Текст книги "Китано (СИ)"
Автор книги: Шилов Сергей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Глава 16. Гарем?
Одним солнечным ветреным утром Коисо Рёко и Хираяма Икуко шли в школу, разговаривая о разных важных вещах. Вдруг налетел ветер, и Рёко ойкнув, инстинктивно схватилась за попытавшуюся взлететь, вообразившую себя парашютом, юбку.
– Я этого совершенно не могу понять, – переключилась на более актуальную проблему Икуко. – Когда ты дерёшься, тебя совершенно не волнует, что все видят твои прелести из-под задравшейся юбки. Но ты так переживаешь из-за простого ветра?
– Это совсем другое дело! Разве можно спокойно стоять, когда ветер задирает твою юбку? Это же противоречит рефлексам. Хм…
– Что?
– Смотри, та девушка в окружении трёх парней, она вообще не придерживает юбки! А они просто смеются над ней!
– Да, они не очень похожи на друзей…
– Точно!
– Стой, Рёко! Ты же не можешь снова нарываться на неприятности!
– Но ведь эти гады пристают к беззащитной девушке!
– Но их же трое!
– Не волнуйся, по правилам Бойцовского клуба нашей школы можно нападать на численно превосходящего противника.
– Ты не состоишь в этом клубе!
– Это не значит, что я не могу соблюдать его кодекс. Держи сумку.
«Китано-кун говорил, что неважно, сколько перед тобой врагов, если ты сможешь сражаться с ними по одному», – думала Рёко, скорым шагом приближаясь к отпускающим скабрёзные шутки хулиганам.
Сначала она хотела разыграть сценку нашедшейся подруги, но потом подумала, что бы на её месте сделал Китано? Если бы он обладал её лицом, а не своим, от которого у местных хулиганов уже выработался рефлекс «беги или умри». И сразу всё стало понятно. Нужно нападать первой и бить так, чтобы они уже не встали.
– А тебе чего надо? – спросил её самый говорливый из троицы. В каждой группе хулиганов есть такой.
– Некрасиво смеяться над проблемой женских юбок в ветреную погоду, – ответила Рёко, привычным движением задирая свою юбку до бедра. И сразу, не обращая внимание на округлившиеся глаза парня и на комментарии его дружков, ударила ногой в челюсть. И пока тело не успело упасть, вернула ногу на землю и скрутившись вокруг неё, нанесла удар вертушкой в солнечное сплетение второго гопника.
Третий, увидев столь быструю расправу над товарищами, спрятался за спину защищаемой Рёко девицы и схватил её за плечи.
– Только пошевелись, – заорал он, потрясая перед лицом заложницы кулаком, – и я сломаю ей нос!
Рёко задумалась. Освобождению заложников её отец не учил. Чтобы сделал Киатно? Он бы улыбнулся и пообещал сломать террористу руки и ноги. Но ему-то и ломать бы ничего не пришлось. Китано имел лицо кристально честного человека. Когда он говорил, что покалечит, ему сразу верили, и никто и никогда не пытался заставить его отвечать за свои слова. А вот ей поверят едва ли. Что же делать?
Но, делать ничего не пришлось.
Пойманная девушка, всё это время стоящая с лицом безэмоциональной куклы, сама выполнила угрозу хулигана, нанеся ему удар тыльной стороной кулака в нос. А когда он отшатнулся от неё, зажимая явно сломанный орган обоняния руками, ударила его ногой прямо в сомкнутые на лице руки, обеспечивая тому либо несколько пластических операций, либо карьеру боксёра. Последние могут себе позволить ходить с кривыми носами.
– А ты довольно крепкая, – улыбнулась Рёко незнакомке.
– Прощай, – ответила та, не проявляя никаких эмоций, и продолжила свой путь, перешагнув через одно из стонущих тел.
– Что это было? – подбежала к ней Икуко. – Она могла бы хотя бы поблагодарить!
– Похоже, ей не нужна была моя помощь, – признала Рёко.
