Текст книги "Синтез йоги"

Автор книги: Шри Ауробиндо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 72 страниц)

Я, даже индивидуальное я, отличается от нашей личности, так же как оно отличается от нашего ментального чувства эго. Наша личность никогда не повторяется; это постоянная мутация и различные комбинации. Это не основное сознание, а развитие форм сознания – не сила бытия, но разнообразная игра частных сил бытия, – не тот, кто получает самонаслаждение от нашего существования, а поиск различных нот и тонов опыта) которые более или менее вносят этот восторг в изменчивость отношений. Это тоже Пуруша и Брахман, но это изменчивый, непостоянный Пуруша, феноменальный по отношению к Вечному, а не Его устойчивая действительность. Гита различает три Пуруши, которые образуют полностью все состояние и действие божественного бытия – Изменчивый, Неизменный и Высочайший, последний из которых вмещает первых двух и превосходит их. Этот Высочайший является Господом, в котором мы должны жить, верховное Я в нас и во всем. Неизменный – это безгласное, бездеятельное, ровное неизменное я, которого мы достигаем, когда от активности переходим к бездействию, от игры сознания и силы, и поиска удовольствия – к постоянной и чистой основе сознания, силы и удовольствия, посредством которой Высочайший, свободный, уверенный и несвязанный владеет и наслаждается игрой. Изменчивый – это существо и непосредственный мотив того постоянно протекающего изменения личности, благодаря которому возможны наши отношения космической жизни. Ментальное существо, зафиксированное в Изменчивом, движется в его непрерывном потоке и не обладает вечным покоем, силой и самовосторгом; душа, закрепленная в Неизменном, обладает всем этим в себе, но лишена возможности действовать в мире; но душа, которая способна жить в Высочайшем, наслаждается вечным покоем, и силой, и восторгом, и широтой бытия, не связана в своем самопознании и своей силе характером, личностью, или формами своей силы и привычками своего сознания, и в то же время использует все это с величайшей свободой и силой для самовыражения Божественного в мире. Здесь также перемена не является переделкой основных модификаций Я, но состоит в том, что мы выходим в свободу Высочайшего и правильно используем божественный закон нашего бытия.

С этой тройственной модификацией Я связано то различие, которое индийская философия делает между Качественным и Бескачественным Брахманом, а европейская мысль делает между Личным и Безличным Богом. В Упанишадах ясно показан относительный характер этих противоположностей, когда в них говорится о Всевышнем как о "качественном, не имеющем качеств 82". Опять мы имеем два существенных вида, два основных аспекта, два полюса вечного бытия, которые оба превзойдены трансцендентной божественной Реальностью. Они соответствуют практически Безмолвному и Активному Брахману 83. Ибо всю деятельность мира можно рассматривать с определенной точки зрения как выражение и формирование различными путями бесчисленных и бесконечных качеств Брахмана. Его бытие принимает, путем сознательной Воли, все возможные качества, формы вещества сознательного бытия, особенности космического характера и силу динамичного самосознания, гуны, на которые может быть разложена вся космическая деятельность. Но Он не связан ничем из этого, ни всем этим, ни их предельной, бесконечной потенциальностью; Он стоит выше всех Своих качеств, и на определенном уровне бытия свободен от них. Ниргуна, или Бескачественный, не лишен возможности иметь качества, скорее, именно этот Ниргуна, или Некачество, – тот, кто проявляет себя как Сагуна, как Ананта-гуна – бесконечное качество, поскольку Он содержит все в Своей абсолютной возможности безгранично разнообразных самопроявлений. Он свободен от них в том смысле, что превосходит их; действительно, не будь Он свободен от них, они не могли бы быть бесконечными: тогда Бог был бы зависим от Его качеств, связан Его природой, Пракрити господствовала бы, а Пуруша был бы ее творением и игрушкой. Вечный не связан ни качеством, ни отсутствием качества, ни Личностью, ни Безличностью; Он есть Он Сам, за пределами всех наших положительных или отрицательных определений.

