Текст книги "Худший корабль во флоте (ЛП)"

Автор книги: Скайлер Рамирез

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Глава 10
Контакт!

Мы только что прибыли на позицию в восьмой путевой точке, более чем через сутки, и мне было невероятно трудно не смотреть на Джессику Лин. Только теперь по совершенно иным причинам. Теперь, глядя на ее безупречные черты, я видел лишь то насилие, которому она подверглась от рук как минимум двух разных мужчин. Если бы я мог стереть эти видео из своей памяти, а не только из импланта, я бы сделал это не раздумывая. Но даже алкоголь в этом отношении мне не помогал.

Меня переполняло чувство вины, как и стыда. Не только за то, что с ней сделали, но и за то, что я пялился на нее почти без остановки с момента прибытия на «Персефону». Из-за этого я чувствовал себя таким же грязным, как и те, кто ее насиловал. Я и так знал, что я никчемный неудачник, но теперь, казалось, я опустился еще ниже.

Помимо очевидного, в этих видео меня беспокоило еще кое-что. Я знал лейтенант-коммандера Джессику Лин совсем недолго, но она не производила впечатления женщины, которая позволила бы подобному с собой случиться. Несмотря на некоторую робость на мостике и с коллегами-офицерами, она смело отчитала меня за мои собственные похотливые взгляды. Женщина, которая отчитывает своего капитана за неуместные взгляды, не казалась мне той, что позволит себя унижать человеку, находящемуся у нее в подчинении, даже если в этом замешан ее бывший капитан.

Ничего не сходилось. Словно я видел двух разных людей. Была сильная и прямая женщина, которая указала мне на мое скотство, и была забитая женщина, похожая на собаку, которую вот-вот ударят, перед старшиной Джейкобсом в коридоре. И где-то посередине была робкая женщина, у которой все же хватило смелости предложить изменить схему нашего патрулирования.

Я отрепетировал и отбросил десятки разных способов затронуть с ней эту тему. Ни один из них не казался даже отдаленно правильным. Я поймал себя на отчаянном желании, чтобы Карла была рядом и я мог бы узнать женскую точку зрения, но, увы, я был один.

– Сэр, начинаю сканирование сенсоров, – лениво произнес Ингбар с тактического поста.

Я все еще не мог заставить себя прочесть досье Джейкобса, но, очнувшись после попойки, я все же прочел дела Ингбара и Есаян, в основном чтобы отвлечься от ужасных вещей, которые узнал о Лин.

Досье Ингбара было примерно таким, какое я и ожидал увидеть у офицера, назначенного на «Персефону». Низкие оценки в Академии, блеклый послужной список после, а повышения – только за выслугу лет, никогда за успехи или заслуги.

Он был мертвым грузом для флота Его Величества. В общем, как и я, только без убийства сотен невинных.

Послужной список Есаян был немного лучше, но по крайней мере часть моей первоначальной оценки оказалась верной. У нее были хорошие оценки в Академии и даже несколько наград за заслуги. Но каждый из ее командиров старался перевести ее при первой же возможности. Некоторые ссылались на проблемы с «культурной совместимостью». Один выразился прямее: «Она – самый невыносимый младший офицер, с которым мне когда-либо приходилось служить». В общем, история была о помешанной на правилах буквоедке, которая донимала своих командиров, сыпля цитатами из устава и открыто бросая им вызов, когда считала, что они не следуют букве закона.

Она просто доводила всех, с кем сталкивалась, до такого состояния, что они готовы были почку отдать, лишь бы списать ее со своего корабля. Казалось даже, что некоторые из ее повышений были получены в основном для того, чтобы можно было оправдать ее перевод на другую должность.

– Очень хорошо, лейтенант, – ответил я Ингбару.

Он начинал мне нравиться. На его фоне я выглядел почти прилично, и он был освежающе незамысловатым и скучным. Определенно не тот парень, которого хочешь видеть рядом в окопе, а скорее ленивый дядюшка, который все еще живет в подвале у бабушки с дедушкой и поможет достать травки, если его не трогать. Просто. Мне сейчас нужно было больше такого.

