Текст книги "Фиктивный брак или Как влюбить куратора (СИ)"
Автор книги: Софья Кирсанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
– Ладно, – девочка повесела, при упоминании Ковальской и притянула её к себе в кровать.
Мужчина погладил дочку по тёмно-русым волосам и вышел из детской, осторожно прикрыв дверь.
Когда Вика уснула на часах пробило полпервого ночи. Девушка закончила рассказ, как только девочка сомкнула глаза, и убедившись что она спит осторожно вышла из комнаты.
Студентка на цыпочках направилась в свою комнату. Однако возле лестницы она застыла. Ковальская заметила свет, горевший в зале. Алиса спустилась на первый этаж, и пройдя прихожую, зашла в зал. Куратор сидел на диване с включённым ноутбуком на коленях. Глаза мужчины были закрыты, он откинул голову назад от чего пряди русых волос красиво спадали на лоб преподавателя. На минуту девушка застыла не зная, как будет правильней поступить. Разбудить мужчину чтобы он дошёл до своей комнаты или не стоит?
В конце концов девушка осторожно подошла к куратору и, выключив ноутбук, положила его на стол.
После студентка взяла плед и попыталась накрыть им мужчину. Но когда девушка хотела набросить его на плечи Денису Владимировичу, тот беспокойно повернул голову, от чего пряди волос игриво спали в сторону.
В этот момент сердце у студентки замерло. Она находилась в пяти сантиметрах от его лица. Одним коротким движением она могла бы коснуться его губами. Однако куратор нахмурил брови и вздрогнул. Студентка отступила от преподавателя, на случай если он проснётся. Неловко получится если он подумает, что Алиса пыталась поцеловать его (разве нет?). Девушка хотела было уйти в комнату, однако её остановило беспокойное поведение мужчины. Он то и дело вздрагивал, его веки дрожали. Он поджимал губы, будто испытывал боль.
Ковальская остановилась напротив куратора. Неожиданно он беспокойно начал что-то шептать во сне. Девушка не могла понять, что именно говорил Макеев. Однако его слова стали чёткими.
– Мама, я не хотел. Я не хотел мама. Это я убил его. Прости. Прости меня. Я виноват, – прошептал сквозь сон взволнованным и измученным голосом куратор.
19. Тайны прошлого
– Нет, нет, мама, я не справился, я больше не буду таким, никогда таким больше не буду. Я… Я стану таким, как он. Стану как он! Я стану им! – куратор беспокойно твердил это, вздрагивая и мотая головой, яростно отрицая что-то. Неожиданно мужчина почти закричал.
– Я стану им, мама. Только прости меня, мама!
Ковальская испугалась за преподавателя и, быстро подлетев к нему, попыталась разбудить.
Мужчина, последний раз вздрогнув, открыл глаза и рассмотрел, сначала расплывчатое, но позже более чёткое очертание своей студентки.
– Алиса? Что произошло? Что-то с Викой?! – обеспокоенным голосом спросил мужчина.
– Нет, нет, не переживайте с Викой всё нормально, она уснула, просто… – девушка замялась и отвела взгляд в сторону.
– Что?
– Просто вам по-моему приснилось что-то плохое. Вы были очень беспокойны во сне.
– Наверное снилось продолжение ужастика, – попытался отшутиться мужчина.
Ковальская же отвела подозрительный взгляд, чтобы преподаватель не рассмотрел сомнения в зелёных глазах девушки. Однако мужчина увидел странные попытки увести взгляд и спросил, боясь услышать ответ.
– Я что-то говорил? – взволнованно спросил он.
– Эээ, нет, просто вы ёрзали во сне. Я так и подумала, что фильм плохо на вас подействовал, – Ковальская решила, что будет лучше, если куратор не будет знать, что она слышала его слова. Это будет лучше и для него и для неё. По крайней мере, это даёт возможность студентке разобраться и найти истину в том, что сказал Макеев, сам того не желая.
Куратор бросил последний обеспокоенный взгляд на девушку и встал с дивана.
– Уже поздно, пойдём спать, кстати, хотел тебя поблагодарить, что ты сидишь с Викой. Это очень важно для меня, я последнее время не справляюсь с ней, – шёпотом сказал куратор, пока они поднимались по лестнице.
