Текст книги "Крид: ЗА ОРДУ!!! (СИ)"

Автор книги: Сим Симович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Но в его сердце не было спокойствия. Он достиг успеха и пожертвовал многим, чтобы достичь этой вершины. И теперь, вглядываясь в бесконечную даль Чёрного моря, он задавал себе вопрос: стоила ли игра свеч? Закат исчез за горизонтом, а Крид продолжал стоять на балконe один на один со своим прошлым и его призраками. В душе Виктора смешивались гордость и разочарование, уверенность в себе и чувство пустоты. Сей путь привёл к успеху, но была ли это настоящая победа?

Дом Крида, вцепившийся в склон высокого холма, напоминал скорее крепость, чем жилище. Его каменные стены, серые от времени и морского ветра, стояли неприступной цитаделью, защищая его от внешнего мира. Высокие башни, увенчанные боевыми мерлонами, напоминали о том, что его богатство и влияние были завоёваны не только торговлей, но и жестокими интригами.

Окна, узкие и высокие, словно бойницы, с резными ставнями, выглядели издали как глаза старого волка, наблюдающего за окружающим миром. Внутри, за толстыми каменными стенами, скрывались роскошные покои, наполненные богатствами из далёких стран. Шёлковые ткани из Востока, драгоценные камни, изделия из редких металлов – всё это свидетельствовало о его богатстве и влиянии. Даже воздух внутри дома казался насыщенным запахом специй и богатства.

Его галеры теперь составляли целую эскадру, словно стая морских птиц, бороздивших просторы Чёрного моря. Они носили его знамя, символ его власти и могущества. Эти корабли, изящные и быстрые, были не просто средством перевозки товаров, а орудиями его влияния. Они доставляли ему богатство из далёких стран, а также служили для проведения незаконных операций.

А контроль распространялся далеко за пределы законной торговли. Он владел значительной частью подпольного бизнеса. Контрабанда специй из Востока, редких тканей из далёких земель и опасного оружия процветала под его покровительством. Крид вмешивался в работорговлю, манипулируя людьми как пешками в своей игре, получая огромные богатства из этих грязных дел. На его совести были несчётные жизни. Он строил свою империю на крови и слезах других, создавая теневой мир, живший по его правилам. И этот мир приносил ему огромное богатство и влияние. Его имя вызывало уважение и страх среди всех, кто знал о нём.

Имя Виктора было синонимом страха и уважения среди конкурентов. Они знали как про его жестокость, так и умение манипулировать людьми. Они знали, что против него нет защиты, что его власть абсолютна. А богатство неизмеримо, и его влияние распространялось далеко за пределы Феодоро. Даже генуэзские власти, официально порицающие его деятельность, предпочитали не вступать с ним в открытый конфликт, понимая всю глубину его могущества.

Он сидел в своём кабинете, окружённый роскошью и богатством, но на его лице не было следов удовольствия. Его глаза, полные холодного расчёта, смотрели в будущее, видя новые горизонты, новые возможности. Он добился успеха, но его голод не был утолён. Он хотел ещё больше, ещё сильнее. Он был как волк, который ощутил вкус крови, и его жажда власти росла с каждым прошедшим днём. Он был на вершине, но он знал: вершина – это не предел. И он продолжал своё восхождение.

Его кабинет был наполнен атмосферой власти и богатства. За окном раскидывалось Чёрное море, его волны напоминали бесконечные потоки денег, текущие в его руки. Перед ним лежали карты, не карточные, а географические, изображающие берега Средиземного и Чёрного морей. Он вёл свои войны не на поле боя, а на торговых путях, окружённый своей империей.

Торговая империя Крида быстро расширялась, как растущая чума, покрывающая новые территории. Он контролировал не только торговлю, но и значительную часть подпольного бизнеса региона. Его галеры, быстрые и манёвренные, бороздили моря, доставляя контрабанду и рабов в самые отдалённые уголки Средиземноморья. Виктор работал с разными людьми, используя их жадность и страхи, наслаждаясь своей безграничной властью.

Его галеры бороздили просторы Средиземного моря, доставляя контрабанду и рабов в далёкие уголки «известного» мира. Он строил свою империю кирпичик за кирпичиком, используя людей как инструменты и пешки в своей большой игре. Крид был теневым кукловодом, живущим в своём тёмном и безжалостном мире, где власть – это абсолют, а деньги – кровь его империи.

