Текст книги "Мечты сбываются (ЛП)"
Автор книги: Софи Джордан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Софи Джордан
Мечты сбываются
Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru
Аннотация
Помолвлена с одним…
Всю ее жизнь окружающие даже не сомневались, что Пейджет Эллсворт, дочь викария, выйдет замуж за младшего сына графа Уиннингема. А когда тот отправился на войну со старшим братом Джейми, в словах и обещаниях нужды не было. Она дождется.
Но предначертана другому…
Прошло четыре года, и смерть отца вынудила Джейми вернуться домой, оставив брата сражаться на передовой на другом конце света, чтобы принять титул нового графа. Раздражающий, приводящий в бешенство, сексуальный Джейми заставляет Пейджет усомниться в своих чувствах. Мимолетная встреча, один разговор с ним пробуждает страсть в ее душе. Когда простой поцелуй на ежегодном балу по случаю Дня святого Валентина выходит из-под контроля, Пейджет понимает, что мужчина, которого она терпеть не могла, тот самый, кто ей нужен… но отринет ли она все, что считала правильным, чтобы завоевать мужчину своей мечты?
Глава 1
Она не могла больше откладывать.
Как бы сильно ни надеялась Пейджет отсрочить это на день, а лучше на две недели, ждать больше было невозможно. Если вскоре не окажется дома, зимние ветра проморозят ее до костей. Тяжело дыша, она сделала последние шаги, принесшие ее на гребень холма, с которого открывался вид на раскинувшийся Уиннингем-мэнор. Беззащитное перед стихиями на вершине, шерстяное платье закрутилось вокруг ног.
Пейджет сглотнула комок в горле. Последний месяц граф Уиннингем собственной персоной пребывал в поместье. В деревне только его и обсуждали. У всех на языке было его имя. Все гадали, когда же он появится. Посетит ли воскресную службу. Или даже ежегодное празднование Дня святого Валентина. Все просто жаждали хоть мельком его увидеть.
Все, кроме нее.
Тяжело вздохнув, она сдула прядь светлых волос, падавшую на лицо. Каждое воскресенье она сидела на передней скамье в церкви, не отрывая глаз от священника, чинно сложив руки на коленях и внутренне готовясь к оживленным шепоткам, которые означали бы, что прибыл давно ожидаемый граф.
До сих пор этого не произошло.
Пейджет отчаянно надеялась, что он не посетит праздничный прием у баронета в честь Валентинова дня. Ежегодный праздник всегда был таким счастливым временем. Воспоминание о нем неизменно связывалось у девушки с Оуэном и Брандом. Но не Джейми. Никогда с Джейми. Он ни разу не снизошел до личного присутствия. Задрав свой аристократический нос, свысока смотрел на подобные провинциальные гулянья. Не то что Оуэн и Бранд.
Пейджет смахнула горячие слезы при воспоминании о друзьях. Оба покинули ее. Один умер. Другой сражался на войне на другом конце света. Они должны быть здесь. И тот, и другой. Оба.
Мысленно всплыл образ Джейми: горделивая походка, сложенные за спиной руки, выражение сурового самообладания – ничего похожего на душевность Бранда или игривость Оуэна. Он был чопорным, как истинный граф, даже когда им не являлся. Что-то темное шевельнулось в ее сердце. Может, он всегда знал, что титул достанется ему. В конце концов, Бранд всегда был хилым и хрупким.
Прогнав горькие мысли, Пейджет схватила ручки корзинки. Аромат теплых бисквитов достиг ее ноздрей и, вдохнув его, она начала спускаться с холма.
Она не будет первой, кто посетит графа. Ее отец, конечно, уже это сделал. Обязательный визит вежливости. Обычно дочь сопровождала его, но в этом случае отказалась, сославшись на мигрень. Сидеть в роскошной гостиной Уиннингемов без Бранда или Оуэна… зная, что именно Джейми был новым графом…
Она не смогла бы это выдержать.
Отец косо посмотрел на нее, когда Пейджет, которой это все претило, заявила, что не нанесет визит графу с традиционной корзинкой лимонных бисквитов собственного приготовления, которыми угощала всех по любому поводу. Рождение нового ребенка, оглашение помолвки, встреча с родственниками. Новый граф, вернувшийся домой после нескольких лет войны, заслужил корзину хорошей выпечки, и отцу это было хорошо известно. Ей было хорошо известно.
