Текст книги "Девять сбежавших кошмаров (СИ)"

Автор книги: Софья Ролдугина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Вам чего? – с вызовом спросила коротко стриженная девица с хищными алыми ногтями.

– А Доры нет? – вопросом на вопрос ответила Летти – да так расстроенно, что агрессия у девицы испарилась.

– Какой Доры?

– А вы не из Высшей школы, что ли?

– Не, из Академии изящных искусств…

– Ой, простите!

Пока шёл бессмысленный диалог, Виттория успела проверить всех студенток, но проклятие в треснувшем зеркальце так и не отразилось. Последняя парилка не работала, а за дверью, подпёртой шваброй, бойко шуровала тряпкой уборщица в спортивных штанах, подвёрнутых до колен. На жертву сбежавшего кошмара – как, впрочем, и на человека, который хоть время от времени спит – она, к сожалению, нисколько не походила.

Неудачи начинали уже нервировать.

«А если жертва пока не пришла? – зудела навязчивая мысль. – Или наоборот, давно ушла, а мы опоздали?»

Душевые пустовали, туалеты – тоже, за исключением одного зашуганного монстра в образе двухголовой синей крысы, которая испуганно таращилась из вентиляционного отверстия и пыталась поскорее дожевать рулон бумажных полотенец. В другой лапе у неё был зажат кусок мыла, уже изрядно надкушенный.

«Ах, вот куда они деваются в общественных уборных, – осенило Витторию. – Надо потом рассказать Лобо. Интересно, он-то знает?»

В первой купальне обнаружилась измождённая посетительница с двумя излишне энергичными дочками, которые изо всех сил лупили по воде ладошками. Брызги летели во все стороны, в том числе и в многострадальное зеркальце. Виттория крутилась на месте, пытаясь избежать незапланированного душа и рассмотреть через плечо хоть что-то, несчастная мать семейства непрестанно извинялась, дети вопили от счастья, и им вторила радостным воем крыса из туалета, похоже, обнаружившая в одном из шкафчиков склад хозяйственных принадлежностей – словом, было довольно весело, но, увы, расследование не продвинулось ни на шаг… А из второй купальни Летиция выскочила как ошпаренная:

– Нет-нет, туда не ходи! – шепнула она и на всякий случай преградила путь, широко раскинув руки. – Там совершенно точно нет никаких сбежавших кошмаров! Они просто не выживут в подобной атмосфере, об этом мне говорит весь мой, э-э, жизненный опыт!

– Как скажешь, – не стала спорить Виттория. Вообще-то из-за двери доносились вполне себе кошмарные подвывания, хоть и глухие. – А может всё-таки…

– Нет, однозначно нет! – Летти бойко развернула её и подтолкнула в спину для верности. – Давай к бассейну, чего время терять! – И пробормотала интригующе: – Кто их вообще сюда пустил…

Последней надеждой оставался бассейн, но и он ожиданий не оправдал: там рассекала водную гладь от бортика к бортику спортивная дама, бодрая, подтянутая и, к сожалению, кошмарами не страдающая. Пришлось возвращаться в исходную точку – в раздевалки, где очень кстати нашёлся фен.

– Что будем делать? – растерянно спросила Виттория, пытаясь просушить волосы, которые путались и никак не хотели ложиться красиво, хоть режь их. – Гадание указало на бани, но мы вроде всех проверили и ничего не нашли…

– Значит, мы что-то упустили, – неунывающе откликнулась Летти и плюхнулась на скамью, нисколько не заботясь о том, что полотенце у неё разошлось. – Хм… Белый ведь упоминал о том, что можно найти только тот кошмар, который уже воплотился или готов вот-вот воплотиться?

– Ну… да? – кивнула Виттория. Ей и в самом деле припоминалось нечто подобное. А даже если и нет, это было бы логично: отыскать ещё несуществующий сон вряд ли получилось бы. А это означало… – Так, стоп. Кажется, мы ошиблись с самого начала. Люди в баню приходят вовсе не затем, чтоб поспать. И если кто-то и уснёт, его тут же разбудят: опасно ведь, можно или тепловой удар схватить, или утонуть… А кто может подремать днём?

