Текст книги "Призванный (СИ)"
Автор книги: Софья Липатова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)
Хозяин. Глава 2
Глава 2
Крейн кинул телефон на заднее сиденье, от чего тот подскочил около меня и, ударившись о потолок автомобиля, приземлился рядом. Выпрямившись, я просунула голову между сидений, разглядывая дорогу. Приятная прохлада от работающего кондиционера освежала разгоревшееся от ставшего не привычным бега тело. Несколько теней мелькнули в окне. Чудовища возвращались. Очень вовремя мы дошли до Башни. Только вот мерзкое ощущение того, что что-то идет не так, продолжало противным червяком сомнений зудеть под подкоркой мозга. Прищурившись от бившего в глаза солнца, я невольно повернулась к Эрику. От аромата энергии Крейна внутри все напряглось, вытягивая нервы в струну. Лихорадочно сглотнув вмиг набежавшую слюну, я отодвинулась ближе к Лавру, чтобы хоть немного усмирить голод.
Если его возможно усмирить. Ощущение непрекращающегося, высасывающего все силы, сжимающего желудок кулака не уходило. Воспоминания о крови Бака и миге, когда его энергия пошла по венам не вызывали отвращения. Наоборот, внутри словно что-то подпрыгнуло, ожидая повторения.
Спасибо Безмолвной, что в этой жизни еще были люди, чья судьба заботила меня гораздо больше, чем собственная.
– Макс связался со мной, – начала я, поморщившись, когда автомобиль, подскочив на кочке, дернулся, заставляя растянуться слегка схватившуюся рану.
– Бак звонил, – Эрик кивнул на мою руку, – дай сюда.
Закусив губу я отрицательно помотала головой. Неизвестно, что произойдет теперь. В целом чувствовала себя вполне сносно, но где-то внутри желудка горел огонь, заставляющий глаза бегать, а рот наполняться слюной при каждом вдохе рядом с Осирисом. Эрик, заложив автомобиль в поворот, резким движением схватил мою руку, от чего я зашипела. Боль перебивала тут же взбунтовавшийся голод, позволяя родному теплу вновь заструиться по венам. Выдохнув, я облокотилась лбом на сиденье. Всегда такой. Улыбка коснулась лица, а пальцы сами потянулись к светлому ежику. Как же я скучаю по тебе, Крейн.
– Браво! – хлопки Лавра за моей спиной вынудили обернуться, – Сколько лет был на свете, первый раз вижу это в действии. Просто удивительно, – тонкий и длинный палец тут же впился в ту часть раны, где края еще не успели схватиться, от чего я зашипела, – рваная рана затягивается на глазах.
Свободная рука тут же вцепилась в горло призванного, от чего тот рассмеялся, широко открыв рот. От ненависти черные потоки тут же окружили тело Лавра, не касаясь его. Как? Лихорадочный блеск в зеленых глазах сбивал с толку. Зарычав, я выхватила ближайший кинжал и воткнула в открытую ладонь Лавра. Удивление и боль проскочили во взгляде мертвого, тут же сменившись довольной усмешкой.
– Знаешь, Валери, а я еще так сомневался в выборе тела, – поморщившись, призванный потянул руку, – а ведь так оказалось даже лучше. Призвать Лавра да еще и не создать ему оболочку было удивительно верным решением, дорогая. Мертвый поток не причинит вреда этому телу, – резко дернув руку, призванный поморщился, разглядывая ладонь.
Закрыв глаза, я медленно разжала пальцы, жадно втягивая носом воздух. Крейн был раздражен, сосредоточен, зол, но не удивлен. А значит он в курсе. Поморщившись, почувствовала, что уголок губы приподнялся, обнажая зубы. Просто отлично, Валери Крейн. Понимает, кто сидит сейчас рядом с ним.
– Вреда-нет, – прошипела я, открывая глаза, – зато он может дать этому телу силу, которой лишился его владелец, – усмехнувшись, я вытянула поток в струну, обвивая горло Оливера, – как на счет вечного голода, Чудовище?
– О, дорогая, теперь ты – Чудовище, – Оливер тронул пальцами поток, – а я просто призванный, напитанный вот этой вот прелестью.
