Текст книги "Superstar. Школа звезд"
Автор книги: Синди Джеффериз
Жанр:
Детская проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
4
Урок вокала
На следующее утро в семь тридцать они уже были в столовой и выбирали себе завтрак.
Не успели они расположиться за столиком, как к ним подошел Дэнни.
– Можно мы сядем рядом с вами? – спросил он. Рядом с ним стоял рыжеволосый мальчик. Его невероятные оранжевые волосы были длинными и вьющимися, а сам он ухмылялся, как клоун.
– Конечно, – хором ответили близнецы, а Хлоя улыбнулась Дэнни.
– Это Дэнни, друг Хлои, – объяснила Лолли Таре, которая тоже сидела за их столиком.
– Это Мармедьюк. Он мой сосед по комнате, – сообщил им Дэнни, когда оба уселись.
– Мармедьюк! – воскликнула Тара. – Что за идиотское имя? – Внешняя утонченность Тары плохо сочеталась с ее ошеломляющей грубостью.
– Вообще-то, все зовут меня…
– Человека с такими дурацкими рыжими волосами следовало бы назвать Мармелад![1]1
В английском языке слово «мармелад» (marmalade) означает «апельсиновый джем». (Примеч. пер.)
[Закрыть]
Хлоя затаила дыхание. Это была гениальная кличка, но предлагать ее было очень жестоко. А что, если волосы для него – больной вопрос? Так бывает. Но оказалось, что беспокоиться не о чем. Мармедьюк расхохотался, и тугие завитки рыжих волос запрыгали вокруг его головы.
– Молодец! Но не забывай, что тебя на эту мысль навело мое имя. А многие придумывают мне эту кличку – Мармелад, – даже не успев узнать, как меня зовут. Так что гордиться тут тебе нечем. Я использую эту кличку в качестве сценического имени. Мармелад Стэмп к вашим услугам!
Он в шутливой манере попытался пожать ей руку, но она скрестила руки на груди и уставилась на него немигающим взглядом. Хлою потрясло, как непринужденно он отреагировал на враждебность Тары, одновременно поставив ее в глупое положение.
Мармелад пожал плечами и обменялся рукопожатиями со всеми остальными.
И в это время его волосы все так же подпрыгивали и развевались.
– К вашим услугам, – каждый раз повторял он. Это звучало очень старомодно и необыкновенно забавно. Но Хлоя посматривала на часы и все больше нервничала.
– Мне надо идти, – объявила она, вскакивая со своего места, оставив на столе недоеденный завтрак. – Пока, у меня урок вокала. – Бабочки вернулись и снова трепыхались у нее в животе.
Она не забыла, как пройти в кабинет мистера Плейера, но, подойдя к двери, остановилась. В прошлый раз она была здесь в день прослушивания. В каком-то смысле этот день стал для нее катастрофой. Но, несмотря на проваленное прослушивание, она все же получила здесь и место, и стипендию.
И вот она стоит тут, готовая стать настоящей певицей. Это начало ее Счастливого случая, которого она так долго ждала. Она должна воспользоваться им сполна. Хлоя сделала глубокий вдох и открыла дверь.
У мистера Плейера были длинные светлые волосы, которые постоянно падали на его ярко-синие глаза. Он был ровесником родителей Хлои и все еще очень красивым мужчиной. Еще несколько лет назад он и сам был популярным певцом, но оставил сцену, чтобы стать учителем. У мамы Хлои было несколько его дисков, и она откопала их, чтобы показать Хлое. Было странно и непривычно видеть лицо своего учителя на коробке с диском!
– Ну что ж, Хлоя, – произнес мистер Плейер, – рад снова тебя видеть. Все хорошо?
– Да, спасибо, – кивнула Хлоя.
– Подожди минутку, я просмотрю твои документы.
Пока он читал какие-то бумаги, которые лежали у него в папке, Хлоя огляделась. Она помнила большой рояль и пианистку, миссис Джоунс. Миссис Джоунс подняла глаза от книги, которую она читала, и ободряюще улыбнулась Хлое.
