Текст книги "Дар наслаждения"

Автор книги: Симоне Бенке

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Во время поездки Элен обдумывала события последнего времени. А их было немало! Но это не в счет. В этот момент не имело значения. А важным было лишь то, что она скоро увидит Торальфа!

За двадцать минут до того, как Элен подъехала к замку, она приняла решение. Она не знала, за каким занятием его застанет. Возможно, он не один, может быть, занимается на лесной поляне с птицами. Не важно. В любом случае ее решение будет зависеть от первого момента, когда они увидят друг друга. Она была практически уверена, что по его глазам поймет, что делать дальше.

Замок, в котором жил Торальф, найти было непросто. Элен пришлось несколько раз спрашивать дорогу. Наконец она увидела его. На нее нахлынула волна радости, она уже предвкушала, что будет дальше. Элен подумала о том, что в последний раз нечто подобное испытывала в детстве, перед Рождеством. Потом Элен вспомнила, что сказал Торальф по телефону. Он спросил, будут ли они вместе ближайшие десять лет.

В эту секунду Элен приняла решение. Ей уже не нужно было для этого увидеть его. Все события этого месяца стали не важны. Единственное, что имело значение, – это сегодня и сейчас и решение, которое она только что приняла.

Элен остановила машину перед железными воротами замка. Они были закрыты. Получается, она не могла своим появлением застать Торальфа врасплох. Она набрала его номер.

– Привет, Элен! – сказал он радостно. – Рад тебя слышать. Где ты?

– Думаю, метрах в тридцати от тебя. – При мысли, что он может сейчас смотреть на нее из окна этого чопорного строения, Элен не могла не улыбнуться.

– Да ты что!

Его ответ прозвучал с небольшим опозданием. Получается, ее приезд стал для него неожиданностью.

– Я сейчас открою ворота. Секунду.

Элен заперла машину и увидела, что ворота медленно открываются. Она пошла к ним с дрожью в коленях. Перед замком были припаркованы еще две машины. И больше ни души не видно поблизости этим солнечным летним днем.

Элен поднялась по ступенькам крыльца, и входная дверь открылась. Она как раз собралась переступить порог, когда увидела Торальфа. Он стремительно спускался вниз по лестнице.

Солнечный свет был слишком ярким, и она различала только его силуэт. Ей показалось, что волосы его стали длиннее. В следующую секунду она бросилась в его объятия. В ней проснулись чувства, которые так долго дремали. Прошедшие месяцы ничего, ровным счетом ничего не изменили. В его объятиях она чувствовала себя все так же спокойно.

Только он разомкнул их на секунду раньше обычного. Элен испугалась, но попыталась этого не показывать. Внутренний голос приказал молчать. «Торальф! Пожалуйста, не играй со мной. Не надо. Если ты думаешь, что я приехала сюда, чтобы сразу исчезнуть, то ты ошибаешься!»

Он заглянул ей в глаза, держа за обе руки. Все тот же насмешливый взгляд. Элен привыкла к полумраку и заметила, что на переносице у него рана. Она перепугалась.

– Посмотри-ка на меня! Что случилось?

– Сейчас расскажу.

Он жестом пригласил ее за собой. Он шли по длинному коридору, и он не сводил с нее глаз. По спине бегали мурашки.

– Ты очень хорошо выглядишь! Хочешь чего-нибудь выпить?

И прежде чем она смогла ответить, загорелся лукавый, такой любимый блеск в его глазах.

– Если хочешь кофе, то мы хотим одного и того же. Он как раз готов.

Элен улыбалась, украдкой глядя на него. Он был неподражаем. Ей хотелось обнять его, но, помня о его сдержанной реакции при приветствии, она этого не сделала.

С чашками кофе они присели за большой деревянный стол на кухне. Торальф подпер голову руками и устало посмотрел на Элен.

– Это случилось через десять минут после того, как мы с тобой позавчера поговорили. Я рассказывал, что хотел поставить в лесу капкан?

Она кивнула.

