Текст книги "Дар наслаждения (др. перевод)"

Автор книги: Симоне Бенке

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава 3

Элен посмотрела на часы и прикинула, сколько сейчас может быть в Америке. Потом сняла трубку.

– Хеллоу? – отозвалась Катарина в типично американской манере.

– Это я, Элен.

– Элен? Ты что, еще не спишь? – Она тоже, наверное, подсчитала, сколько сейчас в Европе.

– Нет, я работаю. Не до сна. Слушай, я еще ничего не планировала с Францией. А ты уже знаешь, когда свободна?

Катарина была довольно успешным фотографом и получала много заказов. Не так-то просто было выбрать время, когда обе могли отправиться в путешествие.

– Я весь месяц буду работать в студии. Потом большой перерыв. Но нам, наверное, лучше поехать в мае. Ты уже успела подготовиться?

– Честно говоря, у меня сейчас голова занята другим. Помнишь замок с соколами?

– Ну да. Там еще был этот угрюмый тип. Ты, кстати, ему дозвонилась?

– Нет, но я что-то не на шутку увлеклась соколиной охотой. Хочу написать статью. Я уже почти профи. Ну-ка, спроси что-нибудь, – сказала она с легким вызовом.

Катарина засмеялась:

– Знаешь, мне это не очень интересно.

– Но, может, тебя заинтересует, что Людовик XIII тратил на соколиную охоту огромные суммы и его всюду сопровождали сокольничие с птицами?

Катарину рассмешил тон Элен.

– Ты, похоже, и впрямь этим заинтересовалась. Скажи, все это нужно для статьи?

Элен вспомнила, что не рассказывала Катарине о своем втором визите в замок.

– Вообще-то нет. Меня поразило, что соколиной охоте уделяли большое внимание при дворе Чингисхана. И, кстати, не только там.

– Может, поэтому ты и не можешь связаться с тем сокольничим?

– В смысле?

– Он, наверное, работает сейчас на какого-нибудь графа и переехал к нему поближе.

Хотя фраза была брошена вскользь, Элен показалось, что Катарина недалека от истины. Кто сейчас станет платить сокольничему? Вряд ли Торальф Ганзен живет на доходы с представлений. Ему ведь нужно, кроме себя самого, кормить птиц да еще и оплачивать аренду.

– Ты, пожалуй, права. Все равно жаль, что он вот так исчез. Интересно было бы с ним пообщаться.

После разговора голова Элен просто лопалась от мыслей. Из замка она вернулась ни с чем, в проспектах, которые ей дал Шульц, ничего особенно интересного не было. Элен принялась искать информацию о соколиной охоте в других источниках. Но, как ни странно, ни в Интернете, ни в литературе ничего существенного обнаружить не удалось. В сети нашлись только анонсы похожих представлений в других замках. Основная же часть вопросов Элен так и осталась без ответа.

Она поудобнее устроилась на диване с брошюрой в руках. Это был устав Соколиного ордена, который удалось раздобыть ценой неимоверных усилий. Когда Элен оторвалась от чтения и пошла на кухню заварить себе чаю, то заметила, что было уже два часа ночи. Потом она снова с большим интересом погрузилась в чудесный мир, о существовании которого раньше и не подозревала.

Элен удивило, что в некоторых странах соколов все еще используют на охоте. Она думала, их готовят только для того, чтобы показывать туристам. Она поразилась, узнав, что традиция соколиной охоты – одна из самых древних. Ей уже более двух тысяч лет. Элен и до этого, конечно, было известно, что мужчины – прирожденные охотники. Только сегодня они, как правило, выбирают себе в качестве добычи женщин. То, что в наш техногенный век кто-то мог еще обходиться на охоте естественными средствами, очень ее обрадовало.

У Элен было предубеждение насчет обычной охоты. Ей казалось, что это нечестно – убивать зверей из ружья. И она не понимала, как при этом можно хвастаться своей добычей.

Соколиную охоту она воспринимала больше как искусство, чем как простое ремесло. Взять хотя бы тот факт, что мастерство сокольничего оценивалось не по пойманной добыче, а по его отношению к птицам. Примерно так же хозяин гордится псом, который выполняет его команды.

Элен размышляла, что могло подвигнуть человека стать сокольничим. Однозначного ответа она не находила. Как, впрочем, и на вопрос, почему ее так увлекла эта тема. Ведь обычно она не подпускала к себе животных на расстояние меньше метра!

