Текст книги "Волшебные сады баронессы Гринвуд (СИ)"
Автор книги: София Монкут
Соавторы: Виктория Рейнер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
София Монкут, Виктория Рейнер
Волшебные сады баронессы Гринвуд
Глава 1
«Сон, это просто страшный сон», – крутилось у меня в голове, пока я пыталась прийти в себя.
Ну да, такое только в кошмарах и приснится.
Весь сон помню плохо, но в памяти кое-что все-таки отложилось. Вроде бы я шла с работы, домой не особо спешила – после развода с мужем и громкого дележа имущества, когда трехкомнатную квартиру, купленную на подаренные родителями деньги, по закону все-таки удалось отстоять, я старалась уйти с головой в дела, чтобы хотя бы большую часть дня не вспоминать об этом кошмаре и позоре, которые мне пришлось пережить в зале суда. Но главное – результат, адвокат на все сто процентов отработал свой гонорар, так что Льву Федоровичу я особенно благодарна. А мой бывший вместе с любовницей, которая, как оказалось, снимала квартиру на верхнем этаже в том же подъезде, где жили мы, получат шиш с маслом.
После рабочего дня я любила пройтись по парку, вот и сегодня медленно шла, иногда запрокидывая голову и ловя на лицо падающие снежинки. Последнее, что помню – хруст снега за спиной, как будто меня кто-то догонял, а потом сильнейший удар по затылку. Лежа на снегу с повернутой набок головой, я чувствовала, что сознание медленно уплывает в темноту, а тела я уже практически не ощущаю.
Перед глазами неожиданно появились модные узорчатые красные сапожки той самой мужниной любовницы.
– Подавись квартирой, с*ка! – послышался злющий голос. – Посмотрим, как она будет нужна тебе на том свете!
До сих пор в ушах стоит ритмичное поскрипывание снега от ее удаляющихся шагов, а потом вокруг постепенно стихли все звуки, как будто я оказалась в абсолютном вакууме, и от этого меня обуял непередаваемый ужас. Наверно, на этом страшном моменте я и проснулась.
Да уж, давненько меня не мучили кошмары. Приснится же такое! А может, это знак свыше, что мне нужно быть осторожнее? Вдруг бывший муженек с его пассией, оставшись с носом, решат мне отомстить!
Решено, больше я в безлюдный парк ни ногой, по крайней мере в ближайшее время. Как говорится, кто предупрежден, тот вооружен.
Погрузившись в невеселые воспоминания, я тяжело вздохнула… Вернее, попыталась, потому что неожиданно грудную клетку прострелило невероятной болью. С перепугу я замерла, боясь двинуться и стараясь перетерпеть этот приступ. Что со мной?!
Сердце зашлось заполошным стуком, отчего следом начало нестерпимо стучать в висках. Когда же я открыла глаза и попыталась повернуть голову, ее тоже прострелило сумасшедшей болью, а перед глазами поплыли красные круги. Боже, да что же это?! Что со мной могло случиться во сне? Или…
Или же мне все это не приснилось, и подлая Марта действительно дала мне по голове в парке? Судя по всему, она потом вернулась и вдобавок от души отпинала мое бесчувственное тело, иначе почему у меня сейчас так нестерпимо болит все, от пальцев на ногах до корней волос? Хотя как раз то, что тело болит, радует больше всего. Потому что это значит, что я жива, что этой стерве не удалось меня добить.
Наверно, она бросила меня прямо в парке, решив, что я умерла, а кто-то из прохожих нашел и вызвал скорую. Точно, наверняка меня положили в реанимацию, с такими-то травмами. Только почему я не слышу писка приборов? Да и где, в каком месте города может за окном стоять такая тишина? Однажды я лежала в нашей городской больнице, окруженной небольшим лесным массивом, и все равно гул транспорта доносился через стеклопакеты даже ночью, а уж днем и речи не шло ни о какой тишине.
