Текст книги "Бегемот"

Автор книги: Скотт Вестерфельд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

•ГЛАВА 5•

– Нет, это просто возмутительно! – восклицала доктор Барлоу.

– И-извините, мадам, – лепетал в ответ караульный. – Но капитан сказал, что к мальчику-жестянщику визитеров допускать не положено.

Дэрин покачала головой. Сопротивление караульщика начинало постепенно ослабевать. Он стоял, упираясь спиной в дверь каюты Алека; на лбу выступила испарина.

– Я не визитер, недотепа! – наседала меж тем доктор Барлоу. – Я врач и пришла к раненому пациенту!

На резкий тон ученой леди навострил уши Тацца, издав низкий рык. Дэрин натянула поводок чуть сильнее.

– Тихо, Тацца. Не кусаться.

– Хирург уже здесь был, – вяло отбивался караульщик, с опаской поглядывая на сумчатого волка. – Он сказал, у мальчика лишь ушиб ребра.

– Помимо, несомненно, удара током, – парировала доктор Барлоу. – Или вы запамятовали про нашу недавнюю встречу с чудовищным сгустком электричества?

– Разумеется, я все помню, мадам, – нервно сглотнув, кивнул караульщик, по-прежнему не сводя настороженного взгляда с Таццы. – Но капитан дал конкретные указания…

– Он вам конкретно запретил пускать врачей к больным?

– Э-э… не то чтобы…

«Скорей бы уж ты спекся», – тоскливо думала Дэрин.

Доктор Барлоу – ученый авторитет, производитель фабрикатов, а не просто докторишка типа «высуньте язык, скажите: „А-а“», так что встречи с пациентом она все равно добьется – не мытьем, так катаньем. Лишь бы с Алеком было все в порядке. Молния жестянщиков пролетела по всему кораблю, но особенно досталось именно гондолам двигателей, где все из металла. Хуже пришлось разве что Ньюкирку, у которого сгорела добрая половина волос, да еще осталась шишка на голове размером с шар для крикета. А как это Алек получил ушиб ребра? Разве такое бывает от удара током? Странно.

Наконец караульный сдал позицию якобы под предлогом сходить посоветоваться с вахтенным офицером, а доктору Барлоу велел подождать у двери. Разумеется, стоило ему скрыться за углом, как она тут же ринулась в каюту.

Алек лежал в кровати с перебинтованной грудью, лицо землистое, темно-зеленые глаза остекленело блестят в тусклом свете занимающегося утра, скупо пробивающемся через иллюминатор.

– Батюшки светы! – воскликнула Дэрин. – Да ты бледный как поганка!

Лицо мальчика тронула скупая улыбка.

– Я тоже рад тебя видеть, Дилан. И вас, доктор Барлоу.

– Доброе утро, Алек, – поздоровалась ученая дама. – Вы и в самом деле бледноваты. Как от потери крови. Несколько странный симптом для удара током, вы не находите?

Алек, пытаясь принять сидячее положение, болезненно поморщился.

– Боюсь, вы правы, мэм. В меня попала пуля мистера Херста.

– Он в тебя стрелял?! – ахнула Дэрин.

Алек кивнул.

– К счастью, это была всего лишь слабенькая пневматика. Доктор Баск сказал, что пуля ударила в ребро и отскочила, ничего не сломав, отчасти благодаря моим фехтовальным доспехам. Скоро я уже снова смогу ходить.

– Но зачем, черт возьми, он вообще в тебя пальнул? – ошарашенно глядя на бинты, спросила Дэрин.

– На самом деле он целился в Клоппа. У них вышло… разногласие. Клопп понял, что должно вот-вот произойти. Он знал, что представляет собой пушка Теслы, и решил нас развернуть.

– Пушка Теслы? – насторожилась доктор Барлоу. – Это имеет какую-то связь с тем ужасным господином Теслой?

– Клопп так говорит, – сказал Алек.

– Но ведь не вы, жестянщики, нас развернули, – заметила Дэрин. – Все говорят, что кит развернулся сам, от испуга.

Алек покачал головой.

– Вначале задний ход двигателю дал Клопп, а уже вслед за ним потянулся ваш летучий зверь. Похоже, у «Левиафана» здравомыслия больше, чем у его командиров.