– Да ладно, мне вообще-то очень нравится сидеть с Викой, я люблю детей. И кстати, у вас неплохо получается ладить с ней, уж поверьте в этом возрасте отцам очень сложно найти подход к дочкам.
– Спасибо, – куратор благодарно улыбнулся и посмотрел на Ковальскую нежно и мягко. Будто между ними нет никакой лжи. Нет никакой фикции. Будто они настоящая семья, будто они реальные муж и жена, уставшие после тяжёлого дня, но в то же время отдохнувшие, после тихого совместного вечера.
Мужчина проводил девушку до её комнаты, пожелал Алисе спокойной ночи и пошёл к себе в свою спальню. Как только Ковальская захлопнула дверь в свою комнату, она взяла телефон и принялась печатать СМС.
– Здравствуйте, Олег. Это Алиса, жена Дениса Владимировича. Мы можем встретиться завтра утром часов в девять? Это важно.
Ковальская не надеялась получить ответ прямо сейчас, так как было около двух часов ночи, однако телефон издал характерный звук и девушка увидела ответ от адвоката и друга Макеева.
– Здравствуйте, Алиса. Конечно, давайте встретимся. Даже интересно, о чём таком важном вы хотите поговорить.
– Спасибо, до завтра.
Ковальская выключила телефон и вздохнула. Завтра она всё узнает.
Когда девушка вошла в переполненное людьми кафе, адвокат уже ждал её за дальним столиком. Он поднял руку, и девушка заметила его. Студентка присела к Олегу и кинув сумку рядом с собой, посмотрела прямо в глаза мужчине, которого видела в последний раз на предварительном заседании.
– Доброе утро, Олег…?
– Просто Олег, – усмехнулся мужчина, – не люблю официоз.
– Эээ, Олег, возможно вам покажется мой вопрос слишком личным. Но если бы я не нуждалась в ответе, я бы не пригласила вас сюда.
Мужчина внимательно посмотрел на девушку обеспокоенным взглядом. Его род деятельности научил его быть прямым и уклончивым в различных вопросах. Сейчас адвокат выбрал прямолинейность в разговоре с женой друга.
– И что же это за вопрос?
– Денис Владимирович. Он… ведь не единственный ребёнок семье? – неуверенно спросила Ковальская.
– С чего ты так решила?
– Когда мы составляли и отвечали на вопросы друг друга для предварительного заседания, я спросила есть ли у него братья или сёстры.
– И что же он ответил? – растерянно спросил мужчина.
– Вообще-то ничего. Мне показалось, что если бы он был единственным ребёнком в семье он бы рассказал об этом. Но Денис Владимирович так переменился в лице. Ему будто стало плохо, он ушёл наверх и мы больше никогда не возвращались к этой теме.
– Скажем так, у него на это есть свои причины, не обижайся.
– Нет, я вовсе не обиделась, просто… недавно я совершенно случайно услышала, как он говорил во сне, – Ковальская всеми силами пыталась сформулировать своё признание так, чтобы адвокат не подумал ничего лишнего. Мужчина обеспокоено метнул взгляд от чашки эспрессо на студентку. Он сделал это неосознанно, когда он понял, что выдал свою насторожённость, было поздно. Девушка поняла, что движется в правильном направлении.
– И что же он сказал?
– Он сказал, что он кого-то убил, что он не хотел этого. Он клялся своей матери, что заменит того, кто погиб.
Девушка говорила всё это прямо и чётко. Она была свидетелем того, какими удивлёнными и сочувствующими глазами смотрел на неё мужчина.
– Как вы понимаете, я не могу не спросить у вас, о ком он говорил? Что означают его слова о подмене?
– Алиса, я понимаю твоё беспокойство. Твоё желание узнать правду нормально и вполне оправдано. Но я… – мужчина опустил взгляд на кружку, в то время, как студентка смотрела на него всё более выжидающим взглядом, – я… не знаю имею ли я право говорить тебе об этом. Я могу тебя уверить, что ничего противозаконного твой муж не сделал.
