Текст книги "Покоренный дикарь"
Автор книги: Синтия Пауэлл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
6
– Ваша очередь? – сдавленным голосом спросила она, пятясь назад к бассейну. – Но я не собиралась подглядывать за вами. На самом деле я просто…
– Просто вышли искупаться, да? Что я вам и предлагаю сделать. Ну что, вы собираетесь снимать халат или мне вам помочь?
Фалин могла себе представить, какую «помощь» он может ей предложить. Она сделала еще несколько шагов к воде, не спуская глаз с Бренда. Ничего не поделаешь. Либо ей придется искупаться, либо иметь дело с ним. Небогатый выбор.
Она взглянула на сверкающую воду, совершенно темную, если бы не отражавшиеся в ней лунный свет и звезды. Она манила ее к себе. Если бы Фалин была сейчас одна, она бы, ни минуты не колеблясь, бросилась в воду. Но у нее был очень внимательный зритель, и он ожидал от нее представления.
Халат все еще был на ней. Фалин опустила в воду пальцы ноги, проверяя ее температуру. Вода была теплой и ласковой на ощупь, так и маня Фалин искупаться.
Она нерешительно оглянулась на Бренда. Он стоял, сложив руки на груди, ожидая ее дальнейших действий.
Фалин вдруг осознала, что ей даже нравится, что он смотрит на нее. Ей нравилась приятная дрожь, охватившая ее, когда она взглянула на его лицо. Ее возбуждала мысль сделать то, что он ждет от нее. Разве он не это пытался ей все время доказать? Разве не то, что можно расслабиться, не теряя при этом головы?
Впервые ей представилась возможность совершить что-то безрассудное. Она хотелаустроить ему представление. Такое, которое он не скоро забудет.
Она подняла подбородок и, все еще не спуская с него глаз, сбросила с себя халат. Он бесшумно упал к ее ногам. Бренд не пошевелился, он замер, не сводя с нее глаз.
Все чувства Фалин обострились. Каждый сантиметр ее трепещущего тела загорался особой красотой под его пристальным взглядом. Она закусила губу, не зная, понравится ли ему ее тело или нет. Фалин сама не знала, чего она боялась больше.
Она спустилась на несколько ступенек вниз, пока вода не коснулась края футболки. Мокрая ткань тут же прилипла к ногам.
– Что же вы остановились? – резко спросил Бренд.
Фалин неуверенно улыбнулась. Она и знала, как действует на него. Но вся эта сцена начинала возбуждать и ее. Ее тело было таким теплым, ей казалось, что, если она войдет глубже, от воды начнет подниматься пар. Как он смотрел на нее! Долго ли она сможет это выдержать?
Она спустила футболку с одного плеча, собираясь совсем снять ее, но после секундного колебания поняла, что не может этого сделать. Если Бренд хочет смотреть, как она плавает, ему придется принять ее такой, как она есть – в футболке.
Быстро, одним движением она окунулась полностью в воду и нырнула в кромешную темноту.
Бренд окинул взглядом поверхность воды, не зная, откуда появится нимфа. Он воспользовался моментом, чтобы перевести дыхание. Ему это было необходимо, особенно после того, как она устроила ему этот псевдостриптиз. Была минута, когда он был готов поверить, что Фалин действительно сделает это, что она решила наконец сдаться.
Он так давно надеялся на это, зная, что она может перешагнуть через себя, если ей помочь.
Но в последний момент ее нервы, видимо, не выдержали, и снова в ней победило благоразумие.
Когда Бренд заметил ее стоящей под деревом и пожирающей его глазами, в которых он увидел смятение и страсть, он подумал, что она готова вверить себя ему. Но, когда она исчезла под водой, он понял, что ошибся.
Эта городская девица все-таки не могла раскрепоститься. Ее большие зеленые глаза говорили ему: «Дотронься до меня, люби меня, доставь мне удовольствие». Но при этом она продолжала сохранять дистанцию. Глупая затея, потому как нет спасения от дикаря, нашедшего свою жертву. Он согласен не разубеждать ее в собственной защищенности, пока Фалин сама не поймет, что она ей совсем не нужна, по крайней мере не рядом с ним.
