Текст книги "Покоренный дикарь"
Автор книги: Синтия Пауэлл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
4
Бренд склонился над Фалин, его губы почти касались ее манящего рта, он замер на секунду и неожиданно отпрянул назад.
Он увидел, как удивленно раскрылись ее глаза, в которых была неуверенность, легкий испуг и призыв. Они поощряли его попробовать. Но было в ее глазах и что-то другое, заставившее его остановиться, – мольба. Ее глаза словно говорили: «Не делай мне больно».
Бренд почувствовал, как что-то сжалось внутри него. Фалин оказалась еще более чувственной, чем он думал. И слишком ранимой, чтобы он мог вот так быстро овладеть ею.
Фалин была существом, оказавшимся вне своего привычного окружения, женщиной, которая вторглась на чужую территорию. Еготерриторию. Фалин не понимала, во что она себя вовлекла. Но Бренд-то прекрасно понимал это. И ни он, ни она не были готовы к такому повороту событий.
– Что-нибудь не так? – прошептала она, не отрывая от него глаз.
«Да, черт подери, не так!» – хотелось крикнуть ему во весь голос.
На минуту он забыл обо всем, заставил и ее потерять голову. Но это не вернет Фалин доверие к людям. И Бренд сомневался, что сможет помочь ей.
Что такого было в этой женщине, что заставило его остановиться, когда она сама поощрила его к близости? Что удержало его?
Бренд резко выпустил ее из объятий и, кивнув в сторону увеличителя и ванночек с жидкостью, пробормотал:
– У меня, наверное, аллергия на эти химикаты. Я, пожалуй, пойду.
Через секунду Фалин осталась одна.
Разочарование, которое она испытывала, было таким же сильным, как и физическая боль, пронизавшая все тело. Когда Бренд так резко отпрянул от нее, дыхание замерло. И потом он выпустил ее, но не вернул ей способность дышать.
Фалин поборола стремление крепко обнять его и притянуть назад, чтобы прошла эта боль, чтобы можно было снова вздохнуть свободно, чтобы появилась возможность удовлетворить свое первобытное желание. Она хотела этогомужчину.
Она не могла поверить, что смогла так легко выдать себя, раскрыться перед мужчиной, с которым встретилась совсем недавно и которого скоро покинет.
Фалин провела остаток дня в привычном полумраке, среди едких запахов химических растворов, липкой бумаги и увеличителей. Эта обстановка всегда успокаивала ее, действовала на нее умиротворяюще. В окружении давно знакомых предметов она чувствовала себя в безопасности.
Но это чувство исчезло, как только она снова увидела Бренда, сидящего за обеденным столом. К тому времени уже наступили сумерки. В центре стола стояли две ароматизированные свечи, отпугивающие насекомых. Видимо, миссис Твичфорд решила создать романтическую атмосферу. Но мерцающие огни, отбрасывающие тень на загорелое лицо Бренда, придавали ему сюрреалистическое выражение, его высокие скулы и твердый подбородок, казалось, были отлиты из расплавленного металла.
Когда Фалин подошла к столу, Бренд поднялся и указал жестом на место по другую сторону от него. Его неожиданная галантность по отношению к ней выглядела немного необычно. Первобытная сила этого мужчины придавала его действиям еще большую значимость. Он поднялся ей навстречу, потому что захотел, в знак уважения к ней, а не по привычке, как это делал Скотт. Его жест придал этому моменту некоторую интимность. Бренд словно осознавал свое превосходство в силе, но передавал его Фалин всего одним грациозным движением тела.
Она кивнула и, не говоря ни слова, села напротив него.
«Господи, до чего же он красив!»
Если бы Бренд сделал что-нибудь неловкое, допустил какую-либо оплошность, она бы почувствовала себя гораздо раскованнее. Но он был подчеркнуто вежлив и внимателен к ней.
Наполнив высокий бокал вином, Бренд протянул его Фалин. Вино оказалось сладким и приятным на вкус, и Фалин сделала несколько больших глотков, надеясь, что оно придаст ей смелости.
– Вкусное, – призналась она. – Такой необычный аромат.