Одернув нити обратно, я откинулась на сиденье, пытаясь связаться с Лео. Но там, где связь должна была находить ответ – зияла пустота. Безмолвная. От неприятных мыслей спину прошиб холодный пот. Сеть некромантов. Все мои нити были оборваны, ни единой связи. Даже со Старейшим.
– Валери, не трать силы, – Оливер заговорил, обернувшись, отчего на его лоб прилипла рыжая прядь, – как только стало понятно, что ты сделала – они разорвали связь. Это нормально, – Чудовище кашлянуло, сжимая раненую руку в кулак, – ведь ты не мертвый гибрид. Ты – совершенно разумное живое со смешанным потоком. А значит можешь отравить любого из них, – усмехнувшись, Оливер отвернулся к лобовому стеклу, – а если научишься правильно использовать потоки, вовремя разделяя живое с мертвым, – Чудовище улыбнулось, прищурившись, – то и убить.
– Валери – живое? – вопрос от Крейна заставил меня недовольно поморщиться.
Оливер кивнул, снова поворачиваясь ко мне. Это выражение лица невозможно спутать даже несмотря на чужое тело. Он изучал. Так же, как когда я была в Исиде. Зеленые глаза словно прилипали к телу, размазывая по нему липкую паутину. Удержалась, чтобы не вздрогнуть.
– Я не возьмусь утверждать точно, но, насколько мне известно, я был жив шесть сотен лет. Кроме вечного голода, у нее также сохраняются все потребности обычного живого человека, – усмехнувшись, Оливер посмотрел мне в глаза, – еда, вода, гигиена, воздух, сон, секс. Все то, что после перехода к Вратам становится не нужно, – прищурившись, Чудовище откинулось обратно на сиденье, – хотя, конечно, я не был у Врат по меньшей мере трижды.
Ненависть всколыхнулась внутри горячей волной. Казалось, что из ушей действительно сейчас пойдет пар. Кулаки сжались, но я смогла сдержаться, побольше набрав воздуха в грудь.
– Скажи мне, Эрик, а почему, не сожри тебя Безмолвная или кто там еще, я уже не понимаю, кто, я не должна сейчас пытаться вот его убить? – палец некрасиво поднялся в воздух, указывая на Чудовище.
– Хотя бы потому что он – древнейший некромант, а нашему сыну угрожают именно они, – короткий взгляд серых глаз в зеркало заднего вида заставил поморщиться, – а еще он – единственный такой же, как ты.
– Стой, стой, мальчик. Если бы Валери была такой же – в ней бы не возникло потребности, – Оливер улыбнулся, отчего лицо Макса разрезали неестественно скривившись губы, – дочка – Исида, – он загнул палец, – вернувшаяся от Врат и Воскресившая Осириса. Это важно, Эрик.
– Потому что ставит меня в один ряд с Безмолвной, – смотря в окно, я напряглась, завидев дом Лавров, – так?
Ответа на свой вопрос я уже не услышала. Глаза жадно разглядывали фигуру, усевшуюся около двери летнего дома. Эрик резко ударил по тормозам, от чего мой лоб больно встретился с изголовьем сидения. Но рука сама уже потянулась к ручке. Почему он бездействует? Лео спокойно облокотившись на стену, сидел на траве, разглядывая пальцы. Черные волосы некроманта, неизменно собранные на затылке в хвост, переливались на солнце создавая ощущение плотной шелковой ткани. Слишком спокойно.
Ведь он мог зайти внутрь, если бы хотел.
Но некромант не двигался. Расслабленная поза, опущенные плечи, одна нога согнутая в колене. Лео словно ждал. Темные глаза лениво пробежались по моему лицу.
– Радует, что вы оба вместо того, чтобы уничтожить меня на месте, так терпеливо смотрите, не подходя близко, – некромант поднялся, отряхивая руки, – льстит даже.
В голосе Лео сквозила насмешка. Мужчина лениво расправил плечи, разминая шею. Эрик сделал шаг вперед, а Оливер повторил его движения, оказавшись рядом со мной. Я отшатнулась, брезгливо сморщив нос. Не знаю, что он задумал, но ничем хорошим лично для меня это точно не закончится. Да и для моей семьи тоже. Не знаю, почему я испытала такое облегчение, когда Крейн оказался к некроманту ближе, чем я сама. Возможно потому что в принципе отвыкла, что между мной и опасностью всегда вот так неотвратимо вырастало его сильное тело.
