Текст книги "Я (не) его собственность!"
Автор книги: Софи Вариет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Я всхлипнула, а Глеб остановился на месте не опуская пистолета, продолжая, целится в Фартового. Михаил Олегович, вдруг подошёл ко мне и рывком сорвал скотч, от этого я вскрикнула и зажмурилась от боли, Фартовый вернулся на прежнее место, всё ещё держа меня на прицеле.
«Чёрт!»,– в отчаянии думала я, а из глаз катились слёзы, от боли, от безысходности, от страха.
– Снайпер, раз уж ты посетил нас, попрошу, смотря тебе прямо в глаза. Принеси мне всё, что тебе удалось найти на Терминатора, и я оставлю девчонку в живых.
– Глеб, не надо! Не верь ему!– отчаянно выкрикнула я и тут же пожалела. Фартовый повернул голову в мою сторону и выстрелил мне в правую ногу. Я взвыла от адской боли! Я наблюдала, как идеально белые брюки пропитываются кровью.
– Заткнись!– рыкнул мне Михаил Олегович, а Глеб дёрнулся в его сторону.– Даже не думай, Снайпер! Смерти ей хочешь?
Фартовый вдруг с яростным выражением лица подошёл ко мне и рывком поднял на ноги, я тут же вскрикнула от боли, что и так уже пронзала ногу. Я пыталась не кричать но получалось не удачно.
Фартовый дёрнул меня, вперёд заставляя встать перед ним и приставил пистолет к моему виску.
– Так я могу убить её! Точно так же, как я убил Елизавету,– в глазах Глеба появились слёзы. Он был в ярости, но ещё ему было больно. Вот она та, самая боль, что терзает его сердце постоянно, всё это время!– Ох, как она не хотела умирать! Она верила, что её брат спасёт её, что он придёт ей на помощь. Но ты не появился, ты предал сестру, ты бросил её! Хочешь, чтобы и она умерла из-за тебя? – тут Фартовый вдруг оттолкнул меня в сторону, себе за спину.
Я не удержалась на ногах из-за адской боли и повалилась прямо на пол, сильно ударившись плечом и головой. В ушах зашумело, а в глазах потемнело, я не могла понять, что сейчас происходит. Беспомощьно лежала на полу и пыталась привести себя в порядок, всё нещадно болело. Шевельнулась и поняла, что мои руки уже ничего не держит. Похоже, верёвка развязалась, я тут же свободной рукой зажала рану на ноге, закусив губу от боли. Открыла глаза, голова кружилась, но я смогла присесть, всё ещё не отпуская руки, и посмотрела вперёд. Фартовый теперь целился в Глеба, а он просто стоял, опустив руки. У меня прояснилось в голове, и тут я услышала слова Михаила Олеговича:
-… тогда умри ты,– я увидела, как он собирается нажать на курок и не отдавая себе отчёта вскочила на ноги, морщась от боли, хромая подлетела к Фартовому.
– Нет!– вскрикнула. Теперь я Глеба не потеряю, если нужно отдать за него жизнь, я отдам! Я встала прямо перед Фартовым. Облокотилась о его плечо своей окровавленной рукой и вместе с ним развернулась, в этот же момент послышался выстрел. Мохаил Олегович стал заваливаться на пол, я смотрела в его глаза, в которых уже не было жизни, и видела пустоту. Совершенно никаких чувств. Из уголка губ Фартового стала вытекать кровь, и я разжала руки, которые сжала на его плечах. Он тут же свалился на пол, а я приложила руку к животу и опустила взгляд. По блузке растекалась кровь. Моя кровь!
Я посмотрела на Глеба, он стоял и смотрел на меня, его рука всё ещё была вытянута вперёд с пистолетом. Они выстрелили одновременно! Глеб в Фартового, а Фартовый в меня. Я ведь встала прямо напротив пистолета, а ведь даже и не почувствовала боли сначала! Главное было, спасти его!
Перед глазами стало расплываться, я услышала крик, будто издалека и стала падать, но меня бережно подхватили под руку.
– Так Тина осторожно!– услышала голос Глеба, и открыла глаза. Я чувствовала невероятную боль, но она не могла сравниться с той болью, которая плескалась в глазах Глеба. Я прикоснулась своей рукой к его щеке и запачкала её кровью. У него в глазах стояли слёзы, так же как и у меня. Неужели это конец? Для нас? Для меня?– Тина, послушай меня. Я сейчас возьму тебя на руки, только расслабься. Просто дыши, слушишь? Расслабься!
