Текст книги "Лазурный рассвет"
Автор книги: София Герн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
София Герн
Лазурный рассвет
Когда Даша еще только начинала карьеру фотографа, у нее и в мыслях не было, что она займется фэшн-съемками. Но, как говорится, человек предполагает, а судьба располагает. После первой же ее выставки, конечно, не персональной, а коллективной, которая состоялась в Доме журналистов, ей сделали предложение, от которого она не смогла отказаться. И вот теперь, извольте любить и жаловать: Дарья Ильина, штатный фотограф журнала «Стиль». Она старалась не задумываться над тем, хорошо это или плохо, а просто приняла как данность то, что ей поднесли на блюдечке с голубой каемочкой, чем очень порадовала свою сестру Женю, которая работала стилистом в том же самом журнале. Собственно говоря, Даша не могла не понимать, что сестра за нее замолвила словечко. Ну и что? А как иначе выжить в этом мире, где царит конкуренция куда более жестокая, чем иная гражданская война. Сестры жили в большой квартире, оставшейся им после трагической смерти обоих родителей, погибших в авиакатастрофе. И эта самая квартира на Сретенке, и дача, где они бывали не так уж часто, требовали немалых расходов. Да и сама жизнь в Москве дорожала с каждым днем. Так что Даше пришлось отбросить честолюбивые мечты о том, что она станет настоящим художником и будет снимать только то, что сама пожелает. Конечно, настоящим художником ей никто стать не мешал, тем более что одну из комнат Даша переоборудовала в удобную, оснащенную всем необходимым студию.
Лицензионный «Стиль» платил очень неплохо, но самое главное – у Даши оставалось время на то, чтобы заниматься собственным творчеством. Так что деньги у сестер водились. Не такие, конечно, как при родителях, но все-таки. В прошлом году Даша без проблем отдохнула на горно-лыжном курорте Вербье, в Швейцарских Альпах. Ее уговорила опять же Женя, считавшая, что сестре следует развеяться. Ну она и «развеялась»… Лучше бы этого Вербье совсем не было в ее жизни! Результатом того рокового отдыха сейчас был сон, который Даша пыталась отогнать от себя, хотя, если честно признаться, отгонять его вовсе не хотелось. Она села в постели и потянулась. Странно, ей приснился именно этот человек, а не чертов Степка, из-за которого она теперь совсем выбита из колеи. Даша была высокой и худенькой девушкой, скорее, даже просто тонкой как тростиночка, а не такой мосластой и костистой вешалкой, как многие модели, которых она снимала. И, подумать только, Степан все-таки предпочел ей эту груду костей, ее так называемую подругу Светку! Женя не раз говорила сестре, что та очень хороша собой, но Даша ей не верила. Хотя порой внимательно вглядывалась в черты своего лица, на котором буквально сияли огромные темно-голубые глаза, того василькового оттенка, который встречается крайне редко. У нее были высокие скулы, прямой тонкий нос, мягкий овал подбородка и маленький нежный рот. Будь он побольше, ей бы светила прямая дорога в модели, но… Все равно, для такой карьеры Даша не годилась, искренне считая себя самой обыкновенной, если уж вовсе не дурнушкой. Ей вообще очень не хватало уверенности в себе, и без старшей Жени она так бы и не нашла себя. Девушке требовался жесткий руководитель. И пусть лучше таковым является сестра! Даша с радостью переложила все заботы, в том числе и об их общей недвижимости, на Женю, а та и не возражала.
Правда, порой младшая сестренка выкидывала такие номера, от которых спокойная и уравновешенная Евгения Ильина теряла дар речи. Взять бы хоть этот ее роман со Степаном Свириным – новоявленной звездой модельного бизнеса! Сестра сразу же сказала, что ничего путного из их отношений не получится, но Дарья стояла на своем с не свойственным ей упрямством. А потом Жене пришлось ее утешать. Вот и утешает до сих пор.
– Даша! – раздался из кухни голос сестры. Оттуда изумительно пахло поджаренным хлебом с сыром и ароматным кофе. – Вставай, не разлеживайся, сегодня у тебя съемка в галерее «Актер». Новая коллекция для лета. Девчонки прибудут в двенадцать, а нам нужно быть пораньше, чтобы подготовиться!
