Текст книги "Безвозвратно (ЛП)"

Автор книги: Скай Кэллахан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Я кричала, пока две пары рук пытались снова прижать меня к кровати.

Внезапно, комната стала настоящей, и ворвались две медсестры, присоединяясь к происходящему.

Я в порядке.

Убирайтесь.

Мой мозг настолько быстро отправлял команды, что было очевидно – моё тело их не выполняет.

Я медленно соображала и чувствовала усталость.

– Прекратите меня трогать, – наконец закричала я, и все отступили достаточно далеко, чтобы мой мозг успел синхронизироваться с телом. – Это был кошмар. Думаю. Я в порядке.

– У тебя кровотечение, – сказал Трент.

Одна из медсестер оттолкнула его со своего пути.

– Вероятно, ты порвала шов из-за всего этого...

Джеймс рыкнул, и медсестра захлопнулась рот.

– Ты удобный, – пробурчала я.

– Мне нужно взглянуть под повязку, – сказала медсестра.

Трент отошёл, и медсестра нагнулась над моей кроватью, глядя вверх на Джеймса, будто бы хотела убедиться, что он не набросится на неё, как только она сдвинет мою сорочку.

– Вам повезло, – сказала она. Я устала от пребывания в дурацких ситуациях и от людей, говорящих мне это, но закрыла глаза и позволила ей продолжить. – Пуля прошла на вылет. Было сильное кровотечение, но им пришлось всего лишь промыть рану и наложить швы. Вам придётся дать ране немало времени, чтобы та зажила. Если не возникнет осложнений, вы сможете отправиться домой завтра.

У меня было такое ощущение, будто она хочет от меня избавиться, и я гадала, что, чёрт возьми, натворила, что вывела её из себя. Я сжала руку Джеймса и закрыла глаза, когда повязку оторвали от кожи.

– Думаю, вы счастливица, – произнесла она, откидывая повязку и раскладывая материал для новой. – Похоже, вы не слишком сильно надорвали рану, но всё же вам следует находиться в состоянии покоя. Я дам вам ещё немного болеутоляющих.

– Могу я получить что-то другое?

– Это самое сильное, которое одобрил доктор.

– В таком случае я буду принимать в три или в четыре раза меньше. Мне не нравится ощущать себя одурманенной, когда бодрствую. Это слишком похоже на то, что я снова нахожусь там. Снова переживаю то, через что меня заставил пройти Гейб.

– Посмотрим, что скажет доктор.

Она забинтовала моё плечо, затем нажала кнопку на аппарате и вышла.

– Да что с ней не так, она всё воспринимает в штыки, потому что я хочу что-то слабее?

– Она вообще выглядит враждебно, – сказал Трент. Он некоторое время смотрел на меня, затем взглянул на Джеймса. – Несколько наших людей будут за тобой присматривать, пока мы её не поймаем...

– Я слышала, но если бы она хотела меня убить, то так бы и сделала, – я повернулась к Джеймсу. – Она спрашивала о тебе. Мне показалось, будто она думает, что ты мёртв, но я...

– Всё нормально, – прошептал он.

– Они и за тобой тоже наблюдают?

– В настоящее время, да.

Он улыбнулся, но я не обнаружила в этом никакого веселья.

– Аллея не заслужила снова оказаться на улице. Почему никто не убедился, что она...

– Она от всего отказалась, – объяснил Трент, – не захотела «кровавых денег». Детективы даже нашли её семью, но она не пожелала иметь с ними ничего общего.

Я поморщилась, и хотя боль уменьшалась, снова ощутила замешательство. Эта чёртова медсестра ввела очередную дозу морфина. Я моргнула, пытаясь держаться за какую-бы-мы-не-вели-беседу.

– Она сказала, что её семьи не стало.

Трент должно быть заметил моё состояние, потому что повернулся проверить аппарат, с которым работала медсестра.

– Думаю, больше походит на то, что она боялась сталкиваться с ними после всего.

Это звучало слишком знакомо. Не то, чтобы я не пыталась избегать свою семью до похищения, но стала в этом практически экспертом с момента возвращения.

– Я найду доктора, – сказал Трент.

– Серебро…– начал Джеймс, как только Трент вышел.

