Текст книги "Фиктивный брак или Как влюбить куратора (СИ)"
Автор книги: Софья Кирсанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
– Алисочка? Что произошло? Тебя кто-то обидел? Скажи мне быстро кто это! – обеспокоено спрашивала женщина.
– Нет, мам… Просто… я тебе соврала – всхлипывая поспешила объяснить девушка, – не было никакой конференции.
– Как не было? А где ты была? Алисочка, говори, не молчи. Где ты жила? – импульсивно тараторила Раиса Ивановна.
– Мам я… я вышла замуж.
Кухонная лопатка, которую женщина сжимала в руке вдруг с грохотом упала, а масло на сковородке с силой заскворчало в знак неодобрения поступка девушки.
– Как замуж? За кого? Когда? – наконец воскликнула женщина.
– Мам, это не то, что ты подумала. Это фиктивный брак – поспешила успокоить маму Ковальская.
– Фиктивный?! Что это ещё за новости?! Зачем, Алиса? Почему? Тебе деньги чтоли были нужны?
– Да нет, мам. Просто так было нужно. Прости, что не рассказала тебе сразу. Просто я думала, что всё будет просто: поженимся, разведёмся.
– А за кого?
– …
– За кого?! – не выдерживала Раиса Ивановна.
– За Дениса Владимировича.
– Что?! За твоего этого куратора? Это с каких это пор у вас такие отношения для фиктивного брака? Вы же друг с дружкой, как кошка с собакой.
– Ну так получилось – отвечала девушка сквозь всхлипы.
– А чего ты плачешь? Он что… он что, что-то сделал с тобой?! – женщина вскочила со стула, – Алиса, если он себе позволил, что-то не то…
– Нет, нет, мам. Он ничего не сделал, правда, он меня не коснулся, всё хорошо– Вскочила студентка вслед за мамой, – Просто… – глаза студентки снова наполнились слезами.
– Что?
– Мам, я не знаю– девушка вдруг опустилась на стул и зарыдала, – я ничего не знаю…
– Что случилось, милая моя? – спросила обеспокоено женщина, обняв дочь.
– Ма…мама, какая же я дура! – зарыдала студентка с новой силой, – я…я не хочу с ним разводиться!
– Почему? У тебя наверняка из-за этого брака потом проблемы будут, да?! Я так и знала, что ты не можешь жить без проблем! – разозлилась женщина.
– Нет – сквозь всхлипы вымолвила дочка, – Мама, я дура! Я круглая дура! Я…я люблю его! Я очень его люблю! Я не смогу без него! – выдала на одном дыхании девушка и, снова зарыдав, закрыла лицо руками.
21. Денис Владимирович, я вас…
– Что?! Алиса, ты же понимаешь, что такими словами не разбрасываются! Он твой преподаватель, старше тебя, как никак, на десять лет, у вас в институте запрещены отношения, и я ещё долго могу перечислять!
– Я знаю, мам. Я сама не понимаю, как так получилось. Кажется ещё недавно я просто терпеть его не могла из-за его вечных придирок, а сегодня… – девушка снова зарыдала.
– А сегодня он стало быть к тебе не придирался? – едко и саркастично спросила мама.
– Придирался, но я… – девушка вдруг замолкла, лишь изредка всхлипывая.
– Но?
– Но я люблю его! – снова зарыдала Алиса.
– Ну ладно ты, а он, взрослый мужчина, он почему мне всё не рассказал? Мы вообще-то с ним знакомы, не чужие люди, он даже не счёл нужным предупредить об этой фикции?! – женщина снова гнула свою линию.
– Да нет! Ты всё не так поняла. Он наоборот мне сказал сразу, чтобы я тебе всё рассказала. Помнишь? Тогда, когда Денис Владимирович приехал за мной, он думал, что я тебе всё рассказала и хотел тебе всё объяснить. Но он только потом узнал, что ты не знаешь. Он и потом мне говорил, что он хочет сам тебе всё рассказать, просто… – студентка замялась.
– Просто что? Алис, как тебе вообще в голову могло прийти скрывать от меня такое?!
