Текст книги "Совершая ошибки (ЛП)"

Автор книги: Сигал Эрлих

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 34

Ядерная катастрофа

Я не помню, как добралась до дома, но, видимо, как-то мне это удалось сделать, раз я стою уже в своей квартире. Такое ощущение, что я попала в кошмар и никак не могу проснуться.

– Хейлз, это ты?

Я не могу даже найти в себе силы и слова, чтобы ответить.

– Хейлз? – шаги Таши приближаются. На ее лице появляется беспокойство.

– Что случилось?

В вопросе сквозит паника.

Все. Я просто отдаю ей бумагу и падаю на диван. Я концентрируюсь на дыхании, так как моя грудь с трудом пропускает воздух через легкие. Я чувствую, что стены надвигаются на меня. Это так проявляется приступ паники? Таша сидит рядом со мной, и ее смятение говорит мне, что она прочитала статью.

– Хейлз, Дэниел видел? – она спрашивает опасливо тихим голосом. Я киваю, до сих пор не в состоянии сказать хоть слово.

– Именно он дал мне это, – наконец произношу я шепотом, и слезы заполняют мои глаза, бесконтрольно стекая вниз по моему лицу.

– Это весь наш разговор, тупо выдернутый из контекста, – заявляет она то, что я и так поняла, прочитав статью. – Что он сказал? – сострадательный взгляд ее изумрудных глаз фокусируется на мне.

– Он даже не захотел выслушать меня, Таш, – бормочу я между рыданиями.

Таша тихо вздыхает.

Это так больно, и все, что я хочу – это он. Я ложусь, уставившись в потолок, и готова так смотреть на него вечность.

– Я иду спать, – бормочу я устало, в конце концов, встав. Мне с трудом удается удержаться на ногах.

– Хочешь, я побуду с тобой, Хейлз?

– Нет, я хочу побыть одна.

После того, как я оказываюсь в постели, я пытаюсь набрать Дэниела, но он не отвечает. Рыдая, я засыпаю, полностью истощенная, с пустотой в душе, которая всего несколько часов назад была моей…

***

Я просыпаюсь в поту и смятении, но потом быстро понимаю, что вчерашний кошмар был не сон, когда замечаю на моей тумбочке помятый кусок бумаги, обвиняющий и подтверждающий мою вину. Он напоминает мне о моей новой реальности. С сухой болью в горле от чрезмерных рыданий я плетусь на кухню за столь нужной мне сейчас водой.

– Хейлз, – бархатный голос Таши приветствует меня, когда я захожу на кухню. – Ты выглядишь ужасно, – говорит она, пытаясь улыбнуться.

– Спасибо, – бормочу я. Чувство юмора оставило меня день назад.

– Ты собираешься на работу? – спрашивает она, когда я делаю глоток холодной воды.

Покачав головой, я говорю усталым голосом:

– Я не в состоянии физически что-то делать.

Она сочувственно кивает.

– Я могу остаться с тобой сегодня, – она снова беспокоится за меня. Я вижу это по изменению выражения на тонких чертах ее лица.

– Нет, я сама. Я просто хочу отоспаться.

– Хорошо, как хочешь, – она вздыхает, сдаваясь и выпуская задержанный в легких воздух, затем подходит и обнимает меня, пытаясь утешить. Мои глаза снова заполняются крокодильими слезами от этого открытого доброго жеста.

– Хочешь, я предупрежу твоего босса? – спрашивает она через некоторое время. После того, как я отвечаю, что я сделаю это сама, она больше не задает вопросов.

Когда она уходит, я набираю Джоша. Как только он слышит мой голос, он сразу спрашивает, не заболела ли я. Как раз мне на руку. Сделав это, я тащусь обратно в постель.

Сидя под одеялом, как под защитой, я рассеянно достаю из первого ящика тумбочки чистый лист бумаги и карандаш. Мои мысли находятся где-то далеко, пока я случайно вожу древесным углем по бумаге. Затем я все-таки обращаю свое внимание на плод моей работы. Моя зарисовка – это боль в моем сердце, теле и душе. Я стараюсь отвлечься от рисунка, но мне это не удается. Я продолжаю рисовать, пока усталость не побеждает мой порыв.