В утреннем свете все было тихо. По озеру скользили лебеди, от них широкими кругами расходилась слабая рябь. Пейджет уже видела широкие двойные двери особняка.
Граф Уиннингем. Джейми стал новым графом. Эта истина грохотала в ее голове, словно искала место, где могла обосноваться. Милый, добрый Бранд лежал в могиле на семейном кладбище на другом конце обширных владений. Он никогда не был сильным для этого мира. Никогда не был достаточно крепким, чтобы поддержать игру с ней или Оуэном. Они с Оуэном всегда за ним возвращались. Как бы Бранд ни пытался, он всегда был больше тенью, чем человеком.
Сейчас титул принадлежал Джейми. Неразговорчивому и раздражающе идеальному Джеймсу. Он всегда смотрел свысока на Оуэна, никогда не давая забыть, что тот был его братом только наполовину. Всегда свысока смотрел на нее, дочь простого викария.
Непрошено вспыхнули воспоминания, как Джейми наткнулся на Бранда и Оуэна, седлавших после обеда верховых в конюшнях. Она крутилась рядом, пританцовывая на месте от волнения. Друзья обещали позволить ей прокатиться на новой чистокровке.
– Вот как, Бранд? Ты наследник отца. Ты не должен быть настолько глупым и водиться с девчонками ее сорта. Я ожидал подобного отсутствия ума от Оуэна, но не от тебя.
Она не дала Оуэну возможности выступить в ее защиту, а сразу отправила сухую навозную лепешку прямо в лицо Джейми. Поступок полностью опрометчивый. Даже для ребенка нежных лет. Она дочь викария и не должна быть настолько глупой. Ей надлежало пожалеть о своем поступке и немедленно извиниться. Но, конечно, она этого не сделала.
Вместо этого подбоченилась и выпятила подбородок.
– Тут и еще найдется, нудный педант!
Джейми счистил с лица грязь и надменно смерил ее взглядом. Старше всего на три года, он возвышался над ней башней.
– Это лишь подтверждает мою правоту в том, насколько вы неподходящая компания моим братьям.
Шпилька достигла цели. Колет до сих пор. Теперь она должна вести себя лучше и показать, насколько достойной и воспитанной может быть… в отличие от некоторых высокомерных аристократов.
Теперь этот напыщенный павлин вернулся домой, поскольку Бранд умер, а Оуэн пропал, сражаясь с мятежниками за океаном. Вопиющая несправедливость.
Пейджет крепче сжала ручку корзинки и постучала в массивную парадную дверь.
Мистер Джарвис, дряхлый дворецкий, открыл незамедлительно.
– Мисс Эллсворт, – чинно поприветствовал он, окинув гостью взглядом с головы до пят. Его глаза блеснули, когда наткнулись на корзинку, и Пейджет не сомневалась, что он стащит оттуда один из ее злосчастных бисквитов, прежде чем они попадут в руки графа.
– Здравствуйте, мистер Джарвис. Лорд Уиннингем принимает?
– В данный момент его нет. – Он выдержал паузу, все еще не сводя глаз с корзинки. – Мне забрать вашу передачу? Я прослежу, чтобы его светлость получил ее по возвращении.
Сердце пропустило удар от счастья, и она, не мешкая, всучила дворецкому корзину.
– Будьте так любезны, мистер Джарвис.
Да, она трусиха, зато не столкнется с Джейми лицом к лицу и не станет притворяться, что счастлива его возвращению. Нахлынуло облегчение. Пейджет со спокойной душой скажет отцу, что выказала свое уважение.
Джарвис кивнул.
– Разумеется. Благодарю, мисс Эллсворт. Я прослежу, чтобы корзинку вернули.
Кивнув и пробормотав слова благодарности, она поспешно спустилась по широкому крыльцу, стреляя глазами по сторонам, словно мог появиться граф собственной персоной и воспрепятствовать ее бегству.
С каждым шагом, удалявшим ее от имения, дышать становилось легче и напряжение отпускало плечи. На вершине холма Пейджет остановилась у старого дуба и оглянулась назад, пальцы впились в неровную кору, когда она увидела огромное поместье, вонявшее богатством и привилегированным положением.
