Текст книги "Серебро и тайны (ЛП)"
Автор книги: Сильвия Мерседес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
Я попыталась открыть глаза. Они были ослеплены от света, но я не была слепой. Золотистая аура деревьев окружала меня, и темные точки плясали по краям. Я зажмурилась, досчитала до двенадцати и попыталась снова открыть их.
Носрайт стоял передо мной. Довольно близко. Он поднял жуткие руки, словно хотел обнять меня. Серебро капало сгустками с его тела, катилось по гадким чертам, шее, впавшей груди, собиралось у огромных ступней.
Он застыл на месте. Обездвиженный его же залпом серебра.
Вот, что делала руна.
Я скривилась и охнула от присутствия в моем разуме, уколовшего за глазами.
– Молодец. Я оставлю тебя красавцу. Посмотрим, сможете ли вы вдвоем закончить это, – присутствие покинуло мою голову. Было немного больно, но приятно, словно вытащили занозу.
Я выдохнула, тряхнула головой и поднялась. Я пошатнулась и тяжело оперлась на посох.
– Фэррин? – снова Келлам. – Фэррин, ты в порядке?
Я невольно улыбнулась.
– Да. Я тут. Я готова, – я расправила плечи, сжала посох обеими руками, опустила подбородок к груди, словно готовилась к бою. – Посылай мне заклинание оков!
19
Келлам
Я увидел, как матушка Улла очнулась. Она моргала слезящимися глазами, растерявшись, а потом сжала тонкую нить связи, отделенную от изначальной нити заклинания. Она сжала нить двумя пальцами, порвала связь.
– Она это сделала? – спросил я.
Ведьма кивнула и провела ладонью по лицу.
– Да, – она тяжело дышала. – Да, она справилась, – она подняла голову и строго посмотрела на меня. – Вперед, красавец! Бой еще не закончился. Ей нужно сковать ту штуку.
Я кивнул, закрыл глаза и потянулся по заклинанию связи, коснулся разума Фэррин еще раз. Она оттолкнула меня отчасти залпом использованной руны. Оставшаяся связь натянулась между реальностями. Но я написал сильное заклинание, оно держалось. Страх Фэррин пульсировал в ее разуме, но под тем страхом была сила ее упрямой воли.
– Фэррин? Ты в порядке? – спросил я, посылая тревогу по нити.
Ответом был вспышка нетерпения и сильное ощущение требования. Ей нужно было заклинание оков, и поскорее.
Я придвинул к себе потрепанную старую книгу носрайта. Мои пальцы отдернулись от нее, но я стиснул зубы и открыл книгу, быстро листал страницы. Фу! Пергамент и чернила воняли гадкой магией. Тут было много силы, да, но не очень хорошо структурированной. Маг Висаменор лез в тайны вне его способностей, когда писал это.
Это было и мне не по зубам, если честно. Но я не пытался вызвать носрайта к жизни, я пытался его сковать, а это было не так сложно. Я смотрел на слова заклинания сотворения, ощущал форму магии, и как стоило написать оковы. Если бы у меня было несколько месяцев, или хотя бы дней на изучение! Да даже пара часов помогла бы!
Но времени не было. Мне нужно было начать. Тревога Фэррин дрожала на нити связи. Я не мог ее подвести.
Я взял перо. Это было не просто перо, а особое перо, привязанное ко мне тайной церемонией на раннем этапе обучения. Кончик не нужно было подтачивать, и чернила не кончались. Я создал много впечатляющих заклинаний этим пером. Я надеялся, что оно окажется достаточно сильным, чтобы выдержать то, что я собирался сделать.
Последние несколько страницы книги носрайта были пустыми, готовыми для создания оков. Висаменор не создал их сам, и мне придется соединить свои записи с творением предшественника. Проще сказать, чем сделать.
Я начал писать. Это было не просто записями, конечно – я направлял нематериальные мысли в материальный облик, формируя его через символы, привязывая его к этому миру. Все записи можно было так назвать. Мифато просто продвинули концепт на шаг дальше. Они направляли не только мысли, но и тянули сущность магии из измерения квинсатра, давая ей облик в этой реальности, чтобы управлять ею по своей воле.