Но если мы не в состоянии дать определение Вечному, то мы можем объединиться с ним. Было сказано, что мы можем стать Безличным, но не личным Богом, но это верно только в том смысле, что никто не может индивидуально стать Господом всех вселенных; мы можем освободить себя в существование активного Брахмана, а также в Безмолвного; мы можем жить в обоих, возвращаться в наше существование в обоих, но в каждом по-своему, став в своем существе одним с Ниргуной, и одним с Сагуной в свободе нашего активного бытия, в своей природе 84. Всевышнее выливает Себя из вечного покоя, равновесия и молчания в вечную активность, свободную и бесконечную, свободно определяя для себя свои намерения, пользуясь бесконечным качеством, чтобы сформировать из него различные сочетания качества. Мы должны, выйдя из под влияния качеств, вернуться этому покою, равновесию и молчанию, и действовать из него с божественной свободой, но продолжая использовать качества широко и гибко, даже самые противоположные, ради божественной работы в мире. Но только, тогда, когда Господь действует из центра всех вещей, мы должны действовать, передавая его волю и силу и знание через индивидуальный центр, Его форму-душу 85 которой мы являемся. Господь ничему не подчинен; индивидуальная форма-душа подчинена своему собственному высшему Я, и чем больше и абсолютней это подчинение, тем больше становится ее чувство абсолютной силы и свободы.

Различие между [европейским] Личным и Безличным по сути такое же, как и индийское, но ассоциации, связанные с этими английскими словами, несут в себе определенное ограничение, чуждое индийской мысли. Личный Бог европейских религий является Личностью в человеческом смысле слова, ограниченной своими качествами, хотя в то же время и всесильной и всеведущей; он соответствует индийским особым концепциям Шивы или Вишну, или Брамы, или Божественной Матери всего, Дурга или Кали. Каждая религия в действительности создает отличающееся от других личное Божество для обожания и поклонения, в соответствии со своим сердцем и мыслями. Свирепый и неумолимый Бог Кальвина – совершенно иное существо, чем милый и любящий Бог Св. Франциска, также, как благосклонный Вишну отличается от грозной, хотя всегда любящей и благотворной Кали, которая проявляет жалость, даже убивая, и спасает посредством уничтожения. Шива, Бог аскетического самоотречения, который все уничтожает, кажется другим существом, чем Вишну и Брама, которые действуют благосклонно, с любовью, бережно относясь к созданиям, для жизни и творчества. Очевидно, что такие понятия очень неполно и относительно представляют беспредельного и вездесущего Творца и Правителя вселенной. Индийская религиозная мысль и не считает эти описания адекватными. Личный Бог не ограничен Его качествами, Он есть Ананта-гуна, способный к безграничным качествам и выходящий за их пределы, и господин их, использующий их по своей воле, и Он проявляет Себя под разными именами и формами Его бесконечной божественности, чтобы удовлетворить стремления и нужды индивидуальной души, в соответствии с ее природой и личностью. По этой причине нормальному европейскому уму так трудно постичь индийскую религию, как отличную от философии Веданты или Санкхъя, ибо он не может без труда познать личного Бога с бесконечными качествами, личного Бога, который не является Личностью, [имеющей лишь ограниченный круг отличий от обычной человеческой личности,] 86 а единственной реальной Личностью и источником всех личностей. В то же время это единственная правильная и полная истина о божественной Личности.