– Тебе следует искоренить эту привычку. Кирка и Серебро больше нет...

– Они были долгое время, Сахарочек.

Это слово, слетевшее с его губ, защекотало мои нервные окончания, принося смесь боли и удовольствия. Как и каждое мгновение вместе с ним. Мои глаза защипало, и я зажмурилась.

– Ты... ты – тот, кто запросил эту глупую защищающую деталь, не так ли? Означает ли это, что ты планируешь оставить меня одну?

– Она нашла тебя и вошла в дом, чтобы напасть, но её заказал Трент.

– Ты проигнорировал второй вопрос, – буря эмоций перекрыла мне воздух. – Возможно, доктора были правы. Ты – единственный человек, с которым я чувствую связь. Я цеплялась за это последние четыре недели. Но не могу двигаться дальше, даже здесь с тобой. Я... – мне хотелось стереть свою жизнь, что я прожила будучи Серебро. Вот почему мне приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы держать две личности отдельно, но теперь не было способа урегулировать это с моими чувствами к Джеймсу. – Не думаю, что смогу это сделать.

Джеймс молча стоял надо мной. Я не могла смотреть на него, не могла смотреть в его глаза, потому что это было чем-то, с чем я просто не могла справиться.

– На этот раз я собираюсь позвонить. Джеймс и Роуз даже не знают друг друга.

Я сражалась за вздох, когда он шагнул назад, и в комнату вернулся Трент.

– Убедись, что она в безопасности, – сказал Джеймс, проходя рядом.

Я уронила голову на подушку, ожидая, когда болеутоляющие препараты отправят меня в забытие.

После неспокойного ночного сна, я уставилась в открытое окно моей больничной палаты.

– Тебя подвезти? – спросил Трент, нарушая мой покой и кладя хирургический костюм в изножье кровати. – Доктор сказал, что скоро он принесёт твои документы по выписке.

– Рада, что они поведали тебе обо всех моих делах, – я задавалась вопросом, сколько пар хирургических костюмов буду должна госпиталю к концу всего этого. Ещё лучше, мне хотелось знать, будет ли этому конец.

Трент провёл рукой по волосам. Он не уходил, независимо от того, говорила я «да» или «нет».

Я сделала глубокий вдох и повернулась к нему лицом.

– Ты спасла ему жизнь, – сказал он, – и он меня убьёт за то, что я собираюсь тебе сказать.

– Я просто ответила услугой за услугу, – мне не хотелось думать о Кирке, лежащем на полу в «Перспективе» и истекающем кровью, или о брызгах крови на стене, когда я застрелила Гейба. Что бы я ни сделала для его спасения – всё окупилось, потому что я тоже осталась жива.

– Я имею в виду не то, когда его подстрелили или… – его голос стих, и я предположила, что он знает все подробности. – Я имею в виду. Он был потерян там. Но ты дала ему то, за что снова стоит бороться.

– Что ты пытаешься сказать? – моя грудная клетка горела. Это было именно то, в чём я не нуждалась.

– Я знаю, ты не готова, и знаю, что все продолжают говорить вам обоим двигаться дальше по отдельности, но вы нашли друг в друге что-то такое, что дало вам возможность бороться с тем, что сломало бы большинство людей. И, видеть вас двоих без этого... – он покачал головой. – Не думаю, что они были правы, держа вас порознь. Если ты злишься на Джеймса потому что...

– Это просто больно, – я облизала губы, пытаясь вложить боль в слова. – Я больше не Серебро, а он не Кирк. Если бы не всё это, мы бы не встретились и... как мне отпустить всю эту ситуацию?

Трент покачал головой.

– Не знаю, но думаю, вы двое делаете друг друга сильнее.

Я снова выглянула в окно. Я устала быть эмоционально сломленной.

– Я выйду, чтобы ты могла одеться. Хочешь, чтобы я прислал медсестру помочь?

После вчерашнего, я не хотела иметь ничего общего с медсёстрами, так что отрицательно покачала головой. Я могла разобраться, как одеться самостоятельно. К счастью, им каким-то образом удалось отыскать верх на пуговицах, и я сперва просунула в кофту повреждённую руку, а затем застегнула пуговицы. Мне оставалось лишь натянуть штаны, не вывихнув и не потянув правую руку.

Будет чудом, если я не умру с голоду к тому времени, как моя рука заживёт. Я даже не была уверена, что смогу принять душ, и определённо не хотела знать, как буду менять футболки, так как на пуговицах у меня не было ни одной.

Глава 23.

Научиться выздоравливать

Я была благодарна Тренту за то, что он нанял уборщиков, но когда я добралась до дома, на стене всё равно частично виднелись пятна крови. По крайней мере, благодаря рисованию я сделаю что-то полезное. Я свернулась на диване, и Охотница решила расположиться на моих ногах, пока я дремала всё обеденное время и часть вечера.

Наконец я достаточно разбудила себя для того, чтобы задуматься о заказе еды, но у меня не было сил подняться с дивана и позвонить. Пока я лежала там и рассуждала, раздался звонок в дверь.

– Охотница, когда ты научишься открывать дверь? – сказала я. Она спрыгнула с моих ног и убежала на кухню. Дармоедка.

Я не особо удивилась, увидев в окне Трента, но его сдержанная манера поведения была нарушена, а лицо мрачное. Рывком открыла дверь, в надежде, что с Джеймсом ничего не произошло.

– Я могу войти?

Я не могла сглотнуть.

– Джеймс?

– Он в порядке, только что с ним разговаривал, – он сделал знак рукой, молчаливо спрашивая разрешения войти.

Я сделала шаг назад, мои ноги двигались, словно железные столбы по магнитной поверхности. Едва ли способная самостоятельно удерживать себя, я закрыла дверь и оперлась на неё.

– Может нам следует сесть и поговорить, – сказал он, проводя рукой по волосам. Он шагнул по направлению к гостиной, но я за ним не последовала.

Мои мысли всё ещё кружились вокруг Джеймса. Если он в порядке, то, что ещё, предположительно, могло произойти, что вызвало такую реакцию? Охотилась ли на нас оставшаяся часть группы Майло? Сказала ли им Аллея где нас найти? Каждый раз, когда Трент медлил, – даже если всего на несколько секунд, – моему разуму хватало времени, чтобы перебрать дюжину сценариев, которые не хотелось рассматривать.

– Просто скажи это.

Трент опустил голову, удерживая зрительный контакт.

– Мы нашли Аллею.

Моё сердце подпрыгнуло.

– Я могу её увидеть?

Недавно она в меня выстрелила, но с ней что-то было не так. Я хотела ей помочь. Мне было необходимо знать, что с ней всё хорошо.

Он сжал губы и покачал головой.

– Что произошло? – я схватилась за дверную ручку, потому что всё закружилось.

Трент схватил меня за руку, удерживая, и провёл в гостиную, где усадил на диван.

– Передозировка героином. Они не смогли...

– Не надо, – крикнула я. Я чувствовала себя так, будто частично это была моя вина. Мне следовало проверить её, убедиться, что с ней всё в порядке, но я была охвачена своими чёртовыми страданиями.

– Роуз, – он опустился на колени передо мной, но я оттолкнула его и встала. Закрыв рот рукой, я начала расхаживать взад-вперёд по центру гостиной.

– Она отказалась от посторонней помощи, Роуз. Мы пытались. Ты не можешь винить себя, и ты не можешь быть уверена, что она отреагировала бы на твою помощь как-то иначе три недели назад.

– Ты этого не знаешь, – мне хотелось рвать на себе волосы. Упасть на пол. Кричать и плакать. Всё было так, словно в меня сново выстрелили. Моё тело закрылось и отказывалось что-либо делать, чтобы помочь отразить эмоции, пронзающие меня. – Пожалуйста, уходи.

– Тебе не следует сейчас оставаться в одиночестве, – Трент подошёл ко мне, и я снова попятилась назад.

– Я хочу побыть одна прямо сейчас, – закричала я, – и я, блядь, устала от людей, которые всё ещё говорят мне что делать. Я не рабыня и могу сама о себе позаботиться.

Я подтолкнула его к входной двери, но прежде чем смогла открыть её, он подпер её каблуком.

– Я оставлю тебя одну, – сказал он, доставая кусочек бумаги. – Это номер Джеймса. Если передумаешь, я хочу, чтобы он был у тебя, а если нет, он не узнает, что я тебе его дал.

Я взяла его и кинула на столик у лестницы. Он кивнул и вышел без лишних слов. Я наблюдала через окно, как он вернулся обратно в свою машину, но она не двигалась. Крысёныш собирался сидеть снаружи до тех пор, пока не будет доволен. Я повернулась спиной и сползла вниз по стене; я сидела в таком положении и пялилась в никуда, пока не подбежала Охотница и не уткнулась в мою руку.

Наложив кошке полную миску тунца, я уселась с телефоном и набрала номер, который знала наизусть, но которым не пользовалась несколько месяцев.

– Какого чёрта, Веточка? – сказала Чей, как только подняла трубку.

– Не называй меня так. Я ненавидела это, когда мы были детьми, и ненавижу до сих пор, – это начали мои родители, и оно не имеет никакого отношения к моему размеру. Всё началось, когда мне было четыре, и я решила обрезать себе волосы. Не знаю о чём они думали, но чёртово прозвище прилипло, и так как Чей была всего на несколько лет старше, всё закончилось тем, что меня стали так называть большинство моих друзей и половина школы.

Я услышала её вздох.

– Ты в порядке? Мы за тебя волнуемся.

Я застонала.

– Просто чудесно, – мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем я смогла продолжить. – Меня подстрелили.

– Подстрелили? – на заднем фоне что-то тяжело стукнулось. – После...

– Всё хорошо, – сказала я, прежде чем она успела разволноваться ещё больше. – Я дома, в безопасности, полицейский наблюдает снаружи, и они нашли того, кто это сделал.

– Тогда почему коп всё ещё там?

Ох, чёрт. Не было какого-либо хорошего способа ответить на этот вопрос так, чтобы не вызвать у неё ещё больше тревоги. «Потому что у меня трудности, связанные с жизнью в реальном мире». Даже простое: «Потому что он беспокоится» – ничего не упрощало. Я посмотрела на потолок не в состоянии сформулировать ответ.

– Роуз? – мягко начала Чей. – Тебе нужно ненадолго вернуться домой. Ты можешь остаться здесь.

Я проглотила смешок.

– Я не самая лучшая компания. Как ребёнок? – мне хотелось поговорить о чём-то другом.

– Она хочет встретиться с тобой.

Я не повелась на это. Даже ребёнок не мог заставить меня быть более общительной.

– Ей семь недель, она просто хочет еды и чистый подгузник.

– Если бы это всё было так просто, я бы спала намного больше, – затем последовала пауза, и я услышала приглушённые голоса и хлопки. – Питер здесь. Он тоже беспокоится о тебе.

Замечательно. Похоже, мне следует отправиться в город и распечатать там пару дюжин карточек, на которых будет написано: «Прекратите, блядь, беспокоиться обо мне».

Даже малейший смешок отзывался в плече, но медленно, пока мы разговаривали, всё внутри меня расслаблялось.

– По какому поводу у нас снова будет ссора?

– Ох, всё то же, всё то же. Прости Роуз, просто приезжай ненадолго домой.

– Мне тоже жаль, но я должна сделать это. Я не всегда хороша в общении и прочем человеческом дерьме, но я буду стараться, а пока не готова находиться всё время среди людей, – моя семья знала достаточно, чтобы понять, почему я не была прежней, но это единственное, в чём я была готова уступить. Мне было необходимо пространство. Я нуждалась в отсутствии необходимости объяснять саму себя и сумасшедшие сны.

– У тебя есть с кем поговорить?

– Да, они отправляют меня к психологу дважды в неделю. И ещё есть… – Джеймс. Единственный человек, который действительно близко подошёл к тому, чтобы не нуждаться в объяснениях. – Коп, который наблюдает за домом, приглядывает за мной.

– Потому что, – она подбирала слова, – он боится, что кто-нибудь ещё придёт за тобой или что ты что-нибудь сделаешь?

Внезапно, разговор о нашей ссоре показался лучшей альтернативой.

– Итак, вы с Питером помолвлены?

– Роуз. Почему? – Не думаю, что он верит, будто я позвоню и попрошу о помощи, если она понадобится. Ничего, о чём стоило бы беспокоиться.

– Это обычное настоящее обязательство для копа.

Мне не следовало позволять такой подробности слететь с языка.

– Я не готова в это углубляться, Чей. Расскажи мне о себе и Питере. Подкинь мне сплетню о маме и папе, дяде Бэне, что-нибудь, просто дай мне что-то нормальное.

– Мы помолвлены и посещаем семейного консультанта раз в неделю. По всей видимости, я тоже не слишком хороша в общении, но у нас всё налаживается. Прости, что втянула в самую гущу всего этого и потом бросила тебя.

– И меня прости, что была упряма как баран и не желала слушать. Давай просто оставим это позади. Речь идет о чёртовом времени, правильно?

Чей сменила тему на сумасшедшие истории из нашего детства, о тех временах, когда она хотела съехать вниз на доске, но зацепилась штанами и порвала их.

К тому времени, как мы закончили наш долгий часовой разговор, я была слишком сонной, чтобы даже подумать об ужине, но, по крайней мере, уже не чувствовала себя так, словно схожу с ума.

Я хватала ртом воздух, цепляясь за одеяло, слёзы текли по моим щекам. Или, может быть, это были новые слёзы, слишком тяжело было об этом судить.

Перевернувшись, я взглянула на часы и обнаружила, что было три часа утра. Я не могла дышать. Моё тело прибывало в состоянии шока. И чем больше всё это прокручивалось в моей голове, тем хуже становилось. Я схватила телефон и смятый листок бумаги, который закинула в ящик, и начала набирать номер, прежде чем оцепенение не сошло достаточно, и я не приказала себе оставить эту затею.

– Да, – ответил едва слышимый голос.

Я всхлипнула от звука его голоса, не в состоянии произнести ни единого слова.

– Алло, – на этот раз громче повторил он. – Ты в порядке?

Я сделала вдох.

– Нет.

На том конце воцарилось молчание, и я надеялась, что он не сбросил звонок по какой-либо причине.

– Роуз?

– Мне жаль, – заплакала я.

– Что я могу для тебя сделать?

– Говори… Скажи что угодно… Просто... Она мертва, – я уткнулась в подушку, когда очередной приступ рыданий отозвался болью в раненном плече.

– Знаю, – прошептал он, – дыши, Роуз.

Мне хотелось попросить его приехать. Хотелось, чтобы он пришёл и обнял меня. Прогнал тоску и страх.

– Прости за то, что сказала тогда.

– Я всё понимаю. Тебе было необходимо высказать свои мысли. Я рад, что ты так поступила, и рад, что позвонила.

Я прикусила губу. Не было ни единой мысли о том, что ещё сказать. Буря эмоций бушевала в моей груди, но не было слов, которые могли бы это выразить.

– Ты в порядке? – спросил Джеймс после долгого молчания.

– Нет, – «да», казалось, даже не существовало. Я чувствовала вину за то, что не помогла Аллее. Она была моим другом. Она сыграла роль в том, чтобы ужасная ситуация не была такой плохой, и я ни разу не подумала сделать то же самое для неё. Следователи и доктора сказали мне держаться подальше от всех, кто был в это вовлечен, но она нуждалась в ком-то, и этим кем-то должна была быть я.

– Ты сможешь держать себя в руках, пока я одеваюсь и еду?

– Я... – «Давай, это то, чего ты хотела». – Смогу, – всё, что необходимо было сделать – убедить в этом себя. Я обошла весь дом и включила везде свет, в надежде, что это поможет чувствовать себя менее одинокой, но затем меня начали мучать мысли о том, что кто-нибудь снаружи увидит мою тень сквозь шторы, поэтому снова везде выключила его.

После разговора с Джейсмом прошло всего десять минут, но ощущались они словно два часа, и я не знала, как далеко он находится. Я расхаживала по коридору, дергая себя за волосы, пока не увидела свет фар на улице. Он даже не успел подняться по ступенькам, когда я распахнула дверь.

– Полегче, милая, – сказал он, касаясь руками моего лица и целуя в лоб. Оглядев всё вокруг, он подтолкнул меня в гостиную.

Мы устроились на диване, и я долгое время просто наслаждалась теплом его тела, прижимающегося к моей спине, прежде чем мы заговорили.

– У меня только один вопрос, – произнес Джеймс, – откуда у тебя мой номер?

– Хм… – я закусила губу.

– Трент?

– Когда он пришёл сказать мне о...

Охотница спустилась по ступенькам и остановилась в фойе, потягиваясь, после чего продолжила свой путь на кухню.

– Это моя маленькая бродяга, – пробормотала я. – Я была... я бы хотела, чтобы ничего из этого со мной не происходило. Это всё была Серебро, и теперь её нет, – я покачала головой и повернулась к нему лицом. – Я злилась, что ты исчез, но отделила Серебро и позволила ей умереть, так что между нами ничего не существует.

Он откинул мои волосы.

– Невозможно всё делить на белое и чёрное. Ты выжила. Мы выжили вместе. И так же сильно, как мне хотелось бы стереть из памяти некоторые моменты, это всегда будет частью нас. Нам обоим предстоит много работать. Мы не можем выбросить определённые события из своей жизни и забыть, что произошло.

Его взгляд изменился. Было что-то гораздо большее, чем просто усталость, из-за того, что я разбудила его посреди ночи. Он стал отстранённым и сдержанным.

– Что должно произойти, чтобы это всё исчезло или забылось?

– Потребуется время, – он обнял меня, снова притянул к груди, целуя в макушку, и я расслабилась. – И работа. И, возможно, что-то, с чем можно работать.

Лёгкая улыбка тронула уголки моих губ. Что-то, с чем можно работать. Я была готова сконцентрироваться на этом и жить дальше, в надежде, что, наконец, настанет день, когда всё снова будет ощущаться нормальным. Пришло время пересмотреть моё понимание нормальности. Но было кое-что ещё, стоящее на моём пути к желаемому.

– Вместе? – спросила я, надеясь, что он хочет того же.

– Уверена, что хочешь попробовать? – спросил он.

– Да. Но не хочу, чтобы ты делал это для меня.

– Хорошо, – он прижался щекой к моей голове. – Но, возможно, сперва нам следует поработать над тем, чтобы стать друзьями.

Я заворчала и посмотрела на него.

– Полагаю, это означает отсутствие секса, – мы использовали секс, чтобы избежать всего остального, и возвращение к этому вновь только усложнит движение вперёд. Но, в тоже время, мне хотелось ощущать его руки повсюду. Мне хотелось, чтобы он унял боль, помог вспомнить хорошее. Нам необходимо было найти новый способ делать это. – Что-то ещё?

Он пожал плечами, беспорядочно водя пальцами по моим волосам.

– Мы прекратим извиняться за то, что случилось, и постараемся действовать так, будто ничего не было.

– Легче сказать, чем сделать. Возможно, тебе придётся напомнить мне пару раз об этом, но я могу с этим справиться.

Джемс усмехнулся:

– Если мне придётся напомнить тебе об этом лишь пару раз, я начну волноваться.

Я повернулась и увидела улыбку на его лице. За те четыре недели нас объединяло больше, чем совместное проживание и наши тела. Мы вместе разделили боль, наши страхи, секреты, доверие. То, что я не смогла бы описать простыми словами. Мы прошли через это, несмотря на то, что каждый день был борьбой, и то, что он просто рядом, возвращало во мне желание продолжать сражаться. Я не была готова позволить чувствам снова уйти, даже на несколько часов.

– Включает ли в себя отсутствие секса сон в одной кровати?

– Если хочешь, чтобы я остался, то я буду спать здесь. Мы оба устали, и даже я не могу держаться так долго, – он поцеловал меня в затылок.

– Ага, сделай это снова, и я усложню всё ещё сильнее.

– Иди спать, Роуз. Ты истощена, также как и я. Мы ещё поговорим, – он посмотрел в окно, где уже начинало светать. – Мы поговорим подольше сегодня днём.

Кто-то постучал в дверь, и я выпрыгнула из постели, натягивая халат поверх пижамы. Выглянув в окно, я не увидела ни одной знакомой машины. Снова послышался стук, и я быстро сбежала вниз по ступенькам. Так как шторы напротив двери были тонкими, я разглядела женскую фигуру и рывком открыла дверь.

– Чей и... – я посмотрела вниз на переноску в её руках. – Ты предупреждала, но тебе не стоило приезжать сюда с ней.

– Нет... – она посмотрела мимо меня и изогнула бровь. – Это что ли твой охранный отряд?

Моё лицо запылало, и я проследила за её взглядом. Джеймс стоял в дверном проёме гостиной, одетый в джинсы и белую майку, которая была надета под футболкой.

– Чей, это К... – Блять. – Джеймс. Джеймс, это моя сестра Чей и её дочь Ленни.

– Приятно познакомиться, – кивнув, сказал Джеймс.

– Взаимно, – ответила протяжно Чей.

Я стукнула её по руке, и она слегка толкнула меня обратно.

– Я держу ребенка.

– А я размахиваю повреждённой рукой, – я понизила голос. – Никакого флирта, ты помолвлена.

– У меня всё ещё есть глаза, – проходя мимо, она наклонилась и прошептала, – с каких это пор ты ведёшься на татухи?

Я громко вздохнула, закрыла дверь и последовала за сестрой в гостиную.

Джеймс надел футболку и ботинки.

– Тебе не обязательно уходить, – сказала я. Мы даже не закончили наш разговор, и я только получила его обратно.

– Ты должна провести время со своей семьёй, мы можем поговорить в любое время, – он наклонился, чтобы поцеловать меня, но я не позволила ему попрощаться.

– Хотя бы останься на обед.

Джеймс засмеялся.

– Ты готовишь?

Ну, конечно, он ударил по слабому месту.

– Я стала чертовски хороша в приготовлении спагетти.

Он приподнял брови и издал гортанный звук.

– Ух. Не сжигая их?

– Ну, это определённо не роман на одну ночь, – произнесла Чей, доставая малышку из переноски и наблюдая за мной и Джеймсом.

Моя челюсть отвисла, и я прикрыла лицо рукой.

– Ты должно быть шутишь.

– Да ладно, – хихикнула она, – просто шучу. Я буду хорошей.

Джеймс опустил руки на мою талию, притягивая ближе, и когда я убрала руку, он поцеловал меня в губы.

– Как насчёт того, чтобы я сходил за едой. Вы двое сможете поболтать о своём, а потом мы поедим.

Я сжала губы, он получал удовольствие от моего смущения, но кивнула и проводила его в фойе, шлёпнув по руке.

– Ты сегодня враждебна, – прошептал он. – Ты уверена, что хочешь моего присутствия здесь? Или есть причина...

– Я хочу провести время с тобой. Предполагалось, что мы будем двигаться дальше, так? Я просто... – Ты мне нужен. Я не была уверена, что это нормально – нуждаться в человеке до боли в груди.

– Я вернусь, – пообещал он, проводя большим пальцем по моим губам.

Я заглянула в гостиную и посмотрела на Чей с перекинутой малышкой Ленни через плечо.

– Я приму что-нибудь для моего плеча и сразу вернусь, – я дотащила себя до ванной наверху и приняла две болеутоляющие таблетки. У меня возникли мысли о том, чтобы переодеться, но я не была уверена, что смогу справиться с одеждой без шнурков, так что спустилась вниз и свернулась на диване напротив Чей, наблюдая, как она кормит Ленни из бутылочки.

– Не надо было ехать два часа на машине, чтобы проведать меня, – сказала я.

– Мне хотелось тебя увидеть. Даже несмотря на то, что надо было ехать на машине. Оу, и... – она пыталась выглядеть серьёзно, но проскользнувшая улыбка осветила её лицо. – Я подумала, что должна попросить тебя лично быть подружкой невесты на моей свадьбе.

Моя челюсть отвисла второй раз за десять минут.

– Когда?

– В сентябре, так что у тебя есть ещё около четырёх месяцев, но ты всегда можешь снизойти и помочь мне в выборе свадебного платья.

Нормальная жизнь. Это не было тем, чего я добивалась с того момента, как попала домой – это было тем, от чего я бежала.

– Мне бы этого хотелось. Только не проси присмотреть за ребёнком, пока будешь их примерять.

– Она не кусается, – поддразнила Чей.

– На самом деле ты этого не знаешь, – я коснулась пальцами мягких, коротких волос Ленни. Они уже были тёмными, такими же, как и у Чей. – Она похожа на тебя. Это верный знак того, что она заноза в заднице.

– Ну... – произнесла она медленно, – мне, возможно, придётся оставить её с тобой, – Чей перевернула Ленни и положила её на плечо, чтобы та срыгнула. – Хочешь попробовать подержать её?

– Неа, – ответила я, поднимая руку. Я могла бы обвинить плечо, но я не доверяла сама себе, когда дело касалось чего-то столь хрупкого.

Чей лишь засмеялась и откинулась назад. Она выглядела так естественно с ребёнком на руках – я бы никогда не сказала, что это легко, но ей это нравилось.

– Я очень удивилась твоему звонку прошлым вечером, – сказала она.

Я вздохнула.

– Я тоже. Но быть девять месяцев упрямой сучкой крайне утомительно.

– Иногда, сильная любовь – единственное, что помогает справиться, – она слегка улыбнулась и приподняла брови.– Ты была права, а я не хотела этого слышать. Я не хочу потерять тебя. Или Питера. И особенно не малышку Ленни. Ты была единственная, кто прямо сказала мне, как глупо я себя вела.

– Ну, по крайней мере, ты знаешь, что я тебя люблю, и не важно, как ты к этому пришла, – я подтянула ноги на диван и откинула голову назад.

– И наоборот. Если тебе когда-нибудь захочется с кем-то поговорить – знай, я здесь. Особенно, если захочешь рассказать правду о сексуальном мужчине, которого держишь в своей гостиной.

Я стукнула по лежащей рядом подушке, но не смогла сохранить серьёзное выражение лица.

– Я нигде его не держу. Он друг и….

– И, – её голос почти сорвался на визг.

– Он понимает. Он вытащил меня оттуда. Убедился, что я в безопасности, – я закусила губу, стараясь сдержать нахлынувшие эмоции.

Джеймс вернулся через полчаса с гамбургерами, картофелем фри и коктейлями из дневного бара. Чей уложила Ленни в переноску, и мы отправились на кухню, где каждый жевал в относительной тишине. Я была благодарна, потому как не была полностью уверена, когда последний раз ела что-то превышающее размеры закуски.

– Где туалет? – спросила Чей, кидая свои салфетки в мусорное ведро.

– Ты собираешься оставить меня одну с ребёнком? – спросила я.

– Я не собираюсь находиться так долго, и к тому же у тебя есть поддержка, – она жестом указала на Джеймса.

Но, как и всякий раз, когда меня оставляют с ребёнком, стоило лишь Чей выйти из комнаты, Ленни начала капризничать.

– Знаешь что-нибудь о детях? – я скорчила гримасу.

Джеймс посмотрел на меня искоса и усмехнулся.

– Они любят, когда их держат на руках.

– Я как раз могу это сделать, – указала на своё плечо.

Джеймс покачал головой и достал Ленни из переноски, прижимая к груди. Она покапризничала ещё несколько секунд, затем успокоилась и взяла соску.

– Выпендриваешься, – пробурчала я, приводя в порядок остальную часть стола.

Чей остановилась в дверном проёме и захохотала.

– Ты и в самом деле отдала её ему.

Я рухнула обратно на своё место.

– Дыра от пули в руке, люди. Какого чёрта я могу поделать?

– Отмазки, – поддразнила Чей, забирая свою дочь и снова устраивая её в переноске. – Мне пора. Не забудь, ты обещала пойти со мной за покупками, – она погрозила мне пальцем.

– Да, да, хоть я и не совсем уверена, что обещала что-то, – мы обнялись, и я взъерошила волосики Ленни. – Позвони мне.

Как только Чей и Ленни ушли, Джеймса обнял меня за талию и притянул к себе. Я повернулась и обняла его за шею здоровой рукой.

– Я же говорил, что с тобой тоже всё будет хорошо, – сказал он, проводя руками по штанам, и посмотрел на дверь. – Мне тоже нужно идти.

Я кивнула и застонала. Я понимала, что невозможно удерживать его здесь, но мне так хотелось Джеймса для себя чуточку дольше. Когда его взгляд остановился на моём лице, я посмотрела ему в глаза, и он коснулся моих волос.

– Ты как? – спросила я. Казалось глупым спрашивать об этом сейчас, после того, как он пробыл в моём доме весь день, но я всё ещё не знала.

Он отстранился, покачав головой и сжав губы.