Текст книги "Двое из прошлого (СИ)"

Автор книги: Софи Хард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 5

Какая-то часть меня знала, что он не отстранится. Что-то в его поведении, взгляде, манере – в том, как в шатре он сразу безошибочно нашел меня среди сотни гостей, – говорило о том, что он изменился. Может быть, тринадцать лет – это достаточный срок, чтобы переосмыслить свои поступки?

Целоваться с Соколовым – это все равно что попасть домой после долгого путешествия, и я ненавижу себя за это чувство. Все мужчины, с которыми я была до этого, сразу же показались неправильными и неподходящими.

И если такой с ним просто поцелуй, я боюсь представить, какой он в постели. Я уже встречалась с парнями, с которыми не могла кончить. Каждый раз думала, что дело во мне. Но по тому, как все наливается свинцом внизу живота, я вдруг понимаю, что нет.

Когда мы на мгновение разъединяемся и с губ Даниила срывается стон, я осознаю, что победила.

Я, чтобы ему пусто было, победила.

Семнадцатилетняя девчонка внутри меня ликует. Даже не девочка – «Моржиха».

И эта сладкая победа заставляет меня усилить напор. Проклятый хлеб падает куда-то на пол, но мне все равно. Этот поцелуй похож на борьбу, на глоток воздуха после долгой задержки дыхания. На жизнь.

Не замечаю, как оказываюсь на столешнице, и Даниил стоит между моих разведенных ног, прижимаясь ко мне так сильно, будто боится, что я его оттолкну. Это он – боится?

Проходит мгновение – а может, минуты, – прежде чем мы готовы столкнуться с последствиями.

– Маша?

В имени не просто вопрос – мольба.

Моя грудная клетка опускается и поднимается так часто, что мне не хватает воздуха ответить. Кожа горит, кончики пальцев покалывает. Я кладу руки Соколову на плечи, позволяя себе сцепить их у него на шее.

Мне надо осуществить то, что я собираюсь сделать дальше, иначе я просто перестану себя уважать.

Я улыбаюсь. Не милой, доброй улыбкой наивной дурочки, которой я когда-то была. А торжествующей, злой улыбкой.

И он это видит.

– Читай по губам, – говорю я. – Пошел ты, Соколов, в задницу. И, прежде чем ты добавишь, то нет, не в мою.

Сказанное доходит до него не сразу. Выражение лица меняется, взгляд резко тускнеет.

Даниил шумно выдыхает и делает шаг назад.

– Почему?

– Ты спрашиваешь меня почему? – Я едва не смеюсь. – Ты спрашиваешьменя, Соколов, почему? Это говорит мне человек, который думает, что то, что он сделал, легко простить? Я ненавидела себя, Дань. Ты отнял у меня самое важное, что у меня было. Я чувствовала себя никем, ничтожеством, пока ты со своими дружкамипировалмоими слезами.

Красивое лицо становится еще и серьезным. Я больше никогда не смогу коснуться его так, как делала это всего минуту назад.

– Все не так, как ты думаешь, – отрезает он.

Я все еще сижу на столешнице, но теперь уже совершенно не заботясь о том, сколько моего тела будет видно. Пускай смотрит и знает, что не получит ни сантиметра.

– Решил вчера поиграть в моего защитника? – шиплю я. – Так вот, знай, мне твоя помощь не нужна. Позерничать можешь где-нибудь в другом месте. Я способна помочь себе сама. И надеюсь, что твоей дочери никогда не попадется такой мудак, как когда-то попался мне.

Последнее, похоже, было лишним. Я вижу: если оскорбления, направленные на него, Соколов был готов стерпеть, то ребенка я приплела зря. Но назад уже не повернуть.

Он поджимает губы, и на мгновение мне кажется, что сейчас он тоже не удержится от резкого словца. Но ничего не происходит.

– Не знал, что вызываю у тебя такие эмоции, – отвечает он после небольшой паузы. – Что ж, думаю, мне пора. Спасибо за чай.

Я не иду его провожать, а остаюсь сидеть на кухонном столе. В коридоре хлопает дверь.

На душе пусто.

Как в старые добрые времена, мы достаем карты для гаданий и устраиваемся вокруг кофейного столика. Все в сборе: я, Жанна и обе Насти. Царек прилетела из Египта загорелая и счастливая.

