Текст книги "Двое из прошлого (СИ)"

Автор книги: Софи Хард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Двое из прошлого

Глава 1

Это приглашение – произведение искусства.

Я всегда гордилась тем, что мне легко заводить подруг. С друзьями мужского пола было посложнее, но вот с девушками – пожалуйста. В школе нас было четверо: я, Жанна, Настя и Настя Царицына, которую все называли Царек, чтобы как-то отличать от Насти номер один. В университете я подружилась с Леной и Яной. И на работе у нас образовалась своя женская компания. Я уже не говорю о бесконечных языковых курсах и волонтерских организациях.

В общем, по моему скромному мнению, женщины – это лучшее, что случилось с планетой Земля. Пока, конечно, эти самые женщины не собираются выходить замуж.

То, что каждую свадьбу мне как подруге надо серьезно потратиться – это ерунда. Что будущий супруг будет теперь у подруги на первом месте – тоже. Я рада многочисленным деткам, с которыми могу понянчиться за милую душу в любое время дня и ночи.

Нет, самое грустное – это когда свадьба идет за свадьбой, а я на ней по-прежнему та самая одинокая подруга, которая, похоже, никогда не выйдет замуж.

Сначала я воспринимала это как шутку и смеялась вместе с остальными. Куда еще? Я только закончила универ. Знаете ли, на работе столько дел. Муж что, будет ждать меня после танцев и маникюра?

Так и появился образ независимой одиночки Маши Гаврилиной, вытеснив романтичную барышню, которая только и мечтала о том, как бы по уши влюбиться.

Подруги знакомили меня с парнями, не подумайте. Но… мне все как-то не везло. Отношения в реальности оказывались совсем не такими, как я их представляла. И со временем я свыклась с мыслью, что быть «тетей Машей» для двоих с половиной детей Жанны например (третий был на подходе), меня вполне устраивает.

А то, что в октябре мне стукнет тридцатник, так это ерунда. Наверное.

И то, что у меня, скорее всего, никогда не будет вот таких потрясающих свадебных приглашений, тоже.

Недолго думая, я набираю Настю и сразу же после гудков кричу в трубку под звонкую соседскую дрель:

– ЦАРЕК, ЭТО ОФИГЕННО!

– Я ЗНАЮ! – орет мне подруга в ответ, и мы обе смеемся. – Ты заметила золотую фольгу? Боже, эта женщина из агентства пыталась уговорить меня на зеленую.

– Это не та же, что пыталась уговорить тебя на платье «русалочий хвост»?

Царек вздыхает.

– Нет, но той почти это удалось, если ты помнишь.

Я ставлю чайник, достаю из шкафа белый шоколад в виде треугольничков и нарочито громко шуршу фольгой.

– Ах ты, ведьма… – шипит подруга. – Знаешь же, что мне нельзя.

– О чем ты? – Я строю из себя святую невинность. – Это картофель в мундире.

– Я превращусь в картофель в мундире, если ты не прекратишь дразнить меня сладким!

– Почувствуй себя на моем месте, – смеюсь я.

Да, когда-то мне пришлось взяться за себя по-серьезному, но время ограничений давно прошло.

Настя же на диетах всегда превращается в монстра.

Я надкусываю кусочек и стону от блаженства.

– Но вы же все дразните меня своими идеальными парнями! – возражаю я. – Ничего, как-то держусь.

– Машка, я тебе в миллионный раз повторяю: просто скачай себе приложение или сходи на «быстрые свидания». С твоей внешкой любой парень будет твой – только помани.

– Но я не хочу любого, – говорю я и достаю из коробки с чайными пакетиками зеленый с лимонграссом. – Я хочу, чтобы было как в сказке.

– Ты думаешь, у нас у всех сказка? – принимается за старое Настя. – У нас – жестокая реальность, где приходится мириться с самыми разными недостатками. Вот Мишка, он…

– Тратит на тебя слишком много денег, – подсказываю я.