Комната была очень красивой и довольно просторной, с большими окнами и высоким потолком. Толстый зеленый ковер почти полностью закрывал полированные доски пола, а в конце комнаты, рядом с кулером, стояло зеркало в полный рост. Возле рояля была полка с внушительного вида стереосистемой.
– В твоих документах говорится, что никто и никогда не занимался постановкой твоего голоса, – обратился к ней мистер Плейер. – Не беспокойся! – поспешил добавить он, увидев выражение ее лица. – Это не имеет значения. А главное, ты не сможешь жаловаться, что я не так хорош, как твой предыдущий учитель! – Мистер Плейер улыбнулся. Он хотел, чтобы она чувствовала себя непринужденно. Хлоя немного расслабилась и улыбнулась в ответ. – Хорошо. И еще кое-что, прежде чем мы приступим. Вон там ты, наверное, уже заметила кулер. Некоторые любят во время пения иногда делать глоток воды. Другие – нет. Меня устраивает и то, и другое. Все, о чем я прошу, – если ты будешь пить воду, набирай стаканчик воды перед уроком, чтобы вода успела нагреться до комнатной температуры. Так будет лучше для твоего голоса.
Хлоя заколебалась. Она не знала, понадобится ей вода или нет.
– Давай сделаем так, – разрешил ее сомнения мистер Плейер. – Почему бы тебе просто не набрать воды на всякий случай?
Ничего страшного, если тебе не захочется ее пить. – Хлоя направилась к кулеру и наполнила водой пластиковый стаканчик.
– Вон там есть подставка, – показал мистер Плейер. – Не ставь воду прямо на рояль, а то миссис Джоунс отругает тебя.
Миссис Джоунс еще раз улыбнулась Хлое, и Хлоя ответила ей нервной улыбкой.
– Теперь мы что-нибудь тихонько напоем, – сказал мистер Плейер. – Очень важно разогреть голосовые связки прежде, чем нагружать их. И напевание – это очень хорошее упражнение, с него и начнем. – Он кивнул миссис Джоунс, и она сыграла аккорд на рояле. – Я буду напевать вместе с тобой.
Они пропели вместе несколько нот вверх и вниз. Хлое все это начинало нравиться. Учиться петь было интересно. Время от времени мистер Плейер замолкал, и она продолжала напевать одна, а он давал ей советы:
– Расслабься. Опусти плечи. Хорошо. Когда они наконец закончили напевать, губы Хлои горели, и она сделала глоток воды. Она сама себе казалась очень взрослой и профессиональной певицей.
– Хорошо. Теперь давай пропоем гаммы, чтобы я вспомнил, какой у тебя диапазон. Никакого напряжения, просто пой ноты по мере того, как миссис Джоунс будет их играть. Не перенапрягай голос. Если ты не сможешь взять какую-то ноту, просто пропусти ее.
Что ж, это казалось совсем нетрудным. Хлое уже приходилось это делать раньше. Вслед за миссис Джоунс она «пролалакала» восходящие гаммы и забралась довольно высоко, но в конце концов ей пришлось остановиться.
Мистер Плейер взял ручку и сделал пометку на папке с ее документами, лежащей на рояле.
– Молодец! – похвалил ее он. – Ты очень хорошо поешь восходящие гаммы. Теперь давай попробуем спеть нисходящие.
Так они и сделали, и мистеру Плейеру это понравилось еще больше.
– М-да, – произнес он, делая еще одну пометку. – Впечатляет. У тебя и в самом деле удивительный диапазон, и ты очень точно воспроизводишь ноты. А ты умеешь читать ноты?
Хлоя встревоженно покачала головой.
– Нет.
– Не страшно, – успокоил ее он. – Я просто поинтересовался. Давай посмотрим, как точно ты будешь петь ноты вразброс… Да, хорошо. Очень хорошо, – одобрительно кивал мистер Плейер, пока Хлоя пела предлагаемые ей ноты.