– Все, девочки, гадать теперь не интересно, – вздыхает Настя Рудакова. – Ты, конечно, прости, Маш, но ты у нас осталась одна незамужняя. И ни одно наше предсказание относительно тебя не сбылось. Сколько раз нам попадался этот король кубков? И где же он?

– Наверняка Маша его отшила, – подсказывает подруге Царек.

Жанна делает глоток вина из бокала на длинной тонкой ножке и кивает.

– Ты все счастье свое профукала, Машунь.

– Это какое? – кривлюсь я. – Сережку из универа? Или Костю с Настиной свадьбы?

– Нет, ну Костя этот настоящий мудак оказался, – говорит Рудакова.

Царек вздыхает.

– Миша с ним больше не общается, если это тебя успокоит. Говорил, что Костя из хорошей семьи и он вообще от него такого не ожидал.

– Мне вообще пофиг. – Тут я даже не вру. – Не он первый, не он…

– Маша, так нельзя! – протестует Жанна. – Надо же уважать себя, в конце концов. Ты достойна самого лучшего мужчины.

– Кого, например? Даниила Соколова?

– Он к тебе тогда заезжал отдать телефон? – спрашивает Царек, и Жанна с Настей тут же развешивают уши. Они ни про какой телефон ничего не слышали. – Кстати, как все прошло?

– Дерьмово прошло.

– Так-так-так! – возмущается Жанна – вино едва не выплескивается из бокала на мой белый ковер. – Это что еще за фокусы?! Почему мы ничего не знаем?

Я развожу руками.

– А тут нечего знать. Соколов подвез меня домой после свадьбы, и я забыла телефон у него в машине.

Про ребенка решаю не рассказывать: Царек, раз общается с Соколовым, и так все знает, а остальным докладывать не обязательно.

– И? – подсказывает Рудакова, подперев лицо ладонями.

Вот что значит женщины нашли свое счастье и теперь цепляются за любые рассказы о чужих отношениях. Дома-то тихая гавань, а у одинокой подруги – обязательно площадка для съемок турецкого сериала.

– И он приехал мне этот телефон вернуть, – злюсь на пустом месте я. – А потом мы поцеловались.

По комнате проносится вздох коллективного удивления.

– Боже, Маша, и ты молчала? – ужасается Жанна.

– Даже мне не сказала? – возмущается Царек.

Настя Рудакова нервно стучит длинными ногтями по деревянному столику.

– Так, девчат, – командует она, – всем спокойно. Дайте Маше закончить.

– А что тут заканчивать? Я послала его в жопу.

– Дура, – не сдерживается Царек.

– Клиническая, – поддакивает Рудакова.

Жанна берет мои руки в свои и смотрит на меня с нескрываемым сочувствием.

– Я на секунду подумала, что ты прозрела.

– Я? – не понимаю я. – Прозрела?

– Прошло много лет, – объясняет подруга, – но была вероятность, что ты поймешь.

– Что поймешь? – Я абсолютно растеряна. Ладошки у Жанны маленькие, но очень теплые.

– Что ты ему нравилась, – выдыхает Настя. – Ну, тогда, в одиннадцатом классе.

– Вы все с дуба рухнули? – Я отшатываюсь назад. – Хоть понимаете, что несете? Этот придурок меня унижал…

– Ну как он тебя унижал? – спрашивает Настя.

– Мы с Ильей как-то сидели в рекреации. Я у него на коленях, – говорю я первое, что приходит в голову. – Соколов тогда подошел и усмехнулся, удобно ли сидится. Понимаете, он намекал на мой вес? И так постоянно.

– Маш, стой, – произносит Жанна. – С чего ты взяла, что он спрашивал именно тебя?

– А кого еще?

– Мы обещали не рассказывать, – говорит Царек.

– В смысле?! – Кровь у меня в жилах медленно начинает закипать. – Что не рассказывать?

– Что этот подонок Илья встречался с тобой не просто так, – признается Настя. – Он проспорил каким-то пацанам из соседней школы – они сами выбрали ему «жертву». – Она показывает в воздухе кавычки. – Мы ни о чем не знали, иначе, конечно же, тебя предупредили бы. Когда ты сказала, что Соколов тебя достает, мы с девчонками как-то прижали его после уроков…

– И он раскололся, – заканчивает за нее Царек.