Место божественной Личности в нашем синтезе может быть лучше понято, когда мы говорим о Йоге преданности; здесь достаточно отметить, что она имеет свое место и сохраняет его в интегральной Йоге даже после того, как достигнуто освобождение. Практически существуют три градации в подходе к личному Божеству; первая – это когда Его воспринимают в определенной форме или с определенными качествами, как имя или форму Божества, которые предпочтительны для нашей природы и личности 87; вторая – когда Оно рассматривается как единственная реальная Личность, Всеобщая Личность, Ананта-гуна; третья – когда мы возвращаемся к конечному источнику всех идей и фактов о личности, к тому, что в Упанишадах отмечается единственным словом Он, без фиксирования каких-либо атрибутов. Именно там наши познания личного и безличного Божества встречаются и становятся едиными в абсолютном Божестве. Ибо безличное Божество, в конечном счете, не является абстракцией или просто принципом, или состоянием силы и степенью бытия, – не более, чем мы сами являемся такими абстракциями. Интеллект сначала приближается к нему посредством подобных концепций, а реализация в конце концов выводит за эти пределы. Постигая все более высокие принципы бытия и состояния сознательного существования, мы приходим не к аннулированию всего в своего рода позитивном нуле, или даже в невыразимом состоянии существования, но к самому трансцендентному Существованию, которое также является Существующим, который трансцендирует все дефиниции личностью, и в то же время всегда остается тем, что является сущностью личности.

Когда мы живем в Том и имеем свое бытие, мы можем владеть им в двух видах, Безличном, в высшем состоянии бытия и сознания, в безграничном безличии самообладающей силы и блаженства, и в Личном, через божественную природу действующем через индивидуальную душу-форму и через отношения между последней и ее трансцендентным и мировым Я. Мы можем даже сохранить наши отношения с личным Божеством в Его формах и именах; если, например, наш труд является преимущественно трудом Любви, то мы можем искать Господа Любви, чтобы служить Ему и выразить Его, но у нас в то же самое время будет интегральная реализация Его во всех Его именах, и формах, и качествах, и мы не перепутаем Его лик, выделяющийся в нашем отношении к миру, со всем безграничным Божеством.

79. yasmin vijnate sarvan idam vijnatam. Шандилья Упанишада. (Прим. Шри Ауробиндо)

80. Такое различие делает Гита между Санкхъя и Йогой; обе необходимы для интегрального знания. (Прим. Шри Ауробиндо)

81. mind-stuff, life-staff, body-staff

82. nirguno guni

83. the Silent and the Active Brahman

84. sadharmya-mukti

85. soul-form

86. Brahma – иногда переводится на русский как Брахма (Прим. пер.)

87. who is not a Person – т. е. не есть одна из Личностей

88. ista-devata

Глава XII
Реализация Сатчитананды

ВИДЫ Я, о которых говорилось в предыдущей главе, могут сначала показаться по своему характеру в высшей степени метафизическими, интеллектуальными концепциями, больше подходящими для философского анализа, чем для практической реализации. Но это неверное понимание, которое является результатом разделения наших способностей. Во всяком случае, фундаментальный принцип древней мудрости, мудрости Востока, на которой мы основываемся, состоит в том, что философия не должна быть просто высоко интеллектуальным времяпрепровождением или игрой диалектической тонкости, или даже поисками метафизической истины ради истины, она должна открывать всеми возможными правильными путями основные истины всесуществования, которые должны затем стать руководящими принципами нашего собственного существования. Санкхъя, абстрактное и аналитическое понимание истины, есть одна сторона Знания; Йога, конкретная и синтетическая реализация ее в нашем опыте, внутреннем состоянии, внешней жизни – другая. Обе являются средствами для человека уйти из лжи и невежества, и жить истиной и в истине. И так как целью думающего человека всегда должно быть самое высшее, что он только может познать и на которое способен, то душа должна искать мыслью и осуществлять в жизни высшую истину.