Странно все это, очень странно. А если я очнулась, то подключенные ко мне приборы вообще должны пищать как умалишенные. Только вот я ничего не слышу. И ничего не чувствую, кроме постепенно затухающей боли. Ясно, значит, нужно пока поменьше двигаться. Видимо, и по голове меня качественно приложили, и по ребрам. Да вообще такое ощущение, что меня машиной переехали туда и обратно... Выкарабкаюсь и засужу эту гадину!
Неожиданно в нескольких метрах от меня послышался скрип двери, а потом тяжелые шаркающие шаги.
– Кто здесь? – еле слышно выдохнула я.
– Ох ты ж, очнулась, болезная! – шаги ускорились, и к кровати кто-то подошел. – Я думала, ты неделю как минимум в себя не придешь. Крепкая ты все-таки девка, хоть и тонкая как тростиночка.
Это я-то тростиночка? Всю свою жизнь я с переменным успехом борюсь с лишним весом, а развод и судебные дрязги заедала вкусняшками, и в последний раз весы показали почти восемьдесят восемь кило. Так что если я и тростиночка, то весьма крупнокалиберная.
– Не знаю, за что лорд ваш так на тебя осерчал, не в первый раз ведь меня к тебе вызывают, и каждый раз приказывают не жалеть даже дорогой корень животворника, чтобы тебя на ноги обязательно поставить. Видать, живой ты им зачем-то нужна. За что хозяин на тебя так взъелся?
Что? Какой лорд, какой хозяин, какой корень животворника?! Что за чушь!
– Вы кто? – сипло прокаркала я, выталкивая из легких сухой воздух, будто иголками царапающий изнутри.
– Так лекарка я местная, Митрина. Что, опять они тебе память отшибли, изверги?
Чего?! Я понимаю – хирург, реаниматолог, санитарка на худой конец, но… лекарка?! Это что еще за новости! Что за должность такая новая в штате больницы? Они бы еще травницу или экстрасенса позвали, а то и вовсе экзорциста!
– Телефон, дайте мне телефон, мне позвонить надо… – прошептала я, переворачивая руку ладонью вверх.
Не знаю, куда я попала, что за странное заведение, но нужно срочно связаться с родителями, чтобы увозили меня отсюда, пока бывший муж и его любовница не прознали и не приехали, чтобы добить, или пока меня тут местные эскулапы не прикончили своими нетрадиционными методами лечения.
– Фелефон? – прошамкала женщина. – Это что такое? Или это артефакт новый? Мне о таких не известно, деточка, отродясь у меня ничего такого не было. А звонить тебе зачем? У тебя все равно тут шнурка нет, ты же не леди, чтобы горничных вызывать, это тебя господа вызывают, когда надобно. Ишь, придумала. Ты лучше тихонько лежи и помалкивай, а я уж постараюсь протянуть время, чтобы ты полностью поправилась. А то будет как в прошлый раз – еще отойти не успела, как над тобой снова поиздевались.
Как в прошлый раз? Артефакт, леди, горничная? Ничего не понимаю…
Видимо, последнее я произнесла вслух, потому что неизвестная лекарка вздохнула и, кажется с осуждением протянула:
– Ох, кажется, перегнули они палку в этот раз, разве ж можно так девицу молодую избивать! Совсем совесть потеряли! – а потом шепотом добавила: – Хотя у лорда вашего этой самой совести-то отродясь не было, изверг он, как есть изверг, весь в батюшку своего, тот такой же был. Сколько раз они меня в свой дом при старом хозяине вызывали, не счесть… У тебя в этот раз три ребра и рука сломаны, сотрясение мозга, ушибы и глубокие синяки по всему телу. Ну ничего, корень животворника – чудодейственное средство, он все повреждения излечит, только время надо.
Я ничего не понимала, но из монолога лекарки вычленила главное: тут есть какой-то хозяин, называющий себя лордом, у которого на меня серьезный зуб, и он может прийти меня мучить, как только я немного очухаюсь, но при всем при этом я должна оставаться живой, поэтому надо мной издеваются, а потом откачивают этим самым корнем животворника, что бы это ни было. И почему-то я этих издевательств не помню.
