Текст книги "Вещий сон, или Интуиция (СИ)"

Автор книги: София Чайка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 7

Для Остапа месяц пролетел на удивление быстро. Он так торопился закончить подготовку документов и необходимого оборудования для работы в клинике родного города, что на размышления у него почти не было времени. Сил оставалось лишь на то, чтобы добраться до дома, поблагодарить родных за понимание и горячий ужин и лечь в постель, чтобы забыться сном.

Но чем ближе подходило время отъезда, тем чаще ему снились сны, в которых неизменно присутствовала Яна. Он соскучился по сероглазой девушке, которую знал всего несколько дней. Необычное и волнующее ощущение удивляло его еще и потому, что Остап никогда прежде не испытывал подобных чувств к кому-то, кроме членов своей семьи.

Ко всему прочему его беспокоила Хелена. Стремясь как можно чаще попадаться ему на глаза, она начала заводить разговоры о семье и детях – с каждым разом все более откровенно. Хелена словно чувствовала, что в его мыслях поселилась другая женщина. Несмотря на то, что Остап никогда не давал ей надежды на более близкие, чем дружеские, отношения, она все настойчивее вмешивалась в его жизнь. Ее интересовало все – где, когда и с кем он проводит время, включая завтраки, обеды и ужины, сколько времени собирается пробыть в командировке и какой гардероб с собой берет, как часто планирует прилетать домой, и составил ли он список всех телефонов, по которым она может его найти.

Ее требования становились все более настойчивыми. Остап с трудом сдерживал гнев, чувствуя, что его целенаправленно загоняют в ловушку. Только воспоминания о поддержке Хелены в первые годы его пребывания в Торонто, их многолетней дружбе, а еще его зависимое положение от директора клиники Джона Родзинского удерживали Остапа от резких слов. Иностранцу тяжеловато найти новую высокооплачиваемую работу.

Приближение дня его отлета довело поведение Хелены до абсурда. Однажды она без предупреждения заявилась к нему домой на ужин. Несмотря на то, в пять утра Остапу предстояло в аэропорту следить за отправкой важного груза, о чем он сообщил женщине по телефону, ему пришлось до поздней ночи развлекать ее и затем отвозить домой на своем автомобиле. Только многолетняя привычка спать ночью урывками, да лошадиная порция кофе позволила ему подняться в три утра и вникнуть в детали отправки.

Остап по горло насытился ее ревнивым недоверием и поэтому решил поговорить с женщиной откровенно, пусть даже ценой многолетней дружбы. С этой целью он сам впервые за последнее время пригласил ее в ресторан. Остап не знал, расстраиваться ему или радоваться, когда расстроенная женщина сообщила, что вынуждена отказаться от встречи, так как уезжает к беременной матери, наслаждающейся покоем и свежим воздухом в нескольких десятках километров от Торонто. Хелена взяла вынужденный отпуск, чтобы на случай непредвиденных обстоятельств быть рядом, пока отец занят в клинике. Она долго сокрушалась, что не сможет проводить Остапа, как следует. Он не стал уточнять у нее, что означает «как следует», поспешно согласившись, что ее помощь матери необходима. Остап вздохнул с облегчением, невольно радуясь отсрочке неприятного разговора.

Чем меньше времени оставалось до его отлета, тем большее нетерпение он испытывал. И волнение тоже.

Месяц – немалый срок, и Яна могла забыть его. В конце концов, выбросить из головы, решить, что он слишком стар для нее. Красивая, свободная, молодая, слишком молодая, она могла за это время встретить кого-нибудь и даже влюбиться. Это терзало Остапа и заставляло торопиться.

На этот раз ее ночное дежурство прошло относительно спокойно. Яна даже подремала несколько часов на диване в ординаторской.

В этот раз ей приснился Остап, такой, каким она запомнила его в день памятного поцелуя. Он снова целовал ее, и у Яны захватывало дух от еще непривычных ощущений. От возбуждения девушка застонала во сне и проснулась от собственного голоса.

На улице занимался рассвет, оживляя небо нежной розовой краской. Улицей проезжали одинокие машины, а люди еще досматривали самые сладкие сны. Яна же больше не могла уснуть.

