Текст книги "Китано (СИ)"
Автор книги: Шилов Сергей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Глава 17. Трикстер
– Курода!
– Да, Китано-сан!
– Ты ещё куришь?
– Мм… немного, иногда, по праздникам…
– Неважно, дай спички.
– Вот, возьмите, вы тоже…
– Это ты тоже, а я настоящий. И нет, спички мне нужны для дела. Такехиса, собирай всех наших, да и красноголового тоже захвати. Сегодня ты проведёшь занятие клуба.
– А вы?
– У меня на сегодня назначена одна встреча.
– С той девушкой?
– С ней я уже встретился, и одного раза пока достаточно. Нет, у меня запланирована встреча с её отцом. И вам лучше держаться от него подальше. По крайней мере, сегодня. Он может быть не очень адекватен.
– Хай, Китано-сан! Мы всё понимаем!
Что они там себе понимают с этими ухмылками? Неважно. Мне надо нейтрализовать нового консультанта, и совсем не хочется повторять канон. В нём Китано избили и чуть не покалечили. Думаю, я смогу какое-то время сражаться на равных, но пара пропущенных ударов, концентрация слетит и здравствуй, канон. Не хочу. Нужно победить до того, как Ширатаки станет серьёзным. Это единственный шанс. Ну, кроме снятия печати, а это действие у меня запланировано совсем на другой случай.
Задумавшись о жизни, иду по школьному коридору и буквально налетаю на неразлучную парочку.
– Рёко, Икуко, прекрасно выглядите! – начинаю сразу с козырей, ибо вид злой Рёко напоминает о её склонности к немотивированной агрессии, а мне перед боем с главным боссом всей манги, вот вообще не хочется получить проблем на ровном месте.
– Китано! Кто это?!
– Где? – оборачиваюсь, но за спиной только пустой коридор, не считая притихших, греющих уши, школьников. Тоже мне, нашли мыльную оперу.
– Девушка, которую ты побил!
– Рёко, если ты видела, то это меня нещадно били! А обвинять меня в том, что Икуно отбила об меня свою ногу, это несколько выходи за рамки рациональности! Я прав, Икуко?
Перевести стрелки не удалось, подруга Рёко посмотрела на меня с немым укором и даже покачала головой, давая понять, насколько я неправ.
– Так её зовут Икуно? – прищурилась Рёко. – И как близко ты с ней знаком?
– Ну, она, как и ты, хотела меня побить. Но если у тебя это было честное, личное желание, то её настропалил отец. Наш новый учитель по дисциплине. Он меня сразу невзлюбил почему-то… Кстати, можешь навестить её в лазарете? Физически-то с ней ничего страшного, но у девушки психологический шок. Раньше она никогда не проигрывала и просто избивала всех, кого хотела. Правда, знакомая картина?
– Хм… я не избивала всех подряд…
– Я сказал всех, кого хотела. Ты хотела хулиганов, она почти такая же. Вы подружитесь. Ладно, мне пора. Ещё с её отцом нужно поговорить, а я не знаю о чём…
И быстро, пока она не опомнилась, ухожу по направлению к туалету. Если канон не до конца сломан, первая встреча должна пройти там. Очень хочется ей и закончить, не доводя до эпичной битвы.
– Рёко! – Икуко смотрит прямо в глаза растерявшейся подруги. – Для нас очень плохо, что Китано-кун сначала познакомится с отцом этой девицы, а не с твоим! Нужно срочно что-то придумать, чтобы пригласить его к вам в гости!
– Не надо, Икуко. Мой отец может неправильно отреагировать. Пойдём, навестим её.
– Правильно! Врага нужно держать как можно ближе! – уверенно кивнула Икуко и бодрым шагом направилась в лазарет, таща за собой подругу.
Школьные туалеты не самое спокойное место в мире. Особенно в школах, где есть хулиганы. Некоторых из них, прямо скажем, самых интеллектуально неодарённых, эти места словно притягивают. Не знаю уж почему. Наверно подобное тянется к подобному, и они ощущают духовную близость с нечистотами?
