Текст книги "Обреченный взвод (СИ)"
Автор книги: Сим Никин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
Помимо занятий на тренажерах у нас оставалось достаточно времени для знакомства и налаживания отношений внутри нового подразделения.
Непривычно было наблюдать отношение к Уиллису других солдат. Если жившие с нами Курт и Халиль звали его запросто по имени, то остальные, после назначения того заместителем командира подразделения, обращались не иначе, как "сэр". Сол первое время даже терялся, когда кто-нибудь вытягивался перед ним в струнку и просил разрешения обратиться. Но, в конце концов, привык и даже слегка заважничал. Однако все проблемы, с которыми к нему обращались, старался решать по мере своих сил незамедлительно, отчего начал пользоваться заслуженным уважением. Возможно, неожиданно свалившиеся обязанности помогали парню отвлечься от переживаний по поводу отсроченного отъезда домой.
Естественно первым, с кем мне довелось познакомиться наиболее тесно, оказался Халиль Фаттахов. С удивлением узнал, что парень является наследным княжичем и обладает немалым состоянием. Перед нападением галантов его дед увел с планеты целый караван транспортов, увозя кроме детей и женщин еще и табуны лошадей элитных пород. В качестве помощника с дедом отправился только его племянник Азамат. Все взрослые мужчины рода остались во главе с отцом Халиля, чтобы сразиться с врагом. За прошедшие с тех пор полтора десятка лет об их судьбе не поступало никаких известий. Дед за это время сильно сдал и частенько мечтал о том времени, когда его место займет внук. А пока все чаще решением различных вопросов приходилось заниматься Азамату, который в последние годы сильно располнел, что не помешало ему трижды жениться и заиметь кучу отпрысков обоего пола. Вспоминая о дяде Халиль всякий раз морщился, но о причине своего негативного отношения к родственнику не рассказывал.
Вторым человеком, с которым я познакомился наиболее тесно, был Курт Фармер.
Курт прошел обучающий контракт в одном взводе с Халилем, потому при нашей первой встрече они держались вместе. Являясь совладельцем разработки недавно открытого месторождения какого-то редкого минерала, парень не собирался оставаться в армии и, подобно Солу, был неприятно удивлен и возмущен предстоящей задержкой. На этой почве они сошлись с Уиллисом в первые же минуты знакомства, как раз в то время, когда я выслушивал монолог подошедшего ко мне русского татарина Фаттахова Халиля.
Кроме этих двоих, наша тройка выделила из общей массы Феликса Симона – рассудительного худосочного блондина, манерой разговора и разносторонними знаниями напоминавшего Отто Гергерта. Первым это заметил Логрэй, ранее любивший в редко выпадавшие свободные минуты донимать Гергерта различными вопросами. Обнаружив в новом коллективе подобного Отто всезнайку, Алекс немедленно проникся к нему уважением, не упускал случая подбить Феликса на очередную лекцию и неоднократно предлагал ему переселиться в наш кубрик на оставшееся свободное место. Хоть тому такое внимание и льстило, но он предпочитал оставаться в том кубрике, в который заселился изначально.
В общем, после напряженных, динамичных курсантских будней, полет для нас протекал в состоянии, если можно так выразиться, активного отдыха – спокойный сон, качественная пища, обязательные, но по вольной программе занятия на физических тренажерах и боевых симуляторах, и вечерние беседы с новыми знакомыми перед отбоем. Если бы еще не угнетало состояние неизвестности, то вполне можно было наслаждаться окружающей действительностью. Мы уже начали привыкать к такому размеренному и практически беззаботному существованию, когда на тринадцатую ночь наш сон прервал вырвавшийся из мембран палубных коммуникаторов голос лейтенанта:
– Взвод, подъем! Уиллис, через десять минут подразделение должно быть готово покинуть корабль!