Она запретила себе мечтать об этом мужчине, но он сумел пробраться в ее сны – невероятно волнующие и разжигающие желание снова увидеть его наяву. Скорей бы.

Яна неожиданно поняла, что ждет возвращения Остапа с каждым днем все более нетерпеливо, сравнивая со всеми мужчинами, которые окружали ее. Она понимала, что знает о нем слишком мало, почти ничего, в то время, как о Сергее и Виталике – многое. Но это не мешало Яне верить, что Остап искренний и надежный.

Наивно? Возможно. Но именно так она чувствовала.

Яна умылась, расчесала волосы, вытянула из сумочки тушь и помаду, которые в последнее время поселились в ее сумочке, подумала несколько секунд, глядя в зеркало, и вернула их на место, подсознательно моделируя ситуацию.

«Сегодня он приедет. Обязательно».

Возбуждение не покидало ее до традиционного утреннего совещания. Она специально вошла в конференцзал в последнюю минуту перед самым началом. Яне не хотелось, чтобы кто-то заметил, как она волнуется. Она медленно шла по проходу, вглядываясь в рассевшихся в первом ряду. Во втором, в третьем – по всему залу.

Сергей и Виталик сидели через стул. В последнее время они стали тенью друг друга, когда рядом с одним из них оказывалась Яна. В ее присутствии они больше не позволяли себе выяснять отношения, но их враждебные взгляды говорили о многом.

Яна так и не согласилась пойти с Виталиком на свидание. Что-то постоянно мешало этому. Возможно, Яна подсознательно искала повод, чтобы не встречаться с ним наедине. Ее поведение, наверное, обижало Дубовского, но он молча кивал в ответ на очередное «извини». Парень продолжал настойчиво околачиваться возле Яны, чем доводил до белого каления Сергея.

Иногда Синичке казалось, что это не она, а какая-то независимая от нее старая вражда заставляет мужчин дразнить друг друга. Она то и дело оказывалась между двух огней. И сегодняшний день, судя по их дислокации, не стал исключением.

Яна вздохнула, пытаясь уговорить себя, что вовсе не расстроена. Она устроилась на свободном стуле, ощущая себя буфером.

– Привет, мальчики.

Сергей тут же чмокнул ее в щеку, чем явно разозлил Виталика. Но тот сделал над собой усилие и улыбнулся.

– Замечательно выглядишь. Как прошло дежурство?

Галантен, ничего не скажешь.

Яна видела свое лицо и прическу в зеркале, но разрешила себе побыть слабой женщиной и дать возможность парню убедить, что и в самом деле выглядит замечательно.

– Спасибо. Неплохо.

– Хорошая новость.

Виталик еще что-то спрашивал. Сергей отвечал ему вместо нее. Сама же Яна больше ничего не слышала и не видела, кроме единственного человека, который решительной походкой вошел в зал вслед за Раевским и обвел взглядом присутствующих. Он нашел ее и улыбнулся. Яна улыбнулась ему в ответ.

Ну и что с того, что она выглядит, как чучело. Зато Остап вернулся.

Это был, пожалуй, единственный момент во время утреннего совещания, который по-настоящему порадовал Яну.

Дальше Остап почти не смотрел в ее сторону. Он спокойно и деловито рассказывал присутствующим о предстоящих переменах в режиме работы хирургического отделения, перечислял операции, которые можно будет проводить с помощью нового оборудования, разъяснял требования к их исполнителям. Раевский довольно кивал в такт каждому его слову. Казалось, еще одно мгновение, и «маэстро» примется дирижировать.

Яна издали любовалась легкими, но сдержанными движениями Остапа, худощавым подвижным лицом с двумя продольными морщинками на лбу. Странно, что она не замечала их раньше. Привычка откидывать пятерней непослушные пряди, то и дело падающие ему на лоб, да задорная улыбка, изредка появляющаяся на красивых губах в ответ на реплики из зала, делали Остапа похожим на мальчишку.

Синичка будто заново с ним знакомилась. А еще ей хотелось вновь почувствовать на себе его проницательный взгляд, но Остап ее почему-то игнорировал.

«Он на службе, делает важное дело».