Я сплю всю оставшуюся часть дня между редкими моментами бодрствования, и мне так комфортнее. Я словно зомби, просто существую без какой-то надобности в жизни.

***

– Хейлз.

Я чувствую, как прогибается матрас от тяжести тела Таши. Я слышу ее, но физически не реагирую. Потом, наконец, я отрываю взгляд от телевизора. Я даже не уверена в реальности, окружающей меня.

– Бедная маленькая принцесса. Это для какой книги? Кровавая красота?

Я не могу не улыбнуться, когда разглядываю рисунок в моем альбоме, который находится в руках Таши. Кишки кудрявой принцессы вываливаются из открытой, кровавой раны; зубы оборотня с яростными глазами зарыты глубоко в ее плоти.

– Картина достойна тысячи психологических отзывов, – сухо комментирует Таша. – Сумасшедшая Мисси в своем репертуаре, – добавляет она, качая головой.

Она берет меня за руку.

– Хейлз, прошло три дня, – я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее. Уже три дня прошло на самом деле? Разве я спала целых три дня, потерявшись в этой бескрайней тьме?

Как будто почувствовав мое внутреннее смятение, она добавляет:

– Пора вернуться в реальный мир.

– Таш, три дня. Он даже не позвонил. Все кончено, – говорю я, чувствуя, будто нахожусь под сильнодействующим снотворным.

– Ты должна встать на ноги и, когда ты снова станешь сильной, то сразу же поговоришь с ним, но не сейчас.

– Сколько времени?

– Полвосьмого.

– Позволь мне еще немного поспать.

Она вздыхает.

– Хейли, полвосьмого вечера. Ты проспала весь день.

– Просто еще немного, – бормочу я.

Оставшись одна, я снова засыпаю.

Глава 35

Хороший доктор

Я потеряла счет времени. Не уверена, как часто ко мне заходила Таша, но сейчас она снова пришла. С трудом разлепив свои тяжеленные веки, я нахожу ее стоящей с улыбкой до ушей у дверного проема. Эй, так широко улыбаться еще пока не разрешено в данный момент, это почти незаконно.

– Вместо того, чтобы заставлять тебя следовать предписаниям доктора, я просто решила привести его сюда, – заявляет она весело. Я вижу красивое лицо Яна, появившееся в проеме, будто освещая мою комнату, я тоже улыбаюсь.

– Ян, – слабо произношу я, радуясь его приходу.

– Итак, дорогуша, в первую очередь тебе срочно нужно сходить искупаться.

Таша хихикает над тем, как Ян начинает мной командовать.

– Вставай, женщина. Или ты хочешь, чтобы я сам отнес тебя туда?

Еще одна улыбка появляется на моих губах.

– Даже не думай об этом, ты не пойдешь со мной, – ругаюсь я, закрывая дверь в ванную и выталкивая параллельно его ногу из дверного проема.

– Как тебе угодно, главное, чтобы ты была там. Мне все равно, Хейлз, просто продезинфицируй себя, чтобы я мог тебя обнять.

Смех вырывается в итоге из моего рта.

Приняв ванну, я уже с более позитивным настроением присоединяюсь к Яну и Таше на диване в гостиной.

– О, намного лучше. Теперь позволь мне обнять уже тебя.

Я полностью отдаюсь в объятия любящего меня лучшего друга; Таша подползает ближе и обнимает нас обоих. Что бы я делала без этих двоих?

– Дорогая, ты слишком сильно похудела, это очень плохо, – он качает головой. – И вообще, это мне надо худеть, но точно не тебе, – он кривит свой рот.

– Медсестра, лекарство, пожалуйста, – говорит Ян Таше.

Я смотрю на них обоих и смеюсь.

– Это как из того фильма «принесите мой поднос с едой, медсестра, и я дам вам поиграть с моими инструментами»? – спрашивает Таша, и мы все смеемся.

– Не шутите так со мной, – ругает ее Ян с чертиками в глазах.