Так как никто из нас не имел личных вещей, то для полной готовности нам нужно было лишь одеться и посетить рассчитанный на гораздо большее число народа гальюн. Через четверть часа взвод в сопровождении лейтенанта покинул корабль и оказался в недрах безлюдной космической станции. Здесь нас встретил лысый майор, о существовании которого лично я уже начал забывать. Кивком головы он указал на раскрытую дверь.
– Итак, пришло время частично прояснить вашу задачу, – объявил лысый, когда мы расселись на пластиковые стулья, и в помещении вмиг воцарилась напряженная тишина.
Глава – 2
– Солдаты! – прервал затянувшуюся паузу майор. – Конфедерации срочно понадобилась ваша помощь. И я думаю... Нет! Я уверен! Я уверен, что вы оправдаете возложенные на вас надежды! Уверен, что вы не посрамите высокое звание звездного пехотинца! Каждый из вас, решив стать воином и принимая Присягу, клялся хранить государственные тайны, и потому я не буду требовать расписок, прежде чем посвятить в суть предстоящего задания, а лишь еще раз напомню о его чрезвычайной секретности.
Майор сделал очередную паузу, смешно пошевелил седыми кустистыми бровями и, ткнув в слушателей толстым коротким пальцем, продолжил:
– Вас не случайно собрали по всем учебным центрам армии Конфедерации. Отбирали лучших из лучших! Ибо только лучшие воины способны выполнить поставленную задачу на планете седьмого класса!
– Седьмого класса? _ неожиданно воскликнул Феликс, – Но ведь...
– Да, солдат, седьмого класса, – достаточно спокойно отреагировал на выкрик рядового майор. Не успев удивиться известию, что я оказывается лучший из лучших, хотя всегда считал себя середнячком, поражаюсь новому известию о планете, на которую предстоит отправиться. Когда майор сообщил о седьмом классе, я сперва не обратил на это внимания, но, после восклицания Феликса, вспомнил рассказ Отто Гергерта о таких планетах.
К седьмому классу относятся планеты, населенные разумными существами гуманоидного типа. Впрочем, негуманоидные разумные до сих пор человечеству не встречались. Разумеется присутствующие во все времена различные неподтвержденные байки не в счет. Честно говоря, я вообще до того разговора не знал о присутствии в нашей галактике еще каких-то разумных существ, кроме людей. Если конечно не считать захватчиков галантов, о которых, несмотря на то, что они оккупировали довольно большую часть галактики, практически ничего не было известно. Что-то, может, и слышал, но так как специально этим вопросом не увлекался, то, скорее всего, пропускал мимо ушей.
Большинство из обнаруженных цивилизаций находились на довольно примитивном уровне развития. Спустившиеся с небес, словно боги, люди попытались содействовать прогрессу у обнаруженных братьев по разуму. Но те, получив в дар могущественные технологии, применили их прежде всего для войн с сородичами. Как говорил Гергерт, современная история несколько сгладила вмешательство людей в развитие найденных цивилизаций. Некоторые крайне редкие источники утверждают, что на самом деле войны разжигали контролирующие открытые планеты человеческие государства, а вернее, управляющие ими политики. О целях теперь можно лишь догадываться. Хотя Отто и высказывал какие-то предположения, но они не отложились в моей памяти.
Тем временем разразилась Звездная Война, в мясорубку которой попали и вышеупомянутые планеты. Кто бы стал думать о спасении иных примитивных цивилизаций, когда уничтожались миллионы человеческих жизней? Так и оказалось, что к концу войны большинство из этих цивилизаций исчезли по причине уничтожения планетарной экосистемы обрушившейся с небес термоядерной "божьей карой".
