Текст книги "И они построили волшебный дом. Повести, рассказы, сказки"

Автор книги: Софья Могилевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

История одиннадцатая
О том, как они прощались с летом

И вот однажды мама сказала:

– А ведь пора отсюда уезжать…

– Пора, – сказал папа.

– Пора, – сказала и бабушка.

А Машенька, которая приехала к ним на воскресенье, воскликнула:

– Да-авно пора! Дождь, холод… Фу! Я когда ещё говорила, что пора…

С этого дня они и стали укладываться. Укладывались, укладывались, пока как-то утром папа не сказал:

– Схожу-ка я на станцию, может, схвачу такси?!

Папа ушёл, а потом приехал на такси и подъехал прямо к их калитке. Тогда они все: и папа с шофёром, и Саша, и Машенька – стали носить вещи и укладывать в машину.

Зато Кузька никаких вещей не носил. Только бегал за ними от крыльца к калитке, от калитки к крыльцу. И всё время лаял. Может, боялся, что его не посадят в такси?

– Не бойся, – сказал Саша, присаживаясь перед ним на корточки. – Поедешь у меня на руках. Будем смотреть в окошко…

«Гав-гав…» – ответил Кузька и лизнул Сашин нос. Значит, понял, что бояться ему нечего, посадят его в такси.

Когда все вещи были уложены и настало время ехать, бабушка сказала:

– А теперь давайте перед дорогой на минутку присядем.

И они все сели кто куда. И как раз в это время Саша её увидел.

– Белка, белка, наша белка!.. – закричал он и выскочил в сад.

На рябине возле забора с ветки на ветку прыгала белка. Прыгала и поглядывала на всех. Поглядывала и будто говорила: «Вот и я! Пришла мириться, пришла проститься…»

– Никто не верил, что она вернётся, – сказал папа. – А она тут как тут.

Он тоже вышел в сад и подошёл к рябине.

– А я верил, а я верил! – крикнул Саша.

И вот сегодня, в день их отъезда, белка вернулась. Она сидела на рябине, красной от ягод, и двумя передними лапками отщипывала от тяжёлых кистей рябинку за рябинкой. И каждую запихивала себе в рот.

А потом вдруг – нарочно или нечаянно – у неё отщипнулась большая кисть рябины и упала возле Саши и папы, прямо у их ног.

– Видишь, как славно мы помирились, – сказал папа. Поднял с земли рябину и протянул Саше. – Теперь можно ехать…

И они все сели в машину. Все, кроме папы. Папа сказал, что он ещё немного побудет здесь. Он сказал, что ему ещё кое-что осталось сделать, прежде чем на зиму закрыть на окнах ставни и запереть двери. Он сказал, что догонит их на поезде.

Но скорее всего, думал Сашенька, папе просто хотелось ещё немного походить по саду, ещё получше помириться с белкой, раз она перед самым отъездом вернулась обратно к ним в сад. И было Саше очень обидно, что нельзя остаться с папой, походить с ним рядом и послушать, как хорошо шумят на прощание зелёные сосны и ели…

И ОНИ ПОСТРОИЛИ ВОЛШЕБНЫЙ ДОМ
Еще несколько историй про мальчика Сашу и его папу

История первая
Про сверток, с которым мама пришла в дом

Да, все началось именно с этого… Уже был вечер, уже Саша вернулся из детского сада, уже бабушка накормила его любимой котлетой с жареной картошкой, и он успел даже выпить молоко из своей большой белой кружки, рыжий пёсик Кузька вылакал из миски весь вкусный овсяный суп.

И тогда раздался звонок.

– Мама, мама! – закричал Саша, потому что всегда знал, когда у входной двери звонила мама, когда папа и когда громко трезвонила Машенька.

И они с Кузькой побежали в прихожую. Так оно и было. С работы вернулась мама.

– Уф-ф!.. – сказала она. – Ну и погодка! Дождь в перемешку со снегом.

И правда, всё пальто у неё было в мокрых каплях.

– А снег? – спросил Саша. – Снег-то где?

«Гав-гав? – спросил и Кузька. – Где же снег?»

– Весь растаял, пока поднималась на лифте.

Мама потрясла пальто – снежные капли так и посыпались во все стороны, – потопала о половик мокрыми ногами, и тут Саша увидел свёрток. Он был большой, плоский, завёрнутый в плотную коричневую бумагу. А сверху ещё перевязан бечёвкой.

