355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Шота Руставели » Витязь в тигровой шкуре(изд.1969 года) » Текст книги (страница 14)
Витязь в тигровой шкуре(изд.1969 года)
  • Текст добавлен: 21 октября 2016, 20:41

Текст книги "Витязь в тигровой шкуре(изд.1969 года)"


Автор книги: Шота Руставели



сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

СВАДЬБА ТАРИЭЛА И НЕСТАН-ДАРЕДЖАН

 
Позвала детей царица, руки их соединила
И на трон земли индийской в царском зале посадила.
Исстрадавшееся сердце новой силой укрепила,
Позабыв свои печали, светлой радости вкусила.
 
 
На высоком царском троне Тариэл воссел с женою,
Оба равные друг другу и любимые страною.
Кто сумел бы в полной мере возвеличить их хвалою?
Кто из всех сынов Адама спорил с ними красотою?
 
 
Семь престолов Индостана, все отцовские владенья,
Получили здесь супруги, утолив свои стремленья.
Наконец они, страдальцы, позабыли про мученья:
Только тот оценит радость, кто познает огорченья.
 
 
Даже солнце ликовало, отражаясь в тех героях!
Люди били здесь в литавры, громыхали на гобоях.
Принесли ключи хранилищ и, собравшись в тех покоях,—
«Вот наш царь с своей царицей», – говорили про обоих.
 
 
На отдельных сели тронах там Фридон и Автандил.
Хор вельмож, представ пред ними, их деяния хвалил.
Бог подобных им героев на земле не сотворил,
И любой из них о прошлом там с гостями говорил.
 
 
Пили, ели, круг придворных становился больше, шире,
Свадьбу радостно справляли, как справляют свадьбы в мире.
Драгоценные подарки получили все четыре.
Много нищих вспоминает о великом этом пире.
 
 
Ублажали их индийцы, как спасителей народа:
«Возродились мы для жизни после вашего прихода!»
Был любой из них прославлен, как герой и воевода,
И всегда толпа придворных ожидала их у входа.
 
 
И тогда владыка индов объявил Асмат-рабыне:
«Верной службой ты служила нам с царицею в пустыне!
Из семи моих престолов дам тебе один отныне,
Будь на нем такой же верной, как в пещере на чужбине.
 
 
Управляя этим царством, позаботься и о муже,
Послужи нам верной службой, став счастливою к тому же!»
Но Асмат упала в ноги: «Есть ли что на свете хуже,
Чем покинуть вас с царицей и о вас томиться вчуже!
 
 
В Индостане трое братьев проводили день за днем,
Позабавиться охотой удосужились втроем.
Наделен был каждый витязь дивным жемчугом, конем…
Автандил один, тоскуя, вечно думал о своем.
 
 
Увидав, что сердце друга вновь охвачено тоскою,
Тариэл сказал: «Я вижу, нелегко тебе со мною!
Семь напастей без супруги увеличил ты восьмою.
Рок, завидуя счастливым, разлучает нас с тобою!»
 
 
Царь Фридон за Автандилом стал отпрашиваться следом:
«Путь к земле твоей индийской мне отныне будет ведом.
Можешь мной распоряжаться, как сосед своим соседом.
Я примчусь быстрее лани, чтоб помочь твоим победам!»
 
 
И тогда их царь индийский отпустил в обратный путь,
Но напомнил он Фридону: «Возвратись же, не забудь!»
Автандилу же прибавил: «Без тебя изноет грудь!
Как мне быть, коль солнцу мира льва обязан я вернуть!»
 
 
Царь в подарок Ростевану слал одежд различных груду,
Из граненых самоцветов драгоценную посуду.
«Отвези, – сказал, – все это, утоли мою причуду!»
«Без тебя, – ответил витязь, – что теперь я делать буду!»
 
 
Шубку с ценным покрывалом Дареджан сестре дарила,
И была даров достойна лишь супруга Автандила.
Был на шубке этой камень, весь горящий, как светило,
В темноте его сиянье отовсюду видно было.
 
 
Попрощавшись с Тариэлом, удалился верный друг.
Запылал огонь разлуки и в сердцах воспрянул вдруг.
Горько плакали индийцы, слезы падали на луг.
«Яд судьбы, – промолвил витязь, – умножает мой недуг!»
 