– Вы говорите, у них вышло разногласие? – переспросила доктор Барлоу. – То есть вы без приказа сменили курс?

– Времени дожидаться приказов не было, – ответил Алек.

Дэрин лишь негромко простонала. Неудивительно, что Алек теперь под стражей.

– Это же, черт возьми, бунт, – произнесла она.

– Зато мы спасли корабль.

– Да, но неподчинение приказам только из-за того, что офицеры тугодумы, недопустимо! Это же трибуналом пахнет!

Алек распахнул глаза; в каюте повисла неловкая тишина.

– Прошу вас, мистер Шарп, – прокашлявшись, сказала доктор Барлоу, – не расшатывайте нервы моему пациенту. Он член этого экипажа не в большей степени, чем я, а следовательно, под вашу военную юрисдикцию не подпадает.

Дэрин осеклась на полуслове. Сомнительно, кстати, что капитан Хоббс солидарен с таким мнением. Может, это и не дает ему покоя с той самой поры, как жестянщики попали на борт корабля. Что такое, в самом деле? Приказы с мостика игнорируются, корабль летит куда вздумается. Менять курс – это вам не детские шалости и не уроки фехтования на боевом посту. Это самый настоящий бунт.

Ученая леди, чинно восседая на единственной в каюте табуретке, щелчком пальцев подозвала к себе Таццу.

– Послушайте, Алек, – сказала она, поглаживая сумчатого волка по полосатому боку. – Вы говорите, двигателем управлял Клопп. Так что тот «бунт», получается, не ваша личная затея?

– Да нет, наверное, – подумав, ответил кронпринц.

– Тогда скажите, умоляю: с какой стати под арестом находитесь вы?

– Когда мистер Херст собрался выстрелить, я попытался его обезоружить.

Дэрин зажмурилась. Нападение на офицера! Еще одно дело, тянущее на смертный приговор.

– Весьма деликатно с вашей стороны, – заметила доктор Барлоу. – А далеко ли, по-вашему, улетит корабль без своего лучшего инженера?

– Где сейчас Клопп? – вопросом на вопрос отреагировал Алек.

– На «губе», наверное, – сказала Дэрин.

– А не при двигателях на машинной палубе, – безжалостно уточнила доктор Барлоу, – что в очередной раз задерживает мою миссию. – Она встала, оправляя юбки. – Насчет вашего мастера Клоппа не беспокойтесь. Теперь, когда я знакома со всеми фактами, я уверена, что смогу убедить капитана быть благоразумным.

Она передала поводок Дэрин.

– Прошу вас, мистер Шарп, выгуляйте Таццу, а затем проверьте яйца. Мистеру Ньюкирку я этого поручить не могу, особенно сейчас, когда у него голова похожа на арбуз. А вообще, – она повернулась, – я была бы куда спокойнее, если б за ними, Алек, приглядывали вы. Прошу вас, поправляйтесь скорее.

– Спасибо, мэм, я постараюсь, – ответил мальчик. – Если вы не возражаете, не мог бы Дилан на минутку остаться?

Ученая леди, строго оглядев поочередно их обоих, улыбнулась.

– Почему бы нет? Быть может, вы поделитесь с мистером Шарпом известными вам сведениями насчет… как ее… пушки Теслы? С ее изобретателем я слегка знакома. Устройство, судя по всему, поистине интригующее.

– Боюсь, мне особо сказать… – начал было Алек, но доктор Барлоу уже прикрыла за собой дверь.

Дэрин притихла, раздумывая, с чего бы начать. С новой выдумки жестянщиков насчет молнии? Или как Ньюкирк чуть не поджарился на манер бекона? Или с того, что Алеку, не исключено, грозит трибунал и казнь через повешенье?

Глаза остановились на бинтах, и ей сделалось не по себе. Придись выстрел чуточку выше, и Алека убило бы наповал.

– А… больно это, когда в тебя пуля попадает? – спросила она неловко.

– Вроде как мул лягнул копытом.

– А-а. Мне бы хватило ума под него не соваться.

– Да это я так. – Алек слабо улыбнулся. – Просто ощущение похожее.