Таша послушно направляется на кухню. После некоторых гремящих звуков открытия и закрытия двери морозильной камеры она возвращается с подносом.

– Вот держите, доктор Тамура. Что-нибудь еще? – она ставит около Яна поднос, подыгрывая ему.

– Да, медсестра Тейлор. Пожалуйста, усадите свой королевский зад рядом с пациентом.

Я чувствую себя гораздо лучше, благодаря усилиям моих лучших друзей. Я знаю, что они сделают все, чтобы привести меня в чувства.

– Так, мисс Грейс, вы должны съесть минимум десять полных ложек этого. Медсестра Тейлор тут шепнула мне на ушко, что ты не ела целых три дня, – заявляет Ян, занятый столь важным делом с суровым выражением на лице. Он ковыряет ложкой внутри банки «Бен и Джерри», вытянув оттуда огромный кусок молочного мороженого.

– Ешь, – командует он, когда подносит ложку к моим губам, и я повинуюсь, будучи хорошим пациентом. Наслаждаясь вкусом моего любимого мороженого, я понимаю, что я умираю, и меня тошнит одновременно.

К третьей ложке Ян задумчиво вздыхает и смотрит сначала на Ташу, потом на меня, и говорит тоном, не предусматривающим никаких нареканий:

– Теперь, как ваш врач и неформальный терапевт, я дам вам пять минут, чтобы обсудить Дэниела.

Я с трудом проглатываю содержимое во рту. Готова ли я к этому? Ян ободряюще кивает головой, как будто читая мои самые глубокие мысли.

– Я начну, – произносит Таша и убирает челку в сторону. – Позволь мне отметить, что Дэниел переживает по поводу всего происходящего не меньше, чем ты.

Откуда она знает? Я смотрю на нее, с тревогой ожидая продолжения, вслушиваясь в любую информацию о нем.

– Вечно держащий всех сотрудников в страхе, господин Старк превратился в ужасающего монстра; он уволил четырех человек в течение последних трех дней. Он раньше-то не отличался терпением, но сейчас вынос мозга происходит гораздо чаще.

Я слушаю ее, неудержимо анализируя каждое слово, произносимое ею.

– Я разговаривала с людьми, которые имели удовольствие быть на встрече с ним, и наверно это чудо, что они выжили после такого ужаса, – она кривит свой рот. – Даже его персональный ассистент плакала больше, чем один раз в день, а некоторые люди даже боятся с ним ехать в одном лифте, лишь бы не нарваться на него, – она качает головой.

Я не хочу думать о нем в гневе или боли.

– И, Хейлз, он выглядит ужасно. Ну, так же, как и ты, в принципе, – она складывает губы в тонкую, горькую улыбку.

– Спасибо, – бормочу я.

Я чувствую, что в моем сердце образовалась дыра из-за отсутствия недостающей части. Чтобы залатать ее потребуются годы.

– Теперь я добавлю свои пять копеек, – говорит Ян. – A: Ты идешь завтра на работу, и это будет означать, что ты собираешься вернуться к своей обычной жизни. Б: Как только ты почувствуешь себя более адекватной и менее разбитой, ты можешь поговорить с ним и попытаться решить весь этот беспорядок между вами, – он смотрит на меня братским взглядом, задевая выпавший локон на моем лице.

– Я когда-нибудь смогу почувствовать себя менее опустошенной? – я смотрю мрачно на Яна.

– Если ничего не поможет, я, собственной персоной, займусь твоим восстановлением, хорошо, дорогая? – он нежно гладит мои волосы.

– Моим восстановлением? Мой принц, щеголяющий в наряде от кутюр? – я подмигиваю ему.

– Все для тебя. И у нас будет восемь обаятельных и очаровательных детишек.

Я фыркаю и хихикаю.

– Ты будешь заниматься моим преображением, а потом мы оба превратимся в святош?

Ян, как и всегда, единственный может заставить меня смеяться, а не погружать во тьму печали и тоски. Но в моей голове все равно появляется эта неприятная мысль: Дэниел и я расстались три дня назад? Это было в последний раз, когда он был моим?

– И только из-за этого выражения на твоем лице, – Ян указывает на мое мрачное лицо, – я сплю с тобой сегодня вечером.

