Текст книги "Это личное, никакого бизнеса (СИ)"

Автор книги: Софи Бриошь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 33

– Случилось. – Богдан не стал юлить.

– Говори.

– Я Маргарите изменил.

– Дебила кусок.

– Да.

– На фиг а ты это сделал? Чмо.

– Ты сам и ответил.

– Надеюсь, она не знает?

– Нет, но это неважно. Я развожусь с ней.

Егор на мгновение потерял дар речи.

– Обалдел, что ли? – дар речи вернулся к Егору не в самой свойственной ему манере.

– Можно и так сказать. – Богдан на удивление соглашался со всеми оскорблениями в свой адрес. – Даже нужно так сказать.

– Погоди. – Егор снял очки, протёр зажмуренные глаза. – Давай по порядку.

– Я дебила кусок и чмо, я обалдел и изменил Маргарите. Кристина залетела, и в итоге я вынужден развестись с женой и жениться на девушке, которая ждёт от меня ребёнка.

– Ну, жесть... – Егор даже присел.

– Нужно отвечать за свои поступки.

В кабинете надолго воцарилась тишина. Богдан, скрестив руки на груди, стоял у окна и смотрел на мир за стеклом. Мир жил. Мир как не в чём не бывало продолжал существовать и здравствовать.

Егор сидел на гостевом стуле, опустив голову и плечи. Ссутулившийся, худой и лохматый. Испанский стыд есть. Интересно – а есть ли испанское горе?

– Слушай, – хрипловатым после длительного молчания голосом, начал Егор, – ну жениться ведь совсем необязательно.

– Нужно отвечать за свои поступки. – Не оборачиваясь повторил Богдан. – Мой ребёнок не будет расти без отца.

– Но можно как-то решить этот вопрос по-другому... – Егора потрясла и раздавила эта новость, его мозг лихорадочно зажигал мысли то о спасении Маргариты, то о том, как помочь Богдану.

– Без жертв не обойтись. Я просчитал все варианты. Бросить беременную Кристину, в надежде, что Маргарита ничего не узнает? Допустить, чтобы мой ребёнок рос изначально с ощущением, что он не нужен своему отцу? Рассказать всё Маргарите и надеяться на прощение? Как мы будем жить с ней, оба зная, что у меня есть ребёнок? Я не смогу. И она не сможет. – Богдан резко обернулся, выражение его лица было без малого безумным. – Я не хочу, чтобы она смогла. Понимаешь? Я не хочу, чтобы она прощала. Такое нельзя прощать.

– Богдан, но люди ошибаются... – Егор хорошо знал своего упрямого, категоричного в суждениях друга, но искренне пытался найти аргументы, чтобы разубедить его. Первый раз в жизни он понимал, что логическими рассуждениями Богдан уничтожает свой шанс на спасение.

– Да. За причинение смерти по неосторожности тоже есть статья. Наказание. Это правильно и так должно быть.

– Ты понимаешь, что решил всех наказать? Маргариту, себя. Даже та девушка, – ты думаешь, что она не будет наказана живя с мужем, который воспринимает брак с ней как каторгу? – Егор начал злиться, – А ребёнок? Что за чудесную семью ты собрался ему подарить? Несчастного отца, который однажды косякнул и смиренно метнулся на алтарь жертвоприношения?

– Всё будет не так.

– Да именно так и будет!

– Хорошо, что ты предлагаешь?

Егор даже растерялся. Богдан? Согласился и интересуется точкой зрения собеседника?

– Для начала предлагаю успокоиться, – Егор тянул время, лихорадочно соображая, что делать, если не знаешь, что делать. – Нужно для начала поговорить с той девушкой. – Егор упорно называл Кристину "той девушкой", как будто таким образом не пускал её близко, держал за забором, ограждающим мир, где были только он и Богдан с Маргаритой. – Может быть она и не настроена... – Егор подбирал слова для щекотливой интимной темы, – становиться матерью. У вас с ней ведь случайно вышло. Один раз и такая фигня.

– Всё понятно. – Богдан прервал друга. – Будет так, как я решил. Других вариантов нет.

