Текст книги "Солги мне (СИ)"

Автор книги: Софи Росс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Софи Росс
Солги мне

Глава 1

Варя

Я знаю, что он может оказаться маньяком.

Он вообще может быть кем угодно. Таксистом, поваром в дорогом ресторане, фотографом или заключенным, которому просто нечем заняться в четырех стенах.

У меня нет никакой личной информации, и, если честно, я боюсь о чем-то его спрашивать, потому что в любую минуту мой Марс может пропасть. Исчезнуть, будто его и не было.

Еще один быстрый взгляд на экран телефона, легкое разочарование из-за того, что мое сообщение так и осталось непрочитанным. Я кусаю щеку изнутри, чтобы не начать шмыгать носом прямо здесь, как самая настоящая плакса, и захожу в лифт.

Марс печатает…

Улыбаюсь. Наконец-то он снова появился в сети, теперь можно не переживать, зеленый огонек загорелся. Все по-прежнему.

Или нет.

Подумать не успеваю, как мой рюкзак превращается в смертоносное, надеюсь, оружие.

– Бл…ть, – хриплое рычание грубым басом. – Какого хрена?

Мужчина поворачивается ко мне. Приходится запрокинуть голову, потому что он невероятно высокий по сравнению со мной. И большой.

Высокий и большой – Варя, ты влипла.

Я даже не знаю, между какими этажами застрял лифт.

– Не надо… – слетает робкое с моих губ. – Пожалуйста.

Последнее я добавляю для усиления эффекта.

Минуту назад рассуждала о том, что мой анонимный виртуальный собеседник может оказаться маньяком, а сейчас вот встречаю реального. Это куда страшнее, между нами всего метр пространства.

– Чего не надо-то? – задумчиво спрашивает он, делая шаг навстречу.

– Не надо…меня насиловать…

– Ты сдурела? – уже резче произносит мой маньяк.

Я не сдурела, я видела, как он шел за мной от магазина. В черной толстовке с капюшоном, накинутым на голову, с бородой, покрывающей большую часть его лица и шеи, и с ужасно пугающими глазами.

А еще он специально остановил лифт.

– Я ведь кричать буду, – честно признаюсь. – Пожалуйста, не трогайте меня. Хотите, я вам денег дам?

– Ну дай, – хмыкает чудовище.

Быстро ищу кошелек в рюкзаке и достаю из него все, что есть. Протягиваю мужчине.

– Полтора рубля? Хорошо же ты себя ценишь, одуванчик.

– Почему «одуванчик»?

– Если я на тебя сейчас дуну, ты разлетишься на миллион кусочков от страха. Рассказывай, малышка, чего дерешься? – он все еще потирает ушибленный затылок.

– Хотела вас вырубить и позвать на помощь.

– И что я тебе такого сделал? – сначала спрашивает, а потом вскидывает ладонь, жестом велев мне замолчать. – А, подожди. Я же тебя насиловать собрался, все правильно?

– Д-да…

– Снимай штаны тогда. И трусы тоже, чтобы я их нечаянно не порвал. На полторы штуки ты себе вряд ли сможешь новую одежду купить.

Всхлипываю, врезаясь спиной в угол лифта, обнимаю рюкзак и прижимаю его к груди, надеясь, что это сможет хоть как-то помешать мужчине лишить меня чести.

Боже, Варя, тебя собираются изнасиловать, а ты о чести думаешь…

Тут бы выжить уже неплохо. Вдруг у него нож в кармане?

– Пожалуйста-пожалуйста… – судорожно повторяю едва двигающимися губами, когда расстояние между маньяком и мной стремительно начинает уменьшаться по его инициативе.

– Да тише ты, меня не интересуют маленькие зареванные девочки. Я ничего тебе не сделаю, ладно?

Но он все подходит и подходит. Ближе с каждой секундой.

Я знаю, что мужчина просто хочет заговорить мне зубы. Отвлечь, чтобы я расслабилась и потеряла бдительность, поверив его словам. А потом он нападет, и мне никто не поможет, потому что Халк в этом доме точно не живет. Кто еще сможет руками разжать створки лифта?