В этом и состоит важность той части Йоги Знания, которую мы здесь рассматриваем, знания 89 тех основных принципов Бытия, тех основных видов самосуществования, на которых абсолютное Божество основывает свою самоманифестацию. Если истиной нашего существования является бесконечное единство, в котором только и есть широта, свет, знание, сила, блаженство, и если все наше подчинение темноте, невежеству, слабости, печали, ограничению происходит от того, что мы смотрим на существование как на столкновение бесконечно многочисленных отдельных существований, тогда, очевидно, это и есть самая практичная, и конкретная, и утилитарная, хотя в то же время высочайшая и философская мудрость – найти средство уйти от ошибки и научиться жить в истине. Также, если то Единое есть по своей природе свобода от связанности этой игрой качеств, которые составляют нашу психологию, и если подчинение этой игре порождает борьбу и дисгармонию, в которой мы живем, вечное метание между двумя полюсами добра и зла, добродетели и греха, удовлетворения и разочарования, радости и печали, удовольствия и боли, тогда выйти за пределы этих качеств и обосноваться в постоянном покое того, что всегда за их пределами, и есть единственная практическая мудрость. Если привязанность к изменяемой личности есть причина нашего невежества, нашей дисгармонии и ссоры с собой, и с жизнью, и с другими, и если есть безличное Единое, в котором не существует такой дисгармонии и невежества, и тщетных, шумных усилий, потому что оно находится в вечном тождестве и гармонии с Собой, тогда достичь в своей душе той безличности и не потревоженного единства бытия есть единственное направление и цель человеческого усилия, которое наш разум может согласиться назвать практичностью.

Есть такое единство, безличность, свобода от игры качеств, которые поднимают нас над борьбой и волнением Природы в ее вечных поисках через ум и тело истинного ключа и секрета всех ее отношений. И древняя мудрость высшего опыта человечества говорит, что только достигнув этого, только сделавшись безличным, единым, неподвижным, самособранным, стоящим выше ментального и жизненного существования в том, что вечно выше его, можно достичь устоявшегося – потому что он самосуществующий – покоя и внутренней свободы. Поэтому это и есть первая, в смысле характерная и основная, цель Йоги Знания. Но, как мы уже не раз говорили, это, хотя и первая, но не единственная цель; хотя и основная, но не вся. Знание не полно, если оно только показывает нам, как уйти от отношений к тому, что вне отношений, от личности к безличности, от множественности к единству без качеств. Оно должно дать нам также тот ключ, тот секрет всей игры отношений, всех видов множественности, всего столкновения и взаимодействия личностей, которого ищет космическое существование. И знание все еще не полно, если оно дает нам только идею и не может проверить ее опытом; мы ищем ключ, секрет для того, чтобы мы могли управлять явлением посредством той реальности, которую оно представляет, исцелить его дисгармонию скрытым принципом гармонии и единообразия, стоящим за ним, и от сходящихся и расходящихся усилий мира уйти к гармонии его воплощения. Не просто покоя, а воплощения – вот чего ищет сердце мира, и это то, что полное и эффективное самопознание должно дать ему; покой может быть только вечной опорой, бесконечным условием естественной атмосферой самовоплощения.