– А это что? – спросил Саша.

– Да хлеб, – ответила мама и засмеялась.

Сашенька сразу понял, что мама шутит.

– Не бывает, чтобы такой хлеб…

– Тогда колбаса, – снова пошутила мама.

«Гав-гав», – обрадовался Кузька. Он очень любил колбасу.

– Не бывает таких колбас, – воскликнул Саша.

– Тогда сам погляди. – И мама стала раздеваться. Подумать только—в этом большом плоском свёртке, завёрнутом в коричневую бумагу да ещё сверху перетянутом крепкой бечёвкой, мама что-то принесла ему! Конечно, ему! А то разве она сказала бы: иди сам погляди.

– Пошли, Кузька, – сказал Саша, и, прижав свёрток к животу, он, а за ним и Кузька побежали смотреть, что такое принесла мама.

– А Маша где? – спросила мама.

– Да опять ушла в школу… – начала было объяснять бабушка, но Саша ей не дал договорить:

– У неё важное собрание… комсомольское!

Уж кто-кто, а он-то хорошо знал про все школьные дела своей старшей сестрицы.

Если на свете случается чудо, о котором человек мечтает всю жизнь, то у него, у Саши, случилось именно такое чудо!

Всю зиму они с папой мечтали.

– Вот, – говорил папа, – поедем летом на дачу, начнётся у меня отпуск, и построим мы с тобой дом…

– Большой? – спрашивал Саша.

– Основательный. Конечно, он будет поменьше, чем тот, в котором мы живём, но всё-таки основательный!

– У него будут дверь и окна, у нашего дома?

– Посуди сам, Сашурик, какой же это дом, если без окон и без дверей?

– Без окон и без дверей – полна горница людей… Это огурец! – рассмеялся Саша.

– А наш дом будет и с окнами, и с дверью, и с крышей…

– И с печкой, – подсказал Саша.

– Насчёт печки дело не пойдёт, – проговорил папа. – Да и зачем нам печка, если будет лето и тепло?

И так всякий раз: выберется у папы свободный вечерок, заберутся они на большой диван в бабушкиной комнате и начинают толковать про дом.

И Кузька тоже. Заберётся вместе с ними на диван, уткнётся рыжей мордой в папины колени и тоже начинает мечтать.

– А как мы его будем строить? – спрашивал Сашенька.

– Это дело сложное. Во-первых, понадобятся инструменты, не голыми же руками строить?

– Знаю, – говорил Саша. – Пила, молоток, клещи и ещё много-много гвоздей…

– Правильно, сын. Потом разный материал для строительства…

– Знаю, – снова говорил Саша. – Доски всякие и ещё что-нибудь… Ну, фанера, да?

И вот теперь, когда он, спеша и путаясь с бечёвочными узелками, развязывал свёрток, он представить себе не мог, что его ждёт!

– Кузька, – торопил он Кузьку, – да помоги же…

Но Кузька только мешал, он дёргал бечёвку, он дёргал бумагу, и ничего, ровным счётом ничего не получалось.

И наконец терпение у Саши лопнуло, он просто-напросто сдёрнул бечёвку, развернул бумагу, открыл у большой, у огромной коробки крышку… и обмер. У него прямо дух перехватило.

В коробке… Да, в коробке аккуратно каждый на своём месте лежало всё, что им было нужно: и пила, и молоток, и клещи, и отвёртка, и ещё такое, о чём Саша и слыхом не слыхивал… И много-много гвоздей. Не каких-нибудь, а новеньких, с широкими блестящими шляпками.

– Кузька… – наконец прошептал он. – Кузька!..

«Покажи! Гав-гав… Покажи…»

Но разве глупый рыжий пёсик может понять, какое чудо перед ним?

Почему так долго нет папы? Почему папа не идёт с работы? Неужто он не знает, что Саша не может без него? Не может без него смотреть, любоваться, трогать, перебирать все эти сокровища, которые перед ним в коробке?

Звонок!

Нет, не папа. Маша вернулась со своего важного собрания. Но всё равно они с Кузькой несутся в прихожую.

– Скорее, скорее, иди смотреть!.. – кричит ей Сашенька.

Но Маше не до него. Маше надо рассказать маме и бабушке про своё важное собрание.