– Уже иду, – пробурчала себе под нос Даша и спустила с кровати длинные ноги с тонкими щиколотками. Она посидела пару минут, все еще находясь во власти дивного сна, в котором ее и ее спутника несли по заснеженным тропам белые долгогривые лошади. Звенела сбруя и колокольчики под дугой, на ноги накинута медвежья полость. Было совсем не холодно, но ветер все равно трепал ее пушистые длинные волосы, выбившиеся из-под меховой шапочки. А он, смеясь, отодвигал их в сторону, чтобы поцеловать в который раз ее раскрасневшиеся щеки. И его рука скользила вниз вместе с застежкой от куртки, забиралась под толстый теплый свитер. И ей было приятно, что его рука такая прохладная и что сосок на ее груди сморщился и стал как изюминка. А потом все закружилось, как снежинки на ветру, мелькали образы и ощущения, смутные и в то же время такие отчетливые, что она даже застонала. Он продолжал ласкать ее разгоряченное тело, и вот уже расстегнута молния на джинсах, ладонь пробирается под плотно натянутую грубую ткань, пальцы находят чувственный влажный бутончик, ласкают его все сильнее и сильнее, и она вот-вот окунется в безбрежный океан наслаждения, острого, как лезвие. А его рука погружается в ее раскаленную страстью плоть. Она торопится доставить ему удовольствие, но он не спешит. Он знает, что их ждет ночь. Ночь упоительная, сладостная, невозможная. Это было наяву. Там. В Вербье. И это приснилось ей сегодня. Но зачем снова вспоминать? И неужели ее так мало на самом деле волнуют отношения со Степаном? Потом. Все потом. Сейчас нужно отбросить головокружительное воспоминание и привести себя в порядок.
– Иду, иду! – крикнула она, услышав, что сестра подошла к двери ее комнаты.
– Проснулась? – Женя открыла дверь и появилась на пороге, как всегда элегантная, хотя и одета была в простые черные джинсы и узкий твидовый пиджачок от «Barberry». Это была ее любимая одежда. Женя предпочитала стиль «casual» всем остальным. Он стал ее неотъемлемой частью, такой же, как модно подстриженные темно-каштановые волосы и минимальное количество косметики на простоватом, но милом лице. Сестры отличались друг от друга, как день от ночи. Русоволосая Даша и темненькая Женя. Более того, они были словно слеплены из разного теста. Женя была среднего роста, почти коренастой, с широкой костью, и во всем ее облике чувствовалась какая-то удивительная основательность, такая же явная, как и эфемерность ее сестры.
Даша накинула на голое тело махровый белый халат и сунула ноги в такие же пушистые тапочки. Она всегда спала голой, даже зимой. Ей казалось, что только так отдыхает от прикосновений одежды ее чувствительное тело, прячущееся под невесомым пуховым шелковым одеялом.
– Пойдем завтракать, а то все остынет, пока ты будешь под душем нежиться!
– Нет, Жека, уж извини. Я сначала приведу себя в порядок.
– А горячие бутерброды?
– Ты бы мне еще предложила позавтракать в постели! Терпеть не могу эту идиотскую французскую привычку.
– А тебе пришлось с ней столкнуться в Вербье? Таинственный незнакомец тебе заказывал завтрак в постель? – Женя иногда могла быть на удивление бестактной и резкой.
– Он не успел. Насколько ты знаешь, я сбежала, не дождавшись продолжения банкета. Пока он спал.
– И все-таки ты дура, Дашка! – вздохнула Женя. – Сбежала от мачо, чтобы здесь прилепиться к бесполому Степке! Разве можно вообще связываться с модельерами? Они же все почти поголовно извращенцы. Вот хотя бы Степка. Тоже извращенец!
– Почему это? – спросила Даша, обернувшись на сестру уже в дверях ванной. – Какой же он извращенец, если поменял меня не на мужчину, а на женщину.
– Нашего Светика женщиной ни у одного нормального человека язык назвать не повернется! – отрезала Женя. – Давай быстрее, а то опоздаем, – она посмотрела на свои маленькие золотые часики, украшенные мелкими бриллиантами, – ты же знаешь, точность – мой пунктик!
– Еще бы не знать! – крикнула уже из-под душа сестра. – Каждый раз прибываешь вовремя, как курьерский поезд, и ждешь, как идиотка.
