Текст книги "Лазурный рассвет"
Автор книги: София Герн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
– Ты предпочел бы манипулировать мной сам? Не так ли?
– Нет. Даже и не думал о такой перспективе.
– Уходи. Не хочу тебя видеть.
– Что ж, пойду. Увидимся на карнавале.
– Не думаю, что мы с тобой еще когда-нибудь увидимся.
Он пожал плечами, потер лоб, словно у него болит голова, и молча вышел за дверь, которую распахнула перед ним Даша. И в дверях столкнулся с Женей.
– Доброе утро, ребята! – проворковала она.
– Не очень-то и доброе, – буркнул Игорь и ушел.
– Что это с ним? – спросила сестра, с недоумением глядя на Дашу.
– Ничего. Эта ночь была большой ошибкой. Я тебе потом расскажу. А может быть, и не стану рассказывать. В конце концов, не всякая правда должна быть облечена в слова.
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего. Я сейчас приму душ, оденусь, и пойдем завтракать. Есть хочется ужасно, – соврала Даша.
– Да! Это точно! Только я, чур, первая! Кстати, у меня тоже аппетит проснулся просто волчий! – поддержала сестру Женя, шмыгнувшая в душ. – Я быстро! А потом ты!
Даша села на измятую кровать и почувствовала, как по ее щекам бегут слезы, горькие, неутешные. Так бывает всегда, когда разбиваются иллюзии. Теперь она это хорошо знает.
…На Сабадо Гордо они все-таки пошли. Всей компанией. По дороге заехали за Измайловым, решив, что лучше им будет использовать автобус Гриши. Даша обратила внимание, что Женя держится на расстоянии от Степана, а тот усиленно прячет глаза. Это надо же! Неужели Игорь действительно прав? Она ни слова не сказала сестре об их утреннем разговоре, пусть та остается в неведении. Хотя, надо признать, Женя что-то почувствовала и вела себя не покровительственно, как обычно, а немного заискивающе. Теперь и эта мелочь не укрылась от Дашиных глаз. Раскрытых глаз. Но лучше бы она осталась слепа и глуха. Но нет! Теперь это уже невозможно. И не имеет никакого значения, станет ли она объясняться с сестрой или нет. К прошлым отношениям возврата не будет. Даша словно повзрослела в один миг этим утром и пока еще не знала, что с этим состоянием делать. На сей раз она не доверила Жене свои волосы, а та не стала настаивать, словно прикосновение к сестре ее саму могло обжечь. Стена между ними вырастала быстрее, чем стебли бамбука.
Синее платье от-Свирина она решила надеть назло и самой себе, и Игорю, простить ему такой сокрушительный удар по своим представлениям о жизни она никак не могла. А он тоже утратил в этот вечер свою обычную невозмутимость, и в его поведении ощущалась скованность, хотя он старался ничем себя не выдать. Весело, даже слишком уж весело, болтал с девушками, что-то обсуждал с Франческо, что-то спрашивал у Гриши. Вот только со Степаном они почти не общались. Только поздоровались, глядя в упор, хотя и пожали друг другу руки.
– Ну, – сказал Измайлов, когда все собрались у автобуса пестрой нарядной толпой, – все готовы к наставлениям Короля Момо?
– Готовы! – в один голос прокричали девушки, а все остальные засмеялись.
– Я вижу, красавицы! Сегодня забудьте обо всем на свете. О своих проблемах, о работе, о диете…
– Ну уж нет, Алексей Данилович, – нарочито строго оборвала его Инесса, – а то потом им придется месяц голодать. Слышите, девчонки? Не переедать!
– И не перепивать! – добавил веселый Франческо. – Хотя тогда вы становитесь такие хорошие, такие милые! На яхте у господина Измайлова вы показали, что для вас вино из Порто – просто родниковая вода.
– Франческо, не портите моих девушек, – шутливо пригрозила Инесса. – Это безобразие какое-то!
– Инесса Геннадиевна, – галантно взял ее руку и поднес к губам Измайлов. – Сегодня я отвечаю за гостей. Ведь я не подвел вас этой ночью на яхте?
