Текст книги "Полуночный маскарад"
Автор книги: Ширли Басби
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)
Глава 7
К своему удивлению. Мелисса обнаружила, что с отъездом Доминика время потянулось невероятно медленно. Ей не хотелось себе признаться в этом, но мысль о нем неотступно преследовала ее, и она пыталась представить, что он делает в тот или иной момент и когда вернется. Если вообще вернется.
По мере того как теплые майские дни сменялись еще более теплыми июньскими, Мелисса со злостью пыталась убедить себя, что она вовсе не скучает по этому проклятому мистеру Слэйду! Но потом вынуждена была признать, что его присутствие даже по соседству наполняло ее существование каким-то новым содержанием. Девушка осознала, что все время чего-то ждала, а когда Доминик уехал, ждать стало нечего. Захарий тоже жалел об отъезде Доминика и не скрывал этого, повторяя вслух ее собственные мысли:
– Интересно, когда вернутся Доминик и Ройс? Без них такая скука…
Конечно, Мелисса никак не выказывала своих чувств по поводу отсутствия Слэйда, решив, что лучше выкинуть из памяти сладостные воспоминания той ночи. Она скорее бы умерла, чем позволила Захарию узнать, что и она все время думает о том, вернется ли мистер Слэйд. Почему ей так хочется, чтобы он появился, почему мысли о нем неотступно преследуют ее?
Про себя девушка решила, что попалась на удочку этого красавца, против чего ее предостерегал дядюшка Джош. Но и это не принесло утешения, не помогало избавиться от игры воображения по ночам, и Мелисса не знала, что с собой делать; а время между тем шло.
Ей было чем занять свои мысли: полно дел, которые требовали ее внимания, и девушка убедила себя, что случившееся – нечто странное и необъяснимое, со всяким подобное может случиться, но – это уж точно – с ней такого никогда больше не произойдет.
Постоянная борьба за сохранение Уиллоуглена опустошила и без того тощий кошелек. В конце второй половины июня перед ней возникла проблема: что же делать дальше. Ведь они с Захарием так и не сумели приблизиться к своей мечте – завести конную ферму. Захарий передал сестре слова Доминика, сказанные по этому поводу в «Белом Роге». Мелисса, конечно, была вне себя от них, но не могла не согласиться с их справедливостью. Действительно, дело не в отсутствии энтузиазма, а в том, что на них до сих пор висел долг. Мистер Джулиус Латимер не будет ждать своих денег вечно. Долг просрочен, и даже слишком.
В то по-особому яркое солнечное утро Мелисса сидела в конюшне и чистила старую уздечку, размышляя об их денежных обстоятельствах и о том, как все же хорошо, что мистер Латимер соглашается ждать. Похоже, что ее мысли материализовались, и тот собственной персоной предстал перед ней на пороге сарая. Его появление было настолько внезапным, что девушка вздрогнула от испуга.
– Ах, моя дорогая, вот вы где! Мисс Осборн посоветовала мне заглянуть сюда.
Придя в себя, Мелисса отложила уздечку и вскочила.
– Я действительно провожу здесь большую часть времени, – ответила она.
Улыбнувшись Латимеру, она смотрела на него, а тот стоял в дверях, не пытаясь отодвинуться и дать ей пройти. Девушка вопросительно посмотрела на него и, заметив в его глазах странное выражение, поняла, что этот человек неспроста появился в Уиллоуглене. Вспомнив о своем маскараде, она смутилась и пробормотала:
– Вас удивляет мой вид?
Его губы дрогнули, и он покачал светловолосой головой, рассматривая некрасивый пучок на затылке, отвратительные очки, съезжавшие с красивого носика; не сумев сдержать смеха, Латимер заявил:
– Да, вы меня просто сразили! Я с трудом вас узнал. Но зачем вам это? Готовится бал-маскарад, о котором я еще не слышал?
