскрыть секреты ритуала, да и мира в целом. Но если так подумать, ниндзюцу также таило в себе много любопытных и полезных вещей. Кое-что я могла бы в последствии показать племянникам, внести свой вклад в их развитие, а не только запомниться им «теткой, которая запугала до смерти всю деревню».
– Тогда придется пойти на компромисс, – развела я руками. – Ты позволяешь мне наблюдать за своей работой в лабораториях и учиться. А я пройду курс обучения ниндзюцу, которые ты посчитаешь наиболее подходящими для меня, и буду сотрудничать с тобой на постоянной основе.
Долгое мгновение Орочимару молчал и буравил хмурым взглядом, от которого хотелось забиться в угол, но когда он тихо засмеялся, то я и вовсе пожелала провалиться под землю. Но держалась невозмутимо до последнего. Пугающий человек.
– Ты, дорогуша, все еще не понимаешь, с кем имеешь дело. После такой дерзости для собеседника этот разговор становится последним. Последним в жизни.
– Но я не обычный собеседник, давай начнем с этого. Не какой-то оборванец с улицы, а политически выгодный собеседник.
– Ты мне ведь сама говорила, что брат отстранил тебя от дел. Думаю, с твоей смертью, он только вздохнет с облегчением.
– С моей смертью ему придется вступить во внутриполитическую войну с другими кланами, чтобы удержать провинцию. Не важно, где я буду находиться, пока я жива, никто не посмеет поставить под сомнение силу и власть клана Кушинада.
– Что я получу?
– Как минимум хороших воинов, а также земли, где можно затеряться. Слышала от Карин, что у тебя во многих странах есть убежища. Уж поверь, если хочешь затеряться, то отправляйся в провинцию Белых Гор. Тебя днем с огнем не сыщут.
– Хм, – ухмыльнулся Орочимару, – этого недостаточно.
– Это я могу сказать и про тебя. Я фактически заключаю союз с международным преступником и отдаю себя и свои силы в его распоряжение. Ты покушался на мою жизнь, убил меня, если на то пошло. Одно мое слово – и люди Белых гор, а также Скрытого Камня станут для тебя большой занозой в заднице. Ну так что, мы договорились?
Беседа явно утомила Орочимару, да и я уже не чувствовала пальцы на ногах от холода. Мы могли и дальше продолжать спор, бодаться, словно бараны, да только убить меня не позволял политический конфликт и, собственно, природа. А вступать в схватку с мужчиной тоже не видела никакого смысла.
– Ладно, – все же сдался Орочимару, – только прими к сведенью одну важную вещь. Согласовывай все финансовые вопросы с Кабуто, прежде чем что-то делать. Еще раз он придет ко мне жаловаться на твой счет, убью вас обоих.
Комментарий к 5 – Мастер и ученик
Продолжаем музыкальную фонотеку:
5 Second of Summer – Teeth
========== 6 – Пожиная плоды ==========
Тонкая мембрана портала сияла золотыми искрами, четкий круг ярко выделялся на фоне теней леса. Я в задумчивости посмотрела на камень в руке, меня все еще одолевали сомнения, но, пожав плечами, кинула его в портал. И каково же оказалось удивление, когда он, едва коснувшись мембраны, тут же отпрыгнул.
– Ну как тебе?
– Невероятно… – искренне признала я, для убедительности пнув камень, дабы убедиться, что он не потерял физические свойства. – Поразительно. Фактически совмещение двух порталов в одном. Зеркальная мембрана измерения и в таком возрасте, да еще и не первенец? Если подумать, то это абсолютный щит. Ничего себе ты выкрутился.
– Хм, я же гений!
– Да, Каору, и скромник.
Парень улыбнулся обворожительной, победоносной улыбкой и сдул с лица длинную челку. Глядя на Каору, видела в нем практически точную копию его отца, только куда более улыбчивую и легкомысленную. Не знаю, хорошо это или плохо, но смотря в пылающие жизнью глаза парня, так и хотелось улыбнуться следом.