Яна повторяла про себя эти слова, пытаясь угомонить нетерпение, но какая-то часть сознания, насмешливо нашептывала: «Он забыл, что пригласил тебя на свидание. Не мечтай зря».

Яна мысленно топнула ногой.

Нет, на этот раз она собирается мечтать до тех пор, пока Остап не откажется от своих слов.

«Он просто занят. Он на службе».

– Кто?

Виталику пришлось тронуть Яну за плечо, чтобы она обратила на него внимание.

– О чем ты?

– Мне показалось, или ты действительно бубнишь «он просто занят» и что-то там еще?

Она чуть не проболталась.

– Да так, стишок один, детский, на ум пришел.

У Яны горели уши от необходимости лгать. Но не могла же она объяснить Дубовскому, о ком сейчас думает. Вот если бы ее спросил Сергей… Нет, ему бы она тоже ничего не сказала. Это только ее тайна. И если Остап не сделает первый шаг, ее новое увлечение может остаться тайной – для всех. В этот раз она себя не выдаст.

– Кажется, этот парень считает, что он умнее нас.

– Кто? – Яна недоуменно уставилась на Виталика. Неужели она чем-то себя выдала?

– О госте, конечно. О ком же еще? Собирается учить, как нужно работать, будто мы без него не знаем.

– Точно, – подал голос Вороной. – Не слишком ли он молод для этого, как думаешь, Дуб?

– Ага.

Первый случай на ее памяти, когда эти двое хоть в чем-то согласились друг с другом. Но Яну это не радовало. Она возмутилась.

– Думайте, что говорите! Человек приехал с благородной целью, оборудование привез, будет наших людей лечить, возможно, даже спасать. Мог бы себе спокойно сидеть в своей Канаде и не трястись по нашим ухабам. А вы тут не к месту гонор показываете, вместо того, чтобы поддержать.

Дубовский только хмыкнул, а Сергей спросил прямо:

– Ты чего раскипятилась, Синичка? Прямо раскраснелась вся.

– Я не раскраснелась.

– Мне, допустим, виднее, – не унимался Вороной, а Виталик отчетливо скрипнул зубами. – Может, хочешь сама у него поучиться? Что, понравился?

Два подозрительных мужских взгляда Яна терпеть не собиралась, поэтому запальчиво, хотя и тихо, произнесла:

– Понравился. Довольны? Если нужно будет, то и учиться к нему пойду.

Видимо, такого ответа от нее никто не ожидал, и в разговоре возникла пауза, которой воспользовался пожилой анестезиолог, хмуря кустистые брови и грозя им толстым коротким пальцем:

– Не стыдно, молодежь? Мешаете. А я уже старый, плохо слышу. Угомонитесь, наконец.

Яна злилась на ребят, а еще больше на себя, но больше говорить на щекотливую тему не собиралась, поэтому с непокорным видом выпрямилась на стуле, скрестила руки на груди и плотно сжала губы, чтобы не сказать что-то еще, такое же откровенное.

Сергей примирительно прошептал ей на ухо:

– Да ладно, не обижайся. Мы пошутили. Правда, Дуб? – Дождавшись утвердительного кивка Виталика, Вороной легко потрепал Яну по плечу. – Ты тоже пошутила. Согласись. Ты ж не знаешь этого мужика совсем. А, Синичка?

Яне совсем не хотелось признаваться в своем коротком знакомстве с Остапом. К тому же Сергей по-своему прав. Что она знает о нем? Кроме того, конечно, что он замечательно целуется.

– Ты прав.

– Вот и ладненько.

Вороной в знак примирения слегка приобнял ее, а Дубовский тут же толкнул его в плечо. Воспользовавшись случаем, Яна освободилась от дружеского объятия.

Затем она поймала быстрый зеленый взгляд. На этот раз хмурый.

– Ну, как, нравится?

Если пыхтящий над ней окулист еще раз задаст подобный вопрос, она просто столкнет его на пол. Надоел уже со своей заботой. «Тебе удобно?» «Не жестко?» «Может, помедленнее?»