Они переглянулись: обеим, вероятно, пришла в голову одна и та же идея.

– Охранник, – озвучила её Летиция. – Или администратор. Вот засада! Столько времени потеряли! Чур, Белому ни слова – засмеёт.

Никогда ещё Виттория так быстро не одевалась и не приводила себя в порядок: каждая минута была на счету. Старичок-охранник обнаружился на прежнем месте: он не спал, и, как подсказывало зеркальце, не страдал от кошмаров – да и по характеру оказался сущим золотом. Не особо интересуясь, зачем это понадобилось двум странным посетительницам, он охотно рассказал, что из сотрудников сегодня в банях, кроме него, только уборщица и кассирша.

– Ну, уборщицу мы уже проверили – она чиста, – задумчиво прикусила губу Летиция. – Значит, кассирша?

Догадка оказалась верной.

То, что бедная женщина страдает от какого-то потустороннего наваждения, ясно стало сразу: она так дёргалась в своём кресле, точно к нему подключили электрический провод, и к тому же тихо подвывала во сне, но звуки заглушало бормотание работающего телевизора. К счастью, дверь оставалась приоткрытой, и тратить время на взлом не пришлось. Виттория влетела в маленькую комнатку, пропахшую сладким чёрным чаем и солёным человеческим потом, с трудом нашарила в сумке ловец снов – и от души врезала им кассирше по лбу.

В стороны брызнули искры – самые что ни есть настоящие. Одна из них, слишком уж шустрая, метнулась вбок, но, как намагниченная, притянулась к ловцу, некогда сплетённому Лобо Флорабелио, а нынче утром подлатанному Белым Лисом. Ночной кошмар, даже очень-очень могущественный, конечно, не мог сопротивляться творению двух великих колдунов сразу – попался, как миленький. Виттория мстительно размазала его по переплетению нитей простым заговором, чтоб уж наверняка не сбежал, и только затем тронула пострадавшую – к слову, даму весьма почтенного возраста – за плечо:

– Эй… просыпайтесь!

Кассирша как-то по-особому шумно всхрапнула – и распахнула глазищи, круглые и яркие, как две пуговицы из бирюзы. Веки у неё задрожали, и по щекам градом покатились слёзы.

– Ой, девоньки, – всхлипнула она, дрожа от ужаса. – Как же хорошо, что вы меня разбудили, девоньки! Мне такой страх пригластился, такой страх… Как будто стала я опять молодая!

Виттория от неожиданности чуть не уронила ловец.

– Простите?

– Жуть-то какая! – всхлипнула протяжно пострадавшая, приложив ладони к щекам. – Страсть-то какая! Это ж если я сделалась молодая – значит, опять школа, опять замуж, разводиться четыре раза, опять детей воспитывать двадцать лет, потом внуков снова нянчить… А у меня-то ведь только-только, считай, настоящая жизнь началась! Ну нет! Уж лучше, девоньки, сразу помереть!

Вырваться от благодарной кассирши удалось нескоро. Сперва ей требовались утешения, затем она решила отплатить добротой за доброту и принялась угощать своих спасительниц чёрным сладким чаем и печеньем – как назло, домашним, шоколадным, очень-очень вкусным, отказаться от которого было выше человеческих сил. Только очутившись на улице, Летиция спохватилась, что на часах натикало уже порядочно, а от коллег по агентству до сих пор ни слуху ни духу.

– Не то чтобы я за них беспокоилась, всё-таки взрослые мальчики… – протянула она и вздохнула, сдаваясь. – Ладно, кого я обманываю, беспокоюсь, конечно. Куда сначала пойдём? На студию или в музей?

Правильнее, конечно, было бы проявить служебное рвение и благонадёжность, отправившись на выручку непосредственному начальству, но Виттория ни на секунду не сомневалась, что Белый Лис справится. А вот заспанное, даже несколько помятое лицо Рю будило в глубине души смутную тревогу… Всё-таки не так давно он вырвался из «Багряных сказаний», чтобы привыкнуть к сумасшедшему ритму городской жизни.

– Давай на студию? – попросила Виттория.