Когда война закончилась, и территория освоенного космоса была поделена между вновь образовавшимися империями, наконец-то вспомнили о братьях по разуму, уцелели из которых лишь те, чьи планеты находились на самых задворках галактики. Решением Галактического Совета отныне запрещалось всяческое вмешательство в развитие этих цивилизаций вплоть до того момента, когда они самостоятельно выйдут в дальний космос. Был создан специальный комитет по надзору за соблюдением принятого решения, в который вошли члены от всех сколько-нибудь значимых государств. Среди контролируемых комитетом миров, всего два уже пытались делать первые шаги в освоении космоса, но пока не продвинулись дальше орбитальных полетов.
Когда на одном из этих продвинутых миров вспыхнула ядерная война, в одночасье уничтожившая цивилизацию и превратившая планету в радиоактивную пустыню, Галактический Совет хотел пересмотреть решение о невмешательстве, однако мнения разделились, и последовали многолетние обсуждения. В конце концов появились галанты, и забота о младших братьях по разуму опять отошла на задние планы.
И вот теперь оказывается мне выпало посетить одну из заповедных планет. Никогда даже и мечтать не мог об этом. Однако, с чего бы такая честь? По каким показателям я лучший из лучших?
– Вы знаете, – продолжал меж тем майор, – что снобами из Галактического Совета запрещен контакт с цивилизациями, живущими бок о бок с нами, но не вышедшими в космос. Но имеет ли право какой-то там Совет указывать Конфедерации, являющейся самым могучим звездным объединением в галактике? Достаточно того, что они спокойно наблюдали, как один из самых прогрессивных миров уничтожил себя, доверив ядерное оружие оказавшимся у власти фанатикам. Я говорю это так откровенно потому, что полностью доверяю вам! Потому что верю в вас! Потому что сам такой же, как вы, солдат, прошедший огонь и воду, проливший свою кровь на десятке планет, куда меня посылало правительство Конфедерации. Я верю вам, как самому себе, и потому скажу, что на всех запрещенных планетах всегда присутствовали спецслужбы всех государств Правда присутствие было минимально и до сих пор не отражалось на развитии цивилизаций и ходе политических процессов. Однако в свете последних событий наше правительство посчитало необходимым оказать незаметное влияние на кое-какие политические процессы на Дее – единственном оставшемся мире, представители которого уже начинают осваивать космос.
Отойдя к кулеру, майор один за другим опустошил два стакана воды, разгладил ладонью брови и продолжил:
– Досконально в планы правительства я, разумеется, не посвящен. Но мне это и не надо. Я простой солдат, и мое дело добросовестно выполнять конкретные приказы, чего и вам желаю. А многие знания, как говорил один древний мудрец, влекут многочисленные беды, вплоть до ранней импотенции и, как следствие, преждевременной смерти. А потому, ставлю вам первую боевую задачу. Сейчас лейтенант Хилл отведет вас в бокс с регенерационными камерами, где специалисты слегка подкорректируют вашу внешность. Аборигены с Деи почти не отличаются от людей, так что глобальные изменения вам не грозят. Через сутки заброска на планету, где в специальном центре пройдете краткий курс адаптации, по завершению которого будет поставлена дальнейшая задача.
***
Желтые белки и узкие вертикальные зрачки в сочетании с мертвенно-фиолетовым оттенком кожи заставили в первый миг отшатнуться от зеркала. Монстр тоже шарахнулся от меня, открыв в ужасе рот. С трудом напрягая еще не отошедшие от наркоза извилины, понимаю, что он – это я. Всматриваюсь в отражение внимательнее. Вообще-то, если не обращать внимания на глаза и цвет кожи, облик вполне человеческий, с соблюдением всех необходимых пропорций и – опускаю взгляд ниже – принадлежностей. Открываю рот. Не знаю насчет количества зубов, но, не считая синего языка и слегка удлиненных верхних клыков, в остальном там тоже все вполне по-человечески.
В голове окончательно проясняется, и я замечаю обнаженных товарищей, так же с удивлением рассматривающих себя в зеркальную стену. Кинув взгляд на их фигуры, непроизвольно хватаю себя за копчик... Так и есть – рука натыкается на короткий, сантиметров десять, хвост. Судя по толстому тупому концу, это скорее напоминает обрубок.