Некромант опустился на колено, склонив голову. От увиденного, я поперхнулась, а Крейн повернулся, недоуменно глядя на меня. Одна бровь Осириса изогнулась дугой, нисколько не скрывая эмоций Эрика.
– Хозяин, рад приветствовать тебя, – Оливер засмеялся, а я почувствовала, как новая волна голода тут же затуманила взгляд, – я ждал, конечно, в другом теле.
Глядя на склонившуюся голову Лео, я не могла поверить своим глазам. В общине некромантов было мало тех, кому в принципе хоть что-то можно доверить. Конечно он не знал обо мне всего. Но за пять лет мы прошли слишком многое. То, о чем многие никогда не узнают. Он не участвовал в моем предательстве. Не потому что я не могла доверить, а потому что не хотела подставлять. Он был среди карающих, тех, кто отправлял обратно к Безмолвной. А я тогда думала лишь о том, что так легче. Что это будет тот, кто знает меня хоть сколько-то. Закатив глаза, рванула к двери, выбивая ту со всей ненавистью и отчаянием, что скопились во мне.
Удар энергии Мэри оглушил меня.
– Внутрь! – крик Крейна слабо откликнулся в затухающем сознании, – Как вы просмотрели? Кто отдал ей Книгу?!
Толчок в спину и тут же я оказалась в замкнутом пространстве с тем, кроме чего ни на что не могла смотреть. Лишь одна точка. Сладкий ароматный, выбивающий волю и дух поток живой энергии. Кто-то что-то кричал, дергал, держал меня. А я лишь жадно вбирала носом воздух, что нес в себе то, что больше всего хотелось попробовать сейчас. Сглотнув слюну, я представила, как энергия прокатится на языке, переполняя все сознание.
Голод уйдет, Валери. Только возьми.
Да, да, да. Нужно лишь вырваться и дотянуться туда. Чьи-то руки больно сжимали плечи, трясли, заставляя расфокусироваться. Но нет.
Еда.
– Макс, иди сюда, помоги дядю Баку, – голова невольно дернулась туда, где для меня уже было просто расплывающееся пятно.
Странно, будто произошло что-то важное. Но уже не имело значения.
Я же так устала. Изматывающий день. Лишь чуть-чуть, каплю. Только прикоснуться. Я же не заберу много, правда? Ничего страшного не произойдет. Я же не чудовище. Просто немного восполнить резерв. Сердце стучало в ушах, заставляя кровь бежать быстрее по всему телу. Я рванулась вперед, пытаясь выпутаться, но огромное кол-во рук держали меня. Зарычав, я попыталась ухватиться зубами за того, кто удерживал, но новый рывок развернул меня на пятках, не давая сомкнуть челюсть.
– Валери! – перед глазами стояла какая-то зелень, закрывающая мою еду, – Крейн, она уже пробовала живое?! Энергию, плоть, что из этого она успела отхватить?! – какая надоедливая мертвая муха.
– Все, – снова какое-то надоедливое жужжание, – через сколько она поймет, что может использовать поток?
– Не знаю, сейчас она не с нами, – грубые ругательства доносились сквозь волну обжигающего голода, – шесть сотен лет к Безмолвной! Крейн, твою мать, как ты мог это пропустить?! – вывернувшись, я дернулась, но рука сгребла меня за волосы, отчего я зашипела, – Валери, послушай меня!
Не хочу никого слушать. Достали. Вот там вкусное и живое. То, что навсегда погасит этот высасывающий голод. Что там говорили про потоки? Это важно, надо вспомнить. Черные щупальца потянулись к яркому пятну ароматной энергии. Вывернувшись, наконец, я рванула вперед единым движением достигая цели.
– Крейн, давай! – чей-то крик заставил дернуться, упуская момент, – Бесполезно, уже все, ну же!
– Мама!
– Макс, не подходи! – еще один крик.
Но я не отрываясь смотрела на маленькие пальчики, коснувшиеся моей ладони. Важное. Важнее меня самой. Упав на колени, я схватила сына в охапку, прижимая к себе изо всех сил. Что-то горячее пролетело мимо, а рядом звякнул металл, ударяясь о пол. Дрожь шла по всему телу, передаваясь ребенку, а он тихо гладил мои волосы маленькой ладошкой, нашептывая что-то успокаивающее. Странно. Сознание полностью вернулось, а туман все равно стоял перед глазами. Сморгунов непонятно откуда набежавшую влагу, я подхватила ребенка на руки, не оборачиваясь туда, где за моей спиной все еще стояла та, что чуть не стала моей пищей.
