Текст книги "Сказка о ветре в безветренный день"

Автор книги: Софья Прокофьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Великий Садовник в полном отчаянии закрыл руками своё старое лицо.

Грозовая туча, которая на самом деле была королём, сделала два шага вперёд и прошипела сдавленным голосом:

– Дурак! Старый идиот! Врываешься сюда и мешаешь нам решать важные государственные вопросы. Никто у тебя не крал цветок-невидимку. Просто его потихоньку взяли. По моему приказу. Нам нужны новые колпаки..

– Для нашей войны!!! – рявкнул Министр Войны.

– Для войны?! – Великий Садовник покачнулся. Глаза его расширились от ужаса. – Для войны?! Не может быть! Вы только шутите со мной, с бедным стариком! Неужели это правда? Вы хотите воевать в колпаках-невидимках? Но ведь это же…

– Колпаки нужны нам для войны!!! – снова завопил

Министр Войны. – Для нашей чудесной, победоносной войны!!!

– Нет! Нет! Нет! – в ужасе зашептал Великий Садовник. У него был такой вид, как будто ему снится ужасный сон и он изо всех сил старается проснуться. – Нет, я не для этого растил мой цветок! Ваша удивительная Прозрачность! Пока ещё не поздно, остановитесь! Выслушайте меня! Дайте мне сказать! Иначе произойдёт ужасное несчастье…

– Ну! – нетерпеливо сказала грозовая туча. – Говори. Даю тебе три минуты. Но не больше.

Великий Садовник поднял руку. Его голубые глаза ярко блеснули.

– Вы, невидимки, прекраснее всех людей на свете. Но вы прячете от нас вашу красоту. Это великая ошибка! Нет, это преступление. Люди жаждут красоты. Она нужна им так же, как хлеб. Нет! Больше хлеба. Так пусть же все люди наслаждаются вашей красотой. Снимите колпаки! Откройте ваши ослепительные лица, подобные солнцу! А колпаки-невидимки отдайте нищим и уродам. Пусть все бедняки наденут колпаки-невидимки. Тогда в нашем королевстве останутся только богатые и красивые. Ведь только их и будет видно. Надо сломать все бедные дома! Надо срубить все кривые деревья! Тогда наше королевство станет самым счастливым. Оно станет самым счастливым, потому что оно станет самым прекрасным. Для этого я столько лет растил цветок-невидимку!

– Ха-ха-ха!!! – оглушительно захохотал Министр Войны. – Скоро ты сам увидишь, для чего ты его растил!!!

– Безумный старик, что я наделал? – горестно и дико закричал Великий Садовник. В этом крике было столько отчаяния, что девочка Матя, которая в это время одна шла по дворцу, вздрогнула и на секунду остановилась. – Но ведь это подло, подло воевать в колпаках-невидимках!..

Король топнул ногой.

– Долго ли мне слушать этот бред? Увести его!

Тухлое Яйцо и Кислые Щи подхватили Великого Садовника под мышки и поволокли к дверям.

Ноги Великого Садовника чертили грязные полосы на пушистом ковре.

– Ваше Величество, опомнитесь!.. Остановитесь! Это же бесчеловечно… Это же… – крикнул Великий Садовник, но стражники чем-то заткнули ему рот.

Король в ярости затопал ногами.

– В тюрьму его! В тюрьму! В тюрьму!

Глава 8. Знакомство под лестницей

Тем временем Матя с бьющимся сердцем шла по дворцу.

Она переходила из одного зала в другой, с изумлением глядя по сторонам широко открытыми глазами. Она даже боялась моргнуть, чтобы за то мгновение, пока её глаза будут закрыты, не пропустить что-нибудь интересное.

Она трогала пальцем холодные мраморные колонны, рассматривала золочёные стулья и пальмы, поднимавшие неподвижные листья к самому потолку.

Её деревянные башмаки громко стучали по цветному паркету: топ-топ-топ.