Что курили сценаристы этой постановки, я не знаю, но пока не разобралась в происходящем и абсолютно беспомощна, нужно хвататься за любой шанс, и первым делом заручиться поддержкой этой странной женщины. Тем более, кто знает, может, этот их «хозяин» в сговоре с любовницей мужа, которая меня по голове огрела, и держит здесь, чтобы я квартиру на нее или бывшего переписала?
– А вы можете им сказать, что в этот раз у меня слишком обширные повреждения, опишите им всяких травм побольше, и что даже с этим вашим животворником я буду очень долго выкарабкиваться? – попросила я, с замиранием сердца ожидая ответа.
– Да чего ж не сказать, могу конечно. Жалко мне тебя, они ж тебя почти убили! – послышалось в ответ. – Так что должны поверить в то, что в этот раз ты долго лежать будешь. Но я могу тянуть время только две недели, это самый большой срок, за который животворник людей на ноги ставит. Скажу больше – не поверят, еще и другого лекаря вызовут, и тогда раскроют наш замысел.
Две недели на то, чтобы полностью зажили сломанные ребра и рука, да еще и сотрясение прошло? Бре-е-ед! Но спорить не буду, прикинусь послушной пациенткой, а дальше уже стану решать, что делать, исходя из своего самочувствия и физических возможностей.
– А сейчас выпей обезболивающий отвар, надо тебе кости на место поставить и перетянуть, чтобы все правильно зажило, после животворника процесс очень быстро пойдет. Да и полегче тебе станет, а то, наверно, и пальцем двинуть не можешь?
– Угу, – промычала я, чувствуя, как мне приподнимают голову, а следом губ касается кружка с терпким горячим варевом, отдающим странной смесью сена, хвои и ментола.
– Вот и умница, а теперь полежи, я через полчаса вернусь, как раз отвар подействует.
Женщина вышла, а я осталась лежать в полной тишине, раздумывая над тем, во что и по чьей милости я вляпалась и как из этого теперь выгребать.
Глава 2
Через полчаса лекарка вернулась и начала хлопотать вокруг меня. Надо отдать ей должное, местный травяной обезбол оказался очень качественным, не хуже таблеток или инъекций, и я почти не почувствовала боли, когда мне ровняли кости и перематывали бинтами грудь и руку.
– Вот, а теперь можно и отвар корня животворника выпить, завтра уже гораздо лучше себя почувствуешь, но не забывай, что нужно все время притворяться немощной, вдруг к тебе кто заглянет, чтобы проверить. Пока буду всем говорить, что ты еще не пришла в себя.
Я прикрыла глаза, безмолвно благодаря женщину, и почувствовала, как сознание начинает постепенно уплывать. Видимо, в состав лекарства входило и снотворное.
В следующий раз я проснулась уже днем и смогла открыть глаза. Головой вертеть пока боялась, так что пришлось довольствоваться тем, что попадало в поле моего зрения. Правда, антураж оказался необычным: маленькая комната, высокий беленый потолок с мощными деревянными балками, по углам затянутый паутиной, обшарпанные каменные стены с выбоинами, рядом с кроватью грубо сколоченный небольшой стол и стул, напротив массивная деревянная дверь с металлическими заклепками и, судя по падающему сверху тусклому свету, крохотное слуховое окно у меня над головой почти под потолком. Нда, негусто. И уж точно не похоже ни на частную клинику, ни на самую захудалую государственную больницу.
Одна рука у меня была плотно примотана к обструганной деревяшке даже не бинтами, а какими-то полосками светло-серой ткани. Неужели у них тут нет самого элементарного? Да они же меня в гроб загонят таким лечением! Правда, сегодня я действительно чувствовала себя гораздо лучше, но это может быть временным эффектом.
Вокруг все так же было тихо, но за окном раздавался характерный шуршащий звук. Кажется, снаружи идет дождь. Эх, сейчас бы открыть окошко и впустить свежий воздух, а то эта келья как застоявшееся болото, чувствуется запах затхлости и немытого тела. Моей гигиеной, судя по всему, никто не озаботился и не собирается.