– Простите, но мне не достаточно этого. Я хочу знать всё, – студентка сказала последнее слово настолько чётко, что казалось его услышали все в этом мире.
– Хорошо, но хочу тебя сразу предупредить, что я не знаю, как к этому отнесётся Денис. Точнее нет. Я знаю. Он будет вне себя. Кроме меня об этой ситуации не знает никто.
– Хорошо, я и так это понимала.
– Ладно…кхм, что ж…даже не знаю с чего начать, – мужчина на время задумался и уставился в окно, – вообщем когда-то у Дениса действительно был младший брат Миша. Ты не поверишь, но в детстве Денис был прямо-таки сорвиголова. Мы же с ним с пелёнок дружим, выросли вместе. Так вот, мы с ним вечно смеялись, прикалывались над кем-то. Вообщем, Денис в детстве и твой нынешний муж-абсолютно противоположные личности. А Мишка-то как раз был очень собранным, сдержанным, я бы сказал педантичным. Из-за этого мы с Денисом его постоянно задирали. Ну и как-то раз, Денису тогда около четырнадцати было, мы собрались полазить на стройке. А мама Дениса, Марина Вячеславовна, сказала ему, чтобы он сидел дома с братом. Ну и он взял Мишку вместе с нами на стройку. Вообщем… – адвокат вдруг прервался и серьёзно посмотрев на Ковальскую, вздохнул, – …вообщем когда мы забрались на недостроеное здание, Миша слишком близко подошёл к краю. Мы тогда были на четвёртом этаже. Денис, когда увидел это, испугался и крикнул брату, чтобы тот отошёл. А Мишка… Миша от неожиданности оступился назад.
В какой-то момент мужчина снова затих. Ковальская не заметила, что всё это время сидела обхватив себя руками. Её ресницы предательски подрагивали. Зелёные глаза стали чуть бледнее, от перекрывавших их слёз. Когда адвокат хотел продолжить, голос его дрогнул, однако в следующую секунду он уверенно заговорил.
– Мы просто стояли в ступоре минут десять. Остальные мальчишки убежали, чтобы позвать маму Дениса. Через пятнадцать минут Марина Вячеславовна прибежала на стройку. Её крик… – Олег будто устремил взгляд в пустоту, погружаясь в воспоминания, – слышала бы ты её крик. Мы видели с Денисом, как она сидела над Мишкой и пыталась его поднять. Она была не в себе. Я тогда кажется первый раз посмотрел на Дениса, ему в лицо. Знаешь, никогда такого не видел. У него были такие глаза, будто стеклянные. Он что-то бормотал, как сумасшедший. А его лицо, оно было, знаешь, оно было будто бледно голубым. Я помню, что на секунду подумал, что Денис тоже умер.
Потом мы с ним спустились вниз. Я… я просто не могу это вспоминать. Он подошёл к маме, и просто упал на колени рядом со своим братом. Денис зарыдал и…
Снова молчание. Казалось, сейчас оно нужно им обоим. Студентка вдруг вернулась в реальность и ощутила паршивый, сдавливающий ком внутри, будто на грудь положили огромный булыжник и только сейчас убрали. Но вес всё равно успел навредить. Адвокат прерывисто и глубоко вздохнул, сделал глоток, уже остывшего кофе, и заставил себя продолжить, просто, чтобы никогда не пришлось возвращаться к этому разговору снова.
– Он закричал маме, что он станет своим братом, что он заменит ей Мишу. Я тогда подумал, что он может задохнуться, – от шока он просто не мог дышать, но он продолжал говорить, что его родители будут видеть в нём Мишу, что он всё сделает для этого.
– А мама? – тихо спросила Ковальская, еле прорезающимся голосом.