Постепенно все отошли от наркоза и стали возбужденно обсуждать свой внешний вид. Разумеется, особое внимание уделялось появившимся дополнительным отросткам.
– Ух-ты, смотрите, я могу им шевелить! – радостно воскликнул Логрэй, по-собачьи виляя хвостом.
– И чего он такой короткий? – делано возмущался Курт, – Был бы раза в два длиннее, можно было бы в постели стрелять дуплетом.
– В кого? – не понял Халиль, шевеля своим хвостом и глядя на него не в зеркало, а через плечо.
– Не в кого, а с кем, – поправил татарина Курт, – С блондинкой и брюнеткой, например.
– А если тебе еще рог на лбу вырастить, шатенку третьей возьмешь? – поинтересовался Уиллис.
Лица всех моих товарищей были вполне узнаваемы. Обратил внимание на тот факт, что глаза очень сильно меняют внешность – как только кто-либо закрывал глаза, так сразу становился самим собой, несмотря на фиолетовый отлив кожи.
– Заканчиваем любоваться собой! – командует вошедший в помещение мастер-сержант. – Подходим получать обмундирование.
Это Ратт. Так он сам представился перед тем, как нас уложили в регенерационные камеры, и сообщил, что на время выполнения задания мы поступаем под его опеку. Сопровождавший нас лейтенант кивком подтвердил слова мастер-сержанта. Тогда фиолетовый оттенок кожи Ратта я списал на свет синих ламп, которыми освещался регенерационный бокс, а на глазах нового командира были надеты темные очки. Теперь он взирал на нас такими же желтыми глазами, словно расколотыми пополам узкими щелочками зеленых зрачков. На его голове щетинился такой же как у всех короткий ежик иссиня-черных волос, жестких даже на вид.
– Сол Уиллис! – выкрикнул первое имя Ратт.
– Я! – вышел вперед Сол, шлепая босыми ногами по гладкому пластику. При этом, когда он вытянулся по стойке смирно, его хвост задрался вверх, прильнув к пояснице. Это заметил не один я, потому в наступившей было тишине раздался шепот, и послышались смешки.
– Если я не ошибаюсь, Роб назначил тебя старшим?
– Э-э, извините, сэр, если вы имеете в виду господина лейтенанта, то да.
– Ратт, – будто бы представился мастер-сержант, и Сол вопросительно поднял смоляные брови. – Не сэр, а Ратт. Просто Ратт, понятно? Я уже говорил вам, как нужно обращаться ко мне.
– Так точно, сэр... Извините, Ратт, – смутился Уиллис.
– Строй взвод и раздай пакеты с новым обмундированием, – мастер-сержант указал на стопки пластиковых упаковок и, не дожидаясь ответа, вышел. Сопровождающие его взгляды солдат скрестились на коротком хвосте, торчащем параллельно полу из специальной прорехи в штанах.
Получив помеченные бирками с именами пакеты, мы принялись осваивать новую одежду. Со штанами и курткой справились быстро, так как они были вполне привычного покроя. Только пятна камуфляжа более вытянутые и с добавлением к зелено-желто-коричневым цветам фиолетовых оттенков. На одежде не было ни магнитных замков, ни кнопок, ни липучек, ни других привычных застежек. Штаны держались за счет завязываемых на поясе шнурков. Полы куртки соединялись с помощью пришитых к одной из них веревочных петель и металлических крючков – петли продевались через отверстия в другой и цеплялись за крючки. Еще один ряд крючков позволял затянуть полы сильнее.
– А это что за тряпочки? – вопросил Халиль, держа в обеих руках по полотняному отрезку, размерами с полотенце. Эту догадку и высказал один из солдат:
– Может, полотенца? – предположил Карл Финней, некогда рыжий, с густо покрытым веснушками лицом, ставший теперь таким же, как и все фиолетовым брюнетом.
