Текст книги "Дитя лагуны"

Автор книги: Сонда Тальбот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

5

– Вот тебе, получай!

Эрик окатил Мик пригоршней соленой воды. Она взвизгнула, но в долгу не осталась. Забравшись чуть глубже, Мик изо всех сил шлепнула по воде обеими руками. Лицо и волосы Эрика мгновенно покрылись блестящими каплями.

– Ах ты, чертовка! – расхохотался он и, подпрыгнув, окатил Мик целым фейерверком водяных брызг.

Мик, совсем ослепшая от воды, решила подобру-поздорову выбраться на берег. Она выжала мокрые волосы и протерла глаза. Эрик по-прежнему стоял в воде и улыбался своим роскошным ртом.

– Ах ты, противный жулик! – Мик погрозила ему кулаком. – Это было не честно! Я только брызгалась, а ты подпрыгнул! Я чуть не ослепла!

– Нечего было строить из себя морскую нимфу! – насмешливо крикнул Эрик и поманил ее к лодке. – Иди сюда, сейчас поплывем!

– Но я вся мокрая… – жалобно пропищала Мик. – Мне бы переодеться…

– Брось эти дамские замашки! – решительно заявил Эрик. – Обсохнешь в лодке. Посмотри на небо – солнце так и жарит!

– Ну ладно, – надулась Мик, превратив свои губы в сердечко. – Я тебе это припомню… И надо было связаться с безжалостным дикарем, который отвергает все блага цивилизации!

– Какой уж есть! – весело откликнулся Эрик.

Он помог ей забраться в лодку, которая была совсем не похожа на те лодки, что Мик видела прежде. Эту лодку Эрик, как и многое другое, сделал своими руками. Он провозился с ней около двух лет. Правда, в этом ему помогал Риокаа.

Лодка была высокой и прочной. Эрик уверял, что она выдержит любую бурю. Но только не тайфун и торнадо. От них нет спасения… Правда, моряки уверяют, что Ара-Тиотио – божество Торнадо – можно задобрить. И тогда оно помилует несчастных моряков… Но Эрик в это не слишком-то верил.

– А здесь водятся акулы? – поинтересовалась Мик, подставляя вымокшую кофточку солнечным лучам.

– Что, испугалась? – Эрик окинул ее насмешливым взглядом.

– Ничуть, – насупившись, возразила Мик. – Не такая уж я трусиха… К тому же акул я видела только по телевизору…

– Не обижайся. Многие боятся акул. – Эрик оттолкнул лодку от берега, сел за весла и принялся энергично грести, – Я думаю, ты – не исключение.

– Ну не знаю… – задумалась Мик. – Конечно, я не горю желанием встретиться с акулой с глазу на глаз… Правда, ни страха, ни отвращения при мысли о ней я не испытываю.

– Да? – Эрик окинул девушку теплым взглядом, словно она сказала ему что-то необыкновенно приятное. – Я тоже не боюсь их. Более того, я по-своему люблю этих созданий. В них – дух океана, дух свободы… Здешние акулы беззлобны, и надо очень постараться, чтобы они набросились на человека.

Мик перегнулась через борт лодки и опустила руку в воду. Здесь вода была немного холоднее, чем около берега. Но была такой же лазурно-прозрачной, притягивающей взгляд.

– А акулы-людоеды? Они здесь есть?

Эрик покачал было головой, но вспомнил о рассказе Риокаа.

– Помнишь Риокаа? – спросил он у Мик. – Полинезийца, который был у меня вчера?

– Ну да. Того самого, которого ты научил говорить по-английски… – улыбнулась она.

Эрик кивнул.

– Он рассказал мне историю. Он мастер таких историй, – усмехнулся Эрик.

– И что за история?

– История об акуле-людоеде, которая поселилась в наших водах… Эта огромная акула утащила брата приятеля Риокаа, Минуи. Риокаа уверен, что эта акула – бог Камохоалии, разгневанный на людей. Или ухинипили.

– А кто такие ухи… пили? – поинтересовалась Мик.

– Ухинипили, – поправил ее Эрик, – или Зудящий рот – мифические существа, принимающие облик акул. Они губят моряков. В отличие от Камохоалии, который их спасает, помогает им найти дорогу сквозь шторм и туман… Так вот, Риокаа и другие островитяне считают, что акула-людоед – это кара, обрушившаяся на нас из-за нашествия белых людей…

– А при чем здесь белые? – удивленно вскинулась Мик.

