Текст книги "Слияние двух одиночеств"

Автор книги: Ширли Джамп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Ширли Джамп
Слияние двух одиночеств

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В следующий раз, когда он решит спасаться бегством, то придумает план получше, решил Ноа Маккарти.

Пар густым облаком поднимался из капота автомобиля. И почему, черт возьми, он не отогнал свой пикап в автосервис, прежде чем отправляться в столь дальнее путешествие?!

Теперь приходится пожинать плоды своей безалаберности. С такой поломкой грузовик не проедет больше ни мили.

Радиатор продолжал реветь, нарушая мертвую тишину, царящую на улице. Ноа вылез из машины и потянулся, разминая суставы. Но боль не проходила.

Судороги, боли в сердце и бессонница – это неотъемлемая часть работы в судебной системе, занимающейся делами подростков. Это бонусы, которые он получал за то, что работал на износ, не зная ни сна ни отдыха…

Но с этим покончено. Вот бы только добраться до Мэна, а там он на несколько дней спрячется в берлоге Майкла и будет зализывать раны.

Потому что Ноа Маккарти неудачник. За что бы он ни взялся, во всем его ждет провал.

От черных мыслей его отвлек Чарли, любимец его матери. Он вдруг стал карабкаться, пытаясь выбраться на свободу. Ноа повернулся и увидел, что привлекло внимание крошечного чихуахуа.

Женщина.

Не просто женщина, а красивая женщина. Легкий ветерок играл ее темно-каштановыми волосами. Но больше всего Ноа поразили глаза незнакомки: такие огромные и голубые, что казались бездонным Океаном. Пейзаж вокруг нее походил на рекламу из журнала путешествий: спокойная водная гладь, золотистый песок. Вдобавок – теплый сентябрьский день, очаровательный и умиротворенный.

Мягкий бриз доносил до Ноа запах соленой воды. Запах свободы.

Именно это он и искал.

Она смотрела на него, держа в руках табличку.

– «Сдается комната», – вслух прочитал он.

А что, если ему остаться здесь и отложить вечеринку по самобичеванию?

Ноа тут же отбросил эту мысль. Компания молодой леди не входила в его планы. Единственное, что ему нужно, – это одиночество.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросила девушка, подходя ближе.

– У меня сломалась машина. Могу я от вас позвонить? У моего мобильника сел аккумулятор.

Его мать наверняка сочла бы эту встречу знаком судьбы. Но Ноа больше не верил в судьбу.

– Куда вы направляетесь? – поинтересовалась незнакомка.

– В Мэн.

Едва заметная улыбка озарила ее лицо.

– Мэн. Я там никогда не была.

– Если честно, я тоже. – Он подошел ближе и протянул руку. – Ноа Маккарти.

Девушка смерила его оценивающим взглядом и сделала шаг навстречу.

– Виктория Блекстоун. – Когда ее маленькая ручка легла в его ладонь, Ноа словно током ударило. Почувствовав это, девушка быстро отдернула руку и жестом пригласила его пройти в дом. В ее взгляде он заметил настороженность. И неудивительно. Его внешний вид оставлял желать лучшего.

Утром Ноа собирался в ужасной спешке. Натянув старые облезлые джинсы и вытянутый свитер, он вылетел из дома, даже не побрившись.

– Рад познакомиться, – улыбнулся он, вспомнив о манерах.

– Идемте. Мой телефон к вашим услугам. – Девушка опустила взгляд на его грязные ботинки. – Только хочу попросить вас вытереть ноги. Я терпеть не могу грязные полы.

Женщина с правилами. Он не встречал таких лет пятнадцать.

– Хорошо. Обещаю не чихать в трубку, не говорить громко и не делать ничего такого, что могло бы раздражать вас.

Ее лицо снова озарила улыбка – удивительно искренняя. Легкий румянец превратил ее щечки в два наливных яблочка. Она повела его за собой. Вдруг Ноа услышал позади скрежет крошечных лап.

О нет! Собака!