– Просто я знала, что ты это не одобришь. А у Дениса Владимировича с дочкой проблемы, ему для этого и нужна была жена. А я подумала, что я, как раз смогу отомстить ему как-нибудь, попользоваться положением жены…
– Ага, отомстила, мстительница?! И что теперь? – спросила женщина дочку с шутливый укором.
Около часа Ковальская описывала то, что произошло за эти полтора месяца, которые она провела с преподавателем. Подводя итог, студентка рассказала про сегодняшний фуршет и про то, что там будет бывшая супруга куратора.
– Ой, Алиска, натворила ты дел, конечно. Ладно выберем тебе платье на вечер, а дальше разбирайся сама – с показательным осуждением вздохнула женщина.
– Спасибо, мам-студентка благодарно посмотрела на маму и обняла её.
– Спасибо, ой, батюшки, ладно, собирайся пойдём выберем тебе самое суперское платье. Ты всё-таки дочка моя, будешь там самой красивой– решительно сказала Раиса Ивановна.
Около огромного загородного участка дома одного из самых уважаемых кардио-хирургов страны в этот вечер скопились сотни дорогих машин. Профессора, лучшие врачи и учёные собрались сегодня, чтобы обсудить последние нововведения, открытия и догадки.
Ровно в семь куратор припарковался там же, где и все, собравшиеся на этот вечер. Тёмной деловой костюм и белоснежная рубашка с галстуком прекрасно сидели на мужчине. Несмотря на то, что Макеев всегда ходил в деловых костюмах и выглядел с иголочки, сегодня он был другим. Тёмно-русые волосы были уложены небрежно, но в этом виделась особая изящность, гениальность. Мужчина вошёл в дом, через сад, увешанный фонарями, цветами и столами с шампанским и канапе. Женщины в вечерних платьях стояли либо в небольших компаниях, обсуждая с подругами и науку и другие мировые новости. Мужчины в деловых костюмах занимались вообщем-то тем же. Всё это напоминало салон Анны Павловны, с описания которого, стартовал известнейший исторических роман Л. Н. Толстого.
Сразу же, как куратор вышел к своим коллегам, его заприметил хозяин дома и подошёл, чтобы поприветствовать.
– Денис Владимирович! Очень хорошо, что вы пришли. Рад вас видеть – с искренней радостью воскликнул высокий седовласый мужчина, пожимая руку Макееву.
– Здравствуйте, Дмитрий Николаевич. Взаимно, спасибо, что устроили этот вечер. Наконец смогу пообщаться с коллегами.
– Да, что уж там, хотя, признаться, думал вы не придёте – с шутливым намёком сказал хозяин.
– С чего бы? – искренне удивился Макеев.
– Ну поговаривают вы женились недавно, около пары месяцев назад. Думал у вас всё ещё медовый период.
– Да уж – усмехнулся куратор, – на самом деле с моей женой у нас всегда медовый период, и вряд ли он когда-то закончиться.
– Ой, ну прямо заинтриговали, Денис Владимирович. Я рад, надеюсь вас не смущает присутствие Дианы Вячеславовны на сегодняшнем вечере?
– Нисколько, я не зацикливаюсь на прошлом опыте.
– Это прекрасно! А, что насчёт нового опыта? Вы без супруги сегодня?
– Она скоро должна прийти, так получилось, что я сразу после операции, так что не удалось поехать вместе.
Вдруг у Макеева зазвонил телефон. Это была Алиса.
– Да, любимая? – ответил куратор. Почему он так ответил? Из-за коллеги? Дабы не раскрыть фикцию? Преподаватель и сам не знал. Нет, он знал. Знал где-то в глубине, что очень давно хотел назвать её так. Сказать ей это. А сейчас он мог это сделать, она безусловно поняла, что с ним рядом кто-то есть, что он играет для этого кого-то роль. Но на самом-то деле никогда его студентка не узнает, что её преподаватель полюбил её. Что хотел назвать её любимой наедине, хотел наконец поцеловать её, хотел бесконечно смотреть на неё на лекциях. Как же ему хотелось не иметь гордости, чтобы наконец признаться ей, получить уже свой отказ, насмешку от девушки, услышать слова о том, что он для неё всего лишь сухой преподаватель, который своими придирками заслужил её ненависть. Может быть это его вернуло бы в реальность?
Обо всём этом куратор думал, после своих слов. Только сейчас он опомнился и заметил, что и Ковальская после его ответа молчала.