 
Долго ехали два брата через горные отроги.
Наконец они расстались: расходились их дороги.
Все желанья их свершились, уничтожились тревоги.
Так вернулся царь арабов в Ростевановы чертоги.
 
 
Украшение державы, был он встречен там с почетом.
И, свое увидев солнце, положил конец заботам.
Вместе с юною царицей возвели на трон его там,
И вознес его корону бог к сияющим высотам.
 
 
Были преданы друг другу три державные собрата:
Часто все они встречались, победивши супостата.
Нарушители их воли исчезали без возврата,
И росли их государства вместе с мощью их булата.
 
 
Милосердные дела их всюду сыпались, как снег.
Вдов, сирот они кормили, престарелых и калек.
Усмирен был в их владеньях недостойный человек
И на пастбище с козою волк не ссорился вовек.
 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 
Пронеслась их жизнь земная, как ночное сновиденье,
И ушли они из мира – таково его веленье!
Даже тот, кто долговечен, проживет одно мгновенье!
Месх безвестный из Рустави, кончил я мое творенье.
 
 
Божеству грузин Давиду, что грядет путем светила,
Чья с восхода до заката на земле известна сила,
Кто для преданных – опора, для изменников – могила,
Написал я эту повесть, чтоб досуг его делила.
 
 
Мне ли петь дела Давида, возглашая славу слав?
Я служил ему стихами, эту повесть отыскав.
В ней прославлены владыки многочисленных держав,
Их чудесные деянья и величественный нрав.
 
 
Никому на жизнь земную невозможно положиться:
И моргнуть мы не успеем, как она уже промчится.
Для чего ж нам то, что ищем? Подведет судьба-срамница!
Благо тем, кто ладит с нею и кончины не боится!
 
 
Мы в стихах Мосэ Хонели Амирана узнаем.
Прочитав «Абдул-Мессию», дань Шавтели воздаем.
Диларгета пел Тмогвели, сожигаемый огнем,
Тариэла – Руставели, горько плачущий о нем.
 

ПРИМЕЧАНИЯ

До наших дней не дошли не только оригинал «Витязя в тигровой шкуре», но и сколько-нибудь близкая к эпохе его создания рукопись. В этом отношении произведение Руставели разделяет участь большинства классических творений древности и средневековья.

Время наложило свой отпечаток на поэму, на ее языковую ткань, художественное построение. Наряду с отдельными лакунами, как это установлено в настоящее время, в тексте появились позднейшие вставки, – как отдельные строки, так и целые эпизоды.

Восстановление предполагаемого оригинала памятника и его очистка от позднейших наслоений начались уже давно. Первый шаг в этом направлении сделал царь Вахтанг VI. Двести пятьдесят лет назад, в 1712 году, воснованной им грузинской типографии была напечатана поэма Руставели. Фактически это было первое научное издание «Витязя в тигровой шкуре» (editio princeps), выполненное на высоком по тем временам филологическом уровне. Как выяснилось, Вахтанг VI выбрал рукопись, содержащую сравнительно хорошую текстуальную традицию, с учетом других источников и, что главное, по возможности очистил текст от позднейших включений, приблизив тем самым состав поэмы к предполагаемому оригиналу. К своему изданию он приложил комментарии (главным образом лексикографического характера), заложив таким образом основу для научного изучения выдающегося памятника грузинской культуры.

Это издание заметно повлияло на последующие публикации поэмы, число которых достигает в настоящее время пятидесяти.

Большая и серьезная работа по восстановлению текста «Витязя в тигровой шкуре» проводится в последнее время. Однако, несмотря на это, мы пока еще не располагаем полным академическим изданием поэмы, которое, наряду с научно установленным текстом, будет снабжено необходимым для современной филологической науки текстологическим аппаратом (variae lectiones, apparatus criticus), показаниями специальной литературы и соответствующими параллелями из грузинских и иностранных памятников.

Восстановление текста «Витязя в тигровой шкуре» и подготовка академического издания – одна из сложнейших и в то же время неотложных задач советской грузинской филологии. Последние годы в этом направлении проводится весьма интенсивная работа, сосредоточенная в основном в Комиссии по установлению академического текста «Витязя в тигровой шкуре» при Президиуме Академии наук Груз. ССР.