– Что это у него терки с Ильей, а не с тобой, – говорит Жанна. – И чтобы мы не вмешивались: он сам все решит.

Нижняя губа начинает подрагивать, и я молюсь, чтобы не заплакать.

– Это он из жалости, да? – хриплым голосом спрашиваю я.

– Мы не знаем, – честно отвечает Царек. – Но он хороший человек, Маш. Если бы не Даня, Макаров бы от тебя не отстал. Они как-то раз так сильно подрались, что Макаров потом неделю в школу не ходил.

А потом начал меня сторониться… Детали медленно складываются в общую картинку.

– И почему вы мне ничего не сказали?

– Мы поклялись, – признается Жанна. – Даня заставил нас пообещать, что ты ни о чем не узнаешь. Он боялся, что ты расстроишься, когда узнаешь, какой Илья козел.

– Зато разрешал мне думать, какой козел он сам, – бормочу я себе под нос, а затем говорю уже громче: – Но я же его избила! Тогда, после школы.

Жанна хихикает.

– Избила – это, конечно, сильно сказано. Мы все там были и все видели. Ты, конечно, была не пушинка, но и Соколов не веточка – легко его не сломать.

– Вы должны были мне сказать, – стону я. – Должны. Вы же мои подруги.

– Если хочешь, могу поклясться, что больше ни в чем клясться Соколову не буду. – Царек поднимает руку вверх будто школьница.

Я машу на нее рукой, хватаю бокал с вином и делаю большой глоток.

– Да ладно уже.

– Маш, ты, это, прости нас. – Настя Рудакова шмыгает носом. – Давай я тебе лучше погадаю? На любовь?

Остальные дружно галдят, и я снова машу рукой.

– Убивайте меня уже.

– О! – Счастливая Настя показывает первую карту. – Снова король кубков. К счастью, он никуда не делся, а это значит, что ты можешь взять и позвонить ему.

Глава 6

Битый час я смотрю в экран телефона и не могу подобрать нужных слов. Были напечатаны и удалены:

«Нам надо поговорить»

«Ты где?»

«Прости за то, что случилось»

«Прости»

«Пошел ты».

И наконец коронное:

«И когда ты собирался мне рассказать?»

А ведь он собирался. Вспоминая наше недолгое общение, я понимаю, что он не раз пытался в чем-то признаться, но каждый раз нам что-то мешало. Тогда я думала, что какие, в конце концов, между нами могут быть секреты? Оказывается, могут.

Когда на экране высвечивается незнакомый номер, я едва не роняю телефон. Наверное, опять какие-нибудь банковские мошенники.

– Маша?

В горле резко становится сухо. Я моментально узнаю его голос – голос, от которого у меня теперь мурашки по всему телу.

– Да.

Каждый раз, когда мы с ним разговариваем, я превращаюсь в умственно отсталую. А я, между прочим, зарабатываю себе на хлеб созданием профессионального имиджа!

– Мне Настя позвонила.

– Какая? – спрашиваю я.

– А это важно? – отвечает он вопросом на вопрос.

– Наверное, нет.

– Ты сегодня занята?

– Да. – Прежде чем Соколов успевает что-то сказать, я добавляю: – Жду тебя сегодня на ужин. Вместе с Машей.

Я пытаюсь убедить себя, что мне нужно просто извиниться. Сказать, что мне жаль, что я так обошлась с ним, а еще – что побила тринадцать лет назад. Он ведь даже не сопротивлялся! Теперь понятно почему.

– Хорошо, мы будем.

– Я днем работаю, но часам к семи можете подъезжать.

– Ладно.

– Хорошо.

Неловкость между нами возрастает.

– Увидимся вечером, – заканчиваю я и отключаюсь.

Неужели мы только что нормально поговорили? Без ругани и оскорблений, без недомолвок.

Сегодня у меня новый клиент, поэтому оплошать нельзя. Я должна выглядеть собранно и профессионально. Полчаса йоги и медитации – и вот я уже готова к рабочему дню. Неброский макияж, костюм с пиджаком-оверсайз и плетеные босоножки на шпильке. Вот с такой девушкой приятно работать.