– Я делал это уже тысячу раз. И никогда не думал, что сам в него угожу. – Он сделал глоток. – В сетке запуталась маленькая веточка, я наклонился ее убрать, и край жилета попал в механизм. Результат видишь сама. – Он указал на лицо. – Я думал, это конец. Наверное, несколько часов лежал на земле без сознания. А когда очнулся, был весь в крови. Я ползком добрался до замка.

Элен испуганно прижала руки к лицу. Он так просто говорил о том, что подвергся опасности. Наверное, ранение было довольно серьезным. Потому что, когда однажды сломал во время представления два ребра, он не счел нужным ей об этом особо рассказывать. Он не делал трагедии из своих травм. До сих пор ничего, кроме давней бешеной гонки по пустыне, не могло вывести его из равновесия.

Элен наблюдала за ним, когда он встал, чтобы налить еще кофе. Желание обнять его становилось невыносимым. Чтобы не поддаться искушению, Элен поднялась с места и подошла к окну. Ее раздражало, что она не может справиться с эмоциями.

Торальф сел за стол, и их взгляды встретились. Элен хотела одного – чтобы он услышал ее внутренний голос, который кричал: «Не говори больше ничего! Каждое сказанное слово отдаляет нас друг от друга! Просто прикоснись ко мне, и все станет не важно. Прикоснись ко мне взглядом, руками...»

Но он не слышал.

Они еще два часа болтали, сидя в кухне. Элен сказала, что забронировала номер в отеле в Инсбруке, примерно в тридцати километрах отсюда.

Месяца четыре тому назад Элен спрашивала Торальфа, где ей придется ночевать, когда она приедет навестить его. Он отвечал, что что-нибудь обязательно придумает. А поскольку он с тех пор не касался этой темы, Элен пришлось самой побеспокоиться о ночлеге.

– Если хочешь, поедем сейчас к соколам. А потом сразу к тебе в отель.

Они снова прошли по длинному коридору к входной двери.

– Иди в машину, мне нужно открыть ворота и подогнать свою. Поедешь следом за мной, согласна?

Элен кивнула и стала спускаться вниз по ступенькам, когда он окликнул ее:

– Эй!

– Что?

Он притянул ее к себе и поцеловал. Элен была удивлена этим запоздалым приветствием. Заметил ли он, что она чувствовала себя неловко?

Она хотела еще кое-что сказать, но он уже направился к воротам. Мысли Элен путались. Близко, далеко, снова близко... Как же не похоже это было на того Торальфа, которого она знала...

Полчаса спустя они остановились в лесу и вошли в деревянный дом, настоящую величину которого можно было оценить только изнутри.

Торальф воспитал за полгода сотни соколов, которых теперь ожидала поездка в Эмираты. Он уже рассказывал Элен об этом, но сейчас, увидев столько птиц, она была поражена.

Они не спеша шли вдоль вольеров, и Элен пыталась заглянуть в каждый. Там сидели очень красивые птицы. Больше всего ей понравилась пара белых соколов, похожих как две капли воды. Элен была в восхищении, но не знала, как выразить его словами: она стеснялась своего наивного восторга. Они беседовали о соколах, и Торальф несколько раз как бы невзначай коснулся ее руки. Он вел себя не так, как обычно, и это сбивало Элен с толку. Она избегала его взгляда, хотя все внутри кричало: «Останься со мной! Не покидай меня!»

Элен не знала, ни что говорить, ни как себя вести. Она знала только одно: никогда еще так сильно ей не хотелось быть рядом с ним!

Когда экскурсия была окончена, Торальф спросил, хочет ли она, чтобы они ехали в Инсбрук отдельно.

– Мне нужно в семь часов снова быть здесь. Но ты не должна из-за меня так рано вставать, у тебя же отпуск. Высыпайся.

Элен уже приходилось слышать от него подобное, но она до сих пор не поняла, была ли это просто вежливость или он и вправду хотел, чтобы она была рядом.

По дороге Торальф остановил машину на заправке, и Элен пришлось подождать, пока он заправится.

Он выглядел лучше, чем когда-либо, даже несмотря на травму. Немного загорел, волосы стали светлее, что особенно нравилось Элен. В эту секунду она вспомнила, как он провожал ее в аэропорту в Бремене.