– Если в этом мире даже полотенца камуфлированные, то жизнь у хвостатых весьма жесткая, – вставляю и свое мнение.
Посмеялись над головным убором – подобие пилотки с завязывающимися сверху смешным бантиком отворотами.
Затруднение вызвала обувь – жесткая, склеенная из нескольких слоев кожи подошва, не имеющая различий на правую и левую, с пришитыми шестью ремешками – две пары коротких и пара длинных, почти по метру. Кое-кто даже высказал сомнение, обувь ли это?
– Показываю! – неожиданно раздался голос Ратта, который, оказывается, стоял в дверном проеме и, прислонившись плечом к переборке, наблюдал за нашим одеванием.
В руках он держал такие же подошвы и пару камуфлированных полотенец. Пройдя в центр помещения, мастер-сержант сбросил армейские ботинки и ловко обернул левую ступню полотенцем, заправив край выше щиколоток так, что оно держалось, довольно плотно облегая ногу. То же самое Ратт проделал со второй ногой. После чего встал на вызвавшие наше недоумение подошвы, завязал на носке две пары коротких ремешков, а длинные вперехлест обмотал вокруг голени и тоже связал.
– Это для чего такие сложности? – прошептал кто-то из сгрудившихся вокруг солдат.
– Объясняю, – повернулся на голос Ратт, – Если кто-нибудь из вас окажется настолько непрофессиональным, что даст убить себя аборигенам, то его труп должен полностью соответствовать местным реалиям.
Больше вопросов не последовало, и мастер-сержант прошелся взад-вперед и несколько раз подпрыгнул, демонстрируя степень надежности замороченной обуви.
– Теперь показываю медленно. Приготовьтесь повторять за мной.
После того, как освоились с новой одеждой и пообедали, несколько часов подряд просматривали видеоэкскурс по планете, а вернее по тем местам, где предстояло побывать.
Планета седьмого класса допуска с галактическим номером J1965WPR144Z15D7 имеет весьма трудно произносимое данное аборигенами название Чынчхарсхч.
Местная флора в основном имела привычный зеленый цвет, однако часто встречались растения с фиолетовыми листьями. Кроме того, кора практически всех показанных деревьев имела тот же фиолетовый оттенок. Вероятно, этому цвету способствовало некое излучение, посылаемое местным светилом, или присутствие какого-нибудь особого минерала в почве.
Из перечисленных пригодных в пищу плодов и трав я практически ничего не запомнил, про себя надеясь, что подобные знания мне не пригодятся.
Если растительный мир планеты не вызвал особых эмоций, то внешний вид некоторых представителей местной фауны заставил с содроганием передернуть плечами. Пятнадцатиметровый многоногий ящер-удав хоть и был представлен, как наиболее опасный хищник, но выглядел гораздо менее ужасным, в сравнении с десятилапыми паукообразными тварями, волосатые тушки которых возвышались на пятиметровую высоту, поддерживаемые тонкими фиолетовыми ногами, практически неотличимыми от стволов окружающей растительности. Почти метровые тела кошмарных монстров благодаря защитной окраске сливались с кронами деревьев, под которыми они караулили свои жертвы. Кроме этих двух монстров нам предоставлялась возможность повстречаться с массой более мелких, но также смертельно опасных хищников. Что примечательно – большая часть из них оказалась вполне пригодна в пищу после обязательной термической обработки.
Что касается ландшафта, сначала нас знакомили с горной местностью, потом с заболоченными джунглями, в которых как раз и встречались вышеупомянутые гигантские чудища.
Вот джунгли расступились, и взору открылась нежно-фиолетовая водная гладь. Безбрежный океан, отделенный от подступающей стены буйной растительности полоской песчаного берега, омываемого лениво накатывающимися волнами, до сих пор приходилось видеть только по головидению. Я не мог даже мечтать, чтобы побывать в подобном тропическом раю, предназначенном для отдыха состоятельных граждан. Пусть в виденных ранее рекламных роликах океан имел лазурный, а не фиолетовый цвет, но все равно, увиденная картина вызвала желание непременно посетить это место, полежать на золотистом пляже, понырять за ракушками в кристально чистой воде, как это делали герои тех роликов.
