Текст книги "Инфицированные"

Автор книги: Скотт Сиглер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

7
Полный бардак

Дью Филлипс плюхнулся в пластиковое кресло рядом с телефоном-автоматом. После такого испытания даже молодой человек почувствовал бы себя собачьим дерьмом недельной давности, а в пятьдесят шесть, как у Дью, юность осталась далеко позади. Измятый костюм источал смешанный запах пота и дыма. Густого черного дыма, который бывает только при пожаре. Этот запах казался чуждым в чистых помещениях больницы. В глубине души Дью чувствовал, что следует быть благодарным Богу за то, что он сейчас находился в приемной муниципального госпиталя Толедо, а не в герметичном карантинном помещении в Центре контроля заболеваний в Цинциннати, но на подсчитывание преимуществ сил уже не хватало.

Неровные полосы жирной копоти покрывали почти всю левую половину его потрепанного временем и испещренного глубокими морщинами лица. Копоть осталась и на лысине, напоминая о том, что пламя совершало свою опасную пляску где-то совсем рядом. Остатки рыжих волос в затылочной части, между ушами, чудом избежали контакта с огнем и не почернели от сажи. Дью выглядел изможденным настолько, что, казалось, мог в любую секунду свалиться.

Он всегда носил с собой два сотовых телефона. Один тонкий, пластиковый, в общем, обыкновенный мобильник. Дью использовал его в большинстве случаев. Корпус другого был металлическим и на вид громоздким. Телефон был напичкан самым современным шифровальным оборудованием, в котором Дью ни черта не смыслил. Он вытащил большой телефон и набрал номер Мюррея.

– Добрый день, – послышался в трубке деловитый женский голос.

– Соедините меня с Мюрреем.

В телефоне дважды щелкнуло, и его поставили в режим ожидания. В качестве заставки зазвучала «Satisfaction» «Роллинг Стоунз».

«Господи, – подумал Дью. – Даже в сверхсекретных линиях связи не обходится без этих долбаных песен!»

Вскоре в трубке послышался властный голос Мюррея Лонгуорта, и Дью сразу позабыл о своем раздражении.

– В чем дело, Дью?

– Полная херня, сэр, – ответил Филлипс. Опустив голову, он впервые заметил, что подошвы ботинок расплавились, а потом, остывая, пропитались беспорядочной смесью песка и битого стекла, которая застыла прочным слоем. – Джонсон тяжело ранен. Врачи говорят, его жизнь висит на волоске…

– Черт!..

– Да уж, – тихо проговорил Дью. – Хорошего мало.

Мюррей помолчал, словно давая понять, что жизнь Малколма значит для него больше, чем поставленное задание, а затем продолжил:

– Вы взяли его?

– Нет, – хрипло ответил Дью. – Возник пожар.

– Останки?

– Здесь, в госпитале, дожидаются вашего эксперта.

– Состояние?

– Между средним и удовлетворительным. Думаю, эксперту есть над чем поработать.

Мюррей ненадолго замолчал.

– Сам с ним побудешь, или мне кого-нибудь прислать?

– Вы не вытащите меня отсюда даже упряжкой мулов, сэр.

– Я так и думал, – сказал Мюррей. – Место вы, надеюсь, проверили и провели стерилизацию.

– Как в аптеке.

– Хорошо. Маргарет уже выехала. Окажи ей необходимую помощь. Я приеду, как только смогу. Подготовишь полный отчет.

– Есть, сэр. – Дью отключил аппарат и снова плюхнулся в кресло.

Малколм Джонсон находился в критическом состоянии. Значительная часть его тела получила ожоги третьей степени. Да еще страшная рана в животе от удара тесаком… Шансы на спасение невелики.