Я глубоко задышала, хотя не видела смысла в этом. Уже совершенно ничего не чувствовала, только боль которая разрывала моё сердце, моё тело! Закинула одну руку Глебу на шею и расслабилась, тут же почувствовав, как он меня поднял. Я вскрикнула от боли и напряглась, тут же почувствовав ещё большую боль! Это было подобно огню, он сжигал всё изнутри!
– Тише, тише моя девочка. Потерпи немного,– я уткнулась Глебу в грудь, вдыхая такой родной запах. Глеб ненадолго остановился, я почувствовала его руку на своей, он облокотил меня о своё калено и свободной рукой взял мою и приложил к животу.– Зажми, Золотко, крепче.
Потом он снова взял меня на руки и куда-то понёс. Я зажимала рану, но не очень сильно. Силы меня покидали, я чувствовала, что это конец. Что я не выкарабкаюсь из этого. Но я не жалею о том, что сделала, если бы можно было вернуться назад, я поступила бы точно так же! Не задумываясь, подставилась бы под пулю, ради него!
Тут я услышала звук разблокировки машины, и Глеб остановился, потом послушался звук открываемой двери и вот меня осторожно положили на кожаное сидение. Я открыла глаза, всё расплывалось из-за слёз. Глеб убрал мою руки и что-то приложил, а потом сверху накрыл это место моей рукой, и я почувствовала какую-то ткань.
– Прижми и не отпускай. Всё будет хорошо, слышишь? Осталось совсем немного потерпеть, Солнце, совсем немного!– он говорил тихо, будто пытаясь убедить в этом себя, а не меня. Я снова закрыла глаза и облокотившись на сидение максимально расслабилась, зажимая рану тряпкой, так как могла.
Глеб захлопнул дверь и пошёл к водительскому месту. Я слышала, как он садился, как заводил машину, слышала, как она тронулась с места. Я почувствовала, как меня затягивает в пучину, куда-то далеко и вдруг испугалась темноты. Распахнула глаза и тихим-тихим, охрипшим голосом сказала:
– Глеб…– тут же закашлялась от боли.– Глеб я…
– Тише, Золотко, тебе нельзя говорить! Не сейчас!– он был сосредоточен на дороге, но сжимал руль так, что костяшки пальцев побелели, а кожаная обшивка руля, под его пальцами скрипела.
Машина ехала на бешеной скорости, я не смотрела в окно, потому что у меня сразу же начинала кружиться голова. Я поняла, что сейчас должна это сказать, иначе больше никогда в жизни не смогу произнести эти слова. Я закрыла глаза, уже смирившись со всем, что меня ждет, и расслабила руку, которой зажимала рану.
– Глеб, я люблю тебя…– сквозь слёзы сказала, и чуть громче повторила.– Я люблю тебя!
Открыла глаза и посмотрела в зеркало, оттуда на меня смотрели глаза Глеба, полные слёз.
– Только не закрывай глаза, Золотко, слышишь? Держись! Ты сильная!
– Прости,– прошептала я, помотав головой, и зажмурилась, задышав ещё глубже.– Прости.
– Не вздумай сдаваться, чёрт возьми!– рыкнул Глеб, а я снова что-то прошептав, провалилась во тьму.
Эпилог.
На пределе пульс не остановлюсь
Я от такой любви сейчас взорвусь
Тает лед и вот курок на взвод
На вылет в сердце поцелуем бьет
Сойти с ума, умереть всего на пару часов
Но умереть от счастья, а не от пули в висок
Взлететь и вновь разбиться,
в реальность возводиться и потерять твое биение сердца
Сойти с ума, умереть всего на пару часов
Пусть утекает время, как между пальцев песок
Заснуть и вновь проснуться,
рукою прикоснуться и потерять твое биение сердца
(слова из песни Сергея Лазарева – Биение сердца)
Боже, как же я ненавижу просыпаться по утрам от надоедливой трели будильника! У вас было такое? У меня постоянно! Когда я училась, теперь, когда работаю! Это ужас!