Через несколько минут Даша, свежая и умытая, сидела за столом, а Женя наливала ей капучино. Кухня казалась вызолоченной весенним солнцем, которое играло на гранях стеклянных дверей, на светлом янтарном дереве шкафов, проникало во все уголки сквозь клетчатые сине-белые шведские занавески. Родители любили «нордический стиль», и сестры к нему тоже привыкли. В их доме все было просто, выдержано в синих, белых и светло-желтых тонах. Ничего лишнего. Немного пустовато, но зато нет никаких дурацких безделушек, вечно собирающих пыль. Только вот книги. Полки по всему дому были открытые, не застекленные, так что приходилось раз в неделю таскаться вдоль этих высоких стеллажей со специальным пылесосом. Даша и Женя каждый раз спорили, кто из них займется ненавистной работой, но избавиться от книг они считали невозможным, разве что подумывали заменить полки, но пока так и не могли собраться. Здесь все было продумано и с любовью обставлено их родителями, и менять что-либо у сестер рука не поднималась.
– Слушай, Жека, – проговорила с набитым ртом Даша, – а сегодня Светка на съемках задействована? Ты не знаешь?
– Почему не знаю? – удивилась Женя. – Конечно, она будет. Куда ж без нее! Понимаю, тебе неприятно ее видеть. Но что делать? Скажи-ка, а есть соблазн ее на фотографиях изуродовать?
– Есть. Соблазн. Но смысла нет. Это моя работа, и если я ее сделаю плохо, меня пошлют куда подальше. А к тому же есть фотошоп. Там из нее все равно красотку сделают. Только я получу нагоняй и от нашего дизайнера Сереги, и от начальства. Оно того стоит?
– Слава богу, ты стала рассудительной девочкой.
– Жизнь научила, – горько усмехнулась Даша, – ну я пойду снаряжаться.
Долго раздумывать над тем, что сегодня наденет, она не стала, тем более что выбор был весьма ограниченный. Даша носила джинсы, свитера или майки, очень редко блузки мужского покроя, и обожала типично репортерские жилетки со множеством карманов. Так ей было удобнее всего, и, надо признать, этот лихой мальчишеский стиль ей очень шел, несмотря на женственную внешность. Сегодня она, недолго думая, надела черные кожаные брючки, схватила с вешалки белую рубашку и присовокупила к своему наряду вельветовую жилетку темно-синего цвета в тон к удобным замшевым ботинкам. Куда больше времени она отдала сбору своего кофра, двадцать раз проверив и перепроверив объективы. К работе Даша относилась трепетно и, обычно рассеянная, вмиг становилась собранной и деловой, когда занималась фотосъемкой, ничего, кроме снимаемого объекта, вокруг не замечая. Пока она возилась с оборудованием, сестра собрала собственный чемоданчик с декоративной косметикой. Через полчаса обе вышли из подъезда и сели в голубой «Фольксваген».
– Припарковаться у галереи не удастся. Придется тащиться в обход, – с досадой бросила Женя.
– Ну это ничего. Мне не привыкать таскать тяжести, – откликнулась Даша, закуривая. Женя посмотрела на нее с упреком, но ничего не сказала. Бороться с этой вредной привычкой она устала.
В галерее их уже ждали. Снималась новая летняя коллекция, состоящая из набора самых разных фирм. Эти вещи еще вчера целый день подбирала Женя, и теперь ей предстояло одеть трех девиц и поработать гримером, потому что макияжем обычно она тоже занималась сама. Среди моделей Даша заметила свою бывшую подругу. Одетая в умопомрачительный наряд, явно от Степана Свирина, а именно в отделанный кудлатым мехом какой-то свирепо-лиловый жакет и крошечную кружевную желтую юбку, из-под которой вылезали обтянутые зелеными колготками тоненькие, с острыми коленками ножки в лиловых высоких сапожках на каблуке, Света как ни в чем не бывало кинулась к «подруге», щебеча как птичка. В голову Даши закралась весьма здравая мысль, что Степка не случайно избрал эту девицу. Она служила ему ходячей рекламой. И все-таки, просто удивительно, как можно быть такой наглой! Женя бросила на нее злобный взгляд, а Даша сделала безразличный вид.
– Дашка! Как я рада тебя видеть!
– Не скажу, что я тоже безумно счастлива, – бросила Даша, усаживаясь за столик в маленьком кафе. Здесь придется подождать, пока все подготовят к съемкам. Предполагалось снимать девушек у витрин и на эскалаторе. Особенно руководство галереи не порадовало, что придется задействовать этот самый эскалатор, включать, останавливать. В общем, привлекать внимание публики и создавать этой самой публике неудобства. Но у «Актера» была договоренность с журналом о рекламе, а это дело святое, и деваться некуда.