Чай оказывается слишком горячим, и я тут же прикусываю слегка обожженную нижнюю губу. Вот и моя карма за шоколадку.

– Тратит слишком мало на себя! Я когда-нибудь выкину эту его синюю футболку, в которой, если верить его маме, он ходил еще в девятом классе. Но так да, что-то в голову пока больше ничего не приходит.

Настин жених – шеф-повар в дорогом ресторане. Он подстраивается под каждую из ее диет, отчего Царек даже не понимает, как ей удается не срываться.

– Короче, ты искала медь, а нашла золото, – вздыхаю я.

И так у всех моих подруг – один мужчина краше другого. После того, как они установили планку так высоко, сложно найти кого-то такого же достойного.

Я еще раз смотрю на приглашение, но на этот раз с небольшой грустью. Настя – наша Настя – выходит замуж. Эта пацанка, которая даже на выпускной пришла в брюках, теперь наденет белое платье и возьмет фамилию мужа… Так, стоп.

– Царек, ты, кстати, собираешься брать Мишину фамилию?

Господи, пусть она скажет нет.

– Конечно. – Настя фыркает. – Смирнова – не такая уж плохая фамилия.

Но дело совсем не в этом.

– Но… как же ты тогда будешь Царьком? – В моем голосе звучит вселенская грусть. Даже шоколадки больше не хочется.

– Маш, тебе пять лет, что ли? Как моя фамилия в паспорте влияет на то, как вы меня называете?

Но ей не понять. Паспорт – это официально. И паспорт – это надолго, а скорее всего и навсегда.

Теперь вместо Маши Гаврилиной, Жанны Агарян, Насти Зайцевой и Насти Царьковой будут совсем какие-то другие женщины плюс Маша Гаврилина. Просто не пришей кобыле хвост.

– Это… печально как-то, – признаюсь я.

– Не грусти, подруга. Мы обязательно кого-нибудь тебе найдем. Миша сказал, что у него двоюродный брат года два как развелся…

И мы обе смеемся, прекрасно понимая, что разведенный двоюродный брат, вероятно, будет отвергнут мной в течение трех минут после знакомства.

Если вы психотерапевт или достаточно хорошо разбираетесь в психологии, то обязательно спросите: «Маша, у тебя наверняка была какая-то травма?» Мою основную травму зовут Илья. Я его, правда, не видела уже почти тринадцать лет и вряд ли увижу. Мы разминулись так, что вряд ли теперь пересечемся.

Конечно, были парни после него, но все они были не такие. Первая любовь не забывается и остается в памяти, как первая медаль на соревнованиях или первые заработанные деньги.

Я нравилась Илье, несмотря на лишний вес и тихий характер. И нет ощущения прекрасней, чем осознание того, что ты нравишься кому-то такой, какая ты есть.

Наш первый поцелуй был как в кино. Он написал мне записку, в которой пригласил в пустой класс во время большой перемены. Сказал, чтобы я села на парту в полной темноте при опущенных жалюзи, закрыла глаза и не подглядывала.

Прикосновение его губ вызвало во мне трепет такой силы, что я потом еле дошла до кабинета немецкого.

– Так, Маша, – командует Настя, вырывая меня из пучины воспоминаний, – завтра финальная примерка платьев подружек невесты. После нее бери свои шоколадки и запирай в сейф. Если хоть кто-нибудь потом не влезет, я вам устрою.

– Да, ты можешь, – хихикаю я и возвращаюсь к уже подостывшему чаю.

Мне нужно подождать всего месяц, а там выдам последнюю подругу замуж и успокоюсь. Никаких больше свадеб, приглашений, банкетов и тостов. Все вернется на круги своя.

– И, Маш, это… – неуверенно начинает подруга, после чего я чувствую: пахнет жареным.

В смысле, котлеты подгорели!

– Ой, Насть, пять секунд! У меня тут катастрофа.