Клиент вызывает мне такси до своего офиса. Это не очень высокое, но стильное здание из голубого стекла с чистым и светлым фойе, где меня встречает симпатичная девушка лет двадцати пяти – помощница моего нового клиента.

Я работаю в агентстве «Держи марку» уже третий год. Конечно, не такая же свобода, как на фрилансе, зато голова не болит о том, что делать завтра. Они занимаются всем – переговорами, деньгами, логистикой. Мне же остается просто хорошо делать то, что у меня получается лучше всего.

– Вас уже ждут, – щебечет блондиночка. – Пожалуйста, вот к этому лифту.

Я чувствую легкое предвкушение и на время даже позволяю себе перестать думать о том, что ждет меня вечером.

Офис компании просторный и дорого оформлен. Кажется, ребята занимаются нефтью, но больше мне знать и не нужно. Большинство поверхностей в коридорах оформлены под мрамор, а полы устланы бежевыми коврами, по которым будто бы никто и не ходит – ни одного грязного пятнышка.

Моя сопровождающая останавливается у полузатемненной стеклянной двери и несмело стучится.

– Илья Николаевич?

Будь моя воля, людей с именем Илья я бы запретила на законодательном уровне.

– Да, да, проходите, – раздается изнутри раздраженный голос.

Я уже сталкивалась с совершенно разным отношением клиентов, поэтому готова ко всему. Даже к абсолютному хамству. Образцам добродетели тоже порой нужно сменить имидж, но они, как правило, реже обращаются за моими услугами.

Натянув вежливую улыбку, я прохожу в кабинет.

– Добрый де…

Уголки губ тут же опускаются вниз.

Прошло, конечно, много времени, но не узнать его невозможно.

– Илья.

Мужчина, сидящий в большом кожаном кресле за широким столом, несколько секунд удивленно хлопает глазами. Становится понятно, что ответа я не удостоюсь, поэтому, прижав к себе покрепче сумочку, я говорю:

– Извините, наверное, я не к вам. – И направляюсь к выходу.

– Стой.

Голос грубый, не терпящий возражений. Я останавливаюсь скорее от неожиданности, нежели потому что реально готова подчиняться.

Полуоборачиваюсь и снова смотрю на «клиента». Костюм наверняка стоит как моя годовая зарплата, на левой руке массивные часы. Все та же ямочка на подбородке и широкие плечи. В школе мне казалось, что я спокойно могу сесть к этому парню на колени, потому что даже тогда он выглядел далеко не задохликом.

Он был моим первым во всем. Первый поцелуй, первая ночь с мужчиной.

«Проспорил», – проносится у меня в голове мысль. Этот человек, которого я искренне любила, относился ко мне, как к живой игрушке.

– Вернись.

Никаких тебе «пожалуйста» или «присядь» – только четкие указания от человека, который не привык к возражениям.

– Почему?

– Ты на работе, – спокойно объясняет бывший, глядя мне прямо в глаза. Ни одна мышца на лице не дрогнула.

– К счастью, ты не мой начальник, – возражаю я, – поэтому могу уйти, когда захочу.

– Маша.

Я не выдерживаю этих обрывистых фраз и делаю несколько шагов по направлению к столу.

– Что, что «Маша»? Думаю, нам лучше не видеться, Илья. Иначе не знаю, что я с тобой сделаю.

– И что же ты сделаешь?

Расслабленная поза, дерзко вздернутый подбородок. Он бросает мне вызов?

Наверное, только очень сильная любовь может перерасти в такую сильную ненависть.

– Думаешь, мне не хватит духу? – сквозь зубы спрашиваю я. – Оторву твой грязный язык и засуну в…

Дверь снова открывается.

– Илья Николаевич, чай или кофе?

– Спросите у нашей гостьи, – отвечает довольный мужчина. Он откидывается на спинку кресла и слегка ослабляет галстук.

– Кофе. С сахаром, – скрежещу я, лишь бы отстали.

Помощница вновь исчезает за дверью.