Скосив глаза, я бросила взгляд на вторую руку… и замерла. Кажется, я тут в беспамятстве провалялась слишком долго, иначе как объяснить то, что моя рука стала худой, почти прозрачной! Хотя, честно говоря, даже если бы я похудела, мои руки не могли бы измениться настолько, чтобы широкая ладонь с короткими пальцами трансформировалась в изящную кисть с длинными пальчиками и тоненьким запястьем!
Я уставилась в потолок, пытаясь найти объяснение увиденному, потом снова перевела взгляд на руку. Ничего не изменилось. Кроме того, что вдобавок я заметила коротко и неаккуратно обрезанные ногти, а еще траурную каемку под ними. Ну нет уж, я такой грязнулей никогда не была, даже когда с землей возилась! Да и откуда взяться грязи под ногтями, если я все это время пролежала без сознания? И, кстати, где мой французский маникюр?!
За дверью послышались шаги, и я быстро закрыла глаза, прислушиваясь к происходящему и стараясь не выдать, что я пришла в себя.
– Ну как ты тут, дитя? – раздался голос лекарки, и я тут же с интересом уставилась на нее.
Это оказалась пожилая женщина с испещренным морщинами загорелым лицом, крепкая и коренастая, но передвигающаяся медленно и с трудом. На ней был свободный коричневый балахон и бежевый передник с карманами, на голове намотан платок, напоминающий небольшой тюрбан. На шее Митрины висели с десяток ниток разной длины с разнокалиберными бусинами, а на каждой руке я заметила по четыре браслета из разного металла, плюс несколько крупных колец на пальцах. И все это весьма нестандартного дизайна, такое в традиционных ювелирных магазинах не купишь, скорее у частных мастеров можно найти или заказать. В общем, лекарка оказалась весьма колоритной личностью. Встреть я такого «доктора» в поликлинике или больнице, точно бы полицию вызвала и на горячую линию здравоохранения сообщила об этом беспределе. Но здесь, непонятно где, в заточении и без возможности связаться с внешним миром, нормального врача, видимо, мне не видать.
– Уже лучше, – настороженно отозвалась я, наблюдая за женщиной.
– Вижу, не вспомнила ты меня, – покачала она головой. – Ну да ладно, главное сейчас тебе тело вылечить, а память, может, и сама вернется позже. А может, и нет, один раз ведь уже не вернулась, – задумчиво пожевала она губами.
На это мне нечего было ответить. Провалами в памяти я никогда не страдала и жизнь свою всю помнила. Так что о чем она говорила, я не имела ни малейшего представления. Ладно, как говорится, улыбаемся и машем. Может, и удастся что новое узнать.
– Где мы? – осторожно задала я вопрос.
Конечно, не факт, что мне расскажут, куда привезли и где спрятали, но чем черт не шутит.
– Так знамо где, в поместье графа Приссона в предместье Хейвена.
Э-э, это мне сейчас лапшу на уши вешают? Или, если судить по фамилии и названию города, я где-то за границей? Как вообще можно вывезти человека в таком состоянии из страны? Разве что по поддельным документам санавиацией. Но в любом случае главным остается вопрос: для чего все это? Я обычный среднестатистический человек без особых богатств или высокой должности, с меня взять нечего. Ну, кроме трехкомнатной квартиры в центре. Но ради такого в другую страну не вывозят, овчинка выделки не стоит. Захотели – не заморачивались бы и провернули все на месте.
Так что пока у меня нет жизнеспособных версий, все рассыпаются одна за одной и не выдерживают никакой критики.
Задумавшись, я хотела почесать голову, но неаккуратное движение тут же отозвалось болью во всем теле.
– Похоже, действие отвара заканчивается, – засуетилась лекарка. – Давай-ка опять обезболивающий выпьешь, а через полчаса животворник.
Я послушно проглотила лекарство, тем более что в прошлый раз оно хорошо помогло, и выдержала, пока меня намазывали мазью от гематом и ссадин. Через полчаса настал черед корня животворника, а потом Митрина принесла чашку наваристого бульона с овощами и ломоть хлеба. Аккуратно подложив мне под спину еще две подушки, она начала кормить меня с ложечки.