Но это не про нашу школу. Даже Курода, в бытность свою защитником тусовался только на свежем воздухе. А уж когда тут появился я, никто и подумать не мог использовать туалеты для тайных тусовок курильщиков. Их, не считая Куроду с двумя приспешниками и так было немного, а уж когда я намекнул общественности, как мне не нравится подобные сборища, туалеты превратились в зону порядка и спокойствия. Думаю, ботаники мне за это сильно благодарны.
Вот и сейчас туалет пуст. И за мной никто с дурными помыслами не вошёл. Стоит тогда использовать это место по назначению, а то хуже нет, когда предстоит драка, а у тебя напряжение в мочевом пузыре.
И вот стою я перед зеркалом, мою руки и вижу, как в отражении открывается дверь и заходит он. Маленький рост, ниже меня на полголовы, короткие, торчащие в беспорядке волосы. На их фоне выделяется прилизанная на лоб чёлка. Широкая хитрая улыбка с торчащей из угла рта незажжённой сигаретой и прищуренные глаза дополняли вид неряшливого, но добродушного человека. Только на вид, разумеется. Даже если бы я не знал, кто он такой, в его ауре ощущается холодный расчёт и глубоко скрытая жажда победы в любом деле, над любым противником и любой ценой.
– Огонька не найдётся? – улыбается мне как старому знакомому. – А то я дома спички забыл.
– Конечно, сэнсэй, – тщательно вытираю руки, достаю из кармана спички и подхожу к нему. Чиркаю спичкой, подношу огонь к сигарете двумя руками.
Это не для того, чтобы спрятать огонь от несуществующего здесь ветра, это жест уважения. Или он так выглядит.
– Можно спросить? – пока он прикуривает, начинаю говорить, – зачем вам проблемы с этим? – аккуратно тыкаю указательным пальцем правой руки ему в грудь, справа и выше сердца, там, где лёгкое.
– С чем? – он смотрит на мою руку, но я уже сделал шаг назад.
– С лёгкими. Вы же мастер боевых искусств, а губите свою дыхалку этим ядом. В чём смысл?
«Откуда он знает? – думал Ширатаки. – И он с такой заботой спрашивает, что при его внешности становится немного жутковато».
– Ничего, – он рукой разогнал дым, – я нечасто курю, так что здоровья хватает. С чего ты решил, что я имею отношение к боевым искусствам?
Вспоминаю сериал «Обмани меня». Там всё строилось вокруг микродвижений лицевых мышц, которых никто не мог контролировать.
– Микродвижения лицевых мышц. Сегодня я встретился с девушкой с похожим паттерном движений бровей и складок вокруг рта, – как настоящий психопат начинаю обманывать с полной верой в свои слова.
Она ведь его дочь? Да. Значит, генетически у них должны быть схожие микродвижения, если они вообще есть в природе? Конечно. Даже если теория из «Обмани меня» выдумка сценаристов, я этого не знаю. И в следствие презумпции невиновности сценаристов, которая означает, что я верю в то, что звучит достоверно, пока не будет доказано обратного, значит, микродвижения существуют*.
Раз они есть, значит, они вполне могут быть там, где я сказал? Конечно, могут. Значит, я, без всяких сомнений, говорю правду. И мой собеседник это отлично видит.
– Та школьница – хороший боец, причём боец, прошедший профессиональную подготовку у мастера. У меня есть подруга, она владеет боевыми искусствами примерно на том же уровне. Так, её с детства тренировал отец. Из этого я сделал вывод, что, вероятно, вы отец и мастер переведённой в нашу школу старшеклассницы. Поскольку вы тоже здесь, скорее всего, вы наш новый учитель. А так как вместе с вами сюда перевелась ваша дочь, вероятно, вы приехали из другого города. Может быть, из столицы?
Ширатаки закашлялся.
– Знаете, до вас к нам переводилось двое учителей, и оба они почему-то пытались устроить со мной драку. Кумагай-сэнсэй даже для этого пришёл в школу в кимоно. Хотя, возможно, он всегда в нём ходит?
Внимательно смотрю в лицо Ширатаки. Он уже не щурится и не улыбается, внимательно разглядывая меня.