– Как ты думаешь, кому выгодно торговать супом из акульих плавников в местных ресторанах?

– Да, но… – Мик досадливо поморщилась. Эрик прав, полностью прав. Обидно только, что она ничем не отличается от этих «белых». Ведь совсем недавно в ресторане «Под водой» она с удовольствием поглощала этот супчик, совсем не думая о том, что съеденная ею акула только что плавала в океане, может быть, даже у острова Бора-Бора… – И ты веришь в эту легенду?

– Нет, – покачал головой Эрик. – Но допускаю, что здесь появилась крупная акула, которая наводит страх на местных жителей. Вообще-то, если быть честным, я тоже когда-то занимался акульим промыслом.

– Неужели? – Мик посмотрела на него с удивлением.

– Увы, да. Но акулы дали мне понять, что я поступаю нехорошо.

– И как же?

– Первый раз течение отнесло меня далеко от лодки, в открытый океан. Вот там-то я и встретил крупных акул. И не одну, а целую стаю. Они кружились подо мной, и я уже не чувствовал себя охотником. Мы поменялись ролями: они были нападающими, а я – жертвой. Тогда я осознал, что чувствуют они, когда я преследую их с отнюдь не благими намерениями. Я думал, мне уже не выбраться из этой переделки. Но вскоре акулы отплыли, привлеченные более аппетитной добычей. У меня было такое чувство, что они просто хотели дать мне урок, объяснить, что они такие же свободные существа, как и я, и тоже имеют право жить… Жаль, что тогда я еще не был настолько сознательным, и первый урок, увы, прошел даром.

– А второй?

– Второй я получил, когда, ныряя, застрял между камнями, вокруг которых кружили две довольно крупные акулы. Они подплывали ко мне так близко, что я боялся разразиться приступом истерического смеха. Мне уже было нечем дышать, когда они отплыли от камней. И я с трудом выплыл на поверхность. Слава богу, третий урок мне не понадобился. Боюсь, он стал бы для меня последним… Но самое удивительное, после того как я перестал заниматься ловлей акул, мой страх перед ними рассеялся. Словно какая-то пелена упала с глаз…

– Вот это да… – Ошарашенная рассказом Эрика, Мик отпрянула от воды, как будто на нее сию же минуту могла наброситься огромная акула.

– Тебе уже расхотелось купаться? – насмешливо поинтересовался Эрик.

– Ну… Я еще не решила, – улыбнулась Мик. – Хотя, конечно же, жутковато.

– Не бери в голову. Ты же знаешь, у страха глаза велики. Люди склонны преувеличивать размеры увиденного. И, кто знает, может быть, брат Минуи вовсе и не был съеден акулой.

– Не успокаивай меня. Я не так уж и напугалась.

Эрик посмотрел на нее испытующим взглядом и отпустил весла. В его глазах цвета каштана блеснул озорной огонек.

Не говоря ни слова, он поднялся и стянул с себя майку, обнажив стройное загорелое тело, казавшееся атласным в лучах яркого солнца.

– Эрик?! – испуганно воскликнула Мик. – Что ты…

В ту же минуту ее обдал фонтан брызг. Эрик прыгнул в воду. Несколько секунд – и с поверхности воды исчезла его курчавая голова. Мик не на шутку встревожилась. Что это он задумал? Подшутить над ней? Напугать ее? Ей не хотелось поддаваться на эту провокацию, но после того, что она услышала, сделать это было довольно сложно.

– Эрик! – крикнула она, пытаясь вглядеться в лазуритовую глубь воды. – Эрик, не шути так со мной!

Естественно, ответа от Эрика она не услышала. Мик злилась и на него, и на себя. На Эрика – за то, что он выбрал неудачный момент для шуток, на себя – за то, что не могла сдерживать эмоции, захлестнувшие душу. Дурацкий страх! Она ведь знает, что он пошутил. Просто пошутил, и ничего больше. Но почему тогда сердце сжимается, как пластилиновый шарик, а на душе так тревожно, так муторно?

– Эрик!!! – отчаянно позвала она, не в силах больше ждать.

Прошло уже больше минуты, а его голова так и не появилась над водой. Как странно… Вообще-то, никто из знакомых ей мужчин не умел задерживать дыхание дольше минуты… Во всяком случае, ей так казалось…

Спустя еще минуту Мик буквально рвала на себе волосы от отчаяния. Что ей теперь делать, как быть? Пытаясь не обращать внимания на невозможный зуд в запястьях, Мик стащила с себя кофточку, под которой не было ничего, и шорты.