– Эээ, я хотела вас спросить какой корпус у дома? – смущённо спросила девушка.
– Кхм…четвёртый. Ты выехала?
– Я уже у дома, через секунду буду – сказала студентка и бросила трубку.
– Жена звонила, наверное скоро подъедет – объяснил Макеев Дмитрию Николаевичу.
– Это она? – с одобрительным взглядом посмотрел хозяин дома за спину куратора.
Мужчина обернулся и увидел свою студентку вошедшую в сад. Девушка была одета в прекрасное тёмно-синее платье, подчёркивающие её удивительно женственный силуэт: изящные открытые плечи, осанка, ключицы, привлекающие внимание. Тонкая талия девушки была подчёркнута тёмно-синей бархатной лентой, на фоне благородного оттенка платья, кожа девушки была светлой и сияющей, будто фарфоровой, которая так же контрастировала с каштановыми волосами, изящно спадающими на плечи Ковальской.
Когда студентка заметила куратора и направилась к нему, в разрезе её платья справа, можно было изредка увидеть её прекрасную ножку, которая то и дело разрезала чёрное от мрака платье, аристократичным движением при походке. Когда студентка подошла к своему преподавателю и седовласому мужчине, куратор смог увидеть при свете фонарей глаза девушки. В этот вечер они были настолько рубиновыми, что казалось, будто ты выглянул в окно где-нибудь в горах Трансильвании, где есть только беспросветный еловый лес.
Казалось, будто Ковальская увлеклась и подошла уж слишком близко к преподавателю. Но сейчас, она и не хотела стоять по-другому. Они молча смотрели друг другу в глаза, и обоим казалось, что лучше уже не будет. Однако эту паузу прервал Дмитрий Николаевич.
– А это я, так понимаю и есть ваша супруга? – соблюдая формальности спросил мужчина.
– Да, – не сразу ответил Макеев, – познакомьтесь, это Алиса– моя супруга, а это Дмирий Николаевич, инициатор сегодняшнего вечера.
– Очень приятно, – ответила студентка протянув руку мужчине для рукопожатия.
– И мне тоже очень приятно – ответил Дмитрий Николаевич с доброй старческой улыбкой и поцеловал руку студентки.
Целый вечер Денис Владимирович обсуждал с коллегами общие предложения о новых внедрениях в хирургию и генетику. Алиса же сразу познакомилась с другими женщинами на фуршете и влилась в беседу о медицине.
Фиктивные муж и жена стояли в разных компаниях, за разными столиками, однако куратор то и дело смотрел на свою студентку, пока та была увлечена разговором. И Ковальская периферическим зрением поглядывала на Макеева, пока тот не видел.
Однако в один из таких моментов, девушка заметила Диану, которая надменно и прямо смотрела на неё. Студентка сразу поняла, что лучше уж ей держаться ближе к куратору.
Как раз в то время, когда преподаватель обсуждал с каким-то знакомым реаниматологом проблему, из-за которой ему пришлось проводить сегодня операцию в срочном порядке, к мужчине подошла Алиса.
– Дорогой, можно тебя отвлечь на секунду? – кокетливо поинтересовалась Ковальская.
– Конечно, пойдём– куратор извинился перед собеседником и пошёл за женой.
Когда они дошли до места в саду, где почти не было людей, Ковальская резко развернулась к куратору и волнительно оглянулась.
– Денис Владимирович, там Диана – паникуя сообщила Алиса.
– Хорошо, ладно, не волнуйся.
– Мы ведь весь вечер отдельно, она ничего не заподозрила?
– Не думаю, но на всякий случай будем держаться поближе – успокоил мужчина студентку.
– Хорошо. Ой, Денис Владимирович, вон она – шёпотом сказала девушка и показала взглядом куда-то за спину преподавателя
– Алис, можно я тебя поцелую? – вдруг спросил куратор, после затянувшейся паузы.
Девушка кинула испуганный, взволнованный, удивлённый взгляд на своего преподавателя и застыла. Её мысли метались то туда, то сюда. И самое ужасное, что они ответили за неё в первую же секунду после вопроса. Внутренний голос сразу же закричал: «да»!