– О, – делаю вид, что прочитал что-то по его лицу, – так вы его знаете. Кумагай прибыл к нам из министерства образования. Что-то там связанное с комитетом консультантов чего-то о чём-то. Значит, вы тоже из того комитета?
Он снова закашлялся, подавившись дымом, и с отвращением затушил сигарету о раковину. Всё-таки он не курильщик, а просто использует сигареты как повод начать разговор с объектом.
– Раз вы из того комитета, то наверно, прибыли по тому же делу? Да, вижу. По тому же. И это дело связано со мной? Хм… кто бы сомневался. Но почему целое министерство образования так хочет избить простого школьника?
– Ты совсем непростой школьник.
Теперь он серьёзен и готов к бою. О, снова улыбается. Быстро взял себя в руки.
– Я восхищаюсь твоей проницательностью. Впрочем, я забыл представиться. Меня зовут Ширатаки, – подходит ко мне и протягивает руку.
Согласно канону, во время рукопожатия он попытается сделать бросок. Китано-то плохо вытер руки и выскользнул…
– Сэнсэй, – смотрю ему в глаза, – вы знаете значение западного ритуала рукопожатия? С древних времён он означает, что у двух человек в руках нет оружия и они не собираются причинять вред друг другу. Но что означает рукопожатие среди мастеров рукопашного боя, чьи руки сами являются оружием?
– Ты все мысли считываешь по лицу? – убирает руку.
– Только самые простые. Если вам так нужно подраться со мной, предлагаю древнекитайский способ. Ну, знаете, когда два мастера решали выяснить, кто из них круче, они били друг друга по очереди.
– Прекрасно, – улыбается ещё шире, – кто бьёт первым?
– Я уже вас ударил, сэнсэй. Теперь ваша очередь.
– Что? – хватает себя за грудь.
– Да, – киваю, – удар отложенной смерти. Но я бил не в смертельную точку, так что вы выживете.
Единственное, где я видел подобный удар, это в «Убить Билла 2», но там он был более зрелищным. Я же просто провёл тот же энергетический импульс, что и с Икуно. Я ударил её в ногу, и она потеряла подвижность через пару минут боя. Но тут пара минут уже прошла. Думаю, он почувствует воздействие, как только начнёт активно двигаться.
– Ты похож на дьявола. Неудивительно, что Икуно дважды проиграла. Но меня твоими разговорами не смутить.
Шагает вперёд, размашисто бьёт тыльной стороной кулака наискосок, сверху вниз, в голову. Удар идёт по дуге, читал о подобных приёмах в Ушу. Их нарабатывают, держа в руке каменную гирю. Через несколько лет занятий такой круговой удар сметает с ног всех, кто попытается принять его на жёсткий блок. Я и не пытаюсь, уклоняясь с выходом на прямой удар в солнечное сплетение… и отлетаю в стену от встречи груди с коленом.
Зеркало за спиной жалобно звенит, разлетаясь на сотни осколков, а я падаю на раковину, раскалывая её пополам. Только благодаря её керамической жертве, успеваю упасть на ноги, а не на копчик.
Всё. Я уже не боец. Дыхание сбито полностью. Ширатаки, впрочем, тоже. Стоит посреди комнаты, держится за грудь и хрипит. Похоже на пневмоторакс, чтобы не называли этим страшным словом.
Закидываю руку горе-сэнсэя себе на шею, приходится ещё и присесть под его рост и вместе ковыляем в медкабинет. Скоро я буду чувствовать себя там как дома. Постоянно туда возвращаюсь.
– Ты, – хрипит он, – в самом деле владеешь этим тайным искусством…
– Не совсем, – пыхчу в ответ. Практически нести на себе человека со сбитым дыханием, то есть совершенно без помощи внутренней энергии, на одних испытывающих кислородное голодание мышцах, не очень здорово. Вот и говорим с ним, как два астматика, пробежавших стометровку. – Я самоучка… Читал об этом… Знаю расположение некоторых… болевых точек… Знаю, что если по ним бить с выплеском энергии, то будет некоторая реакция… Но я только недавно научился… совмещать выплеск энергии с ударом… Если бы я вас не подловил с сигаретой, то… применить такой удар в бою… я бы не смог… И вы бы меня… просто размазали по той стенке.
