Текст книги "Воплощение мечты"

Автор книги: Сидни Моултон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Сидни Моултон
Воплощение мечты

На востоке канадской провинции Онтарио находилось довольно обширное плато. Примерно в середине его каменистую поверхность разрезала расщелина, образовавшаяся на месте русла давно высохшей реки. Расщелина называлась Каменный Овраг, и в ней в давние времена жила одна из ветвей некогда могущественного индейского племени су.

Вот уже два века там никто не селился, а немногочисленные потомки племени были разбросаны по плато, которое являлось резервацией индейцев. Некоторые из них жили неподалеку от Каменного Оврага, проникнуть в который было нелегко из-за его труднодоступных склонов. Не многие отваживались на это путешествие.

1

Часы показывали половину седьмого утра, но было уже ясно, что этот последний сентябрьский день обещает быть погожим. Мишель Паркер еще спала в своей уютной квартирке, расположенной в многоэтажном доме в центре Торонто. Двадцатисемилетняя молодая женщина, разведенная и бездетная, работала помощником прокурора Торонто, столицы провинции Онтарио и второго крупнейшего города Канады.

Погруженная в уже знакомый беспокойный сон, Мишель ворочалась под легким пуховым одеялом, пытаясь хотя бы во сне найти ответы на вопросы, которые мучили ее последние пять лет. Сон перенес ее в недалекое прошлое, и в данный момент она находилась на берегу красивейшего озера со своим несостоявшимся любовником Конрадом Уэйном, в жилах которого текла поровну индейская и англосаксонская кровь.

Они стояли в озере, прижавшись друг к другу, и, хотя вода казалась ей, – по крайней мере, во сне – ледяной, Мишель не обращала на это никакого внимания. Постанывая от удовольствия и мучительно-сладкого ощущения желания, она чувствовала, как под страстными поцелуями Конрада тает ее сопротивление. Его губы умело дразнили ее соски через тонкую ткань купальника, вынуждая Мишель нарушить границы поведения, которые она установила для себя в отношениях с молодым красивым адвокатом. Если они не остановятся, то она не сдержит данного самой себе обещания – оставаться девственницей до свадьбы.

– Конрад… мы должны прекратить это, – выдохнула она, когда он поднял голову и посмотрел на Мишель небесно-голубыми глазами, затуманенными страстью и желанием.

Но он лишь повернул ее к себе спиной с той спокойной твердостью, которая всегда обезоруживала и восхищала Мишель, и стал расстегивать своими сильными, необычайно красивыми пальцами застежку на верхней части ее бикини.

– Почему? – резонно возразил Конрад. – Ведь мы оба очень хотим этого.

Он прижался к ней нижней частью своего тела, обтянутой черными плавками, и Мишель, почувствовав прилив жара, не успела даже разозлиться.

Конрад быстро справился с застежкой, и узкая полоска материи упала в воду. К счастью, они были одни на берегу озера, – накануне заметно похолодало, да и день был будний. Но идиллия могла закончиться в любой момент – любителей пеших походов, туристов этот живописный озерный край привлекал, и они шли сюда, невзирая на погоду.

– Пожалуйста, – пролепетала Мишель, борясь со своими чувствами, – это очень популярное место, кто-нибудь обязательно придет сюда и увидит нас!

Но решимость Конрада овладеть ею, похоже, была такой же непоколебимой, как и Северная Звезда, которую он вплел в пересказ старинной индейской легенды, когда они сидели вчера вечером у костра.

– Не волнуйся, – успокоил он Мишель, скользнув губами к ее шее. – Никому не удастся поглазеть на твои прекрасные груди, я закрою их своими руками и ртом…

Внезапно зазвонил телефон, и сцена, которую Мишель услужливо преподнес ее спящий мозг, рассыпалась на тысячи сверкающих осколков. Очнувшись от сна и еще не успев сообразить, где находится, Мишель все же почувствовала, как прилив желания, который она испытывала всего лишь мгновение назад, медленно угасает. Она нащупала рукой трубку.

– Алло? – сонно пробормотала она, протирая свободной рукой глаза.