«Торальф, дай мне какой-нибудь знак! Я не знаю, зачем я здесь. Я боюсь слишком близко подойти к тебе, а еще больше – потерять тебя».

Если так и дальше будет продолжаться, она лишится рассудка. Но почему она решила, что хочет только его и ничего больше? «Черт, Элен, скажи ему об этом, покажи это! Но что, если он и на этот раз отстранится?»

Стояла одна из теплых летних ночей, когда особенно приятно гулять на свежем воздухе. Элен и Торальф нации небольшое кафе прямо на берегу реки. Официантка несла им вино и случайно опрокинула бокал. Элен и Торальф смотрели на осколки на полу...

На этот раз Торальф решил расспросить Элен о ее жизни. Обычно это делала она. Не дожидаясь, пока его спросят, он и сам начал рассказывать, не без иронии, о том периоде, когда еще не стал сокольничим. Элен в который раз удивило, что он решил изменить свою жизнь именно тогда, когда ему, похоже, не на что было жаловаться. Казалось, гармония и покой усыпляют его жизненные силы.

Элен рассказала о том, как жила в последнее время. В отличие от него она решилась что-то изменить именно потому, что была недовольна положением вещей. Она не особенно тосковала по тихой жизни, но все равно не очень могла его понять. Торальф попытался объяснить ей.

– С возрастом учишься ко всему приспосабливаться. И когда воображаешь себя в полной безопасности, тебя уже не зовут новые вершины. Рутинная работа, изо дня в день одно и то же – это, конечно, может со временем принести деньги и положение. Но я всегда брал пример с людей, которые не стоят на месте, чей интерес к жизни никогда не угасает. – После паузы он резюмировал: – Не важно, с какой стороны на это смотреть. Важно, что выигрывает всегда тот, кто не идет на поводу у общества. Такой человек живет честнее, а значит, счастливее.

Он поднял бокал, посмотрел на Элен с нежностью, но сразу же отвел взгляд.

– Ты на правильном пути. Только еще не пришла к цели.

Элен не знала, что он имеет в виду.

Их разговор принял неожиданный оборот. Они не дразнили друг друга, а совершенно серьезно отстаивали каждый свою позицию. Между ними существовала какая-то преграда. В этот момент Элен не замечала его притягательной силы. Она чувствовала себя словно запертой в душной комнате. Как маленький ребенок Ей не хватало его тепла.

Торальф оплатил заказ, и они медленно пошли в сторону гостиницы, время от времени останавливаясь послушать уличных музыкантов. Когда они проходили по мосту, Торальф остановился и присел на парапет.

В свете уличных фонарей в его моложавом лице и в теплых, живых глазах было что-то чарующее. Когда Элен смотрела на него, у нее замирало сердце. И она радовалась, что в темноте он не видит, что она то краснеет, то бледнеет.

Одно мгновение он, задумавшись, смотрел на нее, и Элен показалось, что он хочет что-то сказать. Он встал и обнял ее, положил руки ей на талию. Издалека доносились звуки музыки. По телу Элен пробежала сладкая дрожь, когда она почувствовала его пальцы на своих бедрах.

Он был так близко, что можно было легко его поцеловать. Элен нервно засмеялась. Ни за что на свете он не должен знать, что она его любит.

Элен в своем репертуаре! Она плыла в бушующем море чувств, но никогда не призналась бы, что вот-вот в нем утонет. Она никогда бы не попросила его помочь ей выбраться на берег. Вместе с тем она знала, что наступит потом. Потом – это время, когда она начинала жалеть, что не высказала своих страхов вслух. Может быть, настало время разорвать этот круг и посмотреть, какое впечатление произведут ее слова?

Элен все еще боролась с собой, когда губы Торальфа оказались рядом с ее губами. Он поцеловал ее почти осторожно. Его пальцы утонули в ее волосах, и Элен охватило уже знакомое желание. Объятия Торальфа стали еще крепче.

У Элен было ощущение, что она перенеслась на год назад. Она так счастлива снова быть рядом с ним!