Теперь, когда она была невидимкой, этот звук стал каким-то совсем другим. Он стал очень громким. Он раздражал и пугал её. Матя постояла немного, потом сняла башмаки, завязала их в передник и пошла босиком.

«До чего же здесь красиво! – подумала она. – Вот уж не думала, что где-нибудь бывает так красиво!»

Тут Матя вспомнила дом своих Братьев.

Ведь раньше она считала, что их дом самый лучший и красивый на свете.

Но как только Матя вспомнила дом своих Братьев и замок, висящий на их дверях, всё во дворце показалось ей отвратительным и безобразным.

Она увидела, что у золочёных стульев кривые поросячьи ножки, картины блестят, как будто помазаны каким-то жиром, а у пальм противные, волосатые стволы.

Матю даже затошнило от всего этого.

Вдруг позади неё послышались торопливые шаги и голоса. Запахло чем-то горелым. Она отскочила в сторону и прижалась спиной к холодной колонне.

– Да куда она денется, Подгорелая Каша? – сказал чей-то дрожащий, уговаривающий голос. – Ну побегает в колпаке и бросит его. Ну девчонка, ну просто глупая девчонка. Ну чего она понимает в колпаках-невидимках? Давай никому об этом не говорить, ладно?

– Идиот! – прорычал второй голос. – Ведь я их по счёту принимал и сдавать их буду тоже по счёту. Да они тут же увидят, что одного колпака не хватает. Ты знаешь, что начнётся, глупая башка? Понимаешь ты это? Надо немедленно найти Министра Чистого Белья!

– Пропала моя невидимая головушка! – простонал первый голос. – Так он обедать к себе домой поехал. Я его карету во дворе видел. Значит, не будем ему ничего говорить? Всё равно его во дворце нет! Ладно, Подгорелая Каша?

– Что же ты мне сразу не сказал? – заорал второй голос. – Бежим скорее!..

Мимо Мати протопали тяжёлые сапоги, и всё стихло.

Мате стало как-то жарко и весело.

Так им и надо! Пускай поищут!

А она будет до тех пор ходить по дворцу, пока не найдёт своих Братьев.

Матя потянула за ручку высокую тяжёлую дверь.

Дверь не открылась. Матя взялась за ручку двумя руками, сказала сама себе: «Н-ну…» – и потянула изо всех сил.

Вдруг она почувствовала, что с другой стороны кто-то тоже толкает дверь.

Дверь открылась легко и без усилий.

Матя чуть не вскрикнула от страха.

Перед ней очутился человек со страшными глазами и огромным носом. Матя вообще не ожидала встретить во дворце человека без колпака-невидимки. Да ещё такого страшного человека!

Страшный человек прошёл мимо Мати. Потом Матя увидела носатого мальчишку. Он шёл волоча ноги и строил рожи не то спине страшного человека, не то самому себе.

Ох, какой он был противный!

Матя ни за что на свете не стала бы дружить с таким мальчишкой.

И ты, конечно, тоже не стал бы с ним дружить. Но ты не беспокойся. Во всей вашей школ& не найдётся ни одного такого противного мальчишки. И у тебя во дворе, и на улице, где ты живёшь, и на других улицах твоего города тоже не найдётся ни одного такого мальчишки. Такие мальчишки давно вымерли, как древние ящеры и ихтиозавры.

Матя оцепенела и задержала в груди дыхание.

Страшный человек прошёл совсем близко.

Между его локтем и Матей нельзя было бы просунуть даже мизинец маленького ребёнка.

– Папка! – противным голосом сказал противный мальчишка. – А я хочу, чтобы у меня сегодня был колпак-невидимка. Хочу, и всё, слышишь?

– Ну, сыночек… – беспомощно сказал страшный человек.

– А если завтра, то я его не надену. Вот!

– Ну, не болтай ерунды, мой милый. Ты видишь, я с утра даже не присел ни на минуточку. Столько забот, и все навалились сразу. Но ты же видел: получился целый золотой чан невидимой жидкости.