– Мишель, это папа, – объявил звонивший скрипучим баритоном. – Я разбудил тебя, дорогая?

Томас Блейк жил в Кингстоне, небольшом городке на юго-востоке Онтарио – самой развитой провинции Канады. Более двадцати лет он занимал пост главного прокурора и вдовствовал примерно столько же времени. Томас лишился жены, когда Мишель было одиннадцать лет, и вырастил дочь сам. Несмотря на то, что она была уже вполне взрослым, самостоятельным человеком, Томас не терял дочь из виду и достаточно часто звонил ей в Торонто. Правда, обычно он делал это перед обеденным перерывом. Что-то у него там стряслось, подумала Мишель. Она уже собралась сказать, что в любом случае будильник должен был разбудить ее через несколько минут, но вовремя вспомнила, что сегодня суббота.

– Ничего страшного, папа. Мне все равно пора вставать. У тебя ко мне какое-нибудь дело?

Томас ответил не сразу, что было совсем не похоже на него.

– Честно говоря, мне не помешала бы твоя помощь.

Прокурор Блейк собирался уйти на пенсию в ближайшем будущем. Ему было шестьдесят четыре года, и у него появились проблемы с сердцем. В последнее время он стал уговаривать Мишель вернуться в Кингстон, чтобы работать вместе с ним. Прокурор надеялся, что, когда истечет его последний срок, дочь выставит свою кандидатуру на выборах и заменит его на этом посту. Единственным препятствием в этих честолюбивых отцовских планах был первый помощник Блейка – способный, обходительный Тодд Макрейн, который уже восемь лет надеялся занять место своего патрона.

Томас Блейк прекрасно знал, что его дочь не хочет вставать на пути Тодда, она говорила ему об этом не раз. Была еще одна причина, по которой Мишель не хотела возвращаться в край, где выросла и природу которого так любила. Но об этом они с отцом никогда не говорили. Любое упоминание о Конраде, и то, что он имел под Кингстоном поразительной красоты дом, окруженный тенистыми кленами, будет для нее слишком болезненным и откроет еще не успевшие затянуться раны.

– Проблемы на работе, пап? – легким тоном спросила Мишель. – Или это касается твоих личных дел?

И снова отец, прежде чем ответить, нерешительно помолчал.

– Думаю, и то, и другое, – сказал он наконец. – Мне предстоит судить Джона Акану за убийство, и я…

Мишель ахнула.

– Не может быть! – почти шепотом произнесла она. – Еще одна трагедия в семье Акана! Я не верю, что Джон мог совершить такое преступление.

Джон был индейцем, он принадлежал к племени су, много лет назад переселившемуся в Канаду из Соединенных Штатов из-за того, что американцы жестоко истребляли их. Джон был фельдшером, он предпочел жить и работать в Кингстоне вместо того, чтобы остаться в родном селении, находившемся в резервации в нескольких километрах от города. Его знали и любили как белые горожане, так и соплеменники. Но арест Джона был не единственным несчастьем в этой семье. Пять лет назад его старший брат Колин Акана, умственно немного отсталый и к тому же сильно пьющий, был осужден за кражу автомобиля, управление машиной в нетрезвом виде и непредумышленное убийство. В настоящее время он отбывал в тюрьме пятилетний срок.

Мишель, в то время студентка второго курса юридического факультета, познакомилась с Конрадом именно во время суда над Колином. Уэйн работал одним из помощников Томаса Блейка и был первым индейцем, пусть и наполовину, которого прокурор взял к себе в штат.

Поскольку преступление произошло не в резервации, а на шоссе, дело рассматривалось не федеральным судом, а местным. Колин яростно, хотя и сбивчиво, отрицал свою причастность к тому, в чем его обвиняли, но все имевшиеся улики указывали на него. Полиция обнаружила его сильно пьяным за рулем пикапа Майка Росса, который незадолго до этого заявил о пропаже своего автомобиля. Но перед этим, как утверждало обвинение, пикап врезался в старенький «форд», в результате чего погибли пассажиры этой машины – пожилая супружеская пара.