Я уворачиваю огонь и второпях переставлю сковороду на холодную конфорку. Слава богу, ничего не подгорело – корочка овощных биточков находится на грани характеристики «очень аппетитно».

– Так, – командую я Насте, – я снова с тобой. Продолжай.

Но подруга не отзывается.

– Насть? Что-то со связью?

Бывшая одноклассница прокашливается. В конце концов она выпаливает:

– Слушай, я знаю, что вы друг друга недолюбливаете, но я решила пригласить Даниила. Все-таки это моя свадьба, и мы с Даней до сих пор хорошо общаемся. Обещаю, что это последний раз, когда ты его увидишь…

Но дальше я уже не слушаю. В ушах громко стучит кровь, руки резко перестают слушаться. Перед глазами встает самовлюбленная рожа этого придурка, который находится у меня на втором месте после бывшего в списке «убью и закопаю под забором».

– СОКОЛОВА?! – ору я, перебивая что-то лепечущую Настю.

– Ну да, – соглашается подруга. – Маш, только, пожалуйста, от всего сердца прошу тебя – не подерись там с ним на моей свадьбе. Можешь забить ему стрелку на следующий день за гаражами, если очень захочешь. Ради меня. Пожалуйста, Машутик.

Хорошо, что я уже три года как переехала из нашего района. Не хочется пересекаться с этим уродом даже случайно. Но одно дело притвориться, что не узнали друг друга на улице, и совсем другое – провести в его компании целый день.

– Маш, можешь сделать вид, что это не ты, если хочешь, – предлагает Царек, не дождавшись ответа.

О да, не такая уж плохая мысль! В старших классах я была в два раза толще, постоянно с хвостом и шепелявила из-за брекетов. Полный набор «дурнушки». Неудивительно, что на вальс на выпускном меня никто так и не пригласил. Но я все понимаю.

Теперь я крашусь в платиновую блондинку и влезаю в тот размер, о котором в подростковые годы даже не мечтала. Плюс идеально ровные зубы.

– Я не трусиха, – заявляю я и отодвигаю шоколадку в сторону.

– Даня хороший парень. У вас с ним просто вышло недопонимание.

Явно ощущая, что я сейчас взорвусь, Царек добавляет:

– Ладно, в ваши отношения я лезть не буду. Но, пожалуйста, Маша, давай забудем старые обиды хотя бы на один день. Ради меня.

За стеной вновь раздается дребезжание. Я складываю ладони у груди и протягиваю привычное «оммммммммм». Не знаю, то ли это молитва не убить новых соседей, то ли Соколова на свадьбе.

– В общем, Маш, я побежала. У меня сегодня дегустация закусок. – И Царек отключается.

Когда я иду в комнату, то что-то заставляет меня остановиться в коридоре перед зеркалом в полный рост. Я купила его у какой-то бабули на барахолке, и оно было таким старым, что папа сказал, что как бы там не отражались мертвецы.

Но нет – это всего лишь я. Совсем не такая, как тринадцать лет назад. Ухоженная, подтянутая, с аккуратными чертами лица.

Всего на мгновение задумываюсь о том, какой увидит меня Соколов и что подумает обо мне, но эта мысль быстро уходит.

Глава 2

Как бы я ни относилась к свадьбам, на них всегда ощущается, как легка и прекрасна жизнь. Бокал с шампанским в левой руке, полуторагодовалый ребенок – в правой, за юбку цепляется четырехлетний Манук. Светит солнце, дует легкий августовский ветерок. В общем, сказка.

Я неспешно раскачиваюсь из стороны в сторону, и сидящая у меня на руках малышка попискивает от удовольствия, пока ее родители зажигают на танцполе.

Еще одна хорошая новость: Соколов не приехал. Царек сначала говорила, что опаздывает, но на часах уже почти девять вечера. Судя по всему, горе-одноклассничек решил нас продинамить. Что ж, мне на руку.