– Мама, – мужчина горько усмехнулся, – его мама посмотрела на него с такой ненавистью, будто он…он…не знаю даже, как описать. А потом она… она просто начала его избивать. Мне показалось, она тогда просто сошла с ума. У них была идеальная семья, отец и мать любили друг друга, только папа у них умер, когда Денису было десять. Но они справлялись. Мама много работала, но всё равно много времени проводила с детьми. А там, там в неё будто кто-то вселился. Она давала ему пощёчины одну за другой, а он кричал, что заменит ей брата. Ну вообщем с тех пор он пытался быть Мишей. У него это прекрасно получалось. Он замкнулся, только и делал, что учился, делал что-то по дому. Делал всё по расписанию, как Миша. Только не известно, было ли это лучше для них с матерью. Денис настолько хорошо вжился в роль своего брата, что Марина Вячеславовна действительно каждый раз видела в нём Мишу. Я понимаю, ей было наверное просто невыносимо видеть такое. В конце концов она отправила Дениса в какой-то закрытый интернат и свела с ним всякое общение к нулю. Когда Денис вышел оттуда, он узнал, что мать умерла. Её нашли на той же стройке, почти на том же месте, где умер Миша. По официальной версии это был несчастный случай, но все всё равно понимают, что она не справилась.
Мужчина снова тяжело вздохнул и посмотрел в заплаканные глаза студентки. Они сидели, смотря друг на друга минут пять. Потом Олег снова заговорил, возвращаясь в нынешнее время.
– Теперь ты понимаешь, почему он такой… правильный, педантичный. Он привык быть таким с детства. Более того, ему кажется, что если он хоть на каплю отойдёт от привычного образа, он предаст свою мать и брата.
– Я… я… не понимаю, за что его мама, так поступила с ним? Он ведь был совсем ребёнком. Он не виноват, – шептала Ковальская, сквозь новый прилив слёз.
– Это мы с тобой понимаем. Но она… не знаю. Мне кажется её психика не справилась уже в тот момент, когда она увидела мёртвого сына. Знаешь, – вдруг сказал адвокат отрешённым голосом от прошлого разговора, – я, честно говоря, сначала не понял, почему Денис предложил всю эту тему с браком тебе. Но как только он мне описал тебя я осознал, как ему не хватает себя самого. Несмотря на то, что он так яро возмущался на твоё поведение, он сразу заметил в тебе что-то…что-то родное. Он как-будто увидел в тебе часть себя. Всё это время он запрещал себе быть таким, какой была ты. Ты разве не заметила, что чем больше вы с ним общаетесь, тем больше он становится собой: он чаще улыбается, смеётся? У него теперь не всё по расписанию. Ты очень хорошо на него влияешь. Он наверное и сам этого не понимает, но он давно в тебе замечал что-то близкое, отдалённо-знакомое, ещё до всей этой фикции. Скорее всего это его задевало, и он к тебе так часто придирался.
– Я не думаю, что это так, я во многом усложняю ему жизнь, усложняла на протяжении шести лет…
– Послушай, Алис, если бы ты действительно усложняла бы ему жизнь, он бы давно добился твоего отчисления. Ты хоть знаешь, что на протяжении всех этих шести лет, когда ты делала что-то не так, он приходил ко мне и жаловался на тебя, говорил, какая ты неуправляемая, эксцентричная? Но знаешь, что было, когда я спрашивал его, почему он тебя не отчислит? – спросил мужчина с хитрой смешинкой во взгляде.
– Что? – неуверенно спросила девушка.
– Ничего. Он ничего мне не мог ответить. Он уходил, разозлившись уже на меня, – мужчина ностальгически улыбнулся и, студентка, сама того не заметив, улыбнулась в ответ.
Когда Ковальская вернулась домой было около обеда. В то время, как Алиса вошла в прихожую, Вика одевалась на прогулку с подругой.
– Привет, Алис. А где ты была? – задорно спросила девочка, надевая зелёные резиновые сапожки.
– Да так, надо было сделать одно дело. А папа дома?
– Да, он в кабинете, только что кричал на какого-то дядьку, потому что тот не так рассчитал какую-то анексию.
– Может анестезию? – рассмеялась девушка.
– Ага, её. Но там по-моему всё хорошо закончилось.
– Ну хорошо. Я тогда пойду к папе мне надо с ним поговорить.
– Хорошо, ты скажи ему, что я приду через пару часиков, – сказала девочка и упорхнула за дверь.
Ковальская поднялась на второй этаж. Дверь в рабочий кабинет Макеева была открыта. Преподаватель что-то сосредоточенно читал на ноутбуке, время от времени делая пометки в каком-то тексте. Девушка подошла к дверному проёму и постучала, чтобы войти. Куратор поднял глаза на студентку и чуть заметно улыбнулся.