Дью многое пришлось повидать на своем веку – сначала во время войны во Вьетнаме, потом за три десятилетия службы в Агентстве, – но такого субъекта, как Мартин Брубейкер, ему видеть не приходилось. Его страшные глаза… они были полны бешенством. Брубейкер, без ног, охваченный пламенем, словно голливудский каскадер, размахивавший ужасным тесаком…

Дью опустил голову и обхватил ее руками. Эх, если бы он среагировал быстрее, если бы у него оказалась в запасе хотя бы парочка секунд! Он наверняка сумел бы удержать Малколма от попытки сбить пламя. Ему, Дью, с его-то опытом, следовало бы знать, что произойдет: Блейн Танариве, Шарлотта Уилсон, Гэри Лиленд – все попытки задержания этих людей завершились гибелью. Почему он решил, что с Брубейкером произойдет нечто другое? А с другой стороны, кто мог подумать, что придурок спалит весь дом?

Следовало сделать еще один звонок – жене Малколма. Дью сомневался, что Малколм будет еще жив к тому времени, когда Шамика прилетит из Вашингтона.

Да, очень сильно сомневался.

8
Не желаете ли взглянуть?

В обеденный перерыв Перри закрылся в одной из туалетных кабинок и сел на крышку унитаза, спустив штаны ниже колен и сбросив на пол модную толстовку. В верхней части левого предплечья, на левом бедре и правой голени появилась красная сыпь. Нестерпимо чесались еще три источника зуда: пальцы безошибочно говорили о том, что аналогичная сыпь появилась на правой ключице, на позвоночнике сразу под лопатками и на правой ягодице. И вдобавок – на левом яичке, о чем Перри старался не думать.

Иногда зуд усиливался, иногда прекращался, но временами безжалостно охватывал и точил тело сразу в нескольких местах. Ну точно, паучьи укусы, думал Перри. А может, это сороконожка? У нее, насколько ему было известно, очень неприятный яд. Больше всего Перри удивляло, что он спокойно спал во время атаки насекомых. Что бы ни явилось источником укусов, наверное, все произошло как раз перед тем, как он проснулся. Во всяком случае на теле не было видно никаких следов, когда он собирался на работу, то есть яд только поступил в организм, а реакции еще не последовало.

Конечно, чесотка доставляет неудобства, однако в целом волноваться не о чем. Просто надо постараться не расчесывать зудящие места, и постепенно все пройдет. Если оставить их в покое, то они исчезнут сами по себе. Проблема заключалась в том, что Перри всегда было трудно игнорировать свои кожные дефекты, будь то корки, прыщи, волдыри или что-нибудь еще, но дурная привычка беспокоить их все равно ни к чему хорошему не приводила. Нет, надо сосредоточиться и «играть, невзирая на боль», как повторял его футбольный тренер в институте.

Перри встал, застегнул штаны, натянул толстовку. Глубоко вдохнул и попытался забыть о своих неприятностях. «Испытание воли. Проверка дисциплины. Мне нужно стать дисциплинированным».

Он вышел из туалета и отправился к своему рабочему месту, готовый, отбросив тревожные мысли, вновь с головой окунуться в работу.

9
Дорогое удовольствие быть боссом

Мюррей Лонгуорт просмотрел список членов персонала, имевших достаточную категорию допуска для участия в проекте «Танграм». Список был короткий. Малколм Джонсон выбыл из строя. При этом Дью оставался без напарника, и ему предстояло действовать в одиночку. Собственно, поначалу Мюррей так и планировал, но Дью настоял, чтобы к нему подключили Джонсона. Мюррей покачал головой: решение останется на совести Дью и будет теперь его мучить всю жизнь.

Неизбежные потери, к сожалению, являлись неотъемлемой частью их работы. Ты посылаешь цветы на кладбище и продолжаешь двигаться вперед. Мюррей это понимал. Дью – никогда. Поэтому Мюррей сейчас второй человек в ЦРУ, а Дью Филлипс – всего лишь исправный оперативник, но такой же ворчун, как и прежде. Ворчун в приличном костюме.

