Текст книги "И они построили волшебный дом. Повести, рассказы, сказки"
Автор книги: Софья Могилевская
Жанры:
Детская проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
Про Машеньку и волшебное перышко
Раньше, пока Машенька была маленькой, она летом ездила с мамой и папой, дедушкой и бабушкой в деревню.
А как подросла, то уехала на дачу одна – и без дедушки, и без бабушки, и без мамы, и без папы, – зато со своим детским садом. И это было куда интереснее. И детей много, и игрушек много, и сад в детском саду был очень большой, вроде дремучего леса.
Но самое главное – по вечерам, после ужина, Нина Николаевна, воспитательница младшей группы, рассказывала всем детям разные сказки. И как-то раз рассказала уж очень хорошую. Чего-чего только не было в этой сказке: и красивая Марья-царевна, и храбрый Иван-царевич, и добрый серый волк, совсем не похожий на того, который чуть было не съел трёх поросят. Но лучше всего в этой сказке была жар-птица. Хвост у этой жар-птицы был золотой, перышки на груди малиновые, а хохолок на головке весь радужный и переливчатый.
– А в зоопарке такие жар-птицы живут? – спросила Машенька у Нины Николаевны.
– Нет, – сказала Нина Николаевна, – в зоопарке их нет.
– А где же они живут? – всё не отставала, всё выспрашивала Машенька.
Но Нина Николаевна об этом ничего не знала.
На следующее утро Машенька проснулась рано-рано. Открыла глаза и удивилась. Да что ж это такое? Вся малышовая спальня розовая. И окошки розовые. И занавески на окошках розовые. И стены вовсе не бревенчатые, а тоже розовые. И даже подушка у маленького Алёши, который спал рядом с Машей, и та розовая.
Маша тихонько встала, сунула ноги в тапочки и прикрыла маленького Алёшу одеялом, потому что оно у него сползло чуть ли не до пола. Потом осторожно приподняла оконную занавеску. Глянула за окошко – и обмерла… На дереве напротив сидела жар-птица. Вся она была точь-в-точь такая, как рассказывала Нина Николаевна: и хвост-то у неё был весь золотой, и на груди малиновые перышки, а на голове, покачиваясь, трепетал радужный хохолок.
Тут уж Маша не стерпела. Хоть Нина Николаевна не позволяла выходить в сад в одной рубашонке, на этот раз Маша забыла обо всём. Она открыла одну дверь, другую, третью и вышла на терраску. А с терраски – прямо в сад. И тотчас увидела свою жар-птицу.
И жар-птица увидела Машеньку. Она слетела с верхней ветки на ветку пониже. Потом на другую, ещё пониже. Посмотрела на Машу изумрудным глазом и сказала:
– С добрым утром, Машенька!
Маша очень удивилась:
– Ты умеешь говорить?
– Я всё могу, – сказала жар-птица.
– Да ну! Всё-всё? – не поверила Машенька.
– Всё, – сказала жар-птица и спросила вдруг: – Ну скажи, чего ты хочешь?
Маша, не подумав, ответила:
– Малиновое перышко, как у тебя на грудке.
– Возьми, – проговорила жар-птица и обронила на траву, прямо возле Машиных тапочек, малиновое перышко.
– Спасибо! – сказала Машенька и схватила поскорее перышко в руки, чтобы ветерком его куда-нибудь не унесло. Какое оно было мягкое, какое шелковистое!
– А ведь оно волшебное, – сказала ей жар-птица.
– А чем же оно волшебное? – спросила Машенька.
– А тем оно волшебное, – ответила жар-птица, – всё может сделать, что ты у него попросишь.
Сказав это, жар-птица взмахнула крыльями и улетела. Только Машенька её и видела!
– Маша, Маша, как тебе не стыдно! – услыхала Машенька голос Нины Николаевны. – Я думала, ты девочка дисциплинированная, а ты, оказывается…
И она стала бранить Машеньку: зачем в одной рубашонке выбежала в сад.
Маша хотела было объяснить, что встретила жар-птицу, самую настоящую, и, увидев, позабыла, что можно делать, а чего нельзя. Но вместо этого она сказала:
– Я больше не буду! – и поскорее кинулась прятать своё волшебное перышко в самое лучшее место.
А самое лучшее место – это была железная коробка от леденцов, которые мама привезла на родительский день. Леденцы-то она съела давно, а коробка осталась.