Известный интерес представляет история иностранных переводов «Витязя в тигровой шкуре». Поэма лишь сравнительно недавно вышла за пределы Грузии (причиной этого были тяжелые исторические условия: окруженная воинственными соседями Грузия в XV–XVIII веках была до некоторой степени оторвана от цивилизованного мира).

Так, например, Европа знакомится с поэмой Руставели только с XIX века, причем весьма поверхностно. В 1802 году в Петербурге выходит книга русского общественного деятеля Евгения Болховитинова «Историческое изображение Грузии в политическом, церковном и учебном ее состоянии». Наряду с кратким обзором грузинской литературы, здесь, естественно, говорится о Шота Руставели и его поэме. В качестве образца первая строфа этой поэмы подстрочно переведена на русский язык.

 
Кто сотворил твердь силою своею крепкою,
И, осуществовав свыше душу, создал с небеси дуновением,
Дал человекам и землю неисчислимо оразноображенную,
От того суть цари и его суть образ.
 

Следует отметить, что существовавшие в то время на европейских языках обзоры грузинской литературы опирались большей частью на эту книгу и в качестве образца текста поэмы приводили именно этот перевод.

Уже в двадцатых годах прошлого века парижский журнал «Nouveau Journale Asiatique» публикует серию статей ориенталиста Мари Броссе, который впоследствии стал членом Российской Академии наук и переехал в Петербург. В Париже он начал переводить поэму и опубликовал отрывки. В полном виде его труд не опубликован (он в настоящее время хранится в Ленинградском отделении Института народов Азии). В дальнейшем французские переводы были выполнены известным грузинским литератором XIX века Ионой Меунаргия (в настоящее время считается утерянным), Борэном (был напечатан в Тбилиси в 1885 г.), Е. Орбелиани (не опубликован).

В 1938 году в Париже вышел прозаический перевод Георгия Гвазава и Ани Марсель-Паон («L’Homme a la Peau de Leopard»). Недавно в Париже был опубликован полный французский перевод грузинского литератора Серги Цуладзе, удостоенный в 1965 году премии имени Ланглуа Французской Академии (перевод выполнен белым стихом, вместо рифм спорадически используются ассонансы).

В XIX веке началась работа над немецким переводом «Витязя в тигровой шкуре». Первая попытка принадлежит писателю Артуру Лейсту, который долгое время жил в Грузии. Крупный отрывок из его перевода был напечатан в 1889 году в Германии. Имеются сведения о том, что в те же годы над немецким переводом работали австрийские писатели супруги Берта и Артур Зуттнеры (в настоящее время текст утерян). Остался также неопубликованным научный перевод на немецкий язык известного ориенталиста Михаила Церетели, один экземпляр которого хранится в Грузии. Полный немецкий стихотворный перевод, выполненный австрийским поэтом Гуго Гуппертом, был издан в Берлине в 1955 году.

В истории иностранных переводов «Витязя в тигровой шкуре» первое место занимает английский прозаический перевод поэтессы Марджори Скотт Уордроп, напечатанный в Лондоне в 1912 году, уже после ее смерти.

В 1968 году вышел в свет первый стихотворный перевод поэмы Руставели на английский язык, выполненный известной грузинской переводчицей Венерой Урушадзе.

В настоящее время «Витязь в тигровой шкуре» приобрел широкую популярность. Поэма Руставели переведена на итальянский, испанский, венгерский, польский, китайский, японский, чешский и другие языки, а также на языки почти всех народов Советского Союза.

Наиболее трудоемкую работу в этой области проделали русские переводчики. Достаточно сказать, что, считая частично опубликованные переводы, в настоящее время существует несколько десятков русских переводов поэмы (см.: П. Берков, Шота Руставели в русской литературе, Известия АН СССР, Отд. общественных наук, 1938, № 3, стр. 49–81).

В XIX веке, кроме упомянутой попытки Болховитинова, на русский язык были переведены несколько эпизодов «Витязя в тигровой шкуре». Среди них следует отметить отрывки перевода (шестьсот строф), выполненного малоизвестным русским поэтом И. Бартдинским, напечатанные в 1845 году в Петербурге в журнале «Иллюстрация» (№№ 6 и 7). Русскому поэту, не владевшему грузинским языком, большую помощь оказали известный поэт Г. Дадиани (под псевдонимом Г. Колхидели) и работавший в Петербурге профессор Д. Чубинашвили.

