Текст книги "Неодолимая страсть"

Автор книги: Сильвия Дэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Этого не может быть! – с горячностью заявил кучер. – Колин умер.

Мария взглянула на Саймона, тот поморщился.

– Это становится все интереснее, – сказала мадемуазель Руссо.

– Злое же ты существо, – резко оборвал ее Саймон.

Мария посмотрела на Кристофера, выражая желание встать:

– Мне следует узнать, как развиваются события.

– Нет необходимости, – тихо сказал Сент-Джон, глядя поверх ее головы.

Все повернулись к холлу, в который выходила дверь из отдельной столовой. Оттуда вышла Амелия с покрасневшими глазами и носом, с растрепанными волосами, прелестное олицетворение страданий разбитого сердца.

Сразу же за ней вышел Митчелл, и его вид потряс Марию, как и всех присутствующих. Элегантная одежда, гордая осанка и ничего напоминавшего о том, что он когда-то был слугой. Колин был неотразимо красив, с этими черными томными глазами, обрамленными длинными густыми ресницами, чувственным ртом и твердыми скулами. У него тоже был страдальческий вид смертельно раненного человека, и сердце Марии переполнилось жалостью к обоим.

– Амелия… – В аристократическом голосе Уэра слышалась тревога.

Ее взгляд нерешительно встретился с его взглядом, и глаза наполнились слезами.

Тихий грозный звук вырвался из груди графа.

– Колин. – Полный страдания голос Пьетро еще сильнее омрачил этот день раскрытия тайн.

Мария, отвлеченная развивающимися событиями, не предвидела намерений Уэра, пока он не подошел к Митчеллу и не спросил:

– Вы считаете себя джентльменом?

– Да. – Митчелл стиснул челюсти. Уэр бросил к ногам Митчелла перчатку:

– В таком случае я требую сатисфакции.

– Вы ее получите.

– Боже мой! – Мария прижала руку к горлу. Кристофер отошел от нее и, остановившись перед графом, сказал:

– Почту за честь быть вашим секундантом, милорд.

– Благодарю вас, – ответил Уэр.

– А я буду секундантом Митчелла, – сказал Саймон, подходя к ним.

– Нет! – закричала Амелия, с ужасом переводя взгляд с одного мрачного мужского лица на другое. – Это какой-то бред.

Мария отвела ее в сторону.

– Ты не можешь вмешиваться.

– Почему? – спросила Амелия. – Во всем этом нет необходимости.

– Есть.

– У меня дом в Бристоле, – сказал Уэр. – Предлагаю поехать туда. Тогда вокруг нас будут люди, которым мы доверяем.

Митчелл кивнул:

– Я туда и направлялся, так что это место вполне меня устраивает.

– Я во всем виновата. – Амелия умоляюще посмотрела на Марию: – Мой эгоизм довел до этого. Что мне сделать, чтобы помешать им?

– Что сделано, то сделано, – сказала Мария, успокаивающе гладя Амелию по спине.

– Я хочу поехать с ними.

– Это неразумно. – Кристофер повернулся к ней. Амелия понятия не имела, почему он хотел, чтобы дуэль состоялась, но она всегда полностью доверяла ему и знала, что Кристофер всегда прежде всего заботился о ее здоровье и счастье.

– Я хочу поехать, – еще настойчивее повторила Амелия.

– Тс! – успокоила ее Мария. – Мы можем обсудить это, приняв ванну и переодевшись.

Сестра кивнула, и они вышли, чтобы приказать приготовить горячую воду и ванну. Все были так погружены в свои мысли, что не замечали человека, сидевшего в темном углу. И тем более никто не заметил, как этот человек вышел из комнаты.

Выйдя из дома, Жак надвинул на лицо шляпу и неторопливо направился к карете, ожидавшей невдалеке от подъездной аллеи.

Он открыл дверцу и заглянул внутрь:

– Митчелл только что получил вызов на дуэль. Картленд улыбнулся:

– Садись и все расскажи мне.