«Да, Тинка, докатилась!»,– выговаривал мне внутренний голос, пока я морщилась от противного звука. Мне захотелось прямо, как в детстве взять подушку накрыть голову и проспать ещё пять минут! Или ещё лучше! Запульнуть этой самой подушкой в этот самый будильник.
Всё ещё не открывая глаз, потянулась к тумбочке, где обычно лежал телефон, и тут же почувствовала невероятно режущую боль внизу живота. Откинулась на мягкую подушку и застонала от боли, резко распахнула глаза, но тут, же зажмурилась от яркого солнца. Попыталась привстать, но оставила эту идею, потому что боль была просто невыносимой! Как будто меня пронзают миллиарды иголок! Закрылась рукой от солнца и открыла глаза быстро, моргая. Всё расплывалось, и в первый момент я не совсем хорошо понимала, где нахожусь. Перед собой увидела идеально белый потолок, когда глаза привыкли к яркому свету я, наконец, смогла осмотреться. Надоедливый писк не прекращался, и я раздражённо обернулась в сторону звука и тут же вздрогнула. Это был какой-то аппарат, от которого отходили проводки. Я нахмурилась. В моей комнате, такого точно нет. Растеряно отвела взгляд и осмотрела комнату – это больничная палата. К моей правой руке был прикреплен, какой-то прибор, от которого отходил проводок к этому самому пищащему аппарату. Мне захотелось сорвать эту штуку, но вдруг, будто в голову что-то ударило. Воспоминания стали накатывать, волнами! Выстрел! В меня стреляли! Глеб жив! Он… он пытался спасти меня! Я… я умирала, я же умирала!.. Я была готова умереть! А как же?.. А?.. А ребенок?! Мой ребёнок?! Что произошло?
Не обращая никакого внимания на жуткую боль, я присела и собиралась уже вскочить с постели, но тут голова закружилась, прибор стал пищать громче. Я схватилась за голову, из глаз брызнули слёзы отчаяния, до меня донёсся звук хлопка, и я тут же почувствовала, руки на своих плечах.
– Тина Андреевна, успокойтесь, всё хорошо!– сквозь пелену боли до меня доносился мелодичный и очень встревоженный девичий голосок.– Ложитесь-ложитесь, вам сейчас противопоказано двигаться,– я сдалась под тяжестью рук девушки, и накатившей на меня депрессии, и опустилась на подушку, пытаясь дышать ровно, чтобы боль немного отпустила.– Хорошо, очень хорошо,– я открыла глаза и вытерла слёзы, всё ещё продолжая молчать. Девчонка была молодой, в больничном халате, сейчас девушка звонила по телефону.– Анна Александровна, извините, что беспокою, но пациентка Серебрянская пришла в себя,– девушка улыбнулась и отключилась, переведя взгляд на меня.– Тина Андреевна, пожалуйста, не двигайтесь, сейчас придёт ваш лечащий врач, и она вам всё-всё объяснит.
Я кивнула и закрыла глаза. Девушка, судя по звукам, покинула меня. Палата была одиночной, поэтому я могу спокойно придаваться своим не очень хорошим мыслям. Что со мной случилось? Столько мыслей и все неутешительные. Я осталась жива, но какой ценой? А, правда, какой? Думать об этом не хотелось, но мысли так и лезли в голову, разламывая её на части. Чтобы отвлечься от печальных размышлений я откинула одеяло в сторону. На мне был белый топ и спортивные штаны. На тугую повязку, что обматывала живот, смотреть не хотелось, поэтому снова закрылась и легла, прикрыв глаза.
Дверь снова распахнулась, и я посмотрела на вновь пребывшего. Это оказалась девушка, может, немного старше, той, что ушла. Тоже в белом халате, с той только разницей, что у этой девушки он был расстегнут. На ней была чисто белая футболка и сини джинсы, на ногах чёрные балетки. Я посмотрела на её лицо, девушка как раз подошла близко. Личико у неё было ангельское, чистое, как у ребёнка. Идеальные черты, большие голубые глаза, слегка пухлые губки. Русые волосы были собраны в высокий хвост. За всей этой её ангельской внешностью была видна невероятная сила духа, то с какой уверенностью она смотрела на мир, то, как была выпрямлена её спина, всё буквально кричало о том, что девушка много повидала в жизни. На бейджике значилось: «Анна Александровна».