– Выходит, – хрипит, но уже более жизнерадостно, – если бы я сразу напал, то… смог бы победить?
– Скорее всего… Нет, если бы я знал, что вы хотите меня убить… или покалечить, то тут уж было бы пятьдесят на пятьдесят… Но в бою, который мне ничем серьёзным не грозит, я бы… позволил вам победить.
– В тебе… совсем… нет… стремления… к победе?
– Нет… Поэтому меня невозможно победить.
– Кха…как так?
– Я не считаю избиение человека своей победой… Также не буду считать своим поражением, если побьют меня… Это всяко лучше, чем если бы я применил в бою что-то… по-настоящему опасное для жизни.
– Так, по-твоему, – он начинает смеяться и сразу закашливается, – твой удар… был не опасен…
– Если бы я попал вам в сердце, то да, а лёгкое… ха, у вас ещё одно есть!
Он снова смеётся, хрипит и повисает на мне мешком. Хорошо, что мы уже дошли. Из-за закрытой двери слышится приглушённый голос Икуно.
– Я всё поняла, – негромко признаётся она, – я испугалась не его, а своего поражения…
Чтобы не создавать лишнюю неловкость, стучу в дверь и сразу вваливаюсь внутрь.
– Мари-сан! – в кабинете кроме медсестры и Икуно, вижу и Рёко с Икуко. Все четверо сидят за столом и пьют чай.
– Папа? – удивляется Икуно, но вроде не выглядит слишком обеспокоенной. Хотя по ней сразу и не скажешь.
– Всё в порядке, – смотрю на неё честными глазами. – Все живы. Пока уж точно.
– Китано-кун? – вопросительно поднимает бровь медсестра.
– Мари-сан, – повторяю я, – как вы и заказывали, принёс вам мужчину в полном расцвете сил! Получил небольшую травму груди. Возможно, внутреннюю. Правое лёгкое неправильно функционирует!
– А с тобой что? – не глядя на меня, спросила Мари, с помощью девушек укладывая отца Икуно на кушетку и расстёгивая на нём рубашку.
– Тоже травма груди, но внешняя. Просто синяк. Даже трещин в рёбрах не ощущаю.
А должен был бы ощутить, пока тащил на себе нового знакомого. Значит, их нет. А если и есть что-то незначительное, то с регенерацией тела Китано, заживёт ещё до вечера.
– Как получилось, что у вас похожие травмы?
– Несчастный случай. В туалете взорвалась раковина, и мы попали под керамическую шрапнель. Кстати, это отец Икуно и наш новый учитель дисциплины.
– Тот, – Мари закончила ощупывать грудь и бросила короткий взгляд на Икуно, – о котором ты рассказывал?
– Ага. Он курил в туалете, закашлялся, задел раковину, и она лопнула.
– Хороший учитель дисциплины. – Мари приложила к груди стетоскоп.
– Ничего страшного, – через пару минут объявила она. – Но придётся немного полежать.
Пользуясь тем, что на меня никто не смотрит, я подал немного ауры к глазам и посмотрел на последствия своего удара. Моей энергии в его лёгких почти не осталось. Она вымывалась движением собственной энергии сэнсэя.
Случайно глянул на своё отражение в стеклянной двери медицинского шкафчика у стены. Глаза светились мягким серебряным светом. Сразу рассеял ауру и сделал озабоченное лицо, чтобы не выделяться из коллектива.
Потом тоже подвергся осмотру. Кушетка была занята, так что остался стоять, но пришлось раздеться до пояса. Мари почему-то никого не стала выгонять из кабинета, а сами девушки выйти не сообразили.
Ну ладно. Меня послушали, пощупали, помазали синяк йодом и объявили здоровым. А потом выставили из кабинета вместе со смущённой Рёко и смеющейся над чем-то Икуко. Дочке разрешили остаться с отцом. Ему что-то вкололи и назначили лечение отдыхом.
В нормальном мире человеку, потерявшему сознание, вызвали бы скорую помощь. А тут даже о госпитализации разговор не зашёл. Как и о вызове врача с более высоким профессиональным статусом, чем у школьной медсестры.