В деле перевода «Витязя в тигровой шкуре» на русский язык этапное значение имела работа, проделанная Константином Бальмонтом. Отдельные отрывки поэмы, переводимые поэтом, печатались на протяжении ряда лет, а полный текст был издан, в 1933 году, в Париже, под названием «Носящий барсову шкуру». В дальнейшем перевод Бальмонта неоднократно издавался и в Советском Союзе.

Одним из основных недостатков бальмонтовского перевода следует считать весьма произвольную трактовку поэтической формы, ряд значительных отступлений от оригинала. Переводчик создал скорее поэтический перепев произведения Руставели, нежели его адекватный перевод.

В тридцатых – сороковых годах XX века был опубликован ряд полных русских поэтических переводов: Ш. Иуцубидзе, П. Петренко и Г. Цагарели. В 1966 году издан подстрочный перевод С. Иорданишвили, выполненный еще в 1937 году и заново отредактированный. В свое время он послужил основой для многих русских переводов. Однако полноценный подстрочник, в котором будут учтены все достижения современной науки, пока еще не осуществлен.

Как показало сопоставление перевода Н. Заболоцкого с научно установленным ныне текстом поэмы Руставели, между ними существует расхождения: некоторые строфы оригинала остались не переведенными русским поэтом и, наоборот, ряд переведенных строф, как оказалось, не принадлежит перу Руставели, а представляет собой, видимо, позднейшую интерполяцию (ниже приведен перечень этих строф).

Строфы, ошибочно приписанные Руставели:

Стр. 43.

 
Если он такой же смертный, человек, как мы с тобою,—
Он со временем найдется. Если ж нет, тогда, не скрою,
Был, как видно, это дьявол, нам ниспосланный судьбою.
Не томи себя печалью, не терзай себя тоскою!
 

Стр. 80.

 
Мне пятнадцать лет минуло, царским сыном я считался,
Во дворце у властелина день и ночь я оставался.
Кипарис в садах Эдемских, силой я со львом сравнялся,
Бил без промаха из лука и с друзьями состязался.
 

Стр. 83.

 
За оградой изумрудной, в окруженье тополей,
Царь сошел с коня у башни безоаровой своей.
Драгоценная завеса колыхалась у дверей.
В этот день копье печали над душой взвилось моей!
 

Стр. 334.

 
Позвала детей царица, руки их соединила
И на трон земли индийской в царском зале посадила.
Исстрадавшееся сердце новой силой укрепила,
Позабыв свои печали, светлой радости вкусила.
 

Подстрочный перевод строф из поэмы Руставели, не вошедших в русский текст Н. Заболоцкого:

Стр. 42. После строфы «Увидав, что я разгневан, он помчался на коне…»:

 
Ныне меня удивляет, что это было, что за видение?
Он перебил мое войско, кровь пустил потоком.
Как можно считать существом во плоти того, кто так быстро скрылся из глаз?
Без сомнения, бог отверг меня, доселе счастливого.
 

Стр. 45. После строфы «Но мрачна была царица под прозрачною фатою…»:

 
Дева молвила: «Я боюсь рассказать об этом,
Хотела умолчать о том, чего не могу снести.
Но знаешь ли ты, почему тебя пригласили сюда,
Почему я сижу хмурая и печальная, с затуманенным рассудком?»
 

Стр. 75. После строфы «Ты искать меня пустился по велению любимой…»:

 
Асмат сказала ему (Тариэлу): «От слез, лев, какая польза огню этому (любви)!
Как я заставлю тебя говорить против воли, когда это не подобает.
Вижу, этот некий безумный витязь за тебя готов голову сложить (проиграть себя).,
(Поэтому) пусть он узнает причину твоих (сердечных) ран, пусть сделает то, что ему под силу»
Он (Автандил) умолял меня, (старался) услышать от меня что-либо;
Быть может, бог даст (тебе силы) выдержку, я же как могу положиться на (свой) язык! (могу ли я рассказать об этом?)
Если он (Автандил) узнает о тебе, быть может, от этого будет вам какая-то радость,
Лучше то, чего желает небесное провидение».
 