Соколиная охота почему-то ассоциировалась со средневековьем. А откуда эти соколы? Трудно было представить, чтобы Торальф Ганзен покупал их в зоомагазине.

С каждым днем Элен узнавала о соколиной охоте все больше. Например, что ручной сокол всегда считался символом богатства и власти. И что позволить их себе могли отнюдь не успешные бизнесмены, как ей раньше казалось, а только представители благородных фамилий. И чем больше она узнавала, тем больше вопросов возникало.

Она вновь и вновь набирала номер, который сообщил антиквар. Безуспешно. Это давало пищу для фантазии. Ей все больше верилось, что Торальф Ганзен действительно живет у какого-нибудь графа и занят тем, что отрабатывает со своими птицами трюки для нового туристического сезона. Невозможно, чтобы у него был такой длинный отпуск. Ведь она уже несколько месяцев пытается ему дозвониться.

Элен прекрасно понимала, что было бы намного проще связаться с новым сокольничим в «Голубом чуде» и расспросить его о соколиной охоте. Единственной причиной, по которой она этого не делала, было внутреннее убеждение, что он вовсе не так увлечен своим делом, как Торальф Ганзен. Это, конечно, было очень смелое и даже немного дерзкое предположение. Но Элен совсем не хотелось довольствоваться информацией, которую сообщит новый сокольничий.

Торальф Ганзен, судя по всему, был верен своему призванию. Он не соглашался на компромиссы. Возможно, его семья должна была подстраиваться под него и его работу. И хотя Элен его совсем не знала, она завидовала его смелости идти своим путем.

Последние несколько лет ей не давал покоя вопрос, для чего она живет. В основном ее жизнь была устроена так, как у всех. Но что такое общество? Может быть, она сама себе общество?

В семейной жизни она исполняла все полагающиеся ритуалы, причем делала это без особой радости. Что ей действительно нравилось, что затягивало с головой, так это путешествия. Но как добавить в жизнь адреналина?..

Мать постоянно повторяла, что Элен пора наконец вырасти. Но и в тридцать лет она не хотела быть взрослой. Ее, как ребенка, с невероятной силой влекло новое и неизведанное. Зачем же меняться?

Не окажись Элен в «Голубом чуде», она не занималась бы день и ночь темой, о которой четыре месяца назад даже понятия не имела.

И если бы она не встретила загадочного сокольничего, ей бы никогда не пришло в голову, что жить можно не так, как предписывают нормы. И не где-то далеко, а прямо здесь, у себя на родине.

Глава 4

Зима незаметно отступила, и в воздухе повеяло весной. Днем, который в апреле уже значительно длиннее, Элен наблюдала из окна все ту же картину: спешащие люди с огромными сумками. Теперь все подыскивали подарки к Пасхе.

Для Элен стало уже традицией, если позволяли средства, проводить праздники на острове. Два года назад она нарушила данное когда-то себе обещание никогда не ступать на самый немецкий из всех испанских островов – Майорку. Постоянные дожди вынудили ее взять отпуск и отправиться в солнечные края, что, к тому же, оказалось не очень дорого. Она решила просто забыть на время о предубеждении насчет Майорки. С первых минут остров ее очаровал. Здесь было так много ярких красок и света! У каждого времени суток был свой, особенный характер. Элен впервые поняла, что значит каждой клеточкой наслаждаться жизнью.

С тех пор она уже не представляла себе отпуска в другом месте. И вот она снова будет на Майорке! На нее свалилось много заказов после того, как была напечатана статья о замках. Ее манера писать – эмоционально и непринужденно – привлекла многие издательства и редакции. Ее банковский счет пополнился, и она могла позволить себе небольшой отдых. Осталось дописать еще одну статью, через пару часов она будет готова.

Когда зазвонил телефон, Элен даже немного рассердилась, потому что не очень любила, когда ее отвлекали. Она сняла трубку и довольно резко сказала:

– Элен Сальм, слушаю. – И сразу же осеклась: ведь это мог быть новый заказчик.

– Здравствуйте, это Торальф Ганзен.

У Элен перехватило дыхание. Она не могла вымолвить ни слова, и Торальф решил заполнить паузу:

– Вы мне несколько раз звонили.

Элен с трудом выдавила:

– Да.

Господи, Боже мой! И это он называет «несколько раз»! Но она взяла себя в руки.

– А откуда вы знаете? Никто не брал трубку, автоответчика тоже не было.