– Ну перестань! – надула губки Света. – Ты все еще злишься из-за Степана? Ну пойми, подружка, это же чувства! – И она закатила глаза к потолку.
– И почему же это вы о моих чувствах не удосужились подумать? Впрочем, меня это вовсе не удивляет. Знаешь, Свет, как-то теперь мне трудно воспринимать тебя как подругу.
– Ну почему? Ох, дорогая! Мужики приходят и уходят, а друзья остаются. Ты же сама всегда это говорила.
– Я имела в виду совсем другое: что для меня, к примеру, чужой мужчина – табу. Он для меня вообще не существует.
– А мне все равно, чей он. В конце концов, вы же просто встречались, он тебе что, предложение руки и сердца делал? Или обещал любовь до гробовой доски?
– Нет. И ты это прекрасно знаешь. И не в нем дело.
– А что, во мне?! Я с ним даже не заигрывала. Получилось как-то само собой. Кстати, он мне на тебя даже жаловался! – Света поднесла к губам стакан с томатным соком, который обожала и пила в неограниченных количествах, приправляя его изрядными порциями соли и перца. Женя не раз ей говорила, что это нехорошо для цвета лица, но Светлане было плевать. «Все равно грим наложат!» – отбрыкивалась она.
– Жаловался? – не поверила своим ушам Даша. – На что? Мне казалось, у нас никогда не возникало сколько-нибудь серьезных проблем.
– Он говорил… – Света вдруг замолчала и даже покраснела, видимо осознав, что сболтнула лишнее. – Ладно. Забудь. Это неважно.
– Ну-ка, ну-ка! – не отставала Даша. Ее кофе уже остыл, и она про него забыла. Сердце замерло в предчувствии какой-то неприятной информации, которой поспешила поделиться с ней бывшая, теперь-то она уже была абсолютно уверена, что бывшая, подруга.
– Ладно, – бросила Света небрежно, – он говорил, что ты в постели холодная как рыба.
– Именно так и говорил?! – поразилась Даша.
– Ага, – кивнула Света коротко стриженной и покрашенной в платиново-белый оттенок маленькой головкой. И как это она прежде не замечала, что у этой длинной жердины с прямыми плечами и полным отсутствием вторичных половых признаков совершенно убийственные пропорции? При таком росте слишком маленькая голова, и, видимо, ужасно глупая. Как можно было это не замечать и даже вроде бы с ней дружить? Наверное, так получилось, потому что с детства Даша была довольно застенчивой и с трудом сходилась с людьми. Обычно инициативу проявлял кто-то другой, но не она. Вот и Светка активно принялась за нее, часто использовала, когда ей это было нужно, и, надо признать, весьма ловко. Женя предупреждала сестру, что из Светланы подруга, как она говорила, как из собачьего хвоста сито, но Даша пропускала эти замечания мимо ушей. Вот и дождалась, пока у нее из-под носа парня увели. Бред просто какой-то!
– Рыба, – снова закивала Света с выражением великого удовольствия на лице. – Мороженая.
– А ты – огонь в юбке? Так надо понимать? – Даша разозлилась уже по-настоящему. – Все. Хватит мне на сегодня, да и вообще, общения с тобой, милочка моя.
Света хотела еще что-то сказать, но вовремя подоспела Женя и увела счастливую соперницу своей сестры одеваться и гримироваться. Даша вздохнула и занялась оборудованием для съемки. Она отбросила все лишние мысли и неприятные переживания, ей предстояло несколько часов напряженной работы. А потом они с Женькой отправятся домой, и там она наконец сможет расслабиться. Это ей просто необходимо! Может, они что-нибудь вкусное приготовят и даже выпьют коньячку. Или лучше виски? В холодильнике давно ждет своего часа отличная свинина. Надо будет запечь ее в духовке с чесночком, с приправами. Даша сглотнула слюну. Порой она на нервной почве не могла есть вообще, но иногда на нее нападал, как она говорила, жор.