– Ты хорошая, мам, – маленький пальчик коснулся моей щеки.
Можно уже не считать.
В стекла, с ужасным грохотом, стучались твари, заставляя стены летнего дома содрогаться. Только весь этот страх, повисший в доме, тугими мутными волнами покрывающий пространство, не имел к ним сейчас отношения.
Уткнувшись в грудь Эрика, я вдруг почувствовала, что с плеч свалился булыжник размером не меньший, чем сам этот дом. Я не могла смотреть на них. Но вот для этих двоих я все еще что-то значу. Руки Осириса обвили меня успокаивая. Короткий поцелуй обжег висок, а я улыбнулась, крепче прижимая Макса к себе.
– Мы уходим, – голос Эрика был спокоен, – их уведем за собой.
– Эрик, – голос Бена за моей спиной холодным металлом ненависти пронзал спину, – ты знаешь, что вы с Максом можете остаться. Пусть уходят, – Ра запнулся, подбирая слова, – некроманты и призванный. Им не страшны те, кто за окном.
– Ты бы сейчас, будь это Эли, остался? – Крейн успокаивающе поглаживал мою спину.
Да. Из нас пятерых чудовища угрожали только Эрику. Но он все равно не собирался оставлять меня. Притихший Оливер настораживал, но сейчас вызывал меньше беспокойства. Чудовище.
Усмехнувшись, я подняла глаза, поворачиваясь к окну.
Не пора ли уже смириться?
– Мамочка, а у тебя глазки черненькие, – Макс улыбнулся, чмокая меня в щеку, – целиком.
– Боишься? – в голосе Эрика сквозила улыбка.
– А у тебя светятся, – ребенок засмеялся, заставляя нас удивленно переглянутся, – нет. Красиво.
Снова повернувшись к окну, я выдохнула. Протянув Макса на руки Крейна, я отпустила ребенка, отходя в сторону. Теперь страшно было мне. Коснувшись дверной ручки я обернулась, находя внимательно рассматривающие меня зеленые глаза.
– Как? – вопрос царапал горло, от чего я поморщилась.
– Затяни поток, – Оливер усмехнулся, – и скажи. Все просто.
Бен дернулся ко мне, но за руку его ухватил Бак. Усмехнувшись, я вздохнула еще раз. Все боялись пошевелиться. Дернув дверь на себя, я тут же выставила руки вперед, выпуская поток из пальцев к тем, с кем теперь он был един. Каждая нить стремительно множилась на несколько, разделяясь все больше и больше. Но они не становились тоньше, нет. Наоборот, стоило потоку соединиться с чудовищем, как он тут же пополнялся, расширяясь. Чем-то напоминало сеть некромантов.
Чудовища, выйдя из оцепенения, рванули вперед.
И я дернула за поток.
Скуление, рычание, крики. Все наполнило воздух, разрывая стоящую тишину. Потянув еще раз, я заставила чудовищ сжаться, опускаясь на землю. Внутри становилось пусто от каждой опускающейся на землю твари. Кажется, что мне стало бы легче, ворвись они внутрь и порви нас всех.
Если бы у меня не получилось.
Ведь тогда бы я не была Чудовищем.
– Хзн? – скрип, похожий на голос, раздался где-то в толпе скорчившихся тварей, – Влри?
– Пошли все вон, – голос дрогнул, от чего я закашлялась.
– Еда, хзяян, – лазутчик, определенно это был он.
Рука, что легка на мое плечо, заставила обернуться. Оливер приложил палец к моей голове, от чего я нахмурилась.
– Вот здесь говори. А не голосом. Они прекрасно слышат тебя тут, – Оливер еще раз постучал палец по моему лбу, от чего я дернулась, поморщившись, – все они услышат.
Сеть некромантов. Вот, что напомнили мне мои потоки, соединяющие тварей. Ведь многие из них когда-то и были ими. Брошенные души, неприкаянные, не прошедшие через Врата. От первых жертв гнева Всевышнего, до тех, кто погиб со всеми в последней битве.
Все они услышат.
– Пошли все вон, – не открывая рта, сказала я, чувствуя, как влажная капля собралась где-то в уголке глаз, – это моя еда.