Слезы брызнули из глаз при мысли об Оуэне. Он имел такое же право вернуться домой, как и Джейми.
«Пожалуйста, убереги его, спаси и сохрани живым и здоровым».
Ее снова поразила несправедливость всего этого. Джейми вернулся, но Оуэн остался в Индии, сражаясь за свою жизнь, пока слуги усердно прислуживали его «бедняжке» брату. Она читала газеты. Знала об ужасах, царивших за границей. Никто не щадил мирных жителей. Невозможно представить, насколько там опасно для солдата.
С силой вытерев глаза, Пейджет зашагала дальше, стремясь уйти от дома, нагнавшего такие мрачные мысли. Когда в ней нарастала печаль, она сочиняла Оуэну пространное письмо. Она знала: маловероятно, что оно действительно доберется до адресата. Или, скорее, догадывалась, учитывая, что он прекратил ей отвечать. Она получила лишь три письма вначале, несколько лет назад. А после – ничего, молчание. Но Пейджет все писала Оуэну, убеждая себя, что, если он получит даже часть писем, это может его подбодрить.
Сморгнув слезы, она решительно тряхнула головой. Преисполненная намерением вернуться домой и написать новое письмо, она крутанулась на пятках и врезалась в твердую стену.
Пейджет пошатнулась. Сильные руки вернули ее в вертикальное положение, опалив жаром через рукава плаща и платья.
У нее перехватило дыхание.
– Ох! Простите… извините… я не…
Неловкие извинения умерли, когда взгляд поднялся на лицо перед ней.
– Джейми, – вырвалось прежде, чем она вспомнила, что должна обращаться к нему более формально. Лицо залило краской. Теперь он граф, да и прежде они едва ли были друзьями. Напротив. И он ждет, что она будет более осмотрительной.
– Мисс Эллсворт. – Четко и правильно произнесенная фамилия взбесила ее. Мужчина убрал руки и отстранился, резко шагнув назад. Его голос был ниже, чем помнилось. Пейджет чувствовала его глубину. Как физическое прикосновение… ее натянутые нервы словно пощекотало перышком.
Девушка моргнула, запрокинув голову. Он всегда был такой высокий?
Она готовилась к этому моменту. Знала, что он придет, хоть и такой нежелательный. Знала, что встретит Джейми где-то в деревне. А сейчас… не была готова столкнуться с ним нос к носу.
Она помнила юного неуклюжего лордика. Щенок вырос, судя по лапам.
– Лорд Уиннингем. – В этот раз она использовала более приличествующий тон.
Так они и стояли, неловко таращась друг на друга. Его лицо было жестким, словно высеченным из гранита. Кожа загорелая. Затем ей пришло в голову, что он вовсе не выглядел неуклюжим. Только этого не хватало. Джейми выглядел совершенно непринужденным и расслабленным. Он снисходительно окинул ее взглядом сверху вниз. Она заметила в бирюзовых глазах намек на любопытство, когда он оценивал изменения, произошедшие с ней за четыре года.
Пейджет попыталась не суетиться, разглаживая ладонями платье. Она сомневалась, что сильно изменилась, всего лишь стала более взрослой версией девчонки, которую покинули графские сыновья. Джеймс – не думая, а Оуэн – поцеловав. Это был первый и последний поцелуй в ее жизни.
Пейджет вынуждена была нарушить тишину:
– Вы выглядите… неплохо, милорд.
Он выглядел лучше, чем «неплохо». Признавать не хотелось – да и немного пугало его воздействие на нее, – но выглядел он настоящим красавцем. Сильным и мужественным. Уверенная, что и в половину не выглядит так безукоризненно, она отчаянно хотела привести в порядок волосы.
Уиннингем резко кивнул, но комплимент не вернул. Разумеется. Ведь потребуется быть вежливым с человеком, которого он считал ниже себя.
– Примите мои соболезнования в связи с кончиной вашего брата, милорд. – Пейджет должна была произнести эти слова. Даже считая, что, возможно, больше нуждалась в соболезнованиях. Именно она составляла компанию Бранду в последние годы. Пока другие девушки в деревне резвились и обзаводились мужьями, она бессменно оставалась подле Бранда, читая тому и играя на фортепиано, и наблюдала, как тяжело ему дается каждый вдох. Под конец друг был таким бледным и хилым, что она не могла представить, как воздух попадает в его тощую грудь.