– Подумаешь, невидимая жидкость! А колпаки?

– Я сейчас пойду к Министру Войны, и мы решим, как нам быть с Братьями-ткачами.

– Вот видишь, какая волынка! – пискнул противный мальчишка. – А я больше не хочу ждать!

– Ну, сыночек, что же делать? – извиняющимся голосом сказал страшный человек. Он погладил противного мальчишку по грязным лиловым волосам. – Ну что же делать? Они очень упрямые, эти Братья!

– Вот видишь! Вот видишь! – Противный мальчишка затопал ногами и чуть не наступил на босую ногу Мати, которая, сама того не замечая, подошла к ним совсем близко. – А если эти глупые ткачи совсем не захотят работать? – сказал противный мальчишка. – Что тогда?

– Тогда мы их казним, – сказал страшный человек.

– Ой! – сказала Матя.

Она совсем не хотела сказать «ой!». Просто у неё так получилось. Страшный человек и противный мальчишка замерли на месте.

– Сыночек, это ты сказал «ой!»?

– Очень мне надо говорить «ой!»! – проворчал противный мальчишка. – Сам говори «ой!», если тебе хочется.

– Ты не говорил «ой!», и я не говорил «ой!», – подозрительно пробормотал страшный человек, поворачиваясь в разные стороны. – Но кто-то всё-таки сказал «ой!»? Кто-то невидимый! Но тот, кто сказал «ой!», совсем не пахнет…

И тут к ужасу Мати страшный человек стал громко сопеть носом и нюхать воздух.

Его огромный нос деловито зашевелился.

Прямо перед собой Матя увидела его круглые чёрные ноздри. Каждая ноздря была как нора суслика.

– Да никого тут нет! – сердито сказал противный мальчишка и потянул страшного человека за зелёный рукав. – Пошли… Всегда ты что-нибудь придумаешь…

– Не уверен, что тут… – с сомнением пробормотал страшный человек.

– Да ну тебя, надоел… – пискнул противный мальчишка. – Так у меня и через год не будет колпака.

Противный мальчишка вышел из зала.

Страшный человек с силой втянул в себя воздух. Матя почувствовала, что струя воздуха тащит её за собой.

Она взмахнула руками и невольно сделала несколько шагов к страшному человеку, но тут он шумно перевёл дыхание, повернулся и вышел из зала.

– Ох!.. – выдохнула Матя.

Она прижалась горячей щекой к холодной колонне и закрыла глаза. Так она простояла несколько минут. Ей просто нужно было прийти в себя и успокоиться.

Потом она пошла дальше.

Все комнаты были одинаковые: большие и пустые. Со стен смотрели картины и зеркала. Зеркала казались тёмными и мрачными. Ведь зеркала любят быстрый взгляд и улыбку. Но в этих пустых комнатах всё было неподвижным.

Матя вышла на лестницу. Здесь было полутемно. За маленьким круглым окном был виден кусок закатного неба, прозрачного и розового, как леденец. Матя задумалась, куда ей идти – вверх или вниз по лестнице,

И вдруг она услышала чей-то плач. Нет, правда! Кто-то плакал под лестницей, всхлипывая и дёргая носом. Это был горький, тяжёлый и тихий плач. Так плачут только от большого горя. И Матя это сразу поняла.

«Не может быть, чтобы это плакал невидимка… – подумала Матя. – Нет, невидимки плачут не так!»

Матя заглянула под лестницу. Под лестницей, в темноте, скорчившись, сидел маленький худой негритёнок.

Он сидел, низко опустив кудрявую голову и обхватив колени руками. Торчали его острые колени и локти. На спине торчали острые лопатки.

– Чего ты ревёшь? – спросила Матя.

Мальчик в ужасе вскочил и стукнулся головой об лестницу.

– Не бейте меня, не бейте! – отчаянно закричал он. Его огромные блестящие глаза смотрели куда-то мимо Мати. Он быстро-быстро дышал и прикрывал руками то лицо, то живот, то грудь, как будто не знал, куда его сейчас ударит невидимая нога.