Я обнимаю его крепко, цепляясь за безопасность, которую дарят его объятия.

– И, дорогуша, продолжая так себя вести, ты закончишь тем, что еще, не дай Бог, залетишь, – он делает хмурое лицо, а я смеюсь. Придурок.

Глава 36

Как овца на скотобойне

Я смогла оторваться от работы только во время ланча, когда ко мне зашел Джош, чтобы спросить, не хочу ли я сходить с ним на обед.

– Может быть, я просто присоединюсь к тебе на обратном пути, чтобы захватить себе что-нибудь перекусить.

– Ты же знаешь, что тебе стоит передохнуть, – отвечает он с суровым выражением лица.

– Я знаю, босс, но я бы предпочла компенсировать время, которое потеряла.

Он пожимает плечами.

– В другой раз, хорошо? – говорю я с натянутой улыбкой.

Время летит на работе. К концу дня я уже разбираюсь с половиной моих задач и остаюсь довольной своей работой.

***

Сидя в машине Дэниела по дороге домой, я решаю, что сегодня именно тот вечер, когда я готова встретиться с ним. Мне нужно вернуть ему машину и ключи, и самое главное, мне нужно попытаться поговорить с ним. Чем скорее, тем лучше. Я не уверена, сколько еще готова терпеть.

Когда слышу следующую песню, играющую из плейлиста Дэниела, мои глаза наполняются незваными слезами, прямо на первых нескольких нотах. Снова расклеившись, я нажимаю на кнопку выключения, но музыка не останавливается. Я не могу больше это слышать. Заткнись! Дрожащими руками я пытаюсь нажать несколько раз на кнопку выключения, и вместо того, чтобы выключить музыку, я случайно увеличиваю громкость. Эти слова, как соль на мою открытую рану. Это та самая песня, которую мы слушали в последний день в Бахе перед возвращением домой. Песня, которая дословно выражает то, что мы чувствовали тогда. Наконец, когда мне удается выключить музыку, слезы уже льются градом из моих глаз, и это остановить уже точно не в моих силах. Я просто снова, пусть и не специально, но добралась до глубины той боли, которая поселилась в моей душе.

Дома я делаю все быстро и на автомате – принимаю душ, кладу ключ от дома Дэниела в передний карман и торопливо бегу к машине, чтобы не потерять последнюю каплю мужества и не остаться дома.

***

Когда я смотрю на камеры безопасности, я ощущаю себя уже в другом состоянии, совсем противоположном тому, когда я стояла здесь в последний раз, радостная и в предвкушении. Как и раньше, беспокойство обволакивает меня, но на этот раз с горьким привкусом страха. Я надеюсь, что он дома. Услышав звук открывающихся ворот, моя надежда становится реальностью, реальностью, от которой мое сердце начинает отчаянно биться. Я слышу глухие удары своего сердца, и чем ближе подъезжаю, тем громче они становятся.

Быстро взглянув в зеркало заднего вида, я понимаю, что на мне тот же розовый топ, в котором я была в первый раз, когда приехала сюда. Ирония этой ситуации ранит меня, и я надеюсь, что все пройдет спокойно.

Я подхожу к дому с трудом, потому что мое тело почти не слушается меня, будто все клетки моего организма заполнены свинцом. Он не ждет меня на прежнем месте. Входная дверь закрыта, и она кажется такой большой и массивной. Хотя, кажется, словно я нахожусь здесь уже вечность в ожидании, но на самом деле это всего лишь краткий миг, прежде чем Дэниел открывает дверь. Воздух выходит из моих легких при виде него.

– Хейли, – произносит он бесстрастным голосом, я чувствую его холод, даже потому, как он ровно и отстраненно держится. Он, кажется, усердно тренировался только что – на нем черные треники и серая майка. Его волосы, убранные черной повязкой, торчат в разные стороны, как и в прошлый раз, когда я видела его в зале. Так давно. Только что-то изменилось, стало по-другому: по-прежнему сексуально красив, он выглядит не так, как раньше. Его глаза пустые и темные, не хватает обычного ликования.

