Текст книги "Девять сбежавших кошмаров (СИ)"

Автор книги: Софья Ролдугина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

И тут Виттория поняла, что Белый Лис не просто так исчертил символами все стены и лестницы – и не просто так кое-что пропустил.

– Вы нарочно не заколдовали окно в номере! – выпалила она на одном дыхании. – Если кошмар слабый и глупый, то он попытается скрыться в другом человеке из гостиницы и попадёт в ловушку. А если умный и посильнее – то разглядит эти ловушки…

– …и ринется туда, где их нет, – охотно подтвердил шеф. – Не на крышу к Рю же ему лететь?

– Да пускай летит, – миролюбиво откликнулся дракон. – Я его встречу. Очень тепло. Можно сказать, жарко даже.

– Вот и славно, – подытожила Летиция, бодро помахав палкой на пробу. – Главное ведь что? Вдохновенно импровизировать и не продумывать планы в мельчайших подробностях! Ибо чем подробнее план, тем больше вероятность, что всё пойдёт кувырком.

Она как в воду глядела.

Виттория послушно спустилась в холл – услужливый сотрудник всё ещё подрёмывал за стойкой, пристроив голову на клавиатуре, и по экрану бежало бесконечной строкой «ааааааааааааааааа» – и заняла оборонительную позицию на диване в зале отдыха, аккурат под номером. Осторожно проверила, на месте ли кошмар – камень-талисман на шнурке уверенно качнулся к потолку, подтверждая, что Белый Лис не ошибся в своих прогнозах. На всякий случай вытащила парочку талисманов из сумки, разложила на сиденье рядом с собой…

«Да ладно, – промелькнула в голове опасная мысль. – Ну что может пойти не так?»

Почти успокоившись, Виттория потянулась за очередным талисманом, когда на неё обрушилась вдруг страшная, невыносимая тяжесть.

– Кха-кха… кха… ха-а…

Воздух разом вышибло из груди; сил осталось ровно на то, чтобы не распластаться на диване, а хотя бы остаться сидеть. Перед глазами плавали огненные круги, и что-то стискивало тело со всех сторон разом, точно невидимая подушка… И лишь спустя несколько секунд, когда жуткое давление немного ослабло, стало ясно: это просто ощущение чужого присутствия.

Подавляющее, но не злое; ошеломительное, но смутное знакомое; горячее, но не обжигающее. Внимательный взгляд, будто бы проникающий в самую душу; молнии и пламя, холодный блеск чешуи цвета полированного оникса…

«Рю? – не поверила себе Виттория, с трудом поднимаясь на ватных ногах. – Это он?»

Простого человека присутствие рядом такой силы просто парализовало бы на мгновение, но колдуны более чувствительны к такого рода вещам, потому что видят и понимают больше – так утверждал Лобо Флорабелио, и впервые ей довелось испытать это на себе.

«Как там Летти? – подумала она, машинально выдёргивая из подола зачарованную нитку; полыхнуло, срабатывая, заклятие, дарующее силы и ограждающее от зла; дышать стало легче. – Она ведь тоже видит монстров и чудеса, значит, и её могло задеть…»

Додумать эту тревожную мысль не удалось, ибо сквозь потолок долетел геройский визг:

– А-а-а, получай!

Видимо, кошмар оказался то ли глупым, то ли слишком наглым – и устремился прямо на Летицию. Но быстро догадался, что не там ищет слабое звено: в руках женщины швабра и так страшное оружие, а уж зачарованная-то…

Пометавшись по этажу, он нырнул сквозь пол, однако Виттория, на его несчастье, уже очухалась.

– Вот тебе! – рявкнула она, едва из потолка показалась голова жирной гусеницы в россыпи злобных глазок, косящих в разные стороны. – И вот! И вот!

Кошмар завертелся, как очумелый, пытаясь избежать талисманов. В азарте охоты – и пытаясь позабыть, как присутствие Рю застало её врасплох минуту назад – Виттория швыряла их один за другим, не жалея. А когда бумажки закончились – начала выдирать зачарованные лоскуты из юбки. Не попала ни разу, но своего добилась: издав сдавленный писк, кошмар зажмурился всеми глазами одновременно и ринулся обратно в номер, через потолок. Пометался по кругу, натыкаясь на символы, начертанные Белым Лисом… и, видимо, нащупал наконец безопасный путь – через окно.

Снаружи что-то вспыхнуло, заискрилось, как беззвучный фейерверк, померещилось на миг присутствие холодной, отстранённой и любопытной силы, а потом всё исчезло. Оправив изрядно укоротившуюся с одного бока юбку, Виттория выглянула наружу – и увидела, как шеф брезгливо отряхивает руки.

С кошмаром было покончено; оставался ещё один.

– В целом неплохо, пусть и не без накладок, – подытожил Белый Лис, когда все они собрались в холле. Мимоходом вытащил из кудрей у Летиции соринку, стряхнул с лацканов её пиджака побелку и заметил: – С силой удара у тебя всё в порядке, о несравненная, но над меткостью ещё стоит поработать. А вот ты, дружище, с мощью переборщил, – хмыкнул он, обернувшись к Рю.

– Так ты сам просил явиться во всём блеске, – откликнулся тот. И добавил, искоса взглянув на Витторию: – Ну, а коли без шуток, так я ещё сдерживался.

– Знаю, – с видимой неохотой признал Белый Лис. – Как-то выветрилось из головы за давностью лет, что дури… то есть, конечно, силы тебе не занимать. Или я тогда сам был другим, а нынче потерял вместе с «Книгой многих чудес» больше, чем предполагал… – добавил он совсем тихо и досадливо. И тут же растянул губы в улыбке, впрочем, не слишком-то искренней и радостной: – Ах, да, о книгах. Тебе, о диковинка, пора бы завести свою.

Виттория никак не ожидала, что всё внимание обратится к ней, а потому смутилась.

– То есть как? – пробормотала она, опустив взгляд, и тут же покраснела: сквозь прорехи в юбке видны были не только голые коленки, но и кое-что повыше. – У меня же есть «Багряные сказания»…

Белый легонько щёлкнул её когтём по носу:

– До «Сказаний» тебе ещё расти и расти. Что ведь такое по сути обычная колдовская книга? Способ сэкономить время! Большую часть заклинаний приходится исполнять долгие часы, а то и дни. Или месяцы! А тут, в книге, вот оно, готовое – добавь немного силы и пользуйся. Почти как твоя замечательная юбка, только страницы, в отличие от лоскутов, не сгорают.

Сама готовая на месте сгореть от смущения, Виттория кивнула, остро жалея, что в запале битвы не ограничилась одними бумажными талисманами.

– Поняла…

– Да вижу, как ты поняла, о дева, – вздохнул Белый Лис и улыбнулся снова, уже чуть более естественно. – Ты и впрямь умница, Тори Флорабелио, но ты – колдунья. Твоя стихия – заклятия. Из них колдовские книги и состоят, если не считать страницы или двух, где заключён страж книги. А «Сказания» почти из одних таких стражей и сложены, и большинство из порабощённых духов куда своевольнее и злее, чем Рю. Так что без меня читать её я пока тебе не разрешаю. А вот собственная книга – другое дело. Посоветуйся потом с предком на досуге, если мне не доверяешь.

– Доверяю! – поспешила заявить Виттория, пока шеф, чего доброго, не обиделся. – Очень-очень, почти как Лобо… Нет, как папе, – поправилась она, вспомнив, что чудовища прекрасно чуют враньё. Потом подумала и выдала окончательный вариант: – Ну, точно больше, чем дяде Армандо!

Белого Лиса это всё почему-то изрядно развеселило; он снова назвал её умницей и пообещал угостить конфетой, когда они вернутся в агентство.

– Но сначала, – добавил он, – закончим охоту. Остался последний кошмар.

Увы, всё оказалось не так просто.

Девятый беглец как сквозь землю провалился. Если бы гадание на кофейной гуще – без кофе бодрствовать ближе к полуночи уже решительно не получалось – и предсказание о большой опасности, то Виттория подумала бы, что кошмар уже прихлопнули другие добрые люди, вот его и не видать. Промучившись с поисками больше часа, Белый Лис с досадой признал, что с наскока завершить дело не получится.

– Едем в агентство, – добавил он. – Вам, о прекрасные следует отдохнуть хотя бы немного. А я продолжу выслеживать эту тварь… Ничего, рано или поздно она проявит себя. Мы спугнули её – она голодная, а голод заставляет идти на риск.

Эти его слова отчего-то накрепко засели в голове.

Свободных комнат – даже с кроватями, не то что с диванами – в агентстве хватало, но оставаться в одиночестве было страшновато. Летиция завернулась в плед и притулилась на козетке в приёмной, аккурат за кабинетом Белого Лиса; Виттория, помаявшись немного, попросила разрешения сесть рядом – и, получив его, ощутила просто неприличное облегчение. Бок о бок с подругой, под сердитое ворчание шефа в смежной комнате – «Не хочешь? А если так? О, какое непохвальное упрямство…» – тревоги постепенно сгладились, хотя полностью и не улетучились. Веки стали тяжёлыми-тяжёлыми, сердцебиение замедлилось…

Последнее, что она увидела перед тем, как провалиться в сон, был Рю, который сидел на подоконнике, распустив волосы по плечам, и тихонько полировал тряпочкой огромный меч.

Забытьё было неглубоким и беспокойным. Мерещились то прожорливые гусеницы со злобными глазками, обгрызающие Сити по краям, как огромный капустный лист, то надрывный вой сирен и мчащиеся по дороге автомобили неотложной помощи, то густой дым пожарищ… В какой-то момент снова появилось ощущение давящей со всех сторон силы, и стало трудно дышать.

Виттория с трудом разлепила ресницы; Рю склонялся над ней, опираясь на спинку козетки, и бережно поправлял сползший плед.

– Отдыхай, дева, – мягко произнёс дракон и погладил Витторию по волосам, ласково улыбнувшись. Глаза у него пылали в полумраке, словно остывающие угли в очаге. – Час-другой у нас ещё есть.

После этого стало очень спокойно. Снова навалился сон – на сей раз мирный, без дурных видений и пустых тревог. Было даже немного жаль просыпаться, когда дверь с грохотом распахнулась, ударившись о стену, и Белый Лис появился на пороге с торжествующим смехом, больше подобающим злодею, чем герою:

– Получилось! Я поймал эту тварь!

– О, прославленный волшебник, несравненный и величественный, не буди меня, я ещё пригожусь, – пробормотала Летиция, не приходя в сознание, и покрепче обняла Витторию. – Подушка, не уходи…

– Не хочу тебя огорчать, о велеречивая, но ты возлежишь сейчас не на подушке, а на могущественной – в будущем – колдунье из рода Флорабелио, – заметил Белый Лис, посмеиваясь.

– Подушка из рода Флорабелио, – сонно согласилась Летиция и засопела.

Но вставать ей, конечно, всё-таки пришлось.

На часах было почти четыре; край неба начал светлеть, насыщенная синева ночи медленно выцветала, сменяясь бледной, болезненной позолотой рассвета. Кабинет, заваленный от стены до стены мятой, перепачканной в чернилах бумагой, пропах крепким чёрным чаем, шоколадом и терпким, холодящим дымком благовоний, догорающих в фарфоровой пиале. Расстеленная на столе карта города слабо фосфоресцировала, и по ней катилась маленькая розоватая жемчужина.

– Тот кошмар и впрямь оказался хитрее, чем мы предполагали, – довольным голосом начал объяснять Белый. – Его и так-то нелегко найти, а он ещё пошёл на уловку. Обычно спящие люди остаются на одном и том же месте, и поэтому можно предугадать, где появится кошмар, когда вытянет из жертвы все соки и материализуется. Но добыча этой твари почему-то передвигается.

– Сомнамбула? – самоотверженно включилась в обсуждение Летиция, подавив зевок, и склонилась над картой. – Ага, похоже на то… Значит, надо сперва догнать жертву, а уже потом спасти.

– И поскорее, – кивнул Белый, соглашаясь. – Похоже, что бедолага уже несколько часов кружит по городу, так он до полусмерти уходится – и без всяких кошмаров протянет ноги.

Виттория тоже посмотрела на карту вместе со всеми. Розоватая жемчужина уныло ползла вдоль дороги, изредка останавливаясь совсем: похоже, что человек, осёдланный кошмаром, и впрямь уже выдыхался.

«Ну да, столько по улицам бродить…» – рассеянно подумала она, и тут её озарило.

– Это не жертва ходит, – сказала она, дрожащим пальцем проводя вдоль тонкой, еле заметной линии вдоль дороги. – Это трамвай. Вон рельсы, вон остановки.

И тут же, точно подтверждая её слова, жемчужина замерла у крошечного кружочка.

Белый Лис перекинул косу через плечо, терзая заплетённые пряди нервными, тонкими пальцами.

– Полагаю, ты права, о диковинка, – произнёс он, нахмурив брови так сильно, что на лбу появилась вертикальная морщина. В тёмно-синих глазах зажглась россыпь серебристых искр. – Это хорошая весть, потому что трамваи, насколько я разбираюсь в механизмах, с намеченного пути не сворачивают… И не способны, к примеру, срезать дорогу через парк. Но одновременно дурная весть, потому что в трамвае обычно едет не один человек. И если кошмар пробрался туда давно… – он умолк, позволяя додумать остальное.

– То первая жертва может быть уже мертва, – осипшим голосом закончила за него Летиция. – Ну что, мы выдвигаемся тогда?

– Никаких «мы», – резковато ответил Белый. – Пойдут только те, кто в состоянии себя защитить, так что ты остаёшься.

– Но…

– Никаких «но», – повторил он и бросил на Летицию такой взгляд, что та инстинктивно отступила на шаг назад, отгораживаясь креслом. – Ну же, не печалься, о бесценная, и не сердись на мою строгость, – добавил он уже помягче и улыбнулся, точно извиняясь. – Позволь позаботиться о тебе и избавить от опасного бремени, которое не по плечу простой смертной женщине, пускай и очень храброй.

– Иногда решимости недостаточно, чтоб одержать победу, – добавил Рю, увязывая свои волосы в высокий хвост. И вдруг обернулся к Виттории: – Тебе тоже не обязательно идти с нами, дева. Чтоб одолеть сон, пусть даже самый кошмарный, хватит и одного Белого Лиса.

Обида неприятно кольнула в груди; Виттория прикусила губу и помолчала, прежде чем спросить:

– А ты сам тогда зачем идёшь?

– Когда у битвы есть свидетель, то победа слаще, а слава громче, – отшутился он. И сощурился испытующе: – Так останешься с подругой?

Виттория перекинула сумку через плечо и – обернулась, гордо вскинув подбородок, как мама иногда делала во время редких семейных ссор:

– Пойду. А там решу по дороге, чего больше хочу, сладкую победу или громкую славу. И ещё подумаю, делиться ли с тобой.

– Упрямая, – цокнул Рю языком и взъерошил ей волосы большой, жестковатой ладонью: – Люблю упрямых.

– Если вы наворковались, то идём, – едко прервал их Белый. И, улучив момент, сладко поцеловал Летицию в губы: – А ты дождись, о несравненная. Надолго мы не задержимся.

Большой город прямо перед рассветом выглядел особенно чистым, свежим и мирным. Бездонное небо становилось похожим на нежную акварель, просыпались птицы и засыпали в изнеможении студенты после ночной зубрёжки, в окнах кофеен загорался свет – где-то там, за металлическими жалюзи, пока ещё плотно сдвинутыми… Но спокойствие было иллюзией: Сити напоминал океан, где даже в полнейший штиль на глубине бушуют стремительные, опасные течения…

…и обитают смертоносные хищники.

Тридцать седьмой трамвай ходил по одному из четырёх маршрутов с круглосуточным расписанием; чаще всего им пользовались студенты – и любя называли его «бешеной петлёй». Отправная – она же конечная – точка находилась на площади Согласия, неподалёку от Высшей Школы; оттуда рельсы тянулись через все старые кварталы, пока не выходили почти к самой набережной, а оттуда плавно заворачивали к новым жилым районам с многоэтажками. Трамвай следовал мимо парка, мимо Городского музея эволюции, затем делал остановку у кинотеатра – и резко нырял влево, к зданию городской администрации, и уже оттуда пёр напрямую, практически без задержек, обратно к площади Согласия.

Весь маршрут занимал около двух часов; за ночь выходило примерно три круга.

– Та тварь, видимо, сразу же забралась в трамвай, как только мы спугнули её в Высшей Школе, – рассуждал Белый Лис в полёте; Виттории сперва жутковато было слышать голос сразу ото всюду, но затем она привыкла. – Да так и каталась с тех пор… И чем ей приглянулась эта железная коробка?

– Там сиденья мягкие, – пояснила Виттория, вспомнив свои годы учёбы. – Если живёшь далеко, у набережной, то можно прямо там и подремать. Студенты почему-то всё время не высыпаются.

– Чего ж тут удивляться, – громыхнула туча справа, и в туманных клубах вспыхнули винно-алые глазищи. – Молодость жадна – хочет успеть повсюду, до всего дотянуться. На что мужу зрелому и часа жаль, на то пылкий юноша ночь бросит без сожалений.

– Есть удовольствие в том, чтобы растягивать удовольствие – и в том, чтобы отказываться от удовольствий, – изрёк Белый что-то непонятное, но явно мудрое. И смущённо кашлянул-тявкнул: – Впрочем, неважно… А вот и трамвай. Ставлю хвост и ухо, что наш.

– Вы с высоты номер видите? – восхитилась Виттория.

– Нет, просто смерть чует в этой железной махине, а она сделана, чтоб живых возить, – пророкотал из облака Рю. – Верно?

– Снижаемся, – коротко ответил Белый. И добавил: – Держись, колдунья.

Он назвал её не «диковинкой» и не «девой» – и Виттория сразу напряглась: чудовища просто так оговорок не допускали… Но додумать эту умную мысль не получилось.

Город, с высоты похожий на расписное блюдо, вдруг накренился – и ринулся навстречу.

– И-и-их! – вырвался из горла придушенный писк; подразумевался оглушительный визг, но встречный ветер, кажется, запихал голос обратно. – И-и-их…

Если сверху трамвай выглядел совершенно обычным – вагон в бежевую и зелёную полоску, похожий на мятный леденец с круглыми фарами, напоминающими вечно удивлённые глаза, то вблизи он производил жутковатое впечатление. Водитель, полный мужчина в картузе, практически лежал на приборной панели, и вывернутые локти торчали у него над подрагивающей спиной, как сломанные крылышки. Все сиденья были заняты спящими людьми, и на полу тоже вповалку лежали пассажиры, ближе к входам – прямо друг на друге.

– Они входили – и сразу же засыпали. До того как могли почуять неладное, – негромко произнёс Белый, зависая в воздухе над дорогой; хвосты клубились за ним, как грозовые тучи, даже синеватые искры молний проскакивали изредка, довершая сходство. – Похоже, этот кошмар успел где-то набраться сил ещё до того, как мы его нашли. Обычным людям от него не сбежать, само его присутствие – точно яд, разлитый в воздухе.

У Виттории мурашки по спине пробежали.

«Я-то ведь тоже человек, просто умею колдовать понемножку».

– Что делать будем? – хрипло спросила она вслух. – Кажется, оно нас пока не заметило…

– Заметило, – возразил Белый жутковатым тоном. – Заметило, но, видно, считает, что выкрутится. И зря.

На тротуар он опустился уже не на четыре лапы, а на две ноги, бережно прижимая к себе Витторию; аккуратно поставил её рядом с собой, как хрустальную статуэтку, ободряюще хлопнул по плечу – и шагнул вперёд, к трамваю.

Воздух разом точно загустел, приобретая зеленоватый оттенок, словно в аквариуме.

– Всё, что я вижу, принадлежит мне, – произнёс Белый Лис, воздев руку. – Всё, что я слышу, принадлежит мне. Да воздвигнется стена от земли и до неба!

От его ладони разошлись концентрические круги, как от камешка, брошенного в воду. Эти кольца ширились, ширились, и то, сквозь что они проходили – замирало в движении, будь то птица в полёте или бумажный пакет, который ветер кувыркал по асфальту. А потом в отдалении, в радиусе полсотни метров от центра, вдруг возник столб света, затем ещё и ещё, пока они не сомкнулись в сплошную сияющую стену до сгустившихся облаков.

– Приятель, приглядишь сверху? – крикнул Белый, запрокинув голову, и в вышине вспыхнула багряная молния, а следом раздался раскат грома – видно, так драконы выражали согласие. – Прекрасно. Теперь эта тварь не сбежит.

Трамвай и впрямь замер на месте, точно увязнув в зеленоватом воздухе – а потом люди, которые находились внутри, вдруг разом поднялись и бросились врассыпную, кто через окна, кто через двери, не жалея ни коленей, ни локтей. Хрупнуло битое стекло; запахло кровью.

К горлу подступила тошнота.

– Хитрая тварь… Но всё равно не скроется, – холодно посулил Белый Лис, закатывая рукава рубашки. – Кошмар засел в одном из пассажиров. Вот и проверим каждого, дел-то. Готова, колдунья?

Виттория кивнула. Уж что-что, а изгонять зло она умела давно: это было первым, чему научил её Лобо. Пальцы рефлекторно сжались, стискивая пачку талисманов…

«Я справлюсь».

Вдруг пожилой мужчина, который улепётывал на четвереньках, по-звериному припадая к земле, резко изменил траекторию движения – и ринулся к ним. Сердце ухнуло в пятки…

…Белый пружинисто извернулся, избегая атаки, и хлопнул мужчину по лбу раскрытой ладонью. Из ушей у жертвы кошмара показался чёрный дымок, но почти сразу развеялся, а тело, лишённое потусторонней подпитки, обмякло и мешком рухнуло на тротуар.

– Не зевай, колдунья!

Опомнившись, Виттория приподняла юбки – и припустила следом за ближайшим пассажиром в безразмерной толстовке. Это оказалась девушка, совсем молоденькая, вчерашняя школьница; глаза у неё были закрыты, а из полуразомкнутых губ тянулась ниточка слюны. Талисман, точно примагниченный, сам налип ей на лоб. Вспыхнули солнечным золотом защитные узоры, из приоткрытого рта вырвалось чёрное облако – и девушка мягко повалилась на газон, измученная донельзя, но живая.

«Спасла! – у Виттории сердце от радости заколотилось часто-часто. – Спасла, спасла!»

Окрылённая первой победой, она сиганула через низкую ограду и побежала за следующим пассажиром, который только что нырнул за мусорные баки. С ним получилось даже проще, потому что ни силы, ни скорости ему явно не хватало – какие бы приказы ни отдавал кошмар сомнамбуле, но превзойти изначальные возможности тела было невозможно.

Третья жертва, старушка с зонтиком-тростью, не стала убегать, а вероломно набросилась из кустов, за что и схлопотала талисманом в лоб.

«А ведь получается, – с удивлением осознала Виттория. – Хотя если б Белый не запер всех жертв внутри барьера, они бы давно разбежались, и кошмар бы тоже ускользнул… Неужели победим?»

…Она только на секунду остановилась, чтобы поправить перекрутившуюся юбку, совсем ненадолго отвлеклась – и упустила момент, когда из-за мусорного бака на неё выпрыгнул длинноногий, как кузнечик, парень в кепке и повалил на тротуар. Стиснул её шею руками, оскалился…

«Задушит?» – перепугалась Виттория и панически взбрыкнула.

Талисманы рассыпались вокруг, а парень, не обращая на них внимания, внезапно наклонился – и выдохнул прямо ей в лицо облако густого, смрадного чёрного дыма. Мир поплыл, затем пошёл помехами, как плохо работающий телевизор…

Хватка вдруг резко ослабела.

С горем пополам откашлявшись, Виттория села. Горло всё ещё саднило. Парень, жертва кошмара, валялся в полушаге от неё – обезглавленный и практически обескровленный, судя по огромной красной луже вокруг, а над ним стоял Рю и обтирал лезвие меча.

– Ты в порядке, дева? – спросил он коротко. И, проследив за её взглядом, жутко усмехнулся: – Ну, в бою как водится – или ты, или тебя.

Кровь металлически пахла и масляно, липко поблёскивала; от запаха и вида ощутимо мутило. Всё выглядело зыбким, ирреальным – наверное, оттого, что воздух до сих пор был зелёным, как болотная вода. Рю протянул руку, помогая встать, но его пальцы на ощупь казались холодными и жёсткими, как металл.

«Из-за меня, – подумала Виттория, не в силах отвести взгляд от обезглавленного мальчишки. – Он погиб из-за меня».

Накатил ужас осознания, тяжёлый и неотвратимый, как возмездие за грех. Рю куда-то тянул её – наверное, прочь с поля боя, чтоб под ногами не мешалась; они прошли сквозь сияющий барьер и углубились куда-то в боковые улочки, узкие и грязные. Небо, которое давно должно было посветлеть, из-за низких облаков оставалось тёмным, мрачным, похожим на заляпанное стекло. В руке внезапно появилась открытая бутылка минералки, и Виттория жадно глотнула воды, чтобы смыть с языка противный кисловатый привкус.

– Он взаправду умер, – вырвалось у неё хриплое.

Хотелось плакать – от тоскливой, безнадёжной жути, в которую превратилась вдруг жизнь.

«Как теперь Лобо в глаза смотреть?»

– Он умер, – повторил Рю с непонятными интонациями. – И это всё, что ты сказать хочешь, дева?

– А? – эхом откликнулась Виттория.

– А поблагодарить не хочешь? Я твою жизнь спас. Неужто это ничего не стоит?

В расширенных зрачках у него зажглось пугающее пламя, багровое, извивающееся по-змеиному. Виттория инстинктивно отшатнулась – и упёрлась спиной в кирпичную кладку, шершавую и противно влажноватую.

– Спа… спасибо.

Собственный голос, неуверенный и слабый, послышался точно со стороны; стены над головой точно сомкнулись, обрезая и без того скудный свет. Но Рю, который стоял совсем рядом, почти вплотную, виделся по-прежнему на удивление чётко: мощный силуэт, словно подсвеченный изнутри алым пламенем. От его тела исходил ощутимый жар; дыхание участилось после короткого боя и до сих пор не пришло в норму.

– Спасибо? – переспросил он очень тихо. – И только? Ну, что по жадности не дают – надо брать самому.

Зрачки у него резко вытянулись, стали вертикальными; и в ту же секунду появилось опять то невыносимое давление – ощущение силы столь огромной и дикой, что рядом с ней обычный человек даже не сумел бы удержаться на ногах и пал бы, растоптанный… Виттория, колдунья, стояла и дрожала – и это всё, что она могла сделать.

Рю склонился к её лицу, точно принюхиваясь, опалил жарким дыханием… а потом запустил руку в разошедшийся разрыв на юбке и грубо сжал бедро.

Приступ ужаса был таким мощным, что на мгновение вытеснил все остальные чувства. Но затем сквозь пелену мучительного страха Виттория вспомнила обещание, сказанное уверенным и спокойным голосом:

«…я тебя против воли не возьму».

– Это сон, – произнесла она непослушными губами, стараясь не чувствовать ни прикосновений, ни поцелуев, обжигающих кожу. – Просто кошмар. Наваждение.

Где-то глубоко внутри, под всеми слоями невыносимого ужаса тлела искрой уверенность: Рю бы не поступил так – он обещал.

«Он обещал, а я поверила».

Преодолевая дурноту, дрожащими руками Виттория обняла свой кошмар – и начертала у него на спине знак, изгоняющий зло.

– А ещё, – сказала она тихо, – Рю не убивает простых людей.

Затрещали, разваливаясь, как карточные домики, унылые многоэтажки вокруг; накренилось тусклое небо; начала осыпаться мостовая под ногами… Всё исчезало, таяло стремительно и неотвратимо. Дольше всех продержался призрак мужчины в её объятиях, но стоило стиснуть его посильнее – исчез и он.

Виттория глубоко вздохнула – и очнулась.

Она лежала на диване в агентстве, на том самом, который стоял в кабинете Белого Лиса. Сам Белый был тут как тут – сидел в кресле у изголовья, закинув ногу на ногу; увидев, что Виттория проснулась, он просиял улыбкой:

– Ну, наконец-то. Я уже собирался тебя будить, о диковинка. Хотя кое-кто и говорил, что вмешиваться в чужие битвы – недостойно честного воина, только я-то не воин…

Договорить ему не дали. Непонятно откуда, как с потолка, свалилась Летиция и обняла её крепко-крепко, причитая:

– Ты в порядке, ура-ура-ура!

И тут Виттория окончательно поверила, что проснулась.

– Я победила, – удивлённо произнесла она, в ответ поглаживая подругу по спине. И почувствовала, как слёзы облегчения катятся из глаз, неудержимые и горячие. – Я победила, у-у-у…

Летиция тут же начала всхлипывать сама, а потом и подвывать в тон.

Белый выждал для приличия с полминуты, затем тоже пересел на диван и обнял их обеих – и каждую поцеловал в щёку.

– Умницы, хорошие девочки, – похвалил он, чуть покачиваясь вместе ними из стороны в сторону. – Девять кошмаров переловили. Такого врага победили, загляденье! Я бы сам такого победил с удовольствием, право слово! А теперь мы все вдохнём, выдохнем – и быстренько успокоимся. Верно, о прекрасные?

– У-у-у, – согласилась Виттория.

– Ы-ы-ы, – подтвердила Летиция.

А пока они приводили себя в порядок, Белый коротко пересказал, чем закончилась великая битва. Пассажиров злополучного трамвая переловили и спасли – всех, кроме водителя, он, к сожалению, уже несколько часов как умер, истощённый кошмарами. Но самое главное, что больших жертв удалось избежать, а ведь если бы хоть одна тварь сумела ускользнуть – то наверняка наделала бы беды.

– Жаль, что так и не удалось выяснить, кто же выпустил кошмары на волю, – закончил он рассказ задумчиво. – Но, чувствую, это та же рука, которая забросила в Сити «Багряные сказания». Кстати, о сказаниях. Ты никого не забыла, о диковинка? От душителя-то тебя спас не я, а один скромный герой. Вон он стоит, меч полирует.

Рю и впрямь поджидал чуть ли не в другом конце помещения, заботливо проводя тряпочкой по клинку. И выглядел… да, пожалуй, обычно выглядел, только очень устало, как человек, который пару дней уже не спал, охраняя чужой покой. Образ из кошмарного сна – пылающие глаза, давящая сила, холодные руки – никак не желал исчезать, но усилием воли Виттория отмахнулась от него и, соскользнув с дивана, решительно пересекла кабинет.

– Спасибо, – тихо произнесла она, опустив глаза.

– Пустяки, – хмыкнул Рю. – Грош цена тому воину, который не сможет защитить прекрасную деву. А раз это долг, то и благодарность мне без надобности. Так что отправляйся-ка отдыхать, а победу мы отпразднуем, когда… Ох!

Воин или не воин, но он явно не ожидал, что Виттория обнимет его, утыкаясь лицом в плечо – тёплое и надёжное.

– Спасибо, – повторила она, – что позволил мне самой победить.

Рю смутился так натурально, что можно было бы даже поверить, что это не притворство и не коварство, и пробормотал:

– Ну, право, ерунда…

– А знаете, что? – громко спросил вдруг Белый Лис, хлопнув в ладоши. – Уже утро. И что же полагается делать утром?

– Завтракать? – предположила Летиция, потянувшись.

– Именно, о благоразумная! Остаётся другой вопрос: что же заказать? И, главное, где?

Пока они спорили о меню, Виттория, зевая, перебралась обратно на диван. Рю присел рядом. Сперва продолжил натирать меч, конечно, затем просто сидел, сонно пялясь в пространство… Голова его, словно делаясь тяжелее с каждой секундой, клонилась, клонилась, пока не оказалась у Виттории на коленях.

– Закажем сэндвичи! Вот, посмотри, тут они делают их с тунцом, с брусникой и чёрным перцем! И каково это на вкус? Неужели не любопытно, о прекрасная?

– Я за здоровое питание! Что всё время доставка и доставка? Лучше пойдём в кафе и возьмём, например, омлет с овощами и грибами. Может, Рю хочет именно омлет, что ему твои сэндвичи… Ой, а он спит, гляди!

Рю действительно заснул.

А Виттория гладила его по волосам, прислушивалась к тихому дыханию и думала: «Да-а, попала я… Ну я и попала… Попала, конечно, крупно», – и сердце билось как сумасшедшее, и сладко томилось, и замирало.

И было почему-то совсем не страшно.

END