Прежде чем Ноа успел схватить Чарли, тот подбежал к Виктории и потерся об ее обнаженную ногу. Девушка в недоумении уставилась на пса.

– О боже! Какая милая собачка! Это ваша?

Если бы она только знала, что за норов у этой милой собачки!

– Познакомьтесь с Чарли, – сказал Ноа, и чихуахуа радостно завилял хвостом. – Да, кстати, если у вас аллергия на собак, то я заставлю его подождать в машине. Он выпрыгнул оттуда, потому что уверен, что все на свете любят его.

Смех Виктории был звонким и заразительным.

– Может быть, потому что он до сих пор не встречал никого, кто бы не согласился с ним.

– Наверное, вы правы. Моя мать поручила исполнять все его капризы за время ее отсутствия.

Виктория с любопытством рассматривала Чарли.

– У меня никогда не было ни собак, ни кошек, – тихо проговорила она, словно забывая о его присутствии. – Ни даже аквариумной рыбки.

– А у меня, напротив, всегда были домашние животные. Сначала кот, а потом два огромных пса, Макс и Матильда, – продолжал откровенничать Ноа.

– Здорово! – вздохнула она. – Кстати, не хотите лимонаду? Или, может быть, чаю со льдом?

Простое гостеприимство, но почему-то оно сильно взволновало Ноа. Может быть, потому, что Виктория была красивой женщиной. А он очень долго ни с кем не встречался.

– Не откажусь от стаканчика лимонада, – пробормотал Ноа, желая охладить свой пыл.

Чарли тоже жалобно проскулил. Виктория снова рассмеялась.

– А тебе мы нальем воды, Чарли, – пообещала она.

Когда Ноа вошел в дом, то понял, что еще ни разу в жизни не видел такого чистого дома. Очевидно, хозяйка была одной из тех женщин, которые стараются навести порядок везде, и в своей жизни в том числе.

Чистоту он мог оценить, но декор оставил его равнодушным. Кухня, напоминавшая каморку, была обставлена хромированной мебелью, которую, как ему казалось, сняли с производства лет тридцать назад.

– Веди себя прилично, – прошептал он Чарли. – Не вздумай чесаться на ее любимом стуле, грызть туфли. Или обдирать обои.

Чарли задрал нос кверху и пренебрежительно фыркнул, словно обижаясь на Ноа за то, что он мог подумать о нем такое. А ведь не далее как прошлой ночью он проделывал все это в квартире своего временного хозяина.

– Телефон на кухне, – сообщила Виктория, указывая на телефонный аппарат.

– Спасибо. – Он вошел в каморку и огляделся вокруг. Пол покрывал линолеум в темную и светлую клетку, а раковина для мытья посуды была такой огромной, что напоминала ванну. Он взял трубку, повернул ее, чтобы набрать номер, и тут заметил шнур и огромный диск. – Это античный аппарат?

– Античный? – Она посмотрела на телефон и рассмеялась. – Возможно. Он был в доме, сколько я себя помню. Мои родители с подозрением относились к кнопочным революциям.

Подозрение к кнопочным телефонам? В каком веке был построен этот дом? Такие телефонные аппараты, как здесь, продавались в магазинах, когда он был еще ребенком.

– У вас есть телефонная книга? Мне нужно вызвать автомехаников и заказать номер в местном отеле. На ремонт грузовика наверняка уйдет какое-то время.

– Конечно. Подождите минуточку. – Виктория протянула ему стакан с лимонадом, затем наполнила миску водой и выключила кран, но вода продолжала капать, медленно и размеренно. Кап, кап, кап.

Она поставила миску Чарли, который выказал свою благодарность, неистово завиляв хвостом. Пес определенно был в восторге от женской заботы, но, глядя на Викторию, Ноа не мог винить его за это. От нее буквально веяло нежностью и покоем.

Только капанье воды нарушало волшебную тишину, воцарившуюся на кухне.

– Хотите, я попробую починить его? – Ноа указал на кран, спрашивая себя, что заставило его сделать это предложение. В его планы не входило задерживаться в этом странном доме. – Вероятно, нужен новый смеситель.