Мелисса тоже засмеялась. Иногда ей нравился этот англичанин, привлекательный и симпатичный, когда хочет. Несмотря на рост в шесть футов, Джулиус Латимер обладал тонкой фигурой, хотя и широкими плечами; в нем не было ничего слабого или женоподобного. Нередко Мелиссе он казался похожим на рапиру – тонкий, элегантный, опасный. Но когда Латимер был в хорошем настроении. Мелиссе было приятно его общество.
Девушка шестым чувством ощутила, что он не был так безвреден, как могло показаться. Никогда раньше ей не приходилось оставаться с ним наедине, и она ощутила неловкость, поняв, что сейчас они совсем одни. Зак и Этьен с утра уехали в Батон-Руж, Фрэнсис в доме, Адель занята делами, а другие слуги – на хлопчатнике, далеко отсюда. И то, что Латимер загораживал собой выход из сарая, почему-то нервировало Мелиссу. Не то чтобы она опасалась, что он нападет на нее, но ей было бы спокойнее, если бы выход был свободен или чтобы рядом кто-нибудь находился. Слегка обеспокоенно улыбнувшись, она сказала:
– Нет, никакого бала не будет. Просто дядя надоел мне с разговорами о замужестве, и я решила сделать из себя чучело, чтобы претендентов на мою руку было как можно меньше.
– Хм… – протянул насмешливо Латимер. – Однако подобные ухищрения могут вызвать у мужчины желание раскрыть ту красоту, которая спрятана под этим маскарадом. – Он протянул руку, и его длинные пальцы легонько коснулись подбородка девушки. – Вы очень, очень хорошенькая, и даже сейчас я не могу изменить свое мнение. – Казалось, он колебался, будто обдумывая, что делать дальше, потом в его глазах зажглось любопытство. – И, как вы понимаете, бывают предложения разного сорта, – добавил он тихо. – Совсем не обязательно предлагать брак такой девушке, как вы…
Гневно посмотрев на него, Мелисса отстранила его пальцы от своего подбородка.
– Девушке, как я? – в ее голосе слышался вызов. – Что вы имеете в виду?
На лице Джулиуса появилось страдальческое выражение. Смахнув несуществующую пылинку с элегантного жилета цвета бутылочного стекла, он протянул:
– О Мелисса! Вы должны понимать, о чем я говорю. Я столько раз намекал на это, – что же, мне вам прямо сказать?
Сердце Мелиссы заколотилось, в горле пересохло, но она проговорила ровным голосом:
– Да, скажите прямо!
Аристократические черты его лица напряглись, глаза заблестели неприятным блеском.
– Хорошо, дорогая, – произнес он обвораживающим голосом. – Вы должны мне крупную сумму денег. И я был терпелив. Но боюсь, что терпение иссякло, к тому же мое пребывание в Америке подходит к концу.
Мелисса нахмурилась:
– Вы уезжаете?
Холодная улыбка скривила губы Латимера:
– Не раньше осени, а может, и зимы… Все зависит от… – Он резко остановился, прежде чем закончить. – Во всяком случае, я начал улаживать свои дела и вынужден был прийти к вам.
Не обращая внимания на то, что она избегает его прикосновения, он вновь взял ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
– Я нахожу вас очень желанной. Мелисса, даже в этом жутком тряпье. И ваши прелести могли бы помочь решить проблему с распиской вашего отца. – Он опустил веки и пристально посмотрел на ее губы. – Я хочу, чтобы вы стали моей любовницей. Мы проведем вместе несколько месяцев, и, я уверен, они будут стоить этих денег.
Мелисса попыталась высвободиться, но Латимер положил другую руку на ее талию и притянул к себе. Желание светилось в его глазах.
– Я буду с вами великодушным, дорогая. И если вы, как мне думается, девушка, я готов возместить вам потерю. Вы с самого начала нашего знакомства возбуждаете меня, а недели ожидания еще больше растравили мой аппетит.