Голова раскалывалась, даже спустя целых двенадцать часов после пробуждения. Прошлой ночью я выпил много, даже для меня. Даже мои волшебные таблетки от похмелья не справлялись. Этим утром Хоугу пришлось плеснуть мне в лицо водой, чтобы хотя бы поднять меня с койки.

Это могло бы быть унизительно, но мне уже было слишком стыдно из-за увиденного, чтобы обращать внимание на дополнительное унижение от высокомерного, осуждающего уорент-офицера, который знал, что его капитан – конченый алкоголик.

По крайней мере, виски помог мне хоть немного забыть те видео, пусть и на несколько минут.

Парад моего внутреннего позора прервал нехарактерный для Ингбара возглас.

– Сэр! Обнаружен корабль, пеленг ноль-один-ноль, марка четырнадцать, скорость ноль-три «це». Дистанция – четыре семьдесят три световой секунды.

Я встрепенулся. Корабль? Серьезно? Отклонение к восьмой путевой точке казалось отличным способом нарушить монотонность и рутину нашего задания, но я никак не ожидал, что мы и вправду что-то найдем.

– Класс? – спросил я.

– Неясно. Он использует глушилку сенсоров.

Вот теперь я по-настоящему насторожился. Глушилки сенсоров ставили на свои корабли только те, кому было что скрывать. Вероятно, контрабандист.

– Рулевой, курс на перехват, – приказал я Есаян, которая тут же оживилась. Даже на лице Лин промелькнула почти хищная улыбка.

Надеюсь, они не слишком воодушевятся. Если этот контакт окажется чем-то посерьезнее прогулочной яхты с рогаткой, он, скорее всего, превосходит «Персефону» по огневой мощи. Этот патруль может закончиться очень быстро, если мы нарвемся здесь на настоящего пирата.

Глава 11
Отступаем!

– Капитан, есть визуал.

– На экран, – скомандовал я, и Ингбар послушно вывел изображение преследуемого корабля на главный обзорный экран мостика.

Моя челюсть отвисла. В последнее время с ней это случалось частенько. Рядом со мной ахнула Лин. Даже Есаян удивленно хмыкнула. Ингбар, должно быть, вернулся к своей игре на импланте; от него не последовало никакой реакции.

Я полагал, что корабль, за которым мы гнались последние три часа, был либо пиратским, либо контрабандистским. Но он не был ни тем, ни другим. Мы смотрели на полноценный военный корабль, ощетинившийся оружием и мчавшийся к внутренним рубежам системы.

Вооруженный пират или контрабандист стал бы серьезной проблемой для легковооруженной и слабо бронированной «Персефоны». Но корабль, который мы сейчас видели, по размерам тянул как минимум на легкий крейсер. И он не был прометеанским. На таком расстоянии было трудно разобрать – даже самые современные камеры могли увеличивать изображение лишь до определенного предела, не теряя разрешения, – но его очертания напоминали мне корабли Коратаса.

Коратас был государством, граничащим с Прометеем на галактическом севере, или, если точнее, по направлению к Ядру, с противоположной от Герсона стороны прометеанского пространства. Коратас и Прометей находились в состоянии холодной войны уже добрых три столетия, но дальше этого дело никогда не заходило, за исключением нескольких стычек с предупредительными выстрелами. Последняя из них случилась двадцать восемь лет назад.

Так что же делал военный корабль Коратаса так далеко от своих границ, в никчемной системе вроде Герсона? Это не имело никакого смысла.

Однако было ясно одно: «Персефона» никогда не переживет боя с вражеским кораблем. Это была не сказочка, где герои всегда побеждают, выдумывая какой-нибудь безумный план, чтобы вырвать победу из пасти поражения. Это была реальная жизнь. А в реальной жизни почти всегда побеждает корабль покрупнее.

Попытка перехватить корабль Коратаса была бы чистым самоубийством.

– Рулевой, заглушить основной двигатель! Разворот и полная боевая тяга обратным курсом! – скомандовал я.