– Так, и на чем мы остановились? – Илья складывает пальцы вместе, локтями упираясь в подлокотники кресла. – Мне казалось, мы хорошо разошлись, Маша. Откуда столько ненависти? Или так на тебе сказалось… похудение?

– Я не намерена выносить твоих оскорбле…

Треклятая дверь!

– Простите, пожалуйста, Илья Николаевич. Напоминаю, что через час у вас встреча с советом директоров в большом конференц-руме.

– Спасибо, Анна. Можете оставить нас.

Помощнице других намеков не нужно – она тут же исчезает.

– Если хочешь поговорить о прошлом, нам лучше назначить встречу после работы, – говорит он мне. – Я плачу твоей конторе приличные почасовые, поэтому, если ты не против, давай займемся делом. Если хочешь, можешь продолжать стоять, но вот стул на случай, если ты не заметила. Я не знал, где ты работаешь и, если бы знал заранее, попросил бы об услугах другого специалиста. Но у меня нет времени.

Как же я хочу двинуть этому пустозвону между ног! И гори оно все синим пламенем. Еще совсем недавно я была бы рада увидеть Илью, но после того, что мне рассказали подруги… Смотреть прежними глазами на него уже не получится.

Проигнорировав неприкрытый сарказм, я сажусь напротив.

На столе у Макарова чисто, стиль и прическа – очень даже уместные в деловом мире. И все же, если бы вопрос был только во внешнем, он бы позвал стилиста, а не специалиста по имиджу.

– Расскажу как есть, – резко переходит на деловой тон Илья. – Совет директоров собирается отстранить меня от должности. Они считают… хм…

Сначала я не могу понять, что он хочет сказать.

– Что ты слишком молод?

– Что я нетрадиционной ориентации.

Из груди вырывается непрошеный смешок.

– Все очень серьезно. По моим предположениям, меня решил подставить сынок владельца компании – он давно метит на это место, но как специалист он никакой. Умеет только воду мутить и строить интриги. Наклепал фотографий, где я якобы в клубе в компании непонятного полуголого мужика, лица которого, конечно же, не видно. Мне самому все равно, но владелец – человек старой закалки.

– И чем я тут смогу помочь? – спрашиваю я из чистого упрямства, хотя прекрасно понимаю, к чему он ведет.

– Мне сказали, что пришлют самую молодую и симпатичную сотрудницу, – отвечает Макаров, словно это все объясняет. – Еще раз повторю, тебя я увидеть не ожидал.

– Потому что, конечно же, некрасивая? – подсказываю я.

– Маша.

– Илья.

– Мне нужна девушка и чтобы владелец поверил, что у нас все серьезно. Никаких интимных услуг или чего-то такого. Несколько официальных мероприятий, ужин у него дома и еще какая-нибудь ерунда. Платить будут по часовой ставке, если тебе интересно.

Мне совсем не интересно.

– Нет.

– Маша, мне очень нужна твоя помощь, – наконец сдается Илья, хотя я вижу, как нелегко даются ему эти слова. – Совет директоров через час. Уже меньше. Я обещал привести туда свою невесту. Где, по-твоему, я за это время кого-то найду? Тем более в твоей фирме сказали, что с этим вопросом проблем не будет. И разве не хорошо, что мы уже знаем друг друга? Будет меньше неловкости.

Ну Людмила, ну удружила… Никогда не думала, что создательница «Держи марку» может подложить такую свинью. С другой стороны, она же не знала, что мы с Макаровым знакомы! И почему это внезапно все бывшие одноклассники один за другим решили объявиться в моей жизни?

– Умоляй на коленях.

Требовать такое – не в моем характере. Я всегда помогала всем, кто просил, независимо от выгоды или личного отношения. Но после Ильи я так долго собирала себя по кусочкам, что сейчас не могу не полюбоваться на его унижение.

Мужчина, который только что командовал мной, будто цирковой лошадью, похоже, всерьез собирается исполнять мое требование. Он встает и начинает медленно обходить стол. Мне не остается ничего другого, как сильнее вцепиться в края стула, на котором я сижу.

– Слушай, я пошутила. Илья, давай все решим по-другому.

Но он уже стоит прямо передо мной. Возвышается, как могучая скала. Если раньше я помещалась у него на коленях, то теперь с удобством размещусь там вместе со всем своим скарбом. Короткая стрижка напоминает мне о том, что Макаров уже давно не мальчишка, у которого в волосах гуляет ветер.