– Действительно. Но в магазине мне ничего не приглянулось.

Он удивленно поднял бровь.

– Неужели вы разбираетесь в смесителях?

Она рассмеялась.

– Приходится. У меня даже есть ящик с инструментами.

– С розовыми ручками? – Он вспомнил, что однажды видел нечто подобное в магазине.

– А как же, – усмехнулась она. – Не хочу, чтобы всякий мужчина, бывающий в доме, думал, что это его молоток.

– А их было много? Мужчин, которые претендуют на ваш молоток? – Вопрос и косвенный намек сами собой сорвались, с его губ.

– Не много. – Она указала на него пальцем. – Поэтому не покушайтесь на мои инструменты.

В этих словах был еще один скрытый намек, который Ноа предпочел проигнорировать. Он здесь для того, чтобы вызвать аварийку.

Больше ему здесь нечего делать.

– Я и не собирался, – заверил он. – Единственное, что мне нужно, – это починить радиатор. Кстати, ваши таланты не простираются на это?

Она подняла руки кверху.

– К сожалению, нет. Но уверена, что можно позвать на помощь Черепашек Ниндзя.

Ноа разразился громким смехом. Сколько времени прошло с тех пор, как он так безудержно смеялся? Должно быть, много.

– Я могу починить водопроводный кран, даже повесить картину, но я совершенно ничего не понимаю в машинах.

Она довольно долго молчала. Ее голубые глаза смотрели на него так пристально, словно старались заглянуть в душу.

– Итак, Ноа Маккарти, от чего ты бежишь?

Ничего себе. Она так просто раскусила его. И перешла на другой тон. Он усмехнулся.

– Неужели я настолько прозрачен?

Виктория улыбнулась.

– На самом деле, не совсем. Я просто все сложила: грузовик, рюкзак за спиной. Ты упомянул Мэн. И…

– И?

– Ты похож на маленького мальчика, который пытается убежать от чего-то. – Ее щеки залились румянцем. – Конечно, я могу ошибаться. Мои представления об отношениях между людьми оставляют желать лучшего.

– Да нет, ты в чем-то права. – Ноа нахмурился, злясь на себя. Черт возьми, он был почти готов выложить этой незнакомке все о себе. И что в ней такого, что заставляет его сердце биться быстрее, а разум – забыть обо всех планах?

Возьми себя в руки, Маккарти. И уезжай отсюда как можно быстрее.

– Телефонная книга… Или мне позвонить в справочную? Или… – Он недоговорил.

– Или? – переспросила Виктория.

Ноа едва не произнес «снять у тебя комнату», но вовремя взял себя в руки.

– Да так, ничего. Я просто думаю, что мне делать с грузовиком.

– Поблизости много мастерских по ремонту машин, но если ты хочешь знать мое мнение, то порекомендую тебе мастерскую Лари. Я работаю с ним вот уже не один год и доверяю ему. Он приедет, заберет грузовик, отремонтирует его и не сдерет с тебя лишнего. Только есть одна небольшая проблема. Уже конец дня, и он вряд ли приедет раньше завтрашнего утра. Что же касается гостиницы… – она на секунду задумалась, – если хочешь остаться здесь, то у меня есть свободная комната.

Сдается комната.

Как легко принять предложение Виктории. Остаться здесь, позволить бушующему океану проникнуть в его усталые мышцы. Но остаться здесь – значит лишить себя одиночества. Разве он ехал в Мэн не для того, чтобы на какое-то время избавиться от присутствия людей?

– Спасибо, но я правда не могу остаться. Мне нужно добраться…

– Понятно, – неожиданно прервала она. – Пойду за телефонной книгой. – Она быстро вышла из комнаты.

Чарли сел у ног Ноа и позволил себе недовольно тявкнуть.

– Это значит, что она тебе нравится? – спросил Ноа.

Чарли еще несколько раз прогавкал, а потом лег и начал кусать джинсы Ноа.

– Нам нужно ехать, – сказал Ноа, отбрасывая собачонку.

Только в берлоге Майкла он сможет найти одиночество и подумать над тем, что делать с Джастином.

Секундная стрелка наматывала круги на часах в виде черной кошки. Но Виктория все не приходила. Не заблудилась же она в своем собственном доме!

Ноа нетерпеливо поерзал на стуле.

Чарли поднял голову.

– Нет, – уже не так уверенно произнес Ноа. Собачонка тихо гавкнула и уронила голову на ногу Ноа.

– Ладно, – пробормотал Ноа. – Пойду удостоверюсь, что с ней все в порядке. Но это вовсе не означает, что мы остаемся.

Он отодвинул чихуахуа и направился в соседнюю комнату. Виктория могла упасть, сломать ногу, удариться головой. То, что он решил держаться подальше от людей, вовсе не означает, что на него нельзя положиться в случае необходимости.

Мысль о том, что придется делать Виктории искусственное дыхание, разгорячила его кровь. Черт возьми, стоило ему встретить красивую женщину, как он тут же вообразил себя Суперменом.

В гостиной никого не было. В ванной тоже. Только проходя мимо арки, соединяющей гостиную и столовую, он увидел ее. Занавески были задернуты, создавая в комнате полумрак. Как и весь остальной дом, комната была напоминанием о давно прошедших днях.

Виктория стояла к нему спиной, рядом с сервантом, который занимал большую часть стены. Калейдоскоп семейных фотографий в серебряных рамках украшал многочисленные полочки. Плечи Виктории были согнуты, голова опущена.

О черт! Сердце Ноа растаяло, как только он услышал ее всхлипывания.

– Виктория?

Она повернулась, смахивая со щеки слезу.

– Прости, я… я не смогла найти телефонную книгу.

– Послушай, я… – Он хотел сказать «ухожу», но слова застряли у него в горле.

– Я искала ее в шкафу, но… – Ее голос дрожал, и в последних нотках он услышал то чувство, которого поклялся избегать всеми способами.

Потеря.

Ноа был знаком с таким чувством слишком хорошо. Он видел его в лицах родителей, когда они сдаются в борьбе с наркотиками. Он и сам испытал это чувство, когда потерял последнюю надежду наставить Джастина на путь истинный.

И вот сейчас он бежит в Мэн, надеясь обрести там покой. Будет сидеть на пирсе и ловить рыбу, как нормальный человек в отпуске. Но достаточно ли этого, чтобы забыть об ужасной ошибке, которую он совершил в случае со своим племянником?

И сможет ли он прямо сейчас уехать из этого дома, оставив Викторию Блекстоун одну?

Ноги сами понесли его к Виктории. Он подошел так близко, что видел дрожь слезинок в ее огромных глазах.

– С тобой все в порядке?

– Да. Правда. – Улыбка тронула ее губы. Профессионализм Ноа включился сам собой.

– Могу я чем-то помочь тебе? – спросил он.

– Боюсь, что нет. – Она провела рукой по блестящей поверхности серванта, словно смахивая несуществующую пыль. – Ты… ты напомнил мне кое о ком, и это причинило мне боль.

– О… – Этого он уж точно не собирался делать. – Ты хочешь, чтобы я ушел?

Она потянулась и удержала его рукой.

– Нет. Вовсе нет.

Ее прикосновение было нежным. Инстинкт самосохранения приказывал ему отпрянуть и бежать со всех ног подальше от этой женщины, которая заставляла его напрочь забыть о здравом смысле.

– Послушай, почему бы тебе не остаться на ужин? Сейчас большинство ресторанчиков на побережье уже закрыты. Придется проехать несколько миль, чтобы найти что-нибудь подходящее.

Он знал, что ему следует отказаться. Но, к сожалению, с его губ сорвалось совсем другое:

– Ужин? Звучит потрясающе.

Он останется на ужин, но только потому, что ее прикосновение затронуло нерв, который, как ему казалось, атрофировался за годы работы. Кроме того, Ноа было приятно побыть в роли человека, который не несет ответственность за судьбы других людей.

