Текст книги "Нефтяник (СИ)"

Автор книги: Соня Рыжая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

30 глава

Спустя месяц…

Говорят – родившиеся, женившиеся в мае всю жизнь будут маяться. Я не майский, холостой, но этот месяц выдал мне по полной за все годы беспечной жизни. Сегодняшний сумасшедший день тому доказательство. Вторые сутки не вылазию из офиса. Мой кабинет превратился в кабинет глав врача психушки, раздражает шелест страниц, стук в дверь сотрясает нервы. Но в данное время моя главная цель, то есть спросить с бабушки Ольги, которая задолжала мне бесценную жизнь, и уж поверти, буду беспощаден в возврате долга.

– Мансур, ты хотел меня видеть?

Услышав его голос, наполняюсь уверенностью. Поднимаю глаза, и обнаруживаю Макса, стоящего в дверях кабинета. Почти середина обеденного перерыва, удивление поднимает мои брови, что он не заставил долго ждать. Уверен обида еще гложит его внутри, но не показывает этого.

Любимов хотел уйти, бросить работу не доведя до конца, но поговорив и позволив набить себе морду, а потом в одном из лучших баров города выкурив трубку мира и выпив не помню какое количество спиртного, проснувшись в одной постели он согласился не ссориться и портить дружбу.

Простил мне мои ошибки, а главное понял нас с Русланой. Боль во взгляде до сих пор читается, а чувство вины останется со мной на всю жизнь.

Услышать от Арифметика уверенное – Друг, все будет хорошо, мы найдем ее, и вы будете счастливы – самые обнадеживающие слова в мире. Каждый раз появление этого парня дает мне сил не опустить руки. Я на себе ощутил всю трагедию брошенного мужчины, и не подумайте о моих чувствах в далеких школьных временах. Теперь я знаю, что значит потерять родную душу. От тяжелых мыслей – ни когда больше не дотронуться до любимой – не хочется жить, а друг все это время настраивает на волну позитива.

Мое возвращение в особняк из офиса, где сделав звонок начальнику отдела безопасности, и Петрович сообщил, что нашли того врача, который искалечил мою Рябину, благополучно устроился на ПМЖ в Париже, знаменовалось великими намерениями кое кому скрутить яйца в бараний рог. Но хороший знакомый, который там занимает довольно высокую должность в правительстве, пообещал обеспечить ему жизнь в нищете. Надежда на прощение от моей малышки росла как снежный ком лавины, задыхался от любви и радости быть вместе до старости седых волос. Всю дорогу до дома грезил нашим примирением, и пожизненными подвигами для нее. Она дурочка не понимает, что готов отказаться от детей ради нее, но я ей докажу как ошибается. Руслана родит мне не одного малыша, и почему-то я в этом уверен. Практически вбежал в домик, где ее разместил отец, обнаружил отсутствие вещей, и в тот момент мне хотелось умереть от горя. Сбежала, отомстив. Не поверила в мои намерения.

Видеть упрекающий взгляд Маши самое страшное наказание, он многотонным ударом врезается мне в грудь грузовым составом, но когда появилась Миа, все встало на свои места. Огнедышащим драконом навредил себе и мебели, пламенем ругательств обидел многих. Удивил отца своим настроем.

Первые три недели возвращения в Россию были бесконечным туннелем без шанса на выживание. Ночевал под дверью ее дома. В один из дней дождавшись рассвета, в ярости разбил стекло в своей машине, порезав сильно руку. Ухмыльнулся похожему моменту, только в истории с Химиком мне прострелили плечо. Болваном был, уверенным придурком – что со мной такого не произойдет.

Выслеживать Мишель, оказалось гораздо сложнее. Эта девушка настоящий Шерлок. Умолял признаться, а в ответ броня непонимания. Одна фраза от нее, звучащая в ушах заевшей пленкой в кассетнике – Дай ей время – воспламеняла разум, до тошноты выворачивало органы, мышцы болели от напряжения. У меня нет времени, каждая секунда без нее поражала мое тело вирусом. Мне кажется я все время хожу с температурой сорок.