– Но ты молодец, уже в свои пятнадцать сумел достичь такого результата, причем удивительно, что силы твоего генома проявляются лучше, чем у Хидеки.
– Да нет, он, в общем-то, силен и неплохо обучился технике, – в голосе Каору прозвучало недовольство. – Просто отец не одобряет мой боевой настрой, вот и думает, что, если не будет тренировать, я махну на все рукой. Дурак.
– Как хорошо, что у тебя есть я.
Мы обменялись заговорщицкими взглядами и улыбнулись друг другу. Какой все же у меня коварный симпатичный племянник, само очарование. И ему так шли отпущенные волосы.
Жаль, что Хаято в детстве не проявлял ко мне такого понимания и привязанности. Вообще, глядя на его детей, видела в них нас двоих. Хидеки шел по его стопам, обладая сдержанностью и серьезностью, которые злили Каору. Не удивительно. На старшего, как наследника семьи, возлагали большие надежды, а младшего считали обузой. До моего вмешательства в традиции передачи Риндзина все было наоборот.
Мы отошли в тень деревьев для отдыха.
– Твои советы мне здорово помогли. Жаль, конечно, что мы видимся теперь редко. Сколько времени прошло, как ты уехала от нас? Год?
– О, да больше, – вздохнула я. – А кажется, будто вечность прошла.
– Многое успела узнать? Что-то новенькое? Над чем сейчас работаете?
– А тебе все расскажи, – улыбнулась я с долей снисхождения, – но не могу, ты же знаешь. Точнее, не могу говорить об исследованиях.
– Я говорил, что твой этот мужик какой-то подозрительный?
– О, ты заметил?
– Может, ты замолвишь и за меня слово? Я бы хотел тоже научиться чему-то новому, а он, вроде, сильный.
Энтузиазм Каору похвален, однако у меня все сжималось внутри, когда я слышала эти просьбы. Ведь не в первый раз парень намекает, что хотел бы познакомиться с Орочимару лично. По глупости, после долгого отсутствия, я довольно много рассказала о новой жизни, своих обязанностях, а также Орочимару. Но узнав получше мужчину, поняла одну вещь определенно точно – семью от него надо держать как можно дальше. А точнее их способности, о которых он, разумеется, знает, но пока что не проявил интерес к потенциалу. До тех пор, пока у Орочимару есть я, другие носители улучшенного генома ему не достанутся.
– Он меня-то еле вытерпел, второго Кушинада он не осилит, – перевела я в шутку, но на теплые слова парень отреагировал без энтузиазма. Притих. Это нехорошо. – Но теперь я смогу обучить тебя чему-то новому, как посредник.
– А ты найдешь на это время-то?
– Не дерзи, малец, – решила я не поощрять его острый язык, – может, я выгляжу молодо, но я старшая сестра твоего отца. К тому же разве я тебе врала? Или не сдерживала обещания? Мы ведь стали видеться чаще.
– Но только потому, что ты курировала строительство убежища. Или очередной подпольной лаборатории.
– Ты недоволен?
И все же я понимаю, почему Хаято не спешит передавать младшему сыну хоть какие-то серьезные обязанности. Он все еще воспринимает всех обязанными ему, завидует старшему брату, вместо того чтобы поучиться у него. Но винить его одного в этом тоже неправильно: в то время как отец относился к нему слишком строго и не давал достаточно внимания, я не скупилась на баловство.
Шорох приближающихся шагов отвлек нас от разговора. Я бы даже сказала намеренно отвлек, поскольку, если бы Хаято захотел подойти незамеченным, он бы просто возник у нас перед носом. Вероятно, что-то из разговора он слышал. И его появление заставило сына напряженно скривиться и вжать шею в плечи.
– И что вы тут делаете?
– Тренируемся.
– Для тренировок существует задний двор поместья.
– Но ты же, помнится, запретил мне появляться на пороге родного дома.
– Я такого не говорил.