– Отлично! Я поставлю еще один прибор. – Улыбка снова озарила ее лицо, приводя Ноа в замешательство. И предупреждая о том, что он сделал то, что не хотел делать: положил первый кирпичик в их отношениях.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Что, черт возьми, с ней происходит? Виктория всегда считала, что может сохранять спокойствие при любых обстоятельствах. Но вот появился Ноа Маккарти и без труда доказал, что она занималась самообманом.

Она расплакалась у него на глазах. Расплакалась, словно беспомощная женщина, не умеющая найти выход.

– Извини. Вообще-то я не привыкла заливаться слезами в присутствии посторонних, – оправдывалась Виктория.

– Понимаю, – ответил Ноа. Но у Виктории сложилось впечатление, что сказал он это только из вежливости. Очевидно, Ноа Маккарти не привык лезть в души людей и бередить их чувства.

Но оттого-то Виктории и казалось, что можно доверять ему. Кроме того, так хотелось поделиться с живой душой своим горем, что она, не задумываясь, начала свой рассказ.

– Мой отец облокачивался о стену всякий раз, когда говорил по телефону. Дядя Джо звонил ему каждое воскресенье, и они часами болтали, обсуждая налоги, выборы, пробки на дорогах. – Горькая усмешка исказила нежные черты ее лица. Очевидно, воспоминание все еще причиняло ей боль. – Он умер шесть месяцев назад. Но я никак не могу смириться с его утратой. Еще раз извини.

– Все в порядке, – успокоил ее Ноа, беря руку и заставляя почувствовать впервые за долгое-долгое время, что все действительно будет хорошо. – Прими мои искренние соболезнования.

Этих слов оказалось достаточно, чтобы слезы снова навернулись ей на глаза. Виктория шмыгнула носом и постаралась взять себя в руки.

– Спасибо… Эй, Чарли, – обратилась она, меняя тему, к собаке, чьи ушки тут же настороженно поднялись, – ты тоже приглашен на ужин.

Пес довольно завилял хвостом, подпрыгнул и стал карябать своими маленькими когтями ее обнаженные ноги. Она опустилась на колени и почесала у него под шеей.

– Посмотрите-ка на него, – вмешался Ноа, – он такой… подлиза.

– А по-моему, он очень милый. – Словно в подтверждение ее слов Чарли повалился на спину и подставил для ласк свое пузо.

Виктория пощекотала его пальцами.

– Сейчас же прекратите, – приказал Ноа, смеясь. Она бросила на него удивленный взгляд.

– Что я такого сделала?

– Вконец избаловали его. Сейчас он снова потребует, чтобы я стелил ему шелковую подстилку.

Девушка недоверчиво сдвинула брови.

– Шелковую подстилку?

– Да. Видишь ли, Чарли – король в замке моей матери. Все его желания беспрекословно исполняются. У него даже есть свой собственный плюшевый мишка. Представляешь, не прошло и суток, а мать звонила уже три раза, чтобы удостовериться, что я хорошо с ним обращаюсь.

Виктория усмехнулась.

– И все же он очень милый пес. Я понимаю, почему она так балует его.

Ноа и сам был не плох. Хотя «милый» – вряд ли то определение, которым бы охарактеризовала его Виктория. Она бы подобрала более восторженные эпитеты: роскошный, мужественный и самое главное – загадочный. Похоже, он даже не подозревает о том эффекте, который производит на женщин.

Соберись, приказала она себе. Немедленно возьми себя в руки.

– Ой, я почти забыла о Лари. Мы всегда обращаемся в его мастерскую. Точнее, обращались, когда был жив отец, – поправилась она. Сама Виктория научилась водить несколько лет назад, но еще ни разу не выезжала за пределы родного городка. Мысль о том, чтобы выехать на шоссе, в город, пугала ее до смерти. – Его номер написан на листке бумаги рядом с телефоном.

– Спасибо. – Ноа подошел к телефону, набрал нужный номер и стал ждать. Когда на другом конце провода ответили, Ноа объяснил свою проблему. Договорившись обо всем, он повесил трубку.