Опасность была не в их неизбежной близости, а в неизбежном расставании. Но Бренд решил, что то, что должно произойти между ними, стоит любых переживаний, но Фалин должна сама решиться на это. Он не хотел принуждать ее, что, однако, не мешало ему время от времени ее подталкивать.
Она появилась на другом конце бассейна, мокрая футболка облегала ее тело, словно волшебная чешуя.
– Видите? – спросила она, откидывая назад мокрые волосы. – С духами покончено. Цель достигнута.
Ее цель – возможно. Но только не его.
– Я уверен, что Фэнг будет доволен, – сощурившись, сказал он.
Уж он, по крайней мере, доволен. Бренд с удовольствием заметил, как мокрая ткань облепила ее плечи, повторяя форму ее груди и выступающих сосков. Ему нравился блеск ее гладкой, мокрой кожи, жаждавшей его прикосновения.
Она немного порезвилась в воде, ныряя и вновь появляясь на поверхности, словно ночная сирена, заманивая его к себе. Бренд хотел присоединиться к ней, подчиниться ее зову, но остановил свой порыв, решив, что еще не время. Она перевернулась на спину, шлепая ногами по воде, ее грудь то всплывала, то исчезала под водой. Бренд подошел к краю бассейна, довольный картиной.
Краем глаза он заметил ее халат, лежащий поодаль, и поднял его.
– Что это вы делаете? – с беспокойством спросила она.
Держа халат на вытянутой руке, Бренд внимательно осмотрел его.
– Ничего особенного, я подержу его, пока вы не выйдете.
– Положите обратно. Не могу же я выйти… – она взглянула на мокрую футболку, – …вот так.
Он помахал халатом в воздухе:
– Тогда вам придется оставаться в воде. Надеюсь, вы любите плавать.
Она скорчила недовольную мину. Бренд, видимо, решил пошутить над ней. Он медленно подошел к огромному дубу, подпрыгнув, ухватился за ветку и аккуратно повесил халат на сучок.
– Попробуйте достать его.
Она бросила на него свирепый взгляд в надежде, что ветка обломится и он с треском упадет на землю.
Потому что только это могло стереть эту наглую и самодовольную улыбку с его лица. Он явно был хозяином положения, и ничто не может ее спасти сегодня.
– Тогда отвернитесь.
Она увидела, как в темноте блеснули в улыбке белоснежные зубы.
– Нет уж, я лучше посмотрю.
Ее пульс участился при мысли о том, что ей сейчас предстоит. Ей придется завершить это представление. Но вместо стриптиза ей придется изображать из себя участницу конкурса на самую элегантную мокрую футболку. Зрители были готовы и радостно приветствовали ее.
– Значит, так вы обращаетесь с вашими гостями? – в отчаянии спросила она.
Бренд сидел на ветке и болтал ногами, совсем как мальчишка.
– Только с теми, которые шпионят за мной по ночам. Я шокирован вашим неприличным поведением, мисс Истбрук. Вас, видимо, плохо воспитывали.
Фалин покраснела от злости и смущения. Зачем он напоминает ей об этом?
– Зуб за зуб, так что ли? Еще один дикий закон джунглей?
Он задумчиво почесал подбородок:
– Нет, скорее глаз за глаз.
Она хотела обдать его брызгами, но промахнулась.
– Очень смешно. Ну все, пошутили – и хватит. Подайте мне халат.
Бренд с интересом посмотрел на нее:
– Кто это, интересно, шутил?
– Но мне же нужно прикрыться чем– то, – настойчиво повторила она, поежившись не то от ночной прохлады, не то от его пристального взгляда.
Бренд положил руку себе на пояс, на единственный узелок, который удерживал узкое полотенце вокруг его бедер.
– Может быть, вам дать мое полотенце? Оно очень теплое. Я согрел его своим жаром.
– Н-не… снимайте его! – Она протестующее подняла руку.
Что же ей делать? Она уже начала стучать зубами от холода, необходимо было срочно что-то предпринять. Фалин с тоской подумала о теплом человеческом теле и вообще о чем-нибудь теплом. Она сделала несколько шагов к ступенькам.
Бренд завороженно смотрел на нее. Так бронзовый идол смотрит на приносимую ему жертву.