«Ну вот, – подумала Машенька, закрывая накрепко крышку коробки, – теперь что захочу, то и попрошу! Всё оно может сделать, волшебное перышко».
А что попросить у волшебного перышка? Чего бы ей хотелось? Вот этого-то Машенька и не знала. Начала она думать и голову ломать.
Может, чтобы мама и папа, бабушка и дедушка скорей приехали навестить её? Так они же совсем недавно были! Может, чтобы Анна Афанасьевна, няня младшей группы, клала ей побольше изюма в компот? Но Анна Афанасьевна и так кладёт много, да ещё приговаривает: «Ешь, ешь, Машенька, на здоровье! Я знаю, ты изюм любишь!»
И никак не могла придумать Машенька, чего бы ей попросить у волшебного перышка. Всё у неё было.
И небо наверху было такое спокойное, такое доброе. Вот разве вечером пролетит самолёт… Но огни на самолёте тоже были добрые и спокойные: один красный, вроде звезды на их домике, другой зелёный, как трава на солнце, а третий светлый-светлый, как электрическая лампочка, которую зажигают на терраске, когда стемнеет.
Но однажды всё-таки волшебное перышко сделало то, о чём попросила Маша.
В этот день с утра погода была очень хорошая. Но после обеда откуда-то надвинулась большая лиловая туча, по небу забегали длинные блестящие молнии, загрохотал гром и пошёл сильный дождь.
И вот тут-то хватились, что пропал маленький Алёша. А куда он мог пропасть, никто не знал. Ведь он только что обедал вместе со всеми.
Принялись его искать. И Нина Николаевна, и Анна Афанасьевна, и вся малышовая группа. Всё обыскали. Но Алёши нигде не было. На помощь прибежали ребята из старшей группы. Пришла даже сама заведующая.
Все были тут. Все налицо. Все, кроме Алёши.
А гроза ой-ой-ой какая! Такого дождя Маша никогда в жизни не видывала. Вдруг Алёша сейчас где-нибудь в саду под дождём? Бедный, как ему там плохо!
И она кинулась скорее к террасной двери. Но Федя из старшей группы её остановил:
– Не мешай нам, Маша! Мы человека ищем. А ты ещё маленькая, чтобы искать. Уйди. Не вертись под ногами.
Маша очень обиделась: если она маленькая, так что же ей – оставить Алёшу в беде?
И тихонько, чтобы Федя не услышал, она шепнула:
– Перышко, перышко, сделай, чтобы Алёша нашёлся.
И не успела она это сказать, как увидела Алёшу. Он стоял в саду под деревянным грибком-мухомором. Его было трудно заметить – такой лил дождь и столько воды стекало с крыши грибка-мухомора.
Но Маша всё-таки разглядела Алёшу и закричала:
– Да вот же он! Вот, вот, под грибком стоит!
Нина Николаевна только руками всплеснула:
– Алёшенька!.. – и со всех ног кинулась под дождь, схватила Алёшу в охапку и притащила на терраску.
Ну какой же он был мокренький! И с ресниц у него капал дождь, и волосы совсем промокли…
Все принялись вытирать, переодевать Алёшу. А Маша натянула ему на ножки сухие чулки.
Оказывается, как хорошо, что у неё было волшебное пёрышко от самой жар-птицы!
Про Машеньку, маленькую рыбку и янтарный камушек
В конце зимы Машенька заболела. Она болела очень долго и очень долго не ходила в детский сад. А когда выздоровела, то стала такой худенькой, что доктор сказал:
– Надо девочку везти к морю.
– Раз надо, так надо, – сказал дедушка.
Через несколько дней он пошёл и купил три билета – Маше, бабушке и себе.
Потом они уложили в чемодан свои вещи и поехали на вокзал. Мама и папа никак не могли поехать вместе с ними к морю, они только проводили их до вокзала.
Бабушка, дедушка и Маша ехали долго. Даже ночью. Даже обедали и пили чай в вагоне. А к утру приехали на берег моря.
Это было большое и красивое море. Оно тянулось до самого края неба. Весь берег у него был из песка. У самой воды лежали голубые, розовые и белые ракушки.
…Однажды вечером, когда садилось солнце, Машенька и дедушка гуляли по берегу моря. И вдруг Машенька увидела на том краю моря, у самого неба, удивительный город – весь золотой! Все дома там были золотые. А деревья совсем розовые!..