– Лари приедет? – поинтересовалась Виктория, стараясь скрыть свое волнение по поводу того, что ей предстоит провести вечер в компании Ноа Маккарти.

– Ага. Он будет здесь примерно через полчаса. Но если мое присутствие мешает тебе, мы можем забыть об ужине. – Он опустил взгляд на Чарли, который расположился между ног Виктории. – Мы уедем, как только прибудет эвакуатор.

– Ты не можешь уехать, – с усмешкой заявила Виктория. – Иначе мне придется есть ростбиф по три раза на дню в течение недели.

– Ростбиф? Я сто лет не ел такой вкуснятины.

– Прости, но насчет вкуснятины не обещаю. Кусок говяжьей вырезки – это единственное, что я нашла в холодильнике. Я живу одна, и поэтому мне обычно не требуется много провизии, но… – Она рассмеялась. – Можно ли с уверенностью утверждать, что к ужину не заявится какой-нибудь гость? А стоит моему воображению заработать, его уже ничто не остановит.

Ноа улыбнулся, и от его улыбки сердце ее учащенно забилось. Она вдруг обрадовалась, что когда-то давно мать научила ее хорошо готовить. Наконец-то представился случай блеснуть перед кем-то своим мастерством. А что, если побаловать нежданного гостя домашним пирогом? И поискать бутылочку вина, припасенную для особого случая.

– Не могу дождаться ужина, – признался Ноа. – Я сто лет не ел домашнюю еду.

Когда он произнес эти слова, его плечи вздрогнули, а в зеленых глазах промелькнула боль. Виктории вдруг захотелось расспросить его. Попытаться…

Помочь.

Потому что единственное, что Виктория Блекстоун делала безупречно, так это помогала другим людям. Она практически олицетворяла собой Мать Терезу.

Девушка одернула себя. Помогая Ноа Маккарти, она отклонится от намеченного плана. А ведь ей, наоборот, нужна его помощь – чтобы стать другой. Ладно, она подумает об этом завтра.

А сегодня существуют только она и этот таинственный незнакомец.

Час спустя Ноа сидел за обеденным столом. Чарли лежал у его ног, надеясь, что ему перепадет противень со шкварками. Ноа быстро расправился с первой порцией жаркого и теперь с не меньшим аппетитом наслаждался добавкой.

– Я уже сто лет не ел домашнюю пищу, – снова признался он, вытирая рот накрахмаленной салфеткой.

– Правда?

– Ага. Издержки жизни закоренелого холостяка. Порой мне кажется, что Чарли питается лучше, нежели я, – заметил Ноа и задумчиво уставился на мрачную мебель гостиной.

– Ну давай же, спрашивай, – приказала Виктория.

– Что?

– Почему мой дом похож на фильм из далекого прошлого. Ведь именно это тебя интересует.

– О нет, я… – Он никак не мог подобрать тактичную формулировку.

– Мои родители, – пришла на выручку Виктория, – не любили перемен. Они гордились тем, что спят на одной и той же кровати всю свою жизнь, пользуются одной духовкой вот уже двадцать пять лет, ходят по ковру, купленному еще моим прадедом. Можешь называть это бережливостью, сентиментальностью… Я и сама толком не знаю. Но им нравилось, что изо дня в день все остается по-прежнему.

– Нравилось? – переспросил он – тоже в прошедшем времени. – Твоя мама тоже умерла?

Девушка кивнула, потупив взгляд.

– Двумя месяцами раньше моего отца. С тех пор я живу здесь одна. И у меня нет ни сил, ни желания менять что-либо. – Она огляделась вокруг и добавила: – По крайней мере, пока нет.

Ноа сгорал от любопытства. Ему так хотелось узнать побольше о судьбе Виктории Блекстоун, что он едва не завалил ее вопросами. И в то же время он понимал, что не имеет права вмешиваться в ее жизнь.

Вдруг его мобильный телефон завибрировал. Ноа посмотрел на номер и выругался.