– Ну хватит уже пищать, – рявкает он, вырывая у меня последний защитный барьер. Рюкзак летит на пол с громким звуком. – У тебя там что, кирпичи? Подворовываешь?

– Ап-пельсины…

– Ап-пельсиновая девочка, – передразнивает он мое заикание. – Значит будем жрать твои апельсины и заливать их моим коньяком, пока нас отсюда не достанут. Туалет, если что, в правом дальнем углу.

– Как же изнасилование?

– А ты прям просишь? Не вопрос, – оскаливается он.

– Нет, я… Я не хочу. Но вы же на улице за мной следили, я видела… И в лифт зашли, и что-то там нажали для его остановки.

Маньяк, хотя я уже в этом определении не очень уверена, вынимает из своего заднего кармана связку ключей и машет ими перед моим носом.

– Девятый этаж, двести четырнадцатая квартира. Спортом предпочитаю заниматься в зале, ступени мне как-то не вкатывают. А из магазина я за тобой шел, потому что мне было по тому же, мать твою, пути. Не пришло в голову?

– Но остановка… Вы нажали…

– У тебя галлюцинации, я всего лишь печатал сообщение на телефоне, стоя к тебе спиной. Не думал вообще-то, что такая мелкая коза может представлять для меня угрозу. Но теперь вот в лифтах придется ездить исключительно одному, у меня психологическая травма из-за твоих апельсинов. Башка и так трещит, а ты добавила. Добила.

– Простите, пожалуйста, – я выдыхаю после его рассказа, шмыгаю забившимся носом. – У меня есть обезболивающее, хотите?

– Хрен с тобой, доставай колеса.

Присаживаюсь на корточки, нахожу небольшой блистер с таблетками и протягиваю ему. Раздается щелчок, и сразу после мой взгляд падает на бутылку коньяка, содержимым которой уже-не-маньяк запивает обычный ибупрофен.

– Но так ведь нельзя, – пытаюсь возразить я, склоняя голову. – Это может быть опасно.

– А ты предлагаешь мне сначала поссать сходить, а потом этим же запить? У нас здесь, знаешь ли, не бар, другого не наливают.

Какой же он грубый.

Чем-то похож на моего Марса, тот тоже в выражениях никогда не стесняется. Я краснею постоянно, а он интересуется, насколько в этот раз ему удалось разукрасить мои щеки, потому что один раз я имела глупость признаться в своем смущении.

У меня рот открывается, когда загадочный незнакомец в черном ставит бутылку на пол и в одно быстрое движение стягивает толстовку, под которой у него ничего нет.

Только голая кожа и мышцы. Красивые очерченные мышцы, к которым так и тянется мой взгляд.

– Не лифт, а баня какая-то. У тебя ловит?

– Что? – я уже совсем ничего не понимаю.

– Антенны на голове, что. Ты с какой планеты вообще, девочка? С Венеры? – хмыкает в конце.

Снова мучаю щеку зубами, только на этот раз сильнее. Просто я выбрала именно такой ник в чате – Венера.

Но мой Марс обычно называет меня Винни. Мне нравится, это звучит чертовски мило.

– Телефон у тебя ловит? – вздыхая, уточняет не-маньяк.

– Сейчас посмотрю.

Обычно в лифте связь ненадолго пропадает, но в этот раз мне везет. Одно деление светится для нас лучом надежды. Мы не умрем здесь от недостатка кислорода, нам не придется надеяться на случайного прохожего-соседа, а если брать нас по отдельности… Меня не изнасилуют.

Наверное, это можно считать жизненным достижением?

– У меня тоже связи нет, – с грустью констатирую, когда палочка исчезает прямо на моих глазах, и сразу же убираю телефон в карман, чтобы не-маньяк не попытался убедиться в этом лично.

У меня на заставке стоит кусочек нашей переписки с Марсом, когда он пожелал мне спокойной ночи, назвав малышом.

Мы не знаем, какая у нас разница в возрасте, но он почему-то упорно считает меня маленькой. Я ругаюсь на него за это, но все равно каждый раз расплываюсь в глупой улыбке, увидев в новом сообщении «малыша».

– Эй, есть кто? – мой вынужденный сосед по лифтовой камере лупит кулаком по двери, и я вздрагиваю от слишком громкого звука.