Отпустив поток, я смотрела, как чудовища, движимые приказом, по одному, мерно поднимались на ноги, разминая затекшие от долгой судороги тела, недовольно клацая зубами, разворачивались и, поведя носом по ветру, недовольно расходились в разные стороны.
Приказ, который нельзя нарушить.
Сеть мертвых чудовищ, что теперь замкнулась на мне.
– Простите, – сказала я чувствуя, что страх в помещение стал просто нестерпимым, – я рада, что с вами все в порядке. Нам еще нужна будет ваша помощь, но видимо лучше держаться на расстоянии.
Хозяин. Глава 3
Яркое солнце падало на веки создавая чувство, что глаза закрывает красная пропускающая свет пелена. В детстве я часто делала так, закрывала глаза и смотрела на алое сияние. Оборванка Рабос, что даже среди таких же, как она, не могла стать своей. Все любят вспоминать свое детство, как веселое и беззаботное время. Мое не было таким. Алиса объясняла тогда, что из-за крови, что бежит по нашим венам, тонкая кожа на просвет и дает вот такое ощущение. Трава приятно щекотала кожу, напоминая что тело все еще живо. Если бы я могла, вырыла яму и засунула бы голову в нее. Лишь бы убедиться в том, что мне еще нужен воздух. Что это все еще имеет значение. Что есть что-то помимо оглушающе звенящего внутри голода.
Крепче сжав маленькую ручку, я повернулась туда, откуда раздавался голос Лавра. Макс мирно сопел у меня под боком, положив голову на живот. Ребенок вырубился сразу же, как мы вышли из дома. Можно ли твое детство назвать нормальным, сын? Будешь ли ты радоваться, вспоминая какие-то моменты, улыбаясь, рассказывать и своим детям тоже? Или перед тобой теперь навсегда в кошмарах будет стоять Чудовище, в которое превратилась твоя мать? Говорят, что детская психика гибкая. Но я помню, кажется, каждый день проведенный в Доме. Один бесконечный день. Наполненный болью и голодом день.
Живым голодом.
То, что теперь грозилось вывернуть меня наизнанку и втянуться обратно туда, где ароматными переливами дразнила обоняние живая энергия, не шло ни в какое сравнение с голодом ребенка, грызущего раз в день сухой ломоть хлеба. Сглотнув слюну, я тряхнула головой. Те сухари хотя бы притупляли крики изнывающего желудка.
А что может притупить это?
Я слушала рассказ Оливера, пытаясь проникнуться в детали. Но сосущая пустота внутри не давала уловить что-то, лежащее на самой поверхности. Как он вообще мог придумать хоть что-то, находясь в таком безумии?
– Почему мы должны верить ему? – облизав губы, я открыла глаза, от чего перед взглядом поплыли зеленые круги.
Крейн стоял чуть поодаль, прячась в тяни яблонь. Следы старения на нем стали заметнее. Серебристая седина уже смело захватила и второй висок, а под глазами залегли мешки, продвинувшись к уголкам глаз широкими гусиными лапками. Активность Оливера явно не шла Осирису на пользу. Нужно скорее избавиться от призванного, пока Эрик еще не превратился в глубокого старика.
– Мы ему и не верим, Вел. Просто сделаем то, что он просит и вернемся к нормальной жизни, – сказал Эрик, одним движениям срывая с дерева яблоко, – подсказки, Оливер. Сандалии, пергамент и кольцо Крейнов. Все эти вещи связывают и тебя, и Валери, верно?
Призванный усмехнулся, сложив руки на груди. Желание запустить в него чем-то тяжелым почти отвлекло от голода. Надо запомнить. Ненависть тормозит.
– Верно. Сандалии с каплями моей неизмененной крови. В них я пришел в Дом Рабоса. Как и Валери, кстати, – улыбнувшись, Оливер поднял лицо к небу, щурясь на солнце, – девочку в Дом я привел в них же. Это то, что принадлежит нам обоим.
– Стоп, – я присела на земле, облокотившись на локти, стараясь не разбудить сына, – меня новорожденную оставили в корзине на пороге Дома. Эти ботиночки никак не могли быть моими.
Оливер засмеялся, опускаясь на землю. Сморщив нос, я отвернулась, стараясь смотреть на Крейна. Все, что знала о своем прошлом, сейчас просто с легкой руки Чудовища было перечеркнуто. Но как же плевать.