– Это медовое вино, – объяснил Бренд. – Рецепт передается в нашей семье из поколения в поколение. Мы сами делаем это вино по старинному рецепту из меда, который пчелы вырабатывают из цветов апельсинового дерева.
Фалин сделала еще один глоток, размышляя над тем, как это похоже на Бренда – изготовлять старинный напиток таким же способом, как и его предки много лет назад.
Бренд поставил свой бокал на стол и наклонился вперед:
– Завтра мы сможем попробовать сделать несколько снимков без решетки – если вы думаете, что готовы к этому.
Фалин кивнула и криво улыбнулась:
– Я-то готова. Но я не уверена, что к этому готовы ваши питомцы. К сожалению, мы не можем спросить у них, что они думают по этому поводу. «Извини, милый Фэнг. Что ты сегодня будешь на завтрак: обычный рацион или, может быть, ты хочешь свеженького фотографа, только что прибывшего из Нью-Йорка?»
Бренд одобрительно ухмыльнулся, его зубы ослепительно блеснули в рассеянном мерцании свечей.
– Маловероятно, что Фэнг захочет полакомиться вами, – успокаивающе сказал он. – Его любимое блюдо – цыплячьи шейки.
– Цыплячьи шейки? – переспросила Фалин, пристально рассматривая то, что лежало у нее на тарелке.
– Это печеная форель, – успокоил ее Бренд. – Если бы я накормил вас сегодня цыплятами, завтра бы вам не поздоровилось. Все, что хоть слегка пахнет курицей, представляет для него огромный интерес и имеет опасность быть тут же съеденным.
Фалин наблюдала, как отблески колеблющегося пламени играли на его чувственном и в то же время суровом лице, как мерцали в сгущающейся темноте его глаза.
– Так значит шея – это любимое лакомство Фэнга? – с любопытством спросила Фалин.
– Куриные хрящики хорошо очищают его зубы. Он получает свою порцию цыплят пять раз в неделю вместе с мясом и витаминными добавками. Мы стараемся как можно точнее воспроизвести естественное питание бенгальских тигров, – терпеливо объяснил ей Бренд.
– Только пять дней в неделю? Разве он не хочет есть каждый день?
Бренд внимательно посмотрел на нее:
– Иногда то, чего мы хотим, не совпадает с тем, что хорошо для нас.
Фалин уловила двойной смысл его слов. Может быть, он пытается таким образом объяснить, что произошло между ними? И он был прав. Слишком рискованно было давать волю своим чувствам.
Она ни в коем случае не должна делать этого. Для своей же пользы.
– И что же вы хотите? – тихо спросила она.
Его глаза светились в темноте, невольно напоминая ей стихотворение про «огненного тигра», которое задавали им учить наизусть в школе.
Бренд сделал глоток вина и откинулся на спинку стула, вертя в руках хрупкий бокал.
– Цыплята – это настоящая страсть Фэнга. Если бы я ему позволил, он бы ел их целый день, но гораздо полезнее давать ему небольшие порции. Полезнее и безопаснее. Что касается меня… – Он замолчал на секунду, пристально глядя на Фалин.
– Что касается вас… – подсказала она, медленно водя пальцем по краю бокала, иногда поднося его ко рту, чтобы смочить губы. Она не закончила, осекшись под его выразительным взглядом.
– Когда я пробую что-то, что мне нравится, – продолжил Бренд выразительным шепотом, – я не хочу довольствоваться лишь одной порцией. Хотя иногда очень опасно иметь что-то в больших количествах.
Все было предельно ясным. Он предлагал ей действовать на свой страх и риск, предупреждая, что, как только они переступят определенную черту, назад дороги не будет. Для них обоих.
Фалин крепко сжала в руке ножку бокала.
– А если удовольствие стоит риска?
Бренд улыбнулся:
– Это вы должны решать сами.
Неожиданное появление миссис Твичфорд немного разрядило обстановку. Экономка убрала их почти нетронутые тарелки и предупредила:
– Если кто-нибудь из вас хочет кофе, лучше говорите сейчас. Уже почти стемнело, и я не собираюсь оставаться здесь после того, как эти дикие твари начинают выть, как привидения. Меня от этого бросает в дрожь, а доктор Райдер говорит, что мне совсем нельзя волноваться. Если вдобавок к этому начнут рычать львы, то бессонная ночь мне обеспечена.