Крепко обнявшись, они пошли к гостинице. Теперь, в его объятиях, Элен очень хорошо поняла, как не хватало ей этого чувства защищенности. При этой мысли она испытала такое счастье, что еще крепче прижалась к нему. «Пожалуйста, не уходи!» – думала она.

Не то чтобы Элен не могла жить без него. Нет, она просто очень любила те счастливые минуты, которые он ей дарил. Как «Песнь песней», подумала она. Старинная история о магической силе любви. Две тысячи шестьсот лет, по подсчетам, существовало в мире сокольничество. Если открыться обоим этим загадочным явлениям, то понимаешь, что в действительности им намного больше лет. И странно, что даже в век прогресса не изобретено средство, способное нас защитить от этой стихии.

Увлечение соколиной охотой напрямую связано с грацией и красотой этих птиц. Конечно, свою роль играют и их своенравие, и стремление к свободе, которое у них в крови, а также постоянная опасность, которая от них исходит. Ни один сокольничий не посягнет на свободу своих птиц. Он входит к ним в доверие, но при этом есть риск, что птица однажды улетит. Он ничего не может поделать, и ему остается только смириться. Потому что он очень хорошо понимает, что животное невозможно заставить любить человека.

Может быть, Торальф любит Элен так же сильно, как и она его. Но, похоже, манеру обращения с соколами он переносит и на свои отношения с людьми.

Элен лежала в его объятиях и нежно гладила рукой его живот. Только что они любили друг друга. Молча, сильно, почти что жестоко. Крик о помощи?

В голове у Элен крутилось много мыслей. Ее захватывали чувства, которые оказались сильнее, чем она думала. Открыться Торальфу? Для этого ей нужно было точно знать, что он скажет. Но его поведение сбивало ее с толку. Она видела, что мыслями он где-то далеко. О чем он думает?

Почему он не отменил встречу, когда поранился? Боялся больше никогда ее не увидеть? И почему непременно хотел, чтобы она приехала к нему? Чего он ждал от этих выходных? Элен надеялась скоро получить ответы на все эти вопросы. Если Торальф хоть немного раскроется перед ней, этой неясности между ними больше не будет. Им требовалось время и покой, чтобы вновь стать одним целым.

Элен оперлась на локоть и смотрела на Торальфа. Он, лежа на спине с закинутыми за голову руками, ответил на ее взгляд. Тело его было необычайно мягким, даже в том месте, где он поранился. Не Элен нужна была этой ночью его защита, а ему – ее.

Ее нежность он понял как призыв, но Элен дала понять, что ему ничего не нужно делать, просто предоставить все ей и наслаждаться. Они заснули только под утро.

В шесть часов их разбудило радио, и Торальф вскочил с кровати. Элен очень устала и дремала, пока он бесшумно одевался и закрывал за собой дверь. Она знала эту его манеру. Днем, закончив работу с птицами, он позвонит ей и договорится о встрече.

Несмотря на усталость, Элен больше не могла спать. Она встала и отправилась в душ. В восемь часов она уже была одета и пошла завтракать. С чашкой кофе и тарелкой фруктовых мюсли Элен присела на террасе.

В лицо ей светили первые солнечные лучи. Она закрыла глаза и отмотала вчерашний день назад, как кинопленку. Объятия Торальфа на лестнице. То, как он вел себя в ресторане, когда официантка пролила вино. Эпизод на мосту. Когда Элен вспомнила, как его руки обхватили ее талию, ее охватило сладостное чувство. Как она рада, что наконец снова рядом с ним! Как же она выдержала десять месяцев вдали от него?

– Извините за беспокойство!

Элен испуганно открыла глаза. Перед ней стояла незнакомая супружеская пара.

– Мы хотели спросить, свободно ли за вашим столиком? Все остальные заняты. – Мужчина обвел рукой зал.

– Да, конечно! Присаживайтесь.

Официантка принесла заказ. Взгляд мужчины упал на бокал вина, который Элен получила за счет заведения, и он вежливо обратился к ней:

– Вы все время улыбаетесь. У вас, случайно, не день рожденья? Если так, то примите наши поздравления.

Его супруга, улыбаясь, кивнула.