Но в этой Японии в школу не вызывают врачей, даже когда в драках используют бокены. А ведь это холодное оружие, по поражающей мощности превосходящее полицейские дубинки.
Вот такой вот мир. Впрочем, если здесь есть специальные школьные консультанты, главной работой которых является профессионально избивать проблемных школьников, то, о чём тут вообще можно говорить? Точно не о гуманизме и здравом смысле.
Первое время я строил теории заговора, основанные на мысли, что если в школах кто-то разводит хулиганов, то это кому-то нужно. Например, для усиления позиций крайне правых, боевым крылом которых является якудза, пополняющая свои ряды как раз из школьных банд.
Но потом я вспомнил о принципе бритвы Хэнлона, который гласит: «Никогда не приписывайте злому умыслу то, что вполне можно объяснить глупостью». А уж человеческая глупость, это такая субстанция, что может заполнить все миры, населённые человечеством в Мультивселенной. Эйнштейн не даст соврать. Он-то, кроме изобретения ядерной бомбы и теории относительности постулировал и бесконечность человеческой глупости. Причём, если в отношении бесконечности Вселенной, он был не очень уверен, то бесконечность человеческой глупости у него не вызывала никаких сомнений**.
Так что, пока не получу доказательств обратного, буду считать, что все нелогичности этого мира объясняются недостатком интеллекта местного правительства.
– О чём задумался, Китано-кун? – спрашивает Рёко, подождав, когда я застегну последнюю пуговицу на рубашке.
– О глупости чиновников из министерства образования, – честно отвечаю я, начиная удаляться от медкабинета.
– Это из-за отца Икуно? Она нам немного рассказала о его работе…
– Это частное явление, а проблема нашего правительства в том, что оно использует тот же подход, что и наши корпорации. Ну, знаете, людей повышают по карьерной лестнице не за их профессиональные способности, а за родственные связи. И что потом делает такой выдвиженец, оказавшись на высокой должности? Он набирает себе подчинённых, оценивая их по одному критерию. Смогут они составить ему конкуренцию или нет. В итоге в наших министерствах и корпорациях на уровень топ-менеджеров и чуть ниже, набирают полностью некомпетентных людей. Главное, чтобы они не были умнее своего начальника. А так как тот и сам умом не блещет, получается удручающая картина. Впрочем, наше заокеанское руководство, это более чем устраивает.
– Но мы с этим ничего не можем сделать…
– Точно. Ты напомнила мне принцип стоицизма. Не волноваться о проблеме, на которую не можешь влиять. Давай лучше подумаем о том, что в нашей власти. Ты вступишь в мой клуб?
– Я… подумаю…
– Хорошо. Я уверен, что, когда я предложу это Икуно, она обязательно согласится. Было бы хорошо, если бы у неё был спарринг-партнёр одного с ней уровня.
Икуко незаметно бьёт локтем Рёко по почке.
– Ясно. Я уже подумала. И решила вступить.
– Отлично. Как сказал бы один великий человек***, ударим боевым мастерством по бездорожью! То есть, я хотел сказать, по мировой глупости!
_________
* Википедия говорит, что микродвижения лицевых мышц есть.
** «Только две вещи бесконечны – Вселенная и человеческая глупость, хотя насчёт Вселенной я не уверен». Альберт Эйнштейн.
*** Остап Бендер, потомок турецких янычар и главный советский трикстер, троллил советскую власть, выступая на митингах с предложением ударить автопробегом по бездорожью.
Глава 18. Кунг-фу
– Простуда?
– Да, – кивает Икуко, поймавшая меня на выходе из школы. – Уже третий день.
– Ёп…онский городовой!
Новый эпизод манги подкрался незаметно. Я только-только более-менее наладил отношения с пришедшим в себя Ширатаки. Он вроде как уже уволился из своего комитета по избиению трудных подростков и сейчас переосмысливает свои жизненные цели. Ну, я надеюсь, что переосмысливает. Я дал ему достаточно толстых намёков о том, что он проиграл из-за недооценки противника, и в следующий раз я просто уступлю ему победу, если она ему так нужна. По крайней мере, его дочь, посещая тренировки нашего клуба и избивающего там всех подряд, не говорила, что он планирует неожиданно напасть на меня для восстановления своего пошатнувшегося ЧСВ.