Хлоя улыбнулась. Оказывается, это совсем не так тяжело, как ей представлялось. Но мистер Плейер уже не улыбался. Более того, на его лице появилось озабоченное выражение.
– Меня беспокоит одна мелочь, – сказал он. – Почему ты пользуешься только горлом, когда поешь?
Хлоя наморщила лоб. Разве не все так делают? А чем еще она должна пользоваться?
Но мистер Плейер не шутил. Выражение его лица ясно говорило: он считает, что она совершает какую-то очень серьезную ошибку.
5
У Хлои проблема
– Может, ты поешь горлом, потому что нервничаешь? – предположил мистер Плейер. – Но так твой голос не наберет силу. Ты должна петь намного громче. Ты и в самом деле нервничаешь?
– Немного, – призналась Хлоя. Хотя
вообще-то, пока она пела, она совсем не нервничала. Она справилась с первоначальным волнением и начала получать удовольствие от напевания и гамм. А нервничать она начала только что, потому что мистер Плейер был недоволен ею.
– Давай возьмем детскую песенку, – предложил он. – Может быть, ты напрягаешься, чтобы брать нужные ноты? Ты знаешь песенку о черной овечке? Пропой ее мне громко-громко. Представь себе, что ты поешь ее маленькому мальчику, который стоит вон там, возле зеркала.
Хлоя посмотрела на зеркало. Она попыталась представить себе, что поет Бену, но если бы он там действительно стоял, он тут же подбежал бы к ней и обхватил ручонками ее колени. Теперь она не только нервничала, но еще и тосковала по дому!
Мистер Плейер ободряюще улыбнулся.
– Давай, Хлоя. Не беспокойся о том, чтобы петь правильно. Просто добавь громкости.
Но ведь с громкостью у Хлои были проблемы с тех самых пор, когда ей было восемь лет и учительница начальных классов не разрешала ей петь в хоре. Она говорила, что голос Хлои не сливается с голосами других детей. С одной стороны, учительница была права. Голос Хлои действительно выделялся, но только потому, что он был намного сильнее и громче других голосов. Она не фальшивила.
Дома дела обстояли не лучше. С тех пор как родился Бен, Хлое не разрешали петь громко, чтобы она не будила братишку. С годами она привыкла петь почти шепотом. Неужели она разучилась петь громко?
– Ну же, Хлоя, – подбадривал ее мистер Плейер. – Вложи в песню все свои силы!
Она попыталась сделать так, как он просит, – но он только поморщился.
– Теперь ты кричишь, – пожаловался он, – и даже твой крик не особенно громок.
– Простите, – пробормотала Хлоя. Это было ужасно. Как же ей сделать свой голос более громким? Ее первый урок вокала обернулся провалом!
– Ничего страшного, – успокаивающе произнес мистер Плейер, – не паникуй. Но тебе придется над этим поработать. Чтобы петь профессионально, тебе нужен также сильный голос, одного отличного диапазона недостаточно. Даже когда у тебя будет микрофон, чтобы вложить в песню настоящее чувство, тебе придется петь тихо, но одновременно в полную силу. – Хлоя только кивнула с несчастным видом.
– Скоро начнутся уроки в школе, – сказал учитель, глядя на часы. – А мы не сделали все, что я запланировал. Ну, ничего. Ты хоть когда-нибудь поешь громко?
Хлоя отрицательно покачала головой.
– Я всегда пела только в своей комнате, потому что миссис Пендл, моя учительница в начальной школе, говорила, что мой голос не подходит для хора. И мне нельзя шуметь дома, потому что у меня есть маленький брат, – пояснила Хлоя.
– Бедняга! – покачал головой мистер Плейер. – Ну что ж, некоторые инстинктивно напрягают во время пения мышцы живота, но ты поешь одним горлом. Ты все поймешь. Тебе предстоит научиться пользоваться мышцами живота, чтобы выталкивать воздух из легких. В этом твоя проблема. Видимо, она возникла из-за того, что тебе все время говорили, чтобы ты пела потише. Но здесь ты можешь петь как угодно громко! И именно для этого я здесь и нахожусь – чтобы помогать решать любые проблемы. Когда тебе удастся преодолеть это препятствие, мы сможем перейти к более интересным вещам.