Элен не ожидала этого вопроса, и ей только сейчас пришло в голову, что она, должно быть, производит странное впечатление.

– Нет, у меня не день рождения. Но для меня сегодня все равно особенный день.

Супруги смотрели на нее, ожидая продолжения. Элен сказала:

– Возможно, сегодня мой самый счастливый день за весь год. Иногда нужно на некоторое время расстаться с человеком, чтобы потом вновь найти его. И теперь я знаю – уже целых два часа назад поняла, – что для меня внимание одного необыкновенного мужчины так много значит, что я готова отдать все за то, чтобы только быть с ним рядом.

После этих слов все трое подняли бокалы. Мужчина сказал:

– Значит, вы вдруг встретили большую любовь? Это нужно отметить.

Они пригубили шампанское, и Элен добавила:

– Это случилось совсем не вдруг. Мне для этого потребовалось почти два года.

Днем Элен посетила необычную выставку, фотографии экспонатов которой уже много раз видела в журналах. Это были голограммы – трехмерные световые изображения в рамах.

В магазинчике рядом с музеем Элен наткнулась на голограмму, изображающую сокола, и решила ее купить, чтобы подарить Торальфу.

Потом Элен гуляла. Она невольно улыбалась, потому что смотрела на спешащих людей глазами Торальфа. Этой ночью он рассказал ей, что думает при виде людей, рыщущих по магазинам.

Часы показывали час дня, когда Элен почувствовала, что голодна. Несколько ступенек вели от людной улицы к небольшой площади, где стояло несколько столиков. Она заказала горячий бутерброд. На душе было неспокойно. Она не знала, занят сейчас Торальф или нет, но уже наступило время, когда он должен был позвонить. В это мгновение ее телефон подал сигнал. Элен очень обрадовалась, увидев номер.

– Привет! Как начался день?

Он ответил не сразу.

– Плохо.

– Что? Ты плохо себя чувствуешь?

– И это тоже. Да и на душе тоскливо.

По голосу было слышно, что он собран, но подавлен. Элен напряглась. Что случилось? Прежде чем она задала этот вопрос, он спросил:

– А у тебя как дела?

Элен, совершенно сбитая с толку, попыталась ответить кратко и честно:

– Хорошо. Спасибо. Немного устала, а так нормально.

– И чем ты занимаешься все утро?

Элен ничего не понимала. Что-то было в его голосе такое, чего она еще никогда не слышала. Она почувствовала неладное.

– Я... Я была в музее. Смотрела на людей... Как ты. Так, как ты учил меня.

Он молчал.

– А ты? Ты чем занимался?

– Был с птицами. Не знаю, заметила ли ты, но я всю ночь глаз не сомкнул, думая о нас с тобой.

У Элен застрял комок в горле. Прозвучало это как-то зловеще.

– И... к чему ты пришел?

Она сжала трубку, уже зная, что сейчас услышит.

– Нам не нужно больше встречаться.

Она склонилась над столом, опершись на локти. В этот момент официантка ставила перед ней тарелку с горячей едой. Элен бессмысленным взглядом уставилась на расплавившийся сыр и почувствовала дурноту. Официантка заметила, что она пытается сдержать тошноту, и уже хотела позвать на помощь. Но Элен знаком показала ей побыстрее убрать тарелку.

Следует сосредоточиться. Он сказал, что не нужно больше видеться... Что он имел в виду? Сегодня? На этих выходных?.. Или никогда больше не видеться?

Она молчала, и Торальф сказал:

– Да. Между нами все уже не так, как раньше. По-моему, ты тоже это почувствовала. Просто нам не хватило смелости об этом сказать.

Элен ничего не понимала и только мотала головой.

– Но, Торальф!.. Это неправда!

– Нет, правда. Я хорошенько подумал, прежде чем сказать тебе это. Приеду ли я к тебе или... Не важно, ты сама видишь результат.

Элен не издала ни звука.

– Элен, скажи что-нибудь!

– Что я должна сказать? Я не могу верить ни единому твоему слову. Все, до свидания.

– Элен... Я не это имел в виду. – Последние слова он произнес как-то неуверенно.