Ее слова были не в состоянии расшевелить нынешнего графа. Тот ошеломленно взирал на нее, словно они незнакомы. Думается, так оно и было. С тех пор, как Пейджет исполнилось семь, все свое свободное время она проводила с Оуэном и Брандом. Он фактически не знал ее. Ни тогда, ни сейчас.
Уиннингем отвел взгляд, его глаза цвета моря устремились к дому. Она изучала его профиль: четко вылепленный нос, хорошо очерченные губы. Даже когда они поджаты, она могла видеть, что нижняя губа у него пухлая. Другое дело, что раньше не замечала. Конечно, его губы не изменились.
– К лучшему, я полагаю, – пробормотал он.
К лучшему? Смерть Бранда была к лучшему? Он не мог иметь в виду это.
Зашипев, Пейджет распрямила плечи.
– Что вы хотите сказать?
Граф снова повернулся к ней, подняв глаза цвета морской волны.
– Он и так слишком долго страдал…
– Могу заверить вас, что он не считал смерть для себя к лучшему.
Он наклонил голову, выражение лица стало довольно напряженным, когда он изучал ее. Не так уж много изменилось. Он всегда смотрел на нее так пристально. Всегда так серьезно. Даже в детстве.
– В самом деле?
Пейджет продолжила:
– Поскольку вас тут не было, позвольте вас просветить. – И сама понимала, что нечестно было бросать в него это обвинение. Нельзя же в самом деле упрекать его в том, что он отсутствовал, потому что был на войне? Если она винила его, то должна и Оуэна тоже.
Граф перекатился с пяток на носки. Это движение заставило его выглядеть еще внушительнее. Грудь необъятная, широкая.
– Умоляю, продолжайте.
– Бранд не хотел умирать. Каждый вдох был борьбой за следующий. Он хотел жить. – Буря эмоций опаляла, глаза невыносимо жгло, но ее было не остановить. – Он говорил о завтрашнем дне. О том, что хотел сделать. Жениться. Обзавестись детьми. Снова увидеть Оуэна. – Губы задрожали. – Даже увидеть вас, милорд.
Его хладнокровие дало трещину. Что это, гнев? Боль? Раскаяние? Выражение исчезло слишком быстро, чтобы она могла определить. И тогда она перестала себя сдерживать. Глядя на непримиримое выражение, снова сквозившее в его взгляде, Пейджет поняла, что ее слова его не тронули.
Он втянул в себя воздух.
– Полагаю, я должен вам за все долгие часы у постели моего брата, мисс Эллсворт.
Она оскорбленно отшатнулась.
– Должны мне?
– Да. Не смею позволить, чтобы ваше время и внимание к Бранду осталось не оплаченным. Вы были с ним, когда ни одного из родственников не оказалось рядом. Я более чем счастлив компенсировать вам…
Рука резко взлетела. Пейджет не смогла себя остановить. Даже подумать не успела, прежде чем ладонь громко хлестанула его по щеке.
Голова графа дернулась в сторону. На смуглой щеке мгновенно проступил белый отпечаток.
На нее нахлынул ужас. Ладонь жгло в том месте, где она соприкоснулась с его лицом.
Его глаза сверкали, когда он свысока смотрел на нее, легко касаясь пальцами болезненного места.
– Некоторые вещи, похоже, не слишком изменились.
Глава 2
Пейджет не сбили с толку его слова. Или самодовольный тон. Он имел в виду, что именно она не изменилась. В его глазах она была маленькой дикаркой, которую он всегда критиковал.
Все еще кипятясь от предложения графа заплатить ей за уход за Брандом – ее другом, – Пейджет проигнорировала внутренний голос, настаивавший, чтобы она извинилась.
– Наоборот. – Она кивнула, ярость не утихала. – Вещи все время меняются. Люди меняются. – Она умышленно окинула его оценивающим взглядом. – Становятся хуже.
Более заносчивыми. Еще более невыносимыми.
Джейми оторвал руку от лица, глаза цвета морской воды заледенели, пройдясь по ней.