– Ты уже говорил? Она что сказала? – Егор видел, как рассеивается в воздухе мираж мелькнувшего было шанса переубедить друга.

– Егор, ладно. Я тебя пригрузил. Просто хотел, чтобы ты от меня узнал, какая я тварь, а не от Маргариты. Дело решённое. Я знаю, что ты поддержишь Марго. Я исчезну из её жизни. А значит и из твоей. Не позволяй ей унижаться и искать встреч со мной. – Богдан побледнел и взглянул на Егора так, что у того ком в горле встал от боли, хлынувшей из глаз гордого друга. – Она достойна лучших отношений. Прощай.

И вышел, не пожав руки.

Егор сидел раздавленный и опустошённый. Так вот зачем приходил Богдан. Озвучить свой приговор за измену и попросить позаботиться о Марго.

И при этом ни слова просьбы для себя лично. Как всегда.

Глава 34

После ухода Богдана из их общей фирмы прошло около года. Богдан оставил свою долю бизнеса другу, но Егор не воспринял это как щедрый подарок. Изначально для него это был удар поддых. Неожиданный, ничем не предвещаемый. Ему не нужен был бизнес, ему нужен был друг, соратник, брат. А получилось, что соратник ушёл. Не то, чтобы Егор не знал об амбициях Богдана – знал, конечно. Они ещё в университете выяснили точки зрения друг друга на карьеру. Но это ведь как – знаешь, знаешь, а со временем забываешь, привыкаешь к реалиям сегодняшнего дня. И кажется, что всех всё устраивает и те, далёкие разговоры, уже не актуальны.

Работа была так построена, что в глазах бизнес-тусовки всё держалось на Бероеве. Он был представителем "френдов".

Работа Егора была не менее значима, но совершенно не на виду. Его это совершенно не беспокоило. Да, кое с кем из заказчиков и поставщиков он общался лично, его уважали, знали, что он равноценный партнёр и совладелец фирмы, но фигура Бероева воспринималась тем не менее как основная. Фундаментальная.

Это как в семье. Со стороны смотришь на какую-нибудь семью и видишь, что всё держится на муже, а жена так себе – бесплатное дополнение к обоям. Он работает, а она дома сидит. А по факту на ней деторождение, детовоспитание, распределение бюджета. Она мужу и друг, и любовница, и главный советчик и даже собутыльник (у кого-то в зашкаливающем смысле, у кого-то в приемлемом). И это только со стороны жена неважна, а для мужа она ценность неимоверная: спит благоверный и во сне молится, как ему повезло, что ТАКАЯ женщина до него снизошла.

Или наоборот.

Смотришь на семью, а там гром-баба. Восемь рук, всё на ней. И она королева самопрезентации: "Я то, я сё. Я сама. Я, я, я, я"

А мужичонка при ней как огрызок. Моль без тени. Но это только если не знать, что квартиру ему, а не ей на службе дали, пенсия у него раза в три выше, чем у жены. Сына он на хоккей возил – ей это было неинтересно. А сын сейчас в Ванкувере играет. Бате приветы по скайпу шлёт и финансово родителям помогает.

Невидимый партнёр – не значит, что неважный. У него просто другой вклад в общее дело.

Так было и в тандеме Богдана и Егора. Один рулил, другой налегал на вёсла. Мчались вперёд по волнам успеха оба.

Богдан неожиданно ушёл и Егор оказался, мягко говоря, в трудной ситуации.

С потерями, но он выплыл.

В глубине души Егор понимал уход Богдана. В рациональной части своей души он находил логику в поступке друга. Богдан пахал как проклятый. Ему было важно стать успешным. Он никогда не скрывал этого.

Егор делал всё добросовестно, но без рвения. Раз в год уезжал в горы на месяц. Богдан никогда не упрекал его в этом, но если посмотреть правде в глаза – сам-то он ни разу за все годы не отдыхал от работы. Даже в десятидневных отпусках был на связи.

Богдану предложили более выгодную работу. Почему он должен был отказываться? Всё логично, всё справедливо.