– Ваш номер высветился на дисплее. Вы хотели мне что-то сказать?

Элен невероятно обрадовалась. Только она совсем не была готова к разговору. Можно было, конечно, сказать, что статья уже давно написана, но так не хотелось, чтобы он попрощался и положил трубку.

– Меня зовут Элен Сальм. – Она прокашлялась.

– Вы уже представились, – сухо заметил Ганзен.

Не так просто будет удержать его на линии. Возможно, у него нет времени. Оставалось радоваться, что он вообще перезвонил.

– Ну да, я и забыла. – Он ничего не ответил, и Элен продолжала: – В октябре я и моя коллега, фотограф, были у вас в замке. Не знаю, помните ли вы. Я пишу статью о средневековых замках, и у меня есть несколько вопросов, на которые можете ответить только вы. – Это было не совсем так, но пускай. Он все еще молчал. – Я отправила вам и-мэйл, ответа не было. Поэтому я пыталась связаться с вами по телефону.

– Вы писали на адрес замка?

– Да.

– Я там больше не живу.

«Да, я знаю», – подумала Элен. Но не стала этого говорить.

– Как жаль! Понимаю, вы не могли мне ответить. – Она испугалась. Потому что подумала, что он сейчас спросит, откуда она знает его номер.

– Там сейчас работает другой человек. Вы можете найти его по тому же номеру. Он у вас есть?

– Ну да… Думаю, да. – Элен поняла, что он хочет закончить разговор. Но она не могла позволить ему повесить трубку.

– Вы давно переехали из замка?

– В ноябре.

– В ноябре? Но мы же виделись с вами тридцатого октября, – удивилась Элен.

– Да. Я же говорю, в ноябре.

Его ответы ставили Элен в тупик. Он не был раздражен, не производил впечатление спешащего или скучающего человека.

– Но это значит, что вы уехали на следующий день.

– Да, верно. А какое это имеет значение? – Он говорил тем же насмешливым тоном, что и тогда, в замке.

– Ну, вообще-то никакого.

«Что за чушь я несу…» – подумала Элен.

– В любом случае, главное, что вы меня тогда застали.

– Да. Но вы ни словом не обмолвились, что уезжаете.

– Вы не спрашивали.

Его ответ опять застал Элен врасплох. Он говорил прямо, без обиняков. Похоже, он хорошо помнил ту их встречу. Это плюс. Только доверительный разговор как-то не клеился, и Элен нужно было хорошенько следить, чтобы не болтнуть лишнего.

– А где вы сейчас? В каком-нибудь другом замке?

– Пока еще не решено.

Этот человек как будто отгораживается от нее стеной.

– Но вы все еще занимаетесь соколами?

– Естественно.

– Не знаю, так ли это естественно. Может, вы нашли дело своей жизни.

– Я уже давно занимаюсь делом своей жизни. Другого мне не надо.

Не за что зацепиться! Но нужно было задавать вопросы, чтобы удержать его на связи. Элен чувствовала себя неловко, но должна была продолжать разговор.

– Вы давно этим занимаетесь? Я имею в виду, соколами и другими птицами?

– Да, какое-то время.

– И все время переезжаете с места на место? – Элен снова предприняла осторожную попытку узнать, где он находится.

– Да, можно сказать и так.

– И как часто это происходит?

Первый раз за всю беседу он, прежде чем ответить, задумался.

– Где-то раз в два года.

– Это как-то связано с птицами или со сроками аренды?

– Нет, с арендой это не связано. Наоборот. Я не могу жить больше двух лет на одном месте.

– И вы просто собираетесь и уезжаете?

– Да. А должно быть иначе?

Дело сдвинулось с мертвой точки: он задал Элен вопрос! Вернее, ответил вопросом на вопрос.

– Представляю, что было бы, если бы я переезжала каждые два года…

– Все зависит от вас. Возможно, это и не ваше. Каждый выбирает сам. Кто вы по профессии?

– Журналистка, пишу о путешествиях.

– Это же прекрасно. Тогда вы, наверное, много ездите. Больше, чем я.

Элен улыбнулась.

– Да, если взглянуть с этой стороны, получается, что так.

– Вы любите свою работу? Любите путешествовать?

– Очень. Больше всего на свете.

– Вот видите. Вы должны меня понимать.

– Да, я вас хорошо понимаю. Очень хорошо. У вас такая необычная профессия… Это меня и заинтересовало. – Нужно избегать банальностей.

В трубке послышался какой-то шум.