– Дедушка, смотри, какой за морем красивый город! – сказала Машенька.
Но дедушка в ответ покачал головой:
– Да нет, Машенька. Это не город, это облака.
Машенька не поверила: какие же это облака? Неужели дедушка не видит дома, деревья?
– Придёшь сюда утром, и никакого города не будет, – сказал дедушка.
И правда: утром Маша прибежала на берег, а города уже нет!
Но зато вечером, на закате солнца, она опять увидела за морем город. На этот раз он был ещё красивее! Большие ворота там были распахнуты настежь, будто в городе ждали гостей. А от ворот, через всё море, прямо к тому берегу, где стояла Машенька, протянулась широкая блестящая дорога. Она была словно из твёрдой, звонкой меди, как бабушкин таз для варенья, который остался в Москве.
«Ладно, – подумала Машенька, – вот прибегу сюда и, когда никого не будет, пойду по этой дороге в тот город!»
А пока она всё глядела и не могла наглядеться на чудесный город… Даже играть ей не хотелось. И напрасно новая подружка, с которой она здесь познакомилась, звала её:
– Идём прыгать через верёвочку, Маша! Ну почему ты не хочешь?
Но Машенька отвернулась: не пойдёт она играть. Надоело ей прыгать через верёвочку.
Ах, как хотелось бы ей побывать в том прекрасном городе за морем!
Как-то раз Машенька играла у самой воды. Рядом с большим морем она вырыла в песке своё маленькое море. То и дело сюда из большого моря волнами захлёстывало воду – голубую, прозрачную и совсем тёплую.
И вдруг Машенька увидела: в её маленьком море бьётся и трепещет рыбка. Не выдуманная, а настоящая. Только совсем крошечная, не больше мизинца.
Машенька очень обрадовалась. Она поскорее поймала рыбку, чтобы снести её к бабушке и дедушке, чтобы показать своей новой подружке. А рыбка лежала у неё на ладони такая холодненькая и мокренькая!.. Она глядела Машеньке прямо в глаза и быстро-быстро дышала. На её спинке были видны все косточки.
Машеньке стало жалко рыбку. Она подошла к морю, присела на корточки и осторожно опустила рыбку в воду.
Но рыбка никуда не уплыла от берега. Наоборот, она чуть высунулась из воды, и Машенька услыхала два слова:
– Спасибо, Машенька!
Сперва Маше показалось, что это не рыбка говорит, а журчит морская вода, набегая на песок. Но всё-таки она придвинулась поближе к морю. Вода замочила её тапочки, но зато теперь она услыхала совершенно ясно:
– Спасибо, Машенька!
Машенька очень удивилась: неужели это была рыбка не простая, а волшебная?
Она даже хотела спросить у рыбки: «Ты что, волшебная?» Но рыбка махнула хвостиком и уплыла к себе в море.
А надо сказать, что на песке, у самой воды, попадались иногда янтарные камушки. Только Маша не нашла пока ни одного. А ей так хотелось!
Но на этот раз не успела рыбка уплыть в море, как Машенька увидала: на песке что-то блестит. Будто лежит крохотный блестящий осколочек солнца…
Машенька глазам своим не верила: «Неужели?..»
Она схватила в руки жёлтый осколочек. Да, это был он! Это был янтарный камушек, прозрачный и совсем золотой. Точь-в-точь такого же цвета, как город за морем.
Наконец-то и она нашла!
Нашла? А может, ей подарила его маленькая рыбка?
Но самое удивительное – не успела Машенька взять в руки свой камушек, как за морем снова показался чудесный город. Сегодня он был в тысячу раз прекраснее, чем прежде. Он весь был в огнях! Будто в каждом окне каждого дома были зажжены электрические лампочки.
И снова от того места, где стояла Машенька, через всё море до самого берега легла широкая прямая дорога. И была она словно из звонкой, твёрдой меди.
Машенька оглянулась. Вот идёт дедушка. Вон идёт бабушка. Идут и о чём-то разговаривают. А на неё, на Машу, никакого внимания!
«Пойду туда!» – вдруг решила Машенька и, крепко сжав в кулаке янтарный камушек, шагнула через своё маленькое, вырытое в песке море…
А шагнув через своё маленькое море, Маша обернулась и опять посмотрела: где дедушка и бабушка? Но вот чудеса-то!