Долю свою зачем-то переоформил. Егор совершенно был не против, чтобы Богдан продолжал получать часть прибыли. Он и Марго в своё время рад был вписать в состав владельцев. Друзья же! Родные! Какие могут быть делёжки на твоё-моё?

Но Богдан не терпел полумер. Ушёл так ушёл. И вот это разбивало Егору душу. Словно не из бизнеса Богдан ушёл, а из дружбы. Надружился.

***

– Пошли в боулинг. Маргаритка говорит, вы нигде не бываете, впахиваете только как не в себя.

Егор позвонил Богдану, тот был на совещании. Перезвонил через час – у Богдана был важный разговор с подчинёнными. Позвонил ещё через полтора часа, провисел десять минут на проводе, пока Богдан заканчивал важную телефонную беседу и наконец-то услышал голос давнего друга.

– Привет. Сходите, да. Хорошая идея. Только без меня. Мне некогда. – Богдан рубил фразы с какой-то новой интонационной высоты. Голосом БОЛЬШОГО босса.

– Когда тебе некогда? – Егор не сдавался.

– Егор, не тупи. Расписание забито, даже планнинг открывать не буду. Там "зю" воткнуть некуда. Не до боулинга сейчас, сезон горит, работы много.

– Уже сто лет не виделись. – Егор сам себя презирал за это выцыганивание дружбы, но слова уже прозвучали, вырвались вместе с чувством дружеской обиды.

– Да, но сейчас, правда...

– Ладно, понимаю. Бизнес, ничего личного.

После этого они не виделись и не созванивались несколько месяцев. Егор иногда созванивался с Маргаритой, она заканчивала разговоры с неизменной присказкой в конце "Богдан на работе, но он тоже передаёт тебе большой привет! Любим!"

Егор скучал по друзьям, словно они уехали в другой город. Бизнес, который когда-то их свёл, их и разлучил.

Что ж, такова жизнь... Главное, что у них всё хорошо.

А потом вдруг без предупреждения, в конце рабочего дня Богдан заехал к Егору в офис.

– О, нефига се! По делам в наших краях? – Егор обрадовался, обнял Богдана, словно и не было между ними никаких обид, недомолвок и молчаливых месяцев.

– Нет, повидаться заскочил. – Богдан осматривал некогда свой офис, как будто оказался в родном любимом и давно покинутом краю. – Никакого бизнеса – личное. – добавил с улыбкой.

С горькой улыбкой. – не ускользнуло от внимания Егора.

– Яна, Сергей, – Егор, обратился к сотрудникам, – на сегодня свободны.

– У меня "Креатив Дуэт" горит по заявке... – начал было Сергей.

– Перегорит. Считай, что электричество в офисе вырубили. Всё завтра. – приоритеты Егора не годились ни к чёрту для современной жизни. Горько улыбающийся, без звонка приехавший, до этого на много месяцев пропавший друг, перевешивал в его системе ценностей все упущенные прибыли. Да Егор даже сравнивать не мог.

Яна и Сергей быстро собрались и ушли.

Богдан молча дождался, когда они с Егором остались одни.

– И как ты с таким подходом на плаву держишься. – риторически произнёс вслух Богдан. – Прохеришь нафиг всё, я чувствую.

– Не дурнее тебя, не переживай. Всё под контролем. До конца рабочего дня пятнадцать минут. Янка уже час в соцсетях торчит, у неё заводы стоят, она что сделает? А Сергей задолбал – полдня спит на ходу, к вечеру начинает имитировать жизнедеятельность. Звонки у него вдруг срочные появляются, заявки. Каждый раз одно и то же. Хочет вечером работать – пусть дома дорабатывает. Хоть по португальскому времени – мне всё равно. Есть план на месяц, бонусы за сверхплан, штрафы за недоплан. И есть рабочий нормированный день. Остальное неорганизованность.

– И что, план-то они хоть у тебя делают?

– К середине месяца! Обижаешь!

– Ну круто, что я могу сказать. – Богдан уважительно развёл руками, – ты, наверное, единственный работодатель в природе, который не выжимает из работников по-максиму, а даже наоборот. И при этом люди работают. И неплохо работают

– Ну, не такой уж я добрячок, ты уж тоже... не превозноси меня к совсем святым боссам. Бывают разные обстоятельства. И в выходные, если надо, пашем. Сегодня просто обстоятельства... – Егор серьёзно посмотрел в глаза Богдану, – сложились не в пользу работы. Что-то случилось?