– Я так боялась, я так боялась, так боялась, что не смогу выступить! – говорила она. У самой щёки розовые и мокрые прядки волос выбились из-под шапки.

– Но я всё-таки всё сказала, и наш комсомольский секретарь меня даже похвалил…

– Ты молодец, – хвалит Машеньку и мама. – Ноги не промочила?

А Саша своё:

– Идём, идём, увидишь, какая у меня роскошь!

– Пойди к нему, Машенька, – сказала мама. – Видишь, он сам не свой, не помнит себя от радости…

И тут раздался – о, наконец-то! – папин звонок. Пришёл! Какое счастье…

Папа вошёл, как всегда, весёлый, хоть весь мокрёхонький. Даже на очках лужи от дождя и снега.

– Папа, папа! – закричал Саша, обнимая его мокрое пальто, прижимаясь к его мокрым рукам. – Теперь мы с тобой построим дом. Папа, не простой, волшебный…

История вторая
В которой Кузька прогнал зиму и наступила весна

– Ну, мальчик, – сказал папа, когда посмотрел Сашины инструменты, каждый в отдельности и все вместе. – Теперь дело за весной…

– Почему? – удивился Саша.

– Как только придёт весна, мы двинем из Москвы, летом я возьму себе отпуск и начнём наше строительство.

– А без весны – нельзя? – опять удивился Саша.

– Побывал бы ты у нас в саду. Там такие сугробы, и не пройдёшь! Нет, пока зима не уйдёт, ничего не получится.

А зима, как назло, даже и не собиралась уходить. Не хотела к ним пускать весну. Не хотела, да и всё тут! Только-только глянет солнышко, только-только на термометре за окном поднимется вверх синий столбик, глядишь, а она – тут как тут. Сердитая, упрямая, со снегом, с дождём, ветром.

– Что за бестолковая погода! – как-то в сердцах сказала бабушка. – Уже апрель, а холода как в феврале…

Даже Кузька и тот стал сердиться на зиму. А уж про Сашу и говорить нечего.

Однажды утром – а дело было в воскресенье и папе не нужно было идти на работу – Саша влез на подоконник, чтобы своими собственными глазами посмотреть: что там творится с зимой, уходит или не собирается? И Кузька тоже влез на подоконник. А ему разве не интересно поглядеть, не пришла ли весна?

Нет, за окошком всё было по-прежнему – зима. Сердитая, мокрая, холодная. А тополь перед окном так и ходил ходуном. Каждая веточка на нём дрожала от ветра. И Саша сердито сказал:

– Ну её… – Это он про зиму. – Кузька, давай её прогоним…

«Давай! – согласился Кузька и громко сказал: – Гав-гав-гав!..»

– Кого вы гнать собрались? – спросил папа. Он подошёл к окошку и тоже стал смотреть, как грустно чирикают маленькие серые воробьи.

– Да зиму, – ответил Сашенька. – Почему она не уходит и не уходит? Почему не пускает к нам весну?

– А давайте ей песенку споём, может, и получится…

– Давайте!

И они все втроём – папа, Саша и Кузька – запели песенку, которую придумали прямо сейчас, прямо на подоконнике.

 
– Уходи от нас, зима,
Ты нам вовсе не нужна.
Ты совсем нам не нужна,
Пусть скорей придёт весна!
 

«Гав, гав, гав!» – своим самым громким и самым сердитым голосом воскликнул Кузька. Даже воробьи, которые сидели на ближней ветке тополя, испуганно шарахнулись прочь.

И что же вы думаете?

Получилось! Да ещё как!..

Потихонечку, помаленечку становилось всё теплее и теплее. Нет-нет да разойдутся в разные стороны серые тучи и высунется солнышко. И снег, который лежал возле тротуаров и на мостовой, тоже потихонечку да помаленечку стал куда-то пропадать. Вдруг побежали весенние ручейки. Вдруг лужи стали голубыми и заблестели. И в один прекрасный день мама за ужином сказала:

– Если дело так пойдёт, пожалуй, надо и собираться!

А куда собираться – уж это было яснее ясного.

– Ур-ра! – закричал Саша.

И тут же кинулся запихивать в большую картонную коробку все свои машины. И сломанные и не очень сломанные. Все подряд. Но коробку с инструментами он завязал отдельно. А Кузька, тот словно ошалел от радости. Бегал следом за Сашенькой ну прямо как сумасшедший!