Фалин встретилась взглядом с Брендом и улыбнулась. По крайней мере, у дикаря было чувство юмора. И он относился к миссис Твичфорд с терпением и добротой, как она того заслуживала.
В его глазах появилось особое выражение, когда он обратился к экономке:
– Спокойной ночи. И большое спасибо, миссис Твичфорд.
Фалин в свою очередь поблагодарила ее и улыбнулась, когда миссис Твичфорд, торопливо перекрестившись, вышла в холл и закрыла за собой дверь.
Она подалась вперед:
– Кто такой доктор Райдер?
– Мой приятель, – объяснил Бренд. – Самый заботливый доктор на свете. Он с большим вниманием и сочувствием относится к состоянию здоровья миссис Твичфорд. За это она не отпускает его, предварительно не снабдив всевозможными сладостями и половиной содержимого моего холодильника.
– Доктор, который приезжает на дом? – удивилась Фалин. – Немногие доктора в Нью-Йорке практикуют это. Ей крупно повезло.
Бренд засмеялся:
– Доктора везде одинаковые. Просто миссис Твичфорд не совсем его пациентка, а доктор Райдер не совсем обычный доктор. Он ветеринар.
– Ветеринар! У вас такая странная жизнь, к которой не сразу привыкнешь.
Улыбка погасла в его глазах.
– Это точно. Здесь не столица. Некоторые люди так и не могут привыкнуть к здешнему уединению.
Фалин удивленно заморгала, немного шокированная его резкостью. Она вовсе не хотела бередить старую рану и теперь чувствовала желание поддержать его. Довольно странное желание. Бренд был сильным и мускулистым укротителем тигров. Свирепый, дикий и бесстрашный. Ему вовсе не нужно ее сочувствие. Ему ничего не нужно от нее.
– Но у меня сложилось впечатление, что городок сильно разбросан по местности, – снова заговорила она. – Когда я ехала из аэропорта, на пути мне попалось довольно много домов и различных построек. Что касается вашего ранчо…
– Мое ранчо стоит на отшибе. А город особенно разросся за последние двадцать лет. Раньше, кроме дороги, здесь ничего не было. Я помню, как моя мать жаловалась… – Он замолчал, не желая продолжать.
– Ей здесь не нравилось? – спросила Фалин.
Бренд издал резкий смешок:
– Она терпеть не могла это место. Ей ничего не нравилось: ни город, ни ранчо, ни… но это старая история, – выпалил он. – Не стоит ворошить прошлое.
Старая история? Может быть, и старая, но не забытая. По крайней мере, он не забыл ее. Как и на любого ребенка, на него наверняка сильно повлияло постоянное недовольство матери своей жизнью, ее раздражение и несчастный вид.
Фалин знала, что дети часто винят себя в подобных вещах, думая, что причина родительских проблем кроется в них самих. Быть может, шестилетний Бренд по какой-то причине вообразил, что это именно из-за него и расстались его родители? Что из-за него маме пришлось уехать?
Фалин продолжала размышлять над этой возможностью, как вдруг до нее дошло, что миссис Твичфорд ушла, и они остались наедине с Брендом.
С трудом сглотнув, она вдруг совершенно отчетливо осознала, что Бренд давно уже не одинокий шестилетний мальчик, а взрослый, стопроцентный мужчина, с горячей кровью и сильным телом. А вокруг на расстоянии нескольких миль не было ни одной живой души, не считая, разумеется, диких животных.
Один на один с дикарем Вестоном. Пока что – предупредительные манеры, легкое вино, светский разговор. Внешне все было спокойно, но ее не оставляло легкое возбуждение. Ощущение, что вот– вот что-то произойдет, будоражило Фалин не меньше, чем только что выпитое вино.
Мужчина, сидевший напротив, был непредсказуем, так же, как и собственная реакция ее организма. Его сдержанность и галантность были довольно слабым противовесом его необузданному темпераменту.
Он легко вертел в руках хрупкий бокал, но в любой момент мог разбить его на тысячи кусочков. Он шутил и слегка поддразнивал ее, но, если бы ему захотелось чего-то другого, что выходило за рамки обыденного, ничто бы не смогло его остановить.