– Но, сэр… – начала было спорить Лин, когда я почувствовал, как нарастающие перегрузки вдавливают меня в кресло. Полная боевая мощность, очевидно, была чуть больше, чем могли полностью погасить инерционные компенсаторы.

– Оставьте при себе, коммандер, – отрезал я, слишком поздно сообразив, что срываю злость, накопившуюся из-за тех видео, на той самой женщине, что стала его причиной. Я вышел на мостик этим утром уже на пределе; вражеский корабль этим вечером стал лишь последней каплей, отправившей меня в штопор. Я попытался исправиться, хотя бы объяснив свой приказ. – Этот корабль уничтожит нас, даже не напрягаясь. Сейчас жизненно важно уйти, доложить о контакте и сохранить корабль и экипаж.

Она не стала спорить, и я продолжил более мягким тоном:

– Отправьте пакет с логами сенсоров и краткой сводкой о контакте на станцию «Герсон»… пожалуйста.

– Так точно, сэр, – подавленно ответила она. Это заставило меня почувствовать себя еще большим неудачником, чем обычно.

Отбросив самобичевание, я повернулся к Ингбару.

– Лейтенант, вражеский контакт меняет вектор, чтобы преследовать нас?

– Никак нет, сэр. Не преследует, но он меняет курс на перпендикулярный и уходит к внешним рубежам системы.

– Ладно, – с облегчением кивнул я. – Очевидно, мы его спугнули, и он бросает то, чем бы ни занимался здесь. Это хорошо. Но давайте еще какое-то время продолжим уходить, прежде чем сбавим тягу. И продолжайте полное сканирование. У него могут быть друзья.

Если бы я знал, насколько пророческими окажутся эти слова, я бы, наверное, просто позволил тому первому кораблю нас прикончить. Так было бы намного проще.

Глава 12
30% шанс на смерть

Я громко выругался, когда Лин закончила свой доклад. Вражеский корабль, может, и уходил от нас, и разрыв между нами стремительно увеличивался, но он, по-видимому, выпустил за собой зонд, который все еще был достаточно близко, чтобы глушить нашу связь. Все попытки отправить сообщение с докладом о контакте на станцию «Герсон» до сих пор проваливались, а Лин билась над этим уже целый час.

Это означало одно из двух. Либо капитан того улепетывающего корабля беспокоился, что у нас поблизости может быть подкрепление, и не хотел, чтобы мы его вызвали до того, как он успеет уйти, либо…

…либо они хотели заставить нас замолчать, чтобы уничтожить до того, как мы успеем доложить об их присутствии. А это означало, что где-то там должен быть еще один корабль. Но тот же самый зонд довольно успешно глушил и наши активные сенсоры. Так что другой корабль мог быть ближе, чем мы думали.

Мы нашли его двадцать минут спустя.

– Контакт, пеленг один-семь-четыре, марка три, относительно! – выкрикнул Ингбар очень непрофессиональным тоном. Должно быть, он проиграл в свою игру на импланте; или же наконец обратил внимание на наше плачевное положение. Не дожидаясь приказа, он вывел на обзорный экран изображение нового контакта с дальнобойной камеры.

Я снова выругался. Это тоже был, по-видимому, военный корабль Коратаса, но не легкий крейсер. Даже мой разрушенный алкоголем мозг опознал в нем эсминец класса «Ятаган». Его ускорение было как минимум на двадцать процентов выше, чем у «Персефоны», и, хотя он был меньше крейсера, которого мы видели первым, его вооружения хватило бы, чтобы уничтожить нас раз пятнадцать, прежде чем ему понадобилась бы перезарядка.

При текущих скоростях и векторах он доберется до нас через четыре часа. В зону досягаемости оружия он войдет примерно за сорок минут до этого. Все это мне сообщил имплант; я по-прежнему не считал в уме.

– Ченг, – открыл я канал в машинное отделение.

– Да, капитан? – ответил О’Мэлли, в его голосе явно слышалось напряжение.

– Ты можешь выжать что-нибудь еще из этих двигателей?