– А еще говорите о хорошем воспитании, – пробормотала Фалин, постепенно показываясь из воды.
– Что вы, у меня, как у всех варваров, вообще нет никакого воспитания, – засмеялся Бренд, но выражение его лица было не очень веселым. Оно было жестким, суровым и сексуальным.
Когда она вышла из воды и ночной воздух окутал ее, Фалин зябко поежилась. Холод сковал ее тело, проникая в каждую клеточку, в каждый нерв, заставляя ее трястись в ознобе. Но внутри себя она чувствовала всепоглощающий жар, она словно вся горела, охваченная каким-то непонятным огнем.
Бренд свесился с ветки и окликнул ее:
– В чем дело, киска?
Фалин не могла поднять на него глаз. Такой стеснительной и скромной женщине, как она, которая никогда раньше не показывалась в таком виде незнакомому мужчине, это было не под силу. Слишком страшно, слишком болезненно, слишком волнующе.
– Я не могу, – прошептала она. – Вы не понимаете.
– Попробуйте объяснить мне.
Она отвернулась, все еще боясь посмотреть на него.
– Помните, я говорила вам о своем бывшем партнере? О том, что он меня предал? Ну вот, я до сих пор не могу забыть ту боль. Она, наверное, будет жить во мне до конца моих дней. Я не способна открыться кому-то снова.
По крайней мере, не так, как хотел он. Не до конца. Она стояла сейчас перед ним в мокрой футболке, облепившей ее тело словно вторая кожа, выставляя себя на показ. Но дело было не только в ее наготе. Она не могла открыть ему свое сердце. Фалин сказала ему правду и теперь чувствовала себя вывернутой наизнанку, уязвимой и беззащитной. И это было еще хуже, чем быть раздетой.
Футболка плотно облегала ее тело, повторяя каждую его линию. Ее соски напряглись от холода – темные бугорки отчетливо виднелись под тонкой тканью.
Она была возбуждена, а ведь он еще даже не коснулся ее. Фалин ненавидела его за то, что он видит ее в таком состоянии. Это было бессловесное признание в собственном желании. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, как сильно она хотела его.
– Ты сможешь, Фалин, – заверил ее Бренд. – Ты уже на полпути к этому.
«Скорее, я на полпути к тому, чтобы окончательно замерзнуть», – подумала она. От холода. От страха.
– Бренд, – невольно она произнесла его имя. Она просила его о помощи, но эта мысль почему-то не казалась ей такой уж нелепой. Хоть однажды она может позволить себе такую роскошь. Ей не обязательно все время быть сильной и бесстрашной.
Он снял халат с дерева и, спрыгнув вниз, быстро подошел к ней.
– Ты совсем замерзла. Иди сюда.
Фалин позволила ему обнять себя и потянулась к нему, как ночная бабочка тянется к опасному, но вместе с тем желанному свету. Бренд подхватил ее на руки и понес к дереву. Осторожно посадив ее около ствола, он склонился над ней. Его руки нежно растирали ее спину, руки, ноги, возвращая им тепло с каждым прикосновением.
– Лучше?
Она все еще поеживалась, но теперь уже не от холода.
– М-м-м-м.
– Насколько я понимаю, это означает «да», – сказал Бренд, не прекращая свой магический массаж.
Его руки скользнули по ее шее, заставляя все ее тело расслабиться.
– Да, – выдохнула она.
Его прикосновения становились все нежнее, его пальцы мягко ласкали ее кожу.
– Скажи, когда захочешь, чтобы я перестал.
Фалин кивнула. Она никогда не захочет, чтобы он остановился. Она хочет, чтобы это блаженство не кончалось, пока каждый мускул не растает под его руками. Она положила голову ему на грудь, упиваясь свежим запахом его тела, слегка потеревшись лицом о его кожу.
Внезапно Бренд поднялся, увлекая и ее за собой. Облокотившись спиной о дерево, Фалин в замешательстве смотрела на него.
– Я же не просила тебя останавливаться.
– Распахни халат, Фалин.
Трясущимися руками она раскрыла полы халата. Его глаза загорелись, а голос стал хриплым:
– Не лучше ли тебе сказать мне это сейчас? Потом будет поздно.