Оба опять смолкли. И как могло все так быстро и нелепо сложиться? Прежде чем Ньюкирк обнаружил броненосцы, Дэрин тайком надеялась, что Алек останется на «Левиафане». Но только не на больничной койке или в кандалах за мятеж.

– Вот уже второй раз в меня стреляют, – проронил Алек. – Помнишь, те пулеметчики на цеппелине?

Дэрин медленно кивнула. Тогда в Альпах дурачина принц полез в самую гущу боя, прямехонько под пулемет. Лишь утечка водорода его тогда и спасла: немецкие стрелки подожгли невзначай свой собственный летательный аппарат.

– Видно, в тот день мне не суждено было умереть, – сказал он. – Как, пожалуй, и в эту ночь.

– Ага. Или, может, ты просто чертов везунчик.

– Может, – задумчиво согласился Алек. – Ты думаешь, нас в самом деле повесят?

Дэрин, помолчав, пожала плечами.

– По уставу вроде как не положено. У нас жестянщиков ни разу не было на борту. В любом случае они послушаются ученой леди, хотя бы из-за имени ее деда.

Алек снова поморщился, непонятно, от раны или от упоминания, что доктор Барлоу приходится родственницей самому Чарльзу Дарвину. Даже служа на живом воздушном корабле, жестянщики трепетно лелеяли свои суеверия насчет линий жизни и всяких там родословных.

– Уж лучше б мы тогда устроили саботаж, – вздохнул Алек, – и покончили с той бессмысленной схваткой прежде, чем она началась. Мы с Клоппом прикидывали заглушить моторы и имитировать аварию.

– Что ж, подумать и сделать – не одно и то же, – заметила Дэрин, бухаясь на табурет.

Она сама иной раз представляла себе тайком куда более безумные выходки. Например, взять и сказать Алеку, что она девчонка, или шлепнуть по попе доктора Барлоу (последнее виделось особенно живо). Главное, чтобы замысел не воплотился в реальный поступок.

– И вообще, – продолжала она, – лично я насчет мятежа ничего и не слышал, так что офицеры, должно быть, держат язык за зубами. Возможно, капитан думает обойтись без наказания, просто не хочет потерять лицо. Все считают, что нас развернул сам воздушный монстр, испугавшись германской пушки.

– Он и в самом деле развернулся. Видно, учуял молнию и понял, что мы сгорим.

Дэрин снова поежилась от мысли, насколько близки они оказались к роковой черте. Перед ее глазами так и стоял купол Гексли, полыхающий, совсем как шар отца.

– Только вот Ньюкирк не погиб, – сказала она тихонько сама себе.

– Что?

Дэрин прокашлялась: не хватало еще, чтобы голос пищал девчачьим фальцетом.

– Я говорю, моторам швах. И кит совсем с ума сошел – думает, что все еще убегает от той тесловской штуковины. Так и до Африки скоро долетим.

Алек негромко ругнулся.

– Те броненосцы, наверное, уже там.

– Где, в Африке?

– Да нет же, Dummkopf, в Константинополе. – Он указал на письменный стол в углу каюты. – В ящике карта. Не принесешь?

– Слушаюсь, ваше высочество.

Отвесив нарочито церемонный поклон, Дэрин отправилась за картой. В этом весь Алек: лежит раненый, можно сказать, под виселицей, а на уме сплошь карты да планы.

Усевшись на кровать, она развернула бумажный свиток, испещренный надписями на языке жестянщиков. Хотя понятно, что это Средиземноморье.

– Броненосцы направлялись на север, в Эгейское море, – указал Алек. – Вот, видишь?

Дэрин пальцем прочертила путь следования «Левиафана» с юга Италии к тому месту, где они столкнулись с «Гебеном» и «Бреслау», – южнее Константинополя.

– Ага, вот куда они шли. – Ее палец остановился на Дарданеллах – узкой синей ниточке, ведущей к древнему городу. – Если они направятся на север, их захлопнет в проливе, как осу в бутылке.

– А если они там и планируют остаться?

– У Османской империи все еще нейтралитет. – Дэрин покачала головой. – А боевые корабли не могут болтаться вокруг нейтрального порта. Доктор Барлоу говорит, нам в Константинополе разрешат находиться максимум сутки. То же самое, должно быть, касается и немцев.