– Привет, Алис. Проходи. Ты только что вернулась?
– Здравствуйте, Денис Владимирович. Да.
– Отлично мне как раз надо тебе кое-что сказать, – куратор встал из-за стола и подошёл к студентке.
– Честно говоря, я тоже хотела вам кое-что сообщить, – студентка смотрела прямо в глаза своему преподавателю. Ковальская не хотела, чтобы между ними были недомолвки и тайны и решила, что будет лучше рассказать о том, что она всё знает сейчас, пока у неё есть смелость в этом признаться.
– Хорошо, тогда давай ты первая.
– Эээ, нет у меня долго, давайте лучше вы первый.
Уголки губ мужчины тронулись и растянулись в чуть заметной улыбке.
– Хорошо, помнишь, тогда ночью в институте я тебе говорил о том, что в майе профессор Давыдов с супругой устраивает фуршет среди своих коллег?
– Да, – ответила девушка, после секунды, проведённой в попытке вспомнить дословно разговор той ночи, когда она украла документы о своём отчислении.
– Так вот, этот фуршет будет завтра, и мы приглашены. Там будет моя бывшая жена. Так что завтра с семи часов вечера не строй пожалуйста планов.
– Хорошо.
В комнате повисло секундное молчание.
– Ты, кажется, тоже хотела мне что-то сказать– нарушил тишину мужчина.
– Ээ… я? – девушка вдруг растерялась, – я хотела, да. Я хотела вас спросить, когда у нас следующая практика?
Ковальская рассудила, что сейчас не самое подходящее время для того, чтобы куратор узнал о её разговоре с адвокатом. Им нельзя ссориться, только не перед завтрашним фуршетом. На этом мероприятии они должны выглядеть, как счастливая семейная пара.
– В следующую пятницу, – ответил куратор обычным, но в то же время таким бархатным и нежным голосом, что студентке стало нехорошо.
– Хорошо, я тогда пойду?
– Ладно.
Студентка развернулась и уже хотела было выйти, как куратор взял её за запястье, удержав на месте.
20. Признание студентки
Ковальская почувствовала руку преподавателя на своём тонком запястье. Она обернулась, и куратор внимательно посмотрел своей студентке в глаза. Он чувствовал словно лёгкие удары тока жалят его в том месте, где он касался тонкого запястья девушки. Знала бы она, чего ему стоит держаться официальным и невозмутимым рядом с ней.
– Алис, всё нормально? Ты выглядишь какой-то потерянной.
– Да, всё хорошо.
«Нет, не всё хорошо! Не всё! Мне не хорошо, когда ты так близко! Мне невыносимо плохо, у меня нету сил от того, что я устала сопротивляться тебе! А ты, ты… будто специально провоцируешь меня. Зачем ты взял меня за руку?!»
– Хорошо, я тогда закончу отчёт.
– Угу, – хмыкнула Ковальская и одёрнув руку, поспешила выйти из комнаты.
На следующий день студентка встала рано, чтобы добраться до института самостоятельно. Засыпая, Алиса думала о том, как она может подавить в себе это ужасное чувство, которое она испытывает к своему куратору. В конце концов, она пришла к выводу, что лучше всего будет сократить общение с преподавателем до минимума. Поэтому в институте Ковальская была за пол часа до начала первой пары.
Когда девушка зашла в библиотеку, чтобы подготовиться к занятию, она увидела там своего наглого однокурсника, который обсуждал с каким-то парнем предстоящую вечеринку. Заметив Алису, Анищенко замолк и всего через пару секунд оказался возле студентки.
– Вау, Алиса. Жалко камеры нет, я бы это запечатлел. Ты пришла раньше первой пары, всё хорошо, милая? – с едкой иронией в улыбке спросил парень.
– Отойди от меня, Лёш. Я вообще-то неконфликтная, но тебе могу вдарить.
– Ну тогда не буду тебя провоцировать. У Чернышёва на днях тусовка намечается, ты приглашена – сказал Анищенко, догоняя однокурсницу, которая вышла с нужными ей книгами из библиотеки.