Выпустив пар, Пейджет чопорно кивнула.
– Доброго дня, милорд.
Проходя мимо него, она гневно чеканила шаг, спускаясь с холма. Все прошло даже хуже, чем она могла представить. Она правда его ударила. Ей нужно извиниться. Только не сейчас. Сейчас она не могла. Поэтому просто удрала.
Низкий голос последовал за ней:
– Вы даже не потрудитесь спроситься об Оуэне?
Только этому вопросу было под силу стать у нее на пути. Пейджет застыла, позвоночник напрягся. Она не хотела попасться на приманку. Не хотела поворачиваться и снова оказаться с ним лицом к лицу. Она содрогнулась.
Но также не хотела упускать возможность узнать от него что-нибудь об Оуэне. Что угодно, например, что до него дошло какое-нибудь из ее бесчисленных писем.
Пейджет медленно обернулась и направилась к Джейми, внимательно изучая выражение его лица. Что-то шевельнулось внутри при виде красного отпечатка ладони на щеке.
Пейджет облизнула пересохшие губы.
– Как он?
– Жив, – ровным тоном ответил граф. – По крайней мере был в последний раз, когда мы виделись. – Так холодно. Скупо. Его это вообще волнует?
– А он… – Говорил обо мне? Она хотела сказать, спросить именно это, но не могла заставить себя произнести слова, которые бы выдали ее. Показали бы все сомнения и неуверенность, которые она чувствовала перед мальчиком, которого любила всю жизнь. Мальчиком, за которого, как представляла, однажды выйдет замуж. Потому что никто и никогда не понимал и не принимал ее так, как Оуэн… девочку, которой было удобнее бегать по холмам босиком. Казалось таким естественным, что они всегда должны быть вместе. Естественно для нее и всех остальных.
Вместо этого она спросила:
– Он получил мои письма?
Джейми уставился на нее, его взгляд пронизывал.
– Да.
Сердце встрепенулось. «А он никогда не писал». Не важно, что она сомневалась в их будущем – должны ли они сочетаться браком, – она по-прежнему за него волновалась. Мог же он сочинить хотя бы одно письмо.
– Все?
– Ну, я же не могу знать, сколько вы их написали? – возразил Уиннингем.
Пейджет почувствовала, как заливается румянцем.
– Нет. Нет, конечно. – Он продолжал выжидающе смотреть на нее, но она не хотела вдаваться в подробности и объяснять, что писала Оуэну каждую неделю. Иногда чаще. По крайней мере поначалу.
За последнее время она не отправила и половины посланий, которые настрочила… ненавидя мысль, что они не будут прочитаны. Она писала их и запирала в столе.
И было кое-что еще, в чем Пейджет могла признаться только себе. Она боялась, что если отправит их, то они могут добраться до Оуэна. Что он прочтет ее слова и почувствует, что она уже не та девушка, которую он оставил позади. Возможно, по каракулям ее почерка, в словах, произнесенных и невысказанных, услышит ее неуверенность в том, что они по-прежнему так прекрасно подходят друг другу. Что то, что у них когда-то было, всего лишь детская фантазия. Возможно, обнаружит ее надежду на то, что он забудет свое обязательство и преданность ей.
– Он писал вначале. – Пейджет снова облизнула губы. – Что-то случилось, что вынудило его прекратить?
– Да. – Джейми помолчал, хмурясь и глядя на нее так, словно она была тупой. – Война случилась.
Она кивнула, уставившись на свои руки, чувствуя себя жалкой.
– Конечно. Я должна была понять.
Словно в состоянии заглянуть ей в мысли, граф шагнул ближе, мягко шепнув:
– Он вас не забыл.
Она резко с шипением втянула в себя воздух. Слова навалились на нее бременем, нести которое она не желала. Несомненно, граф считал, что предлагает ей утешение. Напротив. Казалось, петля только туже затягивается на шее.
– Это… – Пейджет искала правильные слова. – Это приятно слышать.
– Уверен, ваше окончательное воссоединение будет очень счастливым. – Поморщившись, он поднял руку к щеке. – Не сомневаюсь, что не таким, как наше.
Знакомый жар сполз со щек на шею. Внезапно принести извинения стало не так трудно.
– Не очень хороший поступок с моей стороны.
Джейми наклонил голову.