И – смутилась отчего-то.

Летиция понимающе улыбнулась, но вслух ничего не сказала и отправилась ловить такси.

Ехать пришлось довольно далеко – киностудия располагалась за городом. Старые и новые кварталы сменяли друг друга, сливаясь в одну причудливую и прекрасную картину; солнце то выныривало из-за облаков, то снова пряталось; становилось то теплее, то холоднее, свет то бил по глазам, то меркнул… В мире будто бы не осталось ничего постоянного, и из-за этого казалось, что дело происходит во сне, а не наяву. Водитель, молодая женщина с орлиным носом и мощными жилистыми руками, время от времени подкручивала настройки радио, хаотично перескакивая с одной станции на другую, и пассажирками совсем не интересовалась. Летиция, пользуясь моментом, достала планшет и занялась своими заказами. Выглядела она очень сосредоточенной, уверенной, а потому красивой – словом, взрослой, и Виттория, которая никак не могла расчесать не до конца просушенные волосы, немного ей завидовала.

«Интересно, – думала она, – если купить такую же красную помаду, я буду выглядеть взрослее?»

Мысль была заманчивой, но что-то подсказывало, что так просто проблемы не решаются. И ещё – представлялась отчего-то очень ярко реакция Рю на такое приобретение: он вздёрнет брови, хмыкнет, а потом выдаст какую-нибудь неоднозначную фразу, начинающуюся с «я простой воин»… Или не скажет ничего вовсе, и это будет особенно обидно.

Наконец такси приехало к нужному месту и тем самым положило конец невесёлым размышлениям.

– Как войдём? – спросила Летиция, искоса поглядывая на шлагбаум и охранника, дремлющего в будке. – Тут, кажется, проход по удостоверениям.

Виттория задумалась. Будь она одна, то попросту отошла бы подальше, отвела ненужные взгляды несложным заговором и перемахнула бы через забор. Но тащить с собой подругу, одетую в изящный розовый деловой костюм… Пока они раздумывали на пару, к воротам подъехал автобус, из него высыпала толпа туристов в сопровождении гида, все построились колонной и прошли на территорию киностудии. Летти задумчиво проводила их глазами, а затем вдруг вид у неё сделался лихой и вдохновенный.

– Ну-ка, – скомандовала она шёпотом. – За мной!

К шлагбауму они подскочили аккурат в тот момент, когда колонна отошла на пятьсот метров и начала медленно втягиваться в проулок между корпусами. По пути Летиция выудила из сумки печенье, кинула стайке монстров, похожих на фиолетовых цыплят, которые вечно крутились рядом, и молча указала на будку охранника. Затем сбросила туфлю – и дальше побежала наполовину босиком, отчётливо прихрамывая.

– Простите! – крикнула она, вихрем подлетая к шлагбауму. – Мы отстали от экскурсии, они уже прошли, да? У меня каблук сломался… Билеты же не пропадут? Ребята далеко ушли?

Пока Летти тараторила, опираясь на локоть Виттории, фиолетовые цыплята, подкупленные пачкой печенья, промаршировали в будку. И, видимо, нашли себе там дело по душе, потому что вскоре послышались странные звуки – писк техники, помехи, треск и грохот. Охранник, высунувшийся было на окрик, тут же с руганью втянулся обратно, точно улитка в домик, и махнул рукой – мол, догоняйте сами, сейчас не до вас!

– Мы с тобой опять нарушительницы, – вздохнула Виттория, когда они отошли на достаточно безопасное расстояние.

– Привыкай! – хихикнула Летиция, влезая в туфлю и продолжая идти уже нормально. – Чему Белый меня научил, так это получать удовольствие от мелких безвредных правонарушений. Правда, он такие штуки называет «трюками» и «упражнениями коварства». Сможешь найти Рю?

Виттория уверенно кивнула.

Конечно, вертушка не могла сразу указать на столь могущественное существо как Чёрный Дракон или Белый Лис, но там, где нет прямых путей, всегда найдутся обходные. Например, ещё с прошлого раза Виттория накрепко уяснила, что даже сильные колдуны и страшные чудовища редко додумываются до того, чтобы зачаровывать подошвы собственных ботинок… особенно подаренных наивными с виду девами.