Глава 35

Егор.

Вот почему нельзя было влюбиться в самый первый день на работе в это чудесное человечище? Влюбиться, пока не приехал из командировки Богдан и не обращать уже занятым сердцем никакого внимания. Ни на кого!

– Я и сам в него влюбился, если хочешь знать. – когда много-много веков (Месяцев? Недель, дней?) спустя Маргарита была в состоянии говорить о бывшем уже муже без рыданий, они с Егором выговаривали, выплёскивали из себя Богдана. Это был болезненный для обоих процесс. Каждый был наполнен Бероевым до краёв.

– Я знаю, – Маргарита с уважением слушала друга, не подкалывая его за формулировки. Не к месту сейчас были глупые хиханьки.

– Он ведь необыкновенной человек. Вот именно в том смысле, что "обыкновенный" – это не про него. Мы когда познакомились, – на первом курсе, – я никак не мог понять, что за ощущение рядом с ним возникает. Какое-то напряжение, но в то же время и спокойствие. Странно, да? И не только у меня, другие тоже делились. Никто не анализировал что к чему – поэтому отшарахнулись быстро. Напряжение словили, а дальше не вникали. А мне интересно стало. Я не отшатнулся от него. Богдан ведь очень жёсткий человек. И кажется, что жестокий. А он не жестокий. Он... добрый и... страшно ему. Но никому вида не подаёт.

– Да, да, опусти свои удивлённые брови, я сейчас свою теорию тебе расскажу и сама увидишь, прав я или нет. – Егор многозначительно вытянул вверх указательный палец. Что вкупе с вечно сползающими очками придавало ему вид знатока Паганеля.

– Богдан мне рассказывал, что в детстве был рослым пацаном, заметно опережал ровесников по внешним данным. И как-то, когда мальчишки устроили очередную потасовку двор на двор, он какого-то незнакомого ребёнка так хорошо отдубасил, что парнишка сознание потерял и в больницу попал. Всё, слава богу, обошлось. Но Богдан об этом нескоро узнал. Его родители, видите ли, решили проучить. Чтоб не повадно было. И он почти две недели жил и не знал: убил человека или нет.

Взрослый человек не каждый такое легко переживёт. А тут ребёнок. А он ведь ещё и умный очень. Ты знала, что у Богдана IQ 150 баллов? У меня 130 всего. – Егор вздохнул.

– У меня 125 – Маргарита равнодушно пожала плечами.

– 150 это у него в универе было. В детстве никто не проверял, но то, что мозг работал на других оборотах, не так, как у других, конечно, было понятно. И вот этот мозг и такой стресс. У него тогда кровь из носа часто хлестала. В универе тоже было, я сам видел. Капала как из крана. Жесть, я тебе скажу. К концу учёбы только прошло.

Не знаю, чего он там передумал, надумал, – Богдан мне детали не рассказывал, – но я думаю, что страх свои корни в нём хорошо пустил. Он, кстати, после этого больше никого не ударил в жизни.

– Не ударил. Убил. – Маргарита горько ухмыльнулась.

– Да... Убил. Потому что страшно! Потому что боится опять долго быть в том состоянии. Ему лучше сразу.

– Трус... Но ты Егор прав и неправ. Я хоть и меньше, чем ты с Богданом знакома, но ближе. Он эгоист. Решил проблему как ему удобно, а то, что с другим человеком происходит – ему неважно. Он боится, что окажется не так, как он себе придумал. Боится, что его логика сраная, – Маргарита начала злиться и повышать тон, – его не спасёт и придётся иметь дело с живыми людьми, с чувствами других людей. И со своими тоже. Щедрый! Откупился. Егору бизнес, Маргарите квартиру – всех облагодетельствовал! Нагадил и тут же подтёр за собой. Какой благородный джентльмен!