Вне себя от ярости, оскорбления и страха Мелисса действовала не раздумывая: она вцепилась зубами в его руку и испытала огромное удовлетворение, когда Латимер, грубо выругавшись, отпустил ее. Резко отстранившись от него, девушка вскочила на ноги, ее грудь гневно вздымалась под выцветшей материей, и она процедила сквозь зубы:
– Считайте, что вам повезло, если это будет единственная памятка от сегодняшнего дня.
Он посмотрел на нее оценивающе, с мрачным выражением на красивом лице, и, потирая укушенное место, растерянно пробормотал:
– Я думал, что мы обсудим это как цивилизованные люди, но вижу, что ошибся.
«Невероятно», – думала Мелисса, глядя на него.
– «Цивилизованные»! – в ярости повторила она. – Ваше гнусное предложение – это грубое оскорбление!
– Сожалею, что вы восприняли его так. Но если оно вам не по вкусу, тогда заплатите мне долг. Золотом. Ровно через неделю.
Мелисса глубоко вздохнула, у нее чесались руки звонкой пощечиной сбить с Латимера спесь. Пытаясь сдержаться, она сказала:
– Вы знаете, что это невозможно. Столь крупную сумму за такой срок мне взять негде. Он чуть приподнял бровь:
– Вы хотите отсрочки? Ну что ж, я разумный человек. Хорошо, до первого июля. Но если у вас не будет денег и к этому сроку и вы не согласитесь на предложенный мной вариант, придется начать судебный процесс, который неотвратимо приведет к продаже Уиллоуглена. – И, безжалостно улыбаясь, Латимер добавил:
– Я всегда добиваюсь своего. Мелисса, любыми путями. И если вы хотите, чтобы ваш дом был продан, – он пожал плечами, – что ж, это ваш выбор.
С чувством отвращения и брезгливости Мелисса смотрела на него. Ни один из вариантов ей не подходил. Она и подумать не могла, что было бы с ней и Захарием, если бы Латимер выполнил свою угрозу. Но другой путь, предлагаемый им, еще хуже. И если раньше она испытывала симпатию к элегантному мистеру Латимеру, то сейчас она полностью испарилась. Перед ней стоял подлец. Мысль о том, чтобы стать чьей-то любовницей, не говоря уже об этом человеке, которого она презирает, невероятна. Но что ей делать?
Манчестеры не могут дать ей денег. И банк, конечно, не предоставит такую сумму. Девушка горько усмехнулась: даже если бы нашелся человек, готовый немедленно жениться на ней, она не смогла бы сразу получить наследство. Должны пройти еще две недели. Мелисса лихорадочно перебирала разные варианты, один невероятней другого. И остался единственный выход, который мог ее спасти.
– Фолли стоит хороших денег. Но даже их недостаточно, чтобы заплатить по расписке отца. Пока я могу оплатить лишь часть долга.
– Лошадь? В качестве частичной платы, моя дорогая? Нет, это не выход, – протянул Латимер и резко добавил:
– И я думаю, что вы переоцениваете достоинства жеребца. Нет, должен быть заплачен весь долг. Или золотом, или вами. И это произойдет первого июля.
Мелисса почувствовала облегчение, когда он отверг ее предложение о Фолли. Потеря лошади – утрата единственной надежды сохранить дом. Но что остается – потерять свою честь?
Отчаяние охватило Мелиссу. Что делать? Она должна все хорошенько обдумать. И девушка невольно спросила:
– У меня есть время, чтобы обдумать ваше предложение?
Слегка расслабившись, Латимер ответил с самоуверенной улыбкой:
– Конечно, дорогая. Я же не бессердечный монстр. – Его голос стал тихим и хриплым. – Лисса, я хочу тебя, очень хочу. Я буду относиться к тебе очень хорошо. Мы чудесно проведем вместе несколько месяцев… Я буду осторожен, никто не узнает о наших свиданиях!
Она молчала, отвернувшись, и он, осмелев, приблизился к ней.
– Есть один домик недалеко отсюда, в миле.
