Текст книги "Худший корабль во флоте (ЛП)"

Автор книги: Скайлер Рамирез

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава 5
Попытка забыть

Той ночью, завалившись на койку, я надеялся, что мне приснится Джессика Лин. Но вместо нее мне приснилась Карла. Мне приснился тот первый раз, когда я увидел ее после катастрофы на Беллерофонте. Во сне я прибывал домой на быстроходном флотском транспорте – любезность, оказанная человеку моего звания, хотя меня явно вызвали на Прометей, чтобы предать суду за случившееся. Люди на транспорте вели себя со мной немного странно, словно не зная, как ко мне подступиться.

Карла ждала у шлюза на станции «Домашняя-1», когда транспорт пристыковался. Едва я сошел на берег, она подбежала ко мне, обвила руками и уткнулась головой мне в грудь.

– Брэд, я так рада, что ты дома, – сказала она голосом, в котором звучала искренность.

Но я-то знал, что к чему. Я возвращался не после обычной командировки, не для получения очередного повышения и даже не для посещения одного из бесконечных военных балов, где ее отец сиял бы, глядя на дочь, и бросал на меня неодобрительные взгляды.

Нет, я возвращался домой, потому что мог лишиться свободы. И я не был уверен, что чувствую по этому поводу. Часть меня, конечно, негодовала. Никто не хочет предстать перед военным трибуналом и, возможно, сесть в тюрьму. Но другая часть меня знала, что я это заслужил. В конце концов, мои действия привели к гибели пятисот человек – пятисот четырех, если быть точным; все – невинные гражданские.

Я оттолкнул Карлу, не смея взглянуть ей в глаза. Я молчал, не доверяя собственному голосу, и вместо этого мягко отодвинул ее в сторону, чтобы продолжить свой путь по коридору навстречу своей судьбе…

Я проснулся с тем же чувством тщетности, которое охватило меня, когда я сошел с того транспорта. Только теперь к нему примешивалось двойное чувство досады. Потому что именно в тот момент я впервые оттолкнул Карлу… впервые заставил ее почувствовать, что она больше мне не жена.

Не то чтобы я мог поступить иначе. Я не заслуживал ее, и я это знал. Больше всего я жалел, что не оттолкнул ее более решительно. Мне следовало подать на развод в ту же секунду, как я прибыл домой на Прометей, освободив ее, чтобы она могла жить дальше без чувства вины и оглядки на прошлое. В конце концов, ее дорогой папочка ни за что не позволил бы ей оставаться замужем за Мясником Беллерофонта. Я это знал, и она, должно быть, тоже это знала.

Но вместо того, чтобы поступить смело и сказать ей прямо здесь и сейчас, что все кончено, я молчал, позволяя ей томиться в неопределенности, пока сам отворачивался от нее и больше ни разу не подпустил к себе. Поэтому я даже не удивился, когда три месяца спустя застал ее в постели с сыном вице-адмирала Кларингтона. К тому времени ей наконец стало ясно, что со мной у нее нет будущего.

Теперь я лежал без сна на своей койке, заново переживая в голове тот чудесный момент. Хоть я и оттолкнул Карлу и даже решил, что должен ее отпустить ради ее же блага, все равно было больно застать ее в постели с этим пустоголовым идиотом Кларингтоном. Без влияния своего папаши этот парень не дослужился бы и до командования транспортом. Но, видимо, капитан линкора, получивший свой пост исключительно по протекции, все же был для Карлы лучшим вариантом, чем опозоренный убийца. С ее логикой я поспорить не мог. Хотя видеть ее с другим мужчиной оказалось куда больнее, чем я мог себе представить.

Это был самый мерзкий образ в длинной череде омерзительных воспоминаний за последние полгода моей жалкой жизни. А это, знаете ли, о многом говорило! В конце концов, я убил несколько сотен детей.

Теперь о сне не могло быть и речи. Делать было нечего, а отвлечься было необходимо, и я покосился на свой рундук. Выбравшись из койки, я проковылял два шага к нему и открыл его личным кодом; с заспанными глазами это удалось лишь с нескольких попыток.

Открыв рундук, я потянулся внутрь и вытащил бутылку. Я едва не сделал этого сразу после возвращения с ужина в кают-компании. Но, измученный дорогой – я никогда толком не спал на транспортах, – я проявил толику самоконтроля и вместо этого лег спать, велев Лин не беспокоить меня, чтобы я мог наверстать упущенное и прочесть мириады отчетов, которые она и другие офицеры мне уже прислали.