Его долгая пауза не внушала оптимизма, но я терпеливо ждал. Мне нужно было, чтобы у него было время обдумать варианты. Странно, как я возвращался к старым командным привычкам. Надо бы за этим следить. Нельзя обманывать себя, думая, что я нечто большее, чем то, кем я себя знал.

– Это рискованно, капитан, – наконец сказал он. – Но помните, я говорил вам, что у меня есть кое-какие мысли по поводу повышения эффективности искусственной гравитации и инерционных компенсаторов?

Я смутно припомнил, что проигнорировал что-то в этом роде за ужином пару вечеров назад.

– Конечно, Ченг, – солгал я.

– Что ж, я еще не проверял, но сам ионный двигатель способен выдать еще двадцать четыре процента тяги. Мы не превышаем установленную боевую мощность только потому, что компенсаторы не справляются. Но если мой план сработает, я, вероятно, смогу выжать из компенсаторов достаточно эффективности, чтобы мы смогли нарастить тягу еще процентов на шестнадцать.

У меня упало сердце.

– Ченг, мне не нравится слово «вероятно» в этом предложении.

Еще одна долгая пауза. Я знал, о чем он думает, потому что думал о том же. Если он попробует то, что предлагает, и мы нарастим ускорение, а компенсаторы откажут или даже просто вернутся к обычному уровню, от нас всех останется лишь желе, размазанное по переборкам «Персефоны». Мы бы даже не успели осознать свою неминуемую смерть.

– Капитан, это рискованно, как я и сказал. Но я на семьдесят процентов уверен, что это сработает.

Что ж, семьдесят процентов – не ахти, но я был на сто процентов уверен, что «Ятаган» разнесет нас в клочья, как только войдет в зону поражения.

– Ингбар, сколько времени мы на этом выиграем? Успеем добраться до своих?

Тактический офицер покачал головой.

– Это даст нам еще часов двенадцать. Но только если мы не будем менять курс, который лишь слегка направлен к центру системы. Мы никогда не подберемся достаточно близко к станции «Герсон» или к другим патрульным маршрутам, чтобы флот нам помог.

И это не говоря о том, что два других патрульных корабля, находящихся сейчас в секторе, были системными катерами, едва ли крупнее «Персефоны», и даже втроем мы бы не составили труда эсминцу Коратаса, который с легкостью превратил бы нас в пыль. Самой станции «Герсон» пришлось бы несладко в бою с эсминцем, а если бы к нему присоединился тот легкий крейсер, она была бы абсолютно обречена. И это при условии, что в системе было всего два вражеских корабля.

Но все же это давало нам немного времени, а первое правило космической войны гласит: время – это надежда. К тому же, я и так уже давно хотел умереть. Я ухватился за эту циничную мысль, изо всех сил стараясь не думать о двадцати трех других людях, которых утащу за собой.

– Действуй, – сказал я О’Мэлли, и пути назад не было… оставались лишь тридцать процентов шанса на мгновенную смерть.

Глава 13
Грехи прошлого

Что ж, мы не погибли. Но всем было чертовски больно. Модификаций О’Мэлли хватило, чтобы инерционные компенсаторы сохранили нам жизнь, но нас давило с силой в семь «же» уже добрых шесть часов. Это, в сочетании с тем, что мы все были на ногах почти двадцать часов, крайне мешало придумывать способы выживания.

К этому моменту мы с моей командой выдвинули и отвергли с дюжину различных идей, все они были сосредоточены на побеге, а не на бое. Ни одна не годилась.

Наконец, после шести часов, я объявил перерыв, приказав временно снизить ускорение до уровня, с которым компенсаторы могли справиться. Это дало бы нам немного времени, чтобы прийти в себя после чудовищных перегрузок и что-нибудь съесть. Ингбар остался на мостике, и мы вызвали энсина Стивенса ему в помощь, а я повел Лин и Есаян в кают-компанию, чтобы мы могли сменить обстановку.

Хоуг принес нам еду туда. К несчастью, при маневрах с высокими перегрузками устав предписывал специальную кашицу из высоковитаминных жидких пайков. Даже мой неутомимый стюард не мог сделать ее вкусной.