Глава 14

Амелию не переставало удивлять, как такой излучающий энергию человек, как Кристофер Сент-Джон, которого невозможно было не заметить, умел, когда ему это было нужно, становиться незаметным. Вот и сейчас, когда они ехали в Бристоль, она почти не заметила, как он оказался на одном сиденье с Марией. Он не произнес ни слова, когда Амелия изливала свои чувства, и она была благодарна ему за молчание. Мало кто мог бы поверить, что пресловутый преступник часами способен выслушивать жалобы женщины, оплакивающей свою любовь, но он терпеливо выслушивал.

– Ты сказала, что больше не хочешь видеть его? – осторожно спросила Мария.

– Таковы были мои намерения, пока Уэр не вызвал его на дуэль, – сказала Амелия, прижимая к носу платок. По дороге в Суиндон она отказывалась говорить о том, что произошло накануне. Только сегодня она почувствовала, что сможет говорить о Колине, не захлебываясь слезами. – Мы будем счастливее, если расстанемся.

– Что-то ты не выглядишь счастливее.

– Пройдет какое-то время, и я буду как Колин. – Она вздохнула. – Никто не может быть счастлив, день за днем притворяясь не тем, кто он есть на самом деле.

– Может быть, он не притворялся, – тихо заметила Мария.

– Все равно этот новый Колин испытывает те же сомнения, что и прежний. Несмотря на все, чего он достиг, он еще несколько дней назад считал, что Уэр – лучший для меня выбор. Он по-прежнему, не спрашивая меня, принимает решения о моем благополучии. С меня довольно того, что так обращались со мной в детстве.

– Ты позволяешь прошлому отравлять твое настоящее.

– Ты оправдываешь его? – удивилась Амелия. – Я не вижу ничего хорошего в том, что он сделал. Он богат, это правда, это видно, но признать, что богатство окупает мое горе и страдания, – значит, установить цену за мою любовь, а я не могу смириться с этим.

– Я не оправдываю его поступки, – тихо сказала Мария, – но уверена, что он любит тебя и думает, что так было лучше для твоего блага. И еще я думаю, что ты любишь его. Разве в этом нет ничего хорошего?

Амелия расправила юбки и посмотрела в окошко. Позади них в карете ехали Колин, Жак, мистер Куинн и мадемуазель Руссо. Возглавляла процессию карета Уэра.

– Я пришла к выводу, что страсть – совсем не то, во что нас заставляют верить поэты, – сказала Амелия.

С сиденья напротив послышался приглушенный смешок, но когда она бросила быстрый взгляд на Сент-Джона, его лицо сохраняло выражение полного равнодушия.

– Я говорю совершенно серьезно, – продолжала она. – До последних недель моя жизнь была спокойной и благополучной. Мое спокойствие ничто не нарушало. Уэр был доволен, и вы тоже. Колин по-своему успешно продвигался в своей жизни. Теперь наши жизни разрушены. Ты и не представляешь, как мучительно сознавать, что мое сходство с лордом Уэлтоном не так уж мало.

– Амелия, это абсолютная чушь, – сурово сказала Мария.

– Разве? Разве я не сделала именно то, что сделал бы он? Я думала только о своем удовольствии. – Она покачала головой. – Лучше бы я жила ради чувства долга, а не ради собственных удовольствий. По крайней мере, я сохранила бы свою честь.

Черные глаза Марии смотрели на нее с тревогой.

– Ты переутомилась. Дорога была длинной, а в гостинице в Суиндоне не было никаких удобств, но мы уже почти в Бристоле, и там ты сможешь отдохнуть день или два.

– До или после дуэли? – запальчиво спросила Амелия.