Там будет безопасно. Там и будут проходить наши свидания, и никто не увидит нас…
Мелисса с ужасом вслушивалась в его слова. Над ней и Захарием нависла угроза, и поскольку она вообще не собирается выходить замуж, какая разница – останется она девственницей или нет?
Латимер коснулся ее, и Мелисса вернулась к реальности. Внезапно ее чувства резко переменились. Она уставилась на его изящную руку с бледными пальцами и, представив их ласкающими ее тело, с отвращением отбросила ее и в страхе и гневе схватила мотыгу.
– Вон отсюда! – закричала она, ударив его мотыгой по плечу. – Вы отвратительны! Я не хочу больше слышать ваших гадких предложений!
Он стоял злой и пораженный настолько, что даже не пытался защищаться. Не спуская глаз с мотыги в руках девушки, Латимер мрачно сказал:
– Я бы посоветовал вам быть со мной осторожней. Я даю вам шанс подумать над моим предложением. Но если вы ударите меня еще раз, – его глаза угрожающе заблестели, – то вам придется сильно об этом пожалеть, милочка. Мало ли что может случиться… Пожар, искалеченная лошадь… Словечко здесь, словечко там…
Мелисса побелела и уставилась на него, будто видела впервые; только сейчас она ощутила всю беспредельность его жестокости.
Повисло неприятное молчание, потом Латимер сказал:
– Подумайте о моих словах. Мелисса. У вас неделя на размышления. Но первого июля – или золото, или вы. – Он с издевательской вежливостью поклонился. – До свидания, моя дорогая, приятных сновидений.
Потрясенная, Мелисса смотрела, как он уходит, и не могла поверить в то, что сейчас произошло. Она медленно опустилась на землю, уронила голову на руки. Боже мой! Что делать? Как избежать угроз Латимера?.. Не жертвовать же тем, ради чего они с Захарием столько трудились! Положение было настолько отчаянным, что Мелисса всерьез подумала о предложении Латимера.
Может, все не так плохо, печально размышляла она. Он сказал, что всего несколько месяцев… Что будет внимателен к ней… И никто не узнает… Они с Захарием наконец освободятся от этого давящего отцовского долга. Но, ужаснувшись своим мыслям, девушка вздрогнула и сжала губы. «Нет, из любой ситуации есть выход», – сказала она себе.
Неделя шла к концу, а Мелисса не могла высвободиться из расставленных ей силков. Подавив гордость, одевшись во все лучшее, она поехала в город к банкиру. Девушка не могла ему объяснить, для чего ей столько денег, и не удивительно, что мистер Смитфилд, знавший ее с детства, доброжелательно сказал:
– Мелисса, если бы я мог тебе помочь, я бы помог. Но ты просишь о невозможном. Я бы дал небольшую сумму, зная, что ты очень точна в возвращении долгов отца. Но такие деньги… – Он печально покачал головой. – Даже если их ссудить тебе под Уиллоуглен, все равно они не будут обеспечены. И будь плантации плодородными…
– А что, если лошадь? – спросила Мелисса беспомощно. – Фолли стоит многих тысяч долларов. И у нас восемь прекрасных кобылиц.
– Дорогая, я знаю, какие надежды ты связываешь с лошадьми. Но я занимаюсь банковским делом, а не конным. Фолли и другие – хорошее вложение. Но у тебя нет имущества под заем, который ты просишь.
Стараясь нащупать хоть какой-нибудь выход, девушка склонилась над дубовым столом мистера Смитфилда.
– А как насчет доверенности по наследству? Если бы я доказала, что скоро выхожу замуж? Под это я могу взять деньги?
Обеспокоенный отчаянием, которое, несмотря на все усилия Мелиссы его скрыть, явственно читалось на ее красивом лице, мистер Смитфилд нахмурился:
– Мелисса, я чувствую, что ты и впрямь в трудном положении. Но все, что я могу, – это ссудить тебе несколько тысяч долларов.
Мелисса горько засмеялась. Мистер Смитфилд был хорошим человеком, знавшим, как она боролась за Уиллоуглен, как много денег должна Латимеру и каким порядочным человеком оказался этот англичанин, не требующий немедленной платы. Расскажи она толстяку Смитфилду о последнем визите Латимера, она ничего бы не добилась, просто о скандале узнали бы все. Банкир пришел бы в ярость от вероломства Латимера, но ничем бы не смог ей помочь.
Да, положение ужасное. Понурив хрупкие плечи, девушка вышла из банка. Оставалась еще одна попытка, пожалуй, тоже обреченная на провал. Тем не менее Мелисса направила свою маленькую повозку в Дубовую Лощину.
Беззаботно улыбаясь, она уселась в кабинете дяди и выпила большой стакан лимонада. Джош был рад ее видеть, любящий взгляд его глаз не отрывался от каштановых волнистых волос, обрамляющих лицо племянницы. Мелисса отложила в сторону соломенную шляпку с широкими лентами, которую носила от солнца и, поставив стакан на стол, начала:
– Я думаю, вы знаете, зачем я приехала. Джош неуверенно улыбнулся:
– Ну давай, Лисса, может быть, у тебя действительно серьезная причина навестить нас?
Улыбка затаилась на губах Мелиссы. Она покачала головой. Красивые глаза умоляюще смотрели на Джоша, и девушка, затаив дыхание, спросила:
– Вы могли бы дать мне двадцать пять тысяч долларов?
– Лисса, побойся Бога! Ты с ума сошла! – оторопело ответил Джош; вся его веселость исчезла. – Ты знаешь, что у меня нет таких денег. – Потом ворчливо добавил:
– Если бы были, то неужели я стал бы приставать к тебе с замужеством?
– Нет, думаю, что нет… И… Я и не рассчитывала, что вы мне сможете помочь. Я просто спросила.
Джош пристально уставился на нее и увидел напряженные морщинки вокруг глаз Мелиссы, сжатые губы. Что-то тут было явно не так.
Он ласково спросил:
– Лисса, что случилось, дитя мое? В последнее время мы часто с тобой спорили, но ты должна понять, что я хочу тебе только добра. Однако сейчас не в моих силах тебе помочь.
В какой-то момент у девушки возник порыв броситься Джошу на грудь и рассказать,
рыдая, о подлом предложении Латимера. Она понимала, что, узнав об этом, дядюшка сделал бы все, чтобы проучить подлеца. Но, хотя Мелиссе было известно, что дядя – опытный стрелок, он вряд ли превзошел бы Латимера в случае дуэли. Нет, устало отказалась от этой мысли Мелисса, она не может пойти на это. Если бы Джош узнал о намерениях Латимера, Ройс, конечно, тоже… Да и Захарий. Образ брата, стоящего под прицелом пистолета Латимера, вызвал у нее волну страха. Нет, она никому ничего не расскажет.
Мелисса старалась скрыть за спокойным выражением лица сковавший ее ужас.
– Ничего, дядя. Я просто надеялась, что ваши дела получше моих и вы помогли бы мне деньгами для конной фермы.
Джош слишком хорошо знал Мелиссу, чтобы до конца поверить ее объяснению. Но девушка сумела обмануть его сомнения, принявшись убеждать, что не такая уж у нее безвыходная ситуация, и не прошло и часа, как сияющий и успокоенный Джош провожал любимую племянницу. С ослепительной улыбкой девушка сказала ему на прощание:
– Думаю, что в конце концов я воспользуюсь вашим советом, дядя. Найдите мне богатого-пребогатого мужа. Я чувствую, что не могу больше жить в бедности. – У нежного рта появились очаровательные ямочки. – Тем более что это может разрешить все проблемы.
Безмерно довольный Джош помог ей усесться в коляску и с одобрением поднял на нее свои голубые глаза:
– А что ты думаешь о молодом Слэйде? Он ведь был в Уиллоуглене, говорил с тобой о Фолли?