– Здравствуйте, Тина Андреевна. Как вы себя чувствуете?– спросила она у меня, смотря показатели на экране приборов. Изучив, всё, что ей нужно было, она удовлетворённо кивнула и повернулась вновь ко мне, подойдя к постели ближе.– Вы помните, что с вами случилось?
– Да, помню,– голос был ужасно охрипшим и напоминал больше шепот, чем членораздельную речь.
Девушка вдруг улыбнулась и протянула мне руку.
– Аня,– представилась она и продолжила, когда я пожала её ладошку.– Не волнуйтесь. Я наблюдала за вашим состоянием всё это время и могу сказать, что вы полностью восстановились после такого ранения.
– Что с моим ребёнком?– я зажмурилась сразу же как задала этот вопрос, и сжала кулаки, боясь услышать ответ.
– Всё хорошо,– она села рядом с постелью и взяла мою руку в свою. Я тут же расслабилась и посмотрела Анне прямо в глаза.– С ребёнком всё в порядке,– она улыбнулась, а я растерялась.– Срок маленький и пуля не задела плод, попав чуть ниже. Вас доставили к нам в критическом состоянии, вы потеряли много крови. Операцию было делать рискованно, мы могли потерять и вас и ребёнка. Нужно было срочное переливание. У вас очень редкая группа крови – четвёртая. У нас очень современная клиника, но такого количества крови, которое требовалось, даже у нас нет, мы могли вас потерять. Но нам очень повезло, у вашего молодого человека та, же группа крови, что и у вас. Операция по удалению инородного тела проведена была успешно, но из-за вашего положения, организм, видимо, включил защитную реакцию и вы впали в кому.
– Что?!– я ошарашено уставилась на девушку и закашлялась.– Сколько же я здесь уже нахожусь?
– Неделю,– пожала она плечами.– Сначала мы были не уверены, что вы вообще придёте в себя, но Глеб Витальевич, был в этом уверен. Вам очень повезло Тина Андреевна, можно, сказать вы в рубашке родились. Не каждый бы выжил после такого ранения,– она поднялась и положила руки в карманы халата.– Я позову вашу подругу.
Я откинулась на подушку и вздохнула с облегчением.
«Мой ребёнок жив»,– с улыбкой на губах подумала я и положила руку на живот. Это просто чудо! Самое настоящее чудо! О таком я и мечтать не могла! Господь подарил мне такой чудесный подарок, он сохранил жизнь мне и нашему с Глебом малышу. Вознаградил нас за все страдания.
– Тина!– услышала я взволнованный голос подружки и вздрогнула. Так погрузилась в свои мысли, что даже не услышала, как дверь открылась.– Господи, Тина!
– Только давай ты не будешь разводить мокроту хорошо?– я присела, облокотившись о подушку, морщась от боли и открыла глаза. Тело ужасно ломило, но я старалась не обращать на это внимание.
Ирка тут же подошла, подлетела к моей постели со слезами на глазах. Она смотрела на меня, будто не веря, что это я.
– Тинка, жива!– она кинулась мне на шею с объятиями, отчего я вскрикнула от боли.– Ой, прости-прости, пожалуйста! Тиночка, я не хотела, извини! Просто… я просто мы думали, что ты…
– Так, Ир, не тараторь!– засмеялась я, и легла в прошлое положение. Ранение всё же давало о себе знать, а сейчас мне нужно заботиться о себе, как никогда.– У меня голова кругом идёт.
– Прости-прости,– она отстранилась от меня и села на стул рядом, сграбастав мои руки.– Господи, Тинка, какие у тебя холодные ладони!– у неё в глазах стояли слёзы.– Тинка я… просто не могу поверить ты…
– Ир, успокойся,– у меня у самой в глазах защипало, ведь я только сейчас поняла, что чуть не умерла.
А ведь там в машине я совершенно не осознавала, что возможно это был мой последний вздох, последний взгляд, последнее слово… Совершенно не осознавала, что могу больше никогда не увидеть, не коснуться Глеба, не ощутить его присутствие рядом. Я отчаялась и стыдно признаться, сдалась! Я ведь действительно сдалась тогда. Я так устала от всего, что была готова… Господи, да как я могла? По щекам катились слёзы, руки дрожали, писк усиливался, и голову стало разламывать от боли.