Просил друзей разыскать желтое комаро, а авто словно ни когда не существовало в природе. Рябина исчезла, и мне начало казаться – все наши отношения иллюзия обмана, больная фантазия моя.

– Здесь всё! – подает мне папку с доками, когда подходит и садится напротив моего стола. Кресло скрипит под тяжестью его коренастой фигуры, и это не раздражает, потому что мы опять друзья, даже больше – моя правая рука. Он вальяжно откидывается на спинку, теребя в руках застежку золотого браслета Ролекса, мой подарок, будто у него времени полно на мое расследование.

– Да, здесь всё, начиная с выписок о переводах банковского счета и заканчивая записями ее телефонных разговоров. Я также узнал ее семейное окружение, ты знал что твоя бывшая помощница ее двоюродная сестра, и за твоей спиной хорошо поработали. – говорит он, нахмурившись.

– Нет. – Злоба жжет глаза.

– Так вот, знай – эта сучка внушительную сумму перевела на счет жены того врача. Благодаря твоему безразличию и страданиям от раздутого до вселенских масштабов незначительного обмана Русланы, только потому что испугалась потерять свою компанию, она за счет «Левойл» оплатила грязную работу врачу. Видимо ему показалось мало того что первый раз получил, шантажом еще раз заставил тебя облапошить на внушительную сумму. Если подавать в суд, с их стороны будет оправдания – ты сам попросил оплатить аборт, тем более есть свидетели вашего расстования и ссоры с Калининой.

– Спасибо, брат. У меня нет слов. Не знаю, как себя в руках удерживать, чтоб не удавить тварей.

– Уж постарайся, иначе мне придется тебя отправить на пятнадцать суток в камеру позагорать. Чувствую, натворишь дел. – Поднимаясь, салютует – еще увидимся. – Уходит, не прощаясь.

Вокруг нас происходит ровно то, что мы позволяем. В какой момент потерял контроль? Почему допустил ошибку с Ольгой? Когда предоставил власть? Но ее влияние закончилось, развеялись заговоры ведьмы.

Мишель по селектору прошу вызвать ко мне бабулю, а эта шавка волкодава уже открывает дверь моего кабинета без стука, входит. Ее медленная походка до моего стола напоминает удава на охоте. Усаживает свою грязную задницу на столешницу, закидывая высоко ногу на ногу, практически показывая, красные кружевные трусы из-под черной юбки, которую трудно назвать так, скорее кусок ткани, обернутый о бедра, а красная блузка расстёгнута не скрывая большую грудь в лифчике, таком же алом.

– Ты адресом не ошиблась? Разве я позволял твоему заду разместиться на моем столе. Забыла где твое место? Напомнить? – Одной рукой спихиваю ее тушку, слышу возмущения в ответ, но покорно обходит, садясь в кресло напротив. А я не поднимая головы, из-под бровей смотрю метая молнии, пальцы сжимаю в кулаки. Боюсь посмотреть прямо, от наглой дряни флюиды лживой суки, и терпениие на пределе. Она не подорвет мой контроль.

– Даю тебе шанс признаться самой во всех своих грехах.

– В чем я должна признаться? У меня нет грехов. Только один – я влюбилась в тебя.

– Польщен. Но не уходи от темы. Не хочешь объяснить, зачем ездила во Францию. С кем там встречалась? Правду, или мое терпение лопнет. – Рычу, стукнув кулаками по столу, заставив подпрыгнуть не только лживую бабулю, но, и ноутбук.

– Мне не чего сказать. У меня там много подруг.

– Может «Друг», который убил моего малыша? Говори, иначе вызову ментов они тебя быстро в камере расколют.

– У тебя нет доказательств?

– Да ты что. Значит, все-таки встречалась с мясорубом. – Поднимаю папку со стола, тычу в нос. – Вот тут каждый шаг твой.

– Это всего лишь бумажки. Я неуловима. – Усмехается гиеной. – Зря ты так со мной. Если бы женился, все у нас было бы шикарно. Теперь не жди от меня признания в оферах Калинина.

– Да не дай Бог. Лучше лишиться жизни. А твой любовник уже в розысках, и все давно доказано. – Она только хлопает коровьими ресницами, не понимая ни чего. – Как только его ФСБ вытащит из Хорватии, пойдет под суд, и лет двадцать пять ему светит за убийство отца Русланы.

Достаю из ящика телефон, на котором запись. Включаю, и такой знакомый голосок угрожающе шипит. Вкратце поясню тему разговора – моя родная бабка, а ныне вдова, пытается угрожать тому врачу, поясняя, что во всей махинации только он виноват, а она лишь оплачивала мою прихоть. Но ясно слышно, как в конце признается, что все распланировала с сестрой.

– Заключение под стражу и суд будет для тебя слишком мягким наказанием. Мне пришла в голову идея лучше, и о ней узнаешь очень скоро, а пока поживи в страхе и ожидании участи твари, питающейся падалью. – Поднимаюсь, опираюсь руками в стол, угрожающе накланяюсь вперед, а Ольга вжимается в спинку кресла. – Из города не ногой, все равно найду, тогда-то конечности повырываю точно. Помни, за тобой давно следят.

31 глава

Конец июня, два жутких месяца, как я сбежала…

Наверняка его поступок имеет объяснение, только мне пока не удается понять этого, а слышать очередную ложь от него не хочу. Все наши лживые отношения погрязли в непросветной тьме, и вспоминая даже счастливые моменты выворачивают над унитазом. Как он мог скрыть от меня своего ребенка? Почему не сказал о невесте. Я бы поняла. Зная, какую жизнь он вел, и сколько у него было женщин, простила, но жить не смогла бы, разделяя любимого мужчину с другой да еще не одной. Левин решил проявить весь свой эгоизм во всей красе!?

Сороковой день, словно как поминки, был каждой минутой пропитан мыслями о моем любимом Нефтянике, и моих несбыточных мечтах. Голова идет кругом, бросает: то в жар то в холод, последние две недели на меня свалился вирусняк, предчувствие чего-то – скручивает живот в спазмах и учащает биение сердца, в груди полнейший бардак от непонимания. День встречи лицом к лицу приближался со скоростью света и не предвещал ни чего хорошего. Мое мнение так и не поменялось. Не хочу стать разочарованием в семейных отношениях, а в дальнейшем одной из его гарема, лучше в одиночестве состариться.

Тревожное тошнотворное состояние потихоньку начинает отпускать, так как Маша обещала поговорить с Мансуром по поводу меня, и предстоящего крещения ее дочери. Пропустила момент рождения крестницы, безутешно прорыдав два дня подряд, вспоминая свою малышку. Вы спросите, почему не доехала до больницы, просто не было возможности ее навестить, потому что Левин все время крутился рядом с Кириллом, словно подозревая друзей в обмане, а после, когда выписали и привезли домой Машу, позвонив, предупредила о чистом горизонте. Ухватившись за момент отсутствия нефтяника, примчалась на своем Рамане в особняк Хисиных, благо он был неподалеку. Это был единственный момент, больше Ромку я не трогала, боясь быть замеченной, слишком он бросается в глаза. Хотела его продать, и уехать в путешествие, но на душе кошки заскребли – он последняя память об отце.

В основном ездила на такси, иногда приезжала Миша со своим другом. Это были веселые дни. Парень по имени Славка хоть и был красавцем, приятным в общении и юморным, но не было во взгляде подруги тех искр, которыми она загоралась, видя брата Мансура. Понятия не имела, почему она от меня скрывает свои чувства, но догадки были, видимо не хотела расстроить еще больше. Вот такая у меня заботливая вторая мамочка. С ней проводили много времени, вместе запасались продуктами, будто перед всемирным голодом тысячелетием, а Слива, так Мишель называла друга из-за синих глаз, помогал нам это привезти в мое временное место проживания.

Поднимаю руку и поворачиваю ручку, чтобы открыть окно. Мне необходим глоток свежего воздуха, а на территории этого заповедника его с переизбытком.

Думала прекраснее моего поселка, где в одиночестве остался мой дом, нет, но очень ошибалась. Спасибо Марии, которая позволила мне спрятаться от всего мира, а особенно от любимого мужчины, у нее на даче, и я с трудом назвала бы это деревянное поместье дачным. Много дней провела на террасе изливая печаль тоскливому озеру, которое нагоняло еще большую тоску, или же поднимала настроение своими улыбками солнечных зайчиков.

– Чёрт! Да чтоб тебя! Ни фига не получается, – кричит Мишель, бросая на пол расческу. Она уже целый час танцует над моей головушкой, пытаясь уложить непослушные пряди, касающиеся моих плеч. Удивлены? Да, я остригла рыжую гриву кудрей и перекрасилась в каштанку. Девчонки оценили мои изменения на ура. Раньше думала, что это все глупость в изменении внешности, все беды и неудачи в личной жизни пройдут как грибной дождик. Теперь верю. У меня как камень с плеч свалился, когда заглянула в зеркало и увидела обновленную себя. Давно мечтала поменять цвет, еще со школы, будучи негативно раскритикована Левиным. Интересно будет услышать его мнение, и как теперь он сможет меня обозвать Рябиной.

Мысли о нем с каждым мгновением делают меня слабее, опять хочется реветь, но я дала себе клятву – Мансур больше не имеет влияния на мое холодное сердце, точно чувствую осколок льда впившийся в живую плоть. Становлюсь всё злее и злее, вспоминая слова Мишель, что бабка Мансура до сих пор работает в компании. Судорожно мну подол платья серебристо бежевого сарафана на тонких лямках, подруга грозно предупреждает о последствиях моего внешнего вида.

Пока машина несется по залитым жаркими лучами солнца улицам города, отворачиваюсь к окну, наблюдаю за мелькающими посадками деревьев, домиками частного сектора и дачным поселком, остающиеся позади. Пытаюсь отключить мысли и просто расслабиться. Где-то в районе яремной ямки появляется давящая боль, а на теле каждый волосок встал дыбом, в затылок бьет понимание не правильного решения. Слишком мало времени для самоизличения. Поздно идти на попятную, и не хочу расстраивать теперь еще одну лучшую подругу. Ни один мужчина не достоин, потерять звание крестной мамы.

Белый джип Славки тормозит на стоянке во дворе особняка, водитель выходит, открыв заднюю дверь, подает мне руку для помощи. Мы договорились, что друзья меня привезут, а потом уедут, сейчас же не хочу остаться одна, мне нужна поддержка и крепкая опора, так как замечаю мужчин у центрального входа. Новая волна восхищения роскоши, масштабом богатства и уютом атмосферы вокруг будут всегда возбуждать самые искренние чувства радости за семью Хисиных.

Парни слышат шум и оборачиваются. Замечаю Кирилла, а рядом с ним Мансура, он медленно поворачивает свою голову в мою сторону, и в его глазах не узнавание. Подносит сигарету ко рту, зажатую между указательным и средним пальцем, делает глубокую затяжку, выпуская плотный поток дыма через нос. Удивляюсь. Когда он успел закурить? Это же вредно! Только эти мысли вертятся в голове, вместо плана побега в дом.

Левин немного наклоняет голову, и смотрит на меня прищуренными глазами. Обжигает своим взглядом, но интереса к моей персоне не выражает, безразличие читается в глазах, даже, скорее всего он смотрит сквозь меня. Становиться еще больше не по себе. Я до сих пор не понимаю, чего ждать, а уставший и измученный вид его лица заставляет заколотиться сердце так, что пульс чувствуется в ушах и горле от чего начинает опять подташнивать.

– Ни хрена себе. Какого чёрта он здесь делает так рано? Машка обещала его приезд к самому отбытию в церковь. Слышу возмущение подруги из открытого окна автомобиля. Но не могу двинуться дальше, словно принцесса, ожидающая своего принца, который подойдет и пригласит составить ему компанию. Продолжаю наблюдать за компанией мужчин одетых нарядно не по погоде. Мансур резко выделяется из всех. Его серый костюм прекрасно на нем сидит. Всегда наслаждалась видом парней в идеальных костюмах, но сейчас Нефтяник превзошел все пределы восхищения.

Не слышу, что ему говорит друг, но он резко возвращает взгляд на меня, и теперь глаза его от шока распахиваются так широко, что я вижу в них всю боль, страдания и муки последних месяцев жизни. Сглатываем ком одновременно, а он начинает манипуляции с галстуком зеленого цвета и пуговицами белоснежной рубашки, расстёгивая, словно от удушья.

Мансур делает шаг вперёд, я шаг назад, как в каком-то неуклюжем танце. Он слегка улыбается, и от этой улыбки мой желудок пикирует вниз. Думаю, что пить все эти коктейли-храбрости намешанные Мишей была плохой идеей. В первую очередь должна была съесть что-нибудь существенное, прежде чем вливать в себя успокоительное, так как в данный момент чувствую, как эти самые напитки просятся на волю. Меня тошнит прямо на клумбу, где благородно красуются кусты коралловых роз, и мне ужасно стыдно за это.

В какой-то момент не замечая ни чего, чувствую сильную руку на талии, не позволяющая упасть на колени прижимает к себе, одновременно обжигая теплом и пронзая мелкими иголочками мою кожу по всему телу. Замираю, прекращая дышать, а его аромат просачивается в меня, парализуя сознание. Левин, заботливо протягивая платок, а когда не дожидается реакции, разворачивает к себе лицом и вытирает мои губы.

– Не трогай меня. – Хрипло шепчу, последнее что помню.

Обессиленно приоткрываю глаза, неясность зрения фокусируется на ярком свете из окна, дотрагиваюсь лба, полыхающий огнем, а ладонь морозит холодом от прикосновения к ледяной коже, висок ноет зубной болью, а подушка под головой кажется деревянной.

Должно стать немного легче, мне всегда лучше после того как вырву, но напряжение и тревога в груди нарастает все сильнее от смотрящего на меня взгляда полного ужаса, смешанного с бессилием и заботой. Сильная со вкусом горечи обида и кровоточащая рана в груди накатывается новыми волнами, вынуждая мои слезы заполнить глаза. Стараюсь изо всех сил сдержать, но одна предательская срывается вниз по щеке, словно любовь в бездну, но любимые пальцы ловят ее, не позволяя разбиться. Всхлип срывается с пересохших губ, хочется разрыдаться в голос от желания быть обнятой моим Нефтяником. А был ли он моим? Был, я точно это чувствовала, пока претворялась не собой. Поминаю, что просто не договорила правды, но это не оправдывает его поступков. Невыносимо щемит сердце, вспомнив момент потери малыша. Мы оба виноваты в этом, и в этот момент нашей близости все это вижу в глазах Нефтяника.

Сейчас впервые чувствую такую жуткую жажду воды, как путник проскитавшийся в пустыне год, пытаюсь облизать губы, делая себе еще хуже. Мансур тут же приподнимает меня и поит из бокала водой, которая напоминает волшебный эликсир жизни. До сих пор горит кожа на талии от прикосновения любимого мужчины, а сейчас воспламеняется щека, до которой он дотронулся. Прикрываю глаза и все равно вижу страдающие зеленые болота. Позволяю себе секундную слабость только потому, что нахожусь в комнате не одна. Левин понимает без слов отходит, позволяя женскому урагану закружить по шикарной гостиной особняка. Крича на всех – почему до сих пор скорую не вызвали, балбесы. А потом вокруг меня начинают суетиться перепуганные подруги – Маша и Мишель, сладкая парочка, два в одном на мою бедную голову.

– Дайте мне минутку, я почти пришла в себя. Не надо скорой, это лишь недомогание из-за эмоций, да, и спиртное на голодный желудок не лучшее успокоительное. Надолго вас задержала? Господи, мы наверно опоздали в церковь? – Выдергиваю руки из-под диванной подушки, пытаюсь подскочить, при этом смотрю в глаза Мансуру, который даже не подумал выйти из комнаты, а увидев мои корявые попытки смело сесть на диване, сразу оказался рядом, подал руку для опоры. Мое стремление показать себя самостоятельно увенчались поражением.

– Левин, ты обещал Марии, что не дотронешься, и не заговоришь, пока я не разрешу. Опять наврал? – Укоризненно выдаю в осунувшееся лицо, понимая как бессовестно начала разборки. Девчонки обеспокоенно крутятся возле, проверяя мое состояние, а моя гордость требует справедливости.

Присев на корточки, опять оказавшись в непозволительной близости, руками берется за мои колени, вызывая дрожь до мурашек по телу, а место прикосновения искрит бенгальскими огнями.

– Обещал, но, понял, не всегда нужно держать слово. Знаешь, во мне течет кровь восточного мужчины, и честь для них прежде всего, до того момента пока от решения проблем не будет зависеть жизнь от смерти… – делает паузу, закусывая нижнюю губу, от чего невыносимо хочется коснуться поцелуем, почувствовать любимый вкус мужества и силы, глаза блестят эмоциями влаги. – Рябина, я не смогу жить без тебя! – Последнее шепчет только для меня. – Позволь рассказать кто на самом деле мне Миа. Ты сбежала, не узнав главного – она не моя невеста, точнее была, лишь фикцией для прессы, и престижа фирмы ее отца. У нее тоже есть жених.

– Мансур, я устала верить в чушь. Давай закончим на этом. Просто останемся хорошими друзьями и поедем в церковь.

– Сейчас честен, как ни когда в жизни. Моя мама меньше знает обо мне, чем ты. Сестра в обиде на тебя, она не понимает твоего поступка.

– Мансур, для такого разговора не время и не место. Нам пора. А обещание надо держать в любой ситуации. – Начинаю возмущаться, поднимаясь с дивана. Голова почти не кружиться и мы можем ехать на христианское таинство. О чем и прошу подруг.

Ничего себе меня отключило только от одного прикосновения, что же будет, если позволю поцеловать?

– Совсем недавно ты тоже обещала, что всю порочащую информацию, касающуюся меня, выяснять лично, и что ты сделала при первой же проблеме!? – Придвинулся, схватив запястья, чтоб не ушла. Стоим практически вплотную, замираю затаив дыхание, чувствуя тепло от тела и учащенного движения мускулистой груди. Фантазией перед глазами возникает его голое тело, морда льва. Содрогаюсь от возбуждения, сглатываю желание, прогоняю прочь несбыточные мечты.

– А что бы ты сделал!? Увидев в моем доме мужчину, называющим себя моим женихом, да еще и с ребенком. И не так давно кто-то тоже сбежал, не дав мне объясниться. У нас на равных – один один в ничью пользу. Дай пройти, хочу видеть свою крестницу. – Отталкиваю от себя, пытаюсь сделать пару шагов по направлению к выходу, но пошатнувшись теряю равновесие, а Мансур опять спасает от падения.

– У меня нет детей, а если будут, то только от тебя. Я живу только потому, что ты жива. Ты везде со мной под кожей, в сердце. Просыпаюсь, вижу тебя, засыпаю твое лицо со мной во снах, работаю ты рядом, дует ветер а я слышу твой голос и запах волос. – Шепчет в губы, держа мое лицо в своих ладонях, нежно поглаживая большими пальцами щеки, касается мягким поцелуем моих губ. Весь мир перестает существовать. Слабость в коленях делает ватными ноги, но беру себя в руки, отстраняюсь, замечаю отсутствия друзей. Они дали нам шанс помериться? Зря. Я никогда себя не прощу за бессмысленные надежды Мансура родить сына, его родителей ждущих внуков, брата и сестры в ожиданиях племянников. Эти переживания уничтожат меня, как обещание данное отцу – гордиться мной.

– А я не готова тебя услышать. Мы не понимаем друг друга.

Сожалею ли я о том, что убежала? Переживаю ли за то, что не спросила у него? Понять, способна ли сразиться с целым миром защищая нашу любовь? Смогу ли задушить совесть? Упустила шанс быть счастливой с ним в тот день лживого знакомства или на злополучном светофоре? Как объяснить друзьям свое решение? Столько вопросов, ответы на которые крутятся в мыслях роем разъярённых пчел, жаля, доставляя боль, пока мы едем обратно в особняк.

Народ расселся по машинам так, словно специально задумано было нас с Левиным оставить наедине. Вдвоем, не считая водителя. В полной тишине салона вибрирует наше желание прикоснуться и не расставаться. Но я не позволяю себе быть эгоисткой. Улететь на край света единственное желание. Билет куплен, возврату не подлежит. Ромка, дом и заявление, переданы в надежные руки Мишель. Осталось выяснить все недомолвки, чтобы больше не держать зла. Найду ли в себе силы забыть любимого Нефтяника в разлуке. Нет, ни когда не смогу, а на расстояние не так больно будет. Еще и крестными стали, что подразумевает встречи на праздниках в доме Хисиных.

Как прошло крещение Верочки – это отдельный, на сто страниц рассказ. Счастливые родители вдохновляют на слезы счастья. Надеялась на спокойный ритуал, но Мансур и тут отличился сообразительностью. Наотрез отказался быть крестным, так как во время службы батюшка предлагает крестным родителям отречься друг от друга и каких либо дальнейших близких отношений. Естественно Нефтяник с этим не согласился.

– Рябина, ты что творишь? – Сказал, когда я произнесла – отрекаюсь. – Это игра в одни ворота, от меня не жди ответа. Я ОТ ТЕБЯ НЕ ОТКАЖУСЬ. – Тычет пальцем в меня, а своим друзьям берется что-то объяснять, указывая на Мишель, потом на своего брата. Она и я одновременно машем головой в отказе, а Кирилл в шоке от выкрутасов лучшего друга.

– Левин, делай что хочешь, а я буду крестной мамой этой малышке. – Без шанса на убеждения в обратном.

– Калинина, даже не надейся. Ты будешь моей женой в любом случае. – Ухмыльнулся лишь уголком губы, и эта чертова ямочка на щеке, заставила затрепетать бабочек в животе.

Долгое время пытаюсь убедить Левина не совершать ошибку. Отказаться от крестника тяжкий грех, это не стоит того. Нам все равно не быть вместе. Не судьба. Эта злодейка хорошо постаралась нас развести по параллельным бесконечным извилистых дорог.

– Я не откажусь от тебя! Знай, ты будешь моей, чтобы кто не говорил. – Рычит на меня Мансур, а его боевой настрой переворачивает в душе песочные часы с отсчетом времени моего поражения перед любимым мужчиной. Он стал моим топливом, без которого нет сил, двигаться дальше. Сколько бы не пыталась, не могу вырвать из сердца.

Два месяца тоски, обиды и желания видеть любовь всей своей жизни не привели меня ни к чему хорошему. Пять раз срывалась и приезжала к офисному зданию его компании. Наблюдала со стороны за ним, пару раз почти вышла из такси, но вовремя себя одергивала. Приняла решение за всех. Австралия меня ждет с распростертыми объятиями учительницей в русскую школу, поэтому собираю все силы для прощания. Ни кого обидеть не хочу.

Путь из церкви обратно показался гораздо дольше. Не заметила, как уснула на заднем сиденье джипа его брата. Сладкий сон, впервые за последнее время. Пробуждение мое видит Мансур, но до сих пор не сказал ни слова. Его рука дрожит, когда он пытается дотронуться до моей щеки и убрать прядь волос, выбившуюся из прически, а я резко дергаюсь в сторону.

– Мансур не надо.

– Надо. Не уже ли ты не понимаешь, что мы не сможем так жить. Почему спряталась, не дав шанса оправдаться? Зачем заставила нас страдать? Нельзя всегда убегать не разобравшись. Посмотри на себя, до чего довела свою идеальную фигуру. Исхудала. Ты что совсем не ешь? И где мои любимые рыжие кудри?

– Я улетаю через неделю, так нам будет спокойней. Все забудется и вспомниться потом кошмарным сном. – Почти глотаю слезы.

– Даже не мечтай избавиться от меня. Найду и не отпущу.

– Будешь удерживать силой? И с каких пор тебе стали нравиться рыжие. Со школы утверждал, как ненавидишь лисиц.

– С тех пор и люблю, просто отказывался в это верить. Уверен, нас свела судьба.