В тёмном кабинете, освещённом лишь мерцанием множества свечей, Крид привычно сидел за большим столом, погружённый в изучение пергаментов и свитков. За окном шумел ночной Феодоро, но его звуки не проникали в сосредоточенную атмосферу комнаты. Это был не просто кабинет, а центр его империи, где плелись интриги, где рождались планы, где решались судьбы людей. Его главным оружием была информация, и она текла к нему по невидимым каналам, как кровь по жилам огромного организма.

Это была широкая сеть шпионов и информаторов, распространённая по всем главным портам Средиземноморья и Чёрного моря. От маленького Феодоро, где он начал свой путь, до величественного Константинополя, от торгового центра Александрии до могучей Генуи – везде были его люди, его глаза и уши. Они были разными: моряки, торговцы, даже чиновники и священники – все они были связаны невидимыми нитями с Кридом, передавая ему информацию о планах конкурентов, о движениях товаров, о тайнах и интригах, которые кипели в этом бурлящем мире.

Каждый свиток, каждый пергамент содержал ценные данные, кусочки мозаики, из которых он собирал цельную картину. Он знал все тайны, все секреты, все слабые стороны своих оппонентов. Он предвосхищал их действия, готовил ловушки, перехватывал их товары, рушил их планы. Виктор всегда оставался на шаг впереди, как хищник, следящий за своей жертвой. Эта сеть была не только источником информации, но и инструментом управления, инструментом власти. С помощью этой сети он контролировал торговлю, манипулировал людьми и строил свою империю вширь. Его успех не только в уме и решительности, но и в умении получать и эффективно использовать информацию для достижения поставленных целей.

Константинополь встретил Крида своим великолепием и беспощадной конкуренцией. Город кишел жизнью: торговцы из далёких стран сходились на его рынках, византийские чиновники плели свои интриги в тени дворцов, а на улицах смешивались люди всех народов и вер – живая иллюстрация могущества Византийской империи. Крид, однако, не испытывал ни страха, ни сомнений. Он прибыл сюда не как простой гость, а как завоеватель, готовый взять то, что ему принадлежит или может принадлежать.

Его первым шагом было создание надёжной основы для своих операций. Он приобрёл несколько складов и торговых домов в разных районах города, выбирая места с удобным доступом к торговым путям и морским портам. Эти склады стали центрами в самом сердце «империи», местами, где накапливались богатства из всех уголков Средиземноморья. Он нанимал лучших хранителей, лучших бухгалтеров, заботясь о безопасности своих товаров и денег.

Но Крид не останавливался на складах. Его амбиции были беспредельны. Он начал инвестировать в недвижимость, покупая дома и склады по всему Царьграду – от богатых кварталов до бедных переулков. Его богатство росло с каждым днём, как снежный ком, привлекая как любопытство, так и зависть других торговцев и чиновников.

Вскоре Крид стал одним из самых влиятельных людей в Константинополе. Его имя известно не только на торговых рынках, но и в залах власти самого императора и его совета. Он вел переговоры с чиновниками, общался с богатейшими торговцами «цивилизованного мира», участвовал в интригах византийского двора. Он был уже не просто торговцем, а игроком высокого уровня, который решал судьбы людей и народов. Его власть распространялась далеко за пределы каких-то складов и доходных домов, охватывая все сферы жизни великого города. Константинополь стал ещё одной вершиной, покорённой его амбициями и решительностью.

Успех Крида, словно яркий маяк, привлёк внимание «мотыльков», несущихся на свет достатка. Его влияние в Константинополе стало настолько значительным, что не осталось незамеченным его конкурентами и византийскими властями. Шепот о его незаконных деятельностях, о контрабанде и работорговле стал распространяться по городу, как ядовитый дым. Его противники начинали действовать, пытаясь найти слабые места в его торговой бюрократической машине, созданной «по образу и подобию» светлейших дожей Италии.

Крид понял, что настал момент действовать ещё более осторожно и изобретательно. Его теневая империя, распространившаяся по всему городу, требовала максимальной секретности. Он начал использовать поддельные документы, запутанные финансовые схемы и другие уловки, чтобы скрыть свои истинные намерения.

Его люди уже не только собирали информацию, но и подделывали документы, манипулировали официальными лицами, создавая иллюзию законности там, где на самом деле цвела теневая торговля.