Пять президентов страны призывали Мюррея Лонгуорта. Его вотчина – секретные операции, разные тайны и неприятности, которые никогда не войдут в учебники по истории, но с которыми, так или иначе, необходимо иметь дело. На этот раз президент Соединенных Штатов попросил Мюррея выяснить, что за феномен превращает нормальных, законопослушных американцев в безумных убийц. Причем речь шла о том, чтобы привлечь к делу его, Мюррея из ЦРУ, а не представителя ФБР, занимавшегося расследованиями происшествий внутри страны. Вообще-то, ЦРУ не вправе проводить такую операцию на территории США, однако президент пожелал задействовать именно Мюррея – если речь идет о терроризме, требуется более изощренная тактика. А порой, в случае необходимости, и противозаконная.

На данный момент имелось пять жертв, и грозящее бедствие могло обернуться для страны беспрецедентной паникой. А информации было очень мало. До сих пор Мюррей прекрасно справлялся с работой, которая заключалась в том, чтобы проливать как можно меньше света на те или иные вещи или события. В его непосредственном подчинении находилось больше сотни человек, однако едва ли десяток имел представление о том, что происходит. Исчерпывающей информации не было даже у Объединенного комитета.

Когда доктор Маргарет Монтойя впервые передала в ЦРУ свой первый и весьма необычный отчет, информация в конечном итоге легла на стол Мюррея. Нет, эта дама не была эксцентричной особой или пессимисткой, переживающей по поводу надвигающейся глобальной катастрофы. Она работала в Центре по контролю над заболеваниями и заподозрила, что, возможно, напала на след нового биологического оружия террористов. Ее полномочия и изрядная настойчивость убедили некоторых дать ход звонку через телефонный лабиринт, продвигая на каждом уровне все выше и выше, до тех пор, пока о звонке не узнал сам Мюррей Лонгуорт.

Маргарет сообщила, что не стала передавать информацию по соответствующим каналам в ЦКЗ, поскольку боялась утечки. Мюррей понимал, что это верно лишь отчасти – на самом деле ей хотелось немного «засветиться», обрести известность человека, лично отследившего эксцентричного убийцу. Если бы Монтойя стала действовать по обычным каналам, то какой-нибудь начальничек мог перехватить у нее дело, а вместе с ним и признание вышестоящих властей.

Мюррей Лонгуорт встретился с Маргарет. Ему стоило лишь взглянуть на отчеты – а также на фотографии Шарлотты Уилсон и Гэри Лиленда, – чтобы убедиться в ее правоте: на горизонте появилась новая угроза.

Маргарет, естественно, не являлась мировым авторитетом по заболеваниям или нобелевским лауреатом. Она была компетентным эпидемиологом, работавшим в отделении Центра по контролю над заболеваниями в Цинциннати, и даже не имела доступа в главный офис ЦКЗ в Атланте. Мюррей знал, что может распорядиться о переводе Монтойи в свое подчинение, и лишь горстка лиц заметит ее отсутствие.

Он организовал работу по поиску малейших ссылок на «треугольники» – всего, что могло навести на след. В результате таких поисков удалось наткнуться на Блейна Танариве, который неделей раньше звонил на телестанцию в Толедо, сообщив о «заговоре треугольников». В отчетах мистер Танариве описан как «параноик» и личность «с нарушенной психикой».

Два дня спустя соседи обнаружили в доме трупы Танариве и всех членов его семьи. Сообщалось, что тело Танариве находится в «сильной степени разложения». Жена и обе дочери тоже были найдены мертвыми. Судебные эксперты выяснили, что женщине и двум девочкам нанесли по меньшей мере два десятка ран ножницами. Затем специалисты передали отчет о телефонном звонке Танариве, в котором тот твердил о «заговоре треугольников».

Танариве никогда не отличался жестокостью. Ни у него, ни у членов его семьи никогда не было психических заболеваний. Исследователи списали все на внезапный, трагический и необъяснимый всплеск умопомешательства. Дело считалось закрытым до тех пор, пока Мюррей не распорядился о поиске любой информации, связанной с «треугольниками».

Данных, полученных от Маргарет, вместе с делом Танариве было для Мюррея пока вполне достаточно. Он передал все директору ЦРУ, затем попросил об экстренной встрече с президентом. Не с начальником штаба или министром обороны, а именно с первым лицом страны. Мюррей, естественно, не забыл привести туда и Монтойю.