Я встаю со стула, но поздно: Илья уже опускается на ковер.

Теперь мы поменялись местами. Я смотрю на него сверху вниз и не знаю, куда себя деть.

– Пожалуйста, Маша, ты нужна мне. Останься, и я выполню любое твое желание.

Потирая виски, я судорожно пытаюсь придумать колкий ответ, но сам Макаров, похоже, довольно серьезен в своих намерениях.

– Так уж любое? – Я прищуриваюсь.

– Абсолютно любое. Я положил годы, чтобы оказаться там, где я сейчас, и я не позволю какому-то придурку обскакать меня.

– Значит, это вопрос твоей гордыни?

– Считай как хочешь.

– Ладно. Я согласна.

В дверях раздается негромкий вскрик, и поднос с кофе летит на пол. Вот тебе и чистые полы.

Глава 7

Я должна проглотить обиду и вести себя так, будто не знаю правды. Илья Макаров меня бросил, и виноват в этом Даниил Соколов – вот официальная версия событий. И ни с каким Соколовым я сегодня ужинать не собираюсь, и подруги мне про подлый поступок Макарова тоже не рассказали.

А теперь – вперед.

– Хорошо, что я должна делать?

Мы вновь одни. Клининг справился с пролитым кофе буквально за несколько минут – просто чудо какое-то! И, думаю, секретарша в ближайшее время не рискнет появиться здесь снова.

Илья задумчиво щелкает дорогой ручкой с металлическим корпусом и смотрит куда-то вдаль. У него из окна открывается прекрасный вид: начинающий желтеть город, симпатичные новостройки и хорошо обустроенный сквер.

– Можешь просто улыбаться. Достаточно уже того, что Анна видела, как я стоял на коленях. Через пятнадцать минут весь офис будет в курсе. А как зайдут учредители, до них тоже долетит. Кстати, вот. – Он достает из верхнего ящика коробочку с кольцом.

Я не спрашиваю, купил ли он его специально для этого случая или осталось от какой-нибудь бывшей. В таком возрасте уже у всех есть своя история.

Кольцо я надеваю самостоятельно – к счастью, вполне себе даже подходит.

– Ты сделал это специально, – догадываюсь я. – Знал, что секретарша зайдет.

– Ты сама потребовала, чтобы я просил на коленях. – Илья невинно передергивает плечами. – Будь вежливой, веди себя прилично. Можешь рассказать, что мы встречались еще в школе, потом жизнь нас развела. Бла-бла-бла.

Похоже, вместе со статусом Илья приобрел и уверенность в себе, которой не было в нем раньше. Не знаю, понравился бы мне такой парень в старших классах?

– Что? – замечает Макаров мой внимательный взгляд.

– Да так, – неопределенно отвечаю я. – Думаю о прошлом.

– Советую не думать, – жестким тоном обрезает бывший. – Поверь, так будет гораздо проще.

В последний раз мы виделись на выпускном. Оба были молоды и, наверное, наивны. Думали, что это последний раз, когда нам придется терпеть друг друга. Как же – он бросил меня за месяц до окончания школы и с тех пор делал вид, что меня не существует. А я заедала стресс пирожными и шоколадками, пока в какой-то момент летом не поняла, что хватит. Я больше не хотела быть «Моржихой».

– Легко говорить, – хмыкаю я.

– Маша, не провоцируй, – рычит в ответ Макаров.

– А чего тебя провоцировать? Тебя же достаточнослегкаприпугнуть – и вуаля. Сбежишь, поджав хвост.

– Это ты сейчас на что намекаешь? – спрашивает Илья, отворачиваясь от окна, где он до этого наблюдал за уличным движением. Судя по всему, следит за тем, когда подъедут члены совета директоров.

– Ни на что. – Я выдерживаю прямой взгляд человека, которому раньше заглядывала в глаза только с любовью.

– Нет, Гаврилина, давай уж, говори до конца.

Я глубоко вдыхаю, чтобы голос звучал как можно ровнее:

– Тебе может показаться, что прошло много лет, но для меня наши отношения были важной частью жизни, Илья. Я верила, что между нами что-то было.