Я писал оковы – длинный золотой шнур, который сплетался из ничего в воздухе передо мной. Моя ладонь продолжала держать перо, записывать слова на странице, а разум поймал шнур и послал его из этого мира в сон, где ждала Фэррин. Сначала казалось, что будет просто. Слишком просто. Так просто, что…
– Ах! – я поднял кончик пера со страницы, пока не оставил кляксу и не испортил заклинание. Мое сердце билось с болью, я посмотрел на левую ладонь, которая сжимала книгу.
Полоска крови была на кончиках пальцев.
Сердце колотилось. Тот шнур… впивался в плоть, как лезвие бритвы. Не только в разум, но и физически, в плоть. Я вдохнул с шипением сквозь зубы, сжал ладонь.
– Ну, парень? – матушка Улла склонилась над столом, посмотрела на мою работу. – Чего медлишь?
– Я… эм… – я разжал ладонь, показал ее ведьме.
Она приподняла бровь и посмотрела на меня.
– Думал, сковать носрайта просто? Шевелись!
Я скривился и склонился над страницей. Я продолжил писать, сплетать золотой шнур из магии. В своем разуме я поймал его, послал Фэррин. Он резал меня снова и снова. С пальцев капала кровь. Потом с рук. Мое тело дрожало от боли, желания остановиться, защитить себя.
Я продолжал писать.
20
Фэррин
Заклинание прибыло в мою голову, золотое, яркое, отличающееся от рун, с которыми я имела дело. Это была магия мифато, сложная, яркая и опасная.
Я удивленно моргнула. Я знала, что Келлам был одарен, конечно, и я знала, что его дар отточили новые наставники в университете. Но я не догадывалась, какой сильной был его магия. Заклинание впечатляло.
Просто пялиться не было смысла. Я стала распутывать заклинание, крутя посох. Холодный шнур появился в этом мире. Сначала я не знала, что с ним делать. Видимо, нужно было поступать логично…
Направляя заклинание посохом, я стала обвивать шнуром носрайта.
Первые несколько петель не работали. Шнур пропадал в холодных сгустка серебра на застывшем монстре. Я попыталась вытащить шнур, но он не слушался. Серебро раскалится и сожжет шнур, разрушит заклинание? Но золотой шнур все прибывал, лился из моего посоха, и я продолжала наматывать его.
Шнур держался. Его было все больше, и он уже перекрывал серебро, превращал носрайта в бесформенный ком золота. Я ощущала эффект магии, сила оков росла. Это сработает!
Я сделала ещё шаг. Посох чуть не вылетел из руки. Хмурясь, я потянула. Но заклинание остановилось. Шнур больше н поступал. Но его было мало. Носрайт под оковами зарычал. Рука дрогнула, он пытался вырваться.
– Келлам, – нервно сказала я.
Носрайт содрогнулся. Шнур натянулся, грозил начать рваться на тысячу кусочков. Я закричала, уперлась ногами и посохом, удерживала заклинание на месте. Мои руки болели от усилий, тело раскачивалось в реальности.
– Келлам! Мне нужно больше! Сейчас!
21
Келлам
Я ощущал ее тревогу. Она шла рябью по нити заклинания в мой разум, она была напугана, но и злилась.
Я со стоном посмотрел на страницу перед собой. Левая ладонь была в порезах, правая дрожала от боли. Порезы рассекали мои руки, мантию и рукава рубашки, впивались в кожу. Я старался не заляпать кровью страницу, не испортить написанные слова.
Фэррин нуждалась во мне. Нужно было продолжать.
Я опустил руку, заставил перо написать еще пару слов. А потом охнул, порез появился на указательном пальце левой ладони. Я боялся, что рана достала до кости. Следующая отрежет мне палец? Или всю ладонь?
– Хм.
Я поднял взгляд от кряхтения старой ведьмы. От боли все расплывалось, было сложно сосредоточить взгляд, но я видел, как она склонила голову.
– Похоже, тебе нужна помощь, – она подняла посох и склонила его в мою сторону.
Она стукнула концом по отполированному дереву моего стола, после паузы начала писать. Она начертила руны в столе, окружила книгу заклинаний. Я вяло смотрел, как магия в рунах поднимается ярким колечком, пляшет вокруг и над моими ладонями и страницами.
– Вот, – матушка Улла отошла. – Это должно тебе помочь, красавец.