– Прости меня, Тинуль,– всхлипнула Ирка и положила руку мне на плечо.– Тише-тише… Всё хорошо, извини меня. Просто мы все были на взводе всю неделю. Твоё состояние было стабильное, но шансы, что ты очнешься, были мизерными. Глеб не отходил от твоей постели ни на шаг. Мы поочерёдно дежурили, его домой отправляли, только сегодня получилось его выпроводить, а ведь он не хотел уезжать, чувствовал, что ты очнёшься,– она снова всхлипнула, руки её дрожали, но она пыталась успокоиться и у неё это почти получилось. Но тут в палату вошла Аня.
– Так,– её голос был грозным, что совершенно не вязалось с её образом чистого Ангела.– Так и, что это вы тут развели? Я не поняла! Ирина Александровна! Я понимаешь ли, позволила ей войти в палату к пациентке, которая только-только вышла из комы, а ты мне её уже приводишь в нестабильное состояние!– девушка упёрла руки в бока и подошла к нам.– Так, Ириш, я пустила тебя только по старой дружбе, а теперь брысь из палаты! Тине Андреевне нужно отдыхать. Сейчас я вколю ей лекарство, а ты иди звони её родителям и благоверному, а то они и так с ума сходят.
Я через силу засмеялась. Просто Анино выражение лица и её грозный тон, ну вот выглядели совершенно нелепо, не грозно, а скорее дико. А её слово «благоверный», приятно согрело душу. Я бы хотела видеть Глеба в роли своего супруга.
Аня подошла ко мне и лёгким движением своей маленькой ручки вколола мне какой-то препарат. Ирка быстро ретировалась, попутно доставая телефон и вытирая слёзы. Мне вдруг стало так легко и воздушно, я закрыла глаза и почувствовала, как меня уносит в царство Морфея.
Проснулась я всё от того же надоедливого пищания. Приоткрыла глаза. За окном была глубокая ночь, палату освещало приглушенный свет от бра на стене. Я ещё не совсем проснулась, но явно чувствовала себя отдохнувшей и вполне бодрой. По инерции хотела повернуться на другой бок, но тут, же сжала зубы.
«Господи, как больно!»– простонала я, сжала руки и тут же поняла, что мою ладошку, что-то удерживает. Растерянно распахнула глаза и улыбнулась. В груди потеплело и все переживания, вся боль отошли на задний план. Рядом с моей постелью сидел Глеб, он спал, опустив голову рядом с моей рукой, которую нежно, но крепко сжимал своими руками.
Он держал мою руку так трепетно, будто боясь, что я вдруг исчезну, растворюсь, как будто меня и не было. Я осторожно, чтобы не разбудить сжала его руку, на глаза навернулись слёзы. Я испытывала точно такие же чувства. Боюсь его потерять, снова испытать те эмоции, как тогда на кладбище. Весь мой мир в одночасье рухнул! Не там, на кладбище, а в тот самый момент, когда прогремел взрыв. Это был звук, с каким разбилось моё сердце! На миллиарды осколков, я думала никогда не смогу собрать его снова, постепенно, по кусочкам. А этого и не понадобилось, когда я поняла, что Глеб жив и вот сейчас он спит рядом со мной. Такой родной, такой любимый, мой!
Живой и здоровый, чего уж нельзя сказать обо мне. Но я не жалею! Ни о чём! Главное, чтобы он был жив и рядом! В порыве нахлынувших на меня чувств, я протянула вторую руку к Глебу и стала гладить его по голове, перебирая пальцами его мягкие волосы. Глеб тут же среагировал, а я поспешно стала вытирать слёзы и зажмурилась от неприятного писка, который бил прямо по моей нервной системе.
Ещё немного и я разнесу эту чёртову штуку!
– Привет, Золотко,– услышала я такой родной, хриплый после сна голос и распахнула глаза.
– Глеб,– всё, больше не могу! Слёзы снова стали застилать глаза и я не пыталась бороться с ними. Впервые за долгое время, это были не слёзы боли и отчаяния, а слёзы счастья и долгожданного облегчения. Сейчас я верю в своё светлое будущее как никогда! Все беды позади, все страдания, всё позади!– Глеб я люблю тебя!
– Я тоже люблю тебя, Тиночка!– он взял мои руки в свои и стал их целовать и у него на глазах были слёзы.– Я больше никогда тебя не оставлю, слышишь, Золотко? Никогда!