Пока мы ели – или, скорее, пили, – мы продолжали обсуждать проблему, игнорируя тот факт, что нам нужен был не только физический, но и умственный отдых.

– Что если мы перенастроим зонд, чтобы он имитировал сигнатуру нашего корабля, запустим его по текущему курсу, а сами изменим вектор тяги и уйдем перпендикулярно? – предложила Есаян. Это был вариант двух предыдущих предложений, которые мы уже рассмотрели и отвергли.

– Это класс «Ятаган», – ответил я в третий раз. – Последние разведданные по их сенсорам говорят, что они раскусят этот трюк, а затем легко догонят нас после смены курса.

– Ах, точно.

Трудно было ее винить. Мы и так не были отрядом тактических гениев, а столько часов под высокими перегрузками в сочетании с недосыпом – сейчас была уже глубокая ночь – могли затуманить чей угодно мозг. К счастью, в жидких пайках содержались препараты и добавки, которые должны были на время этому противодействовать. Отходняк потом будет зрелищным и болезненным, но они и были разработаны как раз для таких случаев. Я уже чувствовал, как мой мозг слегка проясняется, хотя планка для этого у меня в последнее время была довольно низкой.

– Маневр Коргала? – предложила Лин.

– Нет, – сказал я. – У нас нет фазовых торпед.

– Точно.

– Гамбит Жакара? – снова Есаян.

– На борту нет вражеской формы, – нахмурившись, сказала Лин.

– А как насчет Скольжения Читоран? – с надеждой предложил я, хотя и знал ответ. Важно было поддерживать поток идей, даже если реальный вариант казался недостижимым.

Лин покачала головой.

– На «Персефоне» нет маневровых двигателей на холодной реакции.

Я это, конечно, знал, но надеялся, что, может, кто-то установил их, не обновив мой инструктаж, или, может, это было в той его части, которую я до сих пор не прочел. Не повезло, видимо.

– Сэр, разрешите вернуться на свой пост? Иногда мне лучше думается, когда я вижу векторы в привычной обстановке, – спросила Есаян.

Я кивнул ей.

– Конечно, лейтенант. Мы с коммандером Лин скоро к вам присоединимся.

Лин бросила на меня взгляд, но спорить не стала, и мы молча ждали, пока Есаян выйдет и закроет за собой люк.

Я знал, о чем хочу поговорить с Лин, хотя даже себе не мог объяснить, почему мне приспичило сделать это посреди боя. Но я просто не мог понять, с чего начать.

Наконец, ей надоело ждать, и она заговорила первой.

– Сэр, можно задать вам вопрос? И вы дадите мне честный ответ?

Ох-ох.

– Смотря какой, – уклонился я.

– Почему вы здесь?

Этого вопроса я не ожидал, хотя он и был связан с темой.

– Что вы имеете в виду? – спросил я, играя на время, почти как мы сейчас с эсминцем Коратаса.

– Думаю, вы знаете, сэр. Суд снял с вас все обвинения. И, судя по всем слухам, вы были на верном пути к адмиральскому званию. Но, очевидно…

Остальное она оставила недосказанным, но и так было ясно. Очевидно, теперь я был спившимся бывшим героем без надежды на дальнейшее продвижение и без единого клочка оставшегося достоинства или самоуважения. В этом она была права, даже если и не произнесла это вслух. Но насчет оправдания она ошибалась.

– Коммандер, – начал я, – это слишком долго объяснять. И сейчас действительно не время.

Я увидел, как она нахмурилась, и понадеялся, что она оставит эту тему. Не оставила.

– Сэр, при всем уважении, сейчас, возможно, единственное время. И мне нужно понять. Вы не сделали ничего плохого. Военный трибунал так сказал. Так почему вы здесь?

Я раздраженно хмыкнул. Когда я заговорил, мой голос был резким и злым, почти криком, что удивило даже меня.

– К черту суд! Они все поняли не так, коммандер. Все не так. Они замели это под ковер, потому что мой тесть воспользовался кое-какими связями, не для того, чтобы я вышел на свободу, а чтобы его не запятнала связь со мной. Это вы хотите услышать? Это было сокрытие, все до последней детали. Я убийца, просто и ясно. Довольны?

