Текст книги "Я, сорняк и особняк (СИ)"
Автор книги: София Грозовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Глава четырнадцатая
Жаль, беднягу, – подумала я, поджав губы. И уже собиралась уходить, как вдруг любопытство взяло верх. И я вернулась. Присев рядом, я стала счищать снег, который замел могилу.
– Максвеллу Орсвилю, – прочитала я, не веря своим глазам. – Лучшему дворецкому!
Максвеллу Орсвилю? В этот момент я чуть не упала. Но удержалась за могильную плиту. Мельком взглянув на дом, я выдохнула. Максвеллу Орсвилю. Получается, что он… призрак? Или … зомби?
Я бросилась в дом, чтобы поговорить с Максом. Тот хлопотал на кухне.
– Макс, – спросила я, глядя на вполне живого дворецкого. – Ты как себя чувствуешь?
– О, юная мадемуазель проявляет беспокойство? – растрогался Макс. – Или я настолько плохо выгляжу?
Вот как бы осторожно спросить его? Не хочется ли ему мозгов? Или сквозняком не сдувает?
– Вы что-то хотели? – спросил Макс, натирая столовые приборы.
– Эм… – я даже не знала, как начать этот щепетильный разговор. – Я видела твою могилу!
Макс повернулся ко мне, продолжая полировать чайную ложечку с фамильным гербом.
– А… – удивился дворецкий. – Это могила моего отца. Его тоже звали Максвелл Орсвиль!
– Фух! – выдохнула я, оседая на стул. Как я могла не догадаться! Что-то я на такое даже не подумала!
– Скажите честно, юная мадемуазель, – спросил Макс, кладя ложечку обратно. – Если бы я и правда был мертв, то как бы вы на это отреагировали?
– Эм… – растерялась я от таких вопросов. – Наверное, очень грустно…
Макс вздохнул и улыбнулся. Он усмехнулся чему-то своему, пока я обдумывала его слова.
– Ладно, я пойду в свою комнату! – отозвалась я, направляясь в сторону своей комнаты. Любопытство требовало, чтобы я заглянула к комнате Адама. Не спокойно мне, когда эта парочка собирается вместе. С одной стороны, я хотела порадовать их, что ни о какой любви Адама речи быть не может. А с другой понимала, что это – бессмысленно.
И я решила направиться в свою комнату. Открыв дверь, я увидела Адама, сидящего на моей кровати. Он … он… он был почти человеком. Кое-где проплешинами оставался мех. Адам с удивлением рассматривал свои руки, а потом бросил взгляд на меня.
– Я хочу с тобой поговорить, – произнесло чудовище, снова глядя на свои руки. На тыльной стороне ладоней все еще виднелись островки бурого меха. Но в целом он выглядел так же красиво, как и на балу.
– О чем же? – удивилась я, подмечая, что после вчерашнего, проклятие спадает очень быстро. И мне от этого становилось так тепло. Я люблю. И любима. Я не просто гадаю на чувства. Я вижу, как любовь творит чудеса.
Мех сыпался с Адама прямо на мою кровать.
– Ты почти сняла проклятие, – начал Адам, поглядывая на меня.
– Видимо, да, – усмехнулась я, стараясь держаться от него подальше. Вид у чудовища был нервный. И слегка дерганный.
– Скажи мне, как ты это делаешь? – спросил Адам, глядя на меня. – Я же не люблю тебя!
– О, наконец-то! Вместо соплей и пафоса я слышу правду! – согласилась я, все еще опасливо глядя на чудовище. Он почесал руку. А шерсть посыпалась на пол. Такое чувство, словно на моей подушке собаку брили!
Внезапно Адам встал, демонстрируя мне костюм, покрытый шерстью. Он стряхнул ее, подходя ко мне.
– Я не знаю, как ты это делаешь, – процедил он, прижимая меня к двери и сужая глаза. – Но я тебе не позволю его снять!
– Погоди! – возмутилась я, пытаясь вырваться. – Вы просили меня снять проклятие? Просили! Вы притащили меня для этого в этот особняк? Для этого! И до этого притаскивали сюда девушек! Чтобы они сняли проклятие! И что теперь? Не снимай его? Не надо? Мы передумали?
– Ты хоть понимаешь, что ты творишь! – возмутилось чудовище, не давая мне прохода. – Ты понимаешь, что будет, когда проклятие будет снято?