– Что, кто-то еще на линии?

– Нет, не совсем. – Он что-то тихо сказал, Элен не расслышала. Наверное, обращался не к ней. – Я сижу в машине, а на крышу забрался орел. Он забеспокоился и начал обдирать краску.

Элен спросила недоверчиво:

– И вы ему это разрешаете? Покраска может дорого обойтись.

– Да, я знаю. Тем более машина новая. С другой стороны, когда еще побудешь с орлом?

Элен попыталась представить себе эту картину. Он, наверное, остановил машину где-нибудь на лесной поляне. Какая же у него машина? Скорее всего джип, внедорожник, чтобы было много места для птиц. Темно-зеленый.

Торальф прервал ход ее мыслей.

– Вы тоже могли бы переезжать каждые два года. Наши профессии не так уж отличаются. Подумайте над этим.

Элен послушалась. Он был прав. Может быть, с ее профессией еще больше свободы, чем у сокольничего. Но ей нужно было думать о муже. Если ты замужем, не так легко сорваться и поехать, куда взбредет в голову. К тому же три года назад они с Томом купили роскошную квартиру. Нужно было работать не покладая рук, чтобы выплатить кредит. Они оба хотели сделать это как можно быстрее.

– А как вы решили стать сокольничим?

– В двух словах и не скажешь.

Элен задумалась над его словами. И вновь приказала себе не опускаться до затертых фраз.

– Да, вы, наверное, правы. Но, может быть, расскажете, с чего все началось.

Его голос смягчился.

– В шесть лет я впервые увидел сокола. Мой дед тоже занимался хищными птицами. Тогда же я, если угодно, ощутил любовь к ним. Позже мне пришла в голову мысль посвятить этому свою жизнь.

– У вас есть какое-то специальное образование?

– Нет, такого образования не существует. Но вы задали типично немецкий вопрос. В этой стране для всего нужно образование. На самом деле все, что мне необходимо, – это охотничий билет. А если он в кармане, нужно получить еще право заниматься соколиной охотой. И все.

– И что, на это можно жить? На деньги с представлений?

– Да, некоторые так делают. И я тоже так начинал.

– А сейчас все по-другому?

Элен вспомнила, как встретила его у замка с соколом на руке. Может быть, у него есть агенты, которые организовывают представления?

– Нет, просто это не основное занятие. Я решил покончить с этим. Туристы беспокоят птиц.

Элен не представляла, как еще может зарабатывать сокольничий.

– Так чем же вы теперь занимаетесь?

– Я выращиваю соколов.

– А дальше? Что вы делаете с ними дальше?

– Воспитываю и продаю.

– А… Вы готовите их для шоу?

Он засмеялся.

– Нет, для охоты.

– Для охоты? – Элен не вполне поняла. Торальф это заметил.

– Я одно время жил в Арабских Эмиратах. Их шейхи и султаны с большой помпой устраивают соколиную охоту. И для этого им каждый год нужен новый сокольничий.

– Из Германии?

– Не только. Из других европейских стран тоже. В Эмиратах слишком жарко, чтобы выращивать там соколов. У них, конечно, есть питомники, но… – Он запнулся.

– Что?

– В общем, в таком климате их очень сложно выращивать. Но в принципе возможно, и сейчас я именно этим и занимаюсь.

– Сколько вообще в Германии сокольничих?

– Около тысячи любителей. Таких, как я – кто этим серьезно занимается, – всего пять человек.

Элен такого не ожидала.

– Только пять человек? Вы, наверное, очень любите свою работу?

– Как бы вам объяснить… Наша работа не имеет ничего общего с цирком или зоопарком. Сколько себя помню, меня всегда интересовали соколы. В них есть что-то первозданное. И то, что кажется на первый взгляд странным, – они очень пугливы. Ими нельзя управлять. Нужно завоевать их доверие. Тут нужны терпение и спокойствие. А эти качества в наш безумный век присущи немногим. Только птице решать, останется она или улетит.

Элен слушала, затаив дыхание. Ее поразил рассказ. И то, что этот человек совершенно точно знал, почему он что-то делает. Он не плыл по течению. Он сознательно решил вести столь необычный образ жизни, а для этого нужно много мужества.

– А что еще нужно, чтобы стать сокольничим? Вас же всего только пятеро.

– Хорошее зрение и проницательность. И еще сокольничий всегда должен помнить, что птицы – не собаки и не лошади, принуждением от них ничего не добьешься. Ты для них не хозяин, скорее попутчик. Если я хорошо себя веду, то стану соколу другом. На большее рассчитывать нельзя.