– Я учту.
– Я кстати могу тебя сопроводить, так сказать.
– Лёш, сопроводи себя сам, так сказать, ладно? – равнодушно отчеканила девушка парню вьющемуся сбоку.
В то время, когда Ковальская вместе с одногруппником покидала библиотеку, Макеев парковался у входа в институт. Через несколько минут он вошёл в здание и направился к своему кабинету. Однако, когда мужчина почти подошёл к кабинету, из-за угла вышла Ковальская в окружении Анищенко.
– Да пошли, не ломайся, а если ты не хочешь туда, можем устроить с тобой персональную вечеринку, только ты и я, всё как ты мечтала.
Неожиданно парень прекратил уговоры сокурсницы и уставился перед собой.
– Здравствуйте, Денис Владимирович.
Ковальская удивлённо оторвала взгляд от книги и увидела перед собой куратора.
– Добрый день, – официальный тоном поприветствовал Макеев подопечного, при этом смотря на свою студентку.
– Здравствуйте, Денис Владимирович, – тихо сказала девушка.
– Здравствуй, Алиса, – сказал куратор низким матовым голосом.
– У вас по-моему первая пара моя? – уточнил преподаватель.
– Да, – ответил парень.
– Хорошо, у нас сегодня в 305 аудитории, если что.
Сокурсники, развернувшись и хотели было пойти в кабинет, однако их задержал голос куратора.
– Алис, подожди пожалуйста, я хочу с тобой поговорить.
Ковальская медленно развернулась и, уткнувшись взглядом куда-то за спину преподавателя, подошла к нему.
– Я займу тебе место– прошептал Анищенко перед тем, как уйти.
Куратор пропустил Ковальскую в кабинет и зашёл следом.
– Алис, что-то случилось? Ты сегодня так рано вышла, – спросил куратор, сев напротив студентки.
– Да нет, просто мне надо было зайти в библиотеку перед вашей парой – уверенно сказала Ковальская, хотя это давалось ей с трудом.
«Он так близко. Близко? Это нормально, Ковальская! Он всегда был на таком расстоянии при разговоре! Это твоё отношение к нему переросло из официального в близкое, слишком близкое!»
– Ясно, я хотел предупредить тебя, что у меня сегодня образовалась внеплановая операция, поэтому я не смогу помочь тебе собраться. Я приеду сразу туда. Поэтому я хотел сразу передать тебе карточку.
– Какую карточку?
– Чтобы ты смогла купить всё необходимое для вечера.
– Денис Владимирович я… – Ковальская встала, пытаясь убежать от неловкости, – я не могу принять от вас деньги.
– Послушай, ты оказала мне большую услугу, согласившись пойти на этот вечер. Тебе нужно выглядеть шикарно, чтобы наш брак не вызывал никаких вопросов. Считай, что это нужно для Вики.
Куратор встал вслед за студенткой. Теперь они стояли друг напротив друга ещё ближе. Девушка быстро рассудила, что вообщем-то во многом куратор прав и ей стоит согласиться, чтобы наконец отойти на безопасное расстояние от преподавателя. Безопасное? А какое оно безопасное? На километры мне что ли уйти от него?! – подумала Ковальская и слегка дрожащей рукой робко, но быстро взяла карточку из рук преподавателя. Девушка слегка коснулась его руки и тут же отдёрнула свою. Алисе казалось, будто слишком уж долго длился этот контакт, настолько долго, что куратор мог подумать, что студентке вовсе не хотелось не касаться его.
– Хорошо, спасибо, – смущённо пролепетала студентка.
– Я скину тебе адрес смской, – мягко улыбнулся и добавил куратор.
Девушка кивнула и поспешно вышла из кабинета. До аудитории она шла обмахиваясь тетрадками, так как ей всё чаще не хватало воздуха рядом со своим преподавателем.
Когда Ковальская вошла в аудиторию, до начала лекции оставались считанные минуты, поэтому все места были заняты. Когда студентка искала глазами небольшое местечко, её взгляд упал на Анищенко, который занял ей место. Вздохнув девушка села рядом с одногруппником на четвёртый ряд.