– В щёку разумеется, просто, чтобы Диана успокоилась и перестала настолько пристально следить за нами – сказал простым тоном куратор, однако он видел это смущение студентки, видел её страх. Боже, на что я надеялся, когда думал о том, что она сможет относиться ко мне не, как к вредному преподавателю? – пронеслось в голове у мужчины.
– Ну… Ээ…в щёку можно – ответила студентка, ругая себя за то, что приняла этот вопрос за признание, за то, что её чувства взаимны.
А потом, потом не было никакой Дианы. Не было остальных гостей, не было фуршета и этих разговорах о том, как было бы правильней поступить в ситуации со сложной аневризмой. Не было ничего вокруг.
Куратор вдруг осторожно наклонился к Ковальской и коснулся губами нежной, залившийся румянцем, щеки девушки. Ковальская закрыла глаза и ощутила сначала лёгкое покалывание небольшой щетины, а потом тёплые губы Дениса Владимировича на щеке.
Это длилось вечность. Даже замедляться было нечему, потому что всё вдруг провалилось, ушло под землю. И Ковальской уже казалось будто земля уходит, ускользает из-под ног, ну или она взлетает.
Куратор вдруг отстранился от щеки девушки и посмотрел на студентку, оставаясь стоять близко к ней. А Алиса просто смотрела ему в глаза, она просто смотрела и утопала в море, в ледниках. Ещё чуть-чуть и она войдёт в это холодное море. Его губы так близко, ещё чуть-чуть и она не выдержит, ещё чуть-чуть и она потянется к нему, чтобы поцеловать.
Но нельзя! Не смей целовать его! Ты так ненавидела его, клялась, что он последний человек в этом мире, кого бы ты могла полюбить, – кричал внутренний голос Ковальской, – нет, он не посмеётся над тобой. Он слишком идеальный, но лучше бы посмеялся, кинул усмешку, как оплеуху, может это бы меня отрезвило. Но знаешь, что он сделает, если ты попытаешься его поцеловать, Ковальская?! Он мягко тебя оттолкнёт и официально, нет, с жалостью скажет, что я достойна лучшего или, что там говорят, когда не любят, но не хотят обидеть?
Куратор всё ещё был в опасной близости от губ своей студентки. Однако через мгновение, он раздражённо закрыл глаза и прерывисто выдохнул. Он не мог поцеловать её. Он не смел. Всю свою карьеру он видел своих коллег-лекторов, которые каждый день крутили интрижки с новой молоденькой студенткой. Он осуждал их, осуждал этих девушек. Теперь, он оказался с другой, аморальной, по его мнению, стороны. Он знал свою студентку шесть лет. Несмотря на то, что все те годы, которые Ковальская училась у него, у них была холодная война, он уважал Алису. И чувство уважения росло всё больше, как только куратор замечал выражение отвращения на лице Ковальской, когда в компании студентки обсуждали свои бурные романы с преподавателями. Он помнил этот брезгливый взгляд студентки, когда маленькая брюнеточка хвасталась подарком лектора. Он знал, что если бы он не сдержался, если бы дотронулся до губ своей студентки, всё стало бы предельно ясно. Макеев боялся не сдержаться, поцеловать. Он знал, что студентка бы его оттолкнула, влепила бы заслуженную пощёчину и, наконец, посмотрела бы на него тем самым презрительным взглядом. А затем, он сам бы кинул на себя такой взгляд, полный отвращения. Куратор выпрямился, прерывисто вздохнув, оставляя между между собой и своей студенткой пропасть (а ведь секунду назад, между ними были какие-то сантиметры)
– Пойдём, нас там наверное все потеряли – уязвлённо сказал мужчина.
– Угу – тихо от смущения согласилась студентка.
Весь вечер Алиса провела вместе с Макеевым. Она старалась не думать о сцене в саду, однако когда куратор отошёл за бокалами с шампанским, её мысли невольно вернулись в тот сад.
– Дура! Ты же откровенно вешалась на него, чуть не поцеловала! Что с тобой происходит Ковальская?! – ругала себя студентка, бормотая себе под нос, – надеюсь он не заметил, что я потянулась к нему.