– Да, точно, это же слова твоей жены, а ты тактично подметил, что мое поведение заставляет вас расстраиваться. – Позволив сладкому яду просочиться в голос, я сдержано улыбнулась. Собеседник прищурил глаза и промолчал, понимал, что ответить нечем. – Каору, возвращайся домой. Еще будет время поговорить.
Парень недоверчиво глянул на меня, определенно не воодушевившись, что к нему обращались в приказном порядке. Но возражать не стал, молча развернулся и побрел прочь. Я проследила, когда его фигура скроется среди деревьев, и обернулась к брату.
– Ну?
– Не смей.
– Что именно?
– Не смей втягивать его в свои дела. Каору еще совсем мальчишка.
– Пф, – у меня непроизвольно вырвался нервный смешок. – Ты серьезно? Ему пятнадцать, в его возрасте «дети» уже во всю выполняют опасные миссии, рискуют жизнями, а некоторые и семьи заводят. В нашей деревне он… нет, не он, все мы растем в тепличных условиях. А мир жесток и куда более коварен.
– И поэтому ты решила нарушить наше спокойствие? – не скрывая злость, зашипел Хаято.
– Ну ты, здравствуйте, – фраза отдавала детским недовольством. – Ты ведь не забыл, что старейшины признали меня главой нашей деревни, и, насколько я помню, никаких изменений на этот счет не было.
– Ты не глава нашей деревни и провинции, а лишь отвечаешь за принятия решений. В последние годы основной работой занимаюсь я, и решение о главенстве, принятое больше двадцати лет назад, уже не действует.
– Это тебе сказали старейшины?
– Они уже давно согласились, что опасно отдавать управление тебе.
– О, значит, не зря я прибыла в деревню. Нужно их навестить, наверное, за эти годы они соскучились по Риндзину, – усмехнулась я, хотя брат шутки не оценил.
– Вот поэтому тебе уже никто не доверяет. Тебя боятся, поэтому и не рискуют говорить прямо, но я скажу: ты утратила доверие жителей деревни, как и мое.
Я устало вздохнула и закатила глаза.
– О, боже, опять эта песня?..
– Довольно, Мэйкум, – жестко прервал меня мужчина, – пока тебе было на все наплевать, мы с этим мирились. Но теперь ты навлекла угрозу на нашу провинцию, позволила без одобрения совета использовать наши территории. Связалась с одним из опаснейших людей в мире, который считается международным преступником.
– Мне показалось, или ты сказал «без одобрения совета»? Опять?
– Хватит язвить! Я говорю серьезно!
– Да мне плевать, что ты говоришь, честно.
Выпрямившись и выйдя из-под тени, заставила Хаято чуть отпрянуть. Что ж, раз он не горел желанием спокойно обсудить проблемы, то и я, пожалуй, не поскуплюсь с обвинениями во всех смертных грехах.
– За четырнадцать месяцев, проведенных вне Белых Гор, я узнала куда больше, чем за всю жизнь. И я говорю не просто о знаниях, а о мире, о его устройстве. Мы – отсталый отголосок прошлого, Хаято, а не оазис спокойствия, и я вот сейчас поражаюсь, как мы до сих пор остаемся живы. Зажаты между двух враждующих стран, кое-как держимся за счет финансирования страны Земли, влезли в долги, проектируя эту гребанную электростанцию. Электричество, мы радовались ему, как манне небесной, а в то же время для остального мира это данность.
Кровь закипала, с каждым брошенным словом язык жгло все сильнее. И отмалчиваться я не собиралась.
– Да, почему мы, кстати, до сих пор живы? М-м? Ах, точно, бешенный демон, которого мы держим в карманных измерениях, принося в жертву своих детей. О, кстати! Это даже не карманные измерения, как выяснилось! Чертово искажение реальности, вот что это. И Риндзин существует не где-то там в абстрактном мире, а прямо здесь и сейчас, однако наша способность позволяет исказить его физические формы и энергию. Наш улучшенный геном дает нам возможность создавать пространственные аномалии, а не гребанные измерения!..