Как же, буду я их читать.

Но теперь сон улетучился, и я, почти в панике, свернул крышку одной из купленных на станции бутылок – дешевой текилы. Не утруждая себя стаканом, я поднес горлышко к губам и сделал глоток. Она чудовищно обожгла глотку, и я едва не подавился, но сделал еще глоток, а затем еще один. Я всегда ненавидел текилу, но сейчас эта боль была на удивление утешительной.

Я сбился со счета, сколько сделал глотков, но это, по крайней мере, помогло мне почти забыть образ Карлы в постели с Кларингтоном.

Понятия не имею, когда и на сколько я отключился, но очнулся я на полу своей каюты, лежа в чем-то мокром. Я застонал, увидев опрокинутую бутылку текилы: то, что я не выпил, растеклось по полу возле койки, пропитывая мой скинсьют. К этому примешивалась и небольшая лужица рвоты. Эта бутылка, вместе с двумя другими, что я принес на борт, должна была продержать меня все три недели патрулирования, в которое мы с «Фальшивкой» должны были отправиться утром. Но вот так просто треть моего запаса спиртного испарилась.

Внезапно прямо перед моим лицом появилась пара ботинок. Первой панической мыслью было, что Лин нашла меня в отключке, в луже алкоголя и рвоты. Это точно не прибавило бы мне очков в ее глазах. Но даже в своем затуманенном и пьяном состоянии я узнал большие мужские ступни. Поморщившись от боли в шее, я поднял взгляд и увидел, как на меня хмуро смотрит пожилой морской волк с седеющими волосами в форме рядового состава.

– Какого?.. – начал было я, но приступ кашля оборвал вопрос.

– Сэр, я уорент-офицер Хоуг, – произнес незваный гость глубоким баритоном. – Корабельный снабженец… и ваш стюард.

– Мой кто? – Я расслышал, что он сказал. Но на кораблях размером с «Персефону» обычно не полагался ни стюард, ни уорент-офицер. «Полагался уорент-офицер». Я, может, и посмеялся бы над собственной игре слов, не будь мой мозг таким затуманенным.

– Ваш стюард, капитан Мендоза, – сказал мужчина с явной гримасой. – Прошу прощения, что меня не было на борту, когда вы прибыли. Я получал последние припасы от диспетчерской станции «Герсон» и вернулся на корабль всего пару часов назад. Я пришел позвать вас на завтрак, но вы не ответили на стук.

– Что ж… – начал я. Но тут же замолчал; я и вправду понятия не имел, что собирался сказать. К тому же я все еще лежал на полу – не лучшая позиция для произнесения чего-либо остроумного.

– Сэр, мы должны отойти от дока чуть больше чем через час. При всем уважении, – забавно, как люди, произносящие эту фразу, обычно не вкладывают в нее ни капли уважения, – нам нужно привести вас в порядок и доставить на мостик.

Я не спорил. Слишком был пьян для этого. Вместо этого я позволил Хоугу поднять меня с пола и помочь дойти до моего личного санузла, где я тут же снова изверг все из себя, промахнувшись мимо унитаза, но щедро обрызгав его ботинки. Минутами позже я стоял голый в крошечном душе, не помня, как разделся.

Вскоре после этого я уже пил чашку самого черного и крепкого кофе, какой мне доводилось пробовать, и все это под бдительным и откровенно осуждающим взглядом уорент-офицера Хоуга.

Больше он почти ничего мне не говорил, насколько я помню. Но где-то на третьей чашке кофе я вспомнил, что мне должно быть хоть немного стыдно за то, в каком состоянии он меня нашел. Я даже пробормотал извинение за то, что облевал его ботинки.

После этого Хоуг ушел и через несколько минут вернулся с тарелкой завтрака. Учитывая, каким ужасным был вчерашний ужин, мне было противно даже пробовать то, что лежало на тарелке, но мой новый стюард, по совместительству надзиратель, не позволил мне пропустить завтрак. Используя минимум слов, но максимум суровых взглядов, он ясно дал понять, что я должен съесть все до последней крошки.

Так я и сделал. И это было на удивление вкусно. Может, они казнили повара, посмевшего подать нам вчерашнюю бурду, и каким-то образом заменили его волшебным единорогом, который с помощью черной магии превратил флотский яичный порошок в нечто, что на вкус было даже лучше настоящих яиц. В любом случае, мне было плевать. Я бы лично пристрелил прошлого повара, лишь бы дорогу занял тот, кто приготовил этот завтрак и взял на себя все обязанности по готовке на «Фальшивке».