Под конец вечера шампанское было выпито, все деловые разговоры завершены, и многие были навеселе. Ковальская не пила, пожалуй, со второго курса. Отвыкание от алкоголя сильно сказалось на девушке – после пары бокалов щёки студентки порозовели и рубиновые глаза засияли с новой силой. Куратор зачаровано смотрел на, тихо хихикающую Ковальскую, которая рассказывала об очередном своём приключении. Только сейчас мужчина осознал, что прошлые чёткие и официальные рамки окончательно смылись. Макеев даже не заметил, насколько часто они с Ковальской задерживались по вечерам в гостиной, разговаривали… о чём? О простом, обыденном, но с ней всё было в разы интереснее. Сейчас она, хихикая время от времени, рассказывала смешную историю про то, как мама учила её готовить. Пару месяцев назад такое ни за что не увлекло бы преподавателя. А сейчас мужчина был готов слушать маленькие истории вечно, только бы иметь возможность смотреть на свою прекрасную студентку.
Когда вечер подошёл к концу Макеев вызвал такси и, бережно усадив студентку, сел рядом.
Не смотря на позднее время, московские дороги были пропитаны машинами. До дома оставалось меньше пяти минут. Ковальская закрыла глаза ещё в начале пути, однако только сейчас она крепко уснула и неосознанно положила голову на плечо своего преподавателя. Макеев взглянул на умиротворённое лицо девушки и невольно улыбнулся. Тень от длинных ресниц, иногда подрагивающих, падала на румяные щёки. Неожиданно девушка нахмурилась и беспокойно завертелась.
– Д… – забормотала сквозь сон студентка, – Денис Владимирович… я вас…
22. Каждый получит свой приговор
– Д… – забормотала сквозь сон студентка, – Денис Влади…мирович…я вас…ик…я вас обманула. Стыдно как, Де…нис Владимирович. Я не хотела, – медленно и с трудом пыталась объясниться студентка, пока куратор помогал ей вылезти из такси.
– Тише, Алиса, ты, видимо, пьяна, – сказал куратор, обхватив студентку за талию и и положив её руку к себе на плечи.
– Неет… ик… нет Денис Владимирович, вы…вы не поняли, я вообще… не пью. Мне просто надо вам… ик… кое в чём признаться.
– Думаю, этого хочешь не ты, а алкоголь внутри тебя, – усмехнулся куратор, тихо открывая ключом дверь, чтобы не разбудить Вику.
– Нет, Денис Владимирович, простите меня …я…я встретилась с Олегом, – шёпотом сказала девушка, заплетаясь.
– С адвокатом? – спросил куратор, опуская свою студентку на диван в гостиной.
– Да, Денис Влад…имирович, я… простите меня… я случа… случайно услышала, что… вы говорите о… о своём брате во сне. Мне просто ст…ало интересно и…и я встретилась с вашим другом. Мне оче…нь жаль. Я знаю… вы не хотели, чтоб…чтобы кто-то знал, – старалась объясниться Ковальская. Куратор же в это время сидел возле дивана, напротив своей студентки и внимательно смотрел на девушку.
– Но… я…я вот, что вам скажу, – продолжала Алиса, невольно перебирая рукав пиджака своего преподавателя, который он накинул на девушку, когда та вышла из такси, – я знаю, как вы к себе отно…ситесь. Но вы не понимае…не понимаете. Вы не заслу…не заслуживаете того, как вы к себе относитесь. И знаете? Вы очень хоро…шо повлияли на тех… у кого преподав…али. Прав…да. Прав…да, вы очень хороший. И…и…простите меня, Денис Владимирович. Я не хотел…а лезть в вашу жизнь.
Куратор внимательно смотрел на свою студентку, глядя ей прямо в блестящие глаза. Неожиданно мужчина взял девушку за руку и улыбнулся, грустно, но в то же время доверительно.
– Я знаю, Алиса, – с неожиданной теплотой ответил мужчина.
– Ч…что? – глаза Ковальской расширились и, слёзы, собиравшиеся на глазах девушки с начала разговора, скатились по, всё ещё, румяным щекам.
– Мне в тот же день позвонил Олег и рассказал о вашем разговоре.
– Но поч…ему вы ничего не сказали мне? – всё ещё удивлённо смотрела на мужчину студентка.
– Хотел узнать, когда и, как ты мне расскажешь, – добродушно усмехнулся Макеев, однако хитрые смешинки играли в голубых глазах мужчины.