– Погоди, я ещё не всё рассказал. Мы с Богданом никогда не вспоминали тот случай. Он тебе вряд ли рассказывал, – было видно, как тяжело Егору даются воспоминания. – Мы тогда первокурсниками были. Только дружить начали. Даже не дружить толком, а так, общаться. Как-то поздно с вечерней пары из универа шли через парк и не по основной освещённой аллеи, а срезать решили. Нас двое, вокруг не души. Люди далеко ходят. И встретили компанию. Те докопались – драки было не избежать. Но дракой это трудно назвать. Упырей человек пять, а нас... полтора, сама понимаешь. – Егор пожал плечами, словно извиняясь за свой не амбальный образ. – Меня сразу завалили и пинать стали, а Богдан отмахивался. А бить-то не может! Психологически не может! Боится, что убьёт! Тормоз у него срабатывает. Да и в любом случае силы не равны были. Там шкафчики нормальные к нам подвалили, и ясно, что опытные в этом деле, не то что мы – два ботана из физико-математической школы. Трое на него прыгали, двое меня уничтожали. Он бы убежать мог. Богдан, знаешь, какой спортивный был! Не боксёр, конечно, но как атлет вполне крутой. Вывернулся бы и удрал. Не догнали бы. А он видел, что сейчас прибьют меня и как...

Глава 36

... заорёт! Марго, я тебе клянусь, это был рёв раненого зверя, который детей своих спасает, не меньше. С такой громкостью и силой человек неспособен кричать.

Егор снял очки. Протёр краем футболки стёкла, одел обратно.

– Он как заорёт, на весь парк – "Помогите, убивают!" и ко мне метнулся. Я уже не видел ничего от крови, потом события сконструировал по обрывкам памяти и всё понял. Ещё б пара ударов и, наверное, голову мне пробили. Если б он за помощью побежал – помогать было бы некому уже. Богдан на меня упал, закрыл. Упыри его пинали, мне уже не доставалось. Я помню, как он со стиснутыми зубами рычал. Тяжёлый такой, зараза, чуть не раздавил меня.

Егор грустно улыбнулся.

Сознание я всё ж потерял, похоже. Не знаю, как быстро народ прибежал на крик. Долетел его призыв.

Потом скорая, все дела...

Я так Богдану и не признался, что слышал этот его крик. А он сам не рассказывал, что позвал подмогу. Говорил: "Толкнули, тоже упал. Дальше не помню". Он ведь никогда ничего не просит, сама знаешь.

Богдан: сильный, здоровый, гордый, – кричал "помогите". Для меня кричал, понимаешь?

С тех пор наша дружба и началась.

Он тяжёлый – я это во всех смыслах на себе испытал – но он не закоренелый эгоист, это я точно знаю.

Марго молчала, всё ещё нахмурив брови. Но уже едва заметно покусывая губы.

– Мара-рита... тьфу, ты, блин, оговорился. Ну, по Фрейду, как говорится... (*Мара на иврите означает «горькая», у старославян – «смерть»). Маргарита. Ты строга к Богдану – и это понятно! И я нисколько не призываю тебя быть к нему снисходительнее. Я сам руку чуть не сломал. – Егор показал подруге левую кисть и Маргарита только сейчас с ужасом обнаружила, что костяшки разбиты, кожа содрана, а вся кисть выглядит опухшей, словно лицо бомбжа-алкоголика со стажем.

– Что случилось, Егор? – тут же воскликнула, забыв на мгновение о своей боли.

– Ну, что, – Егор извиняясь пожал плечами, – переживаю. Разозлился и врезал. В стену. Пару раз.

– Господи, – Маргарита выдохнула, – как ты меня напугал. А почему левая рука пострадала? – горько улыбнулась, почти догадываясь, что ответит приятель.

– Не могу же я друга всерьёз убивать. – также горько улыбнулся в ответ Егор.

– Ты что сказать-то хотел. Начал, а потом на руку отвлёкся.

– Да я даже не знаю, корректно ли об этом говорить. Но это не сплетни и не претензии – это мои наблюдения!

– Сплетни – не сплетни. Подумаешь – великий грех. Некоторые принципиально не сплетничают, а потом лопатой по башке и в яму. Всё честно и откровенно. Без сплетен.