– Малышка…

Снаружи донесся отдаленный крик, и карета сделала поворот. Амелия выглянула в окошко и увидела длинную подстриженную аллею, ведущую к круглой площадке перед домом, в центре которой стоял довольно большой фонтан. Сам дом с его величественным парадным входом, стройными колоннами, окруженный бесчисленными клумбами ярких цветов, был великолепен.

Кареты остановились перед ступенями, дверь дома распахнулась, и из нее вывалилась целая толпа слуг и черно-белых ливреях. Первым из кареты вышел Сент-Джон и помог Марии и Амелии спуститься на покрытую гравием дорогу.

– Добро пожаловать, – подходя к ним, сказал Уэр.

Поднося к губам затянутую в перчатку руку Амелии, он чуть заметно улыбнулся. Он был потрясающе хорош в одежде голубого цвета, почти такого же, как и его глаза. Она ответила вымученной улыбкой, подтверждая, что оценила его очарование.

– У вас приятный дом, милорд, – сказала Мария.

– Благодарю. Я надеюсь, он окажется еще приятнее, когда вы войдете в него.

Они одновременно повернули головы и посмотрели на карету Колина. Амелия напряглась, готовясь увидеть его, ожидая встретить его взгляд, тот самый, каким он смотрел на нее вчера, – с мольбой в черных глазах. К сожалению, никакая подготовка не смогла смягчить того впечатления, которое он произвел на нее, спрыгнув на землю и направившись к ним походкой, полной изящества и чувственности. Будь он проклят. Он всегда двигался с этой звериной грацией, от которой по телу пробегала дрожь. Теперь, когда Амелия знала, как эта скрытая чувственность проявляется в постели, впечатление было намного сильнее.

Амелия посмотрела в сторону, пытаясь преодолеть непреодолимое влечение, овладевшее ею.

– Милорд, – ровно сказал Колин, но в голосе звучала явная неприязнь. – Если кто-нибудь будет любезен показать дорогу к ближайшей гостинице, я сейчас же уеду. Мистер Куинн вернется позднее, чтобы обо всем договориться.

– Я бы хотел, чтобы вы остались здесь, – ко всеобщему удивлению сказал Уэр.

Амелия смотрела на него, приоткрыв рот.

– Это невозможно, – возразил Колин.

– Почему? – Уэр удивленно поднял брови. Колин сжал зубы.

– У меня есть причины.

– Какие же? – спросил Сент-Джон тоном, насторожившим Амелию. Очевидно, он видел что-то в этом разговоре, чего не видела она. – Позвольте мне помочь вам.

– В этом нет никакой необходимости, – сдержанно ответил Колин. – Оберегайте мисс Бенбридж. Это вся помощь, которая мне нужна.

– Если вам угрожает опасность, – сказала Мария, – я бы предпочла, чтобы вы были рядом. Может быть, нам тоже следует остановиться в гостинице?

– Пожалуйста, – сказал Уэр, как обычно, растягивая слова. Он прекрасно владел собой. – Здесь всем будет безопаснее, чем в гостинице на большой дороге.

– Сент-Джон, – спросил Колин, – не уделите ли мне минуту?

Сент-Джон кивнул и, извинившись, подошел к нему. Они немного отошли в сторону и заговорили слишком тихо, чтобы никто не мог их подслушать.

– Что происходит? – спросила Марию Амелия.

– Хотела бы я знать, – ответила Мария.

– Позвольте миссис Барни проводить вас в ваши комнаты, – сказал Уэр, указывая на экономку, с кроткой улыбкой ожидавшую их у лестницы.

– Я хочу знать, что происходит, – сказала Амелия.

– Я понимаю, – тихо сказал Уэр и, положив руку на ее талию, повел Амелию к дому. – Я обещаю рассказать вам все, как только узнаю.

– Правда? – Из-под полей шляпы она посмотрела ему в лицо.

– Конечно. Я когда-нибудь вам лгал?

Она поняла, что он хотел сказать: «Я не Митчелл, я всегда был с вами честен». В знак признательности Амелия ответила ему слабой благодарной улыбкой. Подошла Мария, и сестры последовали за миссис Барни в дом.