– А она не говорила, что османы точат зуб на англичан за похищение боевого корабля?

– Подумаешь, – растерянно возразила Дэрин. – Это ж на самом деле и не похищение, а так, взаймы.

Хотя, если вдуматься, здесь действительно попахивало кражей. Совсем недавно Британия завершила строительство нового дредноута для Османской империи, а в придачу к нему еще и подводного монстра из новых. И корабль, и монстр были уже оплачены, но с началом войны первый лорд Адмиралтейства решил попридержать и судно, и зверя до окончания конфликта. В общем, заем ли, кража ли, а скандал в дипломатических кругах разгорелся немалый. И чтобы его как-то унять, в путь был отправлен «Левиафан» с доктором Барлоу на борту. И загадочные яйца в машинном отделении должны были здесь как-то помочь.

– Так вот, не исключено, что османы решат укрыть эти броненосцы у себя, – сказал Алек. – Хотя бы для того, чтобы поквитаться с вашим лордом Черчиллем. Все немного запутывается, не правда ли? – кивнул он сам себе. – Это означает усиленное германское присутствие в Константинополе; турки могут и вовсе примкнуть к жестянщикам! А что: та же пушка Теслы на «Гебене» – вещь крайне впечатляющая!

– Да, меня она очень даже впечатлила, – не стала спорить Дэрин. – Не хотелось бы находиться с этой жуткой штуковиной в одном городе.

– А что, если османы возьмут и вовсе закроют Дарданеллы для британского судоходства? – (Дэрин вместо ответа сглотнула.) – Русскому боевому медведю нужна подкормка, которая доставляется в основном морем. Если же перекрыть связь с дарвинистами, его ждет долгая, голодная зима.

– А ты уверен, что броненосцы направились именно сюда?

– Нет. Пока нет. – Кронпринц поднял от карты потемневший взгляд. – Слушай, Дилан. Ты можешь оказать мне услугу? Секретную услугу?

Дэрин снова сглотнула.

– Смотря какую.

– Мне надо, чтобы ты передал послание.

•ГЛАВА 6•

– Чертовы принцы, – бурчала Дэрин себе под нос, волоча на поводке по закоулкам корабля Таццу.

За всю ночь она фактически не сомкнула глаз: то присмотреть за Ньюкирком, то вывести на раннюю прогулку сумчатого волка. А тут еще добавилось приглядывание за драгоценными яйцами доктора Барлоу. Но и этого, как видно, мало: помимо прочих обязанностей, ходи еще и доставляй тайные сообщения жестянщикам.

Интересно, сколько по законам военного времени полагается за пособничество врагу?

Приближаясь постепенно к нужной каюте, Дэрин складывала в голове возможные объяснения: «Я просто хотел спросить, надо ли чего-нибудь нашему другу графу»; «У меня было секретное поручение от капитана»; «Надо же было кому-то осуществлять догляд за мятежными жестянщиками! А как я, по-вашему, должен был это делать?» Тьфу, ерунда сплошная!

Впрочем, ей-то было понятно, почему она согласилась помочь Алеку: он там лежал такой беспомощный, бледный, перебинтованный, в тревожных раздумьях – вздернут его перед рассветом или чуть погодя. Разве можно отказать человеку в таком состоянии? Глубоко вздохнув, Дэрин постучала в дверь каюты.

После долгой паузы дверь приоткрылась, явив в проеме высокого господина в строгом мундире. Ничего не говоря, он сверху вниз уставил свой длинный нос на Дэрин с Таццой. Может, сделать ему книксен? Как-никак граф и все такое. Впрочем, Алек и вовсе принц, но никто ему не кланяется, так что обойдется.

– Чем могу? – спросил наконец господин.

– Честь имею представиться, мистер, э-э, герр… граф Фольгер. Я мичман Дилан Шарп.

– Я знаю, кто вы.

– Ах да. Мы тут с Алеком вроде как занимались фехтованием, ну и… в общем, мы друзья.

– Вы тот идиот, что приставил Алеку нож к горлу?