– Я оскорбил.
Он извиняется? Она повернула голову на бок, изучая его, и внезапно поняла, что Джейми никогда прежде не перед кем не извинялся. Особенно перед такими, как она.
Они стояли на месте, на почтительном расстоянии друг от друга на открытом воздухе, но атмосфера интимности перекрыла перепалку. Пальцы нервно похлопывали по платью. Ветер поднял свободные завитки волос и бросил ей в лицо, напомнив, какой растрепанной она, должно быть, выглядит. Пейджет собрала светлые пряди и заправила их за ухо.
Пульс тревожно забился на шее.
– Надеюсь, вы вполне освоились в доме, лорд Уиннингем.
– Что еще можно ожидать, когда я занял место умершего брата, а второго оставил рисковать шеей на поле боя на другом конце света. Чувствую себя злодеем из дешевой пьесы.
Пейджет моргнула.
– Вы не выбираете выражений.
Он пожал плечами.
– А смысл? Я могу прочитать в ваших глазах то, что думают многие другие.
Пейджет распрямила плечи.
– И что же это?
Он ступил ближе. Она осталась стоять на месте.
Его пронзительный взгляд быстро прошелся по ней, бегло осмотрев, прежде чем вернуться к ее лицу. Граф вглядывался в ее глаза, словно убеждаясь, что неназванное чувство, которое он упомянул, там было.
– Вы думаете, что это я должен гнить в земле. Или на поле боя. В любом случае я не подхожу или не имею право быть здесь.
Пейджет задохнулась.
Джейми невесело усмехнулся, прекрасно очерченные губы изогнулись.
– Перестаньте. Не надо смотреть так потрясенно. – Джейми нажал пальцем на подбородок и закрыл ей рот.
Тепло и понимание распространилось от этой единственной точки контакта. Она отскочила на шаг.
– Уверена, это не п-правда.
– Я никогда никому не нравился. – Он многозначительно посмотрел ей в глаза, и Пейджет поняла, что он подразумевает, что никогда не нравился ей. И как она могла отрицать такое утверждение? Это была правда.
– А вы хотите нравиться? – с сомнением спросила Пейджет, уже зная ответ. Не хотел.
Он никогда не вел себя подобно тем, кто надеется быть в фаворе у других.
Внезапная вспышка в его глазах сказала ей, что он тоже знал.
– Я нужна отцу. Приятно было снова повидаться, лорд Уиннингем. – О, как она еще не поперхнулась этим титулом! Развернувшись, Пейджет ушла, не дожидаясь его ответа.
Ей показалось, что она услышала, как он прошептал «до свидания» и что-то еще -
другие слова потерялись на ветру. Затылок защипало, и она почесала его, не сомневаясь, что чувствует именно его взгляд.
Она ускорила шаг.
Джейми наблюдал, как дочь викария поспешила прочь. Губы скривились. Он подозревал, что она побежала бы, если бы могла. Если бы это не было полнейшим пренебрежением правилами этикета, подхватила бы юбки и помчалась от него так быстро, как только могли унести ее ноги.
Девушка была такой же и даже лучше, чем он помнил. В ней все еще был вызов. В этом упрямом наклоне подбородка. В искрах света в ее темно-карих, почти черных глазах. Она была как надутый пакет, готовый рвануть, излив вздорный характер. Он смотрел на ее красивую фигурку, живо удалявшуюся от него. Пейджет по-прежнему была девчушкой, бросившей навоз ему в лицо.
Джейми вздрогнул от воспоминания. Он это заслужил. Он напоминал высокомерного щенка, исполненного ревности. Горько ощущать себя изгоем в собственной семье. Но так было всегда. Его положение постоянно оставалось неясным. Бранд был наследником, а Оуэн любимым сыном от второго брака отца… любовного союза. Оуэн даже обладал титулом. Он стал лордом МакДауэллом, унаследовав от матери графство в Шотландии.
Джейми всегда чувствовал себя лишним. Незаметным. То обстоятельство, что Бранд и Оуэн предпочитали друг друга – и даже дочь викария, – лишь убедило его в чувстве оторванности от своей семьи.