– Я знаю,– кивнула я, когда он обнял меня. Осторожно, чтобы не навредить, не причинять боли.– Господи, неужели это всё закончилось?!– в его объятиях так тепло и уютно, что я сразу расслабилась в его руках. Глеб опустился на колени рядом с постелью, сжимая мои руки.
– Всё, закончилось, Золотко, всё! Тинуль, тебе нужно отдыхать, попробуй уснуть,– он провёл рукой по моей щеке и улыбнулся, в глазах его была забота, но и сожаление.
Глеб переживал, волновался за меня! Нет, не просто переживал, он винил себя в случившимся со мной! Но виноват не он, виновата я! В том, что случилось, во всём! Я слишком много возомнила о себе, если думала, что смогу тягаться с Фартовым. Если бы я сидела тихо и не высовывалась, всё было бы по-другому, так что вина есть на нас обоих, но главное, что вместе мы всё преодолеем.
– Глеб со мной всё в порядке, правда,– я слегка приподнялась, и коснулась рукой его щеки, которую покрывала небольшая щетина.– Главное, будь рядом.
– Я всегда буду с тобой, любимая. И никогда не оставлю,– Глеб приблизился и наклонившись ко мне нежно поцеловал.
Это было самое лучшее, что он мог сделать в эту минуту. Как же я скучала по нему, как же я счастлива снова оказаться близко к нему, чувствовать вкус его губ, его близость! Так приятно уже точно, увидеть, ощутить, почувствовать, что он на самом деле жив! Испытать эти живые эмоции, такие настоящие, такие яркие, лёгкие, нежные и настолько нужные мне сейчас. Глеб с улыбкой отстранился и заправил прядь волос мне за ухо.
– Поспи, Золотко,– он поднялся, но уходить не спешил.– Я буду здесь.
Меня и, правда, стало клонить в сон, но мне не хотелось, снова впадать в беспамятство, поэтому я спросила, первое, что пришло в мою больную голову:
– Как ты узнал, где меня искать, Глеб?– он тяжело вздохнул и потёр переносицу. Только сейчас я заметила усталость на его лице. Он раздумывал над чем-то несколько секунд, но видимо решив, что я достаточно пришла в себя, все, же ответил.
– Ден сказал, что ты у Фартового в офисе,– я признаться честно растерялась немного от такого известия.
– Что?– бестолково переспросила я, но уже вовсю улыбалась.
Он сдержал обещание. Хоть так, но помог! Иначе Глеб не узнал бы где я, а для безопасности меня и ребёнка, он сделал бы для Фартового всё, что угодно!
– Ден, сказал. Правда его лицу пришлось встретиться с моим кулаком и не один раз,– Глеб улыбнулся, а я засмеялась. Денис знал, что рискует и он знал, что Глебу уже было известно о том, что он предатель, но он всё равно пошёл к нему. Что бы спасти меня, ведь он знал, что задумал его дядя.
– Он хоть жив?– с озорным прищуром спросила я.
– Живее всех живых,– усмехнулся Глеб, заметно, расслабившись. Не похоже, что он злится.– И, даже, помог разобраться со всеми трудностями.
– Трудностями?– нахмурилась я. Глеб пожал плечами и подошел, коснувшись своей рукой моей щеки.
– С бизнесом его дяди,– тут же нахмурился он. Поворот разговора ему явно не нравился, но оставлять меня в неведение, он не будет.– Представляешь, оказывается Фартовый всё Дену завещал. Теперь вся империя Миши Фартового под его подчинением.
– А ваши отношения?– быстро спросила я, чтобы Глеб не успел перевести тему.
– Всё как всегда, с одним только отличием, теперь я ему не доверяю. Не считаю его врагом, потому, что он помог тебе, но после того, что он вообще сделал, я никогда не смогу его простить и довериться. Он ничего не рассказал, зато всегда был рядом, воспользовался моим доверием и предал. Если бы не ты, он бы ответил за своё предательство,– взгляд Глеба стал таким же холодным, как и голос. Тот самый голос, от которого хочется забиться в угол и не высовываться. Я поёжилась, от Глеба это не укрылось, взгляд его смягчился, и голос был пропитан нежностью.– Отдыхай, Золотко. Теперь вы в безопасности,– он улыбнулся, такой искренней улыбкой, какая принадлежала только мне, и положил руку мне на живот.– Теперь всё будет хорошо.