Мишель, у которой в это время были летние студенческие каникулы, вызвалась помочь отцу. На первый взгляд дело казалось предельно простым. Но постепенно и у Мишель, и у Конрада стали появляться сомнения в виновности Колина. Сохраняя лояльность к Блейку, они приложили немало усилий, чтобы проверить свои подозрения.

Раскопать им ничего не удалось, и Колин попал за решетку. Через несколько дней после суда Конрад ушел от прокурора Блейка, он также исчез из жизни Мишель, не сказав ей ни слова на прощание. Неожиданный поступок любимого человека потряс ее. Мишель находилась в настолько подавленном состоянии, что учеба на третьем курсе университета оказалась под угрозой.

Она немного пришла в себя после того, как отец сказал ей, что сыграл определенную роль в исчезновении Конрада. Не глядя дочери в глаза, Томас признался, что дал человеку, которого она любила, десять тысяч долларов за то, чтобы тот оставил ее – для ее же блага. Отец оправдывал свой дорогостоящий и не очень красивый поступок тем, что хотел, чтобы Мишель закончила юридический факультет и сделала успешную карьеру. А связь с Конрадом, по его словам, могла привести к тому, что она бросила бы учебу, вышла замуж и нарожала кучу детей.

Вначале Мишель отказывалась в это верить. Она сказала отцу, что он лжет и что Конрад никогда не опустился бы до такой низости. Тогда прокурор показал дочери свою чековую книжку и сказал, что погашенный чек на сумму десять тысяч долларов не был возвращен ему. Рыдая навзрыд, Мишель заявила отцу, что не бросила бы университет, если бы Конрад предложил ей выйти за него замуж. После этого бурного объяснения она не разговаривала с родителем несколько месяцев.

Со временем Мишель начала догадываться об истинной причине, побудившей отца вмешаться в ее личную жизнь. Несмотря на то, что Конрад ему явно нравился, – Томас часто восхищался сообразительностью и бескомпромиссностью своего помощника, – в жилах молодого человека текла индейская кровь. И именно это обстоятельство толкнуло прокурора на бесчестный поступок. Мишель была в ярости на обоих мужчин. Конрад взбесил ее тем, что фактически продал ее, а отец – своим дремучим расовым предрассудком.

Последнего она в конце концов простила после многочисленных извинений с его стороны. Но от Конрада не было ни слуху ни духу. Закончив университет, Мишель в отместку за его предательство вышла замуж за своего сокурсника Роберта Паркера, но боль и ощущение одиночества, которые оставил в ее сердце Конрад, приняв от ее отца взятку, не проходили. Через три года она развелась с мужем, с которым, кроме профессии, ее ничего не связывало.

За пять лет, что Мишель не видела Конрада, он сделал себе имя, защищая, в основном, людей со скромным достатком, многие из которых были индейцами, от произвола властей и крупных корпораций. На его счету было уже несколько громких выигранных процессов, а в последнее время его стали часто приглашать на телевидение как авторитетного эксперта.

Мишель до сих пор не могла избавиться от мысли, что Конрад на деньги ее отца обзавелся собственной юридической практикой, которую со временем превратил в процветающую фирму. Он перешагнул через меня на пути к славе и богатству, думала она. Но кто осудит его за это? Оказавшись перед выбором, он предпочел то, что было для него наиболее важным. Мне остается только сожалеть, что наш скоротечный роман не занял в его сердце столь же важное место.

Но в данный момент надо было думать о Джоне Акана, жизнь и свобода которого были в опасности.

– В убийстве кого его обвиняют? – спросила Мишель, загоняя свою боль поглубже.

– Тима Камайока, – ответил отец. – Ты знала его… коренастый су со шрамом на правой щеке. Он создал успешный бизнес на строительстве домов для индейцев, сумев получить заказ от государства.

Мишель действительно знала Тима. Ей импонировали его трудолюбие и трезвый ум, но она всегда считала Тима наглым и корыстным. По округе ходила молва, что он мнил себя кем-то вроде местного Казановы.

– В прошлый выходной они с Джоном должны были исполнять ритуальный танец су на фестивале народных танцев, – продолжал Томас Блейк. – Тим, очевидно, приударил за женой Джона Терезой, и они подрались. Свидетелей этой драки хоть отбавляй. Кто-то разнял их, Джон приказал Тиму держаться подальше от его жены и направился к своему фургону. А Тим пошел к своему – переодеваться. Но на сцене он так и не появился. Джон пришел на выступление, хотя и с опозданием. Тело Тима обнаружили двое пацанов, которые шарили по фургонам в надежде чем-нибудь поживиться.

– То, что Джон опоздал на выступление, еще не доказывает, что он убийца, – возразила Мишель. – Его могло задержать что угодно…

Она почти видела, как отец качает головой.

– Я знаю, что тебе нравится Джон, – со вздохом сказал Томас. – Я тоже хорошо отношусь к нему. Но Генри правильно сделал, что арестовал его. Слишком много улик, которые свидетельствуют против Джона.

Генри Пауэл был начальником местной полиции.

– Например? – спросила Мишель.

– Пожалуйста. На костюме Джона обнаружены пятна крови, предварительный анализ показал, что они идентичны крови Тима. Кроме того, одна женщина заявила, что видела, как кто-то, одетый в костюм Джона, входил в фургон Тима после того, как все направились к трибунам. – Томас сделал короткую паузу. – Ее показания, конечно, не являются прямым доказательством вины Джона. Как ты знаешь, су танцуют в масках, поэтому у нас нет очевидца данного эпизода в прямом смысле этого слова.

Мысль о том, что Джон, возможно, не совершал вменяемого ему преступления, еще глубже укоренилась в сознании Мишель. Ситуация весьма напоминала то, что происходило и в случае с Колином, братом Джона, – большинство улик были косвенными.

– Джон клянется, что он невиновен, – сказал Томас. – Он говорит, что опоздал на представление, потому что, когда он уже собирался переодеться в костюм, к нему подбежал мальчишка и попросил привести в чувство его дружка, который обкурился травки. К сожалению, нам не удалось найти этих ребят, чтобы проверить его слова.

По всей вероятности, отец прав, подумала Мишель. Кровь на костюме, конечно, окажется кровью Тима, что явится серьезной уликой против Джона. И за отсутствием другого подозреваемого жюри признает его виновным. Все складывалось для него очень плохо.

Отец пока не объяснил, какого рода помощи ждет от нее. Но, когда он сказал, что защиту Джона взял на себя Конрад Уэйн, Мишель побледнела.

Ее сон оказался в руку. Мишель сразу представила его широкие плечи и узкие бедра. Как она любила его ослепительную улыбку, которая озаряла смуглое точеное лицо! Она всегда напоминала ей солнечный луч, пронизывающий темные тучи, нависшие над горой. И его руки. О, эти руки…

– Это, наверное, будет мое последнее дело, – сказал отец, – и я не хочу проигрывать его, особенно ему. С твоей помощью я…

Мишель сократила свои визиты в родной город до минимума, потому что боялась случайно встретиться с Конрадом на улице. А тут она должна добровольно приехать в Кингстон и встретиться с ним в суде в качестве его противника!

– А Тодд Макрейн? – спросила она. – Он ведь может оказать тебе всю необходимую помощь.

– Увы, не может. Тодд лежит в больнице со сломанной ногой.

Мишель подозревала, что отец боится, как бы Конрад не предпринял попытку отыграться на нем во время этого процесса. Хотя молодой адвокат взял деньги и ушел с ними пять лет назад, он вряд ли простил прокурору этот «подарок». Несмотря на собственное корыстное поведение, Конрад должен чувствовать себя глубоко оскорбленным тем, что Томас Блейк, белый, считал его, полуиндейца, неподходящей кандидатурой для своей дочери – независимо от того, имел его молодой помощник в отношении Мишель серьезные намерения или нет.

– Я помню, ты говорила, что у тебя накопилось много отгулов, – продолжал тем временем Томас. – Мне хотелось бы, чтобы ты взяла часть из них, если это, конечно, возможно, и приехала в Кингстон помочь мне провести это дело.

Отец, очевидно, надеялся, что ее участие на стороне обвинения будет нервировать Конрада и помешает ему хорошо выступить на процессе. И в то же время Мишель знала, что он высоко оценивает ее профессиональные способности. Благодаря опыту, приобретенному в офисе главного прокурора Торонто, она ни в чем не уступала Тодду Макрейну.

Папа стареет, подумала Мишель. И устает. Он хочет уйти с работы с высоко поднятой головой. Но он боится, что может не справиться со своим последним делом, так как знает, что Конрад очень редко берется за дела, в успехе которых не уверен.

Мишель очень хотела помочь отцу, но она была не готова встретиться с бывшим возлюбленным. Своим предательством он нанес ей слишком глубокую рану, которая до сих пор кровоточила. Но, с другой стороны, Мишель действительно работала очень много в последнее время. Кроме того, она не хотела, чтобы отец догадался, что Конрад до сих пор сидит занозой в ее сердце. Подумав, Мишель решила, что ничего не случится, если она приедет в Кингстон, посмотрит имеющиеся материалы по делу Джона и выскажет отцу свои соображения.

– Ты же знаешь, я всегда рада тебе помочь, – увиливая от прямого ответа, сказала она. – Но вначале мне надо поговорить с боссом, и, если он отпустит меня, я, возможно, смогу приехать.

Томас Блейк был доволен, что дочь не отказала ему в просьбе и даже пообещала постараться выполнить ее.

– Я тебе буду очень благодарен за любую помощь, – сказал он. – Сейчас во мне говорит отцовская гордость, но ты всегда проявляла большие способности к расследованию сложных дел. Так что лучшей помощницы на время болезни Тодда мне не найти.

Поговорив с отцом, Мишель встала и отправилась в ванную. Намыливая тело душистым гелем, она невольно вспомнила свой сон, разбудивший в ней полудремлющие эмоции. Через две недели, если желание отца исполнится, она увидит Конрада и посмотрит в его поразительно голубые глаза, которые способны проникнуть в ее душу и узнать все ее тайны. Мишель не хотела снова попадать в зависимость от его колдовских чар, но она мысленно запустила пальцы в его густые приятно пахнувшие волосы, на ощупь похожие на сырой шелк. Как она любила, когда Конрад сжимал ее в своих крепких объятиях, а его чувственные губы блуждали по ее телу!

Даже одно то, что она могла видеть, как он, ослепительно красивый в строгом деловом костюме, обращается к жюри или медленно приближается к ней с врожденной грацией и ласковой улыбкой, делало Мишель счастливой и заставляло ее каждое утро благодарить Бога за то, что она женщина, молода и недурна собой и живет с Конрадом на одной земле.

Она подумала о его мощном сексуальном магнетизме и о своем страхе перед его репутацией адвоката, который, казалось, обладал уникальным талантом распутывать сложнейшие дела. Мишель пыталась гнать от себя эти мысли, одеваясь в спортивный костюм для пробежки в ближайшем сквере, но они упорно возвращались к ней.

Хотя моральные устои Конрада были недостаточно крепки, чтобы он мог отказаться от предложенных Томасом Блейком денег, у него, очевидно, все же было одно железное правило: защищать людей невиновных или, по крайней мере, заслуживающих того, чтобы их защищали. Мишель читала об этом в газетах.

Если журналисты не ошибались, значит, Конрад верит в то, что Джон Акана не совершал преступления, продолжала размышлять Мишель в своем любимом супермаркете, выгружая из тележки на кассовую стойку недельный запас продуктов. Ее отцу прокурору придется нелегко, несмотря на все собранные Генри Пауэлом доказательства вины Джона.

Когда в понедельник утром Мишель завела со своим боссом разговор об отгулах, тот сразу сказал, что она может взять столько дней, сколько ей нужно для того, чтобы помочь отцу.

– В последнее время вы сильно перегружали себя работой, – назидательно заметил Джордж Чэпмен. – Мне бы не хотелось, чтобы в один прекрасный день вы сломались или заработали какую-нибудь болезнь. Возьмите месяца полтора или даже больше. Главное, чтобы вы могли оказать отцу ту помощь, которую он ждет от вас. Надеюсь, вам удастся и отдохнуть немного.

Томас Блейк страшно обрадовался, когда Мишель сообщила, что он может располагать ею. Они договорились, что она выедет в Кингстон через две недели, чтобы успеть к предварительной встрече защиты и обвинения, на которой происходит обмен информацией.

– Ты можешь не присутствовать на этом заседании, если не хочешь, – добавил отец, считавший, что знает причину, по которой Мишель может не прийти на первую встречу двух сторон. – Но мне бы, конечно, хотелось, чтобы ты была там. Тебе, как никому другому, удается обнаружить слабые места у защиты. От тебя не ускользнут какие-то детали, которые я могу не заметить.

Он надеется с моей помощью вывести Конрада из равновесия, снова подумала Мишель, еще больше укрепившись в этом мнении. Он не осознает, что я все еще страдаю по Конраду, несмотря на то, что тот поступил со мной непорядочно. Или отец далеко не уверен, что ему удастся выиграть процесс у молодого талантливого адвоката.

Но, каковы бы ни были причины, заставившие отца обратиться к Мишель за помощью, вполне возможно, что эта поездка окажется лично для нее не напрасной. Она, конечно, не ожидала, что при встрече с мужчиной, которого когда-то любила, ничего не почувствует, но, с другой стороны, она может использовать эту возможность для того, чтобы наконец преодолеть свое чувство к нему.

Конрад Уэйн вывел из конюшни своего любимого жеребца и начал чистить его скребком. Он только что закончил очередное дело в пользу своего клиента, изрядно устал после затяжного судебного процесса и теперь был рад снова оказаться в своем загородном поместье. Конрад вспомнил, как в начале своей карьеры жил в доме на колесах, переезжал из одной провинции в другую, где выступал на процессах, защищая своих небогатых клиентов. В том фургончике у него был и дом, и офис. Ему нравилась вольная, почти цыганская жизнь, но она не давала того ощущения покоя и стабильности, которые Конрад чувствовал на трехстах с лишним акрах своего поместья под Кингстоном. Он всей душой любил это живописное место, а также дом, построенный из камня и кедра по его собственному проекту.

Почему же сегодня утром у меня на сердце так тревожно? – задавал себе вопрос молодой адвокат.

Он достиг практически всего, о чем когда-то мечтал, пройдя длинный и трудный путь к своему успеху и благополучию. Конрад родился в резервации, его матерью была индианка из племени су, среди предков которой, впрочем, были ирландцы и американцы, а отец-англичанин погиб в результате несчастного случая до того, как малыш появился на свет. Для того чтобы получить высшее образование, кем Конраду только не приходилось работать – и посудомойкой, и официантом, и грузчиком!

Поработав у Томаса Блейка ассистентом и приобретя практический опыт и профессиональную уверенность, Конрад занялся частной практикой. Он начал с того, что выиграл судебные иски против нескольких корпораций, нарушивших законодательство. Деньги, которые он заработал на этом, обеспечили ему приличный уровень жизни. В дальнейшем Конрад получал удовлетворение, помогая невинным жертвам судебного произвола избежать обвинительного приговора и даже получить возмещение морального ущерба.

Можно сказать, что он достиг многого из того, что мир белых мог предложить своим соплеменникам. И в то же время предки по линии матери передали ему богатое духовное наследие. От своего прадеда, умершего несколько лет назад от старости, Конрад узнал секреты древней медицины, известные лишь очень немногим людям его племени. Они позволяли ему выйти за пределы искаженной действительности и проникнуть в скрытую правду событий.

И все же Конрад чувствовал, что в его повседневной жизни не хватает чего-то очень важного, основополагающего. Острее всего Конрад ощущал это, когда заканчивал очередное судебное дело и него появлялось достаточно свободного времени, чтобы отвлечься от работы и подумать о своей жизни.

На этот раз, правда, из-за несчастья, которое обрушилось на Джона Акана, у него не останется времени на рефлексию. Но предстоящее участие в трудном процессе, который, очевидно, станет последним крупным делом в жизни Томаса Блейка, не разгоняло тоску Конрада.

Он случайно обнаружил одну вещь, которая еще больше ухудшила его настроение. Просматривая записи, оставшиеся после суда над Колином Акана, братом Джона, Конрад наткнулся на фотографию, сделанную в день празднования сорокалетия Тодда Макрейна. На ней был изображен он – молодой, улыбающийся, обнимающий за плечи стройную Мишель Блейк. Уже Паркер, напомнил себе Конрад. Его длинные пальцы обхватывали ее обнаженную руку чуть выше плеча. Он казался совсем смуглым рядом с ослепительно белокожей дочерью прокурора.

Конрад смотрел на старую фотографию, и у него появилось ощущение, что он слышит запах ее духов, чувствует жар, исходивший от ее молодого, пышущего жизненной энергией тела.

Я не должен был соглашаться на просьбу Томаса Блейка и не расставаться с ней, говорил себе Конрад уже в тысячный раз. Я пошел бы на любые жертвы, чтобы дать ей возможность закончить университет. Из нас получилась бы бесподобная супружеская пара, которая озарила бы небо таким ярким огнем, что оно сияло бы до сих пор.

Если по прошествии стольких лет у нее и остались какие-нибудь эмоции ко мне, то это скорее всего чувство глубокой антипатии, думал Конрад, продолжая чистить лошадь. Он решил, что ему повезло, что Мишель не будет в городе во время судебного процесса, иначе она разбудила бы в нем того ослепленного любовью и страстью тридцатилетнего мужчину, каким он был пять лет назад. Ему и так будет тяжело сохранять приличия при общении с бывшим шефом, который разлучил его со своей дочерью из-за расистских предрассудков, проявив оскорбительную этническую нетерпимость.

Вычистив жеребца, Конрад похлопал животное по лоснящейся шее и отвел в стойло.

– Привет, красавчик. Как жизнь молодая? – бодро приветствовала его Мелори Хэнкок, секретарша Томаса Блейка с незапамятных времен. – Босс попросил меня связаться с тобой и договориться о предварительной встрече по делу Джона Акана на следующую субботу. Тебя устраивает этот день?

Конрад еще не успел провести свое обычное тщательное расследование, поэтому выдвинул свое условие:

– Если он согласится на дополнительную встречу – вдруг появятся какие-нибудь новые подробности по этому делу, – то я не против.

Мелори громко рассмеялась.

– Зная, что ты скажешь об этом, он заранее дал свое согласие. Кстати, твоя старая подруга Мишель берет отпуск на своей важной работе, чтобы помочь папеньке, потому что бедняга Тодд угодил в больницу. Она теперь свободная птичка и может распоряжаться своим временем, как хочет, не то что я. Скоро здесь будет, как в старые добрые времена!

Мишель развелась и скоро приедет в Кингстон! Эта мысль стучала у Конрада в голове, вытеснив все остальные заботы. Он положил трубку и уставился в пространство невидящим взглядом. Будет ли у него возможность вернуть прошлое с ее приездом? Он пытался дозвониться до нее спустя год после того, как уехал из города, – к этому времени Мишель должна была закончить университет, – но не смог поймать ее. Вскоре после этого он услышал, что Мишель вышла замуж, поэтому искать встречи с ней уже не имело смысла.

За все эти годы они ни разу не виделись и даже не разговаривали по телефону. Конрад считал, что был дураком, поддавшись на уловку ее отца, который избавился от него под видом заботы об образовании дочери. Теперь судьба мстит ему, Конраду, за совершенную ошибку.

Встреча с Мишель либо излечит меня, либо всколыхнет во мне прежнюю страсть с. новой силой, подумал он. Пока он раздумывал над тем, что делать в этой ситуации, в памяти всплыли слова, сказанные однажды его прадедом: «Ты не можешь изменить прошлое, даже если станешь достаточно мудрым, чтобы вернуться в него. Но ты можешь извлечь из него множество полезных уроков».