– Пришлось сказать на кухне, что без нормального питания ты не встанешь на ноги, иначе бы они для тебя только серую кашу дали на воде и без масла, а твой желудок сейчас такую пищу не примет, – рассказывала лекарка, продолжая меня кормить.– Ух и злющие тут слуги! И зыркают так нехорошо. Тяжело тебе тут, девочка.
Я ничего не ответила, будучи как тот Васька, который «слушает, да ест».
Когда бульон закончился, передо мной встала еще одна проблема.
– А как мне оправиться? – спросила я. – Я ведь сейчас пью много жидкости, а встать сама не могу.
Митрина молча достала из-под кровати нечто плоское, напоминающее утку, только странной конфигурации, и подсунула ее под меня.
– А как после нее мыться? Я же испачкаюсь...
– Так я немного бытовой магией владею, – пожала она плечами.– Не переживай, очищу тебя.
Чем-чем? Бытовой магией?
Я уставилась на женщину, ожидая, что сейчас она рассмеется и скажет, что пошутила. Но она продолжала серьезно смотреть на меня и ждать, когда я завершу свои дела.
Господи, да они тут все ненормальные! Бежать, бежать, как только смогу более-менее передвигаться! В какой дурдом меня запихнули?!
Переждав приступ паники, я все же смогла воспользоваться «уткой». А вот то, что случилось потом, вызвало у меня натуральный шок. Во-первых, из этого странного приспособления для лежачих больных все мгновенно пропало, как будто там ничего и не было. А потом Митрина сделала какое-то движение рукой, и все неприятные ощущения просто исчезли, я почувствовала себя чистой! К тому же пятна от пролитого бульона с простыни просто испарились без следа. Но как такое возможно?
Я в ступоре смотрела на лекарку. Может, мне просто показалось? Сама себя убедила, что что-то увидела и почувствовала?
– Ты как будто бытовой магии никогда не видела, – польщенно улыбнулась женщина. – Хотя да, среди обычного люда одаренные не так часто встречаются. А лорды бытовой магией пренебрегают, не господское это дело – чистоту наводить.
– А вы можете так – раз, и чтобы я вся стала чистой, и моя одежда тоже, и постель, – я щелкнула пальцами в воздухе, сама не веря в то, что только что произнесла.
– Могу, конечно, правда, сил на это много надо. Ох, как же я сама-то не подумала, что тебя в порядок нужно привести, никто тобой же не занимался, – закудахтала моя помощница.
Осмотрев поле деятельности, она опять что-то сделала руками, и у меня глаза на лоб полезли. Постель и мое белье стали абсолютно чистыми, аж хрустящими, в воздухе разливался запах морозной свежести, а на теле были такие ощущения, будто я вымылась до скрипа!
– Бред, бред, бред! Мне все это кажется! – пробормотала я, не веря своим глазам и ощущениям.
Да это же попросту невозможно! Это нереально! Ну или я крышей поехала после удара по голове, вот и чудится всякое. А может, в отварчиках что-то галлюциногенное подмешано. Точно подмешано! Ибо магия – это выдумка чистой воды, а все эти гадалки, шоу экстрасенсов и прочее – просто мошенничество и фокусы.
Неожиданно на меня снова накатила жуткая сонливость. Нет, сегодня я не в силах разобраться с происходящим, даже думать об этом сейчас не буду, подумаю об этом завтра.
– Спи, Нилада, – послышалось мне на грани сна, но это уже прошло мимо моего сознания.
Глава 3
Новое утро встретило меня нестерпимой головной болью. Мозги как будто кто-то прожаривал, перемешивая все, что было в памяти, и подкидывая неизвестно откуда взявшиеся фантазии. Казалось, даже корни волос шевелятся, приподнимая кожу на голове! Меня буквально выворачивало, да так, что хотелось только одного – чтобы это мучение побыстрее закончилось.