Мик вскочила, чуть было не перевернув лодку, и, набрав полные легкие воздуха, прыгнула в воду.

Она не представляла, как будет разыскивать Эрика под водой, – страх и желание помочь ему пересилили доводы разума. Но, слава богу, ей не пришлось выступать в роли спасительницы Малибу. Как только Мик окунулась в воду, ее подхватили сильные руки и вновь подняли над поверхностью воды.

Мик распахнула глаза – Эрик Торланд держал ее и смотрел на нее с улыбкой школьника, досадившего учительнице.

– Ну, как я тебя провел? – с довольным видом поинтересовался он.

Мик чуть не задохнулась от возмущения.

– Как ты меня провел?! – крикнула она, отплевываясь от соленой воды, наполнившей рот. – Да ты просто идиот, Эрик Торланд! Я решила, что под водой тебе стало плохо!

– Ну не сердись, Мик, пожалуйста… – Эрик попытался сделать вид, что осознал свою ошибку, но тут же расхохотался. – Видела бы ты себя, когда я прыгнул в воду!

– Идиот! – Мик стряхнула с себя его руки и уцепилась за борт лодки. – Настоящий идиот!

Она хотела было взобраться в лодку, но вспомнила, что на ней – только узкие трусики. Как же нелепо она выглядит в глазах Эрика! Поверила ему, бросилась за ним в воду, да еще и голая!

Мик тотчас же отцепилась от лодки и одной рукой прикрыла обнаженную грудь. Эрик заметил этот жест. До него только сейчас дошло, что на Мик практически ничего нет. Он испытал странное чувство: с одной стороны, ему хотелось подшутить над Мик, а с другой… он не мог подшутить над ней, потому что над ним самим впору было смеяться. Ее невинная поза, ее взгляд, опущенный в воду, – все это возбуждало его, притягивало и смущало одновременно. Он чувствовал себя подростком, который по чистой случайности попал в женскую душевую и застыл, сраженный красотой одноклассницы.

Между ними, над водой, лазуритовым пледом укутавшей их тела, повисло молчание.

Первым не выдержал Эрик. Он вырвался из бархатного плена воды и взобрался в лодку.

– Я помогу тебе. – Он протянул Мик руку и зажмурил глаза. – И даже смотреть на тебя не буду.

На его пухлых, сочных губах заиграла улыбка. Мик почувствовала облегчение: слава богу, Эрик отнесся к этой ситуации с юмором, но без неуместного балагурства. Она взяла его руку и забралась в лодку.

Через несколько минут кофточка была водружена на место.

Через час они уже подплыли к моту – небольшому островку, поросшему яркой зеленью. Эрик выпрыгнул из лодки и подтолкнул ее к берегу. Мик сидела в лодке и любовалась окрестностями. Моту выглядел более диким, чем лагуна. Казалось, на этот райский островок никогда не ступала нога человека.

– Нравится? – поинтересовался Эрик, когда Мик вылезла из лодки.

– Еще бы! Здесь еще тише, чем в лагуне, хотя я думала, что тише не бывает…

– Все верно, – согласился Эрик. – Ведь здесь почти никого нет. Даже туристы не приплывают на этот моту. Наверное, за это я и люблю его так сильно. Но это еще не все его прелести. Пойдем, я покажу тебе кое-что, что тебе понравится.

Он протянул ей руку, и Мик доверчиво вложила в нее свою узкую ладонь. Рука Эрика была теплой и мягкой. Мик даже не чувствовала смущения, хотя уже не помнила, когда последний раз держала за руку мужчину, а тем более едва знакомого. У нее появилось чувство, будто они у этого острова – первые. Как Адам и Ева в раю. И это чувство наполнило ее неожиданной радостью и волнением, от которых хотелось петь и танцевать. Ее настроение передалось Эрику. Он шел, чуть обгоняя ее, бодрой походкой и болтал всякие глупости об островитянах с Бора-Бора. Мик с интересом слушала его – ей нравились рассказы об этих забавных и одновременно таких загадочных людях…

Вскоре Эрик привел ее к тому месту, которое так хотел ей показать.