Я кивнул и склонился над работой. Руны помогли – ладони уже не дрожали от боли, кровотечение уменьшилось. Шнур, который я тянул из квинсатры, все еще резал мой разум, но раны уже не проникали в физический мир.
Я мог это сделать. Я мог закончить оковы. Ради Фэррин.
22
Фэррин
Руна матушки Уллы угасала. Серебряный залп, который отлетел в носрайта, стал быстро стекать по его телу, таять. Монстр шевелился под оковами шнура, пытался вырваться.
Я быстро отпрянула, держалась подальше от лужи серебра. Крутя посох, я обвивала монстра золотым шнуром. Почти закончено, почти!
Рев вырвался из-под шнура. Часть петель двигалась, жуткое лицо выглянуло на меня. Носрайт тряхнул головой, пытался высвободить челюсть. Одна рука стала подниматься с земли, несколько петель золотого шнура порвалось.
– Нет! – завопила я. Конец был близко, я не могла проиграть! Я ощущала, что оковы были почти завершены. Выругавшись, я поймала шнур голыми руками. Боги, он был острым! Я выронила его, посмотрела на порез на ладони.
Носрайт повернулся. Шнуры на его спине лопались, горб вырвался.
Мне нужно было это остановить. Сейчас.
Я схватилась за шнур снова, закричала от боли, но направила ту боль в монстра. Я прыгнула и обвила шнуром шею носрайта, затянула петлю руками и посохом как можно плотнее. Шнур впился в мою ладонь, я закричала снова. Носрайт выл, рычал, извивался. Но не мог вырваться. Мне нужно было продержаться достаточно долго.
– Келлам! – завопила я. – Келлам, скорее!
Ужасная вспышка света наполнила мою голову изнутри. Все ощущения пропали, не осталось места ни для чего, кроме того света, такого яркого, поглощающего. Он все рос, и я уже думала, что умерла, точно умерла! Никто не мог вытерпеть такую яркость дольше секунды!
А потом…
* * *
Стало темно.
Темно и холодно.
Темно и влажно. Пахло землей.
Подавив вопль, я открыла глаза и увидела, как остатки моих рун угасли. И я ослепла. Но нет… это была не слепота. Это было просто отсутствие света.
Я глубоко вдохнула. Я знала, где была. Камера. Моя темница. Я проснулась, вышла из сна, вернулась в реальность. Лежала на боку на земле.
Я поднялась на локте. Ладонь болела: левая ладонь, которой я держала золотой шнур во сне. Странно. Я не касалась заклинания физически, так как оно меня задело? Я прижала пальцы к груди, задрожала, когда кровь пропитала платье.
– Сработало? – прошептала я. Я не была уверена. Оковы сработали? Мы остановили носрайта? Закрыв глаза во тьме, я искала мерцающее заклинание связи в голове. Оно все еще было там. Слабое, но держалось. Я коснулась нити, потянулась по ней в поисках Келлама. Я думала, что он был там, далеко, держался за конец заклинания. Я попыталась произнести его имя.
Но земля застонала в тот миг. Грязь сыпалась на меня холодными комками. Я вскрикнула, прижалась к стене камеры, раненая ладонь была прижата к груди.
Потолок открылся. Свет дня проник в брешь, золотой и мягкий, упал на пол камеры. Я моргнула от света, закрывая лицо здоровой ладонью, выглядывая туда.
Силуэт головы с короной появился надо мной.
– Доброе утро, котенок, – сказал Игендорн. – Новый день наступил.
23
Келлам
– Готово, – я бросил перо, закрыл книгу заклинаний и обмяк на стуле. Мои кровоточащие ладони свисали по бокам, дрожа от боли. Я выдохнул с дрожью, закрыл глаза и отклонил голову. – Боги! Готово. Носрайт скован.
– Уже? – матушка Улла взяла книгу заклинаний, открыла ее и посмотрела на слова, которые я написал. Последние строки были не такими аккуратными и точными, как нужно. Я был удивлен, что они сработали, что все заклинание не расплелось. Но Фэррин смогла взять, что я послал, и что-то сделать с этим. Это сработало. Это позволило мне закончить последние строки перед тем, как моя сила и воля не иссякли.
Она была чудом. Я слабо улыбнулся, несмотря на боль. Она была чудом, таких женщин не было.
Матушка Улла цокнула языком, глядя на последние страницы, а потом захлопнула книгу.
– Ты не так и бесполезен, красавец. Может, я догадываюсь, что она в тебе видит.
Она обошла мой стол, и, судя по ее кряхтению, как-то вернула книгу на полку наверху. У меня не было сил развернуться и увидеть, как она справилась.
Боги, но что мне делать с такой книгой заклинаний в моем доме, в моей библиотеке? Это было против Клятвы, и если об этом услышат… я покачал головой и посмотрел на свои ладони. К моему удивлению, боль уже угасала, порезы заживали, плоть соединялась на моих глазах. Я мог почти поверить, что мне показалось, что раны были, если бы не дыры в рукавах и мантии.
– Придется доложить, – сказала я. – Отдать книгу заклинаний Совету мифато, дать им разобраться с этим.
– И дать им лишить тебя мантии, сломать ладони и заточить тебя в камере? – матушка Улла обошла стол, качая головой. – Я бы никому не говорила, что ты связан с магией носрайта.
– Связан? – я сел прямее на стуле. – Как я связан? Я сковал монстра, не дал ему вредить!
– Да, и использовал для этого запрещенную магию, – матушка Улла пожала плечами. – Не моя вина, что вы, мифато, следуете закону. Но делай, как хочешь, конечно! Я – просто старая ведьма округа. Я не стала бы злить вас, магов-лордов.
Я смог только нахмуриться от таких слов.
– Что мне тогда делать с заклинанием, матушка?
– Отдай его мне, – ответила она. – Я знаю, куда его убрать, где оно больше никому не навредит. И лучше не спрашивай, где это, потому что я тебе не скажу, это ясно.
Я нахмурился сильнее. Я задумался, убрала ли старушка книгу на полку за мной. Может, книга была теперь в пышном платье ведьмы.
Но я лучше бы умер, чем стал бы обыскивать матушку Уллу. Я просто кивнул.
– Думаю, это к лучшему.
– Хорошо. В твоей голове есть разум, – ведьма сильно опиралась на посох, посасывала зуб. – Эта часть завершена, теперь нужно попытаться забрать девицу домой.
– Фэррин? Но носрайт скован. Она сделала то, для чего ее забрали. Игендорн отправит ее теперь домой, да?
– Думаешь? – матушка Улла улыбается. Вид был неприятным. – Я знаю Игендорна, он не играет в мелкие игры. Нет, его впечатлит магия, которую он увидел этой ночью. И он продумает шаги наперед. Он играет, чтобы победить, – она тряхнула головой и тихо рассмеялась. – Наша девица вышла из одной беды, но попадет в другую.
Я смотрел на старую ведьму, едва видел ее, слова крутились в моей голове. Я без ответа закрыл глаза, склонился над столом и направил сосредоточенность по нити связи. Она еще держалась, но с трудом. Одно неверное движение, и она порвется, но я ощущал разум Фэррин, ее мысли.
Я потянулся чуть глубже, пытался видеть и слышать то же, что и она.
24
Фэррин
Я поднялась, с трудом высвободив ноги из запутавшихся юбок. Сжав посох, я подняла его в защите, с болью осознавая, что мои заклинания мне не помогут.
Лорд фейри стоял на краю ямы. Аура солнца за ним мешала увидеть его лицо. Низкий смех донесся до моих ушей.
– Яростная до конца, – сказал он, сел на корточки и вдруг спрыгнул в яму. Высота была в двадцать футов или больше, но он легко приземлился на колено, опустив правую руку, левая рука держала равновесие. Он замер на миг в этой позиции, и свет, падающий на него, выделил каждый мускул, словно он был вырезан из мрамора. Он плавно поднялся и отбросил длинные волосы за голое плечо. – Ты – чудо, мой котенок. Просто радость.
Мои руки дрожали, конец посоха покачивался.
– Получилось, да? – с дрожью сказала я. – Мы… то есть, я завершила оковы. Я убрала демона из твоей головы, да?
– Да. Ты выполнила то, что не смогли пятеро моего вида. Впервые за долгое время я свободен.
Это сработало. Я быстро выдохнула, почти улыбнулась от облегчения. Фейри пришел не убивать меня. Я буду жить.
– Слава семи богам! – прошептала я. А потом, тряхнув головой и сделав голос увереннее, я обратилась к лорду фейри. – Когда я пойду домой?
– Это твой дом.
Мое сердце только стало биться нормально, но дернулось в груди. Я открыла рот, закрыла его, а потом выдавила слова:
– Ты должен меня отпустить.
– Должен?
– Я сделала, что от меня просили, да? Отпусти меня.
– Не помню о такой сделке, нарушительница Клятвы, – фейри склонил голову и посмотрел на меня пристально золотым глазом. – Ты нарушила Клятву. Ты принадлежишь мне. И ты будешь меня слушаться.
Ледяной страх пронесся по моим венам. Мои колени дрожали, я прижалась к стене.
– Ты меня не отпустишь? – теперь я видела перед собой темное и жуткое будущее. Там была холодная темная камера, странный и ужасный господин. Невозможные задания, которые я не смогу выполнить, и всегда угроза казни над головой.
Мой разум кипел. Искры летали по краям. Но нет. Нет! Я не потеряю сознание. Не сейчас. Не при нем.
Фейри медленно шагнул ко мне, потом еще. Его огромные плечи закрыли меня от света. Я видела только его в тени, два сияющих глаза, как яркие солнца, пылающие в ночном небе. Он улыбнулся, зубы свернули, белые и острые.
– Я давно хотел найти смертного мага, которого привяжу к себе. У тебя есть сила, котенок. Сила, какую я и не надеялся получить. Сила больше, чем у леди Уллавиты. Сила, какую я видел только у мифато.
Он думал, что я сделала это сама. Мои глаза расширились от осознания. Лорд фейри не заметил помощь Келлама и матушки Уллы в его сне. Но могла ли я сказать ему правду? Осмелилась бы? Его радость могла стать яростью, и он мог казнить меня взмахом ладони. Я открыла рот, но от страха сжалось горло.
Фейри поймал прядь моих волос, намотал ее на длинные пальцы.
– Ты останешься со мной, мой котенок, – проурчал он. – Ты будешь моей невестой.
– Что? – я смотрела на лицо в тени, в сияющие глаза. Весь мир будто накренился под моими ногами, перевернулся. То, что ощущалось как страх, растаяло, заменилось ревом ужаса в моих венах.
Я в порыве самозащиты развернула посох и вонзила между собой и фейри. Я была слишком медленной. Он поймал посох и отодвинул, прижал мою руку к стене. Он был слишком сильным. Я не могла бороться, даже если хотела.
Его зубы сверкнули в яркой улыбке, он опустил голову к моей.
– Я женюсь на тебе на закате, – сказал он, слова лились на меня как темная вода. – И мы станем едины этой ночью. А потом твоя сила будет моей. Навеки.
Он отклонил мою голову, длинный острый ноготь прижался к моей коже, намекнул об угрозе пустить кровь, если он захочет.
– Ах, но не бойся! Ты будешь леди Эледрии, охотницей Игендорна. Тебя будут бояться и любить все, кто знают. Ты грозная и милая, моя чудесная маленькая невеста!
Он поцеловал меня. Его губы нашли мои, и это потрясло меня. Я ощущала силу его власти, текущую по мне, словно кровь, шумящая в голове. Я пыталась отодвинуться, но его пальцы поймали мой подбородок и держали меня на месте, пока другая его ладонь убирала посох из моей руки. Я пыталась кричать, но звук был слабым, приглушенным его губами.
Игендорн отодвинулся. Я вдохнула, и ноги подкосились. Я сползла на пол. Мои глаза были огромными, грудь вздымалась от дыхания. Я скрипнула зубами, злясь, ведь казалась похитителю слабой.
– Я этого не сделаю, – прорычала я, сжимая кулаки. – Я за тебя не выйду. Ты меня не заставишь.
– Заставлю? – фейри приподнял бровь. – Мне не придется тебя заставлять. Ты сама скоро передумаешь.
Он протянул ко мне руку, пальцы странно двигались в воздухе. Я не сразу поняла, что он делал, а потом вскрикнула, ведь он поймал нить связи. Он знал, что она была тут! Он поймал ее, как струну, повернул ладонь и порвал.
Присутствие Келлама в моем разуме, такое слабое, что я почти забыла о нем, пропало. Я вдруг стала до боли одинока.
– Так лучше, – Игендорн тряхнул пальцами, словно убирал с ним что-то липкое и гадкое. Он поднял голову и рявкнул. – Эй, вы!
Я подняла взгляд, увидела лица у края бреши – странные, потусторонние, но похожие на человеческие. У них сияли глаза, зубы, рога и перья. Они шептались, щебетали, указывали на небольшое выступление внизу с весельем.
Игендорн поднял руки и хлопнул над головой, резкий хлопок приглушил зевак.
– Заберите ее, – он указал на меня рукой. – Подготовьте к свадьбе. Помойте, накормите, обходитесь с ней с уважением. Она – редкий кристалл среди смертных, и если я услышу, что ей навредили, ваши головы будут отрублены.
Он сел на корточки, прыгнул, как кот, выбрался плавным движением из ямы. Странные существа пропустили лорда. Он исчез за ними из виду, не оглянувшись на меня.
25
Келлам
– Что случилось? Что такое?
Я прижал ладони к голове, охнув от боли из-за резкого обрывания заклинания. Мой разум отлетел в мою голову, и нить заклинания сгорела. Голос матушки Уллы задевал мое ухо, но я не слушал ее слова. Я зажмурился, настроил разум, не касался искрящихся концов сломанного заклинания.
Фэррин.
Фэррин!
Я скривился, прижимая ладони к вискам. Я еще ощущал ее страх… и… за страхом было чувство, которое я не хотел называть. Не влечение, пожалуй, но что-то близкое. Что-то первобытное и опасное. Это многие девы ощущали, когда сталкивались с соблазнительной аурой фейри. Редкие могли противостоять.
Я открыл глаза, поймал взгляд матушки Уллы. Мой рот открылся, я пытался выдавить слова, но боль от разорванного заклинания не позволила.
Ведьма округа цокнула языком с пониманием.
– Ах! Я так и думала. Он хочет сделать ее невестой, да?
Я кивнул без слов.
– Я… я должен… – я притих и нахмурился. – Погоди, откуда вы узнали?
Матушка Улла мрачно улыбнулась, показывая одинокий зуб.
– Я знаю Игендорна. Он уже давно хотел найти себе смертную невесту. Хочет сделать себе детей-полукровок. Дети фейри и людей часто обладают уникальной сильной магией, как ты уже можешь знать.
Я знал. Гибридов знали и боялись в мире практикующих магию.
– Но это же против закона? Если не ошибаюсь, такие дети запрещены Клятвой.
– Всегда можно обойти законы, даже послушные фейри это знают, – матушка Улла стучала посохом задумчиво по отполированному полу. – Но это тоже всегда можно обойти.
Я зажал переносицу и пару раз глубоко вдохнул. Я отодвинул стул и встал. Боль от разрыва заклинания отступала, и порезы на ладонях и руках, которые были больше сном, чем реальностью, уже зажили, оставив только тонкие белые шрамы. Я сбросил изорванную мантию, вернулся к сундуку книг заклинаний на полу у моего стола, открыл его. Я стал доставать книги, одни откладывал, другие листал.
– Ах, – матушка Улла обошла стол и села уютно на мой стул. – Собрался бежать и спасать ее?
– Как-то так, – я опустил три тома на стол, встал и прошел по комнате, потянул за колокольчик, вызывая Хэмира. Мне нужна была чистая одежда и сумка для книг. Боги, который час? Судя по свету в окнах, уже рассвет. Мы провели всю ночь, путешествуя по снам, сражаясь с носрайтом? Хэмир хотя бы не мешал нам, даже не принес чай. Бедный старый дворецкий, наверное, привык к странностям, которые творили его хозяева-маги.
Я потянул еще раз за колокольчик, а потом повернулся к матушке Улле.
– Вы знаете, как найти Игендорна?
– Возможно.
– Вы мне скажете?
– Возможно.
Конечно, Висаменор называл ее катастрофой, не учитывая его юные чувства к ней. Я был готов проклинать ее, но знал по ее взгляду, что это не поможет.
– Прошу, матушка, – я пересек комнату и взял стопку книг. – Я не знаю, сколько времени есть у Фэррин. У меня только впечатления о месте в конце заклинания. Но вряд ли Игендорн будет долго ждать… перед тем, как станет давить.
