Текст книги "Нефтяник (СИ)"

Автор книги: Соня Рыжая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

22 глава

Мое состояние как по шкале землетрясений – сто баллов провалиться под землю. У меня сейчас такая слабость в коленях, еще одно мгновение и грохнусь на пол. Мое тело в огне до треска углей, во рту так пересохло, что больно глотать воздух.

– Что вы сказали? – Переспрашивает Мансур, а его лицо мрачнеет как надвигающийся ураган.

– Я рад, что моя племянница пришлась тебе по вкусу, будем дружить семьями. Руслана у нас девочка умная, знает толк в бизнесе. – Тянет руку в приветственном пожатии, скалиться в хищной улыбке этот придурок, не понимая, что сейчас отправил мою душу прямиком в ад. Может он специально это сделал?

Его намерения были видны с первых дней работы в компании, он из кожи вон лез, чтоб занять место папы в президентском кресле. Но после смерти отца слишком быстро остыл в этом стремлении, а я боялась, что будет палки в колеса мне вставлять.

Левин даже рукой не дернул пожать дядей предложенную ладонь. Смотрит пристально в глаза мужчине, и я вижу, как он понимает все.

– Тут я с вами согласен, Руслана Михайловна очень шустрая во всем. – Переводит свои небесные глаза на меня, и в них бушует вся катастрофа разбитых надежд, разрушенной любви, разочарование во мне. Слышу, как его сердце разбивается об гранит пола и разлетается на миллион осколков, а я мысленно на коленях собирая в ладони, которые в крови от впивающихся кусков, пятаясь собрать воедино.

Не могу вдохнуть, легкие протестуют работать, сердце отказывается пропускать ледяную кровь. Он сейчас словно ледокол колющий самый стойкий лед, пытается разрушить меня и заглянуть в душу.

– Рад был знакомству с вами, Руслана Михайловна! Вы открыли мне глаза, доказали истинную ценность отношений. Уверен, в ближайшее время, ваша компания начнет процветать, как и раньше. У вас замечательна команда, подобралась. – Каждое слово, как острая горящая стрела в мое тело. Разворачивается, собираясь уходить, но резко повернув к нам голову, кидает напоследок:

– Вы друг друга стоите, наверное, поэтому все еще на плаву. Спешу предупредить, как только наведу порядок и избавлюсь от нефтешламов, «Руснефть» будет продана, так что советую заняться поиском нового места обитания.

Хватаю его за локоть, останавливая. Не могу и слова выговорить, задыхаюсь, лихорадит, тошнит, желчь уже сжигает горло. Собрав оставшиеся силы говорю:

– Мансур, прости! Нам надо поговорить, все обьясню. – Не узнаю свой голос – всего лишь жалкий писк.

– Зачем? Мне все и так ясно, чем еще можешь удивить? Прости, но уже ни чем. – Смотрит на мои пальцы сжимающие его напряженные мышцы. – Руки убери, ты знаешь, как я не люблю, когда ко мне прикасаются посторонние. – Его взгляд колючий, как ядовитый еж.

– Мансур, прошу тебя, дай мне шанс оправдаться. – Чувствую, слезы срываются с ресниц и обжигают щеки.

– Рябина не устраивай спектакль. Убедился, ты отличная актриса, буду в Штатах, рекомендую тебя как профи. – Пристально, разжимая мой захват. Уходит не обернувшись.

– Какой же ты мерзавец, дядя! Я ненавижу тебя! Все к чему ты прикоснулся, гибнет. – Не глядя на него, понимаю, он специально все подстроил.

Приросла к полу, как одинокое дерево. Наблюдаю, словно сквозь окно, за которым ливень. Мансур хватает под руку Ольгу, и уводить ее из зала, направляясь к лифтам. Точно знаю, куда они собрались – в его номер. Чем будут заниматься – тоже знаю.

Отличный подарок на праздники опять мне вручила судьба, и от этого, боль пронзает желудок с такой силой, что в глазах темнеет и густой мрак окутывает в объятия.

Очнулась от яркого солнечного света, тепло скачущие лучики согревают замерзшую меня. Оглядела белые стены больничной палаты, капельница, подключенная к руке, медленно капает лекарство, наполняя здоровьем, не пугают иглы и уколы, я просто не хочу больше жить без него. Увидев на кушетке спящую Мишель улыбнулась, понимая – я не одна.