Только не сейчас!

Что он скажет Роберту, когда тот спросит его о Джастине?

«Знаешь, старина, я снова все изгадил. Я не смог углядеть за твоим сыном, и теперь он наверняка бродит где-то по улицам или, еще хуже, совершает какое-нибудь преступление».

– Есть еще яблочный пирог, – прервала ход его мыслей Виктория. – Я испекла его, пока ты помогал Лари вытащить грузовик из ямы.

– У меня была тетя, которая всегда пекла нам фруктовые пироги на Рождество. Но беда в том, что она совсем не умела этого делать. Она была очень рассеянной и не удосуживалась различать столовую ложку и чайную.

Виктория рассмеялась.

– О, наверняка это было ужасно.

– Да, тебе повезло, что ты не пробовала ее шарлотки и кулебяки.

– Обещаю, что мой пирог будет вкуснее.

У Ноа заурчало в желудке при мысли о том, какой шедевр находится в духовке Виктории. В гостиной вот уже несколько минут витал приятный запах ванилина и печеных яблок.

– Я давно не ел пирогов.

– Пироги как семья, тебе не кажется? Важно, чтобы все ингредиенты в начинке сочетались друг с другом.

– К сожалению, в семьях это редкость, – спокойно ответил Ноа, вставая из-за стола. – Я наелся. Пирог переносится на другой раз?

– Как хочешь. – Разочарование в глазах Виктории заставило его пожалеть о своих словах.

Она не поняла, а он не мог объяснить.

Ноа взял свою тарелку и направился на кухню. Его ни чуточки не удивило, что в этом старом доме не было посудомоечной машины. Он капнул на тарелку немного средства для мытья посуды и принялся за дело. Он тер поверхность тарелки с таким усилием, словно на ней была грязь, которую он никак не мог отскоблить.

– С тобой все в порядке? – раздался голос Виктории у него за спиной.

– Да. – Нет.С ним давно не все в порядке.

– Она уже чистая, – заметила девушка, взяв тарелку у него из рук и поставив ее в сушилку.

Она стояла к нему так близко… Ее грудь почти прижималась к его спине. Сладкий фруктовый запах, исходившиий от нее, проникал ему в ноздри.

Ноа сделал глубокий вздох. Поцеловать ее. Поцеловать женщину, которая приготовила тебе жаркое. Испекла тебе пирог.

Позаботилась о тебе.

Нет. Поцелуй только увеличит пропасть между ними.

– Ноа. – Она положила руку ему на плечо.

– Не надо, – хрипло простонал он, словно предупреждая об опасности. – Не приближайся ко мне.

Виктория отпрянула, и Ноа тут же пожалел о сказанном. Черт возьми, он мог бы вести себя более тактично. Эта девушка вовсе не виновата в том, что он никак не может избавиться от мучительных воспоминаний. Она не должна становиться жертвой в войне, которую он ведет с самим собой. Это было бы просто нечестно.

Ноа повернулся к ней лицом.

– Прости меня. Я…

Что он мог сказать? Что бросил в беде людей, которых любил больше всего на свете?

Что потерпел неудачу с ребенком, который нуждался в нем больше всех остальных? Что не смог найти нужных слов, чтобы помешать ему пойти по плохой дорожке? Что скрыл правду о жизни Джастина от Роберта, потому что верил, что сумеет оттолкнуть семнадцатилетнего парня от пропасти?

Что он человек, которому на роду написано быть одиноким, и всех, кто с ним свяжется, ждет лишь разочарование?

– Я понимаю, – прошептала Виктория.

Ноа видел, как тянется к нему ее рука. Он знал, что ему следует отпрянуть, убежать от нее.

От контакта. От заботы.

Но когда ее ладонь прикоснулась к его руке, чувство, которое Ноа считал давно умершим, начало пробуждаться к жизни, требуя близости с женщиной, одаренной таким понимающим взглядом.

– Ноа, – нежно позвала Виктория.

Не в силах побороть желание, Ноа наклонился и поцеловал ее.