Ровно в девять в аудиторию вошёл куратор с ноутбуком и несколькими папками в руках. Макеев сел за стол и вывел презентацию лекции на экран.
– Здравствуйте. Сегодня, как вы наверное помните, я обещал устроить вам небольшое тестирование. Оно будет во второй половине лекции. А сейчас у нас будет вводная лекция в новый небольшой раздел.
Пока куратор говорил что-то о некрозе, Лёша пытался убедить Ковальскую, что он прекрасно подходит на роль сопровождающего на вечеринку.
– Послушай, Ковальская, тебе принципиально ломаться? Я же вижу, что я тебе небезразличен, к тому же глубоко небезразличен, – усмехнулся однокурсник, слегка обнимая студентку.
Ковальская уже привыкла к подобному поведению парня и относилась к Лёше, как к не вполне нормальному другу, с которым можно и пошутить и обменяться «любезностями». Последние несколько лет Анищенко флиртовал с девушкой не из желания построить отношения, а просто по привычке. Они знали это оба, и оба в глубине души понимали, что они всегда останутся такими странными друзьями.
Куратор вёл лекцию и одновременно писал что-то на доске. Когда мужчина повернулся к аудитории, чтобы задать вопрос по теме лекции, он окинул взглядом студентов. Неожиданно для себя, преподаватель увидел Ковальскую, которая хихикала в ответ на шутки своего однокурсника, который в свою очередь пользовался ситуацией и нагло, по мнению Дениса Владимировича, обнимал девушку.
Все студенты судорожно пытались успеть записать то, что говорил куратор, поэтому в аудитории было слышно только весёлое шептание Лёши, который беспрестанно пытался произвести впечатление на однокурсницу. И судя по реакции Ковальской, ему это удавалось.
– Алексей, я кажется не давал аудитории темы для дискуссии. Если вы и ваша собеседница хотите пообщаться, делайте это пожалуйста не на моих лекциях – жёстко отчеканил Макеев сдержанным голосом, которым создал высокое напряжение во всей аудитории.
Ковальская лихорадочно подняла бархатные зелёные глаза от тетрадки при первом слове куратора в их адрес. Они обменялись с Макеевым мимолётными взглядами, однако обоим показалось, что они смотрели друг на друга несколько дольше, чем было положенно студентке и преподавателю. К счастью это напряжение разбавил наглый возглас Анищенко.
– Мы вообще-то обсуждали сегодняшнюю тему, Денис Владимирович, – победно усмехнулся парень.
– Интересно. Может вы, Алексей, в таком случае расскажете нам о патоморфологической классификации некроза? Я напомнил вам о ней, как раз перед тем, как прервался.
– Я…вы меня сбили… я не могу так сразу.
– Вы были слишком увлечены беседами с однокурсницей, чтобы смочь ответить. А вы, Алиса, тоже были так вовлечены в разговор, что не можете ответить на мой вопрос? – издевательски спросил преподаватель.
Обычно Макеев никогда не вступал в подобные беседы со студентами. Он лишь делал им замечание. Однако сейчас, когда Алиса при нём кокетничала с этим парнем, в нём вдруг проснулось странное чувство, будто что-то среднее между обидой и злостью вырывалось из него.
– Я вас внимательно слушала, Денис Владимирович– уверенно и вполне громко ответила студентка, – по макроскопическим признакам различают три вида некроза: коагуляционный, колликвационный и рядовая гангрена.
Куратор вдруг нежно улыбнулся. Нет не заметно, а где-то внутри. Студентка почти с той же точностью повторила его слова, которые он говорил ещё на втором курсе. От осознания того, что она с жадностью впитывала те знания, которые он ей давал на протяжении всех лет, ему вдруг захотелось побыстрее поговорить с ней мягко, как дома, когда они втроём смотрели фильмы по вечерам, когда они разбирали курсовую работу в его кабинете, когда они были одни. Ему захотелось снова рассказать ей что-то, снова помочь с расчетами. Но сейчас в ответ студентке он лишь холодно кивнул.
– Хорошо, продолжим.
После перерыва студенты взяли со стола куратора тесты и расселись по своим местам. После получаса напряжённой работы Ковальская завершила работу, а Анищенко завершил списывание у девушки и снова решил развлечь разговорами студентку.