Он улыбнулся.
– Самое важное для тебя сейчас – это не напрягать голос чрезмерными усилиями. Смотри не переусердствуй. Я всего лишь хочу, чтобы ты думала над тем, откуда исходит звук. Он должен исходить из глубины твоего тела. Если ты во время пения положишь руку себе на живот, тебе, может быть, удастся почувствовать, как работают твои мышцы. Поняла?
Хлоя неуверенно кивнула.
Раздался стук в дверь, и мистер Плейер закрыл папку с документами Хлои.
– Не беспокойся, – повторил он. – Мы ведь только начали. Увидимся на следующем уроке.
Хлое пришлось бежать, чтобы успеть на построение в Пэддок Хаус. Она чувствовала себя ужасно. Ей казалось, что вместо пути к славе она стоит на пути к провалу!
Она приложила столько усилий, чтобы убедить родителей, что пение – это именно то, чем она хочет заниматься! После борьбы, которую ей пришлось выдержать с ними, чтобы они разрешили ей претендовать на место в этой школе, после мучительного прослушивания она наконец-то попала в Рокли Парк только для того, чтобы узнать, что она не в состоянии петь правильно.
Мистер Плейер говорит, чтобы она не переживала, но как она может не переживать? Что, если она не успеет привести свой голос в порядок до концерта? Хлоя отчаянно стремилась к этим баллам Восходящих звезд, но сейчас они казались ей совершенно недосягаемыми. Затем ей в голову пришла еще более страшная мысль. Что, если она никогда не сможет петь правильно? Нет, эта возможность была слишком жуткой, чтобы над ней размышлять.
Честолюбие и решимость помогли Хлое попасть в Рокли Парк. Она сделала глубокий вдох и решила, что она будет блестяще петь на концерте, чего бы это ей ни стоило. Ведь это только начало. Она что– нибудь придумает. Может быть, до следующего урока ей что-нибудь посоветуют друзья. Не стоит паниковать. Придя к такому решению, она задвинула все свои опасения как можно дальше, в самый темный уголок своего сознания, и присоединилась к остальным на построении.
– Как прошел урок? – поинтересовалась Поппи.
– Не совсем так, как я надеялась, – ответила Хлоя, не желая признаваться в своем фиаско. – Я хотела спросить мистера Плейера насчет песни для концерта, а он все втолковывал мне, что когда я пою, то не задействую нужные мышцы.
– Что ты делаешь в этой школе, если ты и петь толком не умеешь? – спросила Тара.
– Не обращай внимания, – Поппи метнула в сторону Тары негодующий взгляд. – Тара играет на гитаре. Пение для нее – второстепенное занятие. Она понятия не имеет, о чем говорит.
– Не беспокойся, – поддержала сестру Лолли. – Это ведь твой первый урок. До концерта еще очень далеко.
У тебя полно времени, чтобы выбрать песню, и я уверена, что мистер Плейер тебе во всем поможет.
– Если сможет, – протянула Тара. Поппи нахмурилась, но Тара не унималась. – Если ты не можешь хорошо петь, тебе не бывать Восходящей звездой! – недобро добавила она.
6
Неудачная неделя
Хлое все же удалось каким-то образом справиться с разочарованием от своего первого урока вокала и сосредоточиться на остальных занятиях. А их было немало – все обычные школьные предметы плюс дополнительные. После чая они под присмотром учителей делали уроки в специально отведенной для этого комнате в Пэддок Хаус, и ко времени отбоя все уже были без сил.
– Завтра наш первый урок вокала, – провозгласила Поппи, когда они улеглись.
– Джадж Джим Хенсон, заведующий отделением рок-музыки, присутствовал на моем первом уроке! – хвастала Тара. – А вдруг он напишет что-нибудь специально для меня к концерту!