Дэрин сглотнула. Надо бы как-то объясниться. Она же только вид делала, что взяла Алека тогда, в Альпах, в заложники. Исключительно ради того, чтобы заставить жестянщиков вести переговоры, а не взрывать воздушный корабль.

– А, ну да, это был я, – выдавила она. – Но то было лишь с целью привлечь ваше внимание.

– У вас получилось.

– И я к тому же держал лезвие тупой стороной, для безопасности. – Дэрин в оба конца оглядела коридор. – Вы не возражаете, если я зайду?

– Зачем?

– У меня послание от Алека. Секретное.

При этих словах Фольгер, смотревший на нее с каменным выражением лица, заколебался. Удивленно подняв левую бровь, он наконец отступил на пару шагов. Дэрин с Таццой не мешкая зашли в каюту. Сумчатый волк сосредоточенно обнюхал графу башмаки.

– Что это за создание? – спросил тот, отодвигаясь еще на шаг.

– А, да это так, Тацца. Он безобидный, – сказала Дэрин, при этом невольно вспомнив, какой урон этот «безобидный» нанес каюте ученой леди. – Разумеется, если у вас здесь не висят шторы, а они у вас, естественно, не висят.

Она закашлялась. Все шло как-то глупо. Холодная надменность графа сбивала с толку и невольно заставляла нести околесицу.

– Он никому не передаст наших слов?

– Кто, Тацца? – Дэрин чуть не рассмеялась. – Нет-нет, он не вестовая ящерица. Это животное настоящее, сумчатый волк с Тасмании. Он вроде как сопровождает в пути доктора Барлоу, хотя по большей части вожусь с ним я. Так вот, у меня к вам послание от…

Фольгер, чутко вскинув руку, глянул на переговорную трубу в каюте. Оттуда торчала головка ящерицы; граф хлопнул в ладоши, спугивая тварюшку.

– Эти богопротивные создания здесь решительно везде, – фыркнул он. – Всё выслушивают, вынюхивают.

Дэрин закатила глаза. Прочие жестянщики реагировали на фабрикатов еще нервозней, чем Алек. Всё думают, что здешняя живность только и ждет случая, чтобы на них напуститься.

– Да что вы, сэр. Ящерицы только доставляют сообщения. Специально они не подслушивают.

– Как вы можете быть уверены?

Что за глупый вопрос? Вестовые ящерицы иной раз могут случайно выдавать обрывки чужих разговоров, особенно сейчас, когда у всех тут голова кругом после удара пушки Теслы. Но это же не подслушивание!

Ей вспомнилось, как граф Фольгер, только попав на борт, делал вид, что не понимает английского: все надеялся выведать какие-нибудь секреты. И доктор Барлоу применяла те же уловки с жестянщиками: дескать, мы по-немецки «нихт ферштейн». Потому, видно, они оба и подозревают всех подряд, что у самих рыльце в пушку.

– У этих ящерок мозги размером с лесной орех, – сказала она. – Так что шпионы из них неважнецкие.

– Может быть, – сказал Фольгер, усаживаясь за письменный стол, заваленный картами и какими-то записями (сабля в ножнах служила пресс-папье). – Ну а как насчет ваших мозгов, мистер Шарп? Вам, я думаю, чтобы шпионить, ума хватает?

– Мне? Я же говорю, меня сюда послал Алек!

– Откуда я знаю? Прошлой ночью мне сообщили, что Алек ранен в бою, но ни его, ни мастера Клоппа увидеть так и не позволили. А теперь я получаю от Алека якобы тайное послание, и через кого? Через мальчишку, который держал его в заложниках!

– Но он… – Дэрин даже застонала от гнева и отчаяния: вот тебе за все твои услуги жестянщикам! – Он мой друг! И в отличие от вас мне доверяет!

– Докажите.

– Доказать? Извольте. Кто, как не он, выдал мне свою маленькую тайну? А?

Секунду граф Фольгер пристально смотрел на Дэрин, сузив глаза, затем перевел взгляд на лежащую на столе саблю.

– Тайну, говорите?

– Именно. Он сказал мне, кто он та… – Слова застыли на языке, когда до Дэрин дошла их жуткая суть. А если сам Алек не обмолвился графу насчет того, что доверил ей свой главный секрет? Тут и впрямь впору всполошиться. – Ну, это… в общем, большой секрет.