– Я тебя не бью. Ты сам головой об стену стукнулся, – сказала Матя.

– А вы… вы не будете меня бить?

– Я мальчишек бью, только когда они сами лезут, – солидно сказала Матя. – А первая я не дерусь.

У мальчика стало такое удивлённое лицо, как будто Матя сказала самую невероятную вещь на свете.

– А… а кто вы? – робко спросил он, на всякий случай поднимая руки на уровень лица, прикрывая его от удара.

– Я? Девочка, – с удивлением сказала Матя. Она совсем забыла, что на ней колпак-невидимка.

– Вы не простая девочка, – прошептал мальчик. – Вы богатая девочка. Ведь на вас колпак!

– Вот глупый! – сказала Матя и стянула с головы колпак-невидимку.

– Ой, у тебя босые ноги! – в восторге закричал мальчик. – А платье у тебя старое и заштопанное! Ой, как хорошо! Значит, ты бедная?

– Почему я бедная? Я просто не очень богатая, – сказала Матя. – У меня есть башмаки. Просто они очень громко топают. А чего ты ревел?

– Понимаешь, я каждый день натираю пол во всём дворце. Вот этой щёткой и воском. А вечером главный повар даёт мне за это кусок чёрного хлеба. Я никогда не ел белого хлеба, потому что повар говорит, что белый хлеб могут есть только белые люди. А сегодня, когда я натирал пол, я услышал, как Министр Войны сказал королю, что скоро они нападут на Страну Весёлых Тружеников. Они всех Весёлых Тружеников поубивают или возьмут в плен. А Весёлые Труженики даже не будут знать, кто их убивает или берёт в плен. Ведь на всех солдатах будут надеты колпаки. А Весёлые Труженики все очень хорошие. Я как раз собирался ещё немного подрасти и убежать в их страну…

Мальчик снова стал быстро дышать и всхлипывать.

– А как тебя зовут? – спросила Матя.

– Меня зовут… У меня очень некрасивое имя. – Мальчишка низко опустил свою кудрявую голову. – Меня зовут Щётка. У меня, наверное, есть другое имя. Настоящее. Я так думаю. Но ведь настоящее имя даёт мама. А я не знаю, кто моя мама, и поэтому я не знаю, какое у меня имя. А тебя как зовут? И откуда ты взяла этот колпак-невидимку?

– Подвинься, – сказала Матя. – Я тоже залезу под лестницу и всё тебе расскажу.

Глава 9. В чёрной башне

– А теперь я хочу повидать своих Братьев, – сказала Матя, окончив рассказ.

Щётка глубоко вздохнул, как будто проснулся, Матя посмотрела на него.

– О-о-о… Чёрная башня… – прошептал Щётка и поёжился. – Там на каждой двери два замка. А на окнах железные ставни. Туда ведёт подземный ход. У нас во дворце два подземных хода. Один ведёт в Белую башню, а другой в Чёрную. Нет, туда никому не пройти…

– Ну да! – сказала Матя. – В колпаке-то я куда хочешь пройду! – И Матя снова натянула колпак на голову.

В это время мимо ребят прошлёпали зелёные башмаки со стоптанными каблуками. Потом заскрипели ступеньки.

– Тише! Это Цеблион! – отчаянно прошептал Шётка. – Не шевелись! Он дерётся очень больно!

Бедный Щётка! Он делил всех людей на тех, кто дерётся очень больно, и на тех, кто дерётся не очень больно.

– Ой, он, наверное, пошёл к моим Братьям! – тихо ахнула Матя и выскочила из-под лестницы. Она чуть не задела Цеблиона.

Ещё немного, и они стукнулись бы лбами. Вот была бы история! И, как ты понимаешь, дело совсем не в том, что у Мати могла бы вскочить шишка на лбу!