– Умоляю, отпусти. Я не смогу сделать тебя счастливым. Не достаточно двоих в семье, в доме должны быть дети. Если ты эгоист, то я нет, и ни когда такой не была. Мне важно видеть людей вокруг меня радующихся жизни.

– Нет. У нас будут дети. Надо просто верить. Кто знает, может тот мудак ошибся или специально тебе это сказал по просьбе Ольги. Не удивляйся, я знаю все, и он уже наказан. Готов был задушить своими руками за смерть нашего малыша и твои страдания. Больше этот пид***с, прости за мой неуважительный, но по другому не заслуживает, медицинской практикой заниматься не будет, и сам не захочет жить в таких мучениях. А Ольга уже отправилась в рабыни к Шейху, и что ее там ждет, не пожелал бы ни кому. Не думай, у меня с извергами и преступниками, ни каких отношений, и насильно не заставлял ее. Она по собственному желанию отправилась в Эмираты, уверенная, что поймала хорошую добычу, и раскрутит на бабло осла.

– Я очень рада, что ты, наконец, все выяснил, и теперь моя душа спокойна. Я обращалась еще к одному врачу, который подтвердил диагноз. Прости, но мы не можем быть вместе.

– Буду всю жизнь у тебя вымаливать прощение, и в один из дней ты сдашься.

Только было собралась открыть дверь, Левин дергает меня на себя и впивается в губы поцелуем. Властный, агрессивный и дразнящий, медленно сбавляющий темп до «я по тебе безнадежно скучал». С этими настойчивыми прикосновениями, проникновениями исчезли все границы и убеждения. Стала уязвимой и беспомощной, какой не могу быть. Вы когда-нибудь прыгали с парашютом. Момент перед прыжком трясет поджилки, страх нагоняет адреналина в кровь, заставляя сердце подпрыгнуть к горлу, а потом полет и кайф от нескончаемых эмоций, которые освобождают от всех страхов и границ. Оторваться от него просто не возможно. Наш танец любви мне кажется длиться вечность, пока со стоном отталкиваю от себя.

– Прощай. – Все что могу сказать, выхожу из машины, а душа и сердце остались с ним. Замираю, услышав его уверенные два слова.

– До встречи. – Хлопает дверь следом.

Садиться на водительское сидение, и, больше не говоря ни слова, заводит мотор. Трогается с места с буксом, и спешно выезжает за территорию особняка. Виктор ни чего не понимая, смотрит на меня, только пожав плечами отвечаю молчанием.

Нам обоим нужно время, чтобы прийти в себя. Опьяняющее состояние наших ласк постепенно отступает. Неимоверно хочется пить. Легкая прострация не дает сориентироваться. Брат Мансура помогает мне войти в дом, где постепенно прихожу в себя. В беседке с подругами напиваемся, ну, только мы с Мишей. Маше пить нельзя, а потом меня опять тошнит, все дружно обещают отправить к врачу. Жалуюсь на несправедливость жизни, и на мужиков козлов, а особенно одного, который забрал у меня все, а своими поступками делает еще больнее.

Самое важное место на земле – его объятия, в них комфортно, уютно тепло. Меня передергивает от озноба, а на улице плюс тридцать. Хочу обратно к нему.

Стоило только вернуться Левину в поместье с букетом нежных белых роз, как я тут же засобиралась домой. К домику у озера меня отвозит водитель Павла Кирилловича, отца Кирилла и дедушка моей крестницы, предупредив Мансура не преследовать. Всю ночь провожу в рыданиях. Следующая неделя пролетает в сборах вещей.

За два дня перед отъездом Мишель просит с ней сходить в тот самый салон магии, витрину которого пыталась уговорить, мне принести удачу в личной жизни, и не заставила она долго ждать в тот роковой день.

Припарковав Романа на парковке, на том же светофоре перешли дорогу, подошли к стекленному панорамному окну. Внутри все та же экспозиция, и мне стало не по себе от мыслей. Пытаюсь не думать ни о чем, зная, чем это грозит закончиться. Не понимаю, когда она увлеклась этим, меня отговаривала от шарлатанов, и на тебе, обращается с просьбой за компанию сходить.