ДОПРОС С ПРИСТРАСТИЕМ

Фольгер развернулся в мгновенном рывке. Сталь со зловещим свистом сверкнула на солнце; отлетел к стенке соседний стул, отчего Тацца испуганно вскочил. Мгновение, и в горло Дэрин уперся холодный клинок.

– А ну, выкладывай свой секрет, – с угрожающей нежностью пропел граф, глядя на нее совершенно безумными глазами. – Быстро.

– Это н-насчет родителей, – просипела Дэрин. – Отца с матерью у него убили. И из-за этого началась чертова война. А он или принц, или что-то вроде.

– Кто еще это знает?

– Я, я! Только я! – поспешила просипеть Дэрин, чувствуя горлом неумолимый холод смертоносной стали. – Ну и еще доктор Барлоу. А больше никто, клянусь!

Бесконечную секунду граф всматривался в глубину ее глаз. Низким голосом зарычал Тацца.

– Почему вы не поставили в известность капитана? – наконец произнес безумец, чуть отводя от нее клинок.

– Алек взял с нас обещание, – сказала Дэрин, не отрывая взгляда от кончика сабли. – Я-то думал, вы в курсе.

– Да нет, как видите. – Фольгер со вздохом опустил оружие.

– Можно подумать, я в этом виноват! – возмутилась Дэрин. – Значит, он как раз вам не доверяет!

– Может быть, – сокрушенно произнес граф.

– И нечего было мне, черт возьми, голову отпиливать!

Фольгер сухо улыбнулся.

– Да это я так, привлечь ваше внимание, – сказал он, поправляя ногой опрокинутый стул. – К тому же клинок тупой. Вы же, надеюсь, способны после ваших занятий отличить тренировочное оружие от боевого?

Вытянув руку, Дэрин схватилась за лезвие. Вот те раз: уж не та ли это сабля, которую она держала вчера? Не острее столового ножа.

Граф Фольгер, тяжело опустившись на стул, покачал головой.

– Этот мальчишка меня когда-нибудь доконает, – сказал он со вздохом, протирая саблю носовым платком и пряча в ножны.

– Алек хоть кому-то доверяет! – горячо воскликнула Дэрин. – А вы, остальные, просто с ума сошли! Лжете, шпионите… вон, вестовых ящерок боитесь. Совсем в своих интригах запутались. Немудрено, что из-за таких, как вы, мир погряз в чертовой бойне!

Снова зарычал Тацца и, странно тявкнув, вскочил с пола. Дэрин успокаивающе погладила его, отворачиваясь от Фольгера, чтобы тот не заметил злых слез, выступивших у нее на глазах.

– Однако. А Алек в самом деле ранен? – спросил граф.

– Да. Хотя только ребро зашиб.

– Почему мне не позволяют увидеться с ним или Клоппом?

– Наверное, из-за того, что мастер Клопп учинил во время боя, – сказала Дэрин, поглаживая Таццу по теплому боку. – Он перед самым выстрелом пушки Теслы развернул корабль. Без приказания.

Граф высокомерно хмыкнул.

– Так из-за этого ваш капитан вызывал меня к себе? Обсуждать вопросы субординации?

Дэрин сверкнула на него глазами.

– Он мог расценить это как бунт. За такое и вздернуть могут!

– Чушь, если только он не собирается вечно лететь на своей посудине по воле ветра.

Тяжело вздохнув, Дэрин потрепала Таццу по загривку. Что правда, то правда: «Левиафан» по-прежнему нуждается в жестянщиках и их двигателях, особенно с той поры, как воздушный зверь стал выкидывать разные фортели.

– Возможно, капитан просто пытается до вас достучаться? – предположила она. – Но я здесь не за этим.

– Ах да. Ваше тайное послание.

Дэрин взглянула на графа с укором.

– Вам, может, и дела нет, но Алек считает, что те два броненосца направляются в Константинополь, как и мы.

В ответ Фольгер снова поднял бровь. И, указав на упавший стул, произнес:

– Присаживайтесь, молодой человек, и все мне расскажите.