Радуясь, что дяде неизвестен другой визит Доминика, Мелисса с раздражением ответила:
– Похоже, что он именно таков, как вы говорили: повеса и юбочник.
– А-а, – запинаясь начал дядюшка. – Так он тебе не понравился?
– Ни капельки – отрезала Мелисса, сжав зубы.
Поняв, что он переиграл, пытаясь очернить Доминика, Джош, шагая к дому, решил, что следует быть осторожнее. Но не мог же он резко изменить тон высказываний о Слэйде и начать превозносить парня до небес?
Джош был целеустремленным человеком, и если он задумал выдать племянницу за Доминика Слэйда, то эту мысль вытравить было непросто. «Мелисса, – думал он, – должна выйти замуж за такого человека, как Доминик. Кроме того, что он красив и богат, есть и кое-что другое». Были поклонники такого разряда у Мелиссы, но Джош хотел, чтобы племянница выбрала этого, и никого другого.
Усевшись за стол, Джош потянулся за чернилами и бумагой. Надо написать письмо Ройсу, чтобы осторожно выведать, когда тот собирается домой и не намерен ли приехать вместе с ним мистер Слэйд. Ранним утром следующего дня слуга был отправлен в Тысячу Дубов с письмом Джоша, аккуратно засунутым в седельную сумку. Но, оказывается, не только письмо Джоша Ройсу должно было быть получено в Тысяче Дубов:
Мелисса в своем великом отчаянии тоже написала Доминику Слэйду.
К этому решению ей было нелегко прийти. И даже когда она стояла у высокого окна библиотеки в Уиллоуглене, формулируя предложение, она сомневалась, получится ли эта авантюра. Но время шло, первое июля неумолимо приближалось, а денег для Латимера не было, и у Мелиссы оставался единственный выход – стать его любовницей; и хотя девушка знала, что никогда и ни за что на это не пойдет, она не видела никакого иного выхода из безнадежного положения, в которое была поставлена. Для нее стало совершенно очевидно, что все было запланировано еще тогда, когда Латимер устанавливал с ней дружеские отношения, не требуя немедленного возврата денег, усыпив ее бдительность. Она с горечью подумала, что, попавшись на его удочку, дала ему время узнать о положении дел в Уиллоуглене. Латимер, как она теперь поняла с беспомощной яростью, выяснил, как она относится к дому и что все сделает для его сохранения. Но стать его любовницей?!
Мелисса отвернулась от окна. Чувство страха и безысходности охватило ее, но она, как всегда, старалась не упустить ни единого возможного варианта. Если бы дело касалось только ее, она бы заставила Латимера разжевать и проглотить его подлое предложение. Но были Зак, Этьен, Фрэнсис, Ада… без Уиллоуглена они бы все остались бездомными. Их судьба всецело лежала на ее хрупких плечах. Когда Захарию исполнится двадцать один год или когда она выйдет замуж, им станет легче. Но сейчас…
Девушка сжала кулаки. Нет, она не позволит Латимеру разрушить жизни близких ей людей. А что касается ее – женщины веками пользовались своим телом, как товаром, но ей будет легче, – ведь она будет знать, что потеряла свою честь во имя других.
Мелиссе так хотелось рассказать обо всем Захарию, разделить с ним тяжесть давящего ее кошмара, но девушка не осмеливалась это сделать: кто знает, на что тот пойдет, защищая честь любимой сестры?
Но есть еще одна, пусть слабая надежда, наконец призналась себе Мелисса. Доминик Слэйд интересовался Фолли. Может быть, будучи человеком богатым, он согласится заплатить за жеребца непомерную сумму. Она не уверена, что он пойдет на это, и, вспомнив свое самоуверенное заявление, что она никогда не продаст Фолли ни за какие деньги, испытала чувство унижения… Тем не менее это был последний вариант.
Ведь срок, отпущенный Латимером, кончался через пять дней.