У Элен в голове была каша. Все это казалось ей странным.

– Сколько вы держите соколов у себя, прежде чем продать?

– Около пяти месяцев. В сентябре молодых птиц забирает какой-нибудь арабский шейх. В октябре у них начинается сезон охоты. Соколиная охота бывает за это время два-три раза.

– А потом? Что потом?

– Потом устраивают большой праздник и соколов выпускают.

– Но вы же сказали, что там очень жарко. Они не погибают?

Он засмеялся.

– Нет. В это время там прохладнее.

Элен задумалась. Ну да, конечно, именно зимой больше всего туристов едет в Эмираты.

– Еще одна моя задача – подготовить соколов к жизни в дикой природе.

– Вам трудно расставаться с ними?

Он помедлил с ответом.

– С некоторыми, к которым я особенно привязываюсь, расставаться очень трудно. Да.

При этих словах сердце Элен сжалось. Она представила, как он в последний раз смотрит вслед соколу. Торальф сказал:

– Знаете, я очень много времени провожу с птицами. Полгода я только ими и живу. Часто бывает, что встаю в пять утра, а ложусь за полночь. Но меня радует мысль, что они попадут в хорошие руки. Идеальный вариант, если сокольничий занимается только одной птицей. Лучшей доли для них не бывает.

Элен никогда в жизни не встречала человека, который бы так говорил о своей работе. Если кто-то из ее круга был увлечен своей профессией, то это означало погоню за славой или деньгами. Торальф же, напротив, ни единым словом не упомянул ни о своих гонорарах, ни об уважении со стороны клиентов. Это было его дело, которое он сам выбрал и которому отдавался без остатка.

– Хватит обо мне. Вы хотели что-то спросить о «Голубом чуде»?

Эта фраза вернула Элен с небес на землю.

– Что, простите?

– Замок. У вас было много вопросов о замке. Или вы побеседуете с теперешним сокольничим? Он может во всех подробностях рассказать о новом сезоне.

Все еще занятая своими мыслями, Элен сказала:

– Да, конечно, вы правы.

– У вас что-то случилось? – Голос Торальфа звучал обеспокоенно.

– Да… я немного растеряна. Один ноль в вашу пользу!

Торальф засмеялся.

– Почему же?

– Знаете, герр Ганзен, мне нечасто приходится общаться с сокольничими. Я слегка волнуюсь. Потеряла нить разговора.

– Да ничего особенного тут нет. Ваша профессия тоже очень интересная. Но вы мало об этом говорите.

– А вы разве спрашивали? – Элен оживилась.

Теперь он засмеялся:

– Да, ловкости вам не занимать. Бьете меня моим же оружием.

– Что вы имеете в виду? – Элен не могла не улыбнуться. У него был такой искренний смех, который ее очень тронул.

– Я в начале нашего разговора спросил у вас то же самое.

Элен очень удивило, что он об этом помнит. Ей было приятно. Но внимательным Торальф показался ей еще при первой встрече.

За годы работы журналистом Элен научилась спокойно и ровно разговаривать с главными редакторами газет и журналов, шеф-редакторами, представителями других СМИ. Это стало частью ее жизни. Каждый играл свою роль как умел. Разговоры сводились к обмену жестами и фразами, и по их окончанию каждый чувствовал себя победителем.

С Торальфом они общались на совершенно другом уровне. Она как будто ходила по лезвию ножа, все время опасаясь, что ее аргументы окажутся неубедительными. То, что ей удалось завязать столь продолжительный разговор с Торальфом, в финале которого он еще и от души смеялся, она восприняла как победу. Ей удалось очаровать мужчину, пустив в ход обаяние. Но было и что-то еще. Много раз во время разговора она ловила себя на мысли, что ей нравится его естественность. А он как будто точно знал, за какие ниточки нужно дергать. Он делал паузы, чтобы она могла прочувствовать каждый момент.

Ей вот уже несколько минут хотелось сказать ему об этом. Но слова застревали в горле, ей не хватало смелости. Она решила не рисковать.

– Вы очень приятный мужчина, герр Ганзен. – Сказав это, она напряглась, ожидая ответа.

Он немного помолчал и сказал:

– Спасибо. Могу ответить только встречным комплиментом. Вы очень симпатичная и интересная женщина.

Элен покраснела. Слава Богу, он не мог этого видеть.