Враги и конкуренты пытались подкупить его информаторов и шпионов, обещая горы золота и влияния. Они отправляли своих людей, словно воры в ночи, в попытке выведать его секреты. Но Крид был всегда на шаг впереди. Его сеть информаторов была быстродействующей и разветвлённой.

Виктор использовал свои связи и влияние в самых высоких кругах Константинополя, чтобы нейтрализовать угрозы и защитить своих людей. Он подкупал чиновников, подделывал доказательства, и его тайная империя продолжала процветать. Но сам Крид знал, что это только вопрос времени, когда его подозрительная активность привлечёт внимание еще более могущественных врагов. И он готовился.

Но получил лишь затишье перед бурей.

В своём роскошном кабинете, окружённый картинами, изображающими морские баталии и торжественные процессии, Крид проводил бессонную ночь. За окном шумел Константинополь. Перед ним лежали пергаменты с отчётами о торговых операциях, но он не видел цифр и слов. Он видел свою империю, хрупкую и уязвимую, как парусник в бушующем шторме.

Несмотря на все трудности, Крид продолжал двигаться вперёд. Крид понимал, что его успех зависит от способности адаптироваться к изменяющимся условиям и принимать быстрые решения. Он также знал, что его враги не остановятся, пока не уничтожат его. Поэтому Виктор постоянно совершенствовал свои навыки и стратегии, чтобы оставаться на вершине. Амбиции и решительность сделали его легендой в мире контрабанды и подпольного бизнеса, но только вот у любой легенды есть свой конец, и он как никогда близок.

Золотые купола соборов, словно вспышки света на фоне лазурного неба, отражались в спокойных водах Босфора. Крид сидел на балконе своего скромного, но уютного дома, расположенного на склоне холма, откуда открывался захватывающий панорамный вид. Ветер, пропитанный ароматами специй и моря, нежно трепал его волосы. Внизу, в хаотичном, но очаровательном сплетении узких улочек, кипела жизнь: торговцы во всю хвалили свои товары, звуки муэдзина смешивались с колокольным звоном, а кареты грохотали по булыжникам. Вдалеке, на другом берегу пролива, располагались крепостные стены, напоминая о вечной борьбе за власть над городом.

Солнце сквозь прозрачный туман освещало белые дома, напоминая Криду о мраморной красоте святой Софии. Он вспомнил своё первое впечатление от Константинополя: ошеломляющий размах, богатство и могущество империи, запечатлённые в грандиозных сооружениях. Сейчас же, после многих лет, город стал для него родным, домашним. Он знал каждый изгиб его улочек, каждую тайну, скрытую за древними стенами.

Даже шум города, который раньше казался невыносимым, теперь звучал как успокаивающая симфония жизни, которая продолжалась веками, не поддаваясь времени. Крид отпил глоток ароматного взвара из фляжки и тут же улыбнулся, чувствуя, как в нём просыпается новая энергия, энергия старого города, который он научился любить и ценить не за его величие, а за его душу.

Солнечные лучи, пробиваясь сквозь густую листву древних платанов, рисовали причудливые узоры на вымощенных камнем улицах. Крид, одетый в строгий, но элегантный костюм, медленно шел по узким, извилистым переулкам старого Константинополя. Воздух был наполнен ароматами жареного мяса с близлежащих таверн, сладкой пахлавы и пряностей. Он не торопился, наслаждаясь атмосферой города, впитывая в себя его историю, заключённую в каждом камне, в каждой извилистой улочке.

Его взгляд цеплялся за мелькающие детали: старинные дома с резными балконами, зашторенными тканями с затейливым орнаментом; живописные группы людей, обсуждающих последние новости; бесчисленные кошки, лениво прохаживающиеся по солнечным местам. Звуки города – шум торговли, смех детей, ласковый лепет говорящих на разных языках людей – создавали уникальный фоновый шум, который не раздражал, а скорее успокаивал и наполнял особым чувством.

Чем ближе Крид подходил к императорскому дворцу, тем ощутимее становилась перемена в атмосфере. Узкие извилистые улочки старого города сменились широкими прямыми проспектами, вымощенными идеально гладкими каменными плитами.

Дома, прежде скромные и уютные, превратились в величественные здания с высокими колоннами, украшенными изящной резьбой и блестящими золотыми деталями. Окна, сверкавшие чистотой, были задрапированы тяжелыми, роскошными портьерами, свидетельствовавшими о богатстве и влиянии их обитателей. Даже воздух, казалось, стал более насыщенным, пропитанным запахами дорогих духов и свежести, поддерживаемой многочисленными слугами.