В общем, в том, чтоб выглядеть несколько простовато и потому безвредно тоже были свои преимущества.

– Слушай, Тори, – задумчиво позвала Летиция спустя пять минут, когда Виттория уже замучилась подбирать правильную формулировку для поиска. Колдовство отскакивало от Рю, как горох от сковородки – и больно щёлкало по лбу. – А почему бы тебе просто не позвать его через книгу?

Вертушка не выдержала тяжести многочисленных просьб – и треснула, едва не охромев разом на две лопасти, но затем всё же принялась раскручиваться, нехотя и словно бы опасливо.

«Неужто наконец получилось?»

– Через книгу… Через «Багряные сказания», что ли? – рассеянно переспросила Виттория, стараясь не упустить знак, указующий верный путь. – Лучше не надо. Это будет, ну… как за поводок дёргать, что ли.

Воображаемая картинка – Рю в ошейнике и на цепи – заставила кровь прилить к щекам, но зато вертушка, словно получив дополнительный стимул, завертелась резвее, а затем резко остановилась, безошибочно определяя направление.

– Поводок, скажешь ещё, – хихикнула Летиция в кулак, тоже явно представляя нечто забавное. – Но вообще похоже на правду. Белый тоже не любит, когда ему напоминают о заключении в книге. Я тут недавно узнала, за что он так злится на Книжника. Помнишь слушок, что он был его последним хозяином?

Для собственной безопасности Виттория предпочитала вообще не размышлять о том, кто, как и когда помыкал Белым. Мало ли на свете самоубийц – что, обо всех теперь думать?

– Предположим, помню…

– Он и правда владел книгой со всем, что к ней прилагалось, – бессовестно раскрыла Летиция тёмные страницы из жизни возлюбленного. – И даже однажды рискнул призвать Белого, но приказать ничего не успел: только услышал его многозначительное «Так-так, кто тут у нас?» – и тут же захлопнул книгу. На всякий случай.

Виттория представила себе это – и невольно улыбнулась:

– И правильно сделал.

Что-то ей подсказывало, что Рю при всём его видимом добродушии не менее злопамятный, чем Белый Лис.

Киностудия оказалась прелюбопытным местом. Она являла собой нечто среднее между складами, строительной площадкой и старым центром города во время маскарада; вдобавок то тут, то там торчали одинокие офисные корпуса – сверкающее на солнце стекло, металл и облицовка фасадов, издали похожая на пластиковую мозаику. Из-за высокого забора валил пиротехнический дым и слышался кошмарный рёв, перемежаемый бодрыми указаниями режиссёра и надрывным женским плачем. На сдвинутых стульях у кафетерия дремал кудрявый молодой человек, на футболке у которого значилось: «Сценариста не кормить, руками не трогать». А чуть дальше начинался настоящий лабиринт из крытых павильонов, и в каждом происходило нечто любопытное.

– Вот в таких местах я всегда теряюсь: это настоящее было чудовище или костюм? – задумчиво произнесла Летиция, заглянув в одну из дверей. – Кого-то едят, из пасти торчит сапог – то ли и впрямь пора человека спасать, то ли съёмки идут.

– Если сапог – то спасать уже поздно, – рассудила Виттория. – Кстати, Рю уже вроде бы поблизости, но что-то я его не вижу… Ой!

Стена очередного павильона появилась за поворотом так неожиданно, что лишь чудом удалось вовремя остановиться и не протаранить её лбом. Вертушка задрожала, точно предвкушая финал пути, и окончательно развалилась на части. Однако входа нигде не было видно – что справа, что слева, и пришлось обойти половину здания, прежде чем появилась заветная дверь, украшенная, впрочем, негостеприимной надписью: «Только для персонала».

– Взламываем? – радостно предложила Летиция и, дёрнув ручку, слегка разочаровано добавила: – Открыто…

Шумоизоляцию в этом павильоне сделали отменную, явно не пожалев ни сил, ни средств. Но стоило оказаться внутри, как по ушам ударил слитный рокот множества голосов, выкрикивающих нечто одобрительное:

– Да-а-а!