А затем была Пейджет Эллсворт. Девчонка-сорванец и вечная заноза. Братья ее обожали. Носились за ней как щенки. Не за ним. Даже если бы они дали ему место в своем уютном маленьком трио, он бы отказался, не желая быть еще одним ее слепым обожателем.
Разрушительная гордость. Сегодня ее всплеск побудил спровоцировать Пейджет. Джейми покачал головой и сцепил руки за спиной. Он много добился. Прошли годы. Он не позволит себе испытать старое недовольство. Бранда больше нет. А Оуэн…
Рот заполнил кислый вкус. Брат все еще там. Сражается за свою жизнь. Джейми вынужден был вернуться домой. Он пытался остаться, не желая покидать Оуэна, но полковник приказал ему уехать, когда они получили весть о смерти Бранда. Джейми закрыл глаза и потряс головой, прогоняя воспоминания об их последней встрече. Безжизненный взгляд Оуэна, когда он отвернулся от брата.
«Ты скоро вернешься домой, Оуэн», – сказал он, но даже в собственных ушах обещание вышло жалким.
Оуэн не оглянулся, закинул на плечо винтовку и твердым шагом ушел прочь. Он двигался в ногу с другими четырьмя солдатами из полка, которых выбрали за поразительно меткую стрельбу. Они должны были выследить мятежных сипаев [1], удерживавших в заложниках нескольких торговцев с семьями. Это была карательная миссия. Его брат стал в этом довольно искусен. Его использовали почти исключительно как ассасина.
Уиннингем сомневался, что мисс Эллсворт даже узнает Оуэна, когда тот вернется. Он был уже не тем мальчиком, который ее покинул.
Джейми открыл глаза и уставился вслед удаляющейся фигуре Пейджет. По крайней мере, она не изменилась. Ему это доставило удовольствие. Она стала именно той женщиной, о которой он мечтал. Страстной. Сильной. Полной жизни.
Такую женщину заслуживает Оуэн, когда вернется домой. Такая сможет напомнить ему о жизни и радостях и заставит забыть темные дни, когда приходилось убивать или умирать.
Такую женщину Джейми собирался держать на расстоянии вытянутой руки. И не важно, насколько она его очаровала.
Не важно, как сильно она всегда ему нравилась.
***
«Дорогой Оуэн,
Я видела сегодня Джейми. Он бодр и крепок, и это наполняет меня верой, что ты тоже здоров и скоро вернешься к нам. По его словам, ты получил мои письма, и я молюсь, чтобы они принесли тебе некоторое утешение. Я знаю, что ты скоро будешь дома и когда-нибудь мы сможем…»
Пейджет замерла над страницей, неуверенная, что написать, что сказать дальше. Она не хотела давать никаких обещаний, но при этом письмо как минимум должно быть теплым и любящим. Ведь Оуэн борется за выживание на другом континенте. Она не хотела быть жестокой. Или бесчувственной. Нужно дать ему надежду и воодушевить.
Вздохнув, Пейджет встала из-за стола, решив закончить письмо позже. Прогулка прояснит мысли. Во всяком случае, пока погода позволяет. Низкое хмурое небо нависало все утро, угрожая поймать ее в ловушку стен на остаток дня. Она больше не позволит серым небесам себя пугать.
Пейджет пошла по узкому коридору к экономке, миссис Доннели.
– Я собираюсь на прогулку.
– Дождь начнется, – предостерегла миссис Доннели.
– Я недолго.
Экономка покачала седой головой.
– Промокнешь же до нитки.
У двери Пейджет завернулась в плащ и натянула капюшон.
– Не впервые. Если я буду ждать солнечного дня, то никогда не выйду из дома.
Миссис Доннели наградила Пейджет одним из своих «грозных» взглядов. Все эти годы подобные взоры не наводили страха. Миссис Доннели выступала в роли ее матери, воспоминаний о которой у Пейджет было совсем мало, и, никогда не имея собственных детей, экономка была чуточку снисходительной.
– У тебя не будет таких пухлых щечек, когда свалишься от малярии. Айе, вероятно, ты умрешь.
– Верно. – Пейджет мрачно кивнула. – В гробу у меня пухлых щек точно не будет.
– Ах, дерзкая девица. Тогда вперед. Возможно, одолеешь надвигающийся потоп. – Экономка махнула рукой в сторону окна.