Кадр сменился, спугнув появившийся в голове образ пышногрудой блондинки в бикини, и явив взору вместо океанского берега небольшую деревушку на берегу широкой реки – убогие связанные из жердей хижины, одетые в серые неприглядные одежды изможденные жители, голые фиолетовокожие ребятишки с длинными полуметровыми хвостиками, подтверждающими догадки о том, что взрослым аборигенам хвосты купируют. Как оказалось впоследствии, обрезанием хвоста знаменуется обряд совершеннолетия.
С высоты птичьего полета показали довольно крупный город, расчерченный на сектора линиями автострад, по которым сновала какая-то, не определяемая с такой высоты, техника.
По несколько минут о чем-то говорили мужчина и женщина, возможно дикторы местной вещательной сети. Их язык изобиловал звуками "ч" и ;х", от чего речь звучала как серия электрических разрядов.
Крайнее удивление вызвала техника, а также вооружение воинской части, по которой видео экскурс прошелся наиболее подробно. Вспомнились слова Отто Гергерта о том, что в стимулировании технического прогресса открытых цивилизаций в основном принимали участие военные ведомства. Иначе, чем еще можно объяснить наличие образцов, полностью соответствующих по внешнему виду древнему человеческому оружию? И как вскоре оказалось, соответствие было не только внешнее. Например, в вооружении аборигенов сразу узнавался обязательный в арсенале всех древних героев автомат Калашникова. Если бы не своеобразная внешность одетых в камуфляж желтоглазых аборигенов, то можно было подумать, что показывают превью к какой-то игре на симуляторе, основанной на исторических легендах.
А вот понуро свесившие гигантские лопасти геликоптеры на зелено-фиолетовом поле, с виду мало чем отличались от тех грохочущих атмосферных машин, в которых мне довелось летать во время учебного контракта.
В общем, за несколько часов просмотра голова буквально пухла от целого калейдоскопа информации и связанных с ней мыслей и эмоций. Все это смешивалось, переплеталось и путалось, превращаясь в однородное малоинформативное месиво, на поверхности которого оставалось лишь то, что держалось за самые яркие впечатления – гигантский паук, многоногий ящер-удав, океанский берег и автомат Калашникова в руках желтоглазого аборигена.
– Ратт, разрешите обратиться? – подошел к мастер-сержанту после просмотра видеоэкскурса Геркулес Сегура, парень с планеты Афры, покрытой на восемьдесят процентов океаном.
– Можешь обращаться без разрешения, – позволил Ратт.
– А мы чинчхарский язык изучать будем?
– Какой язык? – удивленно прищурил глаза мастер-сержант.
– Ну... – замялся Геркулес, – язык аборигенов с этой Чинчхары, или как ее там?
– Во-первых, солдат, наша миссия предусматривает крайне ограниченный контакт с местными жителями. Во-вторых, из просмотренного материала ты вполне мог бы усвоить, что общего языка на планете не существуют, что, как уверяют высокие умы, присуще всем малоразвитым цивилизациям на замкнутых планетах. В-третьих, знать любой из местных языков для вас недопустимо, дабы не сболтнуть лишнего в случае какого-нибудь непредвиденного контакта. Впрочем, что бы вы ни наболтали, аборигенами это будет приниматься как бред сумасшедшего, ибо они уверены в своем одиночестве во вселенной, созданной богами исключительно для их пользования. Но все же, вдруг среди них попадется какой-нибудь сумасшедший, верящий в инопланетных пришельцев. А, несмотря на абсолютную внешнюю схожесть, наши внутренности, по словам биоинженеров, все же сильно отличаются от внутренностей аборигенов, и потому, если попавшегося начнет потрошить знающий человек... Вернее этот, как ты там их назвал? – обратился Ратт к Геркулесу.