В голове то и дело всплывали непонятные воспоминания. По ощущениям, они были моими собственными, но я точно знала, что к моей жизни они не имеют никакого отношения. Я будто смотрела со стороны фильм о жизни другого человека, но не глазами, а у себя в мыслях. И воспринималось все это очень странно. Правда, были в этих воспоминаниях и очень болезненные моменты, но чувства к ним казались притупленными, как будто это происходило одновременно и со мной, и не со мной. Господи, неужели я схожу с ума? Если это последствия удара по голове, то я не просто затаскаю мужнину шлюшку по судам, я ее упеку в колония так надолго, что она оттуда выйдет пенсионеркой!
Я попробовала открыть глаза, но от этого головная боль лишь усилилась. Черт, значит, придется лежать с закрытыми и смотреть всю эту мешанину из образов, что сейчас разрывала мою черепную коробку. Я как будто каталась на карусели, из-за чего мельтешение картинок перед глазами вызвало закономерную реакцию.
– Вот, выпей побыстрее, – меня вдруг приподняли грубоватые руки, а в рот полилась горькая настойка, которую я тут же чуть не выплеснула наружу, еле удержав в желудке. – Сейчас станет легче.
Действительно, вскоре тошнота прошла, да и информация в голове начала упорядочиваться. Правда, это не отменяло того, что мне теперь нужен еще и психотерапевт. Потому что то, что сейчас было в моей голове, в моей памяти, точно было ненормально! Этого просто не могло быть! Потому что если это так, то я… оказалась в чужом теле. И не просто в чужом теле, а еще и в другом мире!
Нет, это точно последствия полученных травм, иного и быть не может!
И будто в противовес этим рассуждениям, я снова опустила взгляд на свои руки. Вернее, судя по увиденному, не совсем свои. Собравшись с силами, двинула слабой конечностью, чтобы приподнять одеяло и провести ладонью ниже перемотанных ребер. Из-за объемной ночной сорочки ничего не было видно, зато четко ощущалась на ощупь одна деталь – на месте объемного живота, который у меня прилично увеличился, когда я в последний раз поправилась, теперь была такая Марианская впадина, что впору прощупывать через нее позвоночник и внутренние органы!
Растерянно трогая себя, я как мантру повторяла: «Не может быть, это нереально!»
– Что ты там у себя ищешь? – полюбопытствовала лекарка, с интересом наблюдая за моими метаниями. – Живот у тебя целый, по животу не били.
– У вас есть зеркало? – пропустила я ее реплику мимо ушей.
– Зачем оно тебе? – удивилась женщина. – Поверь, после болезни на себя лучше не смотреть, вот поправишься, заживет все…
– Есть зеркало? – перебила я ее дрожащим голосом.
– Да есть, есть, – заворчала она, поднимаясь со стула и шагая куда-то в сторону. – Не терпится ей.
Справа раздалось шуршание, и через несколько секунд в руки мне сунули небольшое прямоугольное зеркало размером примерно десять на пятнадцать сантиметров в простой деревянной оправе.
Затаив дыхание, я поднесла его к лицу и застыла, не отрывая широко распахнутых глаз от отражения. Оттуда на меня смотрела… в общем, точно не я. Со мной настоящей эта девушка однозначно не имела ничего общего – ни по возрасту, ни по внешности.
Во-первых, она была раза в два моложе – из-за изможденного вида трудно было сказать точно, но на вид этому созданию было не больше двадцати лет, а то и меньше. Ввалившиеся щеки, темные, иссиня-черные круги под глазами, фиолетово-желтые синяки на скуле, нижней челюсти и выше левого виска, наполовину прикрытый и опухший левый глаз… Господи, это как же нужно было измываться над человеком, чтобы довести молоденькую девушку до такого состояния!
Волосы были заплетены в рыхлую растрепанную косу, но даже сейчас можно было сказать, что они очень густые и волнистые, вдобавок невероятно красивого цвета – каштановые с ярким красным оттенком. Темно-серые глаза в окружении густых длиннющих ресниц дополняли картину. Ну что же, если бы не плачевный вид, который сейчас демонстрировало мне зеркало, можно было сказать, что эта девушка была настоящей красавицей.