– Вперёд!

– За короля-я-я!

– За свобо-о-оду!

– За зарпла-а-ату!

За тонкой преградой из ширм и зелёных экранов скрывалось огромное помещение, отделанное под пещеру, в котором бесновалась толпа атлетически сложенных, но плохо и скудно одетых мужчин. На фоне множества тел с внушительной мускулатурой, едва прикрытых живописными обрывками ткани, выделялись несколько хлюпиков: один с бородкой, потрясающий режиссёрской «хлопушкой», другой усатый, с пачкой распечатанных листов, и несколько совсем ещё юных пареньков, тянущих шеи, как цыплята. Однако у всех без исключения взгляды были устремлены на одну и ту же фигуру.

– Рю, – вздохнула Виттория обречённо, а Летиция со знанием дела усмехнулась и цокнула языком:

– Хорош, красавчик… Ой, только Белому не говори, ладно?

А ведь Рю и впрямь был хорош – высоченный, с убранными в хвост волосами, обнажённый до пояса. В свете мощных прожекторов он и сам словно бы светился; меч в половину человеческого роста величиной казался естественным продолжением руки, воздетой к небу – ну, точнее, к потолку. Одухотворённое лицо излучало величие, от которого хотелось то ли восторженно пищать, то ли идти на штурм дворца какого-нибудь тирана, а огонь праведного гнева в глазах пылал так ярко, что декорации уже дымились.

– Доколе мы будем терпеть угнетение? Я спрашиваю вас, братья мои! – выкрикнул Рю с той правильной долей надрыва, от которой начинают сладко подгибаться коленки… А потом заметил Витторию, скромно поджидающую среди микрофонов и камер, и быстро закруглил речь: – Словом, в атаку! – и резко отвёл руку, взрезая кусок декорации у себя за спиной и саму стену.

Толпа взревела – и в одном слитном порыве кинулась вперёд, сметая и постамент, с которого мгновение назад вещал бесстыжий дракон, и ширмы, и экраны, и оборудование… Даже если съёмочная команда во главе с режиссёром и пожелала бы возразить, у них бы ничего не вышло: мускулистая массовка увлекла их за собой. Через несколько минут павильон опустел; Рю спрыгнул с потолка, на котором пережидал весь этот бардак, подобрал с пола затоптанную рубашку, тщательно отряхнул её – и только потом, уже одетый, подошёл к хозяйке.

– Видно, я непростительно задержался, если юная госпожа с подругой пришла меня поторопить, – улыбнулся он, и ругать его сразу расхотелось. – Ваша охота была удачной?

– Да, Тори там отличилась, – гордо ответила Летти, похлопав её по плечу. – Кошмар отловили, жертву спасли и даже не опозорились. А ты справился? Как я вижу, повеселиться ты точно успел.

Рю пожал плечами:

– Моему племени не чужды простые, честные развлечения…

– Ага, например, заморочить головы обычным людям, – хихикнула Летиция. – Бедные актёры… А кошмар-то хоть ты нашёл?

– Разумеется – ведь сперва дело, затем досуг, – серьёзно кивнул он. – Но вот женщину, которой овладела эта тварь, боюсь, сложно будет спасти. Вы обе всё поймёте и без слов, когда увидите её.

Летти помрачнела:

– Сложно спасти, значит… Ну, давай посмотрим на эту твою жертву. Показывай путь… Тори, а ты чего застыла?

Виттория наконец очнулась от созерцания совершенно разгромленного павильона и без обиняков призналась:

– Да вот думаю, кого они будут атаковать. В павильоне справа снимают фильм ужасов, а слева – комедию про школьников и домашних животных.

Повисла неловкая пауза. В наступившей тишине очень ясно слышны стали шум и крики, доносящиеся откуда-то справа, и лицо у Рю приобрело скорбное выражение:

– Я питаю надежду, – произнёс он тихо, – что мои воины пострадают не сильно. Если б я только знал… Ведь я не чудовище в конце концов, чтобы отправлять их к детям!