Стр. 89. После строфы «Я вошел в опочивальню. Дева, кланяясь, сказала…»:

 
Я вошел и сел на тахту, дева подошла к краю ковра,
Она не сочла себя достойной сидеть подле меня.
Я сказал ей: «Что ты там сидишь, если любишь меня?»
Она ничего не ответила, казалась несловоохотливой.
 

Стр. 99. После строфы «Стали дерзкими хатавы, рвутся к нашему порогу…»:

 
Я сказал ей с почтением: «Мне не жаль было ради тебя сжечь свою голову,
Но раз ты сохранила мне жизнь, а не стала убийцей моей,
Ты будешь светом моих глаз, для взгляда – солнцем будешь.
Пойду я ныне, сражусь с хатайцами, там я, лев, проявлю свою доблесть».
 

Стр. 112. После строфы «В драгоценные одежды мы должны тебя облечь…»:

 
Мне поднесли сто ключей от ста сокровищниц:
Я поклонился им (царю с царицей) и благословил их счастливую судьбу;
Встали они, солнца солнц, и поцеловали меня,
Смогу ли я разве сказать, сколько они роздали, сколь велики были дары войскам!
 

Стр. 221. После названия главы «Отъезд Автандила на поиски Нестан-Дареджан»:

 
Схожий с полной луной витязь едет и приговаривает дорогой,
Воспоминание о Тинатин радует его сердце;
Он говорит: «Я разлучился с тобой, – о коварство проклятого мгновенного мира! —
У тебя целебный бальзам для моих ран.
Почему жар трех пламеней (героев) постоянно сжигает мое сердце?
Почему мое сердце – крепкая скала – превратилось в три обломка?
Не может одно копье нанести три раны,
Ты являешься причиной того, что мир стал для меня таким горьким».
 

Стр. 255. После строфы «Отвечала мне девица: «Не дивись, моя сестрица…»:

 
Зачастили слезы из глаз ее, словно жемчужины,
Она встала так бесстрашно, будто была тигрицей или героиней;
Радость не в радость ей была и горе – не в горе;
Она попросила шаль у меня и окутывала стан и лицо.
 

Из всех русских переводов наиболее удачным до сих пор остается перевод Н. Заболоцкого, являющийся результатом многолетнего творческого труда, завершенного и изданного в 1957 году. Переводчику удалось во многих случаях передать присущую оригиналу величественность и возвышенность поэтического стиля. И все же, несмотря на все эти положительные качества труда И. Заболоцкого, пока еще остается в силе замечание П. Антокольского, сделанное им в 1956 году на Втором Всесоюзном съезде советских писателей: «Многие из поэтов пытались передать на своем языке поэму Руставели «Витязь в тигровой шкуре». Есть и полные переводы на русский язык… Но ни один из русских переводов не может вполне удовлетворить взыскательного читателя».

Среди наиболее известных изданий поэмы на русском языке следует указать следующие:

«Витязь в тигровой шкуре». Поэма, перевод с грузинского К. Д. Бальмонта, Academia, М. 1936;

«Витязь в тигровой шкуре», перевод с древнегрузинского П. Петренко, при участии и под ред. К. Чичинадзе, Изд-во АН СССР, Л. 1938;

«Витязь в тигровой шкуре». Поэма в стихах, перевод с грузинского Ш. Нуцубидзе, ред. С. Городецкого, Гослитиздат, М. 1941;

«Витязь в тигровой шкуре». Поэма, перевод с грузинского Г. Цагарели, Гослитиздат, М. 1953;

«Витязь в тигровой шкуре», перевод с грузинского Н. Заболоцкого, Гослитиздат, М. 1957;

то же, Гослитиздат, М. 1962;

то же, «Художественная литература», М. 1966.

Прилагаемые ниже комментарии не ставят своей целью указать на все неточности и отклонения от оригинала, встречающиеся в переводе Н. Заболоцкого. Поясняются лишь те случаи, где встречаются труднопонимаемые выражения или реалии памятника, а также неточности, которые могут создать неправильное представление о содержании поэмы Руставели.