– Ты прибыла в Дом в возрасте трех лет, Валери. То, что обитатели Дома считают иначе – не их заслуга. И не моя, надо заметить, – Оливер криво усмехнулся, – ты должна была найти след моей жизни на них. Это был один из вариантов призыва меня обратно, если бы ты не смешала черный поток.
Сглотнув слюну, я погладила белокурую макушку, лежащую у меня на животе. Волшебный ребенок. Пока Макс был рядом, все становилось как-то понятнее и спокойнее. Очень хорошо, что мой сын не входил в планы Оливера. Хотя и в этом нельзя быть уверенной до конца. Чудовище выдает лишь ту часть правды, что выгодна.
– Пергамент – это лист со страниц книги Дома, где осталось твое настоящее имя. А значит и настоящее имя Валери, ведь твой род – ее род до того момента, как она вышла замуж. Для призыва. Так? – Крейн подошел как обычно, абсолютно бесшумно, от чего я невольно вздрогнула.
Оливер кивнул, а лицо Лавра разрезала такая чужая ему улыбка.
– Все верно. Прочесть имя там не в силах ни я, ни Валери. Это может сделать только сам Всевышний. Ну или, – Оливер снова издал смешок.
– Или тот, кто обладает пламенем, что мощнее обычного магического огня, – договорил за Чудовище Эрик, – а родовое кольцо Крейнов, как указание на неверный путь.
Чудовище кивнул, жадно окидывая взглядом яблоко. Зеленые глаза сияли безумным блеском.
Ощущая голод другого, и мой тут же поспешил напомнить о себе. Поглубже вдохнув, я снова упала на траву, пытаясь разглядеть красную сеточку вен среди алого сияния на обратной стороне век. По твоим венам течет жизнь, дочь. Голос в голове настырно возвращал в тот день, когда я вступила на тропу с одной точкой назначения. Оставь я свою слабую энергию при себе, смирись со всем – и ничего этого не было бы. Ни уходящей на глазах жизни Эрика, ни моей собственной, о которой теперь не понятно, что и думать. Книга, оставленная мной на камне навсегда. Момент, когда я выбрала сторону.
Или же все еще нет?
Ведь в этой бесконечной игре у каждого своя сторона. Нет хороших или плохих. Это не фильм, где легко сказать, кто наш парень, а кого уже давно заждалась Безмолвная. Ведь сейчас в саду около Дома Лавров хорошим по обычным меркам можно назвать лишь ребенка, лежащего у меня на животе. Кто из нас здесь не убивал? Не переступал черту, после которой ты уже никогда не будешь прежним? Кто не чувствовал что это, когда слово Всевышнего, касаясь Книги, летит к цели?
Книга.
Ты должна была почувствовать мой след.
Сердце встало в горле, перекрывая кислород. Стараясь дышать ровнее, я цеплялась за пойманную за хвост мысль. Вот оно.
Вырванные из блокнота листы, разложенные на столе.
Так легко можно потерять что-то важное, Валери.
Открыв глаза, я захлебнулась собственной слюной, откашливаясь. Сердце от волнения билось в ушах, но я уже поймала мысль. Крейн опустился на корточки рядом, внимательно сканируя меня, погружая в омут бесконечного серого тумана его глаз.
– Оливер, ты хочешь совершить свою месть и уйти на покой, так? – Чудовище кивнуло, не отрывая прищуренных глаз от солнца, – Но не помнишь и не можешь знать наверняка, как на самом деле выглядит Всевышний, только знаешь, что его облик не менялся с веками, – Оливер снова кивнул, – если я скажу, что знаю, как его найти, ты можешь гарантировать, что Крейн выживет после того, как уничтожит Всевышнего?
Криво улыбнувшись, отчего белые зубы оголились, блестя на солнце, Оливер лениво улыбнулся. Кажется, что он уже и так знал, что я расскажу. Или же это паранойя? В этой игре мне срочно нужно преимущество, но видимо я все же промахнулась. Заинтересованно наклонив голову на бок, Оливер сложил руки на груди. Не понимаю, когда он врет, когда притворяется, а когда говорит правду. Сейчас было полное ощущение того, что вся ситуация под его контролем.