Он не ждет моего ответа и сразу заявляет:

– Я сейчас очень занят.

Это последнее, что я хотела бы услышать.

– Это не займет слишком много времени, – я пытаюсь успокоиться, но мой голос звучит слабо.

Как он может быть настолько суровым? Вместо того, чтобы пригласить меня внутрь, он прислоняется к двери, заградив собой весь проход.

– Как ты? – начинаю я нерешительно.

– К делу, – огрызается он.

Я ищу его глазами, но он не смотрит прямо на меня, намеренно избегая контакта, добавляя боль к моему и так уже больному сердцу.

– Могу я объясниться со своей стороны? – снова пытаюсь я.

– Почему? – спрашивает он раздраженно. Похоже, что он пытается замаскировать свою собственную тревогу. Ты неравнодушен ко мне, Дэниел. Я вижу, ты по-прежнему влюблен.

– Ты когда-нибудь начнешь слышать и понимать то, что я тебе говорю? – он сжимает челюсть и прищуривается. – Дэниел, я ничего не говорила никаким журналистам и репортерам, и не собиралась даже в мыслях придавать твою личную жизнь гласности. Я сказала об этом только моей лучшей подруге. Это не было сделано для распространения сплетен и так далее, только из-за моих глубоких чувств к тебе, – я моргаю, смещаясь немного, чтобы восстановить равновесие, так как ноги начинают подводить меня. Дэниел скрещивает руки на груди, закрываясь от меня еще больше.

– Я не уверена, откуда они это все узнали, где и когда, но мои слова были тупо вырваны из контекста.

Он смотрит на меня пустым взглядом, его лицо ничего не выражает.

– Я та же, что и была несколько дней назад. Все, что я говорила и делала, было реальным. Почему ты не видишь этого? – мое горло начинает болеть.

– Ты закончила? – его взгляд, словно лед. – Что-нибудь еще? – спрашивает он тихо слишком спокойным и низким голосом.

Неужели он ничего не слышал из того, что я только что сказала? Я чувствую сильную боль в животе, и она усиливается с каждым моментом.

– Да, я также привезла обратно твой автомобиль и ключи от дома.

На мгновение он, кажется, отвлекся, как будто он забыл про ключи, которые дал мне. Да, это же ключи от твоего дома. Как он мог просить меня переехать к нему и сейчас показывать свое отвратительное холодное отношение ко мне?

Я вытаскиваю ключи из кармана и передаю их ему. Когда он протягивает руку, я вижу, что они также дрожат, как и мои. Почему ты такой? Зачем ты это все делаешь, Ди?

– Я так понимаю, что это все? Прощай? – спрашиваю я, чувствуя себя робкой на расстоянии от него.

– Что еще ты хочешь мне сказать? – спрашивает он, его челюсти плотно сжаты. Он опускает глаза в пол.

Это не может быть человек, в которого я влюбилась. Это кто-то другой. Я не должна так удивляться его поведению. Но я все равно не понимаю. Да, я видела его таким слишком много раз. Но он никогда не поступал так со мной, даже близко. Я не могу больше терпеть эту пытку, поэтому быстро разворачиваюсь и поспешно удаляюсь. Я тащу свое дрожащее тело к воротам. Он не делает шаг, чтобы остановить меня; он просто стоит там. Этот взгляд в его глазах снова, взгляд, который опустошает мою душу.

Как только позади меня закрываются ворота, меня накрывает реальность: он больше не мой и никогда не будет им снова. Единственное, чего я так боялась, придя сюда, оказалось правдой. Он больше не мой.

Ирис знала, что так будет? Именно это она имела в виду? «Не сдавайся и борись за него даже тогда, когда ты чувствуешь, что уже нет сил». Но я не могу. Я просто не могу. Именно он раздул всю эту ситуацию, он причиняет мне боль.

Встревоженная тем, что очередная истерика неизбежна, я вдруг понимаю, что что-то еще горит внутри меня, кроме желания плакать. Я чувствую пульсирующую ярость. Я в ярости до глубины души просто от того, как он обращается со мной; что он даже ни разу меня не остановил, не выслушал; что он не считает меня невиновной; что он не дал мне шанс, не дал нам шанс. И точно так же, как я не могу дождаться того момента, как увижу его снова, я хочу уйти подальше отсюда.