Моё лицо снова светилось от счастья, а в голове не было ни одной плохой мысли, и я быстро заснула. Возможно, это всё действие препаратов, но сон мой был крепким и спокойным. Я чувствовала тепло возле себя и знала, что Глеб рядом.
В следующий раз я проснулась от того, что в глаза било солнце. Что удивило, к писку аппарата я успела привыкнуть, и он не тревожил мой сон. На губах сияла улыбка, и я раскрыла глаза, блаженно щурясь от солнца, которое даже через окно нежно согревало кожу. Господи, как же мне хочется выйти отсюда, на улицу, погулять, ощутить мягкое прикосновение ветра к своей коже. Я привыкла к яркому свету и открыла глаза, у окна стоял…
– Ден?– он тут же обернулся. Всё такой же: красивый, уверенный в себе, бодрый, только вот лицо его было задумчивым и хмурым, что к слову его совсем не портило.
– Привет, Куколка,– он приблизился.
Я его не боялась. Не из-за того, что он тогда в доме ничего мне не сделал, а из-за того, что видела в его глазах раскаяние и сожаление. Я знала, что он не причинит мне вреда. Только не мне! Об этом говорил его взгляд, и я вдруг испугалась этого, как оказалось совершенно напрасно. Даже, если и были у него ко мне чувства, то он их удачно скрывал. Не знаю, почему, но он явно не так плох, как мне казалось. Каким бы грозным не был его вид, у него чистая душа.
– Привет,– улыбнулась я.– А..,– я закусила губу.– А где Глеб?
Денис тут же усмехнулся и подошёл ближе.
– Уехал по делам. Он не может находиться здесь двадцать четыре часа в сутки,– в его глазах тут же заплясали озорные искорки.– Хотя ещё два дня назад его это не волновало,– Я закрыла глаза и засмеялась, когда в следующий раз посмотрела на Дена, он был серьёзен.– Как ты себя чувствуешь?– хм, думала, он не задаст этот вопрос.
– Отлично,– я подмигнула ему и сказала:– Спасибо тебе.
– Ты не должна меня благодарить, Куколка,– тут же нахмурился он.– После всего ты должна меня проклинать.
– Я знаю,– я тоже стала серьёзной.– Но не могу. Я, знаю, что ты не такой как он, и что тебе всё это было противно. Поэтому я спрошу: почему ты был с ним заодно?
С кем с «ним», он понял сразу и отвёл от меня глаза.
– Я был многим ему обязан. Если бы не дядя меня бы и в живых не было. Раньше, он был не таким, Тина. Раньше человеческая жизнь, многое значила для него. Таким я его знал, но потом он изменился. Что послужило толчком к этому, я не знаю, но он изменился и мне это очень не нравилось. А, когда он тебя решил во всё это втянуть, я не думал, что он собирается тебя убить,– он своей рукой сжал мою руку и посмотрел прямо мне в глаза, в них полыхал огонь: дикий, разрушительный.– То, что он сделал с вами, я ему не прощу. И если бы я был там, то убил бы его без промедления. Лишь бы ты была жива,– я задержала дыхание, испугавшись.– Без тебя он бы сломался. После смерти его сестры, он был, как загнанный в ловушку волк. Если бы я только знал, что убил Лизу, дядя, я бы уже тогда его придушил. И если бы Глеб потерял ещё и тебя, он бы этого не пережил. Хоть я и предал его, но наша дружба всегда была важна для меня,– он покачал головой, видимо, решив, что это звучит глупо или нелепо и закрыл глаза, тяжело, вздохнув. Я сжала его руку.
– Ты не виноват, Ден,– сказала я тихо.– Семью не выбирают, и у тебя не было выбора. Ты был обязан Фартовому жизнью, а это всё меняет.
Денис улыбнулся мне, но в глазах его по прежнему была печаль. Только пока он сам не осознает всё, он будет терзаться. Винить себя, как и Глеб.
Хм, мальчишки, такие мальчишки.
Я улыбнулась: когда-нибудь, они поймут.
Две недели спустя.