– Нет, он не будет ждать дольше дня, – старуха отклонилась на стуле, закинула большие мозолистые ступни на край стола, скрестив ноги. Она поправила юбки в заплатах, словно скромная девица, и посмотрела в мои глаза. – Ты не можешь забрать с собой заклинания. В этом увидят агрессию, еще одно нарушение Клятвы. Игендорн быстро воспользуется законом, и ты лишишься свободы. Это тебе не поможет. Игендорн – сильный охотник с множеством последователей. Ты не пробьешься, даже не увидишь девицу, как тебя одолеют.
Я хотел возразить. Я хотел указать, что матушка Улла не видела размах моей магии, не знала, на что я был способен. Не сейчас, не с жизнью Фэррин на кону. Она с пониманием посмотрела на меня, и я промолчал. Мое обучение не давало мне связываться с фейри раньше, а матушка Улла могла получить опыт за годы службы в своем округе.
– Хорошо, – я опустил книги заклинаний. – Что вы посоветуете?
– Даже не знаю, – ведьма убрала ноги со стола со стуком, склонилась на стуле. – Зависит от того, как важна для тебя дурочка Фэррин. И что ты означаешь для нее.
– Что я означаю? – я нахмурился, скрестил руки и посмотрел на свои ноги. – Я не знаю, что я для нее означаю. Но она… она очень важна. Для меня.
– Насколько?
Я сглотнул. Я не так представлял свое признание в чувствах.
– Сильно, – прорычал я.
Матушка хмыкнула и посасывала зуб.
– Красавец, надейся, что этого хватит. Потому что тебе не понравится то, что я тебе скажу.
26
Фэррин
Длинная коричневая рука, похожая на ветку с новыми листьями, потянулась в яму, поймала меня за шиворот и подняла плавным движением. Утренний свет бил по глазам, я закрыла их, прижала к лицу ладони. Но я успела заметить зеленый лес вокруг себя. Зеленый, не золотой. Но он как-то был похож на лес из разума лорда фейри.
Щебетали голоса, пели и чирикали, говорили на языке, который я не знала, а то и на многих языках. Когда я посмотрела сквозь пальцы на странные лица вокруг меня, не было двух похожих. Они все были странными, похожими на людей, и не все были как красивые фейри, какими я их представляла по историям в детстве.
Они толкнули меня. Я упала на колени, вызвав щебет, похожий на тревогу. Может, угроза лорда не была пустыми словами, и они рисковали головами. Пара нежных ладоней поймала мое лицо, погладила, пока кто-то ворковал. Я моргала, пытаясь видеть в свете, и увидела большие карие глаза лани. Это существо во многом напоминало лань, наполовину лань, наполовину человек. И полностью голая, кроме гирлянды полевых цветов на шее и мягком животе. Ее голос был нежнее, чем у других. Это не делало ее менее странной. Или страшной.
Но зачем бояться? Лучше выбраться из ямы и узнать, что вокруг, а потом сбегать. Я не хотела оказаться в лесу фейри, не зная, куда шла. Смертные, которые не сохраняли свой разум, не долго выживали в мире фейри.
И я позволила женщине-лани помочь мне встать, не боролась, когда она повела меня но тропе под высокими раскидистыми деревьями. Свита болтала, пока они шли, и порой женщина-лань будто обращалась ко мне. Я не отвечала, держала рот на замке. Я уже лучше видела, взгляд скользил по миру вокруг меня. Там был лес: высокие деревья и небольшие рощи, кусты были осторожно срезаны для небольших троп и широких дорог. Я замечала фигуры, но всегда вдали. Порой я видела, как глаза смотрели на меня из веток сверху, но не видела, кому они принадлежали.
Фейри привели меня к лестнице из корней, которые будто выросли на травянистом склоне, ведущие к пруду в тени. Кто-то стоял на краю пруда спиной к лестнице, смотрел задумчиво на зеркальную поверхность воды. Женщина – высокая, с красной кожей, как у Игендорна. У нее были длинные желтые волосы, не светлые, как у Келлама, а желтые, как одуванчик, сияющие в свете утра. Она была в свободном шелковом одеянии, по которому бежала рябь, как по воде, от малейшего движения.
Свита вокруг меня зашумела. Женщина повернулась и посмотрела на лестницу. Ее лицо было как у лорда фейри, острое и дикое, с золотыми кошачьими глазами. Она ужасала. И была прекрасна.