А когда его вывели во двор прогуляться, принялся гонять воробьев и всё время хвалился!

«Гав, гав, если бы не я, зиме не уйти… Гав, гав, какой я молодец!»

– Не люблю похвальбушек, – рассердился Саша. – Терпеть не могу…

Тут Кузька понял, что нечего зря воробьев гонять, и уже всё время смирно гулял возле Саши и не гавкал.

Да, хлопот у всех в доме было много. Не шуточное дело, когда надо чуть ли не на четыре месяца ехать на дачу.

Только одна Маша в домашние дела не влезала. У неё были свои хлопоты: наступила последняя школьная четверть, и надо было учиться, да учиться, да учиться. Ведь она переходила в десятый класс.

Когда она бывала дома, когда делала школьные уроки, Саша то и дело слышал:

«Да не мешай ты мне! Прошу тебя, не мешай. Уходи из комнаты!»

Но однажды – Саша даже удивился – она его не прогнала, и был у него со старшей сестрой очень важный разговор.

– А где твой красный галстук? – вдруг вспомнил Саша. – Почему ты его не носишь?

– Потому что я теперь не пионерка, я комсомолка. Видишь? – она показала на значок. – Это – комсомольский значок.

– А галстук?

– Я его выстирала, погладила и спрятала.

– Отдай мне.

– Нельзя.

– Почему нельзя? – не то удивился, не то обиделся Саша. – Почему? Можно!

– Будешь пионером, я его тебе подарю.

– Когда? Скоро?

– Не очень. Сначала ты пойдёшь в первый класс.

– Ну?

– Потом будешь октябрёнком…

– Ну?

– А уж потом – пионером.

Сашенька подумал, подумал и сказал:

– Значит, на третий раз. Долго ждать…

– Совсем не так уж долго. Смотри, какой ты стал большой!

История третья
Про трудный день, который закончился вечером

Ну и кутерьма поднялась у них дома! Вдруг все вещи задвигались по квартире. Одни – туда, другие – сюда. Потом опять туда, потом опять сюда. Даже кастрюльки, сковородки, тарелки и чашки из кухни перебрались в комнату, где хлопотали мама с бабушкой.

Вдруг появились чемоданы, которые до сих пор преспокойно стояли в чулане.

Вдруг папа притащил откуда-то преогромные картонные коробки. В них хоть Саша, хоть Кузька вполне могли поместиться. Так они и сделали: Сашенька посадил Кузьку в коробку и они отправились кататься по коридору.

Но мама сказала, что коробка ей самой нужна для разных вещей. Пришлось поставить её обратно.

– Ох, – простонала Машенька, когда вернулась из школы, – скорее бы вы уехали. Невозможно стало заниматься.

– А ты? – удивился Саша. – Разве ты не поедешь?

– Мне пока нельзя. Думаешь, шуточное дело перейти в десятый класс?

Сашенька ничего не ответил. Посмотрел на свои пальцы: на одной руке – пять штук, на другой руке – пять. Всего – десять. Да, наверно, не шуточное дело перейти в десятый класс…

И тут вдруг ещё одна неожиданность: рано утром на огромном-огромном грузовике укатил с вещами папа. Да ещё прихватил с собой Кузьку.

Саша в слёзы.

Насилу бабушка его утешила:

– Ну что ты, дурачок? Ведь после обеда и мы поедем. Потерпи немного.

Но как же трудно было терпеть! Сашенька слонялся по комнатам, Кузьки не было, папы не было. Мама то уходила, то приходила. И всё с какими-то покупками: свёртками, сумками.

Но зато после обеда, откуда ни возьмись, прикатило такси. Бабушка села на задний диванчик, они с мамой около водителя, а коробку с инструментами Саша не позволил поставить в багажник.

– В руках повезу, – сказал он твёрдо. И никто с ним не спорил, хотя всю дорогу такую огромную коробку было не очень-то удобно держать на руках.

Но самое главное, не успел он оглянуться, как мама сказала:

– Вот и приехали!

И правда: машина остановилась, и они все трое стали вылезать из такси, а из калитки вышел папа и выскочил Кузька.

Кузька радовался во весь голос:

«Гав-гав, как я по тебе соскучился!..»

– А я?! – воскликнул Саша. – А я, думаешь, нет?

– Теперь, сын, – сказал папа, – не мешай! Походи, оглядись, осмотрись, а когда мы устроимся, походим вместе.