Не успел я оглянуться, как тарелка опустела. А потом я едва успел добежать до санузла, прежде чем меня снова вырвало. Прелестно.

Глава 6
Здесь что-то серьезно не так

Я мысленно застонал, стоя на мостике моего нового корабля и уныло оглядывая крохотное помещение всего с четырьмя постами, не считая моего капитанского кресла. Когда-то я служил тактическим офицером на просторном мостике авианосца класса «Гера». Весь мостик «Персефоны» мог бы поместиться на том пространстве, что было отведено там под мой тактический пост.

И здесь было грязновато. Некоторые пульты покрывала пыль, на одном из подлокотников моего кресла виднелось неизвестное жирное пятно, а на полу рядом с ним – странного вида разводы. Я увидел, как покраснела коммандер Лин, заметив, что я это разглядываю.

Хоуг привел меня в более-менее трезвое состояние и доставил на мостик до назначенного времени отхода от станции. Но «более-менее трезвый» не означало «свободный от чудовищной мигрени», заставлявшей меня щуриться от ярких огней на мостике.

– Старпом, сообщите диспетчерской Герсона, что мы убираем стыковочные захваты и отходим на маневровых двигателях.

Лин подтвердила мой приказ – я уже усвоил, что на мостике она, помимо прочего, исполняла и обязанности офицера связи – и четко передала сообщение.

– Рулевой, запустить левые маневровые на десять процентов, – скомандовал я, и Есаян после небольшой заминки подтвердила приказ.

Я знал, что ее беспокоит. Десять процентов мощности – это многовато для отстыковки; обычно пяти процентов более чем достаточно, чтобы отодвинуть корабль от станции на безопасное расстояние для запуска основного двигателя. Но я приказал дать десять процентов именно потому, что знал – это выведет Есаян из себя. В моей жизни осталось так мало радостей.

– Капитан, сообщение от диспетчерской Герсона, – сказала Лин со странной ноткой возбуждения в голосе. – Счастливой охоты, «Персефона».

Мне захотелось хмыкнуть. Это было традиционное напутствие кораблю, покидающему станцию, и я слышал его сотни раз. Но в этой ситуации оно внезапно показалось мне нелепым. Во-первых, такая развалюха, как «Персефона», ни на кого охотиться не собиралась. Лучшее, что мы могли сделать, столкнувшись с неприятностями, – это вызвать подкрепление и уносить ноги, надеясь, что капризный ионный двигатель нас не подведет. А во-вторых, в этом походе не будет ничего счастливого.

Но я чувствовал, что если рассмеюсь вслух, это разобьет боевой дух Лин. Она выглядела такой воодушевленной и сияющей при отходе из порта, что я почти поверил, будто она жаждет скучного патрулирования на задворках системы. Но притворялась она или нет, она выглядела сногсшибательно, сидя на своем посту и глядя на главный экран, поэтому я решил просто наслаждаться видом и не портить ей настроение.

– Машинное отделение, – позвал я, и ИИ мостика автоматически передал мой голос в недра корабля. – Ченг, ионный двигатель готов?

– Так точно, сэр! – донесся чрезмерно восторженный ответ О’Мэлли, и я невольно слегка покачал головой. – Готов, когда вам понадобится, капитан.

Прекрасно, хоть я и молился о том, чтобы в последнюю минуту случилась неисправность, которая задержала бы нас на станции еще на день или два. Черт, если бы мне повезло, у нас произошел бы катастрофический сбой, который отправил бы нас в сухой док на следующие три месяца. Но, видимо, я был проклят хорошим главным инженером или просто обладал самой худшей удачей среди всех капитанов в истории флота Его Величества.

Так или иначе, нас ждало свидание с каким-нибудь захудалым пылевым облаком за астероидным поясом Герсона. Если очень повезет, может, даже наткнемся на контрабандистов. Или не повезет – это с какой стороны посмотреть.

– Очень хорошо. Рулевой, приготовиться к запуску основного двигателя на одну треть мощности, – неохотно произнес я.

Лин на своем посту дернулась, будто я дал ей пощечину.

– Э-э, сэр. Вам не кажется, что стоит сказать пару слов экипажу, прежде чем мы запустим основной двигатель? Может, сообщить им наши приказы… или представиться.

Эх. Пусть Лин и была сногсшибательнее большинства кинозвезд, каких я только видел, но она начинала меня немного утомлять.

– Ах, конечно, – вяло ответил я. – Откройте общий канал связи, пожалуйста, старпом.