Неужели ему не больно? Или это алкоголь притупляет все чувства?

Никогда не пробовала что-то крепче кефира, потому что не хочу стать похожей на собственную мать. Я люблю ее, но устала бороться за собственную жизнь в квартире, доставшейся нам от бабушки.

Последней каплей стала попытка изнасилования, когда один из ее собутыльников снес замок на моей двери ночью и ввалился в комнату с ножом. У меня шрам остался чуть ниже ребер с правой стороны, а маме было плевать. Она предложила мне пластырь и щедро налила рюмку водки, чтобы «меньше болело».

– Прошу сохранять спокойствие, – из динамиков на панели раздается механический голос. – Мы уже в курсе проблемы и постараемся быстрее перезапустить систему. Подождите, пожалуйста, какое-то время.

– Сколько? – рычит мужчина в пустоту.

– Около пятнадцати минут. Возможно, чуть дольше. Приносим извинения за неудобства.

– Смело можно умножать на два, – произносит он с недовольством уже в мою сторону. – Апельсинами поделишься? Жрать хочу, сил нет.

– Они же грязные, – бормочу я растерянно.

– Я на них поплюю и об кофту вытру. Будешь? – он протягивает мне бутылку и усмехается, когда я резко начинаю мотать головой из стороны в сторону. – Неужели правильная такая?

– Мне просто нравятся коктейли.

Легче признаться, что ты не любишь какой-то вид алкоголя, чем объяснять, почему не пьешь вообще.

На удивление он понимающе кивает, забирая у меня из руки протянутый апельсин, и садится на пол, привалившись к одной из стен спиной. А я так и продолжаю переступать с ноги на ногу на месте.

– Извините. Не стоило вас бить.

– Хватит уже бесить меня этим выканьем, мелочь. Мне даже тридцати еще нет.

– Нет? – удивляюсь я.

– На сколько лет я, по-твоему, выгляжу? – с интересом спрашивает мужчина, варварски расправляясь с моим апельсином.

– Тридцать пять? – озвучиваю свою первую догадку.

Он действительно кажется мне очень взрослым. А борода в совокупности с усталым взглядом только добавляет возраста.

– Спасибо, блять, что не сорокет, – хмурится, вгрызаясь в сочную мякоть.

Да кто вообще так апельсины ест? Еще и влажные салфетки на него тратить придется.

Теперь мне интересно, сколько ему на самом деле. Но спросить я не осмеливаюсь. Мне вообще лучше держаться в стороне от него. Легенда с тем, что он живет в этом же доме, конечно, складная, но его ключи могут быть и от совсем другой квартиры.

А на попятную он пошел, потому что потерял преимущество неожиданного нападения. Лифт застрял, и ему не удалось бы скрыться просто так с места преступления.

– Стоять не устала еще? На коленки присесть не предлагаю, но места еще много, – нагло ухмыляется он, ощупывая взглядом мою фигуру. – Слушай, мелочь, а тебе самой сколько лет?

– В-восемнадцать…

– И правда маленькая еще. Ладно, не боись, трогать не буду. Было б тебе хотя бы двадцать.

Через двадцать минут давящей тишины снова раздается этот противный голос из динамиков. Нас предупреждают, что сейчас погаснет свет на пару секунд, и просят не пугаться.

– Пугаться будете вы, когда я с вашей шарашкиной конторы стрясу моральную компенсацию, – огрызается не-маньяк, а я вдруг понимаю, что мы так и не познакомились.

Еще через три минуты железная кабина вдруг приходит в движение и открывается на нужном этаже. Подхватив рюкзак с пола, я вылетаю из лифта, опасаясь какого-нибудь нового замыкания.

Оборачиваюсь лишь у двери, потому что спину как-то странно жжет. Мужчина, привалившись к стене плечом, наблюдает за моими попытками дрожащими руками попасть в замочную скважину.

– Помочь? – хмыкает, отталкиваясь и спеша ко мне.

Именно в этот момент ключ как по маслу входит в отверстие. Я быстро проворачиваю его и скрываюсь в квартире, сердце бешено стучит из-за выброса адреналина. Мысль о том, что я могла бы стать жертвой преступления, до сих пор не отпускает.