Подумав немного, я сделала то, что обычно делают те, кто не может понять, во сне они находятся или в реальности, – сильно ущипнула себя за руку и тут же вскрикнула от боли.
Хотя потом до меня с большим опозданием дошло: а зачем я вообще себя щипала? Я ведь и так уже сколько боли перенесла с момента, когда пришла в себя. Можно было сразу сориентироваться, но, видимо, растерянность и непонимание происходящего не дали мне адекватно оценить картину. Похоже, я действительно стала попаданкой, благо читала несколько фэнтезийных книг о таких девушках. И что теперь прикажете делать?
Подавив подступающую панику, я откинулась на подушку и снова закрыла глаза, стараясь упорядочить в голове воспоминания о двух жизнях – своей и бывшей хозяйки этого тела – и разложить их по полочкам в два отсека, а то они странным образом смешивались и не давали во всем разобраться.
Этим я и занималась до самого вечера, напугав лекарку своим отрешенным и сосредоточенным состоянием. Попытавшись несколько раз достучаться до меня, она махнула на это дело рукой и оставила меня в покое, только заставляла вовремя принимать отвары.
Ну а я к вечеру все же навела порядок в голове. И новая реальность меня не порадовала.
То, что я умерла в своем мире – это факт. И, похоже, в этом мире одновременно со мной умерла Нилада, не выдержав издевательств. Девушку просто сломали морально и физически, и она не захотела бороться дальше.
Нилада. Какое странное имя. Причем и все окружающие считали его странным, в этой стране такого имени не было. Может, она или ее родители были из другого государства? Этого я не знала, вернее, не помнила. Потому что воспоминания девушки включали в себя всего пару последних лет. Как и сказала Митрина, она потеряла память после сильных побоев.
В общем, лучше бы я не вспоминала. Хотя нет, все же нужно знать, к чему быть готовой в аду, в котором я оказалась. А то, что жизнь Нилады в этом доме была именно адом, сомневаться не приходилось. Сколько она себя помнила, девушка была здесь служанкой, и почему-то хозяин и его мамаша на пару ее ненавидели. Они загружали Ниладу самой грязной работой, постоянно измывались, избивали, наказывали плетьми, голодом, холодным подвалом и не только. Слуги также считали себя выше нее и относились соответственно. При этом молодой лорд Патрик Приссон раз в месяц наведывался к ней в комнату и насильничал, не обращая внимания на ее мольбы и слезы, но сопротивляться ему у нее не хватало смелости. Не менее ужасным было то, что ее не раз доводили практически до физической смерти, но потом приказывали лекарке тратить драгоценный корень животворника, чтобы девушка ни в коем случае не умерла, за это Митрина буквально отвечала головой.
В общем, не знаю я, какие тараканы в голове у этих аристократических маньяков-садистов, но мне теперь надо придумать, что делать, когда тянуть время уже будет невозможно и хозяева поймут, что я опять выздоровела. Первое, что приходит в голову – надо бежать. Только для этого сначала необходимо уверенно встать на ноги, и чтобы об этом ни одна живая душа не узнала. Благодаря тому, что последние два года Нилада работала служанкой, она знала весь дом от подвалов до чердака, как и прилегающую территорию, только из поместья ей было запрещено выходить буквально под страхом смерти, и она так боялась, что даже не пыталась этого сделать. Ее жизнь превратилась в непрекращающийся кошмар, конца и края которому не было видно. А теперь я на ее месте, и мне совсем не хочется стать грушей для битья и быть попользованной высокородной мразью.
Вот только я не знаю, какие в этом мире порядки, принадлежу ли я хозяевам как вещь, или я нанятый персонал и могла бы покинуть этот дом, если бы меня не удерживали в нем силой. Да, именно меня. Потому что теперь я хозяйка этого тела и мне решать, как жить.
К сожалению, судя по моим воспоминаниям и словам лекарки, союзников в этом доме у меня нет, наоборот, каждый с удовольствием поставит подножку, отреагирует на любой мой подозрительный чих и сдаст господам, а это осложняет дело.
Ну ничего, мы еще повоюем, русские не сдаются!