Крохотная часть меня негодует, что он не увидит, какой красоткой я стала. Надеюсь, он отрастил пузо и облысел.

Краем глаза ловлю необычное движение у входа в шатер, где проходит праздник. Настя Зайцева – теперь уже Рудакова – в голубом платье подружки невесты радостно подпрыгивает на месте, а затем кидается кому-то на шею. Кому – толком не разглядеть. Народу много, да и на мне висит нехилый такой груз.

Когда гости немного расступаются, у меня от открывшегося зрелища пересыхает во рту.

Приехал, козел.

К несчастью, никаких признаков пивного живота или проплешин на голове. Напротив, если это вообще возможно, он стал еще более привлекательным. Черные густые волосы уложены волосок к волоску. Он всегда был таким высоким?

Но больше всего меня поражает другое – большая татуировка, которая начинается где-то в области шеи и заканчивающаяся у запястья, выглядывая из-под белого манжета.

Я не сразу понимаю, насколько бесстыдно рассматриваю мужчину, но тут же замечаю, что не я одна кидаю на гостя удивленные взгляды. А тут есть на что поглазеть. Мощная шея, широкие плечи, пронзительный взгляд голубых глаз. Таких ярких, что кажется, будто он носит линзы. Но я-то знаю, что это не так.

Это уже не тот мальчишка, с которым мы ссорились на глазах у всей школы. Это какой-то совсем другой мужчина. Сучонок, да он старится как хорошее вино! Готова поспорить, у него даже морщинки в уголках глаз сексуальные, если рассмотреть их поближе.

Он оказывается рядом со мной так близко, будто телепортировался. Сердце начинает биться настолько сильно, что мне становится трудно дышать.

– Маша.

Никакой вопросительной интонации, никаких сомнений. Значит, узнал.

Я не отвечаю. Веду себя так, будто мы виделись вчера, а не тринадцать лет назад. Так, будто Зинаида Аркадьевна сейчас выйдет из кабинета и заберет дневники у нас обоих, а мы этого будто и ждем.

Тогда он добавляет:

– Гаврилина?

И уже здесь от меня не укрывается легкое сомнение. Ах да, меня же облепили двое смуглых детишек.

Я решаю не упрощать ему жизнь.

– Не твое дело.

Соколов надменно улыбается, быстро проводит языком по нижней губе и засовывает руки в карманы классических брюк. Все в его теле кричит о расслабленности – я же, напротив, застываю как каменная, боясь пошевелиться.

– Вот, значит, как?

Манук смотрит на Даниила своими большими глазами как у олененка, но подойти не решается. Заметив это, Соколов достает руки из карманов и садится на корточки, чтобы оказаться с малышом на одной высоте.

– Привет. – Он касается плеча мальчишки. – И как тебя зовут?

– Манук. – И ребенок тут же от стеснения прикрывает лицо ладошками.

– А папу как?

К чему этот кусок дерьма клонит?

– Геворг, – без всякой задней мысли отвечает Манук.

Даниил поднимает на меня глаза и усмехается.

– Тебе всегда нравились парни погорячее.

– Я… Да что ты?.. Да я!..

Вопреки намерениям, я и двух слов связать не могу и теперь выгляжу как идиотка. Красивая, но идиотка.

– Ладно тебе, Маш, тут нечего стесняться, – успокаивает меня мужчина.

Я не могу глаз оторвать от его мускулистой шеи. Выглядит просто… ух. Хочется коснуться кожи и проверить, такая ли она крепкая, как кажется?

Мысленно даю себе пощечину.

– А? – отзываюсь я.

Боже, пожалуйста, пусть он уйдет. Пусть оставит меня в покое раз и навсегда. Не просто же так я все эти годы пропускала встречи одноклассников! К сожалению, ни на одну из них он не явился сам, так что, может, и зря пропускала.