– А вдруг свиньи научатся летать! съязвила Поппи.
Хлоя натянула одеяло на уши и закрыла глаза. Ей придется поспешить с решением своих вокальных проблем, а не то другие значительно опередят ее в подготовке к концерту.
Но после нескольких уроков вокала Хлоя ничуть не продвинулась к своей цели, несмотря на дыхательные упражнения, которые ее просил делать мистер Плейер. Один раз он даже принес плакат с рисунком, на котором были изображены легкие, диафрагма и мышцы живота.
– Еще раз сделай дыхательные упражнения, держа руку на животе, – терпеливо повторял он. Хлоя послушно делала все, что ей велели. Она расслабляла мышцы, вдыхая через нос, и чувствовала, как они напрягаются, когда она выталкивала последние пузырьки воздуха через рот.
– Вот это должно происходить и во время пения, – напоминал учитель.
Но Хлою уже начинало охватывать отчаяние.
– Я не могу этого сделать! – сердилась она. – Мне мешают сосредоточиться мысли о том, что я буду петь на концерте.
Мистер Плейер скрестил руки на груди и прислонился к роялю.
– Постановка твоего голоса гораздо важнее этого выступления, |– произнес он. – Будут и другие концерты… когда ты научишься пользоваться своим голосом.
Хлоя в ужасе смотрела на него.
– Но я должна участвовать в этом концерте, заявила она. – Я не имею права его пропустить!
– Послушай меня, – сказал он, – у тебя есть все данные для того, чтобы стать отличной певицей, но ты только усугубишь свои проблемы, если попытаешься сейчас выступать. Сначала необходимо освоить правильную технику пения, и только потом ты сможешь участвовать в концертах. Больше я ничего не хочу об этом слышать.
До конца урока Хлоя была как в тумане. Не петь на концерте? Она должна петь. Все участвуют в концерте. Если мистер Плейер не разрешит ей участвовать в нем, она умрет от стыда. Можно себе представить, что скажет Тара. А как насчет драгоценных баллов Восходящих звезд?
Когда урок закончился, она толкнула дверь, ведущую в маленький дворик. Ей не хотелось сейчас общаться с друзьями, а это место уже однажды послужило ей убежищем, когда в день прослушивания все пошло не так.
Она была так расстроена, что лишь на полпути к скамье заметила, что на ней кто-то сидит. Джадж Джим Хенсон расположился в своем любимом уголке со старой гитарой в руках. Он поднял голову и улыбнулся.
– Да это мой старый друг Хлоя! Привет! Как поживаешь?
Она прикусила губу. Делать вид, что все в порядке, не было никакого смысла, даже если бы ей и хотелось утаить от него свои проблемы. Он утешил ее и помог исправить положение в день прослушивания. Если она вообще собирается кому– нибудь довериться, лучше Джима Хенсона ей не найти.
– Не очень хорошо, – призналась она, – но я уже давно хотела поблагодарить вас за то, что вы помогли мне получить место в этой школе.
Джадж Джим только отмахнулся.
– Это место получила ты, а не я. Хочешь ко мне присоединиться? – поинтересовался он. – Я перетягиваю струны своему старому другу. И буду рад, если ты составишь мне компанию.
Хлоя подошла к скамье, и Джадж Джим подвинулся, чтобы освободить для нее место. Он пробежал морщинистой рукой по грифу гитары.
– Я купил эту гитару, когда был ненамного старше тебя. Я понимаю, что она выглядит неказисто, но она^Ямой самый старый друг. Когда я впервые заработал кучу денег, я взял и скупил все самые лучшие гитары, какие только тогда существовали. Тем не менее именно эта старушка прошла со мной сквозь огонь и воду.
Хлоя взглянула на инструмент, который он держал в руках. Ничего особенного. Поцарапанная и потертая, вся изрисованная какими-то узорами, теперь выцветшими, но когда-то, видимо, очень яркими.
Пружинистый комок старых струн, которые старый музыкант снял с гитары, лежал на земле.