– Мы кстати летом собираемся на Волгу, поедешь?
– С ночёвкой? – заинтересовалась девушка.
– На три дня. Поехали. Костёр, речка, палатки, – парень понял, что ничего против поездки на речку студентка не имеет, и начал активно уговаривать Ковальскую.
Макеев в свою очередь следил за студентами в аудитории, не для того, чтобы пресечь списывание, а чтобы заметить тех, кто списывает. Пойманных за этим, куратор обычно опрашивал отдельно на лекции.
Карандаш в руках куратора двигался плавными грациозными движениями. Однако он резко остановил и сжал его, когда вновь заметил Анищенко, развлекающего его жену своими бессмысленными разговорами.
С каждым новым словом нагловатого парня, с каждой улыбкой Ковальской, карандаш в руках мужчины крутился всё жёстче и злее. Преподаватель ослабил галстук, что кстати не ускользнуло от взглядов многих студенток, и попытался сосредоточиться на документах.
Неожиданно Алиса тихо рассмеялась. В тишине аудитории раздался треск от сломанного карандаша, который недавно парил в руках преподавателя.
– Ковальская, если вы закончили работу, можете сдавать.
Девушка залившись краской от повышенного к ней внимания на лекции со стороны преподавателя, встала и, сдав работу, вышла из переполненной аудитории.
В середине дня, когда у Ковальской закончились все пары, она шла по коридору в сторону выхода. Когда девушка проходила мимо бесчисленного множества кабинетов, из одного из них вышел Макеев.
– Денис Владимирович, что это было? – раздражённо спросила девушка у своего куратора.
– Что-то не так? – холодно спросил мужчина.
– А вы сами не догадываетесь?!
– Алис, у меня нет времени гадать.
– Почему вы придрались к нам на лекции? Даже раньше вы не устраивали такой допрос, если вам кто-то мешал. Чем я вам помешала на тесте?
– Ничем, Алиса. Я понимаю у тебя нет проблем с моим предметом, но у Анищенко ситуация не такая радужная – официальный тоном ответил мужчина, закрывая ключом дверь.
– Ой, да ладно, с вашим предметом у многих не радужная ситуация, но вы придрались именно к нам. Что с нами не так?
– С тобой всё так. Просто я думаю, что Алексей дурно на тебя влияет.
– Это почему ещё?! – возмутилась Алиса.
– Потому, что ты так увлекаешься разговорами с ним, что вероятно не замечаешь его намерений по отношению к тебе.
– Что? Да я… вы… вы– пока Ковальская подбирала в своём арсенале нужные слова, куратор отпер свой кабинет и прервал поток несвязных попыток студентки выговориться.
– Извини, Алис, давай обсудим это на вечере, хорошо? – и не дожидаясь ответа, мужчина закрыл дверь.
Девушка решила не тратить силы на спор с куратором, ведь сегодня ей предстояло кое-что куда более страшное.
Через пол часа после описанных событий студентка стояла в подъезде перед дверью своей квартиры. На лестничную клетку распространился запах блинчиков, что означало, что Раиса Ивановна дома. Уж запах маминых блинчиков Алиса узнает из тысячи.
Девушка судорожно потянулась к звонку. На секунду она засомневалась, но уже через мгновение студентка нажала на звонок. В квартире послышалось дребезжание и мамин голос.
– Бегу, Максимка, это ты что ли из школы так рано?
В следующую секунду женщина распахнула дверь и увидела свою дочь, которая по всем данным должна была сейчас находиться на конференции. Раиса Ивановна удивлённо распахнула глаза и вплала в ступор. Однако в следующую секунду женщина уже обнимала и целовала девушку.
Уже через минут секунд Раиса Ивановна накрывала на стол, пока Ковальская отрешённо смотрела на блины. Вдруг женщина внимательно посмотрела на Алису и села за стол.
– Алис, что случилось? Ты как приехала, какая-то не своя.
Девушка посмотрела на маму и на глазах её выступили слёзы. У Раисы Ивановны испуганно округлились глаза и она в секундном затишье ждала объяснения.