– То есть…я не понимаю… Вы не сердитесь? Я думал…думала, что вы бы не хотели, чтобы я… я знала…
Куратор опустил взгляд на руку девушки, которую всё ещё нежно держал, – ты, скорее, единственный человек, которому я хотел бы доверить это, – еле слышно, скорее для себя, прошептал куратор.
После долгой, но не неловкой, а скорее необходимой сейчас паузы, преподаватель поднял взгляд и увидел мирно спящую студентку. Усмехнувшись мужчина задержал взгляд на янтарно-каштановых волосах девушки, спадающих ей на плечи. Скользнул глазами по грациозной белоснежной шее и впился взглядом в брови, щёки и яркие, несмотря на то, что помада уже давно стёрлась, губы.
Неожиданно девушка беспокойно заёрзала на диване. Брови нахмурились и Ковальская снова что-то неразборчиво пролепетала.
Куратор вдумчиво посмотрел на свою студентку, решив, что лучше уж пусть она ненавидит его за то, что он перенёс её в комнату, чем за то, что оставил здесь, чтобы на утро у неё болела шея.
Мужчина осторожно обхватил Алису за талию и бёдра и медленно, чтобы не разбудить поднял с дивана. Когда куратор поднимался вместе со студенткой по лестнице, из высокого окна на втором этаже пробились лунные блики, освещавшие белым светом лицо студентки и профиль Макеева. Куратор поспешил подняться выше, чтобы свет вдруг не разбудил девушку.
Через несколько минут Макеев аккуратно положил девушку на её кровать и, расправив одеяло, накрыл им студентку. На секунду в голове мужчины промелькнула мысль остаться ненадолго, чтобы посмотреть на студентку, как она что-то бурчит себе под нос, ворочается и крепко засыпает. Однако мужчина сразу отбросил эту идею и, накрыв получше студентку, вышел, аккуратно закрыв дверь.
На следующий день Макеева разбудил настойчивый звонок на мобильный. Ресницы мужчины вздрогнули, и через несколько минут куратор открыл глаза и нехотя принял вызов.
– Слушаю, – хриплым голосом ответил мужчина.
– Здравствуйте, это Полина, ваша пациентка. Денис Владимирович, мне выделили квоту! Представляете?! У меня на завтра назначена операция! – раздался радостный женский крик с того конца трубки.
– Серьёзно? В таком случае я вас поздравляю, не многим так везёт со сроками, – искренне улыбнулся мужчина, – а кто вас будет оперировать?
– Это как раз самое интересное, меня закрепили за вами! Я так рада! Я вам очень доверяю, Денис Владимирович.
– Это прекрасная новость, Полина. Тогда сегодня я вам назначу все недостающие анализы, и в соответствии с ними, мы уже завтра продумаем ход операции.
– Хорошо, спасибо большое, – всё ещё эмоционально кричала девушка в трубку.
– Пока не за что, Полина. Увидимся, – мягко улыбнулся мужчина.
– Ага, до свидания.
Мужчина сбросил трубку и хотел было снова лечь спать, однако радостная взвинченность Полины заразительно повлияла на него. Куратор опустил голову на подушку, но его мысли были уже во всю погружены в работу. Как бы Макеев не пытался заснуть, ему это не удалось и, он оставил всякие попытки, поднявшись с кровати.
Открыв дверь, мужчина увидел перед собой студентку, которая тоже, по всей видимости, проснулась только что. Девушка замерла, увидев преподавателя и, бегая глазами из стороны в сторону, опустила взгляд на голубую рубашку Макеева.
– Доброе утро, Алиса.
– Доброе, Денис Владимирович. Я… извините, я обычно не пью.
– Всё нормально, я так и подумал, честно говоря, никогда не встречал людей, на которых два бокала шампанского могут оказать такое влияние, – усмехнулся преподаватель.
– И ещё… я вам вчера призналась, может мне не стоило говорить на такую тему в моём состоянии… – Ковальская сконфуженно посмотрела на преподавателя, однако мужчина поспешил успокоить студентку.
– Не переживай, всё хорошо.
После слов мужчины в коридоре воцарилась громоздкая пауза. Девушка всё ещё чувствовала вину за вчерашнее, а потому, поспешила прервать молчание.