– С чего ты взяла, что не было? – огрызается он.

Я как будто разворошила осиное гнездо.

– Я все знаю, Илья. Нет смысла отпираться.

Ну, вот я и проболталась.

– Что ты можешь знать? – продолжает возмущаться он. – Нам было по семнадцать – мы не со всем могли справиться.

Я скрещиваю руки под грудью.

– Мы, может, и могли. А вот ты, Илья, похоже, не мог. Помнишь, что ты сказал мне, когда мы расстались? Чтобы я спросила Соколова. И знаешь, я спросила. Его версия событий гораздо интересней.

Илья в ответ агрессивно ставит руки на пояс. Его все так же легко завести, только теперь «небольшая ссора» не закончится примирительными поцелуями.

– Ну-ка, просвети меня, малышка.

Вздрагиваю. Раньше он называл меня так только в моменты нежности.

– Ты проспорил каким-то парням, что будешь встречаться со мной. Что тебе буквально указали на меня пальцем. Скажи, Илья, я тебе когда-нибудь вообще была интересна? Или ты до этого времени даже не знал, как меня зовут? Ну, просто «толстушка из параллельного класса». Или это дебильное прозвище, которым меня называла вся школа? Теперь я понимаю. Это твои дружки придумали, да?

Пауза после моей речи такая длинная, что на секунду мне кажется, что Илья вообще ничего не ответит.

– Во-первых, ты ни хрена не знаешь. Думаешь, что знаешь, но на самом деле нет. Во-вторых, с этими отморозками я не разговаривал с конца школы. Идея со спором была тупая – я сказал им об этом уже через неделю. И что выхожу из игры и пускай делают со мной что хотят. Ты хотел, чтобы я тебе обо всем рассказал? Что бы ты тогда обо мне подумала?

– То же, что думаю сейчас, – выплевываю я. – Что стержня у тебя как не было, так и не появилось.

Эти жестокие слова – выражение всей боли, через которую он заставил меня пройти.

Возможно, Илья что-нибудь и ответил бы мне, но звонит стационарный телефон. Макаров включает громкую связь.

– Илья Николаевич, вас ожидают.

– Все, пойдем, – произносит он и в естественном жесте берет меня за руку, как будто бы мы сейчас и не ссорились.

Мне остается только следовать за ним.

В длинной застекленной переговорке (как и кабинет Макарова, с прекрасным видом из окна) нас ожидают четверо мужчин в возрасте, один помоложе – хотя тоже уже почти сухофрукт – и сухая женщина лет пятидесяти с элегантной прической и в дорогом деловом платье.

– Господа, добрый день, – здоровается со всеми Илья. – Как и обещал, знакомлю вас со своей невестой. Это Мария Гаврилина. К сожалению, Маша не сможет задержаться надолго, но с удовольствием вам представится.

Седой дедушка в фиолетовом галстуке одобрительно кивает.

– Мария, очень приятно познакомиться, – говорит он. – Признаться честно, Илья столько времени проводит на работе, что в какой-то момент у меня возникли сомнения в том, что дома его вообще кто-то ждет. – Он хрипло смеется над своей ни капельки не забавной шуткой и принимается стучать указательным пальцем по столу. – Прежде чем мы начнем наше плановое совещание, я бы хотел вас, Илья, вместе с вашей очаровательной спутницей пригласить к себе в поместье завтра днем. Как вы на это смотрите?

«В поместье». «Никто не ждет». Тьфу, старый маразматик! Такие, как он, вечно думают, что им все сходит с рук. И как Илья еще здесь работает? Наверное, деньги действительно не пахнут.

– С большим удовольствием, – улыбаюсь я.

– Ну, Маше уже пора. – Макаров для приличия смотрит на часы. – Если позволите… Несколько минут. Я провожу невесту до лифта.

И этот балаган, конечно же, позволяет.

В коридоре я разрешаю себе наконец потрясти руками и размять затекшую шею. Всего минута искусственных улыбок – а щеки, кажется, уже на место не вернуть.

– Ты видел их лица? – спрашиваю у мужчины я. – Они рассматривали меня, как кусок мяса! Боюсь, осталась бы еще не минуту – и меня бы просто сожрали.