– Я не пойду далеко, – с улыбкой пообещала Пейджет и ступила навстречу раннему утру. Торопливо шагая, она унеслась мыслями к недописанному письму, оставленному на столе.
Тем не менее, мысли на нем долго не задержались, а скользнули в другом направлении. Джеймс. Джейми. Нет – граф Уиннингем. Она должна приучиться думать о нем именно так, чтобы не дать маху и снова так фамильярно к нему не обратиться.
Пейджет стянула с головы отороченный мехом капюшон. Тело быстро согрелось, когда ноги шли знакомой тропинкой. Она дошла до той части дороги, вдоль которой выстроились яблони. Зимой голые ветки встречались и переплетались над головой, создавая впечатление балдахина. Она любила растянувшиеся деревья, даже когда на них не было листьев. Это одно из первых воспоминаний после переезда в Уиннингемшир.
Она помнила, как спускалась по тропинке между родителями и высматривала в балдахине ветки. Это было изумительно. Скорее сон, чем реальность. Ей казалось, что она попала в одну из волшебных сказок, которые мама рассказывала на ночь. Яблони были в полному цвету. Легким дуновением ветер поднял лепестки в воздух. Несколько попали ей на ресницы, и маленькая Пейджет представила, что входит в границы некоего королевства фейри. А впервые увидев Уиннингем-мэнор, она в этом убедилась. Пейджет представляла, что в огромном каменном мавзолее живет принцесса, и с разочарованием приняла новость, что там обитают только принцы. Три принца, слишком взрослые, чтобы играть с ней. Она печально улыбнулась – во всяком случае поначалу. Шестилетнему Оуэну не было времени на трехлетку. Но уже когда ей исполнилось семь, она никуда не ходила без Оуэна и Бранда. Вечно молчаливый Джейми держался особняком.
Позади нее заскрипели колеса экипажа, сопровождаемые тяжелой поступью копыт. Пейджет сошла на обочину и подождала, узнав коляску сэра Джона. Экипаж замедлил ход и, поравнявшись с ней, остановился.
Из окна выглянула баронесса, на ее макушке громоздилось что-то забавное и воздушное. Больше походило на пучок перьев, чем на шляпку.
– Пейджет! Что ты делаешь? Дождь собирается! Сейчас же забирайся внутрь.
Пейджет улыбнулась подруге.
– Я в порядке. Буду дома прежде, чем хлынет дождь.
Элис Мэри закатила глаза.
– Вот всегда ты так говоришь, а в результате оказываешься промокшей до нитки.
Пейджет нахмурилась. Элис Мэри сговорилась с миссис Доннели?
Сэр Джон уже выглядывал из окошка экипажа рядом с женой, тесня супругу.
– В самом деле, присоединяйтесь к нам, мисс Эллсворт. Мы можем подвезти вас до дома.
– Все же лучше тебе вернуться домой с нами, – поддержала Элис Мэри, нетерпеливо качая головой. – У меня просто уйма дел при подготовке к балу, и я собираюсь воспользоваться твоей помощью. Теперь, когда невыносимый граф Уиннингем принял наше приглашение, я больше не могу откладывать.
– Ну дорогая, – упрекнул ее муж.
Элис Мэри надула губы.
– Знаю, это жестоко, но он никогда мне особо не нравился. Он всегда был так груб с Пейджет… смотрел на нее сверху вниз, задрав нос. На всех нас в деревне. Помнишь, Пейджет? Я боялась снова его встретить.
Пейджет кивнула, не выдавая, что уже видела графа. Это только привело бы к расспросам.
– Он всего лишь замкнут по природе, милая, – вставил сэр Джон.
– Ты слишком добр, муж мой. Надменный и невоспитанный – более точное описание. – Она вздохнула. – Но не надо бояться. Как идеальная хозяйка я должна расточать улыбки даже такому, как он. О, как много дел, много-много… Должна ли ледяная скульптура изображать Купидона? Или это слишком старомодно? – Подруга сморщила маленький вздернутый носик. – Мне кажется, джентльмены могут найти скульптуру Афродиты гораздо более занимательной. Не хочу, чтобы этот бал в честь Дня святого Валентина походил на предыдущие… – Элис Мэри примирительно потрепала мужа по щеке. – Без обид, дорогой.