– Какая двусмысленная фраза, – кокетливо возвела очи к небесам Инесса. Она в этот вечер выглядела просто изумительно: в платье от Доминико, простом по покрою, но украшенном аппликацией, изображавшей виноградную лозу, вьющуюся по вырезу и оплетающую всю фигуру, затянутую в тонкую шелковистую ткань. Даша обратила внимание, что присутствие старого художника куда больше, чем присутствие молодых мужчин, таких здоровых, сильных и красивых, производит фантастическое воздействие на женщин. Они выглядят настоящими красавицами, и те, кто хороши от природы, становятся прекрасны, а те, кого природа особой статью и хорошеньким личиком не наградила, превращаются в красавиц. Они сияли. Это, пожалуй, самое точное слово. Сверкали, как драгоценные камни, стоило только господину Измайлову бросить на них взгляд. А он не обделял никого. Потрясающий человек! И удивительно, присутствовавшие здесь мужчины на него не злились. Его обаяние было столько велико, что его хватало на всех.
– Как тебе нравится Алексей Данилович? – спросила Женя, стрельнув глазами совсем не в сторону отца, а в спину сына.
– А как он может не нравиться?
– Типичный бабник, – бросила Женя, взгляд которой Игорь так и не заметил, продолжая о чем-то разговаривать с Егором.
– А что тут плохого? – пожала плечами Даша. Замечание сестры очарования художника вовсе не разрушило. Тем более что теперь любые замечания Жени она воспринимала сквозь призму сказанных Игорем слов.
– Ничего плохого. Интересно, его сын такой же любитель женского пола?
– Послушай, Женя, – Даша начала раздражаться, – давай не станем никого обсуждать? У меня нет никакого настроения вдаваться в подробности.
– Вы как-то плохо расстались? – В глазах сестры Даша заметила хищный блеск, которого никогда прежде не замечала. И ей стало больно. Невыносимо больно.
– Отстань, – бросила она и стала смотреть в окно.
Ни Степан, ни Игорь к ней не подходили, когда они приехали в Панаджи и влились в общее бурное веселье. Она почувствовала себя ужасно одинокой в этой красочной толпе, галдящей, смеющейся, поющей какие-то гимны во славу Сабадо Гордо. Люди пришли сюда веселиться, забыть обо всем, как говорил Измайлов. И его приятель, нынешний Король Момо, забавный жизнерадостный толстяк, облаченный в какую-то странную одежду и с короной на густых вьющихся черных кудрях, громко призывал народ отдать должное празднику и отбросить все горести и печали. Прошла процессия макетов кораблей, и только тут Даша вспомнила, что забыла в отеле камеру. Но не все ли равно? Она сейчас не смогла бы ею воспользоваться. Глаза застилали непролитые слезы, и она ничего не могла с этим поделать. Цифровую камеру взял с собой Егор, радовавшийся карнавалу, как мальчишка. Да он и был мальчишкой! Таким же наивным и доверчивым, какой была сама Даша еще несколько часов назад. Он направил на нее объектив, ее ослепила вспышка, и Даша чуть было не кинулась на парня с кулаками. Но ее вовремя поймал за руки Алексей Данилович.
– Что у вас случилось, Дашенька? – тихо спросил он. – Игорь вернулся совершенно убитый. Я могу узнать причину вашей ссоры, если, конечно, это была ссора?
Даша молчала, а он, вздохнув, продолжил:
– Иной раз нам все рисуется совсем не в том свете, в каком нужно. Хотя, кто знает, что именно нужно? Помните, у Галича? «А бойся единственного, того, кто скажет: я знаю, как надо»? Мне бы не хотелось вмешиваться в ваши отношения. Но могу сказать только одно – вы дороги моему сыну. И я понимаю, что именно его в вас так привлекло. Знаете, считается, что мальчики выбирают себе девочек, похожих на их собственную маму. Но случаются и прямо противоположные вещи. Игорь никогда не был близок с матерью. Она слишком холодная, серьезная, немного отстраненная. Вы – другая. Вы не изо льда, а из плоти и крови. Горячей крови.
– А мне вот один человек сказал, что я ледышка, – вдруг растерянно призналась Измайлову Даша. Надо же, оказывается, это глупое заявление Степана ее сильно задело!
– Это значит только одно – он не смог разбудить вашу душу и, уж простите старика, ваше тело.
– А Игорь смог, – наклонила голову Даша, боясь, что это неожиданное для нее самой признание слишком откровенно. Ее щеки залила краска стыда.