Звуки города тоже изменились. Шум торговых рядов уступил место тишине, нарушаемой только изредка проезжающими каретами с высокопоставленными особями. Воздух с каждым шагом Крида становился всё более напряжённым, ощущение важности места усиливалось.

Он заметил не просто усиленное патрулирование, а целую цепь гвардейцев в ярко-красной форме, расположенных на равномерном расстоянии друг от друга. Их доспехи, отполированные до блеска, отражали солнечные лучи, словно предупреждая о неприкосновенности этого места.

Копья, заострённые и выровненные с военной точностью, блестели на солнце, напоминая о силе и власти, которая за этими стенами решала судьбы империи. Каждая деталь – от выправленного поста гвардейцев до блеска их оружия – говорила о великолепии и могуществе императорского дворца, предупреждая о значимости предстоящей встречи.

Перед Кридом предстали величественные ворота императорского дворца, словно распахнувшаяся пасть. Они были созданы из тёмного, почти чёрного мрамора, отполированного до зеркального блеска. На его поверхности, словно в бездонном озере, отражалось небо.

Мрамор словно олицетворял собой вечную стабильность и незыблемость, становясь немым свидетелем множества эпох. Его поверхность, кажущаяся гладкой на первый взгляд, была покрыта тончайшими рельефами, которые не сразу бросались в глаза.

Однако, при более внимательном рассмотрении, можно было увидеть застывшие в камне сцены: триумфальные шествия императоров, сражения с врагами, торжественные церемонии и даже загадочные символы, значение которых терялось в глубине веков. Это была каменная летопись династии, зашифрованная в изящном орнаменте, доступная лишь тем, кто готов был посвятить себя тщательному изучению её тайн.

Над воротами, словно стражи величия, вздымались скульптуры мифических существ: грозные грифоны с острыми когтями и пронзительными глазами, горделивые львы с распущенными гривами и загадочные сфинксы, хранители тайных знаний. Их фигуры, высеченные из того же чёрного мрамора, казались живыми, готовыми в любую минуту спуститься с высоты и встать на страже императорского дворца.

Между ними, на центральном месте, располагался императорский герб – величественный орёл с распростёртыми крыльями, символ могущества и власти. Его позолоченные детали искрились на солнце, словно капли застывшего солнечного света.

Ворота были поистине огромными, почти неправдоподобно большими. Они внушали уважение и даже немного страх, олицетворяя несокрушимую мощь империи. Их массивность подчеркивалась двумя высокими башнями, фланкирующими вход, а зубчатые крепостные стены уходили вдаль, сливаясь с линией горизонта.

Крид остановился, с вниманием рассматривая каждый элемент этого величественного сооружения. Он понимал, что за этими воротами происходят не только торговые сделки, но и вершатся судьбы как самой империи, так и многочисленных народов, живущих за её пределами и зависящих от её торговой мощи.

Здесь, за этими стенами, вершилась история: заключались договоры, меняющие геополитические карты, решались судьбы союзов и войн. Крид ощутил груз ответственности и осознал всю важность задачи, которую ему предстояло решить.

Пройдя через массивные ворота, Крид оказался во внутреннем дворе, пространстве столь же впечатляющем, сколь и мрачно прекрасном. Высокие стены, из того же чёрного мрамора, что и ворота, замыкали двор, создавая ощущение замкнутого, почти гнетущего пространства. Даже солнечный свет, пробиваясь сквозь узкие бойницы, казался приглушенным, придавая двору атмосферу таинственности.

В центре двора, словно сердце, бьющееся в груди мрачного дворца, располагался роскошный фонтан. Его чаша, высеченная из цельного куска белого каррарского мрамора, сияла под тусклым светом, проникающим сквозь высокие окна. Мрамор был настолько тщательно отполирован, что его поверхность казалась текучей. Отражаясь в нём, свет многократно преломлялся и искажался, создавая иллюзию бесконечного пространства и глубины.

Из чаши в несколько ярусов спускались тонкие струи воды, словно серебряные нити, переплетающиеся и переливающиеся на свету. Вода была идеально прозрачной, чистой, словно слезы богов, и падала в мраморную чашу с мягким шумом, словно шепчущая свои тайны дева. Она образовывала медленные, тягучие круги, расходящиеся по поверхности чаши, словно отражая медленное течение времени и неизменность власти, которая веками держала в своих руках судьбы империи.