Между изумрудными зарослями кустарника затаилось небольшое каменное возвышение, с которого тонкой серебряной струйкой стекал ручей. Этот маленький водопад напомнил Мик миниатюрные каменные водопады, которые продавались в эштонских магазинчиках. Этот, конечно, был больше и красивее, но Мик пришло в голову, что она хотела бы иметь у себя дома его уменьшенную копию. Может, ей стоит попросить об этом Эрика? Он наверняка сможет сделать нечто подобное…

– Какая красота! – восхитилась Мик. – Знаешь, мне бы хотелось, чтобы такой стоял у меня дома?

– Такой большой? – изумился Эрик.

– Нет, конечно же, маленький. Может быть, размером с… – Мик на секунду задумалась. – Ну, например, с сундук, который стоит в твоей библиотеке.

Эрик просветлел. Мик не ошиблась – ему было бы очень приятно сделать что-то для этой девушки.

– Я могу слепить его из глины. Правда, нужно что-то придумать с водой… Но, не волнуйся, я непременно это сделаю. Жаль только, к этому времени ты уедешь отсюда. Хотя ты можешь оставить мне свой адрес.

– Эштон, Мэй-стрит, пятьдесят, – не задумываясь, выпалила Мик. Она дала ответ столь поспешно, что ей стало неловко. Вдруг он подумает, что она пытается навязаться ему…

Но Эрик ничего не подумал. Он только улыбнулся:

– Будет здорово, если ты запишешь его на бумаге. У меня скверная память на числа.

– Хорошо. – Мик снова повернулась к водопаду, чтобы скрыть от Эрика взгляд, полный смущения.

– Но красота – не единственное достоинство этого водопада, – сообщил Эрик и увлек Мик за собой. – Надеюсь, ты не боишься промочить ноги? – ехидно поинтересовался он.

И когда этот парень перестанет над ней подшучивать?

– Нет, – обиженно ответила Мик. И вновь ее рот превратился в маленькое сердечко.

Они поднялись по камням, и пред ними открылась небольшая ниша, усеянная рисунками и загадочными письменами.

– Узнаешь? – прищурился Эрик.

Очевидно, он решил проверить ее наблюдательность. Конечно, Мик сразу же узнала эти рисунки: на них были изображены танцующие человечки точь-в-точь как те, что она видела в его доме, на стульях и на печи.

– Еще бы, – улыбнулась Мик. – Эти же рисунки я видела в твоем доме. Кстати, они что-то символизируют?

– Я не знаю, что означают эти письмена… А что касается изображения… Видишь вон ту прямоугольную фигурку между человечками? – Мик кивнула. Действительно, раньше она не обратила внимания на эту деталь. – Это – печь.

– Печь? – удивленно переспросила Мик. – Что за печь?

– Извини за неприятную подробность, – усмехнулся Эрик. – В этой печи готовили людей.

– Фу, какая гадость! – воскликнула Мик и замахала руками так, будто на нее набросилась толпа голодных каннибалов. – Ну это надо же! И зачем им понадобилось вокруг нее плясать?

– Ритуал. Часто съедение человека предварялось ритуалом плясок и песен. Так чествовали павшего в неравной борьбе.

– Думаю, ему от этого было не легче.

– Согласен. Когда-то полинезийцы были такими. И с этим приходится считаться. По их мнению, начало людоедству положил бог Тане, который сбежал на землю от бога Неба Атеа. Он так проголодался, что ему пришлось съесть одного из своих предков. А если боги не гнушались такой пищей, то смертному… сам бог велел.

– Какое кощунство! – искренне возмутилась Мик. – Ты привел меня сюда, чтобы я полюбовалась настенной росписью людоедов?!

– Нет, – усмехнулся Эрик. – Чтобы ты имела представление о традициях древних полинезийцев. И вообще, почему люди такие ханжи? Они не гнушаются мясом животных, безжалостно истребляют акул, но искренне возмущаются традициями, которые уже давным-давно изжили себя…

– Ну знаешь… Так можно оправдать все, что угодно.

– А я и не оправдываю. Я просто констатирую факт.

– А заодно изображаешь людоедский ритуал на домашней утвари? – скептически поинтересовалась Мик.