И да, Рёко на последней тренировке не была, что негативно сказалось на здоровье заменившего её в паре с Икуно, Куроды.
– Рёко всегда отличалась крепким здоровьем, – продолжала описывать её лучшие стороны, ближайшая подруга.
А я думал, соглашаться на встречу с Коисо Хэйдзо или повременить? Использовать на нём приём астральной руки, так я решил назвать своё касание отложенной боли, я не хотел. В отличие от Ширатаки, Коисо был нормальный мужик, просто, как и большинство здешних японцев, оценивал людей исключительно по их внешнему виду и раз приняв какое-то решение, верил, что оно является истинной в последней инстанции. Иначе говоря, тупой, упрямый, но честный.
– Обычно она быстро выздоравливает, но сейчас может разболеться и пропустить целую неделю.
– Это долго.
Долго. Для обычного японского школьника пропустить школу по болезни хотя бы на один день, уже что-то недопустимое, а целую неделю… тут уже более подходит слово, которым Черчилль назвал свой план ядерной бомбардировки мирных городов СССР: «Немыслимое».
Надо соглашаться. Лучше встретиться в предсказуемых каноничных условиях, чем потом нарваться на какую-нибудь неожиданность. Что-нибудь немыслимое, с чьей помощью канон попытается натянуться на японский глобус.
Отношение к этим круглым предметам, самая большая национальная черта, которой японцы похожи на американцев. И тем и другим можно продавать глобусы, на которых нет ничего, кроме их стран. Хотя американцы, по крайней мере, знают, что на свете есть другие страны, которые завидуют их свободе и демократии, а японцы внешним миром вообще не интересуются. Есть благословенная богом Солнца Япония и этого достаточно.
– Почему бы нам не проведать её?
– Да, хорошая идея. Пойдём.
Раз приняв решение, нужно быстро притворять его в жизнь. Пока не набежало попутчиков. Да и Бусидо этому учит.
Такехиса, к счастью, занят. Приняв на себя обязанности вице-президента клуба, он неожиданно оказался ответственным за всю бюрократическую волокиту. Было забавно смотреть, как искренне считающий себя хулиганом парень разбирается в отчётах о клубной деятельности, членских бланках или как там называются эти бумажки, которые заполняют при вступлении в клуб? Кроме этого, он общался со всеми интересующимися, но пока не решающимися вступить в клуб так называемыми обычными учениками. Короче говоря, времени провожать меня как раньше у моего заместителя не было.
Последнее время я стал думать, что нужно ему помочь, введя дополнительную должность пиар-менеджера, который освободил бы Такехису от работы с людьми. Но никаких кандидатов, кроме Куроды, не было. А я пока сомневался, не ударит ли такая власть ему в голову и не отчебучит ли он что-нибудь, что приведёт к войне на уничтожение с другими бойцовскими клубами, то и дело открывающимися в других школах нашего города?
Хотя… если, например, объединить все клубы в городскую Ассоциацию бойцовых клубов, то тогда ей точно нужен будет пиар-менеджер. Ведь если не с кем будет воевать, то назначение Куроды будет вполне безопасным? Почему у меня такое чувство, что я только что поднял флаг грядущих проблем? Да нет, пока ни о какой ассоциации и речи не идёт. Так, мысль на уровне бреда. Вот если мне бросят вызов, то тогда… всё будет гораздо проще. А пока нужно разобраться с текущими проблемами.
«Койсо Кобудзюцу» гласила надпись на больших пафосных воротах без дверей, зато с крышей, в традиционном японском стиле. Сразу ощущалось веяние древних традиций. И такой потенциал пропадает! По всём додзё лишь одна ученица, сама Рёко. А ведь Хэйдзо мог тренировать тут минимум полсотни учеников с потенциалом создания клана Койсо.