Вокруг фонтана, вместо ожидаемых мифических существ, располагались статуи императоров прошлого. Фигуры, высеченные из того же мрамора, что и чаша фонтана, были величественны и суровы. Лица императоров, выражавшие смесь власти и усталости, были выполнены с поразительным реализмом.

Они, словно призраки прошлого, напоминая о тех, кто когда-то правил этой империей, об их триумфах и поражениях. Каждая статуя, с её индивидуальными чертами и позой, рассказывала свою историю, придавая композиции глубокий исторический смысл. Былые правители стояли вокруг фонтана, словно безмолвные стражи тайн и власти, наблюдая за тем, как течёт время. Даже воздух здесь был особенным: свежий от воды и наполненный тишиной, которая передавала величие, усталость и неизменность времени.

В этом укромном уголке дворца Крид ощущал неизбежность истории, которую невозможно остановить, но в которую можно попытаться вмешаться. Вокруг фонтана росли скульптурно подстриженные кусты и деревья, придавая двору вид заброшенного сада, поглощённого мраком. Крид заметил несколько статуй, заточенных в темноту, их линии, изящные и утонченные, были практически неразличимы. И те стали словно призраки прошлого, напоминая о тех, кто раньше ходил по этим камням, кто уже стал частью легенд.

Он задумчиво хмыкнул, всё ещё наслаждаясь зловещей красотой дворца. Даже его практичный ум, всегда сосредоточенный на деталях сделок, признавал удивительную гармонию мрака и великолепия этого места.

Продолжая путь к тронному залу, Крид внимательно изучал структуру здания, повторяя про себя сложный лабиринт коридоров, потайных дверей, лестниц и переходов. Это была не простая прогулка, а мысленное проигрывание возможных вариантов штурма или же не менее внезапного отступления.

Инстинкты, наработанные годами, подсказывали, где расположены лучшие позиции для обороны, где могут скрываться засады. Никогда не знаешь, как повернётся к тебе жизнь, – прошептал он про себя, чувствуя холод мрамора под ногами и призрачное дыхание веков вокруг себя. Его шаги эхом раздавались в пустынных коридорах, ожидая того момента, когда тишина нарушится звуками предстоящей встречи на самом верху.

Холодный мрамор, гладкий, словно полированный лед, скользил под ногами Крида, отдаваясь глухим, тягучим эхом в безмолвных коридорах императорского дворца. Каждый шаг оставлял за ним след, немой отпечаток в этой гнетущей тишине. Он шел по длинному коридору, что казался практически бесконечным, а его перспектива исчезала в глубине темноты, словно поглощаемая самой историей этого места. Стены, выложенные из того же холодного мрамора, были украшены потемневшими от времени фресками, изображающими давно забытые сцены из жизни императорской семьи.

Это были призраки прошлого, почти исчезнувшие в пелене веков. Краски, когда-то яркие и насыщенные, поблекли, стали призрачными оттенками, словно эхо былой величественности. Линии, когда-то четкие и выразительные, расплылись, размылись, словно растворяясь в тумане времени. Но даже сквозь эту пелену времени, сквозь слои пыли и забвения проступала исчезающая красота, теперь призрачная, жутковатая и потрясающе красивая в своей истерзанности. Она была похожа на останки былой страсти творца, оставшиеся после разрушительного шторма.

Тишина, поглощающая все звуки, окутывала Крида, словно тяжёлое одеяло. Но это была не просто тишина, а нечто более густое и плотное, словно сам воздух был пропитан молчанием многих поколений, прошедших по этим коридорам. Она усиливала чувство одиночества, делая его острым, невыносимым.

Виктор чувствовал себя запертым в этом бесконечном коридоре времени, окруженный призраками прошлого, ожидающими его в глубине темноты. Напряжение было словно густой туман над болотом, наполненным тайнами и опасностями.

Крид, замерев, прислушивался к окружающим звукам. Абсолютная тишина, нарушаемая лишь его собственным дыханием и биением сердца, казалась ему ещё более зловещей, чем любой шум. Он ощупывал стены, чувствуя холод мрамора, и постепенно осознавал, что эта тишина не является просто отсутствием звуков в пустом здании. Это была намеренная, тщательно продуманная тишина, которая давала ему понять, что он здесь один.