– Чинчхарец.
– Вообще-то, тех туземцев, с которыми нам предстоит иметь дело, называют малохчы. Но пусть будут чинчхарцы, – хохотнул мастер-сержант. – Так вот, медицина у чинчхарцев достаточно развита, и если кто-нибудь из вас попадет на стол местного патологоанатома, то непременно удостоится посмертного звания всепланетной сенсации. Ну, или станете самым большим секретом спецслужб какого-нибудь государства.
– Какие-то печальные перспективы вы нам обрисовываете, – покачал головой Феликс.
– И на какие же перспективы ты рассчитывал, солдат, решив связать свою судьбу с армией?
– Я вовсе не собирался связывать свою судьбу с армией! – возмущенно воскликнул задетый за живое парень.
– Да-а? Тогда с какой же целью ты заключал контракт на получение военной профессии?
Остаток этого дня и весь следующий мы изучали образцы допотопного оружия, которыми нам, судя по всему, предстояло пользоваться. Примитивность конструкции поражала, и не верилось, что эти грубо сработанные железяки способны выдавать те характеристики, которые сообщал нам Ратт. Какая-либо система определения цели полностью отсутствовала. Воспламенение порохового заряда, выбрасывающего из ствола пулю, происходило за счет удара металлического бойка по капсюлю. Для этого был задействован целый механизм из нескольких деталей, выход из строя каждой из которых, делал оружие небоеспособным. Не говоря уже о том, что пороховые заряды весьма чувствительны к влажности.
Основным оружием, на овладение которым делался особый упор, был PolyTech Legend (ПТЛ) (?) – так Ратт назвал тот автомат, который я принял за "Калашников" из исторических игр на детских симуляторах. Несколько часов взвод тренировался разбирать и собирать это чудо техники, которое ко всем своим недостаткам, оказывается, нуждалось еще и в регулярной чистке и смазке. Нет ну, мы в учебке тоже чистили свои карабины от налипшей пыли и грязи, но чтобы разбирать их до последней пружинки... Впрочем, не так уж много пружинок было в этом ПТЛе, и я легко разобрался с его разборкой-сборкой. Боезапас автомата оказался весьма ограничен – пристегивающийся снизу магазин вмещал в себя всего три десятка патронов с остроносыми пулями калибра восемь миллиметров. При переводе ПТЛ на стрельбу очередями весь магазин можно выпустить одним нажатием спусковой скобы за несколько секунд. Насколько я помню, аналогичный "калашников" в играх на симуляторе мог стрелять гораздо дольше. Интересно, схожесть этих железяк чисто внешняя, или и внутреннее устройство одинаково? В принципе, заменить магазин – секундное дело, вот только много ли снаряженных магазинов можно таскать с собой, учитывая их немалый вес?
Изучив автомат, рассмотрели его более серьезную модификацию ПТЛМ – более мощный и длинный ствол, с возможностью быстрой смены при перегреве, и более объемный магазин в виде диска, вмещающего в себя сто двадцать патронов. Этот вариант оснащен складными сошками, для удобства установки оружия на грунт.
Далее были практические стрельбы в тире, где я показал весьма посредственные результаты.
Там же, в тире, Ратт ознакомил нас с ручным гранатометом, из которого мы выпустили по одной болванке.
– Ну и еще одна полезная штуковина, – мастер-сержант подкинул в ладони небольшой серый цилиндр, расчерченный перекрещивающимися диагональными бороздками на ромбики, – Противопехотная осколочная граната. Поражает живую силу противника осколками, образующимися при разрыве корпуса. Количество осколков – четыреста. Дальность разлета – двести метров. Держать гранату нужно вот так. Большим пальцем отщелкиваем предохранительную заглушку. Вставляем в углубление указательный палец и нажимаем кнопку детонатора. Теперь граната стоит на боевом взводе, и как только убираем палец, так через четыре секунды происходит взрыв. Уиллис!