Я ловлю такси и по дороге домой прихожу к одному верному выводу: я злюсь на него так же сильно, как и по-прежнему люблю.

Выглянув в окно, я вспоминаю, что оставила в его гараже свой скутер, но последнее, что я хочу сделать, это вернуться. Не сейчас, не в ближайшее время.

Глава 37

Сумасшедший принц

Я даже не успеваю снять ботинки, как уже оказываюсь под пристальными взглядами двух любопытных пар глаз. И из меня сразу же льется поток слов, видя, как внимательно Ян и Таша слушают про мой неудавшийся визит к моему уже бывшему парню.

– Я так зла на него. Но это не имеет значения, так или иначе, все кончено, – делаю я вывод.

– Я бы стал уже ставить надгробный крест на этой истории любви, – говорит Ян.

И я, и Таша одновременно хмурим брови, обмениваясь непонимающими взглядами друг с другом так же, как делали прежде, пытаясь понять, что он имеет в виду.

– Ты вообще слушал пятнадцатиминутную сказку про «Сумасшедшего принца»?

Я хихикаю над столь подходящим прозвищем, которое придумала Таша для Дэниела.

– Конечно же, слушал. Я никогда не пропускаю ни одного слова, которое вылетает из этого великолепного ротика, – говорит Ян, защищаясь.

Я посылаю ему маленькую, довольную улыбку, и он отвечает тем же.

– Боже, Ян с чего ты это взял, ну-ка поясни, – молю я его. Я сейчас говорю, как Дэниел? Блин.

– Вы оба похожи на термитов, – заявляет он небрежно.

– Я термит? А я всегда думала, что я – мисс Гениальность и Уникальность, – комментирую я, как ни в чем не бывало.

– Посмотрите, кто здесь у нас объявился, – говорит Таша, ее голос теперь выше на несколько октав. – Мисс Грейс вернулась к нам, и даже не забыла прихватить с собой свой цинизм.

Смеясь, я закатываю глаза.

– О чем ты там толкуешь, Дарвин? О термитах?

Ян кривит рот, но прежде чем он успевает что-то ответить, Таша пренебрежительно добавляет:

– Да, кстати, когда я думаю о мистере Старке, первое, что мне приходит на ум – термит.

Таша и я смеемся, а Ян качает головой нетерпеливо.

– Итак, что там насчет термитов? – говорю я, так как хочу услышать теории великого Яна.

– Вы как термиты, потому что они спариваются на всю жизнь, – кивком подтверждая свои слова, он продолжает. – Вы двое будете в конечном итоге вместе. Даже такой неромантичный зрелый циничный и веселый парень, как я, прекрасно знает это. Возможно, потребуется много времени, когда вы поймете это, пока не переживете несколько ссор, – он снова кивает и продолжает, – слишком сильно, слишком эмоционально, слишком невероятно, слишком маниакально, вы очевидно созданы друг для друга. Так же, как и пара великолепных термитов.

Таша поднимается с овациями, а я бормочу:

– Это уже неважно, Ян, – повторяю свою обычную фразу. Он одаривает меня яркой дерзкой улыбкой, и я закатываю глаза.

– Хорошо, хорошо, мы тебя поняли. Теперь, друг термита, нам срочно нужно вырваться наружу. Идем?

– Я с Ташей, – говорю я.

– Какой ты смышленый термит у нас, – подмигивает она мне.

***

Только поздно ночью после того, как мы возвращаемся из клуба, я, укутанная одеялом, снова остаюсь одна. Я до сих пор безумно влюблена в него и зла на себя за то, что должна была быть более осторожна, рассказывая о его личной жизни. Я так же зла на него; он так быстро решил оставить меня. Больше всего глубоко внутри мне больно за то, как он обращался со мной, и потому, что он позволил мне уйти. И уже четвертую ночь подряд я засыпаю в слезах с продолжительными рыданиями, которые стали привычным звуком моего одиночества.