И дедушка и бабушка были чуть видны. Они не спеша шли по далёкому-далёкому берегу, который теперь оказался за морем. А сама Машенька уже стояла в золотом городе.
Вблизи он был ещё прекраснее. Малиновые фонтаны тут брызгали чуть ли не до неба. На розовых деревьях висели розовые яблоки, на клумбах росли невиданные цветы, пышные и блестящие.
А окна и двери домов были распахнуты настежь, и в каждом доме было столько огней, словно в городе справлялся сейчас какой-то весёлый праздник.
Но почему-то музыки слышно не было. И песен никто не пел. Никто не смеялся. И даже никто не разговаривал друг с другом. Всюду было очень-очень тихо.
Заглянула Машенька в одно окошко. А в комнате пусто – никого. Только от светлых огней блестят стены, пол и потолок. Заглянула в другое окошко. И там ни души – ни взрослых, ни детей…
И чем больше ходила Машенька по улицам прекрасного города, тем скучнее ей становилось. Город-то был совершенно пустой. В нём не было ни одного человека. Не с кем было ни поиграть, ни поговорить. Никто не входил в золотые дома, никто не срывал с деревьев розовые яблоки.
Машенька шла по красивой набережной; ей становилось всё тоскливее в этом пустом городе. Она смотрела на тот берег, где были дедушка и бабушка. И как ей захотелось к ним! Она вспомнила, что вчера вечером поссорилась со своей подружкой, даже повернулась к ней спиной. Неужели они не будут теперь дружить всю жизнь?
И зачем ей тогда этот янтарный камушек, раз никого рядом нет, раз некому показать, какой он красивый?! Ей очень хотелось заплакать.
Она разжала кулак, поглядела на янтарик, а он вдруг покатился-покатился по её ладошке – и бултых в воду…
Машенька вскрикнула, кинулась его поднимать. Но набежала волна и унесла камушек в глубину моря.
Наверное, и рыбка была волшебная и янтарный камушек был волшебный…
И вот вдруг Машенька стоит возле дедушки, и дедушка ей говорит:
– Гляди-ка, Машенька, какой янтарик!..
У дедушки на ладони лежит янтарный камушек, очень похожий на тот, который обронила сейчас Машенька. Такой же прозрачный осколочек, внутри которого горит золотая искорка.
Машенька хотела сказать: «Да ведь это мой же! Я его нашла!» Но вспомнила, что свой янтарик она только что уронила в море. Значит, у дедушки был другой, не её.
– Ты спрячь его, а то как бы он тоже не укатился в воду, – сказала Машенька, когда они с дедушкой вдоволь налюбовались камушком.
А потом она побежала к своей подружке. Они долго прыгали через верёвочку, пока бабушка им не сказала, что пора по домам и спать.
До самого отъезда теперь небо было чистым и безоблачным, Машенька больше ни разу не видела золотого города. Правда, по вечерам, когда садилось солнце, на море лежала широкая прямая дорога, но Машенька и не пыталась на неё ступить: ведь это был всего лишь свет закатного солнца. Не больше.
СКАЗКА О ГРОМКОМ БАРАБАНЕ
Барабан висел на стене между окнами, как раз напротив кровати, где спал мальчик.
Это был старый военный барабан, сильно потёртый с боков, но ещё крепкий. Кожа на нём была туго натянута, а палочек не было. И барабан всегда молчал, никто не слыхал его голоса.
Однажды вечером, когда мальчик лёг спать, в комнату вошли дедушка и бабушка. В руках они несли круглый свёрток в коричневой бумаге.
– Спит, – сказала бабушка.
– Ну, куда нам это повесить? – сказал дедушка, показывая на свёрток.
– Над кроваткой, над его кроваткой, – зашептала бабушка.
Но дедушка посмотрел на старый военный барабан и сказал:
– Нет. Мы повесим его под барабаном нашего Ларика. Это хорошее место.
Они развернули свёрток. И что же? В нём оказался новый жёлтый барабанчик с двумя деревянными палочками. Дедушка повесил его под большим барабаном, они полюбовались им, а потом ушли из комнаты…
И тут мальчик открыл глаза.
Он открыл глаза и засмеялся, потому что вовсе не спал, а притворялся.
Он спрыгнул с кровати, босиком побежал туда, где висел новый жёлтый барабанчик, придвинул стул ближе к стене, вскарабкался на него и взял в руки барабанные палочки.