Достаю телефон, на котором уже появился интернет, и захожу в чат.

Марс печатает…

Печатает, печатает и…пропадает. Огонек снова становится красным. Это значит, что он вышел из сети.

Глава 2

Ник

Когда маленькая сопля дает тебе больше тридцатки при фактических двадцати шести в паспорте, стоит задуматься, где твоя жизнь свернула не туда.

Я разглядываю свою рожу в зеркале и в принципе мысленно соглашаюсь с ней. Пора завязывать бухать, бывшая явно того не стоит. Беру в руки триммер и в несколько быстрых движений избавляюсь от нежелательной растительности. Зарос я знатно конечно за это время.

Так еще и вместо аккуратной бороды у меня не пойми что было на лице. Совсем теперь не удивительно, что девчонка испугалась и приняла меня за маньяка.

Голова, кстати, до сих пор побаливает. Я уже готов поверить в то, что соседка организовала мне сотряс, но потом вспоминаю, что выжрал вчера бутылку коньяка в одну харю.

– Мя-я-я…

Опускаю голову и вижу пушистого засранца, которого мне подкинула девчонка брата. Он, по-моему, вечером тоже успел полакать из моего стакана, так что похмелье этим утром мы делим.

Нагибаюсь, чтобы потрепать лохматого, иначе он не замолчит, но паскудник кусает меня за палец, а потом демонстративно машет хвостом в сторону выхода из ванной.

Нет уж, я уже давно перестал на это вестись, еще когда купил этой меховой шапке электрическую кормушку. Корм по часам, все рассчитано. Не сдохнет с голодухи, если я вдруг забуду про него.

Венера: Куда ты пропал?

Смотрю на экран телефона, понимая, что так и не ответил ей.

Эта странная девчонка умудрилась как-то привязаться ко мне за несколько недель общения в каком-то сраном чате, и теперь я чувствую ответственность за нее.

Печатаю.

Марс: Я весь твой, малышка. Как спалось?

Ответ приходит практически сразу.

Венера: Очень соскучилась по тебе. Ты так внезапно исчез. Я сделала что-то не то?

Святая наивность. Ну вот и что мне сказать?

Прости, я мудак, которому нахер не сдались твои виртуальные сердечки вместе с пожеланиями доброго утра, потому что я столкнулся со своей соседкой и понял, что «живые» сиськи, даже спрятанные под огромной кофтой, гораздо лучше?

Самое смешное, что они мне нужны. Сердечки эти. Моя Венера очень милая, и я такого вообще никогда в жизни не встречал.

Только вот…

Марс: Докажи, что тебе есть восемнадцать. Прямо сейчас сфотографируй свой паспорт и отправь мне.

Давай, Винни, пошли меня лесом.

Венера: Но я не хочу, чтобы ты видел мое лицо…

Марс: Оставь его себе. Напиши на листочке «доброе утро, Марс» и положи рядом со строчкой о годе рождения.

Через пять минут в чат прилетает фото.

Восемнадцать, мать твою. Исполнилось два месяца назад.

Все еще хуже, чем я думал. Если вдруг я решу закончить эту странную переписку, разобью вдребезги ее розовые очки, малышка разочаруется в этом суровом жестоком мире и…

Даже думать не хочу об этом.

Нет, я ничего ей не обещал, но вполне могу признаться себе, что иногда наши разговоры заходят совсем не в ту плоскость.

Марс: Хорошая девочка.

Венера: А сколько тебе лет?

Песочница, блин. Не хватает еще: «Привет, давай дружить».

Марс: Слишком много, ты таких цифр не знаешь.

Восемь лет, почти девять – это очень много при ее характере. Может испугаться.

Иррациональное желание продлить все это меня так и не отпускает.

Венера: Скажи хотя бы, ты еще не вышел на пенсию?

Запрокидываю голову и ржу в голос. Только Винни может такое выдать.

В этот момент кто-то со стороны лестничной клетки отчаянно насилует мой дверной звонок. Открываю, и на меня сразу начинает наезжать какая-то бешеная тетка:

– Я устала это терпеть, ясно вам?! Все окна мне заливаете, вчера клининг вызывала, сегодня опять то же самое.