По дороге им то и дело попадались свидетельства восстания массовки: опрокинутые декорации, растоптанные страницы сценария, ограбленные вагончики с хот-догами и горячими вафлями. Режиссёр сидел в кафе за большим фикусом и слёзно жаловался кому-то по телефону, охрана бегала туда-сюда, переговариваясь по рациям, туристы восхищённо снимали всё, что видели вокруг – словом, до подозрительной компании нарушителей, разгуливающих по закрытой территории, никому дела не было. Они легко проникли в святая святых – в главный административный корпус, а затем преспокойно зашли в служебный лифт, пока клерки и секретари восторженно глазели в окна на разворачивающийся актёрский бунт.

– Нам нужен третий этаж, – сообщил Рю. – Выше их не сажают – верно, чтоб не было соблазна выброситься из окна и покончить с мирской суетой. Ниже не сажают тоже – чтоб не сбежали.

Летиция рассмеялась, видимо, поняв и оценив шутку, а Виттория постеснялась спросить, в чём соль, и терялась в догадках, пока дверцы лифта не разъехались, а взору не открылся длинный коридор со множеством одинаковых дверей. Надписи на табличках были примерно одинаковыми: «Мастер скорых расчётов – фамилия такая-то, проект такой-то, часы приёма – по средам в полнолуние каждый високосный год с двух до трёх по предварительной записи».

– Финансово-договорный отдел – место, где ночные кошмары становятся явью. Особенно в конце квартала, – протянула Летиция, кивнув для внушительности. – Да-а, наш беглец знал, где прятаться.

Коридор огибал здание по всему периметру, чтобы после третьего поворота упереться в массивную дверь, табличка на которой оказалась золочёной, а часы приёма были не указаны вовсе. Зато вверху значилось большими буквами: «Старший мастер скорых расчётов». Рю подмигнул заговорщически, затем приложил палец к губам, призывая к молчанию – и тихонько нажал на ручку. Дверь приоткрылась, открывая воистину устрашающий вид: просторный некогда кабинет, ныне так заваленный бумагами, папками и коробками, что свободное место оставалось только у окна, где щуплый кактус впивался иголками в стекло, у кулера с горячей и холодной водой – и у широченного письменного стола. Там, почти невидимая за высоченными стопками документов, рыдала средних лет женщина в роговых очках, а в воздухе витал слабый аромат дорогих духов, крепкого алкоголя и подсохших пирожных с кремом.

– Как же так, – повторяла она, доставая из пачки новый бумажный платок; горка из уже использованных возвышалась над урной, как заснеженная вершина, ещё не покорённая альпинистами. – Как же так… Засыпаю – снится, что отчёты не готовы, баланс не сходится, в смете бардак, подписей не хватает, едет инспекция, а директор трубку не берёт… Просыпаюсь – так и наяву то же самое! Как же так…

Она рыдала так горько, что Виттории её стало по-настоящему жалко. Но, как назло, на ум ничего толкового не приходило: фамильное колдовство Флорабелио прекрасно подходило для спасения от глобальных кризисов, сражений с чудовищами и решения мелких бытовых проблем, но вот перед финансовыми трудностями было абсолютно бессильно. Лобо в своё время пытался что-то придумать, но потом плюнул, потому что легче раскопать проклятый пиратский клад и закрыть дыры в бюджете чистым золотом, чем свести дебет с кредитом там, где он не сходится по определению.

– Рю, – почти беззвучно позвала она и потянула дракона за рукав. – А точно нет никакого способа ей помочь?

Он задумался всерьёз, а потом ответил с прищуром:

– Вообще есть, но варварский. Разве что ты дашь мне разрешение, юная дева…

Виттория оглянулась на Летицию, но та лишь развела руками, явно не собираясь ничего советовать.

– Ну… а никто не пострадает?

– Ни жизни, ни телесному здоровью этот способ не навредит.

– И проблем у госпожи старшего мастера скорых расчётов станет меньше?

– Они буквально исчезнут, – не моргнув глазом, пообещал Рю.

Интуиция вопила, что соглашаться не стоит, но уж очень хотелось посмотреть, что окажется сильней – бардак в финансах или волшебное чудовище… И Виттория решительно кивнула:

– Ладно, спасай. Считай, что я разрешила.