* * *
Вернулись домой они совершенно вымотанные, выжатые как лимон. Так бывало всегда, когда съемки затягивались. На сей раз они затянулись дольше обычного. И все благодаря капризам Светы. Остальные девушки, Зоя и Рита, еще не избалованные вниманием глянцевых журналов, счастливые оттого, что им выпала такая удача, готовы были на все и из кожи вон лезли, лишь бы выполнить как можно лучше все указания фотографа и стилиста. Они принимали на движущемся эскалаторе самые опасные позы, какие их просила принять Даша. Она понимала, что рискует, но остановиться не могла. В душе ее все равно кипела злость. И она выплеснула ее на моделек. Хотя злиться на наивную глупенькую Зою, да и на Риту, обладавшую внешностью, напоминающей незабвенную Пеппи Длинный Чулок, рыженькую, с очаровательными веснушками на курносом носике, просто нелепо. Света категорически отказывалась подчиняться. «Не хочу себе тут ради твоих дурацких идей шею свернуть!» – так она и сказала. А потом ворчала, что в этих туфлях на слишком остром каблуке ей неудобно, что платье от «Prada» жмет ей под мышками, что плетенная из соломки шляпа от «Lanvin» какая-то дурацкая и закрывает все лицо. На Женю она кинулась как разъяренная кошка, обвинив ту в применении некачественной косметики, сказав, что у нее начинается аллергия. В общем, дурила как хотела. Хотя, по идее, дурить-то полагалось Даше.
В результате мечты о вкусном ужине Даша отбросила, но Женя с ней не согласилась. Она быстро переоделась и отправилась на кухню. Нашпиговала мясо, почистила картошку, выложила все это на противень и уселась на кухне ждать результата. Потом вспомнила про салат. Решила приготовить и его. Ужин так ужин! Через полтора часа все было готово. Женя накрыла на стол, как всегда подстелив под синие тарелки голубые в клеточку салфетки в тон, достала из холодильника запотевшую бутылку «Смирновки» и пакет апельсинового сока. Перелила сок в кувшин прозрачного стекла. Даша бы так никогда не сделала. Она вообще чаще всего оставалась равнодушной к обеденным изыскам, перехватывала что-нибудь на ходу и, уж во всяком случае, не морочила себе голову, занимаясь сервировкой. Но Женя была устроена по-другому. За что ей и спасибо. Даша умела ценить такие вещи.
– Сестренка! Все готово! Ты там еще не уснула? – крикнула Женя.
– И все-таки, как здорово, что ты у меня такая хозяйственная! – искренне сказала Даша, подошла, обняла и поцеловала сестру.
– Пить будем?
– Ой будем! Сегодня был просто кошмарный день. Я с ног валюсь. А ты все-таки нашла силы для этого роскошного ужина. Ой какие ароматы! – Она села на стул с жесткой спинкой, но с мягкой подушкой, положила себе на тарелку салат, благоухающий свежей зеленью и сдобренный оливковым маслом с капелькой винного уксуса. Женя отрезала ей огромный кусок истекающего пряным соком мяса.
– Я столько не осилю.
– Еще как осилишь! Ну, наливай. Сегодня это мне требуется, как никогда.
– А вдруг надеремся? – засмеялась Даша.
– Ну и что? – возразила сестра. – Кто нам запретит?
Они выпили по маленькой рюмочке, запили обжигающую жидкость соком, и обе почувствовали, как напряжение трудного дня уходит. Девушки уже принялись за мясо, когда их ужин был прерван неожиданным звонком в дверь. Даша пошла открывать, бросив на ходу, что это, наверное, их соседка Лида, которой вечно что-нибудь нужно, если не соль, так сахар или хлеб забыла купить. На самом деле Лида была одинокой женщиной, немолодой и некрасивой, без всяких шансов на личную жизнь, и ей катастрофически не хватало общения, так что она использовала самые разные предлоги, лишь бы заглянуть к сестрам на огонек. Она не работала, с деньгами у нее после развода с очень богатым человеком, оставившим ей просторную квартиру и взявшим на себя труд выплачивать ей ежемесячное пособие, проблем не было. Даша и Женя жалели соседку. Она прожила со своим банкиром четверть века, и вот он променял надоевшую жену, так и не родившую ему детей, на молоденькую стерву, обработавшую мужика легко и непринужденно.
Однако Даша ошиблась. На пороге стоял Степан Свирин собственной персоной в своем любимом байкерском наряде, хотя никогда в жизни не нашел бы в себе смелости приобрести мотоцикл и уж тем более гонять на нем. Степан, надо отдать ему должное, был на самом деле очень красивым, с правильными и жесткими чертами лица, твердым подбородком с ямочкой и высоким чистым лбом. Его раскосые светло-карие глаза смотрели прямо и обезоруживающе, каштановые, с легким оттенком меди волосы падали на широкие прямые плечи блестящей волной, брови почти смыкались над переносицей, что придавало его лицу немного строгий вид человека, полностью сосредоточенного над решением глобальных мировых проблем. Хотя на самом деле проблемы у него были самые мелкие. Степану, если можно так сказать, катастрофически везло. Он никогда в жизни не знал провалов и жесткой конкурентной борьбы. Свирин родился в семье ученого-экономиста, его отец много лет заседал в ООН, а потом стал одним из «новых русских», хотя и не имел к бандитскому бизнесу никакого отношения. А зачем ему криминал? Он просто и непринужденно вошел в банковскую бизнес-элиту, его ценили как знающего человека, обладавшего огромным опытом в сфере международной торговли, и он этим пользовался. Для единственного сына Свирин-старший не жалел ничего. И вот так возник на пустом месте модный дом Степана. Попросту – папа все купил: помещение, и материалы, и отменный пиар. Все у них в семье схвачено и за все заплачено. Даша не раз бывала в их доме на Рублевке, и родители Степана производили на нее какое-то странное впечатление. Они, совершенно очевидно, относились к людям интеллигентным. Мама, Галина Юрьевна, окончившая с отличием МГИМО, никогда не работала. В ее обязанности входила лишь неусыпная забота о муже и сыне. Она жила их жизнью, занималась только их проблемами. Так вот, Даша удивлялась, как в них во всех сочетается эта самая пресловутая интеллигентность с абсолютно торгашескими замашками. Их с Женей родители когда-то тоже работали в постпредстве, но характером обладали совсем иным. Более открытым и жизнерадостным, что ли, да и были они не такими корыстными, так что золотых гор своим дочкам не оставили. Тратили при жизни все, что зарабатывали, а это совсем немало. Свирины же были расчетливы, как ломбардские процентщики. Дашу это иногда ужасно смущало. Но она чувствовала себя со Степаном комфортно. И вот, к большому изумлению Даши, его умудрилась увести у нее из-под носа глупышка Светка. Может быть, Даша и в самом деле воспринимала своего бойфренда слишком уж спокойно? Есть он, и пусть будет. Но никакой любви, никакой страсти она в отношении него не испытывала. И он это, судя по всему, почувствовал. Что же теперь ему надо?
– Позволишь войти? – Степан поиграл соболиными бровями.
– Заходи, если уж пришел.
– Женя дома?
– Дома. Мы как раз ужинаем. Не присоединишься?
– Почему нет? С удовольствием.
Даша решила, что Степан пришел, чтобы с ней помириться, и, если уж быть совсем честной, она готова пойти ему навстречу. В конце концов, что от добра добра искать? В прихожей он снял уникальную куртку из тонкой кожи с аппликацией волчьей морды на спине, выполненной по его собственному эскизу. У волка были глаза Степана, чем он безумно гордился. Свирин остался в своих любимых черных джинсах и ярко-красном, обтягивающем идеальный торс джемпере. Подкованные латунью узконосые «казаки» он и не подумал снять, хотя тщательно вытер ноги об резиновый ярко-зеленый коврик у двери. Степан прошествовал на кухню, где его глаза встретились с недоуменным взором Жени.
– Ну что, голуба моя, не ожидала? Привет, Жека!
– И тебе привет. Что это тебя к нам занесло? – Женя улыбалась, будто бы никогда и не думала ругать Степана и в ее глазах он был самым что ни на есть желанным гостем.
– Соскучился, – бросил Степан небрежно, усаживаясь на стул. – Здесь наливают? Может, еще и кормят?
– Смотря кого, – засомневалась Женя, не зная, как себя вести, и взглянула на сестру. Улыбка на ее лице при этом продолжала держаться, как приклеенная.
– Да ладно. Кормят и наливают. По старой памяти, – буркнула Даша и поставила перед своим бывшим тарелку, положила вилку с ножом, подала рюмку и стакан для сока.
– Премного благодарен, – шутовски поклонился Степан. Ну почему он ведет себя так, словно это она, Даша, виновата в том, что они расстались?! Какие к ней могут быть претензии? Никаких! Это же очевидно! Однако Степан был иного мнения. Он с удовольствием опрокинул в себя «Смирновку» и закусил долькой помидора, которую выудил из салата, а потом увлеченно принялся за мясо. Хотя аппетит сестрам приход нежданного гостя немного подпортил, но не пропадать же кулинарному шедевру. Так что они последовали примеру Степана. Сначала все молча поглощали ужин, а потом Даша не выдержала:
– Ты что, поужинать сюда пришел?!
– Ага. Жека отлично готовит!
– Ну ты и наглец!
– Да ничего подобного! – Степан, отложив в сторону вилку и нож, налил себе еще водки и повернулся к Даше. Женя все это время сдержанно молчала. Но в ее взгляде на Степана было что-то такое, чему Даша не могла дать точного определения.
– Дарья, послушай меня. Это тебе никто, кроме меня, не скажет. Молчи! – гаркнул он, увидев, что Даша открыла рот, чтобы ему возразить, заставить его замолчать. – Помолчи, дорогая! Жень, можно мне в твоем присутствии быть откровенным?
Женя кивнула. Ей уже стало интересно, чем, собственно говоря, закончится его монолог.
– Я вот что хотел сказать. Дашка думает, что я просто монстр какой-то. И я ее переубеждать не хочу. Но твое мнение, Жека, меня волнует. Не хочу выглядеть гадом в твоих глазах. Так вот, поверь мне. Твоя сестрица вовсе не ангел небесный, которого жестоко обидел противный парень, такой вот чудовищный эгоист, как я. – Степан, не спрашивая разрешения, налил себе еще водки и выпил одним глотком. – Извините, я волнуюсь, – сказал он, вытирая рот салфеткой.
– Степа, что тебя к нам принесло? – тихо спросила Женя. – Все ведь уже решено. У тебя новая жизнь, новая девушка. Что тебе нужно от Даши?
– Да я просто люблю эту идиотку! – проорал Степан.
– Что?! – Даша не поверила своим ушам. – Это ты? Меня? Любишь?!
– Да! И что тут такого? Но, знаешь, Дашка, это ведь для тебя не имеет никакого значения. Ты – такая вещь в себе, что и представить трудно.
– Но ты говорил Светке, что я холодна, как замороженная рыба! – Даша задохнулась от возмущения.
– Говорил, – не стал отрицать Степан, – потому что это правда! Все! Не пытайся меня перебивать. Я всегда знал, что я для тебя всего-навсего игрушка. Так, халиф на час. Ты запала мне в душу еще до твоей поездки в Швейцарию… И что тебя туда понесло? Когда ты вернулась, я тебя не узнавал. Что уж там случилось, понятия не имею. Наверное, ты, радость моя, встретила в заснеженных горах счастье всей своей жизни. Но почему тогда ты вернулась раньше срока? Почему не продолжила упиваться обретенным счастьем? Нет! Ты вернулась. Ты приняла мою любовь как должное. Ты стала встречаться со мной. А почему бы и нет? Степан Свирин, наверное, вполне достойная для тебя замена… Но кому? Я этого не знаю до сих пор! Жека, а ты знаешь? Или от тебя она тоже все скрыла?
– Хватит, Степан! Хватит! – закричала Даша. – Ты перешел все границы. В конце концов, Женя права. Все уже в прошлом. И это ты так решил, а не я.
Он промолчал. Женя медленно встала из-за стола и вышла из кухни. Даша поняла, что сестра куда-то собралась, потому что та уже открыла дверь. Даша пулей вылетела из кухни и остановила Женю:
– Ты куда это собралась на ночь глядя?
– Я просто забыла тебе сказать, что меня сегодня Саша ждет. Как-то из головы вылетело! – У Жени было какое-то смущенное лицо, словно она хотела что-то сказать, но не решалась и просто махнула рукой.
– Да врешь ты все!
– А зачем? – подняла брови Женя.
– Ну, не знаю…
– Вообще-то, я не слишком люблю присутствовать при разборе полетов. Это не мое дело. А судя по всему, Степка и не собирается уходить, пока не решит все ваши проблемы. И что я тут буду торчать? Третий лишний. Да и Сашка меня давно звал. Посмотреть его новые работы.
Саша Голованов, отличный график, чьи рисунки украшали многие эксклюзивные детские книги, был другом Жени с давних пор. Они учились в одном классе и никогда не теряли связи. Даша подозревала, что он влюблен в сестру, но отвечала ли та ему взаимностью, никак не могла понять. И вот теперь Женя собралась к нему.