Ее сообщение оказалось весьма убедительным. Внимание президента привлекли фотографии голубых треугольных опухолей у Гэри Лиленда и схожих гниющих новообразований на трупе Шарлотты Уилсон, а также фотографии разъеденного шрамами, тощего тела Блейна Танариве, покрытого жутким зеленым пухом.

Президент предоставил Мюррею карт-бланш.

Мюррей имел полномочия взять под свое начало кого угодно, но большая команда ему была не нужна. Во всяком случае, пока. Нужно держать все в секрете. Стоит просочиться хоть какой-нибудь информации, и улицы охватит небывалая паника. Скорее всего, страна перейдет в качественно новое состояние: люди не захотят покидать свои дома, боясь подцепить страшную болезнь, а те из них, кто покинет, заполнят приемные отделения больниц, напуганные любым комариным укусом. Однако рано или поздно новости неизбежно выплывут наружу. Необходимо собрать как можно больше информации, прежде чем начнется паника.

Пять случаев – и потом еще два после встречи с президентом. Джуди Вашингтон, шестидесяти двух лет, была обнаружена через день после смерти Гэри Лиленда, но, очевидно, ее заражение произошло раньше. Дью с напарником обнаружили разъеденный труп в поле, неподалеку от коммуны пенсионеров, где жили она и Лиленд. Инфекция у Джуди была в самом разгаре. Теперь – новый ужас под названием Мартин Брубейкер. Пять случаев за шестнадцать дней, и у Мюррея возникло стойкое предчувствие, что этим не ограничится.

Он был уверен: ситуация станет еще хуже.

10
Полвскрытия все же лучше, чем ничего

Маргарет Монтойя вынуждена была признать себе, что глубоко взволнована возможностью исследовать свежее тело. Прежде всего, она врач, целитель – в этом состояло ее обучение, если не истинное призвание, и неприкосновенность, святость человеческой жизни имела для нее первостепенное значение. Тем не менее профессиональное возбуждение начисто заслонило все остальные чувства, как только Мюррей Лонгуорт поручил ей прибыть в Толедо.

Маргарет не была особенно обрадована по поводу очередной смерти. Какая уж тут радость. Но нужно было увидеть тело, не испорченное ускоренным процессом разложения. Не просто еще одно тело – на данный момент пятое, – а шанс добиться какого-нибудь прогресса в борьбе с болезнью, по сравнению с которой геморрагическая лихорадка Эбола и СПИД выглядели обычной простудой.

Многое могло измениться за столь короткое время. Шестнадцать дней назад она работала экспертом Координационного центра инфекционных болезней в Цинциннати. КЦИБ являлся подразделением ЦКЗ. Маргарет хорошо справлялась с порученной работой, но ситуация препятствовала эффективному продвижению по карьерной лестнице, и это несколько ее угнетало.

Потом Маргарет вызвали обследовать труп в Роял-Оук, в Мичигане, где мог быть обнаружен агент неизвестного инфекционного заболевания. Когда она увидела тело, или, скорее, то, что от него осталось, то поняла: появился реальный шанс заявить о себе. Всего через семь дней после обследования трупа Маргарет провела совещание с агентами ЦРУ Дью Филлипсом и Малколмом Джонсоном, заместителем директора ЦРУ Мюрреем Лонгуортом и с самим президентом страны. Она, Маргарет Монтойя, сидела рядом с президентом и участвовала в обсуждении жизненно важных для страны вопросов.

А теперь, менее суток после тайного совещания в Овальном кабинете, Маргарет, как главу государства, сопровождал агент ЦРУ. Она рассеянно жевала кончик ручки «пейпер-мейт», поглядывая на улицу с пассажирского сиденья, когда черный «Лексус» заезжал на территорию госпиталя Толедо.

На парковке вблизи главного и аварийного входов стояли четыре автомобиля внестудийного телевидения.

– Черт побери! – проговорила Маргарет. Очень не хотелось сейчас иметь дело с прессой.

Водитель остановил машину и повернулся к ней.

– Отъехать куда-нибудь в сторону?