– Может, это покажется странным, – Эрик сделал вид, что не обращает внимания на скептический тон Мик, – но я сделал эти рисунки в своем доме для того, чтобы они служили мне напоминанием о том, что всякая тварь – будь то человек или животное – имеет право жить…

Мик пристыженно молчала. Она раскритиковала Эрика по всем статьям, а он оказался терпимее и мудрее нее. Пусть то, что он говорил и делал, действительно выглядело немного странным, но все же… Все же Эрик Торланд был гораздо умнее и человечнее тех мужчин, с которыми Мик была знакома.

Им были чужды подобные размышления. Все они жили сегодняшним днем и думали только о себе, не обращая внимания на нужды других людей. Даже близких, таких, как Мик…

Впрочем, теперь Мик вовсе не была уверена в том, что кто-то из них был ей по-настоящему близок. Скорее, они пользовались ею, как красивой игрушкой, которую можно забросить на пыльную полку, когда она надоест. Все ее романы сводились к одному: мужчины завоевывали ее, а потом бросали. А она… Она цеплялась за них до последнего, боясь остаться одинокой и брошенной. И все же оставалась…

Но кто, кроме нее самой, был виноват в ее одиночестве? Увы, Мик, даже сознавая это, не могла вести себя по-другому. Как будто ее первый – и самый неудачный – опыт сделал из нее рабыню. Рабыню мужских прихотей… И только с Эриком впервые она почувствовала себя на равных. Может, потому что не была влюблена в него? Оттого, что не ждала от этого мужчины ничего, кроме дружбы?

Но Мик лгала бы самой себе, если бы тешила себя иллюзией, что в ее чувствах к Эрику нет ничего, кроме дружеской симпатии. Иногда, когда она смотрела на него или чувствовала на себе его пристальный взгляд, ее пронизывал трепет, от которого все ее тело покрывалось мурашками. Она хотела его. Да-да, хотела… И хотела так сильно, как не хотела ни одного мужчину из тех, что у нее были. Но при всех этих вспышках страсти Мик умудрялась сдерживать себя и общаться с Эриком, абстрагируясь от этих эмоций.

– Послушай, Эрик, а почему ты не продаешь свои фигурки? – поинтересовалась Мик, когда они двинулись назад, к побережью.

– Я продаю… – пожал он плечами. – Но продаю то, что не так уж мне дорого. То, что получилось, на мой взгляд, не слишком удачно…

– Нет, я имею в виду, дело. Ведь твои изделия, как ты говоришь, не очень удачные, скупают на раз… Почему бы тебе не открыть магазинчик со своими фигурками? Ты получал бы хорошие деньги.

– И наводнил бы лагуну туристами? – пренебрежительно бросил Эрик. – Нет уж, спасибо за совет.

– Необязательно ведь открывать магазин в лагуне, – не унималась Мик. – Можно и в центре города. Ведь тебе не нужно самому продавать свой товар. Ты просто наймешь продавца и…

– Мик, – перебил ее Эрик, – я не хочу делать что-либо на заказ. Это неизбежно приводит к тому, что начинаешь халтурить, недорабатывать. Я уж не говорю о настроении, с которым делаю фигурки. Оно исчезнет сразу же, как только я осознаю необходимость их делать. Исчезнет атмосфера, и творчеству конец. Останется только безжизненная оболочка… Кому нужны такие сувениры? Их полно везде…

– Пожалуй, ты прав, – согласилась Мик. – А мне так часто приходилось писать статьи о том, что мне не близко, о том, что меня не волнует… И, да, в них не было души, – грустно улыбнулась она.

– Могу я попросить тебя об одолжении?

– Да, конечно, – просияла Мик, обрадованная тем, что может хоть что-то сделать для Эрика. – После того, что ты для меня сделал, можешь просить меня о чем угодно…

– Я не шучу.

Лицо Эрика и вправду выглядело очень серьезным. Глаза цвета влажных каштанов смотрели на Мик пристально, призывали ее прислушаться к словам их обладателя.

– Проси. Я обещаю, что выполню, – кивнула Мик, давая Эрику понять, что она отнеслась к его словам с должным вниманием.

– Если ты сочтешь, что статья обо мне получилась «на заказ», без искренности, не печатай ее. Обещаешь?

Обещание и впрямь было серьезным, но Мик подумала, что, в конце концов, Эрик прав. Он открыл ей свою душу, свой мир, и она не может позволить себе написать об этом неискренне.

– Если я почувствую фальшь, то не отдам ее в печать. Обещаю.

– Спасибо, – улыбнулся Эрик, обрадованный ее ответом. – Я верю тебе…

Его радость, теплота в его словах и взгляде передались Мик. Душа наполнилась странным, но приятным ощущением значимости для кого-то. Словно внутри заполнилась пустота, о которой Мик раньше и не подозревала. Но сейчас, когда эта холодная дыра исчезла, Мик почувствовала себя обновленной. И она была признательна Эрику за то, что он помог ей стать такой.

6

– Ну вот и приплыли… – мрачно сообщил Эрик, глядя на небо. – Похоже, я погорячился, устроив наш заплыв сегодня.

Мик вздохнула. Даже ее неопытному взгляду было ясно, что мрачно сдвинутые брови туч не предвещают ничего хорошего. Небо было невозможно узнать – за какой-то час из веселого солнечного младенца оно превратилось в хмурого старика. Над островком сгустились тучи, подул ветер. Лодка подплясывала на волнах, как будто ей не терпелось сорваться с места и уплыть прочь от моту.

– Что будем делать? – поинтересовалась Мик, ежась от ветра.

– Если бы я оказался здесь один, то поплыл бы назад. Но твоей жизнью рисковать не собираюсь.

– Да брось ты! – вспылила Мик. – Все время пеняешь мне на то, что я неженка!

– И какого черта я сказал ей правду?! – сам у себя поинтересовался Эрик. – Знал же, что ей нужны лишь сахарные комплименты!

– Ну знаешь! – Мик окончательно вышла из себя. – Тебе тоже не очень-то нравится, когда я говорю тебе правду о том, что ты дикарь и сноб!

– Да, я дикарь и сноб! – неожиданно согласился Эрик. – Но мы не поплывем на Бора-Бора, пока не кончится буря. А она – в этом я могу тебя уверить – начнется очень скоро. И еще, объясни-ка мне, Мик, почему ты обижаешься на то, что любой здравомыслящий человек сочтет вполне разумным? Неужели ты хочешь рисковать своей жизнью ради того, чтобы доказать мне, что ты – не неженка? Или тебе нечего терять?

Нечего терять? О да, Эрик попал в самую точку! А что ей терять, если хорошенько задуматься? Что у нее есть? Любимый муж, дети, хорошая работа?! У нее нет даже свободы, только призрачная иллюзия, которая на самом деле является вовсе не свободой, а одиночеством… Мик сглотнула и отвернулась. К глазам подкатились слезы, и она не смогла их сдержать.

– Мик? – встревожился Эрик. – Мик, что с тобой? О господи! Да я ведь совсем не хотел тебя обидеть… – Он подошел к ней, обнял ее за плечи и развернул к себе. – Не плачь, Мик… Я и сам прекрасно знаю, что такое одиночество… И если бы мне только пришло в голову, что такая красивая и умная…

– Не льсти мне… – сквозь слезы пробормотала Мик.

– Что такая красивая и умная девушка, – настойчиво продолжил Эрик, – может быть одинокой… Я бы в жизни не сказал ничего подобного… Забудь об этом. Ну, пожалуйста, Мик… – Его голос со странными переливами в согласных звучал так ласково, с таким неподдельным сочувствием, что сердце Мик дрогнуло. Эрик вытер ее слезы, смешавшиеся с первыми каплями дождя, и прошептал: – Прости меня… Пожалуйста, прости… Я просто был злым идиотом, который испугался, что упрямая девушка захочет плыть по океану в грозу… Прощаешь?

Мик кивнула. Близость Эрика, его ласковый успокаивающий голос высушили ее слезы. Она поняла, что вела себя глупо. Эрик вовсе не хотел назвать ее неженкой. Просто он беспокоился о ней, искренне заботился. А она… Она перевернула все, исказила его слова. А все из-за проклятой внутренней несвободы, из-за того, что она чертовски не уверена в себе…

– Это ты меня прости. Я наговорила глупостей. Конечно, тебе виднее, стоит нам плыть или нет. Океан – это твоя жизнь. И ты знаешь эту жизнь лучше, чем я…

– Что верно, то верно, – улыбнулся Эрик, обрадованный тем, что Мик успокоилась и уже не сердится на него. – И я вовсе не хотел назвать тебя неженкой. Просто я испугался за тебя…

Он хотел сказать что-то еще, но яростный порыв ветра и нарастающие всхлипы волн заглушили его голос.

– Мик! – выкрикнул он. – Я должен оттащить лодку! Иначе ее унесет в океан! – Эрик отпустил ее и побежал к океану.