– Господи! – всплеснул руками Измайлов. – Вы еще такой ребенок!
– Нет! Уже нет.
– Не поделитесь своей обидой? Ни за что не поверю, что Игорь сознательно причинил вам боль. Может быть, сказал что-то лишнее? Он же, в сущности, тоже еще мальчишка, хотя и такой громадный!
– Нет. Все в порядке. Простите, Алексей Данилович, я больше не могу, простите… – Она выдернула руку, которую он сжимал во время их разговора, и бросилась куда глаза глядят. Ей что-то кричали вслед, но она не отзывалась. Казалось, ноги сами несли ее в сторону от этих веселых галдящих людей, куда-нибудь, где никто не сможет увидеть, что она плачет, куда-нибудь, в самый темный переулок, не охваченный суетой карнавала.
Это оказалось роковой ошибкой. Она не просто заблудилась. Она оказалась одна на узкой темной улочке, совершенно не понимая, где именно находится. Ее мгновенная вспышка истерики прошла, и теперь Даша с ужасом оглядывалась по сторонам в поисках хоть кого-нибудь, кто указал бы ей дорогу на площадь. Хотя она и понимала, что искать ей придется своих с трудом. Но хоть автобус-то она узнает! Подождет около него.
– Смотри, Саш, какая конфетка! – услышала она голос. И голос этот ей совершенно не понравился. Человек был не только пьян, но и основательно обкурен, судя по замедленной интонации.
– Ага! Вижу. Вот как раз ее общества нам и не хватало, Макс.
– И что тебя сюда занесло?
– Судьба?
Они говорили по-русски. Ну надо же, на Гоа натолкнуться на невменяемых соотечественников. Хотя какая разница, были эти люди ее соотечественниками или нет. Намерения у подобных ребят, независимо какой страны они граждане, не оставляют никаких сомнений. И вот, пожалуйста! У нее нет никаких шансов сбежать. Улочка слишком узкая и оканчивается тупиком. Окна выходящих на нее домов не светились, наверное, все жители ушли принять участие в процессии кораблей. Даша скользнула взглядом по сторонам и попятилась к одиноко стоящему старому дереву, увитому плющом. Парни, подначивая друг друга, двинулись на нее.
– Вы что, ребята? – пробормотала она, прижимаясь спиной к стволу с растрескавшейся корой и чувствуя под рукой что-то липкое. Она отдернула руку, наверное, раздавила какое-то насекомое. Дашу охватила не просто паника, а паника, смешанная с ужасающим отвращением.
– Гляди-ка! Да она из наших! – изумленно сказал один.
– Детка, тебе не говорили, что гулять одной по ночам здесь опасно? – Другой размахивал бутылкой, из которой все время судорожно отхлебывал, словно его томила чудовищная жажда, которую он никак не мог утолить.
– Не надо… – Голос Дашу не слушался, а парни подходили к ней все ближе и ближе.
И вот один, тот, который пил, отбросил бутылку в сторону, и она разбилась на вымощенной камнем дорожке.
– Какая киска! Какая хорошенькая! Чур, я первый! – сказал он и захохотал.
– А я, чур, второй! – включился в эту дикую, имитирующую детскую, игру его приятель.
Даша почти теряла сознание от страха, когда парень, дыша перегаром, прижал ее локти, обдирая их, к стволу дерева и коленом раздвинул ей ноги.
– Помоги, Макс! – бросил он. – Я ее держу, а ты сними с нее все лишнее!
– Вот еще! – отозвался другой. – Сам снимай.
Он вдруг отошел в сторону и закурил. В темноте вспыхнул рубиновый глазок, запахло марихуаной. Все чувства Даши до такой степени обострились, что она слышала, чувствовала, видела каждую мелочь, и в то же время все перед ее глазами плыло. Рука того, кто раздвигал ей ноги, задрала юбку. Ткань треснула по шву. Он просунул пальцы ей в трусики, в этот момент она закричала. И тут же почувствовала, как тело насильника обмякло, а второй, бросив свой косяк, пустился бежать.
– Даша! Дашенька! Ты как? Все в порядке? Он ничего не успел сделать?! – Она услышала голос Игоря, в котором был неподдельный страх за нее, за ее жизнь.