– Что? Птички будут петь? Туманы рассеются? – пожала плечами я, обещая себе держать язык за зубами и косить под дурочку. Пусть думает, что я по вечерам магией вуду занимаюсь!
– Как ты это делаешь! Быстро говори! – рявкнул на меня Адам, а я отвернулась. Не люблю, когда на меня кричат!
– Короче, смотри, – с усмешкой начала я, догадываясь, что юный лорд ничего не понял из послания. – Каждую ночь…
– Так, – кивнул Адам, готовясь внимательно слушать.
– Я раздеваюсь догола. Беру бубен и свечку, – продолжала я, глядя в глаза чудовищу. – И начинаю бегать вокруг дома!
– Голая? – спросил Адам. Видимо, он жалел, что пропустил этот момент.
– Ну конечно, по-другому ведь никак! – серьезно заметила я. – Только голая! Только с бубном! Так вот, бегаю вокруг дома и ору: «Проклятие, снимись! Проклятие, снимись!». И вот так, круг за кругом проклятие снялось!
– Так, а бубен, ты где брала? – спросил Адам, приняв все за чистую монету. Он даже отпустил меня, слегка опасливо косясь в мою сторону.
– Сама сделала! Из кожи монстра, – заметила я, напоминая, что по слухам, я медведя палкой совратила. Начала совращать еще живого. Но бедный мишка, по слухам, так и не узнал, когда закончился процесс. Поскольку умер раньше.
– Я тебя прошу, – внезапно взмолился Адам. – Не снимай его! Я очень тебя прошу!
– Это еще почему? – с удивлением спросила я.
– Ты понимаешь, я многого тебе не рассказывал, – заметил Адам. – Но если ты снимешь проклятие, вернется мой отец. И тогда…
– Даст по заднице ремнем? – спросила я. – За то, что вы пытались его отравить?
– Ты ничего не знаешь! – рявкнул Адам. Ну да! Куда уж мне! Я за последний месяц эту сказку слушаю в таких зверских интерпретация, что меня уже ничем не удивишь!
– Я встретил фею. И мы полюбили друг друга, – Адам вздохнул. – Но мой отец был против этого брака. Он считал, что феи не умеют любить. Что это ветреные особы. И тогда я решил с ним поговорить. И попросить денег на свадьбу.
– А заработать самому никак? – удивилась я, осматривая вполне здорового мужика с грузоподъемностью минимум три мешка.
– Лорды не работают, – обиделся Адам. Но тут же пылко продолжил. – Но мой отец потребовал, чтобы мы с феей расстались. Он сказал, что ничего не даст нам. Ни золотого! О, я уже говорил, что мой отец – страшный человек! Жестокий и бессердечный!
– И тогда вы решили отравить его, чтобы заполучить наследство? – подняла я брови. – Я угадала?
– Да, но не совсем, – процедил Адам. – Нам нужны были деньги! Тем более, что за фею мой отец лишил меня всего!
– Отлично, мне очень жаль. Сочувствую. И смотрю понимающим взглядом, – закатила глаза я. – И я так понимаю, что инициатором была фея? Кто, как ни она знает травы? Ну, я снова угадала?
– Да, – произнес Адам. – Она дала мне некое подобие… яда. Которое должно было вызвать у отца недомогание. Не смертельное! И чтобы он, приболев, вспомнил, про то, что у него есть сын. То есть, я. И тогда, возможно, его черствое сердце смогло бы понять мою любовь!
– Но что-то пошло не так, – заметила я, глядя на Адама, который снова полинял на ковер.
– И теперь вы дружненько боитесь возмездия, – закончила я рассказ.
– Я не знаю, что тогда произошло. Меня там не было, – Адам почему-то отвернулся. – А потом ударила молния. Замок затрясся и…
Я понимающе кивала.
– И я услышал крик: «Чудовище!», – произнес Адам. – И все стало таким, каким ты это видела. Я обратился в чудовище. А она в розу! Поэтому я умоляю тебя! Не снимай проклятие!
– Ну, что тебе сказать? – заметила я. – Проклятие будет снято. А вы с феечкой еще успеете собрать чемоданы, лепесточки и слинять отсюда. У вас есть шанс начать новую жизнь. Найти домик, зарабатывать честным трудом, а не высиживать папино наследство. Из тебя получился бы отличный пьяный дровосек. А из нее жена дровосека.
– Почему дровосек? – удивился Адам.
– Потому что вы наломали дров, – отозвалась я. – Так что опыт у вас уже есть. А теперь вон из комнаты.