– А где Вика?
– Ещё спит наверное, хотя надо бы её уже разбудить, – сказал Макеев, озабоченно посмотрев на часы.
– Зачем? Выходной ведь?
– Ей нужно собрать сегодня чемоданы. Все документы по её переводу в лицей Суматохина наконец-то готовы. Так что завтра Вика уедет на целую неделю.
– Ого, так быстро, вы даже толком не успеете попрощаться, – расстроилась девушка.
– Она уезжает всего на неделю, до выходных, хотя конечно я буду жутко скучать, – бережно и нежно улыбнулся мужчина, – кстати у меня для тебя прекрасные новости.
– Какие? – девушка оживилась и переключила всю свою энергию на выпытываете информации.
– Завтра ты будешь мне ассистировать.
– Что?! Денис Владимирович, вы серьёзно?! Вы не шутите? – восторженно вскрикнула девушка.
– Я вполне серьёзен.
В этот момент у девушки ушла земля из-под ног. Ковальская по-детски вскрикнула и от прилива эмоций крепко обняла мужчину, и тот в свою очередь рефлекторно ответил на объятие, положив руки на тонкую талию девушки.
О, это неописуемое чувство тепла, уюта. Студентка вдруг почувствовала, как часто бьётся её сердце. Слишком часто, как будто ещё чуть-чуть и оно разорвётся, чуть-чуть и выскочит из пылающей груди. А потом вдруг девушка перестала слышать этот бешеный ритм, ей казалось, что все участки кожи, где она чувствовала тепло тела Макеева сквозь рубашку, горят и плавятся. В следующую секунду Ковальская поспешно разжала руки и отпрянула от мужчины, словно побоявшись растаять, сгореть.
Куратор нехотя отпустил девушку и дома вдруг стало холодно. Слишком холодно, когда ты не можешь коснуться её. В какой-то момент мужчина вздрогнул от озноба и даже его глаза будто превратились в айсберг.
– Эээ… ну я тогда пойду разбужу Вику, – скованно и неловко сказала студентка.
– Хорошо, – хриплым тихим голосом ответил куратор, отойдя от девушки.
Под вечер чемодан был собран и Вика собирала в маленький рюкзачок любимые игрушки, в то время, как студентка вместе с Макеевым обсуждали, всё ли они положили девочке в дорогу.
На следующий день Ковальская проснулась задолго до звона будильника. Эту ночь девушка почти не спала и чувствовала обеспокоенность даже во снах. За эти несколько месяцев студентка слишком сильно привязалась к девочке, и сейчас отпускать её на неделю одну, в совершенно незнакомое ей место для Алисы было выше всяких возможностей.
Ковальская встала с кровати и почувствовала, как лёгкий озноб прошёлся по телу, когда она вылезла из-под одеяла. Никогда ещё девушка не чувствовала себя настолько странно. Чувство страха и тревоги за девочку накладывалось на безграничную радость от ожидания того, что сегодня она будет ассистировать на сложнейшей операции. Ковальская вздрогнула от перевыполнявших её чувств, которые становились более странными рано утром.
Девушка тихо открыла дверь и на цыпочках направилась к Вике в комнату. За последние несколько дней погода сильно ухудшилась и, в доме стало прохладно. Студентка хотела было укрыть девочку получше, однако она вдруг услышала голоса из детской.
– Пап, не волнуйся, мне конечно тоже страшно, но я ведь так долго этого ждала, – послышался детский шёпот, который казался звонким от утренней прохлады.
– Знаю, милая, хорошо, не буду, – сказал куратор мягким, бархатным голосом, который в это тревожное утро обладал успокаивающими свойствами.
– И Алиса пусть не боится, не хочу, чтобы она расстраивалась.
– Хорошо, я успокою её, скажу, чтобы не расстраивалась, – со слышимой доброй усмешкой ответил отец.
– Пап? – голос девочки вдруг стал серьёзным, будто это сказал не ребёнок, а солдат тонким голосом.
– Что, Вик?
– Пап, ты любишь Алису?