Это был удивительно приятный темнокожий мужчина по имени Кларенс Отто, которому Мюррей Лонгуорт специально поручил везде ее сопровождать. В основном, для «улаживания вопросов», как выразился сам Мюррей. Кларенс взял на себя заботы обо всех мелочах, с тем чтобы Маргарет могла полностью сосредоточиться на основной работе.

Забавно было осознавать, что Кларенс Отто – полноценный агент ЦРУ, в то время как она, эпидемиолог среднего уровня из ЦКЗ, с головой погружена в проблему, имеющую все шансы со временем стать величайшей угрозой, с которой когда-либо сталкивались Соединенные Штаты Америки.

Взгляды Отто отвлекали Маргарет, поэтому обычно она разговаривала с ним, отвернувшись в сторону.

– Да, пожалуй… лучше избежать общения с прессой и поскорее добраться до места. Дорог акаждая секунда.

За свою двадцатилетнюю карьеру Маргарет обследовала на предмет различных заболеваний бесчисленное множество тел. Мертвое тело превращается в труп, требующий вскрытия и обследования. Труп помещают в холод, и он будет дожидаться тебя сколько нужно. Но не в данном случае. Из трех обнаруженных трупов два уже настолько разложились, что от них было мало толку. Еще один труп – первый из вышеупомянутых трех – буквально растворился на глазах у Маргарет.

Это был первый намек на то, что творится нечто странное и опасное. Парамедики в Роял-Оук доставили труп семидесятилетней Шарлотты Уилсон. Незадолго до собственной смерти Шарлотта мясоразделочным ножом убила пятидесятидвухлетнего сына. А потом бросилась на двух полицейских, истошно крича о том, что не позволит «кучке копов» взять ее живой. У полицейских не было выбора, пришлось стрелять на поражение. Парамедики сообщили о необычных наростах на теле женщины, каких раньше им никогда видеть не приходилось.

Десять часов спустя, во время вскрытия, странные новообразования побудили медиков позвонить в офис ЦКЗ в Цинциннати, откуда прислали Маргарет с группой экспертов. К тому времени, когда она прибыла сюда через шесть часов – а в итоге через шестнадцать после того, как женщину застрелили, – состояние трупа было уже неважным. За последующие двадцать часов от трупа остались лишь изъеденные кости, толстые куски непонятной зеленой плесени и лужа черной слизи. Замораживание никак не препятствовало разложению трупа. Даже в максимальном режиме. Фактор, атаковавший тело, представлял собой нечто совершенно новое, неизвестное, и вызванную им химическую реакцию нельзя было остановить.

Вскоре после разложения трупа Уилсон Маргарет активировала базы данных и провела анализ на слова «треугольный нарост». На глаза ей попалась запись о Гэри Лиленде, пятидесятисемилетнем мужчине, который поступил в госпиталь с жалобами на некие треугольные новообразования. Менее суток спустя Лиленд поджег собственную больничную койку и совершил самоубийство. Фотографии Уилсон и Лиленда и послужили причиной прибытия сюда Маргарет.

Отто не спеша объехал новенькие автомобили телевизионщиков и скучающие съемочные группы. «Лексус» без номеров привлек несколько случайных взглядов, но не более того. Машина остановилась возле запасного выхода, однако здесь также поджидали репортер с телеоператором.

– Что сообщили прессе? – спросила Маргарет.

– САРС, атипичная пневмония, – ответил Отто. – То же самое, что и у Джуди Вашингтон.

Четырьмя днями ранее Дью Филлипс и Малколм Джонсон обнаружили разложившийся труп Джуди Вашингтон на пустыре неподалеку от дома престарелых в Детройте. Труп сохранился хуже всех – остался лишь изъеденный скелет и маслянистое черное пятно на земле. И ни кусочка плоти.

– Второй случай за восемь дней, – вздохнув, проговорила Маргарет. – Журналисты могут возомнить, что началась эпидемия САРС.