Ничто, кроме ее собственных инстинктов, которые подсказывали ей быть с ним поосторожнее. И надежды, что он будет вести себя так же.
Фалин встала и бросила салфетку на стул.
– Я, пожалуй, пойду. – Она широко зевнула, смущенно улыбнувшись. – Прошу прощения, это, наверное, чистый воздух так на меня действует.
Бренд отодвинул бокал и поднялся, впиваясь в нее взглядом:
– Да, конечно, это сказывается пребывание на свежем воздухе.
Она вежливо кивнула:
– Но я уверена, что всю мою усталость как рукой снимет после ночи, проведенной в постели.
Бренд вопросительно приподнял бровь.
Покраснев, как рак, Фалин опустила глаза и сделала вид, что разглядывает паркетный пол, жалея, что рядом нет Фэнга, который бы проглотил ее, тем самым избавив от всех этих мучений.
– Знаете, я очень устала, – еле слышно проговорила она. – Мне надо выспаться.
– Да, я прекрасно это вижу, киска. Вам нужно идти к себе. И побыстрее.
Фалин не пришлось просить дважды. Она с быстротой молнии влетела к себе в комнату и закрыла за собой дверь.
Как и предсказывала миссис Твичфорд, львы ни на минуту не замолкали, и Фалин долго лежала без сна, слушая низкие протяжные звуки.
Она должна была бы провести всю ночь на коленях у кровати, вознося Богу благодарные молитвы за то, что ничего не произошло между нею и Брендом. Но облегчение было не единственным чувством, царившим в ее душе. Ее снедало любопытство.
Фалин все время пыталась представить себе, что могло бы произойти, если бы она не ушла так быстро к себе. Или если бы Бренд не остановился в последнюю минуту тогда, в темном шкафу.
Она хотела, чтобы он поцеловал ее. И она знала, что он тоже этого хотел, но по какой-то причине не дал воли своим чувствам. Пока не дал.
И именно это ее так пугало. Его сострадание. Его сдержанность. Это милосердие, которое свидетельствовало о том, что он прекрасно понимал, что она чувствует. Бренд не накинулся на нее, как это бы сделал каждый дикарь, движимый природными инстинктами, а не разумом, но, как это ни было ужасно, Фалин надеялась, что он именно так и поступит.
Фалин Истбрук, современная деловая женщина, не могла выкинуть из головы какого-то дрессировщика львов в рваных джинсах. Его представления о культуре были, вероятно, почерпнуты из старых сериалов. Что он может предложить женщине девяностых, кроме своей убийственной улыбки и шести футов мускулистой мужественности?
«Сердце, – нехотя подумала она. – Совершенно очевидно, что у этого парня есть сердце, иначе стал бы он превращать доходную ферму в приют для раненых животных?»
И чувство юмора. Фалин ведь сама где-то читала, что хорошее чувство юмора признак интеллекта, но, может быть, она просто пытается оправдать свои чувства, приписывая Вестону качества, которых у него нет. Может, она просто ищет предлог для того, чтобы завести роман с дикарем?
Бренд был действительно настоящим дикарем. Это был не тот мужчина, которого она искала всю жизнь. Такой опасный человек, как Бренд Вестон, мог заставить ее переступить запретную черту и осуществить все самые заветные мечты. Но мог и погубить ее жизнь.
Фалин попыталась трезво оценить ситуацию, посмотреть на нее глазами человека из реального мира, мира, где царили такие мужчины, как Скотт, где за каждым углом ее поджидали подонки и ублюдки. А Бренд Вестон был мужчиной, о котором втайне мечтала любая женщина ее круга. И эти мечты не позволяли ей объективно оценить происходящее.
Но она приехала на это ранчо не для того, чтобы заводить роман с местным Тарзаном, каким бы потрясающим мужчиной он ни был. У нее было конкретное задание редакции журнала, ей нужно было спасать свою карьеру, а потом возвращаться в Нью-Йорк, где ее ждала новая жизнь.
В конце концов, у нее был свой мир, который продолжал существовать за много миль отсюда, и у нее были обязанности.