Мама, папа и бабушка да ещё водитель такси давай таскать вещи в дом, а Саша с Кузькой принялись ходить вокруг да около – оглядываться и осматриваться.

Удивительное дело: Саша тут ничего, ровным счётом ничего не узнавал, будто и не жил здесь всё прошлое лето.

Где то деревце с вкусными красными вишнями? Только веточки качаются на ветру!

А где гнездо с птенцами синички? Где оно? И сами птенчики куда девались?

А рябина с алыми ягодами? И белка с рыжим хвостом? Где всё это?

А крыльцо с тремя ступеньками, разве оно то самое? Тогда оно было такое высокое, надо было за перила держаться, чтобы не скатиться вниз. И ступеньки были очень высокие. А теперь раз-два – вот он и наверху. Открыл дверь в сени, потом в кухню, а там бабушка. Хлопочет, что-то стряпает.

– Проголодался, Сашурик? Потерпи, скоро будем ужинать, чай пить. А пока иди гуляй, дыши. Какой здесь воздух!

И Саша с Кузькой снова пошли в сад дышать здешним воздухом. Ничего особенного – воздух как воздух! Пахнет соснами да ёлками. А как ему не пахнуть?! Ведь кругом сколько угодно и сосен и ёлок…

Походили они с Кузькой, потом пошли через терраску к маме и к папе.

А мама моет полы.

– Отойди в сторонку, милый, – сказала Сашеньке. – Как бы мне тебя не толкнуть…

У самой волосы на лоб свесились, не до Саши ей.

А папа мебель устанавливает: одно туда, другое сюда.

– Не мешай, мальчик! Видишь, я сейчас занят…

Саша вздохнул, пошёл опять в сад. Только гулять ему больше не хотелось. Сел на террасную ступеньку и пригорюнился. Хорошо хоть, Кузька рядом, хорошо хоть, Кузька полы не моет, ужин не готовит, мебель не двигает. Сидит рядом и ему в глаза смотрит.

– Тебе скучно, Кузька? – спросил Саша и вздохнул. Кузька тихонько заскулил. Значит, понял, каково у Саши на душе.

– И мне очень скучно, – сказал Сашенька. – Очень, очень… Может, в Москву обратно поедем? – спросил Саша. – Хочешь?

«Гав!» – вдруг развеселился Кузька. Он кинулся от Саши – навстречу папе, потому что папа уже был здесь и шагал прямо к ним.

– Ты, кажется, приуныл? – спросил он и сел рядом с Сашей на ступеньку.

– Нет, не очень, – ответил Саша. Не мог же он огорчить папу, не мог сказать, что ему хочется обратно в Москву. – Только почему-то ступеньки стали очень низенькими…

Папа чуть усмехнулся:

– Это ты вырос, Сашурик. Это ты подрос за зиму. Понял?

– Гм… – сказал Саша. По правде говоря, этого он не понял. Почему же ступеньки стали низкими, если он подрос?

– Ну, пошли, – вдруг сказал папа и поднялся. – Пошли искать подходящее место для нашего строительства…

Ну что за папа!

Всё сразу стало таким, что лучше не надо. Как же раньше не заметил он этого большого куста бузины? Хоть и ягод на нём ещё нет. И листья чуточные. Но вот тут, да, да, тут сидел огромный мухомор-великан. А вот малиновые кусты. Тоже ещё голенькие. Тоже без листьев, а ягод и подавно нет.

– Гнёздышко! – закричал Саша.

– Оно самое, – сказал папа.

– А птенчики где?

– Выросли, улетели, что им тут делать?

А потом они подошли к сосенкам, которые гурьбой росли недалеко от забора.

– Как тебе кажется, – спросил папа, – хорошее место? По душе тебе?

– По душе! По душе! Вон и Кузьке оно по душе…

А Кузька и правда словно ошалел от радости, так ему понравилось место под сосенками. Он всё прыгал, всё прыгал, всё норовил лизнуть Сашин нос или хотя бы папину руку.

– Ну вот, полдела сделано. Значит, тут и будем строить наш дом.

– Не очень скоро?

– Не очень. Когда у меня отпуск начнётся. Но ты не горюй, будем с тобой разные строительные материалы готовить. Тоже ведь работа…

– Значит, на чердак полезем?

– Обязательно! Главное – у нас на чердаке. Помнишь?