САРС, или тяжелый острый респираторный синдром, пресса не в первый раз называла очередной «кошмарной чумой». В то время как заболевание в перспективе являлось смертельным и в том же Китае унесло значительное количество жизней, для страны с эффективной системой здравоохранения, как, например, США, оно большой угрозы не представляло. САРС, тем не менее, заразное, переносимое по воздуху заболевание, что объясняло применение специальных биокостюмов и обязательное введение карантина. Итог по САРС? Достаточная угроза, чтобы на нее обратили внимание, однако по-настоящему серьезная лишь для пожилых людей и населения стран третьего мира. Только не для Америки.

Маргарет вышла из машины. Репортер с оператором встрепенулись и подскочили к ней. Свет камеры тут же направили в лицо, ко рту поднесли микрофон. Маргарет отпрянула, с трудом пытаясь сообразить, что лучше сказать, но тут подоспел Кларенс Отто: одной рукой он закрыл камеру, другой схватил микрофон и, отгородив Маргарет от журналистов, дал ей возможность пробраться к двери. Отто двигался с плавным изяществом танцора и скоростью атакующей змеи.

– Извините, – с очаровательной улыбкой проговорил агент. – Пока никаких вопросов.

Маргарет зашла, и дверь за ней плавно закрылась, отрезав путь неистово протестующим репортерам. Кларенс Отто умел обращаться с представителями СМИ. Впрочем, его способности этим, видимо, не ограничивались, и Маргарет часто думала о цэрэушнике, когда проводила в одиночестве ночи в гостиничном номере. Она полагала, что могла бы легко соблазнить Кларенса. Даже в сорок два года ее лоснящиеся черные волосы и темные глаза привлекали взгляды представителей сильного пола. Монтойя считала себя привлекательной женщиной, а мужчины называли ее «экзотической» красоткой. Маргарет все это казалось забавным, поскольку она была уроженкой Кливленда. Конечно, имелся лишний «багаж» вокруг бедер (а у кого, скажите, его нет?), да и морщинки становились все более заметными, однако Маргарет прекрасно понимала, что способна запросто свести с ума любого понравившегося мужчину. Сейчас ей нравился Кларенс.

Маргарет встряхнула головой, стараясь отбросить посторонние мысли. В состоянии стресса у нее всегда начинался сексуальный зуд. Как будто у тела оставался лишь один надежный способ ослабить психическое напряжение. Маргарет глубоко вздохнула. Сейчас ей предстоит обследовать очередной труп, и нужно держать гормоны под контролем.

Как только она вошла, еще один агент ЦРУ, на сей раз мужчина средних лет, пристроился сзади и теперь сопровождал ее через пустые коридоры. Маргарет поняла: этот человек, как и Кларенс, мало что знает о сути дела. Мюррею так было удобно – чем меньше людей посвящено в детали, тем меньше возможных утечек информации.

В помещении морга ждал Эймос Хант, единственный помощник в этой погоне за ответами в условиях биологического кошмара.

– Доброе утро, Маргарет.

Ей всегда казалось, что голос Эймоса чем-то напоминает лягушачье кваканье. Кваканье нетрезвой лягушки, медленное и ворчливое. Изнеженный и женоподобный, Эймос одевался модно, но с опозданием лет на десять, не меньше. Большинство людей при первом знакомстве подозревали в нем гея. Однако наличие супруги и двоих детей служили вескими доводами в пользу обратного. Хотя Эймос вечно выглядел невыспавшимся, энергии в нем было хоть отбавляй.

Эймос был с Маргарет в Роял-Оук, когда обследовали Шарлотту Уилсон. Он – один из лучших профессионалов своего дела и вместе с тем ее единственная надежда. Маргарет просила Мюррея дать ей больше людей, однако тот отказал; ему хотелось контролировать поток информации и ограничить до минимума количество посвященных в суть дела лиц.

– У тебя какой-то загадочный взгляд, Эймос.

– Ну не всем ведь дозволено флиртовать с президентом, моя дорогая. Становишься звездой, а?

– Заткнись и давай к делу. Времени совсем мало.

Они зашли в небольшую раздевалку, отделенную от остального пространства пластиковыми перегородками. Внутри каждой кабинки висел биокостюм, предназначенный для того, чтобы защитить обладателя от любых вредных факторов. От этих костюмов всегда веяло каким-то злом, они напоминали о сожженной, свисающей лохмотьями человеческой коже.