– Я отвлекла вас от работы. Но, если позволите, я еще позвоню.

– Конечно, звоните в любое время. Буду рад. Думаю, такое приятное общение должно вдохновить нас на великие дела.

Элен улыбнулась.

– Какие же?

– Меня – работать с птицами. Вас, как я понимаю, – путешествовать.

Элен ожидала услышать совсем другое. С этим человеком не получался обыкновенный флирт, Элен не могла взять в толк, что он собой представляет.

– Я была очень рада поговорить с вами. Спасибо за звонок.

– Взаимно. Если бы я знал, какая вы интересная собеседница, то уже давно бы вам позвонил.

Элен улыбнулась.

– Удачного вам дня, герр Ганзен.

– Вам также. Счастливо и… до связи. – Последние слова он произнес подчеркнуто медленно.

Положив трубку, Элен почти упала на диван. Она только сейчас заметила, что проговорила с Торальфом больше часа и все это время бродила по квартире с телефонной трубкой.

Элен всегда радовалась, если удавалось пересилить себя и встать пораньше. Честно говоря, такое случалось нечасто: раз десять за год. Но в отпуске она вставала рано почти каждый день. Что может быть прекраснее, чем забраться на смотровую башню дома, который она снимала, и в полной тишине встретить там рассвет? Так она делала довольно часто, и каждый раз это придавало ей сил.

В заключение она совершала утреннюю пробежку вдоль пляжа. В это время там не было ни души, и это давало ощущение бесконечной свободы. Элен чувствовала себя молодой и легкой. Через несколько часов пляж заполнит армия отдыхающих, которые, лежа на полотенцах, будут греться под жарким южным солнцем. Но у Элен еще оставалось время выпить чашечку кофе в любимом баре.

Об этом пляже знали немногие, но Элен предполагала, что среди отдыхающих нашлись журналисты, которые уже раззвонили о нем. Несмотря ни на что, Элен была без памяти влюблена в это место. Просто рай на земле. Первое впечатление не обмануло ее. Когда Элен оказывалась здесь, она отрывалась от дома не только географически, но и мысленно. Там ей всегда не хватало времени, ей часто не давали покоя. Да и что такое дом? Элен пришла к выводу, что это не то место, где живешь, а то, где тебя понимают. Она осознавала, что ей дорог не столько сам этот пляж, сколько чувства, которые он в ней пробуждает.

Задумавшись, Элен сидела за стойкой открытого бара. Ее ступни касались теплого песка, взгляд был прикован к яхтам, что стояли на якоре неподалеку.

Она думала о том, что неплохо было бы жить одновременно и на Майорке, и в Германии – ездить туда-сюда. Такой план она вынашивала уже несколько лет, а поэтому и выбрала работу, которая давала свободу передвижений. При наличии ноутбука и доступа в Интернет работать можно было в любой точке земного шара. На острове у Элен уже появилось много друзей. Кто-то жил здесь круглый год, кто-то – нет. Что касается ее, то она не смогла бы довольствоваться этой тихой жизнью – вечеринки и светские тусовки в родном городе ей очень нравились.

Наступил вечер. Элен сидела в шезлонге под соломенным навесом с ноутбуком на коленях. Из бара за спиной доносились ритмы сальсы. Первые дни своего отпуска Элен провела без Тома. Она хотела побыть одна и поработать, поэтому попросила его приехать неделей позже. По идее, в такой обстановке ей должно было бы хорошо работаться. Но не тут-то было: Элен никак не могла сосредоточиться. Ее взгляд устремлялся на бирюзовое мерцающее море, на яхты и лодки на волнах. И вместо того чтобы думать о парадоресах – так испанцы называют старинные замки, – мысли все возвращались к разговору с Торальфом Ганзеном.

Он каждые два года менял место жительства. Просто потому, что ему так хочется. Элен спрашивала себя, как именно это происходит. Как на это смотрит его семья? Есть ли у него жена, дети? Они не говорили о родственниках. Может, его не очень интересовали женщины? При всем желании она не могла понять, что он за человек. Элен знала только одно: он не был похож на тех, кого она знала. И это не в последнюю очередь привлекало ее. Где сейчас Торальф? Был ли он в Германии, когда звонил ей? Элен припомнила, что они говорили только о его прошлом, но не о настоящем. Подумать только, одного телефонного разговора хватило, чтобы развеять ее скепсис относительно этого человека. Такая перемена была более чем поразительна.