– Наверное, было бы лучше, если бы я тоже играла на каком-нибудь инструменте, – вздохнула Хлоя.
– Я думал, твой инструмент всегда с тобой и тебе незачем покупать струны, чтобы им пользоваться, – ответил Джадж Джим.
– Но я вообще не могу пользоваться им, – пожаловалась Хлоя. Ее голос дрогнул, но она решительно запретила себе плакать. Она уже однажды одалживала у Джаджа Джима один из его огромных носовых платков, чтобы вытирать свои слезы, и вовсе не собиралась заставлять его искать другой.
Хлоя объяснила ему, что ее голос становится тише и тише, вместо того чтобы набирать мощь, как того добивается мистер Плейер. Она также рассказала ему о своей учительнице начальных классов, которая, по мнению мистера Плейера, разрушила ее веру в себя.
– А теперь мистер Плейер говорит, что я не смогу участвовать в концерте, если не начну петь так, как положено! – Она замолчала. Ей было так стыдно признаваться в своем позоре.
Все время, пока она говорила, Джадж Джим продолжал работать над гитарой. Он ничего не произнес, пока не подтянул последнюю струну. Наконец он пробежал пальцами по струнам, и их шепот разнесся по тихому дворику.
– У тебя проблемы с усилителем, – наконец провозгласил он. – Чтобы твой голос зазвучал, его, как и моего друга, надо подключить к усилителю.
– Да, – кивнула Хлоя. – И мистер Плейер все мне рассказал о мышцах живота, но все равно у меня ничего не получается.
– Но почему? – поинтересовался Джадж Джим, подстраивая струны.
Хлоя с несчастным видом пожала плечами.
– Младенец учится напрягать мышцы живота, прежде чем издать свой первый крик? – спросил он, и впервые его карие глаза встретились с глазами Хлои.
– Нет, – покачала головой Хлоя, – думаю, что нет.
– Получается вот что. У тебя есть голос. У тебя есть усилитель. Твое тело знает, как всем этим пользоваться, но твой разум ему мешает. Тебе необходимо успокоиться. Будь к себе снисходительнее. Может, ты так и не думаешь, но у тебя уйма времени. – Он улыбнулся. – Взгляни на мою подругу. Я не могу сосчитать, сколько раз я швырял ее через всю комнату, когда был молодым. Я это делал, потому что мне не удавалось заставить ее зазвучать, как мне того хотелось. Я был таким же честолюбивым, как и ты, дитя. Иногда это срабатывало против меня. Но стоило мне успокоиться и расслабиться, как проблема становилась менее острой. Иногда мне казалось, что мои руки утратили ловкость и разучились играть. Но всякий раз проблема оказывалась совсем в другом. Ты не можешь создавать музыку, когда ты зол или испуган.
– Но я должна заставить свой голос слушаться, или я не смогу петь на концерте, – запротестовала Хлоя.
Джадж Джим пристально посмотрел ей в глаза.
– Тебе придется очень часто сталкиваться с ситуациями, когда ты не сможешь получить то, что тебе хочется, – произнес он. – В этом бизнесе одной решимости недостаточно. Тебе придется также научиться иногда отпускать ситуацию. Мы артисты, и хотя искусство – это упорный труд, нам нельзя принуждать себя. Чем больше ты будешь оказывать давление на свой голос, тем больше он будет тебе сопротивляться. Расслабься, пусть твой голос отдохнет, и он обязательно вернется.
– Но ведь…
Джадж Джим поднял брови, но не стал спорить. Он встал и кряхтя нагнулся, чтобы поднять старые струны. Он перебросил ремень гитары через плечо и посмотрел на Хлою.
– Мне нужно идти на урок. Удачи тебе. Скоро увидимся.
Хлоя смотрела ему вслед, а когда он ушел, в отчаянии пнула лежавший на земле камешек.
«Он не понимает, – сказала она себе. – Он не понимает! Я должна выступить на этом концерте, или мне придется признаться перед всеми, что я не умею петь, и тогда я умру».