Ей и раньше приходилось нести на своих плечах груз проблем, но в последнее время это было особенно тяжело. В свое время Фалин частично переложила их на Скотта, теперь же она не могла разделить их с первым встречным человеком, хотя он был и бесстрашным, и самым необыкновенным мужчиной, которого она когда-либо встречала.
И все же хоть на миг ей хотелось забыть о реальности и последовать за Брендом, полностью доверившись ему, куда бы он ее ни позвал. Фалин хотела быть с ним рядом наяву, как только что ей представлялось это в мечтах. Ей безумно хотелось этого.
Через две комнаты от нее Бренд также слышал свирепое львиное рычание, но не обращал на него внимания. Его интересовали гораздо более серьезные проблемы, например, присутствие соблазнительной женщины в его доме.
Всего две тонкие двери, вряд ли это сможет его остановить, если он передумает и решит показать, как хорошо может им быть вместе. Но пока что-то удерживало его. Забота о ней или о себе? В этом он пока не мог разобраться.
Бренд был готов поспорить на что угодно, что она до смерти испугается, увидев, насколько примитивным и необузданным он является. Одинокий укротитель диких животных, обуреваемый дикой страстью. Его самого это настораживало.
Он был уверен, что близость доставит им обоим удовольствие. В остальном же он уверен не был.
Бренд не мог допустить повторения истории с Кэтрин. Он не даст Фалин раздразнить его, а через неделю бросить и умчаться в Нью-Йорк.
Но он прекрасно понимал и то, что не сможет сдержать себя в течение двух недель.
– Спокойствие. Фэнг еще даже не вышел из вольера.
Лучи полуденного солнца отражались веселыми огоньками в глазах Бренда.
«Спокойствие?» – повторила про себя Фалин.
Ей бы этого очень хотелось. Но почему-то собственное тело совсем не слушается ее. Одного взгляда этого свирепого тигра было достаточно, чтобы она потеряла волю, хотя это чудовище находилось пока в загоне. Фалин знала, что рано или поздно оно выйдет на свободу.
Она с тоской посмотрела на тропинку, ведущую назад к дому.
– Может, я пока схожу за другим, более мощным объективом? – предложила она.
Бренд покачал головой:
– Возьмите себя в руки, Фалин. Я же сказал, что не дам вас в обиду. Как ни странно, но вы мне нравитесь целиком, а не по отдельным кусочкам.
«Рыцарь-дикарь, как это мило», – с иронией подумала она.
– А Фэнг меня какой предпочитает? Наверное, в сыром виде?
Бренд окинул одобрительным взглядом ее фигуру, снизу вверх, начиная с пыльных теннисных тапочек, длинных загорелых ног, стройных бедер, облаченных в джинсовые шорты, и кончая легкой летней блузкой, не скрывающей ее прочих прелестей.
– Интересная мысль, но все же маловероятно, что Фэнг даже подойдет к вам.
– Маловероятно? Я бы чувствовала себя гораздо уверенней, если бы вы высказались более определенно.
Фалин повернулась к дому.
– Ладно, схожу все-таки за объективом.
В это мгновение она почувствовала, как Бренд удержал ее за пояс.
– Спокойно, киска. Назад пути нет. Я не думал, что вы такая трусиха.
Она резко развернулась и, сложив руки на груди, заявила:
– Я совсем не трусиха, но я и не сумасшедшая.
Внезапно Бренд выпустил ее, и Фалин, не удержав равновесия, судорожно попыталась удержаться на ногах, хватая воздух руками, но не смогла этого сделать и растянулась на песке.
– Ох! – Она презрительно взглянула на него, отряхиваясь от песка и пытаясь сдержать гнев. – Вы… Вы… Вам не стыдно?
Бренд протянул ей руку помощи:
– Ладно уж, женщина, что я, специально, что ли?
Фалин подозрительно посмотрела на него. Может, это и правда случайность. А ему обязательно надо было стоять и свысока смотреть, как она барахтается в песке? И опять повторять это дурацкое слово женщина? Это было уже слишком.
Фалин приняла протянутую ей руку, но тут самообладание покинуло ее. Она была вне себя из-за этой глупой ситуации, злость и раздражение переполнили ее. Ей захотелось отплатить ему той же монетой, и она решила ему отомстить.
Вместо того, чтобы самой подняться на ноги, она крепко сжала руку Бренда и с силой дернула его вниз.