– Не орите, женщина, башка трещит. Что надо?

– Вы кондиционер свой давно проверяли? Я жалобу подам, и вас заставят его снять.

Через пять минут удается выяснить, что этой визжащей дуре с этажа ниже по окнам бьет конденсатная трубка. А еще через пять убедиться в том, что она ошиблась квартирой.

Это не мой кондиционер стал проблемой.

– Стоять, – рявкаю, когда городская сумасшедшая тянется к звонку моей странной соседки, с которой мы вчера «познакомились». – Я сам решу.

Она поджимает губы и с гордо поднятой головой сваливает к себе, а я натягиваю футболку и иду разбираться с апельсиновой девочкой вместе со своим внезапным приступом альтруизма. Не хочу почему-то, чтобы эта грымза и ей мозги вынесла.

Я жалею об этом практически сразу.

Матерюсь и тру глаза, отшатываюсь, чтобы эта химоза, которой девчонка меня окатила, больше не летела в лицо. Пиздец как жжется.

– У меня полиция на быстром наборе, – вместо нормального голоса раздается мышиный писк.

– Очень за тебя рад. Ко мне это какое отношение имеет? – изо всех сил себя сдерживаю.

– А к-кто вы?..

Отодвинув девчонку в сторону, я наглым образом прохожу в квартиру.

– Ванная где? – в глазах до сих пор песок.

– Прямо и налево.

Тщательно промыв глаза, я часто моргаю, пытаясь привыкнуть к ощущению сухости и стянутости. Вроде нормально, ослепнуть мне теперь точно не грозит. Надеюсь, через пару часов пройдет.

– Теперь рассказывай, – хлопаю дверью. – Кто дал тебе задание покалечить меня во что бы то ни стало?

Второе покушение за два дня это уже не шутки.

– Я просто испугалась. Вы стояли спиной и были похожи на… Неважно. Извините, пожалуйста. Это какое-то чудовищное недоразумение.

Стоп. Был похож? Она что, меня не узнала?

– Ты давно зрение проверяла?

– У меня стопроцентное, – как-то обиженно сопит это чудо.

– Тебе соврали. Вчера апельсинами делилась, в медсестру поиграла, а сегодня я опять в немилость попал?

– Вы?..

Какие у нас глазки большие бывают.

– Я. Побрился вот, все ради тебя. Надеюсь, скинешь мне десятку с тех несчастных тридцати пяти годиков?

– Но как? – все еще растерянно лепечет малышка.

– Как брился? Триммером. Знаешь, что это такое?

– Знаю, – она скрещивает руки под грудью, и я только сейчас замечаю, что из одежды на крошке одна только тонкая футболка. – Зачем вы пришли? Я про полицию не шутила.

– Прям весь дрожу от страха. У тебя на кондиционере сорвало трубку, на меня с утра наорали, перепутав квартиры. Я решил поиграть в рыцаря и защитил тебя от одной визжащей овцы, так что завтрак с тебя. Отыщи в своем шкафу еще одну тарелку, а я пока пойду оборудование поправлю.

– Не надо ничего трогать!

А вот теперь в ее глазках играет самый настоящий страх. Странно. Не давал повода считать себя рукожопом, но мне как-то заочно присвоили звание. Такое ощущение, что девчонка думает, будто от одного моего нахождения здесь вся ее квартира развалится.

Хата, кстати, тоже странная. Вообще ей не подходит. Слишком пафосно, картины какие-то стремные с голыми бабами висят на стенах.

Еще раз оглядываюсь по сторонам. Интересно, где моя кровожадная соседка деньги берет? Я знаю, сколько стоит аренда в этом жилом комплексе, и эта сумма вообще не вяжется с той полторашкой, которую девочка мне в лифте протягивала.

Наличкой не пользуется? Но даже в этом случае она должна быть упакована явно не на полтора рубля.

– Почему не надо? Там просто крепление поправить, две минуты. Или ты мне завтрак зажала? Чем пахнет? – принюхиваюсь, и в животе начинает бурлить.

– Блинчиками. Не могли бы вы, пожалуйста, покинуть мою квартиру?