Колин, следивший за тем, как лорд Уэр уводил Амелию в дом, боролся с желанием вырвать ее у него. Невыносимо было видеть ее с другим мужчиной. Колин пылал, его словно жгло кислотой, опаляло огнем и резало ножом, оставляя разверзшиеся раны.

– Я думаю, вам следует остаться, – сказал Сент-Джон, отвлекая внимание Колина от Амелии.

– Вы не понимаете, – отвечал ему Колин. – За нами следят с тех пор, как мы выехали из Ридинга. Если я буду держаться на расстоянии от мисс Бенбридж, то отвлеку от нее опасность.

Сент-Джон помрачнел.

– Если только она не задумает снова последовать за вами, – возразил он. – И тогда она будет гораздо беззащитнее, чем здесь.

– Черт побери, я не подумал об этом. – Подняв руку, Колин потер на шее напрягшиеся мышцы. – Не думаю, что в ее нынешнем настроении она так поступит.

– Но вы не можете быть в этом уверены, как и я. Поэтому я считаю, что лучше ошибаться, преувеличивая опасность.

– А вы не можете как-нибудь удержать ее? – спросил Колин. – Нельзя допустить, чтобы где-то рядом с ней оказался Картленд. Если он подозревает, как много она значит для меня, он может воспользоваться этим.

– А вы смогли удержать ее? Так не ждите чудес от меня. – Сент-Джон улыбнулся. – Мою жену в Англии считают самой опасной женщиной, и она всему, что умеет, научила сестру. Амелия может скрестить шпагу с наилучшим фехтовальщиком и даже может метнуть нож лучше меня. Если она решит поехать за вами, то сумеет это сделать.

Колин задумался, затем обреченно вздохнул:

– Странно, но меня это не удивляет, хотя должно бы удивлять.

– Хотел бы я встретиться с их матерью. Должно быть, она была необыкновенной женщиной.

– У меня нет времени на знакомства, – проворчал Колин. – Я должен выбирать между ролью охотника и ролью жертвы, последняя мне не подходит.

– Понимаю, – кивнул Сент-Джон.

– Я хотел бы, чтобы мадемуазель Руссо поверила показаниям Жака относительно событий той ночи, но она отказывается. Не понимаю почему. Почему она полностью отказывается от него? Как она может доверять словам Картленда больше, чем кому-либо другому?

– Я не знаю, что она ищет, но окажу вам любую помощь, в которой вы нуждаетесь. Сегодня мало что нуждается в вашем внимании. Пусть мои люди начнут обыскивать город. Вы можете поучаствовать в этом завтра. Думаю, одной ночи, проведенной в домашних условиях, будет достаточно, чтобы успокоить Амелию, и она не бросится вслед за вами.

Мысль провести вечер в обществе Амелии и лорда Уэра была ни с чем не сравнимой пыткой.

– Вы остаетесь? – спросил, подходя к ним, граф. – Комнаты готовят и для вас, и для ваших знакомых.

– Спасибо. – Это было все, что смог сказать Колин. – Я передам остальным. – Он резко развернулся и ушел.

Сент-Джон, глядя ему вслед, заметил скованность движений и гнев в его походке.

– Он ее любит.

– Я вижу. – Взглянув на графа, Сент-Джон увидел, что Уэр, прищурившись, наблюдает за Митчеллом. – Я знаю, почему я считаю, что ему следует остаться. Я только не понимаю, почему и вы так считаете.

– Наши различия прояснятся при простом сравнении. – Уэр посмотрел в глаза Сент-Джону. – Я самый подходящий выбор для Амелии. Если бы я на минуту усомнился в этом, я бы отступился от нее. Больше всего на свете я желаю ей счастья. И не думаю, что он сможет дать ей счастье.

– Он опасный соперник в предстоящей дуэли. Митчелл несколько лет полагался только на свой ум и шпагу.