– Нет, – еле пробормотала она, оседая ему на руки, и потеряла сознание.
Очнулась она в доме Измайлова, куда ее привезли. Все, что происходило той ночью, совершенно выветрилось из памяти. Так бывает, Даша об этом слышала. При сильном стрессе мозг как бы стирает тяжелые воспоминания. Получается, что в этом она убедилась на собственной шкуре. Осталось только смутное воспоминание, что с ней кто-то говорил, ее куда-то везли, она отвечала, наверное, невпопад. Но какая разница? Теперь она здесь. И ей ничто не угрожает!
Она лежала на широкой старой кровати в спальне Игоря, и он сидел рядом с ней. Сквозь резные ставни черного дерева пробивался рассеянный розовый свет, отбрасывая на лицо Даши нежные блики. Тени исчезали, прятались в углах просторной комнаты, обставленной немногочисленной антикварной мебелью. Она заметила лишь письменный стол с лампой, пару кресел, обитых полосатой тканью, причудливый шкаф. На столике рядом с ней стояла ваза с невероятно голубыми лотосами и хрустальный тяжелый кувшин.
– Игорь… – прошептала она сухими губами, – пить хочется.
Он налил ей лимонад, самый натуральный, приготовленный из свежих фруктов и сахара, гордость Зиты.
– Ну как же ты умудрилась попасть в такую безумную историю? Зачем убежала? Я тебя обыскался, хорошо, что вовремя нашел. Это просто ужас какой-то! Ты все-таки совсем еще ребенок, моя девочка.
– А что с этими гадами?
– Один сбежал, а второго пришлось долго в чувство приводить. В полиции. Но этим я уже не занимался. Спасибо пусть скажет, подонок, что я его не убил!
– У тебя могут быть неприятности?
– Нет. И у тебя их больше не будет.
– Почему? – глупо спросила Даша.
– А потому что я тебя больше никуда не отпущу. Никогда.
Она закрыла лицо, натянув до носа простыню. Ей было ужасно стыдно за свою выходку, которая чуть не стоила ей если не жизни, то больших неприятностей.
– Я больше не хочу жить с Женей, – вдруг сказала она.
Игорь отодвинул в сторону мягкую ткань и осторожно, словно хрупкий цветок, взял в ладони ее лицо. Он смотрел ей в глаза, не отрываясь, не мигая, и она зажмурилась. Он наклонился и стал покрывать нежными, легкими поцелуями ее лоб, нос, щеки, подбородок, коснулся приоткрывшихся губ. Потом Игорь отстранился и вновь пристально на нее посмотрел. На сей раз Даша выдержала этот взгляд, воспламеняющий страсть. Да, именно страсть, потому что она почувствовала желание даже сейчас, после такого жуткого «приключения». Но разве теперь время и место? Нет, место-то вполне подходящее, но время? Даша поняла где-то в глубине души, ей подсказала пробудившаяся женская интуиция, что эта минута будет самой удивительной, самой торжественной в ее жизни, хотя она лежала под простыней, влажной от ее ночного пота, не причесанная, не умытая. Не все ли равно?
– А ты и не будешь больше жить с Женей, я не собираюсь с тобой расставаться. И для начала мы немного поживем на Гоа. А? Как тебе такое предложение?
– Предложение? – переспросила она, проклиная свой дурацкий язык, который вечно все норовил испортить!
– Ага! Я тебе делаю предложение. Согласна? – Он улыбался, накручивая на палец прядь ее спутанных волос.
– Я должна…
– Ты должна только одно. Сказать мне «да».
– Да, – ответила она и рассмеялась.
В этот момент в дверь постучали, и на пороге показался Алексей Данилович.
– Ну что, спаситель принцесс от драконов? Как тут наша Даша? Вижу, все уже в порядке. Знаете, ребята, сегодня удивительный день! Я вышел рано утром, прошелся на пляж и увидел такое!
– Что? – хором спросили Даша и Игорь.
– Алое солнце купалось в лазурной воде. Такой поразительный контраст! И знаете, что я вам скажу? Алхимики никогда просто так ничего не придумывали, все со смыслом. Вот, к примеру, союз огня и воды. Мужского и женского начала. Моря и Солнца.
Они смущенно молчали, а художник любовался этой парой, как полчаса назад любовался картиной, открывшейся ему на рассвете.