Глаза Ковальской, которая всё это время стояла за дверью, вдруг вздрогнули и взгляд полный отчаяния, надежды и страха заметался в надежде отыскать укрытие от отрицательного ответа. Руки девушки непроизвольно дотронулись до её шеи, и судорожно проскользнули по тёплым ключицам.
В какой-то момент студентка засуетилась, услышав лишь тишину в ответ на вопрос Вики. Руки непроизвольно и резко оторвались от тонкой шеи и словно упали вниз, задев ручку двери.
Раздался характерный щелчок, оборвавший паузу, это странное утро и призрачную надежду студентки услышать ответ преподавателя.
Вот она проблема. Вот она слабость, проявившаяся окончательно после вопроса дочери. Макеев ответил, ответил сразу, без колебаний и раздумий. В его мыслях сразу вырывалось «да». В его сердце стукнуло «да». Однако мужчина промолчал, в надежде, что девушка не переспросит вновь. Ответить самому себе, в тайне от звуков, в тайне от мира – это одно. Но признаться в этом вот так, вслух, на рассвете… Неожиданно мужчина услышал дверной щелчок и кинул острый настороженный взгляд на дверь. В следующую секунду та открылась и в комнату вошла Ковальская.
– Доброе утро, я пришла поправить Вике одеяло, не знала, что вы уже не спите, – поспешила оправдаться студентка.
– Доброе, Вике просто не спалось от предвкушения поездки, и она решила меня разбудить, – запинаясь ответил мужчина, всё ещё под влиянием эмоций от вопроса дочери, – в любом случае я скоро уже повезу Вику, чтобы успеть потом в институт.
Девочка всё это время сидела на кровати и грустно смотрела на студентку. Ковальская вдруг уловила поблёскивание в ясно-голубых глазах ребёнка и посмешила обнять девочку.
– Эй, пчёлка моя, ты чего? – нежно спросила девушка, взглянув на Вику.
– Я буду скучать по вам, – всхлипнула малышка.
– Ну, не расстраивайся, мы тоже по тебе будем сильно-сильно скучать. Не бойся, мы ведь встретимся через неделю.
Девочка вдруг расплакалась и обняла Макеева и студентку. Теперь каждый понял, почему это утро было таким холодным и пасмурным. В этот момент куратор, Ковальская и даже Вика осознали, что в конце-концов всё это закончиться. Ещё чуть-чуть и вся игра, которая уже давно перестала быть таковой, рухнет. Через месяц пройдёт окончательное заседание суда, на котором каждый из них получит свой приговор, своё наказание, за попытку сыграть с судьбой.
С этими мыслями студентка шла в институт. После окончания всех пар, девушка направилась в больницу, и даже мысли об операции не могли занять её более чем на пять минут. Ковальская постоянно возвращалась сознанием в комнату девочки, где она чувствовала себя такой спокойной и защищённой. В это утро она была с семьёй, и пусть для кого-то она была лишь фикцией.
Куратор приехал в больницу к полудню, где и обнаружил студентку, изучающую результаты анализов пациентки. Мужчина зашёл в ординаторскую, отчего девушка вздрогнула.
– Денис Владимирович, вы уже отвезли Вику?
– Да, всё хорошо, она там уже передружилась со всеми ребятами.
– Надеюсь ей там понравиться, – задумчиво прошептала девушка.
– Уверен. Что там с анализами, просмотрела уже?
– Да, всё хорошо, креатинин правда повышен, но не намного, почти норма.
– Хорошо, тогда я пойду скажу сёстрам, чтобы готовили её, через час операция.
Когда Ковальская зашла в предоперационную зону, Макеев был уже там. Мужчина тщательно промыл руки и медсестра помогла ему надеть операционный халат. Затем тучная женщина средних лет помогла одеться девушке и зашла в операционную, чтобы проверить наличие необходимых инструментов до операции.
Студентка нервно проследила взглядом за женщиной и это не ускользнуло от преподавателя, который всё это время наблюдал за студенткой, радостной от новизны впечатлений – сегодня она ассистирует на весьма нетипичной хирургической операции.
– Не волнуйся, ты готова, – тихо, но при этом чётко и уверенно сказал Макеев.
Он верил в свои слова. Верил в Алису. Пожалуй, именно это было необходимо почувствовать девушке в этот момент. Ковальская благодарно посмотрела на куратора и с готовностью кивнула.