Адам покачал головой и вышел. Нет, не вышел! А вылетел.
Пока я сидела на кровати, думая про то, что отсутствие мозгов еще не является причиной для размножения, в дверь постучали.
– Войдите, – произнесла я, в надежде, что это не лишайный Ромэо привел свою двудольную Джульетту.
Но в комнату вошел Макс с подносом. На котором стояла кружка с чаем.
– Юная мадемуазель, – строго произнес дворецкий, поставив чай на стол. – Что вы сказали лорду Адаму, раз он бегает по кухне и рвет на себе шерсть? К тому же просит у меня совета, как убедить вас не снимать проклятие?
– Ничего особенно, – заметила я. – Наверное, правду. Я посоветовала ему переехать. Заработать на дом. И жить отдельно. Учиться содержать семью! Понимаю, что его отец не дал ему денег на свадьбу и лишил наследства, но это не повод опускать руки. Тем более, взрослому мужику!
– Что? Отец лишил его наследства? И не дал денег на свадьбу? – удивился Макс. – Не может такого быть! Лорд Орсвиль никогда бы так не поступил с единственным сыном! Он любил его! И ни за что не вышвырнул бы его на улицу! Поверьте, я знаю Лорда Орсвиля. И то, что я говорю – правда! Я сам был при том разговоре!
– Так, а вот этот уже интересненько, – отвлеклась я от чая, который хотела пригубить. Я снова поставила кружку на столик. Чтобы не отвлекаться. Не знаю, как другие, но Максу я верю!
– В тот день, юный лорд пришел к своему отцу. И сказал, что хочет жениться на фее. Отец не очень любил фей. Но при этом и слова плохого не сказал про невесту. Лорд Адам сказал, что ему понадобятся деньги на свадьбу. А еще они хотели бы купить домик. Отец кивал, сидя за столом. «Вот! Держи!», – произнес отец. – «Наконец-то ты взялся за ум, Адам. Я рад за тебя! И хотел бы познакомиться с невестой!».
Я смотрела на Макса во все глаза. Так, я требую продолжения!
– Адам получил огромные деньги. Их хватило бы, чтобы построить рядом такое же поместье! И пообещал познакомить отца с будущей женой в ближайшее время. А пока что он познакомиться с родней феи. Адама не было неделю. А потом он вернулся. И потребовал еще денег. Он сказал, что ему не хватило. Что нужно еще. При этом вид у юного лорда был смущенный. Тогда отец отругал его. И выставил за дверь. «Ты опять взялся за старое! Ты просто взял и спустил все, что я тебе дал! На дружков и пьяные компании! Я больше ничего тебе не дам!». Старый лорд был вне себя от гнева. Адам хлопнул дверью и вышел, проклиная отца, – произнес дворецкий, пока я слушала его, открыв рот от изумления.
В принципе, я подозревала, что Адам не очень торопился знакомить отца с невестой, иначе правда о том, что он за неделю спустил почти все свое наследство, всплывет. Поэтому хитрый Адам решил сказать фее, что отец прогнал его. И вообще, против брака! А еще не даст ни золотого! Про свои развлечения и деньги, что выделял ему отец, он, конечно же, умолчал!
– А потом случилось страшное… – заметил Макс.
– Что?!! – дернулась я, понимая, что речь идет о жизни любимого.
– Простите, – произнес Макс, беря мою кружку чая. – Просто в горле пересохло. Я сделаю глоток?
– Конечно-конечно! – закивала я, видя, как Макс берет со столика кружку. – Пей!
Макс медленно поднес кружку к губам, сделал глоток, а я уже ожидала услышать продолжение, как вдруг Макс побледнел. Кружка упала на пол. Я сначала не поняла, что произошло. Только звон кружки об пол стоял в моих ушах.
Макс покачнулся. И рухнул на пол.
Мне понадобилось несколько секунд, которые я тупо смотрела на происходящее, чтобы осознать.
– Макс! – я слетела с кровати и бросилась к дворецкому, который лежал на полу. – Ма-а-акс! Макс! Ты меня так не пугай! Это шутка? Макс!!!
Дворецкий лишь слабо улыбнулся.
– Я потом уберу, – прошептал он, пока я металась глазами по комнате, пытаясь найти хоть что-нибудь, что может спасти его. Но ничего не было.
– Макс! – я потрясла дворецкого, задыхаясь от ужаса. – Макс!