– Да? А что же ты имел в виду? – спросила Элен, борясь с нарастающим гневом.

– Я не хочу, чтобы мы перестали общаться.

– Почему? – поинтересовалась она.

– Потому что ты замечательный, чудесный человек. Но у меня нет ни времени, ни сил для тебя.

Элен засмеялась.

– Хватит! Не надо говорить: «Давай останемся друзьями».

Торальф вздохнул и ответил твердо:

– Хорошо. Будь по-твоему. Но я прошу тебя уважать мое решение.

Элен чувствовала злость, растерянность и отчаяние.

– Торальф, но мы же не можем так просто расстаться. Нужно хотя бы сесть и спокойно поговорить. Давай встретимся где-нибудь.

– Нет, Элен, я не хочу. Мне даже по телефону трудно об этом говорить. А если я буду видеть тебя, то просто не смогу... – Его голос смягчился и дрогнул. – Я знаю, что ставлю тебя в неприятное положение. Очень жаль, что ты из-за меня должна это пережить. Я был бы рад, если бы мы позже созвонились... Если у тебя будет время об этом подумать, то... В общем, я очень рад, что ты приехала. Поверь мне!

Элен попыталась быстро сложить эту головоломку. Но ничего не получалось. Он решил все прекратить, потому что больше ничего к ней не чувствует. И при этом у него не хватало мужества посмотреть ей в глаза. И он был рад, что она приехала...

– Торальф, я не понимаю. Что я сделала не так? Ты должен объяснить! Я ничего не могу понять.

– Что еще я должен объяснять? Я все сказал. Ты все сделала правильно. Если бы что-то было не так, я бы сказал. Элен, будь честной сама с собой. Ты ведь понимаешь, что так будет лучше. Все не так, как год назад.

Она вдруг успокоилась и сказала, слыша свой голос словно издалека:

– Да, правда. Все действительно не так, как год назад. Только есть маленькая разница. Произошло как раз обратное тому, о чем ты говоришь.

Он, похоже, не мог понять, о чем она говорит.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не собираюсь тебе больше ничего объяснять!

Элен нечего было добавить. Как и Торальфу. Он искал слова, чтобы закончить разговор.

– Ладно. Тогда желаю тебе хорошо провести время в Инсбруке. И я надеюсь, что мы еще как-нибудь свяжемся. Может, у кого-то из нас возникнет желание позвонить.

Элен снова почувствовала, что в ней закипает злость.

– Ты что, издеваешься? Как я могу после такого разговора хорошо проводить время? Мне этот город напоминает о тебе. Нет, дорогой мой. И на звонки мои можешь не надеяться. Почему я должна звонить, если это ты прогоняешь меня?

– Тогда не звони. Счастливо доехать домой!

«Домой? А где мой дом?» Элен знала только одно: она хочет уехать отсюда. И побыстрее.

– Всего хорошего, Торальф!

– Тебе тоже. Мне очень жаль.

Элен швырнула на стол двадцать евро и выскочила из ресторана. Она шла в отель, словно сомнамбула. Консьерж встретил ее сияющей улыбкой и сообщил, что менеджер велел подать в ее номер бутылку шампанского. Он хотел, чтобы она чувствовала себя как дома. Элен его не слушала и попросила счет. Она рвалась отсюда прочь.

Элен уже сидела в своей машине, когда поняла, что у нее нет карты города. Ничего, она разберется. Все время в сторону Германии. На Мюнхен.

В городе на дорогах было сильное движение, и Элен пришлось собраться, чтобы не сбиться с пути. Когда она наконец выехала на автобан, то с облегчением толкнула диск в проигрыватель. Из колонок донеслись успокаивающие звуки фортепиано. Сначала она подумывала сделать вид, что Торальф ни о чем не говорил, и просто приехать к нему в замок. Но она не сделала этого, и не потому, что ей не хватило смелости последовать своему сердцу. Смелостью Элен обладала. Просто она приедет и очутится перед запертыми воротами. Даже если позвонить ему, он не захочет ее видеть. В этом можно было не сомневаться. И сколько ей тогда его ждать? Может, он вообще уехал, чтобы побыть одному. И приедет только завтра.