Она кивнула и жестом показала, что все готово. Я помедлил, а затем заговорил.

– Дамы и господа, говорит капитан Брэд Мендоза. Я принял командование кораблем Его Величества «Персефона»… – я сверился с имплантом, – вчера в 17:00. Наш приказ – отправиться в плановое патрулирование внешних рубежей системы на ближайшие три недели, после чего мы вернемся на станцию «Герсон» для пополнения запасов и получения нового задания. Это все.

Я жестом велел Лин отключить канал. Она подчинилась, но по ее лицу я видел, что разочаровал ее. Чего она ждала, какой-то торжественной речи? Будто это что-то значило для неудачников на этом корабле. Эта мысль тут же заставила меня представить, как громадный Джейкобс хохочет над любой речью, которую я бы попытался произнести. Я решительно отогнал этот образ и снова сосредоточился на своем старпоме. Она все еще смотрела на меня и хмурилась.

Ну и ладно. Всем не угодишь. Может, она захочет обсудить это позже, наедине, скажем, в моей каюте.

Эту мысленную картину я изо всех сил старался удержать в голове на протяжении всего пути к внешним рубежам системы.

Ужин в тот вечер был значительно лучше, чем накануне. Я узнал, что обычно на «Персефоне» готовил Хоуг, но прошлой ночью он, как и говорил, отсутствовал, получая последние припасы для корабля. В его отсутствие ужин готовил матрос второго класса, и результат был плачевным. Но теперь, когда Хоуг вернулся, пришлось признать, что в этом походе может быть и светлое пятно, помимо восхитительных форм Лин. Мой новый стюард был превосходным поваром, каким-то образом превращая даже скучные и полуотвратительные флотские пайки в нечто не просто съедобное, а по-настоящему вкусное.

За ужином Лин молчала. По-видимому, моя не слишком вдохновляющая речь при отходе со станции расстроила ее больше, чем я рассчитывал. Она даже не смотрела в мою сторону.

Есаян, напротив, сверлила меня взглядом. Я не ошибся, она и впрямь была буквоедкой, и моя выходка с перегрузкой маневровых при отстыковке вывела ее из равновесия. По крайней мере, мне удалось развеять ту надежду, которую они обе на меня возлагали; лучше уж сразу расставить все по своим местам.

Я заводил друзей направо и налево. К счастью, сегодня к нам присоединился О’Мэлли вместе с энсином Как-Там-Его – тем самым тупицей, который, казалось, был счастлив оказаться на «Фальшивке». На мостике вахту нес Ингбар. Так что разговорчивый главный инженер говорил почти за всех, без умолку болтая о какой-то тонкой настройке корабельной искусственной гравитации. Что-то о том, как получить несколько лишних «же» ускорения на пределе за счет улучшения инерционных демпферов. Я пытался слушать, честное слово. Но я давно не жил по строгому расписанию. Заливание глаз до беспамятства в месяцы после военного трибунала не требовало от меня подъема в определенное время по утрам.

Так что я едва досидел до конца ужина, не уснув лицом в тарелке с макаронами. А это было бы обидно. Хоуг каким-то образом раздобыл свежие помидоры для соуса. Где он их нашел на орбитальной станции, было выше моего понимания, но спорить с результатами его трудов я не собирался.

Наконец ужин закончился, я встал и, сославшись на бумажную работу, которую нужно было сделать, ретировался. Бумажная работа действительно была – для командиров кораблей вечная борьба с ее виртуальными завалами была нормой, – но я не собирался ею заниматься. Я просто отчаянно хотел спать.

К несчастью, у моего старпома были другие планы. Лин последовала за мной из кают-компании, и я прошел уже полпути до своей каюты, прежде чем понял, что она идет прямо за мной. Повернувшись к ней, я постарался не выдать своего изнеможения и досады. Я мечтал о том, как она последует за мной в каюту, но, судя по выражению ее лица, обстоятельства были совсем не те, о которых я фантазировал.

– Да, коммандер? – подтолкнул я ее, вскинув брови – одновременно чтобы выглядеть вопрошающе и чтобы не дать глазам закрыться.

Она замерла, на мгновение смутившись, но затем заметно расправила плечи и посмотрела мне прямо в глаза.

– Сэр, не могли бы мы поговорить? Наедине?

Внутренне я вздохнул. Но внешне кивнул.

– Конечно, коммандер. Давайте пройдем в мой кабинет.

Я думал, что внезапный разговор с Лин станет худшей из моих проблем в тот вечер, но прямо перед моей каютой мы столкнулись со старшиной Джейкобсом.