– Ты всегда была немного туговата, но не думал, что с годами станет только хуже. – Даниил подушечкой большого пальца касается носика Манука и выпрямляется. – Выглядишь тоже так себе. Тебя морили голодом, Гаврилина? Или ты теперь?..

Но я оставляю вопрос без ответа. Хватаю Манука за ручку и молча веду малыша в сторону шведского стола. Оскорблений я не потреплю.

Не проходит и нескольких секунд, как я понимаю, что меня преследуют. И молчащий Соколов внезапно оказывается еще хуже болтающего.

Я делаю шаг – он делает шаг. Я тянусь к закуске – он тянется к закуске. Вот он, мой кошмар одиннадцатого класса во всей красе. Я снова будто вешу под восемьдесят, а он со своими приятелями проходит мимо, отпуская едкие комментарии.

Не выдержав, я поворачиваюсь.

– Слушай, можешь отвалить?

– В смысле?

– Не прикидывайся дурачком. Ты приехал на свадьбу к Насте – иди хоть ее поздравь. И ко мне ближе, чем на пять метров, не приближайся. А то я за себя не ручаюсь.

– Набросишься с поцелуями при живом кавказском муже? – ведет бровями недоумок.

Я щурюсь.

– А что, боишься?

– Нет, наоборот, в предвкушении. Давно не дрался, – произносит он с намеком.

К несчастью, затрещину ему отвесить нечем, а детьми как-то размахивать не хочется – мне их еще возвращать.

– Я тебя предупредила, – шиплю я.

– Данька! Соколов! – раздается сзади меня, и я вздрагиваю от неожиданности.

Жанна Агарян на всех парах несется к однокласснику, разведя руки в стороны. Маленькие черные кудряшки подпрыгивают в такт музыке. Пытаясь перекричать громкий бит, девушка сообщает:

– Мы по тебе так скучали! – И кидается мужчине на шею.

Заливисто смеясь, Даниил крутит миниатюрную Жанну в объятиях, но довольно быстро отпускает. Не удержавшись, я хмыкаю, что не прячется от внимательного Соколова.

– Твои? – кивает он на детей, обращаясь к Жанне.

Вот зараза – значит, с самого начала все понял! Просто издевался.

– Собственные! – Девушка выставляет в воздух указательный палец. – И на подходе еще один.

– Поздравляю! – кричит Соколов.

Следом, покачивая бедрами, подходит Геворг с мартини в одной руке и канапешкой в другой.

– Я бы пожал тебе руку, брат, но обе заняты, – улыбается он Даниилу своей ослепительной улыбкой.

Муж Жанны – огромный, я бы даже сказала, пугающе огромный армянин, и я впервые вижу, чтобы рядом с ним находился кто-то, кто бы не выглядел карликом.

Сама не знаю, почему не ухожу. Но что-то держит меня у этой компании, заставляя прислушиваться к разговору.

– Ты та-ак возмужал! – Жанна хлопает в ладоши. – Нет, не пойми неправильно, ты и в школе был душкой. Но сейчас просто полный пакет! Скажи, много времени проводишь в качалке?

– Предпочитаю бассейн, – отвечает Даниил и снова смотрит прямо на меня.

Черта с два ты заставишь меня покраснеть! Грязный, противный…

– Маша тоже любит плавать. Правда, Маша?

Это, наверное, напоминание об обидной кличке «Моржиха». Но, как можно догадаться, звали меня так отнюдь не за любовь к воде.

Я в ответ только скриплю зубами.

– Пойду поздороваюсь с Настей. – Даниил касается Жанниной спины и растворяется в толпе.

– Вот урод! – не выдерживаю я.

– Так, – настораживается Жанна, – дай мне сюда детей, а то покалечишь.

Маленькая Анни уже тянет руки к матери, так что я безропотно подчиняюсь.

– На, выпей лучше. – Подруга вручает мне полупустой бокал с пузырьками, который я поставила на стол, чтобы взять закуски.