Ещё бы не помнить! О том, что лежит на чердаке, они с папой говорили всю зиму…

История четвёртая
Про зеленое поле, на котором вырастут белые рогалики

– Пошли прогуляемся, – сказал однажды папа, когда после работы не очень поздно вернулся из Москвы.

– А ужинать? – спросил Саша.

– Мы ненадолго. Просто поглядим с тобой на поле и на небо… В саду-то у нас поля нет, а небо чуть виднеется над соснами и ёлками.

– Пошли, – согласился Сашенька. И они вышли за калитку.

Сразу за калиткой стлалось поле. Огромное, зелёное и такое свежее, будто каждую травинку и былинку на нём умыл дождик. Так оно и было: и ночью и поутру без передышки сыпал мелкий, частый летний дождик. Он и постарался вымыть всё это зелёное поле.

– Здесь работал трактор, – сказал Саша.

– Вспомнил?

– А теперь тут выросла трава.

– Нет, это не трава, – папа нагнулся. У края поля он выдернул вместе с корешком зелёный кустик. – Это – озимая пшеница.

– Чего? – не понял Саша.

– Осенью, под зиму, на этом поле посеяли зёрнышки пшеницы. Видишь, как выросла. Любишь белый хлеб?

– Люблю. Больше всего рогалики, они вкусные.

– Значит, не зря прошлой осенью трудился день и ночь наш знакомый трактор. На этом поле и вырастут твои любимые рогалики.

Саша посмотрел на папу: шутит, наверное?

– Папа, да как же так? Рогалики ведь белые, а поле всё зелёное… Разве ты не видишь, какое оно зелёное?

Папа улыбнулся:

– Сейчас тебе всё объясню, Шушарик! К концу лета из каждого такого зелёного кустика вырастут высокие колосья, полные зёрен. А когда зёрна в колосьях созреют и поле станет не зелёным, а жёлтым, сюда приедут комбайны – огромные машины, которые умеют делать много разных работ. Они скосят все колосья на этом поле, обмолотят зерно и перегрузят это зерно на машины, которые увезут зерно с поля.

– А рогалики когда же?

– Не торопись, дойдёт дело и до твоих рогаликов. Потом всю пшеницу увезут туда, где из зёрен сделают белую пшеничную муку.

– Знаю, – сказал Саша, – наша бабушка из белой муки жарит оладушки и печёт пироги.

– Правильно! Вот из такой же муки на хлебозаводах сделают батоны, булки и твои любимые рогалики. Всё понял?

Саша взял из папиных рук зелёный пшеничный кустик. Вот, оказывается, сколько приходится трудиться, пока вкусный белый рогалик принесут из булочной.

– Очень много с ними дел, – сказал Саша, – с этими самыми пшеничными колосками.

– Вот потому я и сержусь, когда ты бросаешь хлеб на пол. С хлебом надо обращаться бережно.

– А воробьям его давать можно?

– Можно.

– А Кузьке?

– Тоже можно.

– Только бросать на пол нельзя?

– Строго-настрого – нельзя! А вон наша мама стоит у калитки, поджидает нас. Наверно, пора ужинать…

– Мама, мамочка! – закричал Саша и припустил к калитке, где их ждала мама. – Видишь эту травку? Это вовсе не травка. Из неё потом вырастет белый рогалик. И на всём вот этом зелёном поле будут белые рогалики. Ты рада?

– Ну вот, – сказала мама, когда и папа подошёл к калитке. – В голове у мальчика настоящая каша…

Но папа покачал головой:

– Нет, всё в порядке. Он понял главное.

По розовому закатному небу плыли розовые облака. Они плыли медленно, не торопясь, всё розовея и розовея.

Если бы Сашенька знал, что бывают корабли с белыми парусами и на закате эти паруса становятся розовыми, он бы подумал, что эти розовые облака похожи на парусные корабли…

Но ни о каких кораблях, ни о каких парусах он не знал, он даже не глянул на небо, а скорее побежал от калитки к террасе, чтобы показать бабушке пшеничный кустик, из которого в конце концов получится белый сдобный рогалик…

Зато папа, сняв очки и слегка запрокинув голову, глядел на небо. Он думал именно о парусах, о том, что эти розовые облака похожи на огромную парусную флотилию, которая медленно и торжественно сейчас проплывает над зелёным пшеничным полем…