Где же вся прислуга? Куда делись гости? И, наконец, где стража, которая должна была его сопровождать?

Крид, будучи опытным «волком», мог ощущать не только ароматы духов и специй, но и запахи лжи, опасности и страха. И здесь, в этом месте, атмосфера была пропитана этими неприятными ароматами в достатке.

Он понимал, что попал в ловушку, расставленную с большим мастерством. Мысль о том, что он оказался в изоляции, вызывала у него ярость. Однако гордость не позволяла ему показать свой страх или разочарование.

Крид продолжал идти, сжимая кулаки, а его сердце билось в груди, словно разъярённая росомаха, предупреждая о неминуемой смертельной опасности. Но его цель была близка, и он должен был её достичь, несмотря на все опасности, которые подстерегали его на пути.

За очередной дверью, украшенной выцветшей позолотой, открылся небольшой, но достаточно просторный зал. Свет из узкого окна, падая на отполированный до блеска мраморный пол, создавал резкий контраст с окружающими тенями. В этом полумраке стоял рослый брюнет. Его темные волосы, собранные в тугой хвост, контрастировали с необычайно светлой кожей, на которой ярко выделялись выразительные голубые глаза. В них действительно было что-то необычное, что-то похожее на спокойное сияние, на божью благодать, но сквозь эту кажущуюся мягкость просвечивала стальная твёрдость.

Воин был облачён в тяжёлые доспехи, которые блестели, словно их только что из мастерской. Крид и сам такие делал в пору своих первых заработков, но качество этой было на совершенно ином и запредельном уровне. Она казалась идеально подогнанной, подчеркивая могучую фигуру мужчины. Крид не мог полностью оценить физическое состояние человека, так как его скрывала броня. Однако даже через металлические пластины было заметно, насколько он силен и крепок.

И, несмотря на всю грозность доспехов, воин ничуть не спешил проявлять хоть какие-то признаки агрессии. Его лицо было спокойно, а на губах играла мягкая, почти по-детски невинная улыбка. Он медленно, спокойно подходил к Криду, его шаги были тихими, размеренными, словно он не шел, а плыл по воздуху. В его движениях не было ни напряжения, ни нервозности, только абсолютное спокойствие, скрывающее под собой глубокую непроницаемость. Встреча обещала быть не просто беседой, а игрой с неясными правилами и непредсказуемым исходом.

– Отрадно видеть вас в здравии, мастер Крид, – прозвучал низкий, мелодичный голос, словно музыка старинного инструмента. Брюнет уважительно поклонился, его движение было плавным, изящным, лишенным всякой жесткости. Даже тяжелая латная броня не мешала ему сохранять грацию и уверенность в себе. Свет из окна освещал его лицо, подчеркивая глубину его голубых глаз, в которых теперь, при ближнем рассмотрении, можно было разглядеть что-то не только спокойное, но и неизменно холодное, ледяное.

– Император уже ждёт вас. К сожалению, вы опоздали, – спокойно пояснил он, его улыбка осталась прежней, но теперь в ней появился легкий оттенок холодности. Голос его был ровный, без всяких эмоций, но в нем скрывалась железная твердость, которая не позволяла сомневаться в его словах. Этот спокойный тон, эта кажущаяся доброжелательность лишь усиливали впечатление о скрытой угрозе.

Слова брюнета подействовали на Крида как холодный душ. Спокойствие и доброжелательность были лишь маской, скрывающей что-то нехорошее. «Опоздали...» В этом слове скрывался подтекст, понятный только ему, как бы ему давали понять о его беспомощности и предопределенности ситуации.

В груди Виктора уже рычал внутренний зверь, предупреждавший о неминуемой опасности. Он ощущал, как невидимая, но крепкая сеть окутывает его. В этом ледяном спокойствии скрывалась смерть. «Западня...» – пронеслось у него в голове. Однако путь назад был отрезан, а впереди ждала встреча, от которой зависела не только его торговля, но и судьбы многих других людей.

– Можете называть меня Гаврила, – проговорил брюнет, его улыбка была настолько спокойной и доброжелательной, настолько искренней, что даже внутренний зверь Крида притих на минуту, ошеломленный этим несоответствием между ощущением опасности и кажущейся безобидностью воина. В его голосе не было ни малейшего следа притворства, только спокойствие и уверенность в себе. – Приятно вас наконец-то увидеть.