– Жанна, ты слышала?! – возмущаюсь я. – Про бассейн – это он специально! Вот маленький…

– А как по мне, вполне себе хороший мужик, – встревает Геворг, похлопывая сына по кудрявой макушке.

– Вот! Мой муж плохого не скажет.

– Он вообще ни о ком никогда ничего плохого не скажет, – бормочу я. Жаннин муж даже в навозной мухе найдет тысячу достоинств.

Мой взгляд снова безошибочно находит гостя, которого лучше бы глаза мои не видели. На этот раз он в противоположном конце шатра обнимается с невестой и обменивается с ней какими-то восторженными репликами.

Моя жизнь стала кошмаром в тот самый день, когда Даниил Соколов перевелся в нашу школу. Новички в старших классах – редкость, поэтому своим появлением Соколов привлек пристальное внимание сразу всей параллели и учителей. Его обожали. С ним хотели дружить. Мальчишки хотели быть в его команде по волейболу на физре. Девчонки мечтали, чтобы он пригласил их на свидание.

Я же мечтала, чтобы он оставил меня в покое.

Но нет. В какой-то момент я стала для этого урода мишенью, целью номер один. Злые слова, жестокие шутки – это одно, но именно из-за него мы расстались с Ильей, и это я не могла ему простить. Мы были созданы друг для друга, а он… Илья так и сказал: «Соколов заставил меня отказаться от тебя. Спрашивай с него».

И я пошла в атаку. Подкараулила мерзавца после школы, повалила в снег всем своим большим телом и принялась молотить по чем попало. Придурок же только смеялся. Видел, как слезы катятся по моим щекам, и наслаждался моей болью.

Но я не плохая подруга. Я не стану портить Насте свадьбу только потому, что Соколов когда-то испортил жизнь мне. Если он рассчитывает на еще одно шоу, то не дождется: я изменилась не только внешне.

– Боже, Маша, давай лучше обратно бокал, – суетится вокруг Жанна. – Ты сейчас его так сильно сожмешь, что он лопнет!

– Посуда бьется к счастью, любовь моя, – комментирует ее муж.

– Сходи лучше потанцуй, – говорит Жанна, все-таки вырвав шампанское из моих рук.

В тот самый момент, когда я ступаю на танцпол, музыка сменяется, и я оказываюсь в ворохе мгновенно образовавшихся парочек. Один из друзей жениха – имя я, к сожалению, не запомнила – находит меня глазами, и мы как двое одиночек соединяемся в неловком танце.

– Костя, – представляется мужчина, наверняка догадавшись, что я не помню, как его зовут. – А вы Мария?

– Маша, – поправляю его я. – И можно на ты. Спасибо что спас меня, Костя. А то снова кажется, будто я на школьном выпускном и никто меня не пригласил.

За смешком я стараюсь скрыть нервозность.

– Ты такая красивая, Маша. – Костя чуть сильнее сжимает руки у меня на талии. – Не верю, что совсем никто не пригласил тебя. Думаю, ты льстишь себе. К такой девушке, как ты, должна выстраиваться очередь из кавалеров.

– О нет, – я снова не удерживаюсь от смешка, – в школе я была совсем другой. Не такой… привлекательной. У меня были скобки и косички, и вообще полный набор… – С моих губ едва не срывается «неудачницы», но я вовремя останавливаю себя.

– Думаю, ты понравилась бы мне и такой, – улыбается мой партнер.

Мне нравится этот момент обыденности. Обычный парень – светловолосый, в очках и кремовой рубашке – и обычная я. Мы просто танцуем как нормальные люди. Может, в нем нет ничего особенного, но подруги правы: мне пора перестать оценивать мужчин будто породистых жеребцов. Мне вполне хватит кого-то среднего, удобного.

– О, ну это ты словами-то не разбрасывайся, приятель, – раздается над ухом знакомый голос.