– Я.
– Повтори мои действия.
Глава – 3
– Взвод, подъем! Боевая тревога! – выбрасывает нас из коек разнесшийся по громкой связи голос Ратта, – Уиллис, строй взвод в колонну по три!
– В зубатую задницу нерпану эти чертовы тряпки! – путается спросонья в туземной обувке Курт.
– Взвод, становись! – слышится уже из коридора голос Сола.
Кое-как зашнуровав сандалии, выбегаю и становлюсь в строй, на ходу справляясь с петлями на куртке.
– Взвод, на первый-второй-третий рассчитайсь! – продолжает командовать Уиллис.
– Первый!
– Второй!
– Третий!
– Первый!
...
– Третий! Расчет закончен! (?)
– Вторые номера шаг вперед, третьи номера два шага вперед, марш! Нале-во! Сомкнуть строй! (?)
В этот момент перед колонной появились Ратт и лейтенант Хилл, которого мы не видели с момента выхода из регенерационного бокса. Офицер тоже прошел через регенерационную камеру. Если не считать глаз, то изменения на его внешности почти не отразились – тот же короткий ежик черных волос на голове, та же смуглая, пусть теперь и с фиолетовым оттенком кожа. А взгляд его и с человеческими глазами казался по-змеиному завораживающим и пронизывающим.
Отстранив небрежным жестом подошедшего с докладом Уиллиса, лейтенант вполголоса о чем-то посовещался с Раттом. Было слышно, что мастер-сержант обращается к нему не по-уставному – просто Роб. Далее они что-то недолго втолковывали Солу, и тот кивал в ответ. Далее они втроем встали во главе колонны.
– Первое отделение за мной бегом марш! – Выкрикнул лейтенант и бросился вперед, увлекая за собой первую колонну.
– Второе отделение за мной! – последовал его примеру Ратт.
– Третье отделение за мной! – услышал я за спиной голос Сола, когда уже бежал вслед за Раттом.
Просторный лифт выносит наше отделение на палубу, где стоят три небольших веретенообразных корабля. В один из них уже грузятся ребята, последовавшие за лейтенантом. Мы взбегаем по трапу во второй и оказываемся в тесном проходе, по обе стороны которого расположены антиперегрузочные капсулы. С каким же ускорением полетят эти кораблики?
– Занимаем места! – торопит Ратт, подталкивая Феликса, и не дав нам как следует удивиться.
После того, как устраиваюсь в кресле, колпак капсулы опускается с тихим жужжанием и, плотно пристыковавшись, отсекает все звуки. Жужжание сменяется гудением, и полость между прозрачными стенками заполняется янтарным гелем.
Освещение в отсеке гаснет. Ощущается нарастающая вибрация. Неожиданный рывок вжимает в кресло.
Из-за отсутствия хронометра не могу определить, сколько времени прошло с того момента, как забрался в антиперегрузочную капсулу. Не менее часа наша веретенообразная посудина выполняла какие-то маневры, то ускоряя, то замедляя ход. Далее последовал продолжительный спокойный полет, в течение которого я успел несколько раз вздремнуть, в промежутках предаваясь различным беспокойным мыслям.
Появившееся чувство голода заставило посетовать на неблагоустроенность капсулы. Хотя, вряд ли инженеры предполагали, что во время перегрузок у кого-либо проснется аппетит.
В следующее мгновение мысли о еде вылетели из головы, ибо меня вдавило в кресло так, что потемнело в глазах. Страшно даже представить то месиво, в которое могло превратиться мое тело, не находись я в этот момент внутри капсулы. Теперь единственным желанием было, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Однако перегрузка оставалась постоянной, что говорило о непрерывно растущей скорости.