Мою руку все еще крепко сжимала женщина-лань. Я смотрела себе под ноги, спускаясь по лестнице, осознавая, что леди-фейри глядела на меня. Разные существа звали женщину своими языками, создавая какофонию. Женщина тихо слушала, пока меня не привели к ней. Она подняла руку, и все фейри замолкли.
Сглотнув, я осмелилась взглянуть на женщину, опустила снова взгляд.
– Итак, – женщина заговорила на моем языке, – ты – смертный маг, которая станет невестой моего сына.
Сына? Я посмотрела на нее. Женщина выглядела недостаточно старой, чтобы у нее был взрослый сын. Но потом она показалась древней, словно жила тогда, когда лес был несколькими деревцами. Было сложно понять с фейри.
– Скажи, смертная, – продолжила она спокойным голосом, – ты любишь моего сына?
Вопрос удивил меня, ощущался почти как удар. Я скривилась и фыркнула, не сдержавшись.
– Люблю его? Он похитил меня! Угрожал моей жизни, бросил меня в яму, заставил колдовать для него! И теперь он говорит, что женится на мне!
Женщина моргнула бесстрастно кошачьими глазами. Она склонила голову в сторону, ее манеры были как у Игендорна, и я уже верила, что они были матерью и сыном.
– Так ты его не любишь?
– Нет, – я решительно покачала головой. – Я не люблю его. И не выйду за него.
Женщина прищурилась. Она моргнула медленно. Когда ее веки поднялись, я заметила ее зрачки, как тонкие темные прорези, а потом они снова стали круглыми. Она подняла руку и что-то властно сказала на незнакомом языке.
Женщина-лань справа от меня взяла меня за руку, а существо из прутьев слева от меня схватило другую руку четырьмя длинными пальцами.
– Эй! – завопил я, тщетно дёргалась в их хватке. Я яростно посмотрела на высокую фейри. – Скажи им отойти! Твой сын сказал, что со мной нельзя плохо обходиться!
– Он сказал, что ты должна быть готова к свадьбе, – холодно ответила его мать. Она отвернулась от меня, села на колени у пруда в тени. Когда она поднялась, ладони, сложенные чашей, были наполнены водой. Она шагнула ко мне и подняла ладони над моей головой. – Я омою тебя Водами Нинлейн. Они очистят твое сердце и любовь.
Она пролила воду с этими словами. Холод хлынул на мою голову, воды было больше, чем могло уместиться в двух больших ладонях. Я охнула, отплевывалась и ругалась, холодные струи текли сквозь мои волосы и пропитывали одежду. Когда вода перестала течь, я стряхнула с лица мокрые пряди.
– Зачем это? – процедила я.
– Теперь ты ему не навредишь, – ответила женщина. – Очищающие Воды Нинлейн сделают так, что ты выйдешь только за того, кого любишь.
– Я не люблю твоего сына, можешь просто дать мне…
Женщина перебила меня словами на странном языке. Странные существа вокруг склонили голову, подняли меня и понесли вверх по лестнице. Я вытянула шею, оглянулась на женщину-фейри, скромно стоящую у пруда, глядящую мне вслед. Она смотрела, не моргая.
А потом пропала из виду, и суета вокруг меня мешала думать о странной встрече.
Меня отвели в зеленую комнату, сплетенную из живых веток, где стояла глубокая чаша с ароматной водой. Они раздели меня, погрузили в чашу, и, хоть я возмущенно выла, натерли меня пемзой и листьями фихорна, чтобы моя кожа засияла. Существо из прутьев подстригло мне ногти, вычистило из-под них грязь, оставшуюся после работы на грядке матушки Уллы. Женщина-лань стала расчесывать мои волосы, двигала гребнем раз за разом так ритмично, что я чуть не погрузилась в транс, несмотря на панику и ярость.
А потом две изящные девы с красной кожей вошли в комнату, неся одеяние. Мои глаза расширились при виде платья – лавандовое творение, не похожее на наряды женщин-фейри. Это был человеческий стиль, устаревший на несколько поколений, но все равно величественный. Но материал наряда был не из моего мира. Ткань была мягкой и парящей, как облака, сплетенные так, что при малейшем движении ткань переливалась. Я подумала сначала, что юбка и корсет были расшиты, а потом увидела, что зеленые нити были живыми лозами, сплетенными с тканью. Белые цветы расцветали на этих лозах, лепестки падали, как снег.