– А, это ты, Щётка! – сказал Цеблион и посмотрел на негритёнка своими страшными глазами.

Под его взглядом Щётка съёжился в маленький чёрный комок. Он сжимался всё больше и больше, и Матя даже испугалась, как бы ои вообще не исчез.

Цеблион еще что-то пробормотал сквозь зубы и стал спускаться вниз по лестнице. А за ним на цыпочках Матя.

Она оглянулась. На верхней ступеньке стоял Щётка. Он делал какие-то немыслимые гримасы, ощупывал руками воздух и в отчаянии смотрел в пустоту. Его губы шевелились. Ему ужасно не хотелось, чтобы эта удивительная девочка ушла за этим страшным человеком туда, в страшную башню, о которой он боялся даже думать.

А Матя вслед за Цеблионом спускалась все ниже и ниже. Цеблион делал шаг, и Матя делала шаг.

Пахнуло сыростью, с потолка закапала зелёная, непрозрачная вода.

Из тёмных углов выползли круглые жабы. Они смотрели на Хранителя Запахов любящими глазами.

Это был подземный ход, который вёл в Чёрную башню.

«Ой, я иду под землёй! – со страхом подумала Матя. – Ой, как крот!..»

Вот ты, мой читатель, наверное, каждый день ездишь на метро и даже не думаешь о том, что над тобой большой шумный город. Ты проезжаешь под домами, под рекой, под старыми деревьями, чьи корни уходят глубоко вниз. И тебе нисколечко не страшно.

Но не забудь, что в метро вместе с тобой едет много людей, всюду яркие красивые лампы и ты не найдёшь в метро ни одной жабы, если даже объездишь все станции.

Поэтому не думай, что Матя трусиха, хотя она и дрожала с ног до головы всё время, пока шла по подземному ходу.

Как же она была рада, когда подземелье кончилось и она вслед за Цеблионом начала подниматься по узкой лестнице!

Эта лестница обвивалась вокруг столба, как змея вокруг дерева.

Они поднимались всё выше и выше, пока не остановились у какой-то запертой двери.

В нос ударил сильный запах ваксы.

– Эй, Начищенный Сапог, отвори дверь, я хочу поговорить с ткачами, – приказал Цеблион.

Загремели ключи.

Это Начищенный Сапог старался попасть невидимым ключом в замочную скважину.

Цеблион стоял, расставив ноги, и нетерпеливо раскачивался с носка на пятку.

Наконец ключ, скрипя, повернулся. Дверь отворилась. И в этот момент Матя незаметно проскочила между ногами Цеб-лиона прямо в комнату.

Матя увидела своих Братьев.

Она тут же зажала себе ладонью рот. Ей так хотелось обнять их и закричать: «Я тут! Вот она, я!»

Но она только стояла и смотрела, стояла и смотрела.

Старший Брат сидел около стола, положив на него свои тяжёлые, большие руки. Младший стоял рядом.

Мате показалось, что они какие-то совсем не такие, как дома.

Но, может быть, это было потому, что дома она разговаривала с ними, карабкалась им на плечи, налетала из-за угла, вместе с ними пела песни по вечерам, сидя на низкой скамейке у ног Старшего Брата.

Но никогда она вот так не стояла и не рассматривала их.

Ей показалось, что Старший Брат стал каким-то старым, а Младший – взрослым.

– Морщинки, – неслышно прошептала Матя. – Морщинки и тут и на лбу.

Цеблион молча остановился посреди комнаты. Глаза его, не отрываясь, жадно смотрели на Братьев. Губы шевелились.

«Ой, он сейчас кинется и начнёт их кусать!» – с испугом подумала Матя.

– Вот что, мои миленькие, хорошенькие ткачи! – сладким голосом сказал Цеблион. Он улыбнулся. Но глаза его остались такими же страшными. Улыбки не получилось. Просто человек оскалил зубы, и всё. – Невидимая жидкость готова. Теперь дело за вами. Вы должны сегодня же взяться за работу. Мне не хочется портить вам настроение всякими пыточками и другими неприятными вещами.