Не могла же Виктория сказать этому очкарику, что именно так ей и нравится – жестко и стремительно. Приходиться довольствоваться тем, что есть. Во всяком случае, пока она не подыщет кого-то другого на его место.

Вика почти силой затащила мужчину в свой кабинет. Он был не против переспать с очаровательным психологом – но в уютной постели, с комфортом. Вика же не желала ждать, пока закончится рабочий день. Подгоняла необходимость расслабиться, избавиться от злости, которая жгла ее мозг все то время, пока она сидела на медсовете и наблюдала за троицей «голубков».

Какой же проворной оказалась эта тихоня Синичка. Сумела таки прибрать к рукам Виталика. И как только ей это удалось? Отдалась ему, не иначе. По какой еще причине у мужчины может появиться подобный собственнический взгляд?

Виктория от нечего делать все больше заводила себя размышлениями по этому поводу. А о чем еще ей думать? Не о пациентах же.

Выступавший с докладом иностранец выглядел очень красивым, но слишком сдержанным и, скорее всего, недостаточно обеспеченным, что в глазах Вики было почти самым большим его недостатком. Хотя… Нет, возможно, позже. Чтобы заполучить такого типа, требуется много времени и терпения. Ни того, ни другого ей как раз и не хватало.

Как же она недооценила маленькую пройдоху?

Вика кое-как сумела смириться с тем, что Сергей не захотел иметь с ней ничего общего. Однако непонятно, как он согласился терпеть еще одного мужчину рядом со своей драгоценной Яной? Может, она спит с ними обоими? Нужно обязательно поквитаться со всеми – побыстрее и побольнее. Но как это сделать?

Слишком много неприятных вопросов и мало ответов, а Вика любила контролировать ситуацию. Ей просто необходима спокойная, трезвая голова. Существовал единственный способ – необходимо заполучить в свою постель хоть какого-то мало-мальски приличного мужика без особенных претензий. Иначе она точно сопьется от одиночества и злости.

Тут то ей под руку и попался моложавый окулист, давно не спускающий с нее масляного взгляда. Он случайно оказался рядом. Вика, покровительственно улыбаясь, позволила очкарику поразглагольствовать о единении душ и тел, о знаках судьбы и ее прекрасных глазах, а затем без угрызений совести уложила на кушетку в своем кабинете. Мужчина очень быстро забыл о высоких материях и невесте. О последней он неразборчиво пробормотал несколько слов уже на пороге, и перешел к земному и насущному, чего Вика и добивалась.

Но окулист оказался не таким искусным любовником, как Вик или хотя бы Родзинский, и ей пришлось помечтать, чтобы получить удовлетворение. Ничего не помогало до тех пор, пока она не вспомнила об Эдде. И тогда Виктория взорвалась.

Ничего не изменилось. Никто другой не знал, что ей нужно в постели. Но Эд – неизвестно где, и поэтому она улыбнулась и потрепала своего любовника по спине.

– Замечательно. Встретимся вечером у меня дома. – Увидев проблески сомнения в его близоруких глазах, Виктория ехидно добавила, – Ты же не хочешь, чтобы твоя невеста узнала о нас?

Глава 8

– Нам всем придется потрудиться, уважаемые коллеги.

Яна не могла оторваться от вдохновленного лица Остапа. И не только она. Все женщины, присутствующие в ординаторской, слушали его почти с благоговением, будто он лирику читал, а не предъявлял требования к работе.

Она почти не слышала слов, обращая внимание лишь на модуляции его голоса, убедительные и искренние, на сдержанные, но уверенные движения рук, удивительные глаза, то скрытые за веками, то вспыхивающие ярким зеленым пламенем. И от этих вспышек у Яны каждый раз перехватывало дух.

Ей так хотелось просто подойти к нему и сказать «Привет!». Яна имела такую возможность перед тем, когда заведующая отделением собрала их всех для разговора, но не решилась. Не хотела навязываться.

Она уговаривала себя, что не обиделась. В конце концов, Остап не давал ей никаких обещаний. А насчет свидания мог и передумать. Прошел целый месяц, и за это время многое могло случиться.