Более того, знание, которое находит истинный секрет множественности, личности, качества, игры отношений, должно показать нам некое истинное единство в сути бытия и глубокое единение в силе бытия между безличным и источником личности, между лишенным качеств и тем, кто выражает себя через качества, единство существования и его разнообразной множественности. Знание, которое оставляет между ними зияющую пропасть, не может быть окончательным знанием, как бы логично оно ни выглядело для аналитического интеллекта, или каким бы удовлетворительным ни показалось саморазделяющему опыту. Истинное знание должно вести к единству, которое включает всю совокупность вещей, хотя и выходит за ее пределы, а не к такому единству, которое не способно на это и отвергает это. Ибо не может быть такой исходной непреодолимой пропасти дуализма – ни в самом Всесуществовании, ни между каким-либо трансцендентным Единством и Всесуществующим. И как в знании, так и в опыте и самовоплощении. Опыт, который находит на вершине вещей такую первоначальную непреодолимую пропасть между двумя противоположными принципами и может, самое большее, только перепрыгнуть ее, чтобы жить либо в одном, либо в другом, но не может объединить и объять, это не окончательный опыт. Ищем ли мы знание мыслью или видением знания, которое превосходит мысль, или тем совершенным самопереживанием в нашем собственном бытии, который есть вершина и воплощение реализации знанием, мы должны быть способны продумать, найти, испытать и жить во всеудовлетворяющем единстве. Именно это мы находим в концепции, видении и переживании Единого, чье единство не прекращается и не исчезает из виду, будучи самовыражено во Многом, который свободен от связи с качествами, но все же является бесконечным качеством, который содержит и сочетает все отношения, но является всегда абсолютным, который не является ни одной личностью, но в то же время является всеми личностями, потому что Он есть все бытие и одно сознательное Бытие. Для того индивидуального центра, который мы называем я, войти своим сознанием в это Божественное и воспроизвести его природу в себе есть высокая и великолепная, но все же совершенно рациональная и в высочайшей степени прагматическая и утилитарная цель, стоящая перед нами. Это реализация нашего самосуществования и в то же время реализация нашего космического существования, индивидуума в себе и индивидуума в его отношении к космическому Многому. Между этими двумя терминами нет непримиримого противоречия: скорее, так как наше собственное я и я космоса открываются нам как одно, между нами должно быть глубокое единство.

Фактически все эти противоположные по смыслу термины есть только общие условия для манифестации сознательного бытия в том Трансцендентном, которое всегда одно не только за пределами, но и в пределах всех условий, какими бы очевидно противоположными они ни выглядели. И изначальный объединяющий их всех дух, и их единственный существенный вид есть то, что было описано для удобства нашей мысли как троица Сатчитананды. Существование, Сознание, Блаженство – это три везде присутствующих неразделимых божественных условия. Ни одно из них не является в действительности отдельным, хотя наш ум и наш ментальный опыт не только могут различить их, но и разделить. Ум может сказать и подумать: "Я был, но бессознательным", – ибо ни одно существо не может сказать: "Я есть, но бессознательно", – и он может подумать и почувствовать: "Я есть, но несчастный, и без какого-либо удовольствия в существовании". В действительности это невозможно. Существование, которым мы в действительности являемся, вечное "Я есть", о котором нельзя никогда сказать, не солгав, "Я был", никогда и нигде не бывает бессознательным. То, что мы называем бессознательностью, есть просто другое сознание; это вхождение поверхностной волны нашего ментального ощущения внешних объектов в наше подсознательное самоощущение и в наше ощущение других уровней существования. Мы в действительности не более бессознательны, когда спим или оглушены, или под наркозом, или "мертвы", или в любом другом состоянии, чем когда погрузились во внутренние мысли и не замечаем нашего физического я и нашего окружения. Для любого, кто хоть немного продвинулся в Йоге, это самое элементарное суждение, и оно не представляет никакой сложности для мысли, так как оно подтверждается в каждом своем пункте опытом переживания. Труднее понять, что существование и невосторг 90 существования не могут сочетаться. То, что мы называем несчастьем, горем, болью, отсутствием восторга, есть опять только поверхностная волна восторга существования, которая придает нашему ментальному опыту эти как будто противоположные оттенки, благодаря определенной особенности неправильного восприятия в нашем разделенном бытии, – которое не есть вовсе наше существование, а только фрагментарная формулировка или обесцвеченные брызги сознательной силы, которые поднимает бесконечное море нашего самосуществования. Чтобы понять это, мы должны уйти от нашей поглощенности этими поверхностными привычками, этими мелкими трюками нашего ментального бытия, – и когда мы зайдем за них и отойдем от них, мы поразимся тому, насколько они поверхностны, какими смешными и слабопроникающими булавочными уколами они в действительности являются, – и мы должны реализовать истинное существование, и истинное сознание, и истинный опыт существования и сознания, Сат, Чит, и Ананду.

Чит, божественное Сознание, не есть наше ментальное самоощущение; то, как мы убедимся, есть лишь форма, низший и ограниченный тип или движение. По мере того, как мы продвигаемся вперед и пробуждаем душу в себе и в вещах, мы поймем, что сознание есть и в растении, и в металле, в атоме, в электричестве, во всем, что принадлежит физической природе; мы даже обнаружим, что в действительности оно не во всех отношениях ниже и более ограничено, чем ментальное, напротив, во многих "неодушевленных" формах оно более интенсивное, быстрое, острое, хотя и менее направлено к поверхности. Но и это сознание виталической и физической Природы, по сравнению с Чит, есть низшая и, следовательно, ограниченная форма, вид и движение. Эти низшие виды сознания являются веществом сознания низших уровней в едином неделимом существовании. В нас также есть в нашем подсознательном бытии действие, которое в точности является действием "неодушевленной" физической Природы, на котором основано наше физическое бытие, и другое, которое принадлежит жизни растения, и еще одно, принадлежащее низшему животному созданию, окружающему нас. Все эти действия настолько подчинены и обусловлены думающим и рассуждающим сознательным существом в нас, что мы в действительности не замечаем эти низшие уровни; мы не в состоянии воспринимать в их собственных терминах то, что эти части нас самих делают, но мы воспринимаем это, очень несовершенно, в терминах и оценках думающего и рассуждающего ума. Все же мы достаточно хорошо знаем, что в нас есть животное, также как и то, что характерно только для человека, – нечто, что является порождением сознательного инстинкта и импульса, не рефлекторное или рациональное, также как и то, что в мысли и в воле оглядывается на свой опыт, подходит к нему сверху в свете и силе высшего уровня, и до некоторой степени контролирует, использует и изменяет его. Но животное в человеке – это только верхушка субчеловеческого существа; ниже его есть много такого, что также является и субживотным, и чисто виталическим, много такого, что действует посредством инстинкта и импульса, чье вводящее их в действие сознание находится (для нас) за поверхностью. Ниже этого субживотного бытия, еще на более глубоком уровне, находится субвиталическое. Когда мы продвинемся в том ультранормальном самопознании и опыте, который дает Йога, мы узнаем, что тело тоже имеет свое собственное сознание; оно имеет привычки, импульсы, инстинкты, инертную, но действующую волю, которая отличается от воли всего остального нашего существа, и может сопротивляться ей и обусловливать ее эффективность. Большая часть борьбы в нашем существе происходит из-за этого составного существования и взаимодействия этих разнообразных и разнородных уровней друг с другом. Ибо человек здесь есть результат эволюции, и несет в себе всю эту эволюцию, от чисто физического и субвиталического бытия до ментального создания, которым он стал в ее верхней точке.

Но эта эволюция есть в действительности манифестация, и точно так же, как мы имеем в себе эти субнормальные я и субчеловеческие уровни, так же в нас есть над нашим ментальным бытием супернормальные и суперчеловеческие уровни. Там Чит, как универсальная сознательная материя существования 91, занимает другие положения, движется в другом виде, полагается на другие принципы с другими возможностями действия. Выше ума, как обнаружили старые Ведические мудрецы, есть уровень Истины, уровень самоозаренной, самодействующей Идеи, которая в свете и силе может обратиться к нашему уму, логике, чувствам, импульсам, ощущениям, и использовать их и контролировать их в смысле настоящей Истины вещей, точно так же, как мы обращаем свои ментальные рассуждения и волю к нашему чувственному опыту и животной природе, чтобы использовать и контролировать их в смысле наших рациональных и моральных восприятий. Здесь нет поиска, здесь скорее естественное обладание; здесь нет конфликта или разделения между волей и логикой, инстинктом и импульсом, желанием и опытом, идеей и реальностью, но все находится в гармонии, сопутствует одно другому, действует совместно, едино по происхождению, в развитии и в действии. Но за этим уровнем, достижимые из него, находятся другие, в которых открывается сам Чит, Чит как первоначальный источник и первичная полнота всего этого разнообразного сознания, которое здесь используется для различных образований и переживаний. Там воля и знание и все остальные наши способности, силы, виды опыта не только находятся в гармонии, сопутствуют друг другу, едины, но являются одним бытием сознания и силы сознания. Именно этот Чит изменяется, чтобы стать на уровне Истины сверхразумом, на ментальном уровне ментальными логикой, волей, эмоцией, ощущением, на низших уровнях – виталическими или физическими инстинктами, импульсами, привычками неосознанной силы, находящейся за пределами владения нашего поверхностного сознания. Все есть Чит, потому что все есть Сат; все есть разнообразное движение первоначального Сознания, потому что все есть разнообразное движение первоначального Бытия.

Когда мы находим, видим или узнаем Чит, мы также обнаруживаем, что его суть есть Ананда, или восторг самосуществования. Владеть собой – значит, владеть самоблаженством; не владеть собой – значит, пребывать в более или менее смутных поисках восторга существования. Чит вечно обладает своим самоблаженством; а так как Чит есть всеобщее вещество сознания бытия, сознательное вселенское бытие также владеет сознательным самоблаженством, является хозяином всеобщего восторга существования. Божественное, независимо от того, проявляет ли оно себя во Всекачестве или в Некачестве, в Личности или Безличности, в Едином поглощающем Многое или в Едином, проявляющем свою сущностную множественность, всегда владеет самоблаженством и всеблаженством, потому что оно всегда Сатчитананда. Для нас также, познать и владеть нашим истинным Я в сущностном и всеобщем, – значит, обнаружить сущностный и всеобщий восторг существования, самоблаженство и всеблаженство. Ибо всеобщее есть только излияние сущностного существования, сознания и восторга; и где бы и какие бы формы оно ни проявляло как существование, там должно быть сущностное сознание и, следовательно, должен быть сущностный восторг.

Индивидуальная душа не владеет этой истинной природой себя и не понимает этой истинной природы своего опыта, потому что она отделяет себя и от сущностного, и от всеобщего, и отождествляет себя с отдельными событиями, с несущественной формой и видом, и с отдельным аспектом и средством. Таким образом, она принимает свой ум, тело, поток жизни за свое сущностное я. Она старается утвердить их ради них самих против вселенского, против того, что проявляет себя во вселенском. Она права, когда стремится утвердить и реализовать себя во всеобщем ради чего-то большего и высшего, но не права, когда стремится сделать это против всеобщего и повинуясь фрагментарному аспекту всеобщего. Этот фрагментарный аспект или, скорее, ряд фрагментарных переживаний, она собирает вокруг искусственного центра ментального опыта, ментального эго, и называет это собой, служит этому эго и живет ради него, вместо того, чтобы жить ради чего-то большего и высшего, для чего все аспекты, даже самые широкие и самые общие, есть лишь частичные проявления. Это жизнь в ложном, а не в истинном я; это жизнь ради эго и в повиновении эго, а не ради Божественного и в повиновении Божественному. Вопрос о том, как произошло это падение, и с какой целью это было сделано, принадлежит к области скорее Санкхъя, а не Йоги. Мы должны придерживаться практического факта, что такое саморазделение происходит из самоограничения, которое сделало нас неспособными владеть истинной природой бытия и опыта, и поэтому мы в своем уме, жизни и теле подвержены невежеству, неспособности и страданию. Невладение единством есть корень, основная причина; вернуть себе единство есть единственное средство, – единство со вселенским и с тем, что вселенское призвано выражать. Мы должны реализовать истинное я в себе и во всем; а реализовать истинное я значит реализовать Сатчитананду.

89. tattvajnana

90. undelight

91. conscious-stuff of existence