– Я тоже владею этим искусством, – спокойно заметил граф.

Сент-Джон кивнул и последовал за Уэром, приглашавшим его в дом. Тим следил, как из подъехавшей кареты выгружают багаж и слуг. Митчелл мрачно смотрел на Куинна, помогавшего мадемуазель Руссо выйти из кареты.

Что касается Сент-Джона, то он только удивлялся, неужели и другие мужчины преодолевают такие же препятствия, когда пытаются выдать замуж молодую родственницу? Покачав головой, он поднялся по ступеням и направился прямо в отведенные ему апартаменты. Вместе с женой они разработают план действий на несколько последующих дней.

Эта мысль вызвала у него улыбку.

Приняв ванну, одевшись, хотя и не избавившись от внутренней дрожи, Амелия выскользнула из спальни и быстрым шагом пошла подлинной галерее. Мария велела ей немного поспать и подготовиться к вечернему чаю, но Амелия не могла уснуть. У нее было лишь одно желание – размять ноги, вдохнуть свежего воздуха и привести в порядок свои мысли. Еще в детстве она усвоила, что прогулка быстрым шагом может облегчить любую боль, а сейчас она в этом очень нуждалась.

– Амелия.

Услышав, что ее зовут, она остановилась и оглянулась. Из дверей позади нее выходил лорд Уэр. Она присела.

– Милорд.

Он бросил быстрый взгляд на ее уличные сапожки:

– Можно, я пойду с вами?

Она собиралась вежливо отказать ему, но передумала. Как бы ей ни хотелось побыть наедине со своими мыслями, Уэр заслуживал объяснения и возможности отчитать ее, если бы ему захотелось.

– Сочту за честь.

Он улыбнулся своей очаровывающей, неотразимой улыбкой и подошел к Амелии. Он оделся как сельский джентльмен, и этот небрежный вид был ему к лицу. Это напомнило ей их встречу в Линкольншире, и ответная улыбка была совершенно искренней.

– Как вы хороши, – сказал Уэр, – когда улыбаются и ваши глаза.

– Это потому, что вы сегодня так красивы, – вернула она комплимент.

Уэр поднес к губам руку Амелии и за ее плечом увидел Митчелла, стоявшего в конце холла и смотревшего на них сверкавшими, как кинжалы, глазами. Взяв Амелию под руку, Уэр повел ее к лестнице, ведущей в нижний этаж и в сад позади дома.

Он чувствовал, как все это время взгляд соперника жжет его спину.

Колин, наблюдая, как лорд Уэр по-хозяйски обращается с Амелией, испытывал такой убийственный гнев, что стало страшно.

– Вы должны найти себе какое-то занятие, топ ami, – сказал неожиданно и неслышно появившийся Жак. – Вы совершите что-нибудь, о чем потом будете жалеть, если не перестанете думать о ней.

– Я никогда не перестаю думать о ней, – отрезал Колин. – Я не знаю иной жизни.

– Ей требуется время. Я восхищаюсь вашим мужеством, с которым вы предоставляете ей это время.

Колин сжал кулаки.

– Это не мужество. Я просто не хочу убивать человека у нее на глазах.

– Alors… вы должны уйти. Займитесь чем-нибудь.

Резко втянув в грудь воздух, Колин кивнул:

– Я так и собирался сделать. Я искал тебя.

– Что от меня требуется? – как всегда мрачно, спросил француз.

– Я не могу поехать в город. Есть предположение, что мисс Бенбридж последует за мной, и хотя я лично убежден, что это маловероятно, надо выполнить просьбу, я должен остаться здесь.

– Понимаю.

– Сент-Джон посылает человека собрать в Бристоле всех, кто служит ему. Поезжай и возьми на себя руководство поисками. Скажи им, что надо искать, чего следует ожидать. Если найдешь что-то важное, пошли за мной.