Ответив на вопросы, Остап быстро закончил совещание, и Яна, обреченно вздохнув, вместе со всеми двинулась к выходу. Хотя шла она очень медленно, стараясь задержаться, еще надеясь, что Остап все же ее окликнет, и ругая себя за наивность, входная дверь неумолимо приближалась.

– Синичка! – Яна вздрогнула от звонкого голоса заведующей отделением. – Подойдите ко мне, будьте добры.

Он никак не мог придумать повод, чтобы попросить ее остаться. Не окликать же девушку перед всеми. К тому же Остап не был уверен, что Яна захочет с ним разговаривать.

В первое мгновение, увидев ее, Остап не устоял и улыбнулся, несмотря на десятки взглядов, направленных на него и, возможно, заметивших его реакцию. В тот момент его не волновало, что подумают другие. Тогда ему показалось, что девушка обрадовалась, но потом он заметил рядом с Яной двух симпатичных мужчин, добивавшихся ее снимания. Молодые и симпатичные, они больше подходили Яне по возрасту.

Остап все говорил и говорил, скрывая то, что озабочен, расстроен и ревнует. Он уже пожалел, что оставил девушку так надолго после единственного поцелуя. Если бы перед отъездом у него оказалось чуть больше времени, он бы постарался, чтобы Яна не забыла ни минуты из их встреч. Но ему пришлось улететь, хотя он и понимал – девушка слишком привлекательна, чтобы оставаться без мужского внимания.

Остап узнал темноволосого парня, что-то нашептывающего Яне на ухо. Тот танцевал с ней в тот вечер, когда они познакомились. Второго он не помнил.

Возможно, она передумала и не хочет с ним встречаться?

Остапу не хотелось в это верить. Неприятное чувство выбивало из колеи и напоминало, почему до сих пор он не разрешал себе сердечные привязанности. Они отвлекали его от работы, вносили сумятицу в жизнь, а этого Остап не любил. Он все распланировал на несколько лет вперед, пока в его жизни не появилась Яна.

Остап собрался с мыслями, сосредоточился и закончил доклад, и тут же убедил главврача в необходимости другого – в терапевтическом отделении.

Яна. Он почти не смотрел на нее, но и других не видел тоже. Милое и серьезное лицо, ясный доверчивый взгляд. Все именно так, как он запомнил.

Если эта девушка передумала и ей нравится кто-то другой, он должен убедить ее передумать. Яна стала слишком важной для него, особенной. Прежде ни одна из женщин не вызывала в Остапе собственнических эмоций.

Отбросив сомнения, он попросил заведующую отделением для координации работы и для знакомства с больницей выделить ему в помощь доктора, и убедил ее, что лучшей кандидатуры, чем Яна, нет, поскольку он с ней уже знаком.

Заведующая лишь подняла одну бровь и тут же окликнула девушку.

Что-то дрожало и кувыркалось у Яны в животе, пока она слушала наставления Клавдии Сергеевны. Робость и скованность боролись в ней с предвкушением, и Яна еле-еле сумела уловить смысл просьбы заведующей. Она должна все ему показать и со всеми познакомить, кажется так. Непонятным оставалось лишь то, почему именно она должна это сделать? Случайно или…

Яна покосилась на Остапа и заметила улыбку, таящуюся в уголках губ. Значит «или». От этого открытия девушка разволновалась еще больше.

Она не заметила, как заведующая отделением ушла. Перед ней мягким светом мерцали зеленые глаза. Нужно было что-то сказать, но слова куда-то исчезли, затерялись среди желаний и ожиданий, завладевших ее мыслями.

Оказалось, что мечтать о мужчине – одно, а придумать нужные слова, когда он стоит перед тобой наяву, совсем другое.

– Здравствуй… те.

– Здравствуй.

– С чего начнем? Предлагаю экскурсию по административному корпусу.

– Яна…

– А затем пройдемся по хозяйственным пристройкам, чтобы ты… вы лучше ориентировались в больнице.

– Ян…

– Потом я покажу вам наше и другие отделения, кроме хирургического. Думаю, что в процессе работы ты… вы вникните во все гораздо глубже…

Он закрыл ей рот именно так, как она этого хотела. Если, конечно, получила бы возможность выбирать. Сколько раз она представляла себе все это, фантазировала, мечтала. Действительность оказалась намного лучше.

Вначале горячие губы жадно накрыли ее, дрожащие, заставляя замолчать, а затем уже мягче словно попросили приоткрыть рот. Яна с легким вздохом подчинилась, впуская язык. Мягкие движения хотелось копировать, как танцевальные «па», и она повторяла их в том же ритме и с таким же желанием.

Волшебный момент затянулся, и лишь спустя некоторое время Яна поняла, что поднялась на носочки, чтобы быть ближе к этому мужчине, в то время как он лишь удерживал ее сильными пальцами за подбородок.

Неожиданно вспомнив, где они находятся, Яна смутилась и мгновенно отпрянула от Остапа. Он не стал ее удерживать. Оглянувшись, она с облегчением вздохнула.

– Здесь никого нет. – Его голос казался спокойным и уверенным. Он словно внушал ей: «Доверься мне». Яна почти не удивилась, когда услышала продолжение своих мыслей в следующих словах Остапа. – Не беспокойся по этому поводу. Я никогда тебя не обижу и не поставлю в неловкое положение. Во всяком случае, намеренно.

Она не знала, что должна ответить. Сказать, что верит ему, было бы слишком опрометчиво. Яна почти его не знала. Сообщить, что это еще рано обсуждать, означало признать, что она рано или поздно планирует встречаться с ним по-настоящему. Ей не хотелось навязываться. Синичка предпочла привычный способ ответа на трудные вопросы. Она промолчала.

Остап изучал ее лицо еще несколько мгновений, а затем продолжил:

– Согласен, мы еще мало знаем друг о друге, и тебе трудно мне доверять, но… Я очень хочу, чтобы между нами не оставалось недоговоренностей. Это мешает отношениям.

Он это сказал. Ей не могло почудиться.

Голова закружилась. Яне хотелось смеяться и плакать от облегчения, но от старых привычек избавляться очень трудно. Сдерживая эмоции, она лишь закусила губу не в силах поверить, что все это происходит наяву. Взрослый, красивый, умный мужчина – и, что самое важное, мужчина, который ей очень нравится – планирует с ней встречаться, общаться, целоваться и… О Боже! Даже дышать стало тяжело.

Остап взял Яну за руку и поцеловал ладонь.

– Куда бы ты хотела пойти – в ресторан, в кино, куда-то еще? Извини, я не слишком хорошо знаком с местными развлечениями. И еще меньше – с твоими предпочтениями. Ты расскажешь мне о них?

Яна улыбнулась и кивнула.

– Мы пойдем в кино.

– На комедию, мелодраму?

– «Пираты Карибского моря».

– Понятно. А теперь, что там у нас по программе?

Виктория непривычной для себя, стремительной походкой шла к выходу из больницы через приемное отделение. Она не хотела привлекать внимание к своему раннему уходу с работы.

«Лечение» окулиста мало помогло ее проблеме, и Вика решила оторваться по полной в каком-нибудь баре, чтобы как-то дотянуть до ночи. А ночью к ней домой придет «очкарик», и она, наконец-то, забудется, отвлечется от проблем. Скука – именно она была ее главной проблемой. Второе место застолбила Синичка.

Как она недооценила ее, эту пройдоху? Быстро же та оперилась. Или раньше та демонстрировала лишь ширму, скромный, незаметный фасад, за которым скрывалась опытная искусительница?

Вороной, Вик, а теперь еще иностранец. Да, она видела сегодня эту приличную на вид парочку. Шли рядышком, глаз друг с друга не спускали, только что за руки не держались – мимо нее, Виктории! Новое увлечение Синички с этого дня тоже в ее черном списке. Сам виноват, связался не с той женщиной.

– Доктор Спинель, к вам пришли.

Этого еще не хватало!

Виктория наградила молоденькую медсестру таким взглядом, что та даже попятилась с перепугу.

– Кто?

– Мужчина не представился. Он сказал, что подождет вас на улице.

Если бы эта девчонка знала, какими словами Виктория мысленно наградила ее и ожидающего мужчину, то ужаснулась бы, но Вике было не до нее. Она устремилась к выходу, надеясь быстро разобраться с посетителем.

Ветер всколыхнул рыжие пряди на голове стоявшего к ней спиной, худощавого мужчины, и Виктория увидела татуировку в виде кобры на длинной шее.

– Кукла, бросай пить, я отвезу тебя домой.

– Не хочу. Здесь весело, не то, что дома.

– Вставай, говорю, – Витька потянул ее за руку, но она выдернула ее из его влажных пальцев. Он оказался настойчивым и, обхватив ее за талию, силой стащил со стула возле барной стойки. – Я обещал твоим предкам доставить тебя домой до полуночи.

– Катись ты к… лешему, вместе с ними. Я хочу танцевать. Давай потанцуем, Вить.

– Уже натанцевались. Тебя ноги не держат. Говорил тебе, не увлекайся «Маргаритой». Да стой же ты ровно! Такая маленькая, а такая тяжелая.

Вика расхохоталась и снова пошатнулась. Она чувствовала себя странно – мысли словно плавали в пунше, а ноги бродили в густом киселе. Смешно.

– Вчера ты не жаловался… Смотри, стены двигаются! – Ей было весело, и она снова рассмеялась. – Помнишь, когда мы в твоем гараже… Лихая я наездница?

– Лихая. Куда ты опять повернула? Выход с другой стороны.

Вика всегда делала то, что хотела. А в этот момент она хотела не домой, к вечно зудящим родителям, а веселиться под классный музон.

– Я собираюсь танцевать.

– Кукла, твой отец с меня скальп снимет. Пошли отсюда.

– Он и так его с тебя снимет, когда узнает… Ох! – Она споткнулась и ухватилась за какого-то парня, стоявшего к ней спиной, – …чем мы с тобой занимались в гараже.

– Я тебя не заставлял. – Витька даже на миг отпустил ее, видимо от неожиданности. – Ты не посмеешь ему сказать. А, Кукла? Ты же не скажешь?

– Испугался? Так тебе и надо. Пошли танцевать.

– Через пять минут ты должна быть дома. Я обещал! – В голосе Витьки появились истеричные нотки.

Слюнтяй.

– Езжай сам. Я остаюсь.

– Проваливай, парень. Я за ней присмотрю.

Вика подняла голову и наткнулась на светлые, почти прозрачные глаза. Они принадлежали мужчине, за которого она ухватилась, чтобы не упасть. Высокий и худой, с длинными рыжими волосами, собранными на затылке в хвост, он выглядел отстраненным, но его немигающий, плотоядный взгляд заставил Вику задрожать. Мужчина испугал ее и одновременно возбудил. Совершенно новая смесь ощущений, и она привела Вику в восторг.

– Я не могу уйти без нее. Я обещал!

Витька. Он тоже испугался. Голос-то как дрожит. Смешно.

– Или ты сам уйдешь, или тебя отсюда вынесут. Выбирай.

Жесткий парень. Такого у нее еще не было. Точно слов на ветер не бросает.

Витька, видимо, тоже это понял. Он молча развернулся и скрылся в толпе.

Острый взгляд на некоторое время задержался на ее коротком розовом топе, под который она не стала надевать бюстгальтер. Вике понравилось, как он влиял на ее органы чувств. Она ждала привычного комплимента, но парень снова посмотрел ей в глаза и спокойно сказал:

– Пошли. Кукла.

Он повернулся к ней спиной, и Вика заметила на его шее причудливую татуировку. Ей пришлось подняться на носочки, чтобы рассмотреть ее.

Кобра.

– Эй! Как тебя зовут?

Он обернулся, недовольный ее вопросом и тем, что она не последовала за ним.

– Иначе ты со мной не пойдешь?

– Догадливый.

– Пойдешь. Никогда мне не ври. Я этого не люблю.

Он повернулся и направился к черному ходу. Вика стояла и наблюдала, как все уступают ему дорогу, боязливо отскакивая в сторону. Ей это тоже понравилось. Опасный мужчина. Вика уже решила – если он не обернется, пока она сосчитает до пяти, то сама пойдет за ним. Он не обернулся. Зато к Вике подошел какой-то верзила и пробасилна ухо:

– Эд сказал, что ждет тебя в машине у выхода.