– Ты что же, на всю ночь? – округлила она глаза.
– А что тут такого? Может быть, это мой шанс? – Губы Жени растянулись в печальной улыбке.
Нет. На влюбленную женщину, спешащую на свидание, она была совсем не похожа. Просто решила дать возможность Даше разобраться с ее любовником. Тем более что этот самый любовник имел наглость вести себя тут как дома. Не силой же его выпроваживать. Характер у Степана совсем не покладистый, и если он что-то вбивал себе в голову, то никогда не отступался.
Продолжать бессмысленно препираться в коридоре они не стали. Даша молча пошла на кухню, а Степан выскочил попрощаться с Женей. Вид у него был довольный, когда он вернулся. Дверь хлопнула, и они застыли друг перед другом, и только теперь между ними словно тихий ангел пролетел. Оба чувствовали неловкость.
– И чего ты добился? – спросила Даша, закуривая ментоловый «Вог».
– Я никаких особых целей перед собой не ставил.
– Зачем тогда это представление?
– Не знаю. Сам не знаю! Дашка! Вся моя история со Светой – полная чушь, просто от отчаяния. Я не вру, когда говорю, что люблю тебя. Может быть, это слишком громко сказано. Может быть! Ну пусть будет так, что я к тебе вроде как привязан… И… Я тебя хочу.
– К ледышке? К рыбе замороженной привязан? Хочешь меня? Очень удивительно! Перестань! Я тебе не верю!
Вместо ответа Степан подошел к ней. Удивительно, но она совершенно не находила в себе сил больше возмущаться и тем более сопротивляться, когда он поднял ее на руки и понес в комнату.
Даша закрыла глаза и, пожалуй, в первый раз с ним позволила себе отдаться вожделению. Она прекрасно осознавала, что вот уже целую неделю ее томят воспоминания о другом человеке, и теперь решила хоть этим способом перебить горький привкус сожаления о безвозвратно потерянном блаженстве, что снилось ей снова и снова. Жадный поцелуй Степана смешал все мысли. И каждая частичка ее тела отозвалась на чувственную потребность, которую он умело в ней пробуждал. И почему он так внимателен? Именно сейчас, когда они расстались?! Нет, лучше ни о чем не думать. Это так легко… Губы ее раскрылись навстречу губам Степана. Он целовал ее лицо, шею, расстегивая дрожащими руками пуговки на блузке. Она ощутила вдруг свою полную беспомощность и обрадовалась ей. Его руки освобождали ее от одежды, которую он сбрасывал на ковер. Степан глубоко вздохнул и быстрым ловким движением раздвинул диван, а потом, не позаботившись о постельном белье, которое хотела достать Даша, уложил ее прямо на бархатистую поверхность. Она сквозь полуприкрытые ресницы наблюдала, как он раздевается, и не могла, как это бывало с ними обычно, спрятаться под простыней или одеялом. Он не дал ей такой возможности. Теперь на пол полетела его одежда, и он лег с ней рядом, прижимаясь к ее прохладному бедру своей восставшей разгоряченной плотью. Ладонь Степана огладила ее всю, скользнула под тонкую кружевную ткань трусиков, лаская округлые упругие ягодицы, проникая в увлажнившуюся раковину, размыкая ее тугие створки. Она была так возбуждена, что даже простое дыхание давалось ей с трудом. Даша, почти теряя сознание, тихо прошептала имя. Но, увы, не Степана. Однако он, погруженный в свои собственные ощущения, к счастью, этого не услышал. Его руки стиснули грудь Даши, губы снова отыскали ее. Сладострастное тепло и дрожь волнами пробегали по ее телу. Один раз, только лишь один раз в прошлом, она предавалась любви с таким неистовством, инстинктивно отвечая ему, двигаясь с ним в одном ритме. Она застонала и, едва осознавая, что делает, вцепилась ногтями в плечи Степана. Даша обвила руками его шею, притягивая к себе, помогая ему войти в нее, так, как никогда раньше. Она занималась любовью самозабвенно, пылко, словно в последний раз. И, увы, когда все закончилось, она вырвалась из объятий любовника и, едва не упав, помчалась в ванную, где дала волю слезам. Это было глупо, нелепо, настоящая истерика, и Даша не могла этого не понимать, но ничего не хотела с собой поделать, да даже если бы захотела, то не смогла бы.