Элен попыталась об этом не думать. Но, когда проезжала мимо замка, не смогла сдержать слез.

Два часа езды до Мюнхена Элен представляла угрозу для остальных участников движения: ее нога словно срослась с педалью газа, и она постоянно обгоняла другие машины. Хотя из-за слез она почти ничего не видела.

В ее голове постоянно прокручивались события вчерашнего дня. Она не могла взять в толк, в чем дело. Чтобы собрать эту головоломку, ей не хватало деталей. Она не могла понять Торальфа. Да, были случаи, когда и она задумывалась, а стоит ли продолжать. Но она не видела причин, чтобы так поступить. Тем более он так горячо заверял, что рад снова видеть ее.

Глава 22

Прошла неделя. Элен занималась рутинными делами, погруженная в свои мысли и печальная. Она не могла отделаться от вопроса почему? Сначала она думала рассказать все подруге из «Дневника катастроф», но потом решила этого не делать. Ее мир разделился на беззаботное и светлое время «до» и мрачное и безысходное – «после». Она до сих пор не могла прийти в себя, и ответ на вопрос мог дать только Торальф. Если в его жизни была какая-то другая женщина, она смогла бы это понять. Это было не так страшно, как лихорадочные поиски ответа.

После еще одной бессонной ночи Элен все-таки решилась позвонить Торальфу. Ей нужно было узнать ответ, чтобы она могла отпустить его. Нет ничего хуже неясности и бессмысленных догадок.

Элен сидела за кухонным столом и набрасывала, что скажет, когда в дверь позвонили. Почтальон вручил ей посылку.

Элен пила кофе, внимательно рассматривая маленькую картонную коробку. Отправитель не был указан, а ее адрес написан в спешке. Она не представляла, кто бы мог ей это прислать, и сняла упаковку.

Когда она увидела хорошо знакомый серый мобильный телефон, ее бросило в дрожь. Она осторожно достала телефон Торальфа из пленки, в которую он был завернут, и увидела записку. На маленьком листочке синими чернилами было написано только одно предложение:

«Все в жизни случается либо вовремя, либо слишком поздно».

Сердце Элен билось как бешеное, пальцы дрожали. Она вертела коробку в поисках адреса отправителя, но ничего не обнаружила.

Днем Элен села в машину и поехала в направлении Альп. Чтобы решить проблему, нужно было посмотреть на нее со стороны.

В такие моменты ей обычно помогали горы. Для восхождения она выбрала не очень высокую, но такую, с которой открывался живописный вид на альпийское предгорье.

Элен не чувствовала боли. Шок оказался слишком сильным. Но она знала, что это не предел и в ближайшие дни станет намного хуже. Себя она изучила достаточно хорошо.

Зачем Торальф это делает? То, что он написал в записке, было ее первыми словами, обращенными к нему еще тогда, в «Голубом чуде».

Если он утверждает, что она все сделала правильно и что он просто больше ничего к ней не чувствует, то почему посылает ей этот телефон? Предлагает звонить ему?

Наверное, он со страхом думает о том, что Элен может поймать его на слове. Ей было ясно: он больше не хочет иметь с ней ничего общего. Да, а на что он надеялся? Что она бросится за ним? После того как он так холодно ее оставил?

Нет, дорогой мой, ты сильно ошибаешься!

Что он о себе возомнил? Даже если бы Элен умирала без него, она бы никогда в жизни этого не показала. Никогда она не позвала бы его на помощь и не стала просить передумать. Она знала, что плакать из-за мужчины – бессмысленно. Она ни разу не выставила себя на посмешище, сказав, что любит его. Достаточно того, что она сама это знает. И хватит уже того, что она и так слишком сильно им увлеклась. Но разве у нее был выбор? После первой же встречи ей уже было больно расставаться с ним. Даже тогда, когда она считала, что этот человек ей абсолютно несимпатичен.

«Торальф, скажи, разве я заслужила такое отношение? Что я сделала, что ты так грубо отталкиваешь меня? И что я еще могла сделать? Что еще я могла сделать для нас? Ты что, думал все это время, что я играю с тобой? Что я просто ищу приключений и счастлива в браке с Томом? Если тебе было неприятно, почему ты ничего не сказал мне? В этом причина? Почему ты решил поставить точку? Мы бы все преодолели. Ты же не из тех, кто сдается!