Картинки прошлого вечера, как ужасы в кинотеатре, неконтролируемые слезы катятся из глаз, стекая в уши. Еще ни когда я не чувствовала себя такой разбитой, подавленной, ненужной. Готова подняться с кровати, и ехать к нему вымаливать прощение. Уже не важно, что он провел эту ночь с другой, все это на эмоциях, можно простить, главное, чтоб дал шанс мне оправдаться.

Дверь открывается и входит врач.

– Ну, чтож вы так себя не бережёте, вам надо думать за двоих, иначе быть беде. В следующий раз можем не спасти плод.

– Что?! – Подскакиваю, шокировано восклицаю. Воздуха совсем не хватает. В тон мне вопит подруга.

– Лежите смирно, – укладывает на постель обратно. – Вы, что не знали про беременность? Хотя, понять можно, срок совсем маленький, поэтому ни каких стрессов и правильное питание. – Удивленно отчитывает мужчина доктор, на бейдже которого, читается Димитрий Васильевич.

– Нет, не знала, и даже признаков… – Запнулась, вспомнив, как последнюю неделю начало подташнивать.

Мишель радостно набрасывается на меня, расцеловав всю меня. Настроение уже не так удручающе действует на нервную систему. Начинаю понимать масштабность счастья. Срочно надо ехать к Мансуру и обрадовать новостями. Вот он шанс наладить наши отношения, заставлю выслушать, и он поймет, как был не прав.

Врач запрещает любые нагрузки, но разрешает уехать домой. Миша везет в своей машине по адресу, которому вчера меня увозили в больницу. Она убеждает подождать, набраться сил, и после праздников поговорить с ним. Ее уверенность в том, что он не услышит сейчас, пока в нем горит ярость обмана, но я знаю, чем могу его задобрить.

Поднявшись на этаж, подхожу к номеру три восьмерки, и мечты отправляют в бесконечное путешествие будущего счастья. Опять в своем пальто, как в первый раз, когда привел сюда. Подруга у меня золото позаботилась об одежде. Нервно тереблю сумочку на плече. Жду, когда любимый мне откроет, но слишком мучительно долго тянутся минуты. Слышу долгожданный щелчок, затаив дыхание, предвкушаю встречу. Дверь распахивает Лиза в одной блузке, не скрывающей кружевного белья. Мое сердце летит в преисподнею, и падает в кипящий котел. Тело бьет мелкая дрожь, разнося вирус по венам.

– Что надо? Чего приперлась? – Дерзко. – Тебе дали вчера отставку, наберись гордости, и не скули шавкой под дверью, Мансур таких не любит. Ему нужна сильная женщина, как я, и он это уже понял.

– Где он? Мне надо с ним поговорить. – Почти шепчу, чувствую, как низ живота начал тянуть. Большая ошибка приехать сюда. Как же была права подруга.

– Мани еще спит, ночь была бурной, он выдохся. Но ты не переживай, говори что хотела я ему передам. – Ехидно улыбается стерва.

– Нет, я приехала поговорить, пока не увижу его не уйду. – Настойчиво. Не позволю этой мерзкой гадине меня запугать.

Пытаюсь пройти в номер, но она выпихивает обратно.

– Сказала, он отдыхает, а ты пошла вон. Запишись на прием в офисе и может тебе повезет. Он мне четкие указания дал тебя не впускать. Ты еще за кольцо ответишь по всей строгости закона, уж будь уверена, я постараюсь. Помнишь, с самого начала тебя предупреждала – ОН МОЙ. – Шипит змеей, а я боюсь – укусит, отравит ядом.

– Вот, – достаю из сумочки коробочку, – мой подарок ему на новый год. Пусть будет счастлив с такой как ты. – Растягивает губы удрученная улыбка, а душа разорвана на части.

Поворачиваюсь к лифтам, в этот момент чувствую резкую боль, сгибаюсь пополам, руками пытаюсь удержать живот, чувствую влагу между ног, понимаю обреченность ситуации. Не уберегла самое ценное в мире. Хочется рыдать на все здание, а сил нет. Прошу ее о помощи, но она захлопывает дверь, услышав голос моего любимого мужчины, который интересуется кто там.

Дальше происходит как в тумане, доползаю до кабины лифта, вспоминаю – в сумке телефон, звоню подруге. Помню, как оказалась на первом этаже и заботливые руки Мишель, а дальше опять в мрачном подземелье без шанса на спасение.

23 глава

АОЭ месяц спустя.

Подыхаю в своем кабинете на 88 этаже бизнес центра, самой знаменитой башне Эмиратов Бурдж-Халифа. Уже два часа таращусь на потолок, с тех пор как встретил охренительный рассвет, который даже не заметил, пытаюсь понять, где мог так облажаться. Твою мать! На каком этапе увяз в этой яме дерьма. 33 дня сплошного адского горения на пылающем костре чувств. Такого раздрая за всю жизнь не помню.

Затягиваю тугой дым в горло, спускающийся к легким, наполняющий им каждую частичку органа дыхания. Глубокая, терпкая, долгая затяжка десятой по счету сигареты. Не курил уже так давно, что не помню когда бросил. Сижу в полной тишине. Время то ли сдохло, то ли пытается выжить, бешено пульсируя в ушах. Какой по счету рассвет, не помню, но точно знаю какая ночь, потому что веду свой календарь майя, только даты нет, когда все мои мучения закончатся.

Не хватает никакой смелости и сил, чтобы вернуться в Россию и посмотреть на Рябину. Знаю, сорвусь и прощу всю ложь, идеально сыгранный спектакль и унижение. Тоска выворачивает кишки, выкручивает нервы, сжимает желудок.

Держу связь со всеми, кроме нее. Макс пару раз заставлял поговорить, но посылал его так далеко, что вред ли, если не был другом, вернулся. Мишель, как засуха в пустыне выжигает до костей, так же сухо общается со мной, и что-то мне подсказывает – готова оторвать мое мужское начало.

Я так истосковался по моей малышке: хочу только ее, с ней в одну теплую постель, без нее арктический холод даже в летнюю жару +48С. Прекрасно осознаю, что обманувший единожды, обманет и в следующий раз, но так хотелось верить и надеяться в обратное.

Второе или третье брутто коньяка в руке. Не помню. Горло уже не воспринимает горячительный напиток. Все дни в потустороннем мире, разговоры с духами. Болезненный разум и тело не думали выздоравливать. Идиот! Какой же я идиотина! Резко развернулся на стуле и грохотом ударил дном бутылки о столешницу.

Знал ведь, что с рыжими связываться себе дороже. С первых минут встречи все кричало – не испачкайся. Итог – захлебываюсь в грязи. Нет, надо было деду мне подкинуть эту лгунью и лицемерку. Решил окончательно меня уничтожить, будто не хватило развлечений до этого. Смотрит теперь от туда и усмехается – получи внучек подарочек, не любишь ложь – а вот тебе такую!

Дышать могу через раз, ком сглотнуть нет возможности, застрял рыбной костью в гландах, грудь болит, словно был на ринге, пропустил все удары Джеб (удар в голову) и нокаутировали Стрэтом (прямой удар).

Мысли превратились в манную кашу: переварена или не доварена, похрен, жрать невозможно. В трусах: стояк. Снова стояк до боли в яйцах. Месяц каждодневного недотраха. Тошнит от самоудовлетворения. После Рябины, на запах баб не выношу, все воняют лицемерием. Ха, будто она не претворялась! Весь ее спектакль так ловко разыгранный рвет душу на части. Вою волком в мыслях, а такое впечатление, что слышат все кругом.

Хожу хмурый, злой, преданный. Уволил не один десяток людей на вышках «Руснефти». Вовка подтвердил преданность дружбе, и теперь занимает пост руководителя на главном месторождении, где когда-то чуть было не умер с моей Рябиной. Эти воспоминания самые болезненные, тогда-то я понял, как люблю мерзавку, как готов прожить только с ней одной, воспитывать наших детей, как не представляю спать в постели без нее. Когда узнал от мамы, что эта девушка ей по душе, признался в чувствах ей и она дала свое благословение. Сестра, визжа от счастья, умчалась заказывать мужу Генри четвертого. Чем-то озадаченный брат только пожелал удачи, и утвердительно заявил – не жениться ни когда. Со сто процентной гарантий скажу вам – проверено на себе: никогда не говори ни когда! Ювелирные стонали от моего напора. Мне просто необходим был желтый бриллиант.