Стр. 23. Тот , кто силою своею основал чертог вселенной … – В оригинале поэма тоже начинается местоимением «ромэлман» (который), употребляющимся как обозначение бога. Употребление этой формы было характерно для грузинской христианской литературы, в частности – гимнографии. Традиция начинать произведения местоимением, обозначающим бога, была общехристианской. Сравним, например, Библию (кн. Иеремии, 10, 12 – «Он сотворил землю силою своею…»). Первые строфы пролога, как это было принято в средневековой литературе, перекликаются с соответствующими местами библейских текстов. Сравним книгу Бытия, 1, 7 («Создал Бог твердь…»), там же, 2, 7 («… создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни…»); там же, 1, 28; Послание к Римлянам, 13, 1 и др.

Лев , служа Тамар-царице , держит щит ее и меч…  – Метафора «лев» подразумевает в данном случае супруга царицы Тамар Давида Сослана (См. словарь). Конец строки в дословном переводе звучит так: «Льва украшает владение копьем, щитом и мечом».

Стр. 24. Воспоем Тамар-царицу, почитаемую свято!..  – В переводе изменен важный художественный образ оригинала. Поэт говорит «Восхвалим царицу Тамар, проливая кровавые слезы»; выражение «кровавые слезы» употребляется в повествовании довольно часто для передачи особенно глубокого чувства.

Мне пером была тростинка , тушью озеро агата…  – «Тростинка» и «озеро агата» (точнее «гишера») употребляются метафорически для обозначения стройного и гибкого, как тростник, стана Тамар и ее черных глаз, служивших источником вдохновения для поэта. Вообще «тростник» и «гишер» часто используются в поэме как образное обозначение стана и глаз.

Даже камень разбивают мягким молотом свинцовым…  – Вместо слова «камень» в оригинале читается «твердый камень» (магари ква), обозначающий алмаз. Исследователи полагают, что автор имеет в виду древнейший способ обработки этого драгоценного камня, известный и в Грузии (на свинцовый столик или плиту насыпали алмазный порошок и на нем шлифовали обрабатываемый осколок алмаза, придавая ему нужную форму. Ср. «Искендер-наме» – «Алмазы гранили свинцовыми инструментами». Низами. Пять Поэм, М. 1946, стр. 525), поэтому данную строку следует понимать следующим образом: «Подобно тому, как самый твердый камень (алмаз) разбивают (гранят) мягким свинцом, нежная красота Тамар разбивает твердое сердце поэта».

Это древнее сказанье я, чье имя Руставели…  – В этой строфе пролога впервые упоминается фамилия поэта, или, как это принято в современной руставелологии, его прозвище Руставели (что должно означать «происходящий из Рустави», или «владетель замка и поместья Рустави»). В поэме Руставели упомянут четыре раза (вторично – в следующей строфе пролога, но опущен в данном переводе, и дважды – в эпилоге).

Эта повесть , из Ирана занесенная давно…  – Перевод этой строфы неточен, ее содержание можно перевести следующим образом: «Этот персидский сказ, переведенный на грузинский язык и кочевавший из рук в руки, подобно драгоценной жемчужине, я, Руставели, нашел и переложил в стихи. Я совершил дело, достойное похвалы («сачочманэби» – скорее следовало бы перевести как «спорное»), и теперь та, которая свела меня с ума (Тамар), пусть решит мою судьбу: ее воля – как она со мной поступит, то есть как встретит мое произведение». Таким образом, Руставели, прибегая к своеобразной литературной мистификации, указывает на псевдоисточник своей поэмы (известно, что сюжета, напоминающего «Витязя в тигровой шкуре», нет не только в персидской, но и вообще в восточной литературе). Поэт тем самым смягчил сказанное им выше, что поэма является восхвалением царицы Тамар, и, сославшись на якобы «существующий источник», обрел известную свободу действий, подчеркнув вместе с тем достоверность рассказываемых им событий. (Ср.: В.Ф.Шишмарев, Шота Руставели, сб. «Деятели русской культуры о Шота Руставели», Тбилиси, 1966, стр. 155.)