Жак кивнул и мгновенно исчез. Француз выбрал парадную лестницу; Колин – лестницу для слуг. Она вела в кухню, и он, не обращая внимания на устремленные на него удивленные взгляды, вышел через заднюю дверь и направился к конюшне.

С каждым шагом на сердце становилось все тяжелее от предстоящей встречи, эта встреча ранит его так же глубоко, как и встреча с Амелией.

Он тихо вошел в конюшню, вдохнул воздух со знакомым и успокаивающим запахом сена и лошадей. Животные фыркали и беспокойно переступали копытами, чувствуя чужой запах, нарушивший их покой. Оглядываясь по сторонам, Колин искал помещение для конюхов. Он замедлил шаги, очутившись перед дверью. Прислонившись к косяку, на племянника гневным взглядом раненого животного смотрел Пьетро.

Годы пощадили его. Он выглядел крепким и сильным. Седые волосы серебрили его виски и бороду, но лицо оставалось гладким, лишенным морщин.

– Дядя, – сказал Колин, горло которого сжималось от жалости и любви.

– Мой единственный племянник умер, – холодно ответил Пьетро.

Колин вздрогнул от его слов.

– Я скучал по тебе.

– Ты лжешь! Ты заставил меня поверить в твою смерть!

– Мне представился случай изменить жизнь. – Колин протянул к нему руки, молча умоляя понять. – У меня был единственный шанс и ни минуты на размышления.

– А как же я? – спросил, выпрямляясь, Пьетро. – А как же мое горе? Оно не имело для тебя значения?

– Ты думаешь, я не страдал? – с горечью сказал Колин – его осуждал еще один человек, которого он любил. – Я мог бы и на самом деле умереть.

– Так зачем же ты это сделал? – Пьетро подошел к нему. – Я пытался понять, что заставило тебя так поступить, но не смог.

– Раньше у меня ничего не было. Ничего, чтобы создать обеспеченную жизнь тем, кого я любил.

– Обеспеченной чем? Единственное, что омрачало мою жизнь, – это твоя гибель!

– А избавление от необходимости работать? – настаивал Колин. – Жизнь с путешествиями и открытиями? Сейчас я могу предложить тебе то, чего не мог обеспечить раньше.

Красивое лицо Пьетро исказилось от боли.

– Я простой человек, Колин. Крыша над головой… пища… семья. Вот все, что мне нужно для счастья.

– Хотел бы и я иметь такие простые потребности. – Колин подошел к стойлу и положил на перекладину скрещенные руки. – Я хочу, чтобы Амелия была счастлива, и это был единственный путь к обладанию ею.

– Колин… – Он услышал, как вздохнул его дядя. – Ты ее все еще любишь?

– Не представляю, как можно не любить ее. Это стало частью меня, как волосы и цвет кожи.

Пьетро подошел.

– Мне надо было воспитать тебя в таборе. Тогда бы ты не желал того, что недоступно.

Колин улыбнулся, глядя куда-то мимо него.

– Где-нибудь и когда-нибудь мы с Амелией все равно бы встретились.

– Это в тебе заговорила цыганская кровь.

– Да, наверное.

Наступило долгое молчание, каждый пытался найти нужные слова.

– Как давно ты находишься в Англии? – наконец спросил Пьетро.

– Несколько недель.

– Несколько недель, и до сих пор не пришел ко мне? – Пьетро покачал головой. – Я чувствую, что совсем не знаю тебя. Мальчик, которого я вырастил, больше заботился о чувствах других.

Страдая от того, что причиняет боль, Колин протянул руку и положил ее на плечо Пьетро.

– Если моя любовь – заблуждение, то не потому, что я меньше люблю тебя, а потому, что слишком сильно люблю Амелию. Чтобы стать достойным ее, я бы совершил все, что угодно, уехал бы в любую даль.

– Кажется, ты совершил все, что задумал, – тихо заметил Пьетро. – Твоя одежда и твоя карета очень хороши.