– Нет. Вы не убийца.

Она произнесла эти слова с такой убежденностью, что они удивили меня и оборвали мою тираду на полуслове.

– У меня был друг на «Лансере». Если бы вы не открыли огонь тогда, когда открыли, станция могла быть уничтожена.

– Это был корабль беженцев, коммандер. Более пятисот невинных погибли. Неважно, почему я выстрелил, важно лишь, что я это сделал, и из-за этого целые семьи исчезли.

Сколько раз я пытался донести эту же мысль до Карлы, прежде чем она ушла от меня? Это был мой главный довод в пользу того, что ей следует меня бросить, пусть я и не был готов к тому, как именно она это сделает с тем фатом Кларингтоном.

– Сэр, – Лин просто не собиралась отступать, – они не отвечали на ваши вызовы, даже не использовали свои огни, чтобы подать вам сигнал световым кодом. У вас не было никакой возможности узнать, что это судно с беженцами, а их капитан вывел их на суицидальный курс к станции «Беллерофон». Как вы должны были…

– Капитан обязан знать! – в сердцах оборвал я ее. – Были признаки, которые я упустил, которые должны были сказать мне, с чем я имею дело. Корабль, соответствующий его описанию, бежал из пространства Лангосты за несколько недель до этого, набитый ротинганскими беженцами. Если бы я был в курсе последних сводок, я бы это знал. У них барахлил правый двигатель, чего ни один уважающий себя пират или контрабандист не допустил бы. И они уж точно не были военным кораблем!

Я замолчал, тяжело дыша, и от темы разговора, и от долгих часов под высокими перегрузками. Я намеревался использовать это время, чтобы допросить Лин о том, как с ней обращались Джессап и Джейкобс, но она каким-то образом вывернула все так, чтобы обсуждать тему, которую я меньше всего на свете хотел с кем-либо обсуждать.

– Но, сэр…

– Достаточно, коммандер! – отрезал я. А затем сказал нечто монументально глупое, даже для меня. – Раз уж мы ворошим прошлое, может, расскажете, что у вас происходит с Джейкобсом? Или с коммандером Джессапом?

Я увидел, как она застыла на стуле рядом со мной. С моего лица схлынула краска, и мне захотелось себя ударить. Я намеревался поднять эту тему деликатно, но вместо этого сорвался, готовый на все, лишь бы не обсуждать собственные преступления. Классический ход Брэда Мендозы и еще одно верное доказательство того, что я – один из худших людей на свете.

После нескольких секунд молчания я заговорил снова, изо всех сил стараясь смягчить голос. Теперь, когда тема наконец была поднята, мне нужно было знать.

– Почему вы не доложили о них, Джессика? Зачем позволили им делать с вами такое?

– Вы бы не поняли, – пробормотала она почти шепотом. Никакого отрицания, лишь покорность в голосе.

– Попробуйте.

Еще одна долгая пауза. Я подавил желание продолжать говорить и терпеливо ждал. Может, у меня еще осталась половина мозга.

– Они собирались меня уничтожить, – прошептала она. Я снова ждал, молча надеясь, что она скажет больше.

– Джессап знал о моем прошлом… о том, почему меня сослали на «Персефону»… и он угрожал рассказать… – она замолчала, подавив всхлип. По ее лицу потекли слезы. – А Джейкобс… ну, он… – она осеклась, крепко зажмурившись.

– Рассказать что? – подхватил я, уцепившись за первое, что она сказала.

Она покачала головой.

– Сэр, вам не следовало меня слушать насчет изменения схемы патрулирования. Я сломлена, и я лишь погублю вас и всех остальных на этом корабле. Я только это и умею. И я заслуживаю всего, что со мной происходит.

Я открыл рот, чтобы либо возразить, либо спросить, что она имеет в виду, – вероятно, и то, и другое. Но тут корабль содрогнулся, и вибрация палубы прекратилась. Мы полностью сбросили ускорение и теперь летели по инерции сквозь космос.