Сначала он тихонько ударил по барабанчику лишь одной палочкой. И барабанчик весело откликнулся: трам-там!
Тогда он ударил и второй палочкой. Барабанчик ответил ещё веселее: трам-там-там!
Что за славный был барабан!
И вдруг мальчик поднял глаза на большой военный барабан. Раньше, когда у него не было этих крепких деревянных палочек, он даже со стула не мог дотронуться до большого барабана. А теперь?
Мальчик встал на цыпочки, подтянулся вверх и крепко ударил палочкой по большому барабану. И барабан прогудел ему в ответ тихо и печально…
Это было очень-очень давно. Тогда бабушка была ещё маленькой девочкой с толстыми косичками.
И был у бабушки брат. Его звали Ларик. Это был весёлый, красивый и смелый мальчик. Он лучше всех играл в городки, быстрее всех бегал на коньках и учился он тоже лучше всех.
Ранней весной рабочие того города, где жил Ларик, стали собирать отряд, чтобы идти бороться за Советскую власть.
Ларику тогда было тринадцать лет.
Он пошёл к командиру отряда и сказал ему:
– Запишите меня в отряд. Я тоже пойду драться с белыми.
– А сколько тебе лет? – спросил командир.
– Пятнадцать! – не моргнув, ответил Ларик.
– Будто? – спросил командир. И повторил снова: – Будто?
– Да, – сказал Ларик.
Но командир покачал головой:
– Нет, нельзя, ты слишком молод…
И Ларик должен был уйти ни с чем. И вдруг возле окна, на стуле, он увидел новый военный барабан. Барабан был красивый, с блестящим медным ободком, с туго натянутой кожей. Две деревянные палочки лежали рядом. Ларик остановился, посмотрел на барабан и сказал:
– Я могу играть на барабане.
– Неужели? – обрадовался командир. – А попробуй-ка!
Ларик перекинул барабанные ремни через плечо, взял в руки палочки и ударил одной из них по тугому верху. Палочка отскочила, будто пружинная, а барабан ответил весёлым баском:
Бум!
Ларик ударил другой палочкой.
Бум! – снова ответил барабан.
И уж тогда Ларик стал барабанить двумя палочками. Ух, как они заплясали у него в руках! Они просто не знали удержу, они просто не могли остановиться. Они отбивали такую дробь, что хотелось встать, выпрямиться и шагать вперёд!
«Раз-два! Раз-два! Раз-два!»
И Ларик остался в отряде.
На следующее утро отряд уезжал из города. Когда поезд тронулся, из открытых дверей теплушки раздалась весёлая песенка Ларика:
– Бам-бара-бам-бам,
Бам-бам-бам!
Впереди всех барабан,
Командир и барабанщик.
Ларик и барабан сразу стали товарищами. По утрам они просыпались раньше всех.
– Здорово, приятель! – говорил Ларик своему барабану и легонько шлёпал его ладонью.
«Здо-ро-во», – гудел в ответ барабан. И они принимались за работу.
В отряде не было даже горна. Ларик с барабаном были единственными музыкантами. По утрам они играли побудку:
Бам-бара-бам,
Бам-бам-бам!
С добрым утром,
Бам-бара-бам!
Это была славная утренняя песня!
Когда отряд шёл походным маршем, у них была припасена другая песня. Руки Ларика никогда не уставали, и голос барабана не умолкал всю дорогу.
Бойцам было легче шагать по топким осенним дорогам. Подпевая своему барабанщику, они шли от привала к привалу, от привала к привалу…
И вечером на привалах барабану тоже находилась работа. Только ему одному, конечно, справиться было трудно.
Он только начинал:
Эх! Бам-бара-бам,
Бам-бара-бам!
Веселей всех
Барабан!
Сразу же подхватывали деревянные ложки.
И мы тоже ловко бьём,
Бим-бири-бом,
Бим-бири-бом!
Потом вступали четыре гребешка:
Не отстанем мы от вас,
Бимс-бамс, бимс-бамс!
И уже последними начинали губные гармошки.
Вот это было веселье! Такой замечательный оркестр можно было слушать хоть всю ночь.
Но была у барабана Ларика ещё одна песня. И эта песня была самая громкая и самая нужная. Где бы ни были бойцы, они сразу узнавали голос своего барабана из тысячи других барабанных голосов. Да, если нужно было, Ларик умел бить тревогу…
Прошла зима. Снова наступила весна. Ларику шёл уже пятнадцатый год.