Должен признать, за последний день после принятия командования я в основном иррационально убеждал себя, что не буду часто сталкиваться с этим человеком на корабле. Нелепость – в конце концов, на всей «Персефоне» нас было всего двадцать четыре человека. Это не линкор с экипажем в две тысячи или даже мой старый линейный крейсер с командой в восемьсот душ. Это был крошечный фрегат, и единственное, что было меньше экипажа, – это пространство для этого экипажа. Мы все буквально жили друг у друга на головах.

Джейкобс шел по коридору с одной стороны, а мы с Лин приближались с другой. Увидев нас, он ухмыльнулся и, казалось, расправил плечи, чтобы занять еще больше места в узком проходе. Передо мной внезапно встали два незавидных выбора. Я мог либо уступить ему дорогу, вжавшись в стену коридора, – что для командира корабля было бы прямым нарушением протокола и ужасным прецедентом, – либо пойти напролом, вступить в поединок воли и посмотреть, смогу ли я заставить его посторониться. Если бы он уступил, я бы одержал маленькую победу. Если нет, ситуация могла очень быстро выйти из-под контроля.

Признаюсь, я почти сразу склонился к первому варианту. Уж лучше немного потерять лицо, чем нагнетать обстановку. Но тут я случайно взглянул на Лин и увидел, что она опустила глаза в пол и побледнела на пару тонов. Из уверенной в себе – или, по крайней мере, сердитой – и красивой женщины она превратилась в нечто, очень напоминающее забитую собаку, которую постоянно колотил хозяин. И это преображение заставило мою кровь внезапно закипеть.

За последние полгода я растерял практически все самоуважение. Но вид красивой девушки, которой угрожают, все же сумел разжечь во мне искру праведного гнева. Полагаю, это была последняя крупица чести, которую я не успел в себе задушить.

– А, мистер Джейкобс, – твердо сказал я, когда он приблизился. Его ухмылка не исчезла. – А я как раз надеялся вас встретить.

Теперь он выглядел озадаченным, но сумел сохранить презрительную усмешку, которая, однако, больше не достигала его глаз.

– Ну и что, Мендоза? – воинственно спросил он. Странный ответ. Ну и что – что? Но я подыграл.

– Мистер Джейкобс, вы будете обращаться ко мне «капитан» или «сэр», пока я ваш командир. Кроме того, ваше вчерашнее поведение в моей каюте было совершенно недопустимо. Завтра в 04:00 вы явитесь в столовую и вымоете ее от пола до потолка. Я лично проверю.

На секунду он дрогнул, затем его лицо побагровело.

– Вы не можете… – начал он, но я его прервал.

– Могу, и сделаю, мистер Джейкобс. И если вы не хотите, чтобы это стало для вас ежедневной обязанностью, вы будете очень тщательно подбирать свои следующие слова.

Я и не знал, что во мне это еще осталось, но старые командные привычки, видимо, не исчезают полностью, даже если упомянутый командир превращается в никчемного раздолбая без самоуважения и будущего.

Он нахмурился, но я видел, что он просчитывает все варианты. Теперь мы стояли в коридоре лицом к лицу, и меньше метра отделяло меня от тех тисков-ладоней и предплечий, которые наверняка могли бы вышибить из меня дух. К счастью для меня, он решил не спорить. А затем сделал то, что меня удивило. Он уступил дорогу, отодвинувшись к стене коридора и прижавшись к ней спиной, чтобы мы могли пройти, что я и сделал, стараясь не встречаться с его полным ненависти взглядом.

Я миновал его, за спиной послышались шаги Лин. И тут я услышал нечто совершенно неуместное в коридоре военного корабля. Звук был похож на шлепок. Но не тот, когда кто-то задевает переборку, пытаясь разминуться в тесноте, а тот, который даже мой затуманенный разум почти мгновенно опознал как удар ладони по обтянутому тканью телу, а точнее – по мягкому месту.

Я резко обернулся и по лицу Лин понял, что не ошибся. Джейкобс шлепнул ее по заднице, когда она проходила мимо! Я открыл было рот, чтобы отчитать его, мой гнев нарастал, но тут же увидел умоляющий взгляд Лин и так же быстро захлопнул его. Джейкобс лишь похотливо ухмыльнулся ей в спину.

Я отвернулся и прошел оставшийся путь до своей каюты. Мой старпом все так же плелась позади, словно побитая собака. На этом корабле что-то было серьезно не так. И я собирался выяснить, что именно.