– Сейчас они кажутся бесполезными. Амелия, как и ты, сердится на меня. Я не знаю, простит ли она меня, а если нет, то все потеряно.

– Не все. Я всегда буду с тобой.

Слезы подступили к глазам Колина, и он резким взмахом руки стряхнул их. Дядя некоторое время смотрел на него, затем со вздохом облегчения обнял его.

– В тебе еще осталось кое-что от прежнего Колина, – ворчливо заметил он.

– Прости, что заставил тебя страдать, – прошептал Колин, горло сжималось, и ему было трудно говорить громче. – Я вижу только конец. Я хотел иметь все, а теперь у меня нет ничего.

Пьетро покачал головой и отступил назад:

– Еще рано сдаваться. Ты слишком много трудился.

– А ты можешь простить меня? – Если ему удастся вернуть любовь одного, то, может быть, удастся вернуть и любовь другого.

– Может быть. – Усмешку Пьетро скрыла борода. – Шесть лошадей требуют ухода.

На губах Колина мелькнула веселая улыбка.

– Я к твоим услугам.

– Тогда пойдем. – Пьетро обнял Колина за плечи и направился к помещению, где находились конюхи. – Тебе надо переодеться.

– Если я испорчу свою одежду, то куплю себе другую.

– Гм… – Дядя задумчиво оглядел его. – Насколько же ты богат?

– До неприличия.

Пьетро присвистнул.

– Расскажешь мне, как тебе это удалось.

– Конечно. – Колин улыбнулся. – Времени у нас достаточно.

Приближался вечер. На западе садилось солнце, а в доме готовили ужин. В этот вечер гости Уэра будут ужинать раньше, чем ужинали бы в городе, затем соберутся в гостиной, пытаясь не обращать внимания на напряженность отношений между собой. Бесспорно, им будет неприятно, но Уэр понимал скрываемые ими чувства. Он беспокоился об Амелии и считал ее самой подходящей для себя невестой. Это было единственным, что связывало его с остальными.

– Митчелл остался, – сообщил он Амелии во время прогулки по саду.

Амелия смотрела прямо перед собой. Вздохнув, Уэр остановился, и ей тоже пришлось остановиться.

– Поговорите со мной, Амелия. Это всегда было основой нашей дружбы.

С неуверенной улыбкой Амелия повернулась к нему.

– Простите, что так поступила с вами, – с чувством раскаяния сказала она. – Если бы я могла вернуться назад и изменить события прошлой недели, я бы вернулась. Я бы вернулась назад, в прошедшие годы, и давно бы вышла за вас замуж.

– В самом деле? – Он притянул Амелию к себе и осторожно положил руки на ее бедра. За ее спиной буйная поросль вьющихся роз создавала арку над дорожкой, ведущей к пруду. Ветерок разносил семена одуванчика, служившие очаровательным фоном для очаровательной девушки.

– Да. Все эти годы я оплакивала его, а он наживал богатство. – У нее вырвался какой-то восхитительный звук, напоминавший разгневанный рык животного. – Ему было так легко оставить меня одну. Меня уже тошнит от того, что меня бросают. Сначала отец, теперь Колин.

Она отошла от графа и грациозно и решительно расхаживала взад и вперед.

– Я никогда не оставлял вас, – сказал Уэр, подчеркивая то, в чем заключалась его сила. – Слишком большое удовольствие мне доставляет ваше общество. В этом мире ничтожно мало людей, к которым я питаю такие чувства.

– Я знаю. И благодарна вам. И люблю вас за это. – Ей удалось изобразить улыбку. – Да. Вы будете надежной опорой. Вы не стараетесь притворяться другим, а остаетесь таким, какой вы есть. Вы вызываете у меня желание быть благопристойной и вести себя так, как полагается леди. Мы притремся друг к другу.

Уэр нахмурился, размышляя.

– Амелия. Я бы хотел обсудить ваше представление о приличиях и пристойном поведении более подробно. Простите, но я нахожу довольно странным упоминание об этих качествах как о самых привлекательных. Я думал, что сильнее всего вас привлекают наша дружба и легкость в общении.

Она остановилась, бледно-зеленые юбки мягко легли вокруг ног.

– За эти дни, Уэр, я кое-что поняла. У меня возникают безрассудные порывы, также, как у Уэлтона. Мне нужна особая обстановка, которая сдерживала бы эти эгоистичные порывы.

– И я создаю такую обстановку.

Она ответила сияющей улыбкой:

– Да. Да, вы создаете.

– Гм… – Он потер щеку. – А Митчелл пробуждает в вас бесшабашную натуру?

– «Возбуждает» было бы более подходящим словом.

– Понимаю, – иронически скривил губы Уэр. – Его роль кажется более забавной, чем моя.

– Уэр! – оскорбилась Амелия, и он рассмеялся.

– Простите, дорогая. Вот вы говорите, что я не пытаюсь казаться не тем, какой я есть, в противоположность мистеру Митчеллу. И тут же заявляете, что я сдерживаю ту часть вашей натуры, которой вы не можете гордиться. Разве этим вы не пытаетесь стать не такой, какая вы есть?..

Как всегда, когда Амелия бывала расстроена, у нее дрожала нижняя губа. Амелия потребовала ответа на свой вопрос.

– Так вы хотите, чтобы я была с ним? – воскликнула она. – Это вы стараетесь мне сказать?

– Нет. – Все признаки веселости исчезли, и Уэр дал волю чувствам, которые скрывал под видом равнодушия. – Я не думаю, что он подходящий для вас человек. Я не думаю, что он заслуживает вас. Я не верю, что он создаст вам жизнь, которая будет удовлетворять вас. Но это не значит, что я хочу жить лишь с одной половинкой вас.

Амелия растерялась.

– Вы сердитесь.

– Не на вас, – грубо сказал он, снова протягивая к ней руку. Схватив за локоть, он притянул Амелию к себе. – Но, в конце концов, буду сердиться и на вас, а я не хочу этого. Меня возмущает мысль, что я могу получить лишь одну вашу часть. Если вы выберете меня, Амелия, я сделаю вас счастливой. Вопрос в том, сможете ли вы сделать счастливым меня, и я сомневаюсь, не придется ли мне вечно ждать возвращения той рано созревшей девочки, которая просила меня поцеловать ее.

– Уэр…

Она погладила его по щеке, и он прижался к ее руке, вдыхая сладкий аромат жимолости, всегда сопровождавший Амелию.

– Я не стою вас, – прошептала она.

– Это вам сказал Митчелл? – спросил Уэр и обнял ее. Прижавшись щекой к ее виску, он сказал: – Сейчас я оставлю вас. Мне надо все подготовить, а вам нужно время, чтобы подумать.

– Я не хочу, чтобы вы дрались с ним.

– Уже поздно что-либо менять, Амелия. Но я дерусь только до первой крови, не больше.

Он почувствовал, как расслабились ее мышцы.

– Спасибо вам, – сказала она.

У эр смахнул одинокую слезу с ее щеки и отступил назад.

– Я в любое время в вашем распоряжении. Не колеблясь, ищите меня, если у вас что-то случится.

Амелия кивнула и проводила Уэра взглядом. Когда он исчез из виду, она осмотрелась, чувствуя себя потерянной и одинокой. Никто не знал, как глубоко ранило ее появление Калина после стольких лет отсутствия.

Она застыла на месте, и на мгновение сердце замерло от неожиданно промелькнувшей мысли.

Существовал еще один человек, который любил Колина так же сильно, как и она. Единственный человек, который, как и она, был потрясен предательством Колина.

Понимая, что Пьетро тоже нуждается в утешении, Амелия подхватила юбки и поспешила к конюшне.