Глаза у Рю вспыхнули от предвкушения.

– Вы идите, – сказал он, мечтательно глядя на стопки документов. – А я вас догоню.

Уже за шлагбаумом, пока Летиция вызывала такси, Виттория обернулась, высматривая дракона, и увидела в небе смутно различимый гигантский силуэт, похожий на водяной знак на купюре. Из главного административного корпуса валил чёрный дым – кажется, его источник располагался где-то в районе третьего этажа. Вскоре силуэт в небе исчез, а Рю спикировал на мостовую, отряхивая руки.

– Всё, – заявил он с глубоко удовлетворённым выражением лица. – Почтенной госпоже старшему мастеру скорых расчётов не о чем беспокоиться: теперь даже самый дотошный проверщик не найдёт, к чему придраться.

Виттория снова посмотрела на дым, затем прислушалась к воющим вдали пожарным сиренам…

«Ну что же, – подумала она. – Зато проблемы действительно исчезли!»

***

Ехать к Городскому техническому музею пришлось на такси – он располагался аккурат на противоположной стороне Сити. Это было помпезное, разлапистое здание с двумя флигелями, утопающее в глубине фруктового сада. На кованой решётке каждые двадцать метров сверкал выкрашенный золотистой эмалью старинный герб. Когда-то давно он принадлежал третьему по счёту мэру, который сперва изрядно разбогател – как говорили, неправедным путём, а потом исчез без следа… Но вот уже больше столетия две скрещённые алебарды, вписанные в замысловатую шестерёнку и коронованные венцом из цветов, ассоциировались только с культурным наследием, толпами зевак и диковинными механизмами.

– Белый обожает сюда мотаться, – вздохнула Летиция, когда такси уже подъезжало к воротам. – Будь его воля, он, наверное, и ночевал бы тут… Кстати, вы там как, не спите?

– Нет, – решительно ответила Виттория, поспешно выпрямляясь; во время долгой поездки её постепенно клонило в сторону Рю, пока она не упёрлась виском ему в плечо. – Ну… Кажется, нет.

– Не спим, – подтвердил дракон грустно. Его обретённая было бодрость понемногу выветривалась, пока такси азартно петляло по улицам города, и теперь от неё не осталось и следа. – К сожалению.

Летиция косилась на них в зеркало заднего вида, косилась – и сама зевнула, пробормотав:

– И правда, глаза закрываются… К дождю, что ли?

По небу и впрямь бродил тучи, но на мгновение Виттория задумалась, не сбежавшие ли кошмары пытаются их заморочить – и сонливость враз как рукой сняло: снова трястись от страха при виде мятой обувной коробки как-то не хотелось.

Искать Белого, по счастью, не пришлось: он обнаружился на лавке сбоку от главного входа в музей, под раскидистой старинной сливой. Рядом, положив ему голову на колени, дремал ребёнок – мальчик лет четырёх. Выглядело дитя бледным, измождённым, словно после тяжёлой болезни, и у Виттории сердце сжалось.

– Это он… жертва кошмара? – тихо спросила она.

– И да, и нет, – ответил Белый странным голосом с металлическими нотками; красивое лицо сейчас напоминало застывшую маску. – Жертвой стала его мать. Там, в музее, есть зал, где показывают познавательные фильмы для самых юных, не умудрённых опытом… Боюсь, ей стало скучно смотреть на кривляния зверушек среди поющих поездов, и она уснула. И не проснулась.

– То есть… – начала Летиция и осеклась.

Белый махнул рукой – и улыбнулся впервые с момента встречи:

– Прискорбно видеть, что даже возлюбленная супруга недооценивает мои скромные таланты… Нет, разумеется, я разбудил ту несчастную и избавил её от кошмара, – произнёс он и отвернулся. – Но разуму её требуется… требуется некоторое время, чтобы оправиться от перенесённого ужаса. Проснувшись, она принялась кричать и кататься по полу, пока не явились эти ваши целители на белом автомобиле и не дали ей какое-то лекарство. Сие дитя же плакало столь долго и горько, что обессилело; тогда я погрузил его в беспамятство с добрыми видениями.