Маргарет сняла одежду и провела обработку тела. Затем облачилась в спецкостюм, изготовленный из гибкого синтетического волокна «тайвек», непроницаемого для воздуха, химикатов и вирусных частиц. На лодыжках, запястьях и шее были сложные металлические кольца. Надев костюм, Маргарет поочередно просунула ноги в специальные ботинки, снабженные металлическими кольцами, совместимыми с соответствующими кольцами на костюме. Скрепила кольца вместе, и раздался характерный щелчок, сигнализирующий о герметичном соединении. Потом обмотала стык прочным коричневым скотчем, обеспечив дополнительную защиту ног от возможного заражения. То же самое Маргарет проделала с толстыми перчатками «тайвек», обмотав руки скотчем возле запястий. Скотч, конечно, излишество; тем не менее, увидев, какие загадочные вещи происходят с жертвами, Маргарет решила принять все меры предосторожности и, в частности, неплотно намотала на руки несколько слоев ленты, – если костюм получит повреждения, она сможет быстро залатать их.

Непонятно, каким образом происходит распространение инфекции. За исключением общих симптомов, между пятью известными жертвами не было никакой связи. Инфекция могла передаваться через контакт с неизвестным человеческим носителем; воздушно-капельным путем (хотя такой путь представлялся весьма маловероятным, поскольку никто из тех, кто обследовал трупы, ничем не заразился); через традиционные пути передачи – пищу, воду и медикаменты; или трансмиссивные пути – через комаров, мух, крыс и прочих паразитов. Нынешнее предположение Маргарет вызывало куда большее беспокойство: следовательно, инфекция умышленно направлена против определенных целей. До тех пор, пока она не узнает способ распространения инфекции, рисковать нельзя.

Когда Маргарет вышла из-за шторки, Эймос уже был готов. В громоздком костюме без шлема он выглядел особенно странно: кольцо для крепления шлема делало шею еще тоньше – как у больного анорексией.

Руководство с большой неохотой дало согласие на участие Эймоса. Мюррей считал, что Маргарет и в одиночку сумеет подобрать ключи к разгадке неизвестного биологического явления. Она поначалу потребовала целую команду экспертов, но Мюррей не желал и слышать об этом.

Опыт Эймоса в биохимии и паразитологии был крайне необходим. Он, конечно, выскочка, однако умный и проницательный специалист, который в дни напряженной работы умел обходиться практически без сна.

Эймос помог надеть громоздкий шлем, зафиксировав кольцо. Защитное стекло сразу запотело. Мужчина обмотал стык скотчем, затем включил воздушный фильтр-компрессор, вмонтированный в области запястья. Маргарет ощутила прилив свежего воздуха; костюм слегка заколыхался. Избыточное давление означало, что в случае утечки воздух начнет просачиваться из костюма наружу, а не внутрь, поддерживая векторы переноса направленными в сторону от тела.

Она тоже помогла Эймосу надеть шлем.

– Ты слышишь меня? – спросила Маргарет. Встроенный микрофон передал звук на маленький громкоговоритель, вмонтированный в шлем в области подбородка. Внешние микрофоны принимали внешний звук и передавали на крохотные динамики, обеспечивая для носителя костюма вполне нормальную слышимость.

– Слышу тебя хорошо, – ответил Эймос.

Герметичного помещения в больнице не было. Мюррей снабдил их портативной камерой сверхсекретной лаборатории 4-го уровня биологической опасности, или ЛБО-4. Маргарет даже понятия не имела о существовании такой штуки, пока Мюррей не приобрел ее в МИИИБ – Медицинском исследовательском институте инфекционных болезней Вооруженных сил США.