Красногвардейский отряд снова вернулся в тот город, где вырос Ларик. Красногвардейцы шли разведчиками впереди большой, сильной армии, и враг убегал, прячась, скрываясь, нанося удары из-за угла.
Отряд подошёл к городу поздно вечером. Было темно, и командир приказал остановиться на ночлег возле леса, недалеко от полотна железной дороги.
– Целый год я не видал отца, матери и младшей сестрёнки, – сказал Ларик командиру. – Я даже не знаю, живы ли они. Можно их навестить? Они живут за тем леском…
– Что ж, иди! – сказал командир.
И Ларик пошёл.
Он шёл и чуть слышно насвистывал. Под ногами в мелких весенних лужицах булькала вода. Было светло от луны. За спиной у Ларика висел его боевой товарищ – военный барабан.
Узнают ли его дома? Нет, младшая сестрёнка, конечно, не узнает. Он нащупал в кармане два розовых пряника. Этот гостинец он давно припас для неё…
Он подошёл к опушке. Как здесь было хорошо! Лес стоял тихий-тихий, весь посеребрённый лунным светом.
Ларик остановился. От высокой ели падала тень. Ларик стоял укрытый этой тенью.
Вдруг тихо щёлкнула сухая ветка.
Одна справа. Другая слева. За спиной…
На опушку вышли люди. Их было много. Они шли длинной цепью. Винтовки наперевес. Двое остановились почти рядом с Лариком. На плечах белогвардейские погоны. Один офицер сказал другому очень тихо:
– Часть солдат идёт со стороны леса. Другая – вдоль железнодорожной линии. Остальные заходят с тыла.
– Мы замкнём их в кольцо и уничтожим, – сказал второй.
И, крадучись, они прошли мимо.
Это были враги.
Ларик глубоко вздохнул. Он стоял в тени. Его не заметили.
Ларик потёр ладонью горячий лоб. Всё понятно. Значит, часть солдат идёт из леса. Другие заходят с тыла. Часть – вдоль полотна железной дороги…
Белые хотят замкнуть их в кольцо и уничтожить.
Нужно бежать туда, к своим, к красным. Нужно предупредить, и как можно скорее.
Но разве он успеет? Они могут опередить его. Они могут поймать его по дороге…
Нет! Сделать нужно по-другому.
И Ларик быстро повернул к себе свой боевой барабан, вынул из-за ремня деревянные палочки и, широко взмахнув руками, ударил по барабану.
Тревога!
Это прозвучало как выстрел, как тысяча коротких ружейных залпов…
Тревога!
Весь лес откликнулся, загудел, забарабанил громким эхом, будто возле каждого дерева стоял маленький смелый барабанщик и бил в боевой барабан.
Ларик стоял под елью и видел, как к нему со всех сторон устремились враги. Но он не двинулся с места. Он только колотил, колотил в барабан. Это была их последняя песня – песня боевой тревоги.
И только когда что-то ударило Ларика в висок и он упал, барабанные палочки сами выпали у него из рук…
Ларик уже не мог видеть, как навстречу врагу с винтовками наперевес устремились красные бойцы и как побеждённый враг бежал и со стороны леса, и со стороны города, и оттуда, где блестели тонкие линии железнодорожного полотна.
Утром в лесу снова стало тихо. Деревья, стряхивая капли влаги, поднимали к солнцу прозрачные верхушки, и только у старой ели широкие ветви лежали совсем на земле.
Бойцы принесли Ларика домой. Глаза его были закрыты.
Барабан был с ним. Только палочки остались в лесу, там, где они выпали у Ларика из рук.
И барабан повесили на стену.
Он прогудел последний раз – громко и печально, будто прощаясь со своим славным боевым товарищем.
Вот что рассказал мальчику старый боевой барабан.
Мальчик тихо слез со стула и на цыпочках вернулся в постель.
Он долго лежал с открытыми глазами, и ему казалось, будто он идёт по широкой красивой улице и крепко колотит в свой новый жёлтый барабанчик. Голос у барабанчика громкий, смелый, и они вместе поют любимую песню Ларика:
Бам-бара-бам,
Бам-бара-бам!
Впереди всех барабан,
Командир и барабанщик.