Стр. 25. Стихотворство род познанья , возвышающего дух… — В оригинале сказано, что «поэзия («шаироба» – стихотворство) издревле отрасль мудрости». Такой взгляд на поэзию существовал еще в античную эпоху (Платон и особенно Аристотель), и его разделял Шота Руставели. Таким образом, замена «мудрости» термином «познание» здесь вряд ли оправдана. Этой строфой Шота Руставели начинает изложение своих взглядов на поэзию. Создание подлинного поэтического произведения он считает героическим подвигом, который наряду с мудростью требует также чувства или, говоря словами поэта, «сердца». Излагая в прологе свое поэтическое кредо, автор поэмы говорит о назначении и цели отдельных поэтических жанров, так же как и поэзии вообще, основывая свои рассуждения на понятиях «мудрости» и «рыцарской любви» («миджнуроба»), «сердца» и «искусства». Изложенная здесь своеобразная «теория» поэтического творчества в дальнейшем развитии грузинской литературы, вплоть до XVIII века, играла почти такую же роль, какую сыграли «Поэтика» Аристотеля в развитии западной литературы или «Поэтическое искусство» Буало для французского классицизма.

Испытаньем иноходцу служит дальняя дорога…  – В этой и последующей строфе стихотворство сравнивается с конным поло, но в переводе этого не видно, ибо здесь опущено название главного орудия этой игры – «чоган» (клюшка для выбивания мяча). Эта игра была распространена среди рыцарства на Востоке и требовала от ее участников большой смелости и мастерства. (Ср. перевод этого же места у Ш. Нуцубидзе: «И. взмахнув чоганом ловко…»)

Стр. 26. Той , кого я раньше славил, продолжаю я гордиться… — Подразумевается царица Тамар, которой посвящена поэма и которую поэт восхвалял раньше (по мнению исследователей, здесь имеется в виду утерянное произведение Шота Руставели, в котором восхвалялась царица). Следует заметить, однако, что смысл последних слов первой строки в оригинале «винца микиа» (кого я восхвалял) или, как читал Н. Я. Марр, «вин цам икиа» (кого небо взяло к себе), до сих пор не выяснен окончательно.

Мне она дороже жизни, беспощадная тигрица…  – Выражение «беспощадная тигрица» также относится к Тамар. Нужно отметить, что в поэме подобная метафора употребляется и при создании образа Нестан (в том эпизоде, когда Нестан намереваются выдать замуж за сына хорезмийского шаха и она разгневана на Тариэла за то, что он не выступил в ее защиту). Это свидетельствует о том, что в образе Нестан частично персонифицирована сама Тамар.

Есть любовь высоких духом , отблеск высшего начала…  – В оригинале эта и последующие строфы исключительно сложны и интересны по смыслу. Поэт касается разных родов любви и излагает собственную, оригинальную концепцию. В первую очередь Шота Руставели говорит о так называемой божественной любви, или, с точки зрения христианской теологии, любви высшего рода. По словам поэта, любовь эта непостижима для разума, и только в состоянии особого экстаза или порыва можно приблизиться к ней, то есть к богу. Любовь эта совершенно лишена плотской страсти. Такое понимание любви приближается к концепции «Божественной Комедии» Данте, основанной на христианском мистицизме (поэтому следует считать ошибочным мнение некоторых исследователей о том, что здесь Руставели говорит о суфийской любви, так как сам суфизм в данном случае многим обязан христианскому мистицизму или христианскому неоплатонизму).

Из этих же строф видно, что Шота Руставели ставит перед собой другую цель – воспеть плотскую, естественную любовь, но нравственно чистую и возвышенную, уподобляющуюся в этом отношении небесной или божественной любви.

Стр. 27. Нрав миджнура постоянен: не чета он блудодею…  – Поэт здесь указывает на распространенный в восточной (особенно персидской) литературе мотив «миджнура» (значение этого слова см. в словаре), известный под названием арабского «учения о безумной любви». Впоследствии этот мотив распространился через Испанию и в европейской литературе (об арабской теории любви см.: Крымский А. И., Арабская поэзия в очерках и образцах, М. 1906; об аналогиях руставелевской миджнурской любви см.: В. Ф. Шишмарев, Шота Руставели, сб. «Деятели русской культуры о Шота Руставели», Тбилиси, 1966, стр. 150–184).