Старший Брат медленно повернул голову и посмотрел на Цеблион а.

Его взгляд как раскалённый луч протянулся через всю комнату. Мате показалось, что она видит в воздухе этот взгляд. Она подумала, что Хранитель Запахов под этим взглядом сейчас завизжит, завертится на месте, задымится и сгорит.

Но ничего подобного не случилось.

Хранитель Запахов по-прежнему стоял посреди комнаты и неподвижным взглядом смотрел на Братьев.

– Мы не будем работать! – резко сказал Старший Брат. – Мы знаем, для чего вам нужны колпаки. Они нужны вам для войны. А на свете нет ничего страшнее вашей войны…

Хранитель Запахов так отвратительно захихикал, что Матю чуть не стошнило.

– Ах вы мои глупенькие ткачи! – сказал он ласковым, сладким голосом. – Вот что! Испугались войны, мои миленькие? Так бы вы сразу и сказали. Ну ладно, как только вы начнёте ткать материю для колпаков, я поговорю о вас с Министром Войны. Он мой хороший приятель. Я даже могу вам дать к нему записочку. Такую хорошенькую записочку. Хотите? Я попрошу его, чтобы он разрешил вам не ходить на войну. Все пойдут, а вы не пойдёте. Договорились, мои славненькие?

Лицо Старшего Брата исказилось от отвращения.

– Уходи отсюда, старик! – сказал он. – Все твои мысли покрыты таким толстым слоем грязи, что ты никогда не поймёшь нас. Но запомни одно. Мы не будем ткать материю для колпаков! И другие ткачи тоже не будут!

У Цеблиона от ярости скрючились пальцы. Матя увидела его зелёные ногти, похожие на жёлуди.

– Невидимая жидкость готова, – прохрипел он. – Если через двенадцать часов вы не начнёте работать, вас казнят!

Цеблион так хлопнул дверью, что тяжёлые железные ставни застонали и заскрипели, а красный луч закатного солнца забегал по стенам.

– Ну что ж, умрём… – пробормотал Младший Брат и опустил голову. – Бедная Матя!..

– Я не бедная! – закричала Матя. – Я здесь!

И она сорвала с головы колпак-невидимку.

Ох, что тут было!

Матя прыгала как козлёнок и визжала как поросёнок.

Она обнимала и целовала Братьев.

Но когда она подпрыгнула особенно высоко. Старший Брат поймал её в воздухе.

Матя перестала болтать ногами, и Старший Брат поставил её на пол.

– Матя, – сказал Старший Брат. Голос у него был какой-то странный. Совсем чужой голос. – Ах, девочка… Ты должна немедленно уйти из дворца. Слышишь? И уехать в деревню. Ты не должна целый месяц ни с кем ни о чём говорить. Только с соседками. И только о молоке и хлебе. И ни у кого не спрашивать о городских новостях.

– Почему?.. – шёпотом спросила Матя. Но пока она спрашивала, она всё уже сама поняла. Ей стало так страшно, как никогда в жизни.

Руки её бессильно повисли. Колпак с красной кисточкой упал на пол.

Заскрипела старая лестница, как будто её мучили.

– Эй, Начищенный Сапог, открывай дверь!

– А… это ты, сторож!

– А то кто же… Уф– Я принёс хлеб и воду Братьям. Проклятая лестница… Девяносто девять ступеней… уф, и одна сломанная… Проклятые Братья… Хорошо, что их казнят через двенадцать часов… Очень надо лезть по лестнице из-за каких-то ткачей, которые через двенадцать часов станут покойниками…

Старший Брат схватил Матю и быстрым движением натянул ей на голову колпак-невидимку.

Дверь заскрипела. Вошёл пузатый сторож. На его огромном животе торчал ключ, как гриб на пригорке.

Старший Брат на одно короткое мгновение прижал Матю к себе и вытолкнул её на лестницу.