Виттория наклонилась снова к мальчику, чьи рыжеватые кудри порядком спутались, а кое-где слиплись от влаги, пригляделась к подсохшим дорожкам слёз на когда-то румяных, а теперь смертельно бледных щеках – и почувствовала, как сердце у неё трепещет снова, только теперь от злости.

«Увижу ещё кошмар – прихлопну сразу, ловить не стану».

– А у мальчика, ну… папа есть? – спросила она вслух робко. – Не в больницу же его к маме везти…

Белый только пожал плечами, но тут уже Летиция оправилась от рассказа и снова вернула себе деловой настрой:

– У него на запястье браслет, – указала она на ярко-оранжевую полоску, охватывающую тонкую детскую руку. – Такие штуки специально детям надевают – ну, тем, которые сами ещё не могут запомнить свой адрес или полные имена родителей. Обычно там с внутренней стороны пишут контакты, фамилию…

Собственно, так и вышло. У мальчика было указано три телефона и три имени – матери, отца и почему-то тётки; вот она-то и ответила первой. Сначала удивилась звонку, но затем, услышав, что произошло, пообещала как можно скорее приехать в музей. Чтобы скоротать время, Виттория и Рю отправились на поиски кафетерия – и с удивлением обнаружили, что нужно сперва купить билеты в музей, выстоять очередь в вестибюле и выдержать неравную битву за номерок в гардеробной. Стоила ли таких усилий возможность приткнуться с подносом где-то на подоконнике или за барным столиком, торопливо давясь пирожком – большой вопрос.

– Тута вам не рысторан, – важно сообщила смотрительница, когда Виттория попыталась донести до неё, что хочет приобщиться не к высокой культуре, а к низменному бутерброду с колбасой. – А то сперва чаю, потом до уборной, а потом експонатов не доищешься!

– Вижу, госпожа обладает непреклонным духом и великой храбростью, а значит, нам следует отступить, – кивнул Рю и, приобняв Витторию под локоть, увлёк за угол, а уже там добавил вполголоса, ухмыльнувшись: – Ибо воинская мудрость гласит: пойдёшь в лоб на великую силу – потеряешь войско; а затаишься и ударишь с тыла – обретёшь победу.

– А попроще? – мрачно поинтересовалась Виттория; в желудке уже неприлично урчало, а ближайшая забегаловка располагалась аж в двух трамвайных остановках от музея.

– Давай мне кошелёк, о дева: нужное окно всего лишь на втором этаже. Одна нога здесь, другая там – я мигом.

Он действительно вернулся через несколько минут – с четырьмя стаканами в двух картонках-подставках и целым пакетом сэндвичей, в которых зелени и томатов было даже больше, чем сыра и копчёной индейки. На бумажной обёртке красовалась гордая надпись «эко» и ещё одна, поменьше, «со злаками», что, по опыту, всегда увеличивало цену минимум в полтора раза. Виттория успела уже огорчиться, но затем вспомнила, что она уже не бедная студентка, зависящая от карманных денег, а целый консультант в агентстве по решению потусторонних проблем.

– Что тебя так обрадовало, о дева? – спросил Рю, вручая ей одну из подставок со стаканами. – Неужели предвкушение обеда?

– Да нет, – мотнула она головой и призналась: – Просто подумала, что хорошо быть взрослой. Можно столько всего себе позволить!

Дракон окинул её подозрительно долгим, оценивающим взором и затем ответил непонятно:

– Действительно, очень хорошо. Но неопытным девам лучше не впадать в чрезмерность.

– Ага, – согласилась Виттория рассеянно, заглядывая в пакет. Некоторые сэндвичи оказались с нелюбимым клюквенным соусом, но зато другие были с обожаемым чили. – А то растолстеть можно.

Рю запнулся на половине шага, едва не расплескав чай, но ничего не сказал.

Гуманитарная помощь из музейной столовой пришлась весьма кстати – вся команда успела уже изрядно проголодаться. Пока они разбирали чай – он весь оказался разным – и делили съестное, позвонила тётка мальчика и сообщила, что поймала такси.