Если бы песок не был такой ненадежной опорой для ног, а подошвы такими гладкими, ее смелый поступок не был бы столь удачным. Но законы физики были на ее стороне, и через секунду Вестон рухнул прямо на нее.
Когда улегся песок, она увидела, что Бренд с недовольной миной лежит на ней, крепко прижимая ее к земле. Может быть, он не рассчитывал на физический закон всемирного тяготения?
Бренд посмотрел ей в глаза, и выражение недовольства сменилось вожделением.
– Я думал, что городские леди более воспитаны. Если вам так этого хотелось, надо было просто вежливо попросить меня, – спокойно произнес он.
В животе Фалин что-то екнуло от предвкушения. В то же время ей было не по себе от разливавшегося от его тела жара. Ее сердце затрепетало, но она попыталась скрыть это, вспомнив, что ей надо было защитить себя.
– Тогда уберите с меня свои лапы, пожалуйста.
Но Бренд еще сильнее схватил ее за кисти рук, закинув их за голову быстрее, чем она смогла сообразить, что произошло.
– Нет уж, – его горячее дыхание щекотало ее ухо. – Сначала вы попросите прощения.
Фалин не верила своим ушам.
– И я еще должна просить прощения?
Он прошелся взглядом по ее фигуре, заставляя ее покраснеть.
– У вас есть другие предложения?
Фалин ужаснулась при мысли о том, что он мог подумать.
У нее на уме было совсем другое. Дать ему по животу для начала, а потом коленом по более чувствительному месту. Но, к сожалению, колени ее были прижаты к земле с такой силой, что у нее не было ни малейшей возможности пошевелиться.
– Можете не торопиться, нам спешить некуда.
Он снова оглядел ее. Если бы Фалин могла, она бы провалилась сквозь землю, лишь бы не испытывать на себе его жаркий откровенный взгляд.
Никто не смотрел на нее так смело, настойчиво и вызывающе.
И как ей ни хотелось в этом сознаваться, ей это очень нравилось. И нужно, чтобы он немедленно ее отпустил, пока предательское тело не выдало ее с головой.
– Хорошо, – пробормотала она, – я прошу прощения. Теперь вы удовлетворены?
Он отпустил ее и ухмыльнулся.
– Удовлетворен? Мадам, я никогда не был так далек от удовлетворения, как в данную минуту. Вы просто смеетесь надо мной.
Фалин не нашлась, что ему ответить. Она не знала, как реагировать на это откровенное заявление Вестона. Она не была достаточно близко знакома с мужской физиологией.
Скотт никогда не выставлял напоказ свою мужественность, но Вестон был особым экземпляром – здоровый, сильный, энергичный мужчина.
Может, все дело в деревенском воздухе? По крайней мере, на нее он точно действует.
Она попыталась высвободиться из-под него, но в этот момент Фэнг издал грозное рычание.
«Вот еще защитник нашелся, – раздраженно подумала Фалин. – И почему Вестон не мог завести себе обычную собаку?»
– Фэнг не любит, когда меня обижают. Советую вести себя тихо, а то будет плохо.
Фалин скосила глаза на загон, потом снова взглянула на Бренда и заметила насмешливые искорки в его глазах.
– Двое на одного, так нечестно. Ладно, отпустите меня, пора продолжить работу. Предлагаю перемирие.
Бренд послушно перевернулся на спину, и Фалин встала, отряхиваясь от песка.
Он же продолжал лежать, подперев рукой голову, с интересом поглядывая на Фалин.
– А вы что, не собираетесь вставать?
Бренд зевнул и лениво перекинул волосы через плечо:
– Сейчас. А вам разве не надо зарядить пленку или сделать что-нибудь еще? Может быть, заменить объектив? Не торопитесь. Я подожду.
Фалин пожала плечами и подошла к сумке. Она достала пятидесятимиллиметровый объектив из защитного чехла и прикрутила его к камере.
Закончив, она резко выдохнула. Сейчас или никогда.
– Ну?
Бренд пружинистым движением поднялся с земли и спокойно подошел к вольеру.
Фэнг кинулся на решетку, чуя близкую свободу.
Фалин затаила дыхание.