Портативная ЛБО-4 предназначалась для установки внутри помещений. На сей раз лабораторию развернули внутри морга. Маргарет точно знала, что должна увидеть в этом небольшом замкнутом пространстве, поскольку оставила очень детальные инструкции для Мюррея. Она обнаружила столик из нержавеющей стали, оснащенный дренажной системой для «сбора» разжижающегося трупа Брубейкера, компьютер для отправки и получения информации по замкнутой сети и разделочный столик со всем необходимым оборудованием, в том числе сосудами для сбора образцов, которые можно было полностью погружать в деактивирующий растворитель в воздушном шлюзе, а затем отправлять в другие ЛБО-4 для анализа.

Маргарет и Эймос вошли в герметизированное помещение через воздушный шлюз. Внутри их ждал Дью Филлипс. Без биокостюма, он стоял рядом с обуглившимся телом, лежавшим на стальном столе. Труп был ужасно обожжен, особенно в местах, оставшихся от ног.

Маргарет почувствовала, что начинает злиться: полицейский мог заразить ее лабораторию и помешать текущей работе, очень важной, поскольку сейчас перед ними лежал все-таки более или менее сохранившийся труп, а не кучка черной плоти, как раньше.

– Агент Филлипс, что вы здесь делаете без биокостюма?

Тот лишь пристально посмотрел на нее. Вытащил из кармана карамель, медленно развернул обертку и положил конфету в рот. Обертку Дью швырнул на пол.

– Рад видеть вас, док.

Зеленые глаза Дью походили на темные изумруды, лицо осунулось и покрылось щетиной. Испещренная пятнами лысина светилась в свете лабораторных ламп. Тем не менее, несмотря ни на что, Дью выглядел несокрушимой скалой.

– Отвечайте на вопрос! – потребовала Маргарет. Ее раздражала невозмутимая манера детектива, и данный инцидент не способствовал изменению сложившегося мнения.

Дью некоторое время о чем-то раздумывал.

– Я слишком близко подобрался к этому парню, – сказал он. – Если вдруг заразился, то какой смысл надевать презерватив?

Маргарет молча подошла к столу и принялась осматривать труп. Огонь немного затронул голову, сжег все волосы и оставил голую кожу с многочисленными волдырями. Глаза широко раскрыты, лицо погибшего перекошено злобой. Маргарет сдержала дрожь, вызванную картиной застывшего психоза да еще присутствием Дью Филлипса, который смело выдержал ужасный взгляд негодяя и умудрился всадить в него три пули.

Хуже всего оказалось состояние рук и ног, местами они выгорели полностью. Там, где осталась кожа, она имела зеленовато-черный оттенок, присущий ожогам третьей степени. Левая рука представляла собой просто костяной крюк с кусками обуглившейся плоти. Правая сохранилась несколько лучше, на ней почти не было ожогов; имелся даже странный белый участок в нижней части сморщенного предплечья. Обе ноги ниже колен отсутствовали.

Гениталии трупа оказались сильно повреждены огнем. Живот и нижнюю часть торса покрывали ожоги второй степени. На груди виднелись три большие раны от пуль, две в пределах пары дюймов от сердца, а третья – как раз над ними. Пятна крови высохли, шелушились и, опадая, оставляли белые пятна на выжженной коже.

– Что у него с ногами? – спросила Маргарет.

– Он их отрезал, – ответил Дью. – Тесаком.

– Что ты хочешь сказать? Как это… отрезал? Собственные ноги?

– Ну да, как раз перед тем, как поджег себя. Мой напарник пытался помешать – и получил удар тесаком в живот.

– Господи… – проговорил Эймос. – Отсек ноги и сжег себя?

– Вот именно, – кивнул Дью. – А три превосходные дырки в его грудной клетке – моих рук дело.

Маргарет посмотрела на труп, затем снова на Дью. Агент с легкостью перевернул труп. Маргарет с удивлением увидела на его руках хирургические перчатки. Брубейкер не был особенно крупным человеком, да и значительную часть массы тела поглотил огонь.

Со стороны спины раны оказались намного значительнее; настоящие воронки размером с кулак, распаханные пулями 45-го калибра. Тем не менее внимание Маргарет привлекло другое. Она невольно затаила дыхание: слева от позвоночника и как раз под лопаткой был отчетливо заметен треугольный нарост.