Я стояла, подставив лицо летнему бризу, и не могла поверить, что я это делаю. Я Тина Серебрянская, стою на кладбище и как чёртова мазохистка смотрю на могилу Глеба, в которой его никогда не было.
Зачем я приехала сюда? Что пытаюсь доказать себе? Не знаю! Почему я постоянно вспоминаю тот день? День похорон преследует меня во снах. Хотя нет, это не сны, это кошмары! Никак не могу от них избавиться! То происшествие, нанесло серьёзный урон моей психике, а моя проницательная подружка распознала моё состояние, лишь бросив один взгляд. Ирка, будто знает, каково это мучится, от кошмаров прошлого. Она и посоветовала мне приехать сюда. Только вот не сказала зачем. Просто проронила: «ты сама поймёшь, только съезди. Поверь, тебе станет легче»
И вот сейчас я с лёгкой Иркиной руки, смотрю на могилу с именем моего любимого, на цветы, которые уже потеряли свой цвет, завяли и засохли. Я опустилась на колени и провела по ним рукой, поёжившись от холода, что царил в этой мёртвой тишине. Взяла в руку лепесток и поднялась пристально его, разглядывая, и тут мне стало ясно, зачем Ирка меня сюда отправила. Эти кошмары мучают меня, потому что я сама это провоцирую своими воспоминаниями. Я сжала лепесток в руке и почувствовала, как он раскрошился в моей ладони. Это всё прошло, больше ничего не будет. Это всё прошло! Все наши страдания, беды! Теперь мне осталось оставить прошлое в прошлом и жить дальше, строить свою жизнь, так, как мне хочется! Больше никаких кошмаров, никакого прошлого, никакой боли, никаких мучений! Я Тина Серебрянская! И теперь всё у меня наладится. Я раскрыла ладонь, и ветер тут же подхватил пыль лепесточка, от когда-то свежей розы и стал уносить его прочь.
«Прощай прошлое!– улыбнулась я, почувствовав такую долгожданную лёгкость, будто камень с плеч свалился.– Да, здравствует будущее!»
Этот поход на кладбище, произвёл на меня очень сильное впечатление! Я отключила телефон, и бродила по городу, разглядывая такие родные, и знакомые улицы. Только совсем недавно меня выписали из клиники и всё это время я жила у Глеба. Он не оставлял меня ни на минуту. Боялся, что я ещё не совсем оправилась от ранения и вот только сегодня мне удалось убедить его, что я уже полностью восстановилась и чувствую себя прекрасно. Мне нужно было время, прийти в себя, обдумать всё. Мой мир рухнул, и сейчас я строю его заново, и мне это нравится. Жизнь заиграла новыми красками, и теперь я не буду оборачиваться назад. Буду идти только вперёд!
Я пришла к дому Глеба уже когда на улице было темно. Подошла к калитке, справа от ворот и поняла, что она заперта. Ввела код и она открылась, я вошла на территорию особняка. Ни в одном окне свет не горел. Я кинула взгляд на руку, где были часы. Сейчас только девять часов, неужели Глеб уже спит? Или его нет дома? Тогда, где же он? Я быстро поднялась на крыльцо, распахнула двустворчатую дверь и вошла в холл. В доме была полная тишина, это настораживало. В груди вдруг поднялась волна страха.
– Глеб,– прошептала я вдруг охрипшим голосом, тут же ругая себя за это, откашлялась и уже громче позвала:– Глеб!
Ответа не последовало. Прошла дальше по тёмному коридору и тут услышала за закрытой дверью гостиной прекрасные переливания нежной мелодии. Подошла к двери и прислушалась, действительно музыка. Из-под двери пробивался свет, и я её распахнула, как только она открылась, вздохнула. Повсюду стояли свечи, и висели мои фотографии. Я, как завороженная прошла в комнату и стала их рассматривать. Здесь были мои фотографии, даже, те, о которых я и не подозревала никогда. На глаза навернулись слёзы, когда я увидела наше с Глебом фото. Его сделала мама, когда мы все вместе проводили время, после моей выписки. Это был самый счастливый день в моей жизни. Я провела по фотографии рукой. Глеб обнимал меня со спины, положив свой подбородок мне на плечо, а я со счастливой улыбкой облокотилась на его грудь. У нас обоих горели глаза. В них было пламя! Любви, нежности, поддержки. Самые светлые и чистые чувства.