– Теперь я точно никуда не уйду. И это, ты бы оделась. Ничего не имею против завтрака в постель, но ты после такого точно на меня заяву накатаешь.

Щеки малышки вспыхивают, она пытается натянуть футболку на свои острые коленки с ссадинами, пока я невозмутимо смотрю на ее грудь и прикладываю все усилия, чтобы не поинтересоваться, какого все же цвета ее соски.

Ставлю на бледно-розовый.

Что-то недовольно фыркнув себе под нос, она уносится в комнату. Будет слишком нагло заявить, что я искал кондиционер и заблудился, завалившись к ней?

Вздыхаю, стараясь остудить свой пыл, и берусь за работу. В конце концов, блинчики же надо как-то заслужить.

Вставить трубку обратно в фиксаторы – дело не пыльное. Мне хватает тридцати секунд на все, остальное время до возвращения соседки я разглядываю что-то непонятное на стене и всерьез начинаю думать, что образ невинной овечки реально всего лишь образ.

У нее здесь на стене трахаются, я серьезно. Причем в какой-то абсолютно ненормальной позе, когда ни мужик, ни баба точно не смогут получить удовольствие.

В голове происходит полный и фееричный разрыв шаблона.

– Спасибо за помощь, – девочка возвращается в комнату. – Но я не ждала гостей и…

– Не бойся, я не сожру все твои блинчики в одну харю.

Она злится, но ничего не отвечает. Надеется, что я уйду? Не на того напала. У меня дома в холодильнике половина сгнившего лимона, и я еще не настолько отчаялся, чтобы стырить у своей животинки часть сухого корма. Такое мне просто так по кошачьей доброте не простят.

– Приятного аппетита, – произносит девчонка, когда я падаю на свободный стул.

– Это что? – кручу в руке какую-то стеклянную банку с кривой съехавшей этикеткой.

– Вишневый джем.

– Ты уверена, что он нормальный?

– Я вас не заставляю его есть, – малышка ревностно косится на свое сокровище.

Такие вот кривые банки обычно в магазинах продают по сниженной цене.

Еще раз.

Квартира в элитном доме, порнушная настенная живопись, полторы штуки в кошельке и джем по скидке.

Это все вообще не вяжется в единую картинку.

– Вкусно, – закидываю в рот остатки первого блина.

Еще и готовить умеет.

– Давайте это будет моя компенсация за глаза? – миролюбиво спрашивает малышка.

– Чем ты пыталась меня ослепить?

– Освежителем воздуха.

– Так вот почему у меня руки так воняют какой-то мятой.

– Морским бризом.

– Одна херня. На что рассчитывала вообще?

Мне даже интересно послушать. Можно было просто не открывать мне дверь, но вместо этой здравой идеи малышка пошла в наступление. Реально надеялась отбиться от «маньяка», который приходит в гости средь бела дня? Или ей от страха все серое вещество вышибло?

– Испугалась, – звучит старая песня. – Не хотела привлекать лишнее внимание соседей. Я думала, вы начнете ломиться ко мне, кто-нибудь мог бы вызвать полицию…

– Ты сама мне угрожала этим.

Девчонка затыкает рот блином и делает вид, что совсем не может говорить. Оригинально съезжает с темы, в общем.

– Зовут тебя хоть как, Вишня?

– Варя, – отвечает без промедления, а потом хмурится.

Соврать хотела, но язык автоматически подвел? Однозначно с этой девочкой что-то не так.

– Никита. Можно просто Ник. Давно живешь здесь?

– А что? – ощетинивается вся.

– Всего лишь поддерживаю разговор, не шипи. Я сам сюда недавно перебрался, прошлую квартиру хозяин решил продать.

Варя кивает, не выражая никакой заинтересованности. Будто спровадить побыстрее хочет.

– Ладно, крошка, раз ты такая бука по утрам, не буду мешать ненавидеть этот мир.

Я поднимаюсь со своего места и иду к выходу, но торможу рядом с застывшей и затаившей дыхание малышкой. Наклоняюсь, держась одной рукой за спинку ее стула, сокращаю дистанцию между нами и пальцем стираю джем с ее щеки. Облизываю его потом.

– Вишня, – уточняю и сваливаю к себе, пока моя новая соседка не свалилась в обморок.