– Короче, – Егор понял, что Маргариту снова заматывает в гнев и обиду и едва воцарившаяся атмосфера спокойного диалога может улетучиться, – Да ты и так в курсе, наверное... Знаешь ведь, что у Богдана мама очень властная женщина? Батю под каблуком жёстко держит?

– Конечно, знаю. Мы хоть и не рядом живём. Жили. – по сменяющемуся выражению её лица было заметно, как болезненно даются Маргарите подобные оговорки, – Но я успела проникнуться темой – кто хозяин в родительской семье Богдана. Ты об этом переживаешь? Расслабься – это не сплетни. Да – мама у него директор в гимназии, а папа простой учитель там же. Не знаю, почему он хотя бы школу не сменил.

– Богдан успех женщин всегда с раздражением воспринимал. Мне кажется, он бессознательно боялся оказаться в роли отца. – Егор даже вспотел, пока конструировал эту мысль.

– Егор, ты понимаешь, что пытаешься оправдать его? – Маргарита скрестила руки на груди и приподняла левую бровь.

– Не оправдать, а понять. Парень рос и видел, как мама-директор во всём рулит, а папа-простой учитель всегда в тени. Словно недомужчина на фоне суперженщины. Ты девочка, – Егор вздохнул, – тебе трудно понять насколько это сильно калечит мужскую психику. Богдан как огня боялся оказаться в роли недомужчины.

– Ты думаешь, я не знаю про этот его загон? Да я от вас на другую работу ушла только, чтоб ему комфортно было.

Даже вообще бы всё бросила. Родила б и ребёнком занималась. Потом бы вернулась на работу. Я не зациклена на карьере, понимаешь? Мне обидно было, что меня не воспринимали всерьёз – но это когда было! Уже давно всё нормально. Не было у меня никогда цели мчатся вперёд и выше, и быстрее.

Любимая работа, уважение коллег и руководителей, любимый и любящий муж, дети – вот и все мои амбиции, Егор.

А насчёт покалеченной мужской психики... Ну ты ведь не такой!

– Вот именно. Я не такой. Мы все разные. Богдан замороченный с успехом. Ему схема как у его родителей аду подобна.

Маргарита слушала, опустив глаза. Как же хочется понять, но как сложно... И очень-очень больно.

– А то что он тебя предал... – Егор опять снял очки и, прищурив глаза, посмотрел куда-то в сторону. Сквозь стены и время. – Так он себя больше всего предал. Я боюсь, он никогда себя не простит.

– Егор, но он же изменил мне. Он, такой надёжный, такой правильный, такой мой! – и стал близок с другой женщиной. Непонимание разрывает меня на части. У меня в сердце не укладывается – неужели разлюбил? Почему я не верю, Егор? Почему мой мужчина с другой, а я не верю?

– Это ошибка. Как бы он не старался, – как все мы не старались, – но мы совершаем ошибки. Мелкие, глупые, гигантские, нелепые. Мы люди. Мы первый раз живём эту жизнь. Я не знаю, что там у него произошло. Мы все оказались на разных работах, а на работе, сама знаешь, проходит пятьдесят процентов нашей жизни. Если восьмичасовой сон не считать, то из оставшихся в сутках шестнадцати часов, восемь часов проходят на работе. А у трудоголика и далеко от дома работающего – хорошо если процентов тридцать остаётся для жизни вне работы. Богдан стал жить много без нас. Другие люди, другая атмосфера, свои какие-то тараканы – откуда я знаю, что там происходило с ним! С вами. С нами... Рушилось всё, вот что происходило.

– Ошибка... Наверное, со стороны, если бы я слышала про кого-то очень далёкого мне, я с лёгкостью приняла мысль об измене, как об ошибке. Но когда это близко, когда это внутри тебя – это не ошибка. Это трагедия. А ещё и приправленная такой подачей! "Думай что хочешь – я ушёл".

– Вот это я не могу ему отдельно простить. Когда он мне говорил о том, что не хочет, чтобы ты его прощала, я и представить не мог, что за этим стоит его нежелание объясняться.