Признание в любви далось настолько легко и вдохновленно, готов был твердить на каждом перекрестке мира о том, как дорога Рябина мне. Ночь любви в ее постели была не просто потрясающая, она лишила меня рассудка окончательно: нежная, беззащитная, ранимая, и с такой надеждой смотрящая в глаза. Я мог бы вечность смотреть, не отрываясь, в ее синие омуты спокойного и штормящего океана.

Отец уже забеспокоился моему благополучному здоровью. Он пригласил специалиста, которого я даже в кабинет не впустил. Одна отрада в месяце ада – смотреть, как идет на поправку Химик, и иметь возможность прикоснуться к растущему животику Машуни, где развивается моя любимая крестница. Кирилл ревнует жутко, но виду не подает, и я благодарен ему за это. Они не знают, что происходит со мной. Не могу им рассказать, как вляпался в такое.

Лиза бесит и раздражает с каждым днем все больше. В самом начале моего отбытия в мир сумрака был момент, когда не удержался и поддался ее чарам. Затуманили рассудок воспоминания о моей Рябине, и чуть не ворвался в тело девушки, которая совсем не та, что я хочу. После этого ходил потерянный неделю. Ее новогодний подарок – серебряный лев с глазами черные бриллианты, висящий на брелоке автоключей готов вернуть обратно, картинки того дня, словно фильмы детективного романа всплывают в памяти и не дают покоя душе.

Счастливый, возбужденный, гордый хожу по залу торжества, в надежде каждой секунды увидеть мою принцессу. Ольга постаралась на славу, организовав такое мероприятие. Как говориться опыт не пропьешь. В зале больше трех сот человек, и это не все, только руководящий состав, для остальных арендованы пять ресторанов. Новогодняя атмосфера поднимает настроение до максимума, хотя терпеть не могу эту неделю праздников. Моя юность в эти дни проходила на работе.

Упомянув об аукционе, Ольга предложила выпить за выгодные вложения и крупные пожертвования, но какое-то нехорошее чувство поселилось в груди, вспомнив о пропавшем кольце и Рябине отдающую мне свою невинность, потом разъярённую в своем кабинете, понимаю, не могла она украсть, нет во взгляде страха, быть пойманной.

Словно удар молнии, испаряет во мне всю влагу, не могу отвести взгляд от своей рыжей красотки. Она невероятно прекрасна в мною выбранном платье: бежевая легкая ткань, напоминающая нежность крыла бабочки, корсет – скрывающий до шее грудь, а спину оголяющий до узкой талии. Платье струиться в пол играя волнами. Высокая шпилька возбуждает фантазии, где эти ножки в чулках и Лабутенах окажутся совсем скоро. Она моя королева сердца.

Услышав фамилию Калининой, неоспоримый факт кем было украдено кольцо, сравнимо обжечься кипятком. Но не поверил, увидев взгляд, полный растерянности и боли, моей любимой, заставил запросить представить доказательства, и уж поверти, я разберусь до конца, кто такой не чистый на руку завелся рядом, да еще и подставляет близких мне людей.

Решил сбежать, уединиться, залюбить на всю неделю до невозможности ходить. Лана послушно шла рядом сплетя пальцы на наших руках. Лицезреть мерзавца приближающегося к нам совсем не хотелось, было желание, развернуться в обратную сторону, а услышав как он обращается к моей малышке, и понять – Лана и есть Калинина Руслана Михайловна – училка, предпенсионного возраста, все это время водящая меня за нос, вертевшая мной на пальце будто мячик, подчиняя себе, слышал свое замершее сердце, срывающееся вниз, разлетающееся на острые осколки, впивающиеся в тело, больно раня колени, от чего они стали подкашиваться, но сдержал в себе панику, за что очень благодарен мама, она научила спокойно оценивать ситуацию и сто раз подумать, прежде чем что-то сделать. Но мы дети своих родителей должны набить свои шишки набраться собственного опыта нашего поколения.

Рябина что-то попыталась попросить, но я уже не слышал. Мне срочно надо было уединиться, потеряться и подумать, как жить дальше. Если я не заметил в этом милом, нежном, невинном личике корыстную стерву, то моей душе пора на пенсию или вернуть бабника, коим был все это время до встречи с Русланой. Ну, догадываетесь в моем выборе? Точно, я верну себя прежнего!

Последний взгляд на Рябины в слезах. Плачь детка, Голливуд по тебе стонет. Сравнил их с подонком, который не гнушается воровать у брата, сходство поразительное, за одним исключением Калинина украла мою жизнь.

На автопилоте маневрировал между групп людей, весело проводящих время. Почти на выходе из зала меня поймала Ольга, сказала – нам надо поговорить. Что случилось со всеми? Каждый норовит поделиться впечатлениями, а оно мне сейчас похер.

Уже в номере понял, для чего был нужен, эта сучка все-таки решила затащить в постель. Очнулся от запаха шавки, и мерзкой влаги на лице, губах, груди, почти добралась до ширинки. Прижал к постели, сжимая тонкую длинную шею, прошептал в губы.

«Послушай бабуля, ты меня получишь только тогда, когда поможешь доказать виновность твоего любовничка, что он ворует и как это делает. Пока могу предложить поцелуй» – Впиваюсь в губы, представляя на ее месте Рябину и стон тоски срывается с губ.

Она пообещала сделать все возможное, взамен на замужество без брачного контракта и ребенка от меня. Ни когда не обманывал женщин, но тут пришлось идти на уступки. Вы знаете я парень умный, не то что мой Химик.

Договорились расписаться в самое ближайшее время, о котором я ей сообщу. Мне уже было все равно, главное вытащить эту компанию из задницы, и подарить, лично подписав договор дарения Калининой. Уверен это будет моим триумфом.

Всю ночь надеялся услышать стук в дверь, распахнув ее, увидеть на пороге мою Рябину, надежда таяла как лед в бокале с виски, так и заснул на диване в гостиной. Сон снился потрясающий: наш первый акт любви и вся искренность момента. Стонал от разрывающейся души на две половины: ангела и беса.

«Почему ты так со мною поступила?» – Звучит в гудящей башке одни и тот же вопрос.

Выплывать из сновидений не хотелось от слова нахер всех и вся. Моя помощница, как всегда пиявка обыкновенная, решила, что хозяйка моей жизни. Ласкает, целует, пытается вернуть прежнего меня, но бабник есть, а душок смыт запахом Русланы. Она до сих пор продолжает убеждать – кольцо украла именно Калинина, на что я призадумался, указал ей сделать заказ на завтрак, сам отправился принять горячий душ.

Почти собравшись с мыслями, выхожу, заметив, как нервно хлопает дверью Лиза, поднялись брови в удивлении. Она сказала, что курьер доставил мне подарок от нее, и вручила небольшую коробочку. В нос ударил запах Рябины, и я пришел в ярость, вспомнив, как она обещала сделать мне подарок на новый год. Наши мечты – все праздники не выбираться из постели.

«Спасибо Калинина, твой презент незабываем!» – Мысленно рычу, а душой понимаю, если бы она пришла и поговорила, я бы все простил. Но от нее не поступила и звонка, ни смски.

Конец февраля выдался совсем не легким. Еще сильней меня штормило. Цунами поглощало мою лодку жизни с каждой волной воспоминаний о ней. Захлебывался. Задыхался. Зверел. Думал: время лечит, с болезнью переболею, работой забудусь, пьяными тусами в клубах сотру из памяти все образы предательницы, но все напрасно. Она неизлечимая болезнь, мой личный вирус иммунодефицита, заразивший каждую частичку моего сломанного организма, делая меня слабым, уязвимым. Существование без нее стало бессмысленным.

Чем чаще день менялся на другой, тем больше мыслей сжирало разум. Как она там? Уже нашла мне замену? Радуется своей победе надо мной? Максимка утешает? Последнее – до боли в зубах приносило страданий.

Рычу от безысходности, которую сам допустил, раздул до вселенского масштаба. Ведь мог вернуть, простить, забыть всю ложь, но нет, как гордый юнец решил заставить пострадать, итог – себя же в угол и загнал.

Работа валилась из рук. Ошибки за ошибками с оглушающим провалом сорвали два контракта, продул многомиллионный тендер. Весь мой труд годами наработанный трещал по швам. Отца не слушал и не слышал. Макса не хер посылал, но, как преданный друг не послушался: медленно и верно настраивал на текущую работу, тянул на себе две компании, вовремя я ему подписал доверенность. Наверно, если бы не он нечего было бы возвращать Рябине. Это имя даже мысленно больно произносить.

Этот отличный парень, профи своего дела и так же любит мою женщину. Рад тому, что позвал в свою команду Любимова, бешусь от понимания – они вместе.

Долго держал себя в руках, чтоб не сорваться, не послать все к чертям и улететь в Россию. Не выносимо думать, что у него есть шанс завоевать мою Рябину. Одна мысль о том, как они спят в одной пастели – скручивают органы в узлы до тошноты.

До сих пор не могу поверить, что она могла так умело претворяться: влюбленные взгляды, поцелуи сносящие крышу, ласковые прикосновения ее рук к моей коже, шепот и стон наслаждения, трепет от моих прикосновений. Господи, а как она меня называла сладким мальчиком, вдохновляя на подвиги для нее. Готов был луну с неба достать словно Джим Керри.

Спасение пришло от куда и не ждал. Очередное похмельное утро будит так не вовремя входящим звонком. Медленно со стонами тянусь к тумбочке за мобилой, увидев кто звонит, заставил себя приободриться. Химику не к чему сейчас моя разрушенная жизнь, ему хватает своих переживаний.

– Привет, Нефтяник! Ну что за друг и будущий кум? Ты куда пропал? Опять в пустыне решишь очередные залежи? – Довольно бодро обрушивает на меня поток вопросов, чем заставляет резко сесть в постели и застонать от удара кувалдой в лоб.

– Здорова, Химик! Не до тебя. Я заснул лишь часа два назад, а ты с вопросами. Сейчас не соображу, как меня зовут, не то что где и в каких зыбучих куролесил. – Хриплю ему в ответ.

– Мансур, у тебя все в порядке? Мне стоит начинать переживать за тебя? – Тревожно раздается в ухо.

– Кир, у меня все супер, кроме одного! Хочу как у тебя любящую женщину и малыша. Но видимо не судьба, придется довольствоваться продажными сучками или обученным гаремом! – Со вздохом отвечаю.

– Так ты об этом и мечтал! Разве что-то изменилось? Чувствую, темнишь приятель, неужели нашлась та, кто не оценил твои достоинства? – Слышу, как усмешка слетает с его губ.

– Брат, вот за что тебя я и люблю! Ты чувствуешь меня, как ни кто другой, лишь услышав голос. Есть одна рыжая колдунья, напустила туману, запудрила разум и обманула. Все как всегда, у меня по-другому и быть не может. Дед на том свете постарался. Но все уже позади, вовремя открылась ложь, а то ходить мне вечным оленем. Что мы обо мне и обо мне, у тебя как дела, братишка?

– А ты уверен, что обманула? Помнишь, как Машин секрет узнал? Если бы не ты, не было бы нашего счастья. Спасибо, лучший друг и брат, тебе за такой подарок, – прерывается, тяжело вздохнув, – у меня для тебя сюрприз, ты единственный кто узнает и жду, когда приедешь. Сегодня я впервые сам встал на ноги, и нуждаюсь в помощи твоей.

– Твою мать! Как сам? Ты что Машке не сказал? Она не заслуживает такой тайны! Не простит! – Ору в микрофон, понимая, он слышит меня прекрасно, но эмоции через край и голову взрывает новой волной боли.

– Тиши, ненормальный. Хочу ей подарок организовать. Как положено предложение сделать, дом подарить и свадьбу сыграть у твоего отца на вилле. Если он конечно не против будет? Маше очень понравилось у вас.

– Ты шутишь? Он, против? Да ни когда. Отец еще тебе спасибо скажет, что вытянул меня из задницы запойной.

– Давай неси свою заднюю ко мне. План надо разработать, как мне в кротчайший срок научиться ходить заново. Книгоед.нет

Возбуждение достигает такого пика, от которого кружиться голова, а слюни не успеваю глотать. Тот же самолет, на котором так тяжело покидал родные просторы, несет меня так быстро, как возможно техническими характеристиками, а я готов отпустить пинка для ускорения, везде мне кажется время против меня. Страх не успеть, не покидает всю дорогу, а вот куда и для чего спешу, не знаю. Кирилл пошел на поправку, Макс и Вовка почти готовы схватить за хвост мошенника, куда спешу – понятия не имею, но жутко тянет домой к Рябине.

Два месяцев. Шестьдесят адских суток ежедневного утреннего стояка, самоудовлетворения и бесконечных фантазий о ней – той, которую ненавидел, которую не хотел желать и видеть в своей постели, жизни. Ладно, это совсем не правда. Хотел только ее, и только для себя. Желал больше любой другой бабы в своей жизни, но ни за что не признаюсь в этом даже Химику.

Все выходные провел с Кириллом. Лучшая клиника, первоклассные врачи вселили надежду на реабилитацию за месяц. Звонок отцу и он уже распорядился готовить торжество для церемонии бракосочетания на пляже.

Новая рабочая неделя. Говорят понедельник тяжелый день, для меня они сейчас все на один вес – не в подъем, но в офис мчался налегке, предвкушая встречу. Решил пустить на самотек все, что будет дальше в моей жизни. Увижу, оценю, сделаю выводы на сколько достойна второго шанса.

Искренние взгляды радости коллег, видеть меня, добавляют адриналина в кровь, и вдохновляют на подвиги. Направляюсь в свой кабинет, но не могу удержаться, чтобы не задержаться у двери в приемную Рябины. Слышу тихий разговор и фразы успокоиться, вхожу, стол Мишель пуст, ее нет, но дверь в кабинет Русланы приоткрыта, и там точно Макс, узнаю его бас.

Тихо подхожу к проему, заглядывая внутрь, остолбенел, наблюдая, как мой друг утешает расстроенную мою Рябину. Сидя на корточках перед ней, вытирает слезы с ее нежных щек. Такая ярость забурлила в груди, что не я на месте этого придурка. Готов пинками выгнать вон, но не имею права.

Вот значит, как она любила. Быстро переметнулась к новой жертве. Идет по головам лишь бы спасти компанию. Корыстная мерзавка.

Только собрался развернуться и уйти, последний взгляд на девушку, и воздух в легких превращается в огненное пламя, кислота желудка подкатывает к горлу вмест с бешено колотящимся сердцем, по телу проноситься дрожь, в штанах дергается приятель.

Синие бездонные любимые глаза полны боли, разочарования и печали. Погас тот блеск жажды жизни. Ее взгляд встречается с моим, и в нем мелькает огонек шокированного счастья, но тут же тухнет, а вслед разгорается пламя ненависти, да такой, что хочется скулить нашкодившим щенком и вымаливать прощение.

Наслаждаюсь ее красотой, рыжими шелковыми прядями, впитываю любимый запах, вдыхая глубоко аромат ее кабинета, будоража каждый нерв, по которым проносятся с искрами токи.

Она сильно похудела, от розовых пухлых щечек не осталось и следа, цвет слишком бледный, хоть на улице и зима, но Рябина могла похвастаться идеальной кожей. Весь ее болезненный вид говорит о том – слишком долго проболела, или только вышла с больничного. Шагнул вперед, осекаясь. Неудержимо потянуло прижать к груди, расцеловать, заставить засмущаться, вдохнуть здоровья. Не ожидал такой реакции от себя. Может это очередная игра на публику?

– Мансур!? Приятель, как же ты вовремя. Если не приструнишь Ольгу, мы уйдем, и мне будет наплевать на тебя. Я свой долг отдал тебе. – Подскакивает друг, протягивай руку для приветствия. – Предупреждал, Руслану не позволю обижать, а эта стерва ей все нервы вытрепала. Рад, что одумался и вернулся.

– Не могу сказать того же, но разберусь в чем проблемы. – В ответ, сжимая сильно руку Максу, от чего он хмуриться, понимая, чем разгневал.