Он же предпочитал отращивать усы и воспитывать дочь. А то, что результатом этого воспитания выросла уничтожительница поголовья хулиганов нашего славного, построенного вокруг старой крепости, а значит, с самого основания, пропитанного воинственностью, тоталитаризмом и наплевательским отношением к чужому здоровью, городка Хекикю.
Иероглифы его названия, кстати, означают «Ясное небо». Это значит, что с любой точки города видно это самое небо. Очень поэтично. С практической точки зрения это означает отсутствие в городе многоэтажных домов, закрывающих этот чудесный вид.
А говорят ещё, что Япония перенаселена. Но что-то не видно желающих переехать из мегаполисов в нашу глушь и любоваться ясными небесами, вместо того чтобы делать карьеру и спать в машинах или в гробах, которые в столице считают гостиничными номерами для менеджеров нижнего звена.
Хм? – Рёко вынула изо рта градусник и, мельком взглянув, отложила в сторону. Кто-то звонил в дверь додзё.
«Кто бы это мог быть? – ненадолго задумалась она. – Можно притвориться, что никого дома нет, но если это по поводу оплаты счетов, то лучше открыть».
«Ну ладно, – подходя к двери, она окончательно определилась с планом действий. – Если это какой-нибудь продавец, то я просто ударю его в лицо».
– Икуко?
– Хе-хе, а это я.
– О, ты пришла навестить меня! Спасибо! Проходи.
– На самом деле, я пришла не одна…
– Привет, Рёко. – По правилам я должен был употребить суффикс «тян», но я привык обходиться без них. Исключение делаю только для «сан» – для уважительного обращения к старшим и учителям. Ну и иногда для «кун», но только по приколу.
– Китано… кун…
– Да, я тоже пришёл навестить тебя.
– Хорошо… а то мне было так скучно… заходите!
Садимся втроём на пол. Мы же японцы или где? Рёко принесла стаканы с… чем-то, что принято пить у спортсменов в жарких странах.
Икуко молчит, предоставляя право говорить мне.
– Прости Китано-кун, – как хозяйка, начинает Рёко, – это не лучшее место для посиделок.
– Наоборот, это додзё просто прекрасно, – оглядываю высокие потолки, пол с циновками и стены, вдоль которых стоят деревянные макивары и свисают груши с песком. Ничего лишнего.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Икуко. – Тебе не надо соблюдать постельный режим?
– Нет, в начале дня я себя чувствую нормально, только к вечеру становится тяжеловато… Мне совсем нечего делать в первой половине дня, так что я рада, что вы пришли.
– Эй, Рёко, – с улицы звучит голос, видимо, её отца.
– Извините, – она вскакивает, – Это отец, он вернулся из магазина. Просто посидите тут минутку. – И выбегает в другую дверь, ведущую в примыкающий к додзё, дом.
– Икуко, – поворачиваюсь к, видимо, уже нашей общей, подруге. – Сейчас сюда войдёт отец Рёко и, скорее всего, захочет провести со мной спарринг. Проследи, пожалуйста, чтобы Рёко ему не мешала, хорошо?
Удивлённо кивает, а я встаю и выхожу в центр додзё. По канону Коисо напал на Китано, как только его увидел. А потом слёг от удара своей дочки, пяткой в челюсть, которого он не смог предвидеть. Но отложенная проблема остаётся проблемой, и он не раз потом пытался найти и поколотить Китано. Ради безопасности Рёко, естественно. Но мне такой сюжет не нужен.
Раз уж есть возможность поспарринговать с мастером, то глупо её упускать. Хотя получить несколько переломов тоже не хочется. Коисо-то вообще сдерживаться не умеет. Но мне надо расти, а контроль энергии во время боя ни к чёрту. И натренировать его негде, кроме как, в битве с более сильным противником. Вот и приходится делать то, что нужно, даже если не очень хочется.
– Рёко, – в дом заходит Коисо с продуктовыми пакетами. – У тебя же простуда! И что ты делала в додзё?
– Э… пара друзей из школы пришли навестить меня.
– Навестить? Ну тогда я должен к ним выйти.
– А? Нет! Не надо! Не беспокойся об этом!
– Не будь такой глупой! Они пришли проведать мою дочь! Я должен поблагодарить их.
– …
– Ты чего так боишься? Там же нет пришедшего познакомится со мной парня? – и не слушая подавившуюся воздухом дочь, Койсо вошёл в додзё. Но единственную, кого он увидел, была Икука, к которой он и направился.
– Икука-тян, – он сурово, а по-другому не умел, посмотрел на вскочившую девушку, – спасибо, что дружишь с моей дочкой.
– Не за что, Коисо-сан, – поклонилась она.
– А где вторая подруга? – Коисо начал было оборачиваться, чтобы оглядеть зал, но заметил паническое выражение одноклассницы Рёко, да и громкий вздох дочки, подсказали мастеру старинного боевого искусства, что он что-то упустил из виду.
– Я не совсем подруга, – раздался голос за его спиной, – но в наше время настающего равноправия, инклюзивности и идиократии*, это не столь важно. Позвольте представиться, – Койсо повернулся и уставился на стоящего в центре его дозе парня с крайне узнаваемым лицом.
Даже по несколько невнятным рассказам его дочери о противостоянии с главным хулиганом города, его было нельзя перепутать ни с кем другим.
– Я Китано Сэйитиро, – продолжил тот, доказывая, что его узнали верно. – Президент первого в Хекикю Бойцовского клуба старшей школы Хекикуу. Ваша дочь согласилась вступить в мой клуб, и я пришёл убедить вас в том, что он, именно то, что нужно, для прогресса её боевого мастерства.
Коисо от такой наглости даже потерял дар речи. Если бы гость стоял на расстоянии удара, то всё бы тут и закончилось, но тот благоразумно занял стратегический центр всего окружающего пространства.
Тем временем Китано принял боевую стойку из какой-то китайской школы Ушу, чем окончательно сорвал крышу у японского патриота. Коисо взревел нечто похожее на боевой клич айнов, почти полностью истреблённого японцами коренного народа Японии, и бросился в атаку.
Стойку из кунг-фу «Кулак богомола» я принял не зря. Стойка – это не только начальная позиция для множества приёмов любого стиля, но и своего рода механизм для настройки психофизического состояния бойца. Не как ручные мудры в ниндзюцу, а нечто более простое и естественное. Принял стойку из жёсткого стиля и готов крушить кирпичи. Из мягкого – обретаешь спокойствие перед боем. А уж сможешь ли вести его в выбранном стиле, зависит только от личного мастерства.
Стиль богомола, как и многие старые китайские стили, разделялся на южное и северное направление. Южные стили, это жёсткость, мощь и бескомпромиссность. Из них выросло японское каратэ. Совершенно невозможно использовать подобное против мастера жёсткого стиля, к тому же разозлённого.
К счастью, в прошлой жизни я учился именно северному стилю богомола. Ну как учился, освоил базовую программу, но до мастера там было как до Пекина. Впрочем, там вам не тут. И как только я ушёл от первых трёх ударов Коисо, просто слегка изменяя их траекторию расслабленными ладонями, одновременно смещаясь ему за спину, понял это то, что мне было нужно.
Даже стало немного жаль, что сейчас всё закончится. Передо мной оказался открытый бок разозлённого мастера, и я уже видел, как заканчиваю бой своим коронным ударом с двух рук, как Коисо завершил поворот, и я обнаружил, что его нога, летящая на столкновение с моей почкой и прочими важными для меня органами, сейчас переломит меня пополам.
Уйти, даже на скорости Китано, я не успевал, подпрыгнуть или пройти под ударом тоже. Для первого удар был слишком высок, а для второго слишком низок. Единственное, что я смог сделать это провести запланированный удар ладонями прямо в бьющую ногу. Руки встретили её раньше, чем успели разогнуться, и получился скорее толчок против удара, но энергия зарешала, и нога отлетела назад, а сам Коисо завращался как юла на опорной ноге.
Меня же отнесло где-то на пару метров назад, и это, возможно, спасло от нескольких переломов. Ибо Коисо использовал энергию вращения, чтобы развернуться и нанести с разворота удар другой ногой. Я успел ещё немного сместиться и принял удар на скрещённые предплечья.