Его голубые глаза, словно два озера на бескрайнем небе, задержались на лице Крида на долю секунды дольше, чем это было необходимо. В этом кратком взгляде Крид уловил что-то новое, что снова заставило его насторожиться. В глубине этих глаз скрывалось множество тайных значений, и эта глубина напоминала бездну.

– Следуйте за мной, – Гаврила лаконично махнул латной перчаткой, его движение было решительным, но в нем не было ни малейшей агрессии. Он повернулся и продолжил свой путь по коридору. Его высокая и мощная фигура излучала непоколебимость и уверенность в себе.

Крид последовал за ним, замечая, как с каждым новым поворотом коридора менялась атмосфера дворца. Сначала коридоры были пустынными и мрачными, но постепенно они начали заполняться людьми. Сначала появились слуги, неслышно передвигающиеся с подносами и блюдами. Затем стали появляться гости, одетые в роскошные платья и костюмы, шепотом обсуждая что-то.

И наконец, в глубине коридора показались имперские гвардейцы, облачённые в ярко-красные мундиры. Они стояли неподвижно, держа копья наготове, их лица были невозмутимы и серьёзны. Среди них незаметно перемещался и Гаврила, и теперь Крид понимал, что он был не просто слугой, а одним из этих гвардейцев. Что ж, встреча с императором началась.

Виктор, или, как его здесь называли многие, просто Крид, с легкостью перемещался среди собравшихся. Его манера общения была удивительно непринужденной и располагающей. Крид с одинаковым уважением общался и с опытными воинами в боевых доспехах, рассказывающими за чаркой вина истории о походах и сражениях, и с именитыми полководцами, чьи победы вошли в легенды.

Он внимательно выслушивал торговцев, желающих заключить выгодную сделку, сопоставляя их слова со своей информацией, и не отказывал себе в удовольствии немного поторговаться. Даже с представителями простой аристократии, привыкшей мнить себя выше небес, он общался вежливо, но сдержанно, не поддаваясь на их высокомерные попытки продемонстрировать свое превосходство или же иного рода манипуляции.

Крид умел найти подход к каждому, начиная от грубого наемника до изысканного аристократа, не теряя при этом своего собственного достоинства. Его проницательный взгляд проникал сквозь маски, позволяя ему видеть истинные мотивы и цели людей, с которыми он общался. Это было не просто умение вести диалог, а искусство, отточенное годами опыта. В его манерах была определенная свобода, за которой скрывалась железная воля и уверенность в себе.

И вот, пройдя сквозь толпу бездарей и лизоблюдов, а также минуя бесконечный ряд придворных интриг и внимания прочего охочего до внимания монаршей особы люда, его наконец допустили до императора. В огромном тронном зале, украшенном роскошью и великолепием, за выразительным троном, усеянным драгоценными камнями, сидел сам Базилевс, излучающий мощь и власть. Он снизошел до простых смертных, дозволив себе быть увиденным, и Крид понял, что теперь он находился в центре бури, в эпицентре событий, от которых зависела судьба не только его самого, но и многих других. Молчаливое согласие императора на встречу было первой победой в нелёгкой игре, наполненной опасностью и интригами.

– Габриэль, можете приступать... – с нечеловеческим спокойствием молвил император.

В один миг, словно по волшебству, атмосфера тронного зала изменилась. Свет, до этого мягкий и рассеянный, сфокусировался, становясь резким и пронзительным. Глаза императора, до этого выражавшие власть и спокойствие, внезапно засияли ярким сапфирово-синим светом. Этот свет был не просто отблеском драгоценных камней, украшавших его корону, а нечто более глубоким, более могущественным. Он пульсировал, излучая такую мощь, что Крид невольно отшатнулся, почувствовав давление неземной энергии.

В этот же момент лицо императора начало меняться. Черты его лица становятся более резкими, более выразительными, а на месте достойного правителя появился могущественный Архангел Михаил. Его лицо излучало сияние, похожее на блеск тысячи солнц. Его взгляд был настолько проницательным, что мог разглядеть любую ложь и обман. Крид почувствовал на себе этот взгляд, и он лишь насмешливо улыбнулся. Самодовольная улыбка играла на губах Архангела, показывая его абсолютное превосходство и всемогущество.