Ты вообще знал, чего тыот меня хочешь? Может, это тыхотел со мной только поиграть? Может, тебя стало раздражать, что у нас все зашло так далеко? Что ты даже развернулся на полпути в Бремен?

Ты ни на йоту не лучше и не хуже меня!

Мы оба пытались сопротивляться притяжению, которое испытывали друг к другу. Зная, что ничто не может сложиться, если с первого взгляда ясно, что сложиться не суждено. Ты такой же трус, как и я! Когда чувства захлестывали тебя, ты всегда убегал.

Я ничем не лучше. Пыталась прикрыться работой, фальшивыми друзьями и глупыми вечеринками. Чтобы не пустить тебя к себе в душу. Иногда она была невыносима, эта тоска по тебе. Тогда я шла в бар, топила боль в алкоголе и уговаривала себя, что когда-нибудь у нас все будет хорошо.

Но почему мы не могли просто попробовать?

Здесь нет виноватых. И нет победителей. Только побежденные. Мы оба проиграли в любовной схватке! А почему? Потому что боялись поверить друг другу, шагнуть навстречу, открыть свои ранимые души.

На земле миллионы таких же людей. Мы – двое в числе тех, кто допустил эту же самую ошибку. Нам проще играть. Так мы чувствуем себя увереннее. Так у нас все под контролем. Мы дергаем за ниточки, манипулируем другими, лишь бы самим не стать жертвой чьей-то игры.

Ты нашел смелость сделать своей профессией то, что страстно любишь. Почему ты не решился сделать то же самое в любви? Потому что не был уверен, сможешь ли построить хоть с одной женщиной такие же искренние отношения, как с соколами? Ты не мог ни в чем быть уверенным, боялся, что женщина причинит тебе боль, понимал, что легко уязвим.

Должна признать, ты был прав. Получилось именно так. И не только ты чувствовал себя марионеткой... Но разве это имеет значение по сравнению с теми счастливыми минутами, которые у нас были?

Я бы могла решиться. Но уже было поздно. И все-таки зачем нужно было делать мне так больно?»

Глава 23

Желтые листья, появившиеся на деревьях, не оставляли сомнений – лето скоро сдаст свои позиции. Наступил октябрь. Небо было чистым, голубым. Лучшее время для похода в горы. Элен часто приглашали с собой друзья, но ее ничто не радовало. Никакие вечеринки – ни дружеские, ни корпоративные. Но одно приглашение она все же приняла. Маркус праздновал творческий юбилей, и Элен была важной гостьей.

Маркус в этот вечер блистал. Журналисты и фотографы слетелись к нему, как бабочки на свет. Он обладал какой-то необъяснимой властью, и удивительно было смотреть, как он заставляет их плясать под свою дудку. При этом он очень уважительно обходился со всеми, и даже самые бывалые не замечали, как попадали под чары Маркуса.

Он, со своей стороны, знал, что в долгу перед акулами пера. Ведь по большому счету своей славой он обязан публике. Он знал, что его дарование, может, и не изменит мир, но то, что он способен рассмешить миллионы людей, у него было не отнять. И этого было достаточно. Он хотел видеть вокруг счастливые лица. Такие, как у него. Его жизнерадостность никогда не угасала, он ею дышал.

Элен с удовольствием наблюдала за Маркусом издали. Даже когда он не стоял в лучах софитов, по-детски наивная улыбка не сходила с его губ. Он нес миру счастье. На время своего выступления он заставлял присутствующих забыть о проблемах и заботах. В том числе и Элен.

Она смотрела на людей в переполненном зале. Как быстро звезда такого масштаба, как Маркус Энгель, перешла в разряд ее друзей. Она к этому уже привыкла. А вот Торальф наверняка бы сказал, что она должна ценить это как нечто уникальное и тогда она была бы счастлива. По крайней мере в этом он был прав. Когда Элен была с Маркусом, она забывала, что такое грустить.