Она услышала предупреждение в его словах, но ее собственная реакция поразила ее саму.
Фалин взяла его руку и положила ее себе на грудь.
Бренд издал тихий стон и сильнее прижал ее к дереву, наклоняясь к ней. Он раздвинул губами ее губы, медленно проникая внутрь. Фалин почувствовала легкие прикосновения его языка, окончательно теряя представление об окружающем, когда он еще крепче поцеловал ее, опьяняя ее своей сладостной и горячей страстью.
С этого момента его движения стали более порывистыми, резкими. Рывком он поднял ее с земли, обхватив руками за ягодицы, и прислонил к дереву. Ее ноги обвились вокруг его талии.
– Решайся, Фалин. Будь моей сегодня ночью.
Фалин обняла его за голову, притягивая к себе еще ближе. Он наклонился к ее груди, осыпая легкими поцелуями. Волна удовольствия нахлынула на нее, пронзая каждую клеточку тела.
Бренд издал низкий стон и, задрав ее футболку, оголил ее живот и влажные трусики для своих дерзких ласк.
– Расслабься… доверься мне, – шептал он.
Его прикосновения делались все более настойчивыми, подчиняя ее своему желанию, дикому, ненасытному, примитивному. Ужасающему. Фалин невольно содрогнулась.
Бренд почувствовал, как напряглось ее тело. Этот огонь, вспыхнувший в них, пугал Фалин своей силой и новизной. Она так и не смогла отбросить свои страхи и довериться ему. Она по-прежнему боялась его. Пока это не пройдет, пока она не поверит ему, она не сможет принадлежать ему. Даже на одну ночь она должна полностью довериться ему, или этой ночи не будет совсем.
Он оторвался от ее губ, поднял голову и заглянул ей в глаза. В них он прочитал мольбу. Они умоляли его сжалиться, просили его не останавливаться и в то же время боялись, что он не сможет остановиться. Бренд понимал ее страх. Ему действительно было тяжело остановиться. Ведь она была такой привлекательной, такой чувственной, реагирующей на каждое его прикосновение.
Знала ли она, до какого состояния довела его? Судя по этому испуганному взгляду, Фалин прекрасно понимала, что с ним творится. Но каким бы он ни был варваром, даже возбужденным до самого крайнего предела, он оставался мужчиной, а не тупым самцом и знал, что не сможет взять ее силой. Он не может претендовать на ее тело, пока ее сердце не принадлежит ему.
– Почему ты остановился? – еле слышно прошептала Фалин, испытав одновременно разочарование и облегчение.
Тяжело вздохнув, Бренд опустил ее на землю. Его собственное благородство вызывало у него отвращение. Любой уважающий себя мужчина сначала бы получил то, что хотел, а потом уже думал о последствиях.
– Ты сама этого хотела.
Ее бледное лицо вспыхнуло:
– Я… я не уверена.
Он провел рукой по ее щеке:
– Я тоже. Я не думал, что это произойдет… вот так.
Бренд думал, что будет действовать неторопливо, будет любить ее нежно, терпеливо, чтобы она обессилела от удовольствия, обезумела от желания, до тех пор, пока она не попросит пощады. Так что же с ним случилось?
С сожалением он смотрел, как она одернула футболку и завернулась в халат, защищаясь от его взгляда. Это ему немного помогло. По крайней мере, он не будет видеть то, от чего только что так глупо отказался.
Но видение ее прекрасного волнующего тела навсегда останется с ним. Оно будет преследовать его всю жизнь. Медленная, мучительная пытка. Наказание за ненужную жалость и мягкосердечие. Так ему и надо, нечего проявлять свое глупое благородство.
Фалин наклонилась, чтобы поднять с земли пояс.
– Я не понимаю.
Ее голос все еще дрожал от возбуждения. Бренд почувствовал, как желание снова охватывает его. Боже, какой он идиот! Он мог бы овладеть ею, здесь, сейчас.
Он сжал челюсти:
– Все просто. Это уже не игра. Все гораздо серьезнее. По-настоящему. Я не уверен, что ты готова к этому.
Закусив губу, она уставилась на него своими огромными глазами:
– Я в состоянии позаботиться о себе.
Бренд мягко улыбнулся:
– Тебе придется доказать мне это, Фалин. Но позже. Гораздо позже.
Фалин плохо спала в эту ночь. Ей снились чудовища, еще более страшные, чем те, с которыми ей приходилось встречаться наяву. Постепенно кошмары сменились эротическими фантазиями, и она начала метаться по кровати, охваченная желанием.
Фалин проснулась еще до зари и тихо спустилась на цыпочках в свою маленькую фотостудию.
Бренд наверняка еще спит, даже не подозревая о смятении, которое он поселил в ее душе и теле. Фалин хотелось незаметно пробраться к нему в комнату и вылить ему на голову целый бачок проявителя. Подумав об этом, она решила, что в его комнате ей может найтись занятие поинтереснее. Раз мелькнув в ее голове, эта мысль уже не покидала ее.
Фалин опустила вчерашнюю пленку в проявитель, смущенно вздыхая и невольно вспоминая о прошлом вечере. Бренд пугал ее. Она призналась себе, что немного сдрейфила, когда Бренд так распалился. Он показался ей совершенно неконтролируемым, но, в то же время, доказал ей, что умеет держать себя в руках.
Но чего ей бояться? Что бы случилось, если бы она позволила ему сделать все, что ему хотелось? Что хотелось и ей самой? Он бы не причинил ей боль. Она инстинктивно чувствовала это. А если этого было недостаточно, другим доказательством служил тот факт, что он бросился навстречу тигру, чтобы защитить ее. Он спас ее от тигра. Какое еще доказательство нужно женщине?
Но воспоминания об острых клыках тигра померкли перед образом обнаженного Бренда. Самое ужасное, что могло произойти вчера, – это ночь, полная невероятного, неописуемого физического наслаждения. За которой последовало бы утро с его неизбежными эмоциональными последствиями. Именно это и пугало ее.
Одной ночи в его объятиях будет недостаточно. Он просил у нее большего, не только ее тела, он просил ее отдаться ему полностью, вверить ему и свое тело, к и свою душу. В конце концов, он был не примитивным дикарем, каким показался ей вначале, а настоящим мужчиной, который хотел полного безоговорочного доверия с ее стороны. Для нее, уже однажды преданной, это было не так просто.
Фалин снова вздохнула, промывая пленку в ванночке с раствором. Прополоскав в воде, она принялась ее рассматривать под ярким светом.
Ее рот раскрылся в удивлении. Эти фотографии показались ей одними из лучших, которые у нее когда-нибудь получались.
Снимки, на которых лицом к лицу встретились человек и тигр, гладкие мускулы и мохнатая шерсть, были просто потрясающими. Два сильных свободолюбивых существа столкнулись в единоборстве, и камера запечатлела этот поразительный момент, чтобы поведать о нем всему миру. Фалин повесила пленку сушиться и отправилась наверх, как никогда уверенная в себе.
Она напечатает фотографии как можно скорее и пошлет их Вэйлу. Ему наверняка понравится. Наконец-то Фалин начинает забывать о Скотте и возвращаться к нормальной жизни.
Она остановилась в коридоре, не доходя до своей комнаты, и прислушалась к мерному дыханию Бренда, раздававшемуся из-за двери.
«Интересно, – подумала она, – он все еще спит или так же, как она, мучается от бессонницы?»
Трудно было представить, что такое может произойти с таким сильным и мужественным человеком, как Бренд. Мысль об этом еще раз заставила ее восхититься его выдержкой.
Снедаемая любопытством, она подкралась к открытой двери его комнаты и заглянула внутрь.
Бренд сидел на кровати, встрепанные волосы свисали вдоль лица волнистыми прядями. На нем ничего не было, и лишь угол простыни прикрывал его бедра.
Он посмотрел на нее проясняющимися ото сна глазами.
– Фалин, – мягко сказал он. – Ты разве не знаешь, что спальня мужчины – это самая опасная зона для леди, особенно по утрам? Или с прошлой ночи ты передумала?
7
Фалин чуть не задохнулась от неожиданности и смущения. Она никак не предполагала, что он не спит. Что касается его замечания по поводу опасности, поджидающей ее в мужской спальне, – она не раз слышала, что мужчины по утрам особенно активны в сексуальном плане, но никогда не видела живого подтверждения этому загадочному феномену. До сегодняшнего утра.
– Но ведь уже пора завтракать! – заявила она. Жалкое оправдание, но он застал ее врасплох.
Его глаза насмешливо блеснули:
– Вот именно.
Фалин опасливо попятилась. Поразительно, как один человек мог выглядеть таким диким и таким сексуальным одновременно?
– Как насчет яиц и бекона? – сладким голосом предложила она.
Бренд одобрительным взглядом окинул ее короткую рубашку и голые ноги:
– А как насчет завтрака в кровати? Прямо сейчас?
– Я буду завтракать внизу.
Фалин повернулась и направилась по коридору к своей комнате, чувствуя, что он смотрит ей вслед. Она надеялась, что ее рубашка все же не очень прозрачная, иначе это может оказаться опасным, учитывая утреннее настроение Бренда.
У нее были все основания для беспокойства, учитывая, с каким чувством Бренд наблюдал за ней. У него было ощущение, что он получил удар под дых. И все из-за вчерашнего. Еще одно такое испытание, и он станет инвалидом.
– Оставь мне немного, – крикнул он.
Бренд не собирается бежать за ней и насильно тащить в кровать, как бы ему этого ни хотелось. Если они когда-нибудь займутся любовью, то она должна будет сама прийти к нему, подчиняясь собственному желанию. Она должна забыть о благоразумии и осторожности и полностью довериться ему. И если этого не произойдет, то не произойдет ничего.
– Фалин, ягодка, что там с тобой произошло? Ты совсем слилась с природой или подхватила какую-нибудь тропическую болезнь?
Громкий, четкий голос Вэйла звучал так близко, как будто она находилась вместе с ним в его офисе в Нью-Йорке. И он был, как обычно, полон сарказма.
Фалин вздохнула. Пару дней назад она послала ему фотографии и с нетерпением ждала его звонка. Но она рассчитывала услышать хоть какую-нибудь похвалу.
– Я в порядке, – солгала она. Если не считать безумных дней, проведенных в обществе нервного тигра и бессонных ночей под одной крышей с его хозяином.
– В порядке! – насмешливо фыркнул он. – Прелесть моя, твой голос словно скрипка Страдивариуса. А твои фотографии, – последовала длительная пауза, – они потрясающие!
Фалин довольно улыбнулась:
– Здорово получилось, правда?
Вэйл резко рассмеялся:
– Здорово?! Ты смеешься?! Да они просто классные, просто умопомрачительные! Но проблема в том, что я не могу послать их в «Эко». Они посмеются мне в лицо.
Фалин опешила от этих слов:
– Но почему? Ты же сказал, что они классные.
– Не то слово, ягодка. Но ты все-таки работаешь не для разворота в «Космополитене», а для журнала о природе. А природа значит природа. Деревья, животные. Никаких людей. Тарзана придется убрать.
– Тарзана?
– Ну да, твою модель. Этого парня с тигром. Я не знаю, где ты там его раздобыла, дорогуша, но я прекрасно понимаю, почему ты так увлеклась съемками. У него потрясающее тело. Но тебе все равно придется распрощаться с ним. Посылай его ко мне в Нью-Йорк, детка. Я гарантирую ему не меньше десяти штук в месяц.
Фалин закусила губу, стараясь сдержаться и не заорать в трубку. Она не хотела спорить с Вэйлом, ей просто хотелось расплакаться от обиды.
– Никакая он не модель, Вэйл. Это дрессировщик тигра. Дикарь-Вестон, сумасшедший отшельник, помнишь?
Последовала долгая пауза. Она услышала, как тяжело дышит Вэйл:
– Так это и есть Вестон? Владелец ранчо? Фал, прелесть моя, ты даже в большей опасности, чем я предполагал.
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду, – с негодованием сказала она.
Она представила, как Вэйл улыбается своей самодовольной улыбкой.
– Ты теряешь свой профессионализм из-за какой-то деревенщины в драных джинсах. Конечно, он очень красив – настоящий Адонис. Но редактор ждет от тебя фотографии диких животных, а не слащавые плакаты. Что у них там, вода какая-то особенная или воздух? Что с тобой случилось?
Фалин молча слушала, наматывая на палец шнур от телефона, жалея, что Вэйл так далеко от нее. С каким бы удовольствием она сейчас задушила его этим самым проводом. Но она не могла не согласиться с ним. Вэйл прав – она действительно потеряла свой профессионализм.
Конечно, она не должна была делать Вестона центральной фигурой всех фотографий. Но так случилось, что он стал центральной фигурой в ее мыслях, и аппаратура просто равнодушно зафиксировала этот факт. К тому же Фэнг по-прежнему боялся ее и камеры и потому не подпускал ее ближе чем на двадцать футов.
Она вздернула подбородок:
– Я все поняла, Вэйл. Не волнуйся.
Он тяжело вздохнул в ответ:
– Но я волнуюсь, Фал. Это так непохоже на тебя. Заканчивай поскорее работу и сматывайся оттуда, пока этот абориген не решил принести тебя в качестве девственной жертвы или что-нибудь в этом роде.
Фалин горько улыбнулась:
– Боюсь, у него мало шансов.
– Ну хорошо, по крайней мере, ты девственна в мыслях, ягодка, а этот парень, судя по всему, способен на что угодно.
– Он не маньяк, Вэйл. Он едва дотронулся до меня. – Фалин виновато подумала, что не могла сказать ему правду.
Та ночь около бассейна была для нее самым чудесным опытом, какой у нее когда-либо был с мужчиной. Фалин понимала, что Бренд проявил нечеловеческое самообладание. Ей хотелось, чтобы он повел себя как маньяк и овладел ею пусть даже грубо, несмотря на все ее страхи. По крайней мере, теперь бы она так не мучилась.
– Значит, в этом проблем не будет? Хорошо. Тогда убери объектив от Тарзана и наведи его на кошечек. Понятно?
Повесив трубку, Фалин поняла, что настала пора действовать. Ей необходимо сделать хорошие фотографии этого тигра.
В первую очередь ей нужно было превратить Бренда из мешающего ей работать препятствия в главного помощника. Он должен помочь ей советом. В конце концов, он – дрессировщик, имеет биологическое образование. В его красивой голове было достаточно мозгов, и сейчас самое время применить их по назначению.
На следующий день за завтраком она с надеждой спросила его:
– Работа у меня что-то не ладится. Что ты мне посоветуешь?
Бренд сделал большой глоток кофе, внимательно поглядывая на нее поверх чашки. Она это серьезно? Неужели она наконец решила довериться ему? Неужели она в конце концов приоткрыла створки раковины? Он давно ждет этого. Впервые Фалин сделала попытку уничтожить возникший между ними барьер.
– У меня есть пара мыслей, – осторожно сказал он. – Но боюсь, тебе они не понравятся.
– Например?
– В первую очередь, забудь про камеру.
– Забыть про…
– Вот именно. И не смотри на меня так. Я предупреждал, что тебе это может не понравиться.
– Но камера…
– Может подождать. Сначала надо разобраться с тобой.
– Со мной.
Бренд заколебался, опасаясь своей прямотой уничтожить тот небольшой прогресс, которого они добились. Но он знал, Фалин достаточно смелая, чтобы услышать правду. Это должно пойти только на пользу.
– Я думаю, что ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Дело вовсе не в Фэнге и не в твоей аппаратуре. Дело в тебе. В твоем страхе.
Она не стала с ним спорить, лишь задумчиво произнесла:
– Я понимаю.
Бренд надеялся, что так оно и есть. Это было важно для них обоих. Он хотел помочь Фалин. Он так же, как и она, очень хотел, чтобы ее фотографии наконец удались.
У него были на это свои причины. Бренд знал, что не будет иметь ни минуты покоя, пока мисс Истбрук не вернется к себе в Нью-Йорк. Чем скорее это произойдет, тем лучше, пока они не привязались друг к другу окончательно. Если это, конечно, еще не слишком поздно. Даже если она немедленно уедет отсюда, Бренд сомневался, что сможет вернуться к прежней жизни.
Он быстро допил свой кофе и поднялся из-за стола, жестом предлагая ей следовать за ним.
Фалин снова заколебалась:
– Но я не понимаю, как…
Бренд подошел к ней, схватил ее за плечо и потянул за собой.
– Доверие, киска. Ты должна мне доверять.
Доверие? Это было почти невозможно. Она уничтожила это чувство в себе в тот день, когда Скотт ушел от нее. А теперь Бренд требует, чтобы она снова доверяла – но кому? Четырехсоткилограммовому непредсказуемому животному? Отшельнику, который понятия не имел о реальной опасности?
Она посмотрела на него, надеясь увидеть в его глазах поддержку. Бренд не улыбался, не говорил пустых слов о том, что все будет в порядке, но его спокойный решительный взгляд помог ей собраться с мыслями. Он был уверен в себе, в ней, и потому не было необходимости в словах. Бренд обладал способностью общаться без помощи слов, и тот взгляд, которым он окинул ее, говорил: «Идем со мной. Тебе нечего бояться».
Фалин оставила сумку со снаряжением в доме и последовала за ним. Они быстро прошли через лес, не обменявшись по дороге ни единым словом, и подошли к вольеру Фэнга как раз в тот момент, когда первые лучи прорезали темные заросли.
Развалившись на земле, огромная дикая кошка зевала и потягивалась после крепкого сна, но, когда они подошли ближе, вскочила на ноги. Большие глаза с любопытством поглядывали на Фалин.
Бренд остановился и повернулся к Фалин, сложив на груди руки:
– У меня есть следующее предложение: снимай рубашку.
– Рубашку? – Фалин нервно рассмеялась, не уверенная, серьезно ли он говорит.
Она, по крайней мере, надеялась, что это всего лишь очередная шутка.
Но Бренд даже не улыбнулся, продолжая напряженно смотреть на нее.
– У тебя какие-то очень своеобразные понятия о доверии, – запротестовала она.
– Ничего не поделаешь.
Фалин не шевельнулась. Она не могла этого сделать.
– Как хочешь, – сказал он. Его голос был ровным, спокойным, бесстрастным.
Поднеся руку к воротнику, Фалин взялась за верхнюю пуговицу.
– Ты мне не хочешь объяснить, для чего все это?
Бренд задумчиво провел рукой по подбородку:
– Тебе это поможет?
Фалин кивнула.
– Я смотрел сегодня утром на твой костюм, и мне пришло в голову, что тебе нужно одеться во что-нибудь другое. Например, надеть мою рубашку. Мне кажется, что тогда Фэнг спокойнее отнесется к тебе.
Фалин в недоумении посмотрела на него:
– Я ничего не поняла. Какая ему разница? Или ты считаешь, что у него белый – любимый цвет? – Она взглянула на хлопковую рубашку Бренда. Тигр, разбирающийся в моде? Что-то маловероятно. Чего же тогда добивается Бренд?
– Помнишь, я говорил тебе о запахе? – терпеливо спросил он. Его лицо было абсолютно непроницаемым.
Фалин покраснела. Помнит ли она? Еще бы, она уже всю неделю пытается забыть про этот вечер.
– Конечно, – ответила она как можно спокойнее.
– Фэнг очень чувствителен к запахам. У него тонкий нюх, не такой, как у человека. Так что, если ты наденешь мою рубашку, то он будет чувствовать мой запах, а к нему он уже привык. Тогда он постепенно привыкнет и к тебе.
Фалин медленно кивнула, не имея ничего возразить против этого.
– Я думаю, стоит попробовать, – согласилась она.
– Видишь, а ты не верила мне.
Фалин расстегнула верхнюю пуговицу.
– Может быть, ты отвернешься?
– Я могу, но нет ничего такого, чтобы я не видел раньше. Видел и наслаждался. Не нужно стесняться красивого тела. Не прячь его от меня.
Фалин глубоко вдохнула и начала расстегивать остальные пуговицы. Ей казалось, что это будет длиться вечно, тем более под пристальным взглядом Бренда. Сознание того, что он наблюдает за ней, заставляло ее руки дрожать. Ее охватило смущение. Но вместе с тем она почувствовала странное радостное возбуждение, доселе неизвестное ей.
Она вытянула блузку из шорт и, расстегнув наконец последнюю пуговицу, неуверенно подняла глаза на Бренда.