– Я с тобой! – выкрикнула Мик и бросилась за ним.

Океан как будто сошел с ума. Волны срывались с цепи, как яростные псы, стерегущие свой дом. Эрик тщетно пытался вытащить лодку – волны вырывали ее из рук и швыряли лодку и пловца в разные стороны. Им явно доставляла удовольствие эта игра. Какой-то человечек пытается спорить со стихией! Вот глупец!

Мик переборола страх и метнулась напролом, через волны, к Эрику. Если он не справится один, то, быть может, они сделают это вдвоем? Но волны не собирались сдаваться. Они хлестали девушку по щекам, оставляя на лице седые хлопья пены.

Мик то и дело накрывало с головой, но она снова выныривала на поверхность и, сплевывая соленую воду, вновь пробиралась к Эрику. Наконец Мик удалось уцепиться за лодку. Эрик был рядом, и ее страх перед волнами исчез. Теперь она чувствовала себя азартным игроком, которому во что бы то ни стало нужна победа. Любой ценой. Мик знала, что Эрик рядом, что он поддержит ее, не допустит беды.

И какого черта она полезла в воду?! – попытался возмутиться Эрик, когда заметил Мик. Но его злость быстро прошла, когда он увидел, что Мик действительно пытается помочь и ей это удается. Да, напрасно он считал ее неженкой. Она очень сильная и смелая, раз решилась вступить в сражение с разъяренным океаном. Лишь бы только волны не шлепнули Мик о лодку! Тогда придется спасать не лодку, а девушку!

Вдвоем им удалось вырвать лодку из плена ревущих волн. Они оттащили ее почти до зарослей и, обессиленные, опустились на песок. Мик совсем вымокла и замерзла. Но ее согревало сознание того, что ей удалось помочь Эрику. И он был благодарен ей.

– Спасибо, Мик. – Эрик потрепал ее по мокрому плечу. – Ты очень помогла нам обоим. Черт знает, как нам пришлось бы возвращаться на Бора-Бора, если бы лодку унесло. Пришлось бы играть в Робинзона Крузо и Пятницу… Теперь я признаю, что ты не неженка, – улыбнулся он. – Довольна?

– Угу, – кивнула Мик. – Только я все равно неженка. Замерзла и дико хочу есть.

– Неудивительно. Ты потеряла столько сил… А насчет еды и огня можешь не беспокоиться, – лукаво подмигнул ей Эрик. – Я обеспечу тебя и тем, и другим.

– Как так? – Глаза Мик удивленно округлились. – Все, что было в лодке, наверняка вымокло…

– О, ты недооцениваешь дикаря. – Эрик широко улыбнулся, и Мик сразу поняла, что в кармане у него припрятан заветный туз. – Я упаковываю спички и еду в специальные пакеты. Они не пропускают влагу. Вот видишь, не такой уж я дикарь. И не так уж пренебрегаю достижениями технического прогресса.

На лице Мик появилось выражение такой радости, словно только что ей под ноги положили весь мир.

– Еда… – мечтательно прошептала она. – Огонь… Эрик, я давно уже не была такой счастливой!

– Правильно, нужно уметь радоваться мелочам, – назидательно заметил Эрик и залез в лодку.

Через час в костре потрескивали поленья, а на тонких палочках подогревались кусочки рыбы и изогнутые тушки креветок. У Мик текли слюнки – она чувствовала себя такой голодной, как никогда.

Несколько раз она порывалась утянуть кусочек рыбы, но Эрик шлепал ее по рукам.

– Подожди немного. Еще не готово. Обожжешь себе руки – сама будешь виновата.

– Ну и пусть! Я так хочу есть!

– Потерпи… Даже мне становится страшно, когда ты так отважно суешь руки в костер.

– Издеваешься! – Мик легонько толкнула его локтем в бок. – Видишь, до чего довели меня эти морские приключения…

– И до чего же? До того, что ты воспылала ненавистью к самой себе и пытаешься сжечь руку в костре?

– Эрик! – Мик вскочила с места и шлепнула Эрика ладонью по спине. – Сейчас я воспылаю ненавистью к тебе!

– И останешься без ужина, – невозмутимо отозвался Эрик, даже не вздрогнув от шлепка. – Так что выбирай. Что для тебя важнее: ужин или драка с дикарем? Силы-то неравные…

Мик сделала вид, что глубоко задумалась над словами Эрика.

– Сложный выбор… – сообщила она. – Пожалуй, я прислушаюсь к голосу разума и выберу ужин. Ссориться с дикарем – себе дороже…

– Правильно, правильно, – согласился Эрик и протянул ей одну из палочек. – А вот теперь – готово.

Мик с аппетитом съела две порции морского ассорти и только тогда почувствовала себя сытой. По ее телу разлилось приятное тепло. Рубашка и шорты – за один день им пришлось намокнуть несколько раз – уже высохли, и Мик окончательно согрелась. Эрик соорудил шалаш из веток и листвы, в котором они были защищены от дождя и ветра. Последний, к счастью, стихал.

– Мы поплывем завтра? – поев, поинтересовалась Мик.

– Да. – Эрик вытащил фляжку из кармана шорт и, сделав глоток, протянул ее Мик. – Когда все окончательно стихнет. К тому же плыть по океану днем куда веселее.

– Согласна. – Мик вздрогнула, вспомнив о бушующих волнах. – Хорошо еще, что мы не отплыли с моту раньше. Тогда буря застала бы нас в океане.

– Хорошо, что мы смогли вытащить лодку. Еще раз спасибо тебе. На такие подвиги была способна только Ао… – задумчиво произнес Эрик.

– Ао? А кто это? – Мик придвинулась ближе к костру и вытянула над ним руки.

– Ао – моя жена. Точнее, моя покойная жена…

– Может, расскажешь о ней? – робко поинтересовалась Мик. – Честно говоря, я не представляю женщину, которая была твоей женой…

– Женой дикаря? – усмехнулся Эрик.

– Вроде того, – кивнула Мик. – Она была местной?

– Да. Мой отец очень хотел, чтобы я женился на ней. И после его смерти, когда мне стало совсем одиноко, я женился на Ао.

Мик оторвала взгляд от костра и удивленно посмотрела на Эрика.

– Ты говоришь о ней так…

– Будто не любил ее? – продолжил за нее Эрик.

– Да.

– Так оно и было. Я не любил Ао, но она любила меня. Тогда казалось, что этого достаточно… Впрочем, этого и было достаточно… Ао была, как любят говорить, из скверной семьи. Мать ее была пьющей и гулящей женщиной. Никто из местных парней не взял бы девушку в жены – скверная репутация матери давала людям повод думать, что и Ао будет такой же. Но нам с отцом было плевать на репутацию. Ао была хорошей девушкой. Скромной, застенчивой и очень красивой. Знаешь, как переводится слово «ао»? – Мик покачала головой. – Свет… Оно означает свет… Мы поженились и переехали сюда, в лагуну… Здесь мало кто знал о репутации матери Ао. Да и потом, старине Риокаа всегда было плевать на репутацию, и он отнесся к моей жене, как к собственной дочери…

Эрик склонился над костром так низко, что Мик испугалась – не спалит ли он себе брови? Но он тотчас же поднял голову. Наверное, пытается сдержать слезы, догадалась Мик. Ей стало так жаль Эрика, что она готова была крикнуть: «Не продолжай, не надо»! Но он продолжил:

– Сразу же, как только мы поженились – по местным обычаям, – она принялась всячески изъявлять мне свою благодарность. Ей казалось, что я сделал для нее что-то особенное, что я спас ее… Я испугался, что Ао будет благодарить меня всю жизнь, чувствовать себя обязанной, чувствовать себя рабыней. А я не хотел этого. Мне нужна была равноправная хозяйка, а не рабыня… Тогда я занялся «воспитанием» Ао. Я научил ее всему, что умел: ловить рыбу, выращивать овощи. Она могла выполнять любую мужскую работу. Мы делали вместе с ней все. Заплывали так далеко, как никому и не снилось. Она могла просидеть под водой три минуты, могла плавать между акулами, глазом не моргнув. Ао стала мне настоящим другом… Но я так никогда и не признался ей в любви. Ее это очень огорчало. Для меня же… Для меня это признание было слишком серьезным. Я думал, что скажу «люблю» только один раз в жизни, только одному человеку. И, увы, как бы мне ни было жаль, этим человеком Ао не стала… Когда она умерла… ужасно глупо… она поскользнулась и ударилась виском о камень… Так вот, когда она умерла… я чувствовал, что потерял самого близкого человека, что был у меня. И эта боль до сих пор не стихает в сердце… Знаешь, это – как… потерять брата или сестру…