Мой взгляд упал на осколки кружки, которые лежали на полу. «Адам приходил на кухню!», – промелькнуло у меня в голове. «Не снимай проклятие!», – послышался в памяти голос Адама. «Он меня убьет!», – звучал призрачный голос феи. «Адам приходил на кухню!», – назойливо вертелась мысль, от которой мне стало страшно.
Макса отравили! А хотели отравить меня!
– Ма-а-акс, – простонала я, тряся старого дворецкого за плечи. – Ма-а-акс, миленький, очнись! Я прошу тебя… Ма-а-акс!
Всхлипнув и, чувствуя, как из глаз покатились слезы, я сидела на полу над телом дворецкого. И рыдала. Как маленькая. Сжимая кулаки от бессилия, и иногда тряся Макса за плечо, в надежде, что он очнется, я не знала что делать.
– Максик, – поджала я губы, шмыгая носом. – Не умирай! Не надо! Я почти сняла проклятие! Только живи, ладно? Макс…
Я зажмурилась, чувствуя, как рыдаю в голос.
– Любимый, – закричала я не своим голосом. – Любимый!!! Помоги! Умоляю!
Я была вне себя от горя. Мне казалось, что все это понарошку.
– Макс, – выла я, трясясь и закрывая лицо руками.
И тут я услышала голос.
– Вот так умер мой лучший друг. Максвелл Орсвиль. Мой друг, мой дворецкий, мое доверенное лицо, – произнес голос Макса.
Я оторвала руки от лица, растирая слезы.
На месте Макса была огромная змея.
– Макс? – выдохнула я, осматриваясь по сторонам.
Змея обернулась человеком. Я смотрела на любимого и ничего не понимала.
– Примерно так все и было в тот день, – заметил любимый голосом Макса. И тут же щелкнул пальцами. И передо мной стоял дворецкий.
– О, поздравляю, юная мадемуазель, – насмешливо и ласков произнес он. – Вам удалось снять проклятие! Мой хозяин любит вас.
Еще один щелчок пальцев, и передо мной снова стоял любимый. Он помогал мне встать, а ноги все еще не слушались.
– Я ничего не понимаю, – выдохнула я, когда мене усадили на кровать. – Я запу-у-уталась!
– Ничего сложного. Максвелл Орсвиль умер в тот день, о котором я говорил. И именно его могилу вы видели сегодня, моя дорогая. Вы знали Макса только потому, что его помнил я. Для меня это было страшным ударом. В тот день Макс принес мне чай. Я все еще злился на Адама. И Макс стал мне рассказывать про то, что видел, как Адам с феей встречались возле ворот. Он описывал в красках эту встречу. А потом… Потом попросил меня сделать глоток чая. Потому что у старого дворецкого пересохло в горле. Я сказал примерно тоже самое, что вы…
Я чувствовала, как меня обнимают и прижимают к себе.
– И Макс упал на пол. Я бросился к нему. И последними его словами были слова: «Я все приберу…».
Воцарилась тишина, прерываемая моими всхлипами.
– Он был вам настолько дорог, что вы… – сглотнула я, не успев закончить фразу.
– Да. Он был моим лучшим другом. У меня было не так много близких людей. И Макс был одним из них. Он же бережно хранил мою тайну, о которой мы говорили с вами на чердаке. И я… я безумно хотел, чтобы моя будущая жена, не закатывала глаза при упоминании моего дворецкого. Не строила гримасу. Чтобы она так же берегла память о нем, как берегу ее я.
Я представила, насколько велико было горе любимого. И меня снова задушили слезы.
– Мне так жаль, – выдохнула я, уткнувшись в чужой камзол.
– Я хотел знать. Хотел знать, кто посмел убить моего друга, кто пытался убить меня. Я хотел точно знать, что это сделал мой сын, – произнес любимый. – Знаешь, сердце не верило. Но в тот день я проклял все, остановил время, обратил сына в чудовище, я решил, что старый лорд должен умереть. Старый лорд за одно мгновенье потерял все.
Я обняла его, сжимая в объятиях. Потерять друга, потерять сына… Это слишком. Даже для самого сильного человека.
– И сегодня я узнал правду. Благодаря вам. Простите, что так получилось. Я не хотел причинять вам боль, – меня обнимали так крепко, что мне безумно хотелось врасти в него.
Не пущу, не отдам. Я своими руками задушу Адама! А на его фее буду гадать, любит он меня или не любит!