– Валери. И Крейн, и ты, выживете в любом случае теперь, – сцепив руки, Оливер поднял ладони вверх, – ну вернее почти в любом. Если я продолжу тянуть его жизнь, что ты так любезно кинжалом связала с этим телом, то так Сильнейший долго не протянет. Но если вы уничтожите Всевышнего, а после упокоите меня – не вижу никаких препятствий для долгой жизни.
Снова что-то промелькнуло в зеленых глазах, что хотелось поймать за самый кончик мелькнувшего перед носом хвоста и вытащить скорее наружу. Нет, он что-то скрывает. Но по крайней мере это не прямая ложь.
– Книга Всевышнего – это то, что всегда было у него под рукой, – вытерев ладонью пот, что проступил на лбу от напряжения, я выдохнула, стараясь не замечать забивающего нос аромата энергии Крейна, – то, что даже у самого педантичного Рэндала или у Эрика всегда и везде было с собой. Даже у меня дома, вчера днем, когда я просматривала записи и вырывала страницы, – сглотнув слюну, я прокашлялась, прочищая горло, – это же обычная записная книжка. А в такую, обычно, вносят расписание встреч, важные детали и…
– Имена, – Эрик закончил за меня, а я кивнула, – ты думаешь, что лист, вырванный и сожженный когда-то в Доме Рабоса, уничтоженная Книга – это Книга Всевышнего? – Эрик внимательно смотрел на меня.
– Да. А уничтожили ее не из-за имени Оливера в нем, – пожав плечами, я поправила, – вернее не совсем. Ее сожгли, чтобы никто не смог найти следа жизни Всевышнего. Но, – я снова повернулась к Чудовищу, – как уцелел этот клочок?
По реакции Оливера совершенно было непонятно, сказали мы что-то новое для него, или за шесть столетий он и так до этого додумался. Но вот про пергамент со своим именем он знал наверняка. Поэтому просто улыбаясь смотрел, как мы сами закончим начатую мысль. От раздражения, я поморщилась, отворачиваясь обратно к Эрику.
– Безмолвная. Она не могла оставить себя без оружия против их обоих. Ведь сила тысячи мертвых потоков способна противостоять пламени, разве не так, Оливер? – Крейн смотрел на лицо Чудовища, пытаясь прочитать реакцию, – Да, она не могла прочесть, написанное там, но точно так же, как и ты, ждала появления того, кто сможет и прочесть, и уничтожить Чудовище и Всевышнего навсегда.
Уголок губ Оливера дернулся. Или же игра света? Сейчас было сказано что-то очень важное, мы где-то нащупали нить к настоящему плану Чудовища, но где именно? Каждое слово проносилось в голове снова и снова, но момент был упущен. Лицо Лавра сияло ледяным спокойствием.
– Как ты связан с ним? – я повернулась туда, где полулежал на траве некромант, а Лео криво усмехнулся, не открывая глаз.
– Оливер, сколько еще твоих детей, кроме этих двух, ходит сейчас по земле? – вопрос Крейна не сразу дошел до моего сознания.
Что? Подбирать челюсть сейчас перед взглядом Чудовища было крайне неудобно, но я не в силах больше прятать свое удивление. Оливер пожал плечами, рассматривая линию горизонта. Вот значит как. Еще один план Чудовища в теле человека. Закрыв глаза я вдохнула поглубже, стараясь сосредоточится на конечной цели. Все это не важно сейчас. Просто как можно скорее сделать то, что он просит и отправить Чудовище за Врата.
– Где сейчас пергамент? Ты, – я кивнула Эрику, тут же отводя взгляд, – можешь спросить у Бака, где он?
Когда-то, Дом Рабоса
Эрик
Вот все и не так страшно. Скрип пружин на железной кровати заставил подпрыгнуть на ноги, судорожно отряхивая запылившуюся вмиг одежду. Поморщившись, я закрыл нос платком, стараясь не вдохнуть поднявшуюся в воздух пыль. Конечно, к такому еще придется привыкнуть. Нет горничных, служанок, вкусной еды и постоянного тепла. Сквозняк, проникающий через щели проник под тонкий плащ, от чего я поежился. Отец упорно отговаривал меня от поступления в Дом, рассказывая жуткие истории про бегающих по полу и стенам насекомым, собирающимися под одеялом и через уши проникающие в голову, пока ребенок спит. Но ведь папа и мама учат быть сильным. Конечно, если бы не наш глупый спор с братом, не было бы ни моей, ни его ноги на территории Дома.
Смешно даже. Перебирали дети книжки со старинными легендами Осирис и как-то вдруг разошлись во мнении, кто же будет сильнее – Рабос, воспитанный в Домах Осирис или Осирис, вышедший из Дома. Поругались с Баком не на шутку. Потерев глаз, где еще недавно красовался фингал, я невольно улыбнулся своим мыслям. Вот и проверим. Кто говорит, что в одиннадцать нельзя взять жизнь в свои руки? Особенно, если твоя мама готова поддерживать любой твой выбор, умела продавая идею папе, что это выгодно скажется на его карьере. Отец останется доволен. Тем более, что следом за мной вдруг все благородные потянулись отправить сюда своих детей.
Дверь тихонько отворилась, а на пороге показалась высокая, относительно моего детского роста, белокурая Осирис. Интересно, сколько же ей лет? Женщина смотрела на меня, строго поджав губы, отчего на ее гладких щеках проступили мелкие впадинки. Красивая. Мама говорит, что все Осирисы такие.
– Осирис Ханна Нейм, Эрик Крейн, – сцепив руки в замок, женщина сделала шаг в комнату, сморщив нос, – так, ну эта комната точно не подходит для благородного, Сестра.
Безмолвная тень скользнула внутрь, не поднимая головы. Девушка, закрывая лицо, коротко упала на колени, целуя кончики моих пальцев. Отец говорил, что все Рабосы должны здороваться со мной так. Я не знал. В нашем доме не было таких, отец не допускал никого из этих созданий в резиденцию Крейнов. Шутил, что пол заляпают. Одернув руку, я отвел взгляд, брезгливо вытирая пальцы о платок. Оно коснулось меня. Желание тут же побежать в ближайшую ванную и хорошенько намылиться, смывая с себя это прикосновение, бегало где-то под кожей. Фу.
– Эрик Крейн, тут таких будет много, – заметив мое выражение лица, Ханна сдержанно улыбнулась, – так что придется смириться с их присутствием. Держите лицо, наследник благородного дома, – тряхнув головой, отчего завораживающие шелковые волосы заблестели на солнце, женщина прищурилась, – но вот тут ты точно жить не будешь. Сестра, – Рабос коротко кивнула на слова Ханны, – подготовьте другую комнату для наследника Крейнов.
– Осирис Ханна Нейм, там теперь много благородных долгожителей и первосозданных, – голос девушки неожиданно оказался приятным и мягким, – у нас нет комнат, соответствующих их требованиям.
– Значит найдите такие комнаты. Сделайте, отремонтируйте, мне плевать, – сквозь зубы проскрипела Осирис, кладя Книгу на голову Рабоса, – эти дети слишком дороги для нас, Сестра. Это понятно?
– Но…, – Рабос запнулась, когда звонкая пощечина раздалась в комнате.
Распахнув от удивления рот, я не мог отвести взгляд от сцены, развернувшейся на моих глазах. Да, я знал что такое насилие, понимал, что Рабосы не такие, как мы. Да и со слугами дома иногда взрослые бывали жестоки. Но это дома. Хотя. Сжав руки в кулаки, я поднял лицо вверх. Теперь это мой Дом. В этом Мире есть правила и сильнейшие следят за тем, чтобы они соблюдались. Если нужно так – значит так нужно. Отец всегда говорит, что необходимая жестокость – это благо, дарованное Всевышним. К Рабосам нельзя поворачиваться спиной, а раз Ханна ударила девушку, значит та заслужила.
– Эрик Крейн, – беря себя в руки, Осирис поправила складки платья, – познакомься пока с обитателями Дома, а мы пока позаботимся о создании для тебя необходимых условий.
Коротко кивнув, я вышел за дверь, осматриваясь вокруг. Покосившиеся стены, тут и там отваливающиеся доски и свисающая с потолка паутина немного остудили мой запал. Как-то вдруг захотелось домой, где тепло, уютно и пахнет вкусной едой. Без всяких бродячих тут и там Рабосов. Решительно шагнув, я направился вперед по коридору, разглядывая здание внимательнее. Нет, домой нельзя. Я решил стать Воином. А папа учил не сдаваться, если что-то решил. Так что уж никакие полукровки меня точно не испугают.