– Маша. – Илья внезапно кладет руку мне на спину, пока мы ждем лифт. – Это всего лишь фасад. Они очень богаты, но не скажу, что особенно блещут интеллектом. Поглядеть на тебя несколько раз, пусть даже как на кусок мяса, им будет вполне достаточно. Дай свой телефон.

Недолго думая я протягиваю ему разблокированный смартфон.

– Я вбил свой номер и сбросил у себя, – объясняет мужчина. – Позвоню сегодня вечером. Завтра заеду за тобой в десять.

«Но это же выходной!» – хочется возразить мне, хотя умом я уже понимаю, что увязла по самые уши. И то, как Макаров постоянно повторял, что я ничего не понимаю… Мне нужно выяснить правду и закрыть гештальт, который мешает мне жить уже второе десятилетие.

– Ладно, пока, – завершает разговор Илья, касается губами моего виска и уходит.

Он делал так раньше, и ударившие молнией воспоминания о прошлом заставляют меня застыть на месте, несмотря на то, что подъехал лифт.

В последний момент, когда створки уже начинают закрываться, я забегаю в кабинку, и за мной следом влетает кто-то еще. Это Анна, секретарша Ильи, которую он я еще не знаю, как не уволил. Но девушка очень милая и молодая – при чутком руководстве станет настоящим профессионалом.

– Мария, – она касается грудной клетки, пытаясь отдышаться, – вы не возражаете, если я задам один вопрос?

Лифт начинает движение вниз.

– Да, конечно, – отвечаю я, готовясь к допросу на тему наших отношений с ее боссом.

Но вместо этого девчушка спрашивает:

– Скажите, а где вы купили такой офигенный пиджак?

*

По пути домой я захожу в супермаркет и принимаюсь почти бездумно складывать в корзинку продукты. Красная рыба, картошка, зелень, чеснок… Мои мысли витают совсем в другом мире, ведь я до сих пор не могу поверить, что спустя столько лет встретилась со своей первой любовью. И не просто встретилась – все сотрудники в его компании теперь думают, что я его невеста!

Я начинаю думать, что, возможно, в той старой истории и не было виноватых. Даниил пытался меня защитить от, как он думал, «плохого» Ильи. Илья же пытался сделать так, как будет лучше для всех. Я при их разговорах свечку не держала, хотя сейчас безумно обидно понимать, что твои отношения, похоже, развалились из-за ерунды.

Что смешно, годы спустя ничего не изменилось. Я все так же хочу поколотить обоих и все так же думаю, что не достойна счастья.

На подходе к дому я замечаю знакомое авто. Черный внедорожник припаркован недалеко от подъезда, и внутри Даниил что-то говорит сидящей на заднем сиденье Маше. Девочку я не вижу, но отец над чем-то заразительно смеется.

Свободной рукой стучусь по стеклу.

Соколов замечает меня, и выражение его лица тут же меняется. С веселого и беззаботного на взволнованное. Он опускает окно.

– Привет.

– Привет, – улыбаюсь я.

Что может быть более странным, чем поцеловать парня, послать его, а затем пригласить на ужин?

– Сейчас, подожди, я тебе помогу.

Даниил торопливо выскакивает из машины, на ходу цепляя солнцезащитные очки на рубашку. Я отдаю ему пакеты, а сама помогаю вытащить ребенка из детского кресла.

– Как дела у кнопки? – спрашиваю я малышку.

– Я принесла тебе подарок, – лепечет девочка и лезет в карман за сложенным во много раз немного помятым листочком. – Это рисунок.

– О, это очень приятно! – Одной рукой я разворачиваю бумажку и вижу там нарисованный цветными карандашами портрет. – Спасибо. А кто это?

– Это моя мама. Она умерла, поэтому не сможет прийти в гости. Я принесла ее портрет.

Серьезность, с которой сказаны эти слова, трогает меня до глубины души.

– Тогда спасибо, что принесла мне этот портрет.

– Я хотела, чтобы вы познакомились, – улыбается малышка, как будто это для нее – вполне обычно.

Я беру маленькую ручку и веду девочку к подъезду. Я и предположить не могла, что в мою жизнь вернутся двое мужчин из прошлого, пускай и немного странным способом.