– Мне нужно было для кого-то жить. Но сыну я уже не верил. Хотя нет, я пытался поверить. И надеялся, что это все-таки не он, а его фея. Что мой сын – лишь глупый и наивный мальчик, которого очаровали, приворожили ради денег, – продолжил старый лорд. – И тогда я поставил условие проклятия. Если в моей жизни появиться человек, ради которого я смогу жить дальше, то … проклятие будет снято. Если кто-то сможет полюбить чудовище, то проклятие исчезнет! – слышался голос, похожий на голос Макса. – А потом в моей жизни появились вы.
Мне так жаль бедного старого дворецкого, так жаль лорда Орсвиля, что я уже мысленно раскатала эту парочку в асфальт.
– Скажите, вы действительно меня любите? – послышался голос, а я подняла голову. И заглянула в глаза любимого.
– Да, люблю, – прошептала я, укладываясь головой ему на колени и глядя на разбитую кружку. – И я буду хранить память о самом замечательном дворецком на свете. Вместе с вами.
– Я уверен, что он сделал это нарочно, – произнес любимый. Я по голосу слышала, что ему тяжело. – Макс нарочно сделал глоток. Он знал. И знал, что если скажет мне, я не поверю. Я виноват перед ним. Он говорил мне про то, что я слишком мягок с сыном. Но я однажды осадил его словами: «Это мой сын! И я люблю его! И не позволю никому. Даже тебе, Макс, плохо говорить о нем…»
– Спасибо за то, что познакомил нас, – выдохнула я. – Я очень рада, что знаю этого человека. Пусть даже никогда с ним не разговаривала.
Я гладила руку любимого, обещая себе отнести цветы на могилу того, кому любимый обязан жизнью. Я каждый день буду носить их туда, благодаря старого дворецкого за то, что однажды встретила свою любовь. Если бы тогда, старик не сделал глоток, то я мы бы никогда не познакомились…
Дверь распахнулась, а на пороге стоял… Адам. Он явно не ожидал увидеть отца. Позади Адама маячила фея.
– О-о-отец? – икнул Адам, пока я смотрела на комнату. Тьма отступила. Комната выглядела, как новенькая. Никаких темных углов, мрачной паутины. Это была роскошная комната в розовых тонах. Почти такая же, которая привиделась мне на чердаке.
– Стоять! – в голосе старого лорда прозвучали такие нотки, что я поняла. Слухи про его жестокость, все-таки имеют под собой некоторые основания. – Подойди сюда, Адам.
В этот момент я поняла, что Максвелл Орсвиль – не тот человек, с которым стоит ругаться.
Адам опустил голову.
– Я дал тебе денег на свадьбу. Я отписал тебе наследство. Я был рад за тебя, как радуются за дорогого человека, который наконец-то встретил свое счастье. Я был уверен, что ты возьмешься за ум. И готов был принять твою жену, не смотря на то, что не очень люблю фей, – медленно и страшно произносил старый лорд.
– Отец, я не… – начал Адам.
– Молчать!
В этот момент я чуть не поседела. В руках старого лорда появилась трость. Он поддел осколки на полу.
– Ты пытался убить ту, которая мне безмерно дорога, – слышался голос любимого.
Я очень не хотела оказаться на месте Адама. Но чувствовала, что сейчас сама придушу его.
– И за это я выгоняю тебя. И лишаю прав. Деньги я тебе, так и быть, дам. На первое время. А вот как ты ими распорядишься – твои проблемы, – трость стукнул об пол. – Больше меня не интересует твоя судьба. У меня все. Можешь идти. Юный. Лорд. Орсвиль.
– Отец, прости меня! Это все она! – Адам бросился к отцу. – Это все Роза! Она меня подговорила! Я ни в чем не виноват, папа! – рыдал Адам, стоя на коленях перед отцом.
Я смотрела на фею, которая стояла, зажав рот рукой.
– Любимый, ты что такое говоришь? – задыхалась она. – Любимый…
– Я не знал, что там яд! Отец! Я бы никогда! Слышишь меня! Никогда! Это все она! – Адам указал рукой на фею, которая стояла и рыдала. – Ты простишь меня отец?
– То есть, – задыхалась фея, оседая по стене. – Ты… Отец был не против брака? Он дал тебе деньги, а ты прогулял их… А мне соврал! И наговорил гадостей про отца? Ты сказал мне, что твой отец угрожал тебе… И обещал убить за брак со мной… Адам!!!
– Отстань, – мотнул головой Адам, заглядывая в глаза отца.
– Вон отсюда! – процедил лорд. Адам встал, посмотрел на нас красными от слез глазами и поплелся к двери. Он прошел мимо рыдающей феи, которая свернулась в жалкий клубочек. Даже крылья ее поникли. И мне стало безмерно жаль ее.
– А ты… – произнес любимый, глядя на фею.
– Убейте меня, – выдохнула она, трясясь и плача. – Я прошу вас. Я не хочу так жить… Он… Он оказался предателем… Я была уверена, что спасаю ему жизнь… Я думала, что вы – чудовище, которое описывал Адам…
– Милый, – заступилась я, понимая, что любовь иногда ослепляет. – Пожалуйста. Не причиняй ей вреда… Я прошу тебя… Я слышала, что она сама готова была содержать Адама. И открыть магазинчик со специями и букетами. Ей действительно ничего не нужно было от вас…
– Подойди сюда, – смягчился любимый.
– Лучше убейте, – стонала фея, держась за сердце. – Мой Адам… За что ты так со мной!
– Я извиняюсь за своего сына, который больше мне не сын. Я не держу на вас зла. И извиняюсь за свои слова, сказанные в комнате. Скажите, – послышался голос любимого, когда фея подняла глаза. – Сколько вам нужно денег, чтобы открыть свой магазин.
– Я уже ничего не хочу. Я потеряла самого дорогого человека, – всхлипнула фея. – Я все делала ради него. А он… Он … чудовище!
– Назовите сумму. И откройте свой магазин, – произнес любимый. Фея всхлипнула и достала листочек бумаги.
– Так мало? Так мало нужно было вам для счастья? – я тоже заглянула в листок, видя подсчеты. – Я дам вам в три раза больше. В качестве извинений за то, что сказал вам тогда.
Роза молчала. Она стояла и смотрела на нас. А ее губы дрожали.
– Жаль, что Макса уже не вернуть, – выдохнул любимый.
– Знаете, – полушепотом произнесла Роза. – Я не должна вам такого показывать и говорить, но… Только никому никогда не говорите, что видели!
Я не поняла, глядя на то, как Роза бережно снимает украшение с шеи. И достает оттуда маленький пузырек.
– Что это? – спросила я, глядя на то, как она задумчиво смотрит на него.
– Он последний. Рецепт давно утерян даже феями. Но… – заметила Роза. – Пойдемте… Я хочу вам кое-что показать… Это – очень древняя магия. И я хранила ее. А теперь… Просто пойдемте!
Мы вышли в сад, а Роза вела нас к могиле Макса. Она подошла к ней, открыла красивый пузырек и вылила его на снег. От капель пошел странный зеленый свет. Вокруг все стало зеленым. Снег растаял. Проклюнулась трава. Следом за ней цветы. А над ними запорхали бабочки.
– Я благодарю тебя за это маленькое чудо, – произнес любимый. – Мой сын просто недостоин тебя.
– Нет, вы не поняли, – улыбнулась Роза, вытирая слезы. – Одну минутку…
И тут я увидела, как из могилы показалась … рука! Следом за рукой седая голова. А потом… Я смотрела и не могла поверить. Перед нами стоял … Макс. В грязной ливрее.
Он с удивлением осматривал себя. Роза улыбнулась и… исчезла.
– О, лорд Орсвиль, – улыбнулся он, пока я смотрела на него во все глаза. Тот же голос, те же жесты. Не может быть! – О, приветствую вас, юная мадемуазель! Простите, что я в неподобающем виде!
– Почти юная мадам, – заметил любимый. Он тоже не верил своим глазам.
Макс, настоящий Макс, обернулся и увидел надгробный камень.
– Я так тронут! – заметил он. – Пожалуй, мы его здесь оставим. Я буду ходить сюда, и хвалить сам себя.
– Макс! – мы бросились к нему. Дворецкий был слегка удивлен, когда его обняли.
– О, я так счастлив. Какой ужас! Какое вопиющее безобразие! У нас гости, а я не приготовил чай! – произнес он, поглядывая на меня, когда мы его отпустили.
Мы направились к дому.
– Какое вопиющее безобразие! – послышался голос дворецкого. А мы заглянули на кухню. – Кто-то украл четыре ложки из фамильного сервиза! Четыре ложки! Они что? Их солят? Ничего, однажды я сделаю им шипованные ручки. И тогда посмотрю, как их кладут в карман! Так, где мой котел! Где моя книга фамильных рецептов семьи Орсвиль? У нас чай кончился!