Стр. 30. Увядающая роза дышит слаще молодой…  – В оригинале говорится об увядшей розе, которая все же превосходит другие цветы своим ароматом и нежной окраской.

Стройный станом, почитался он соперником планет…  – Автандил здесь ошибочно отождествлен с планетами, что совершенно не соответствует руставелевской поэтике. В оригинале герой уподобляется солнцу и луне.

Стр. 31. Все в слезах , затрепетали стрелы девичьих ресниц … – В подлиннике сказано иначе: «Дева плачет и проливает слезы, наклоняя крылья ворона» (метафора, обозначающая черные ресницы, а иногда – волосы).

Стр. 32. Потому в слезах томился садик роз, взращенный югом … – «Садик роз» – образ, часто употребляющийся в поэме для обозначения прекрасного лица, увлажненного слезами.

Царь сказал: «Отцы и дети , мы царим здесь друг за другом…» – Эта фраза передана не совсем точно. В оригинале говорится, что вообще дети заменяют своих родителей.

Стр. 33. Выводи коней, конюший! Выносите перлы, лалы!..  – Грузинский термин «амилахор» следует переводить не как «конюший», а как «заведующий царскими конюшнями», «шталмейстер». «Амилахор» общераспространенное восточное слово (в частности, арабско-персидское «амирахор»: амир – старший, ахор – конюшня), проникшее и в грузинский язык.

На сокровища царицы устремились, как шакалы … – В оригинале сказано – «Войска загребали драгоценности, точно пираты».

Стр. 34. Удивился: как он смеет упрекать его , наглец…  – В подлиннике говорится только о смелости вазира, связавшего печаль царя с тем, что Тинатин щедро раздарила царскую казну.

Не дала судьба мне сына. Жизнь моя сплошная мука…  – В оригинале слова Ростевана звучат так: «Бог не дал мне сына, который у меня научился бы рыцарским обычаям (стрельбе из лука, игре в мяч и т. д.), я же старею и скоро покину этот мир».

Стр. 35. Тот проходит трое суток с непокрытой головою … – В древности в Грузии, как и в ряде других стран, шапка была признаком могущества и высокопоставленного положения. Поэтому ходить без шапки (тем более для представителя высшего сословия) считалось постыдным.

Стр. 36. В дорогой чалме, в оружье, как лилея, строен станом… — В переводе пропущен ряд важных реалий. Во-первых, Автандил подъехал к царскому дворцу на белом коне, во-вторых, здесь не сказано о том, что он был опоясан ножнами с мечом, который украшал его.

Стр. 38. Роза инеем покрылась, как от ветра ледяного…  – «Инеем покрытая роза» – образ, обозначающий печальное, грустное лицо Тариэла.

Но струился дождь хрустальный из агатовых стремнин … – «Дождь хрустальный» – часто употребляющийся в поэме образ для обозначения слез. Упомянутая здесь «агатовая стремнина» – метафорическое обозначение черных глаз; таким образом, вся эта фраза означает, что из черных глаз Тариэла проливались хрустальные слезы.

Стр. 44. Вдруг явился негр-служитель той , чей стан стройней алоэ. « Солнцеликая , – сказал он »… – В выражениях «стан стройней алоэ» и «солнцеликая» подразумевается Тинатин.

Стр. 46. Хоть пронзи меня кинжалом , не скажу тебе ни слова!.. — В оригинале клятва Тинатин заканчивается следующими словами: «Пусть любовь к тебе (то есть к Автандилу) убьет меня и вонзит мне в сердце нож».

Стр. 47. Жемчуга из уст открытых , словно молнии , блистали… — «Жемчуга» – здесь метафора для обозначения зубов.

Обнялись агат с агатом и слились рубин с рубином … – Эта строка означает: они поцеловались, приблизив друг к другу ресницы (агат) и уста (рубин).

На сияющие розы сыпал он хрустальный град … – иносказательное описание радости Автандила: на пылающее лицо обрадованного витязя (розы) сыпался хрустальный град (слезы).

Я кристалл , рубин и роза принимаю цвет янтарный … – Эта строка образно выражает любовные страдания Автандила, который говорит о самом себе: «Я, подобный хрусталю и рубину (метафора «роза» в оригинале отсутствует), пожелтел, как янтарь».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю