Текст книги "Я, сорняк и особняк (СИ)"

Автор книги: София Грозовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава тринадцатая

Мне казалось, что вокруг меня самая уютная комната на свете. В камине мерно потрескивал огонь. Плотные шторы были уютно задернуты. Мягкая перина напоминала взбитые сливки. Аккуратненькие подушечки были красиво разложены по кровати. Прямо ложись и спи! Все в комнате было зефирно-розовым. Словно сказочным.

Я стояла на пороге комнаты, слыша, как за окном шелестит убаюкивающий дождик. Мои веки слипались, а я чувствовала, что все в комнате располагало ко сну. Кровать требовала, чтобы я на нее легла и погрузилась в ее пленительную мягкость, повернулась на бочок, накрылась одеялом, подсунула голову под руку и уснула сладким сном…

Все было таким реальным, таким настоящим, что я даже видела рельеф обоев. Словно это был вовсе не сон. Мне такие кровати не снились со времен двух работ! Дождик все шелестел, а мягкий свет создавал такое чувство, словно внутри разливается уютное тепло.

Я сделала шаг к кровати, глядя на нее, словно опьяненная. Потом еще шаг, не в силах противиться искушению. Комната принцессы пела колыбельные. Медленные, монотонные, убаюкивающие.

Я потрогала спинку кровати, прикоснулась к теплому одеялу. В голове была одна мысль: «Почему бы и нет?». Я просто полежу. Я же не буду спать? Не буду! Просто прилягу, но с открытыми глазами. Никакого сна! Спать нельзя!

Эти мысли лениво замедлялись и путались в голове, пока я садилась на безумно мягкую, как облако, перину. Пленительный шелк одеяла холодил мою руку.

– Я просто полежу, – убеждала я себя. – И спать не буду!

– НЕЕЕЕТ!!! – кричало что-то внутри меня.

– Я просто полежу! – с нажимом спорила я, чувствуя себя так, словно не спала целую вечность.

– Не вздумай спать!!! – кричала я себе. Но сама же отгоняла эти мысли, очарованная этим уютом.

– Ш-ш-шпи, – бесконечно шелестел дождик за окном. Я зевнула, падая в подушки.

– Вот, видишь? – послышался мой собственный голос. – Ничего не случилось?! Ничего не случилось! Я просто легла! Заметь, я не сплю. И спать не собираюсь!

– ТОГДА ВСТАВАЙ!!! – кричала я себе.

– Да ладно, минуткой больше, минуткой меньше! – возмутилась я, проводя рукой по одеялу. – Что-то прохладно. Я ноги укрою! Одна минутка погоды не сделает!

– Помни, что ты на чердаке! И тебе нельзя спать!!! – кричало что-то внутри меня, требуя чтобы я немедленно встала.

– Одну минутку, – закрыв глаза, проворчала я, вспоминая все ранние подъемы. Когда чугунная голова не хотела отрываться от подушки ни в какую!

И тут меня что-то ударило по лицу! Просто ни с чего! В розовой комнате никого не было. Я почувствовала еще одну пощечину, искренне недоумевая.

Я почувствовала, что ладони горят. Это что? Я сама себя бью по щекам? Во сне?!!

Я дернулась, сгоняя наваждение. Монстр!!! Который убивает тебя, пока ты спишь! Розовая комната растаяла, а вместо нее был старинный чердак с кучей хлама и жуткими темными углами!

А потом поняла, что не могу пошевелиться. Совсем… Меня словно что-то держит. Такое чувство, словно я лежу в спальном мешке. Я опустила глаза, видя огромное черное кольцо змеи. Одно, второе, третье и хвост, уходящий в темноту. Мои глаза скосились направо, и я увидела жуткую голову со светящимися змеиными глазами. Страшный змеиный глаз смотрел на меня, а я в него.

– Ааааааа!!!! – пронзительно заорала я, понимая, что монстр, который убивал девушек мне слегка знаком. Я попыталась высвободиться. Кольца змеи распались. Сердце дрожало в груди, я оступилась, падая на пол и с ужасом глядя на то, как змея подползает ко мне и нависает надо мной. Раздвоенный язык на секунду мелькнул в воздухе, чтобы тут же втянуться обратно.

Я сидела с открытым ртом, трясясь всем телом и не в силах вымолвить ни слова.

– Это т-т-ты у-у-убиваешь д-д-девушек, – выдохнула я, глядя в глаза огромной змеи. – Ч-ч-чудовище с ч-ч-чердака?

– Нет, – прошипела змея. А мне уже начинало казаться это плодом больного воображения.

– Тогда к-к-кто? – выдохнула я, прикидывая, что может быть страшнее хозяина дома. Я до сих пор не могу сопоставить учтивого красавца с вот этим вот. У меня картинка не складывается!

– Я! Это я убиваю! – послышался сипловатый голос в темном углу. Там горели глаза.

Круглые, словно плошки. – Если что, это я! Да…

Голос у монстра был слегка растерянный.

Огромный змей повернул голову в сторону тьмы и собрался уползать.

Я вскочила на ноги и затряслась…

– Он тебя не тронет…. Я приказал ему… – послышался шелест чужого голоса. – Прощай…

Нет! Нет! Я… Я обидела его! Мысль о том, что сейчас решается моя судьба, заставила меня дернуться вперед. Меня пугала смертельная обида в голосе змея.

– Почему «прощай»… – задохнулась я, робко дернувшись вслед. – Просто я боюсь змей… С детства… Меня гадюка укусила!

Змей повернул голову. Я вздрогнула, причем непроизвольно.

– Не уходи… Пожалуйста… – задохнулась я, протягивая к нему дрожащую руку. – Я не хочу прощаться… Ты… ты единственное светлое, что есть в этом доме…

Змей молчал.

– Вот, – я содрала с пальца перстень. – Возьми… Мне не нужен дом… Мне нужен ты…

– Тебе нуж-ж-жен ч-ч-человек, – послышался тихий шелест змея. – Змею ты не принимаеш-ш-шь… Поэтому прощ-щ-щай… Я давал тебе шанс-с-сы… Пытался приучить не вздрагивать при моем появлении… Но ты вс-с-се равно…

– Пожалуйста, не надо, – выдохнула я, едва не плача. – Я не люблю … эм… ядовитых змей. А обычных как бы… они симпатичные…

– Я с-с-смертельно ядовит, – послышалась тихая насмешка.

– Я не люблю гадюк! Просто гадюк! И кобр! И эту, как ее… забыла! – взмолилась я.

– Ш-ш-што бы ты с-с-сделала, ес-с-сли бы ч-ч-человек, который тебе дорог не принимал тебя такой, какая ты ес-с-сть? – послышался голос змеи. Так, почти получилось! В этот момент я поняла, что не хочу его терять. Безумно не хочу.

Я молчала, а змей продолжал, чуть наклонив голову.

– Ес-с-сли бы дорогой ч-ч-человек с-с-сказал тебе, что ненавидит твой характер? Некоторые ч-ч-черты? Ц-ц-цвет твоих глаз-з-з? – спросил змей. – Ш-ш-што бы ты с-с-сделала?

На секунду я растерялась, понимая, что сейчас от моего ответа зависит все! Абсолютно все. Перстень на протянутой руке дрогнул, едва не скатившись на пол.

– Я бы…. Я бы… не делала скоропалительных выводов, – осторожно произнесла я, подрагивая уже скорее от нервов. – И… узнала бы почему?

– Я уз-з-знал, и ш – ш-што? – послышался голос змея.

– А потом дала бы ему ш-ш-шанс, лорд Орсвилль, – почти по– змеиному прош-ш-шептала я, с замиранием сердца дожидаясь судьбоносного ответа.

– Хорош-ш-шо, – послышался голос змея, а я вслушивалась в каждое слово. Он говорил слишком тихо. Настолько тихо, что мне мешало расслышать его слова даже гулкое биение собственного сердца!

На чердаке воцарилась тишина.

– Я дам тебе ш-ш-шанс… Хотя никому его не даю… Никогда… Мож-ж-жет потому, ш-ш-што ты многое з-з-знач-ч-чиш-ш-шь для меня. А мож-ж-жет потому, ш-ш-што мое сердце боится тебя отпус-с-стить…. – произнес змей.

Я чуть не расплакалась. Сжимая в кулаке до боли чужое кольцо.

– С-с-сможешь подойти ко мне и прос-с-сто прикос-с-снуться ко мне, – послышался голос змея. – Я многого не прош-ш-шу…

Что? Подойти и прикоснуться к нему? К змее… Прикоснуться… Если ты их боишься до ужаса! Просто панически и безотчетно…

Я стиснула зубы и сделала шаг вперед, выставив руку. До змея оставалось шагов пять. Пять страшных и мучительных шагов. У меня прогибались колени.

Он ничего мне плохого не сделал! Это не просто змея… Это Максимиллиан… Максимиллиан Орсвиль… Я вспоминала его виски с проседью, красивые глаза, запах духов, походку, танец… Руку на своей талии…

Еще один шаг дался мне очень тяжело. Сердце сжалось, а я мысленно убивала себя за эту слабость.

Я старалась думать про нежные губы, которые прикасаются пьянящим поцелуем к моим. Представлять руки, которые согревают меня, пряча под плащом. И чувство, которое есть только рядом с этим человеком… Только с ним… Непередаваемое, прекрасное и такое уютное. Словно это – мой человек. Мой и все. Сколько в моей жизни было романов, интрижек и даже отношений, но ни с кем не возникало это чувство, словно можно довериться, расслабиться, а тебя защитят, спасут и тобой очень дорожат. Настолько, что гордый лорд дает тебе второй шанс!

Я уже стояла в шаге от змеи. По моим щекам текли слезы. Видимо, от переизбытка чувств. Закрыв глаза и смахнув слезы, я попыталась поднять руку. Но одна не поднималась. «Давай!», – умоляла я себя. – «Иначе потеряешь его навсегда!».

Мои дрожащие пальцы были в дюйме от сверкающей чешуи. Я тяжело дышала, сгоняя слезы по щекам. Еще чуть-чуть… Совсем капельку… Это не страшно! Он не броситься на тебя! Точно не броситься! Это он, любимый… Зажмурившись, я подалась вперед. Пальцы коснулись холодной чешуи. Я осмелела, делая вдох. И положила ладонь на змеиную голову. Рука дрожала, а я улыбалась, сквозь слезы. Совсем чуть-чуть, насколько это позволяла дрожь в руке я погладила его.

– Как трогательно, – всхлипнул кто-то в углу. Я обернулась, и увидела, как со статуи ползет простыня в темноту в сторону светящихся глаз. А оттуда слышится трубное сморкание. – Извините. Продолжайте!

– Неужели я нас-с-столько тебе дорог, что ты перес-с-силила с-с-себя? – спросил змей, пока я осторожно, не веря самой себе, прикасалась к его чешуе.

Не ответила, ведя рукой и чувствуя пальцами каждую чешуйку. Невероятное чувство. Чувство, от которого я не знала, смеяться или плакать. Перед глазами все плыло, и я упала в обморок.

Я очнулась. Мои волосы нежно перебирали пальцы. Посреди чердака стояло огромное старинное кресло. Я чувствовала, как мои ноги висят в воздухе, зато я сижу, привалившись головой к чему – то мягкому и вдыхаю запах чужих волос.

Меня обнимали нежные руки, кутая в одеяло.

– А кресло откуда? – спросила я, прикасаясь пальцами к дорогой ткани чужой одежды.

– Я принес, – сипло всхлипнул кто-то в углу. – Если что, у меня там еще кровать есть…

Я почему-то смутилась и покраснела. При мысли о кровати, мне стало так жарко и так неловко. Девушке же должно быть стыдно признаться, что она очень – очень любит мужчину и очень-очень хочет целовать его обнаженные плечи?

Меня взяли за подбородок и приподняли мою голову для поцелуя. Я целовалась, как в последний раз, запрокидывая голову и упиваясь чужими губами. Что-то ехидно подсказывало, что Адам сейчас уверен, что меня едят! Ну, в чем-то он прав.

От моих губ оторвались, опаляя дыханием, а я почувствовала самое нежное прикосновение, какое только могла представить. Я не хочу возвращаться в свой мир. Чтобы снова гадать на суженого-ряженого.

Меня укрыли одеялом, прижали к груди и стали баюкать. Я чуть не плакала. Но на этот раз от какого-то странного восторга и упоения.

– Предложение по поводу кровати все еще в силе, – намекнуло чудовище из темноты.

А я так уютно устроилась, мечтая, что этот момент не заканчивался никогда!

Утро встретило меня сладким зевком. Я открыла глаз, лежа на старинной, роскошной кровати, укрытая одеялом. Под головой была подушка. Моя подушка. А вокруг был чердак.

– Доброе утречко! – послышался сиплый голос из темного угла. У меня сейчас такое чувство, что мне предложат купить три мешка картошки!

– Как спаслось? Как спалось? – сипловато поинтересовался монстр.

– А где лорд? – спросила я, когда сердце екнуло от разочарования от разлуки.

– Он покинул вас, – произнес все тот же сиплый голос из темноты. – Но поцеловал и накрыл одеялом. Вы уснули у него на руках, и он отнес вас сюда…

Я все еще чувствовала запах его духов в своих волосах. И наслаждалась им. Маленький браслетик – змейка украшал мою руку. Он смотрелся, словно комплект к фамильному перстню. Красиво – то как… А еще бесценно. Для меня. Я прижала руку к груди, счастливо улыбаясь. Настроение поползло наверх.

– До меня дошли слухи, что вы изнасиловали медведя в лесу палкой, – послышался сиплый голос. – Я бы хотел уточнить для себя, это правда или нет?

Я подняла брови. Мне показалось, что сейчас услышу треск. Это медведи дружно переезжают в другой лес. И переносят свои берлоги.

– И то что волку глаз на хвост натянули … голыми руками, – продолжало чудище, которое я никогда не видела.

– А тебе зачем? – спросила я, спуская ноги на пол.

– Хочу уточнить, чем рисковал вчера… – вздохнула неведомая зверюшка. – И, если у вас есть время, набраться опыта… А то я все во сне да во сне… Хотелось бы расширить сферу … Если вы понимаете, о чем я?

– Да, правда, – соврала я, слыша, как что-то выдыхает в темноте.

– Спасибо тебе, тьма, что отвела меня вчера, – послышался голос.

Я сгребла подушку и одеяло, собрала все это в узелок и направилась к люку. Подцепив ногтями ручку, вытащив ее, я открыла его, видя хлипкую лестницу. Спустившись по ней, я закрыла чердак.

Спускаясь по длинной лестнице, я едва ли не пела. Вид у меня, наверное, дурацкий! Взъерошенная, мятая, но такая счастливая!

– Здрасьте! Здрасте! Доброе утречко! Как спалось? – здоровались плинтуса, люстры, зеркала и картины. «Прекрати жрать! Хозяйка идет!», – старинные шкаф толкнул куцей ножкой сундук, который чем-то чавкал. На полу лежала окровавленная папка «Риэлтерское Агентство «Дом на склоне холма».

– Ой, – басом заметил сундук. – Здравствуйте!

Я кивнула всем, добираясь до своей комнаты. Свалив ворох постельного белья обратно на кровать, я одернула платье, закрутила волосы гулькой и направилась к Адаму.

По пути мне жутко захотелось чаю. Или что-нибудь попить. Перед скандалом хотело бы промочить горло. А скандал будет, я это знаю. Наверняка эта сладкая парочка уже заочно похоронила меня!

Я решила свернуть на кухню. И отчитаться Максу, что я жива – здорова. Заодно выпить чаю и успокоиться.

Когда я вошла на кухню, то увидела, как Макс возиться в мусорном ведре.

– Чай на столе, юная леди, – заметил дворецкий, что-то выуживая и складывая на пол.

– А, то есть ты даже не удивился? – усмехнулась я, все еще мысленно витая в облаках. Змеи не такие страшные. Ну да, холодные, чешуйчатые… Но не такие страшные… Нет, конечно, они страшные, противные и мерзкие! Но вот есть в этом мире одна змея, которая… Я едва успела скрыть улыбку, закусив губу.

– А что ты делаешь? – спросила я, заметив, с каким энтузиазмом дворецкий роется в мусорном ведре. На полу лежали какие-то клочки.

– Исполняю обязанности дворецкого, – гордо ответил Макс, вытряхивая ведро в центре кухни. – Сую нос не в свое дело, пытаюсь узнать чужой секрет!

– Какой секрет? – насторожилась я, подходя к Максу и присаживаясь на корточки.

– Лорд Адам сегодня с утра кое-что выбросил! – заметил дворецкий, доставая кусочек бумажки.

– Погоди, – прошептала я. – Он что? Выбросил письмо от отца?

– Возможно! – заметил Макс, рассматривая очередную находку. Я отодвинула скорлупу от яиц, видя разорванные кусочки на полу.

– А ты уверен, что это и есть то письмо? – спросила я, беря маленький листочек, похожий на обрывок бумаги.

– Конечно, юная леди! – с достоинством ответил дворецкий. – Потому что лорд Адам ненавидит писать! А ненавидит потому, что делает грубейшие ошибки. Как отец с ним не бился, как не воспитывал, но юный лорд непроходимо… прекрасен!

Я с энтузиазмом выхватила у дворецкого ведро. Высыпала остатки и поделила на две части.

– Так, это тебе, – деловым голосом произнесла я, отгребая кучу Максу. – А это – мне!

– Юная мадемуазель, а у вас в роду случайно не было разбойников? – спросил Макс, перебирая свою кучу.

– С чего вы решили? – спросила я, сосредоточенно извлекая еще один обрывок.

– Вы так профессионально… Даже не побоюсь этого слова! Делите добычу, – усмехнулся дворецкий.

Я перебирала все. За минут пять я нашла еще четыре кусочка бумаги. Макс нашел семь!

– Опыт, юная леди! – заметил Макс, когда мы сгребали мусор обратно.

Я бережно раскладывала находки на столе. Так, этот кусочек сюда. Этот вот сюда… Это – конверт! Пусть пока полежит в кучке. А вот еще бумажка! Так, я вижу слово… «овища». Отлично! Делаю успехи! Я расправляла каждую бумажку, пытаясь найти для нее место. Слов было не так уж и много. Большая часть бумажек была пустой.

«Про… е… мож… сня… …оль… … лю….тинно … овища», – прочитала я заляпанные бумажки.

Так, одну минутку! Сейчас попробую вот сюда положить!

«Проклятье мож… сня…».

– Ма-а-акс! Тут что – то про проклятье! – заметила я, вертя бумажки и перекладывая их с места на место.

«Проклятье может сня…».

Снять? Наверное, снять!

– Проклятье может снять, – вслух проговаривала я, пытаясь вытрясти бумажки конверта. Вдруг там тоже что-то хорошее завалялось! И ведь была права! Вот еще три штучки. Просто какие-то лапы рвали их вместе с конвертом!

– Проклятье может снять только любовь истинного чудовища! – прочитала я, глядя вопросительно на Макса.

– Согласен, почерк у старого лорда каллиграфический, – заметил дворецкий.

– Что это значит? – задумалась я. – Неужели Адам меня любит? Ничего не понимаю! Чудовище у нас кто? Правильно, Адам! Причем, истинное! Тупое, лживое и трусливое…

– Юная мадемуазель! Я бы не стал столько категорично выражаться про своего жениха! – строго произнес Макс. А я закатила глаза: «Зануда!».

Пока я обдумывала и крутила послание и так и эдак, дворецкий продолжал.

– Не тупое, а узкомыслящее. Не лживое, а дипломатичное. Не трусливое, а осмотрительное, – продолжал дворецкий. Я подняла брови. Он что? Серьезно? Но в глазах Макса читалось, что только вежливость и воспитание являются причиной того, что он не убил юного хозяина.

– Слушай, а может, это любовь к фее? – дернулась я, прикидывая. Пока что все сходилось. И тут же приуныла, вспоминая новые факты. – Но фея была всегда. И он как бы всегда ее любил! Жаль… Не сходится!

От досады я чуть не перевернула кружку.

– Я, схожу, наверное, к Адаму. И сообщу ему радостную новость о том, что поход на чердак завершился. Поход с ночевкой! – заметила я, чувствуя, что кто-то ну очень счастлив, видимо. И уже заочно отметил мои скромные похороны.

Поднявшись по лестнице, я подошла к двери. За дверью было тихо. Я вежливо постучалась.

Послышался голос Адама о том, что это «видимо, чай».

– Нечай! – отозвалась я. – Нечаянно нагрянул!

Дверь распахнулась за секунду. На пороге стоял Адам, который смотрел на меня, словно я вернулась с того света. И передаю привет от родственников, которые уже заждались.

– Желание выполнено, – вежливо улыбнулась, видя, как фея спешно натягивает на себя платье и мельтешит на заднем фоне.

– А что это такое? – спросила я, глядя на Адама.

– Просто ей стало жарко! – выдало чудовище.

– Ладно, я отметилась. Всего хорошего, – усмехнулась я, в приподнятом настроении уходя.

Я сидела с Максом на кухне. В окно было видно, как Вася пристает к голубям. Раньше я не замечала здесь птиц. Но это были первые птицы, которых я увидела спустя столько времени. Даже туман, который казался беспросветным, слегка рассеялся. Стали видны очертания сада. Так сказать, подкатывает каменные яйца. Но подлые голуби игнорируют его. Вася был бы не Васей, если бы не затаил обиду. Когда голуби уселись на ветки, о чем-то воркуя, как вдруг их накрыло каменной бомбардировкой.

– Давай, Вася! Отмсти им за каждую какашку! – усмехнулась я, что-то романтично мурлыча.

– Я вижу, что вы в настроении! – заметил Макс, подходя к окну.

– А с чего вы взяли? – удивилась и слегка покраснела я, словно школьница, пойманная с сигаретой за углом школы лично директором. За ухо.

– Не знаю, вы поете, – заметил Макс. – И, между прочим, вполне неплохо. У вас явный талант действовать на нервы…

– Ма-а-акс! – возмутилась я, обожая весь мир и чуточку занудного и вредного Макса.

И тут меня осенило! Проклятие! Проклятие снимает любовь истинного чудовища! И чудовищем является не Адам… Нет… А что если чудовищем является…

Я покраснела до кончиков ушей, вспоминая сладкий поцелуй.

У меня было такое настроение, особенно, подкрепляемое моей догадкой, что хотелось петь и радоваться. Обычно такое настроение меня не посещало даже в канун больших праздников.

Я решила прогуляться. И посмотреть заброшенный сад. А может просто слегка остудить пылающие щеки.

– Я прогуляюсь, – предупредила я Макса, направляясь в сторону холла, где висел мой теплый плащ. Дверь скрипнула, а я вдохнула полной грудью свежий морозный воздух.

– Красота-то какая! – заметила я, видя клочья тумана, все еще висящие на ветках скрюченных деревьев. Неужели и правда? Любовь истинного чудовища снимает проклятие? Тогда девушек притаскивали сюда не для Адама, а для себя. Но, видимо, что-то не срасталось. Мне было жаль бедняжек. Но, может, это и к лучшему. Значит, он меня любит! О, боже! Как приятно любить и быть любимой!

Я еще раз полюбовалась на браслет, который украшал мне руку. Подарок, видимо, фамильный.

Мысль о том, что проклятие скоро спадет, и все будет хорошо, заставила меня подпрыгнуть на месте. Невероятное чувство! Просто невероятное!

– Да, я согласна стать миссис Орсвиль, – скромно прошептала я, закусив губу. Конечно согласна! И плевать мне на гостиные и кружечки с оттопыренными пальчиками. Если нужно, я научусь. Главное, быть с ним. Просто быть рядом.

Я прижала руки к щекам, понимая, что … ой! А что это?

Подойдя к ветке, которую я помню сухой, я увидела … сочные почки. Неужели? Дерево оживает! Я бросилась раскапывать снег. Да! Под снегом я увидела стручок зеленой травинки. Она робко проклюнулась, словно разведывая обстановку.

– Еще немножечко, – взмолилась я, бегая от дерева к дереву и проверяя. Не смотря на то, что была зима, деревья выглядели живыми. Я даже сломала веточку, чтобы проверить! Да!!!

О! А в этой части сада я никогда не была! Здесь были непролазные заросли! А сейчас их нет. Да и сад стал выглядеть намного презентабельней и ухоженней.

Я шагнула в неведомый до этого момента уголок, ожидая увидеть что-то приятное, но увидела … могилу. Скромная могила немного поумерила мой пыл. Интересно, чья она? Может, бывшей жены? Или… Кого-то из слуг? А может, какого-нибудь предка не донесли до фамильного склепа. Или наоборот. Выселили по настоянию мертвых родственников, приходящих во сне с претензией?

Я шагнула ближе, глядя на обычный серый камень, поверх которого лежал сухой цветок.

– Моему другу, – прочитала я, немного успокаиваясь, что не жене. А то мало ли! – За верную службу…

Я же говорила, что кому-то из слуг!