«Но было ли это ошибкой? – подумала она. – Я сражалась сразу с тремя, и я победила двоих, прежде чем третий опомнился. Наверняка, если бы её там не было, справиться с ним тоже не представило бы труда… Может, мне стоит вступить в клуб Китано-куна?»
Тоже время. Кабинет директора.
Директор и его бессменный помощник сидят в креслах перед низким столом. На диване с другой его стороны расположился их новый гость.
– Нет, я согласен, – говорил он, – что Кумагай, из-за его роста и телосложения, больше всех подходит для решения проблем, связанных с любителями боевых искусств среди всех людей из специального консультационного комитета по управлению.
– А разве не так? – спрашивает Сираиси. – Я слышу в ваших словах большое «но».
– Но из-за того, что он был одарён таким превосходным телом, у него есть одна слабость. Он слишком сильно полагается на свою силу. И не слишком стремится думать о… просто думать.
– Да уж, – скривился директор. – я просил его разобраться с президентом Бойцовского клуба, а не лицензировать его от имени Министерства! И как он вообще мог проиграть?!
– Когда Кумагай наносит удар, он внушает своим противникам страх. Но если страх вызвать не удалось, и он промахнулся, то у его цели появляется отличный шанс для контратаки. Скорее всего, эта слабость и привела его к поражению. Кроме того, я верю, что главное в боевых искусствах – это врождённое стремление к победе. Кумагай этим не обладал. Кроме того, он слишком стар. Если бы он был на десять лет моложе, ничто из того, что я упомянул, не ослабило бы его так сильно.
– Ширатаки-сэнсэй, – вклинился в поток сознания нового министерского консультанта директор. – Всё это очень глубоко, и то, что я скажу, наверно очень грубо, но вы ненамного моложе его…
Гость, выглядевший как скромный учитель в поношенном костюме, закрыл глаза и усмехнулся.
– Э… я имею в виду, что, разумеется, мы позвали вас, будучи полностью уверенными в вашей силе!
– Я прекрасно вас понял, естественно, что вы беспокоитесь. Я действительно недалёк от Кумагая в плане возраста. Именно поэтому я собираюсь покинуть свой пост в консультационном комитете.
– То есть, вы уходите в отставку? – поразился директор.
– Как вы понимаете, – усмехнулся пока ещё консультант, – у нас не то место, где могут работать старики.
– Но… как же…
– О, не беспокойтесь! В вашем случае я позволю своей преемнице разобраться с вашей проблемой. В действительности она моя дочь, которая только что перешла в старший класс. Это дело будет для неё отличной тренировкой.
– Вы отправляете на такое задание простую школьницу?! – не выдержал директор, а его помощник высказал полную солидарность со своим руководством, неверующе вытаращив глаза и без того увеличенные толстыми стёклами очков.
– Уверяю, – Ширатаки сложил пальцы домиком, – её силы будет достаточно. Я тренировал её с ранних лет. Кроме того, она обладает врождённым стремлением к победе!
– Но…
– Разве это не идеальная для вас ситуация? Я просто посылаю свою дочь в вашу школу. А когда двое школьников дерутся между собой, это не грозит никакой опасностью учителям.
– Хм… – задумался директор. – Я понял, что вы имеете в виду. Но ученик, с которым она должна справиться, совсем не тот, с кем может справиться девушка-подросток. Кроме того, она должна это сделать максимально публично, а потом перехватить управление Бойцовским клубом. А то по городу уже вовсю ходят слухи, что мы у себя таким образом легализовали школьную банду!
– Я понимаю ваши сомнения. Но, уверяю вас, хоть Кумагай обладает непревзойдённой физической силой, но, если бы он сейчас сразился с моей дочерью, Икуно вышла бы победительницей.
«Как и Китано-кун», – подумал Сираиси, но не решился сказать вслух.
– Всё, что вам надо, – продолжал любящий отец, – это принять её в школу и больше ни о чём не беспокоиться.
***
Не люблю волейбол. Как и все командные спортивные игры. К счастью, это был всего лишь урок физкультуры, а не соревнования, на которых нужно играть честно, так что я вовсю читерил. Но не из-за выигрыша и даже не для того, чтобы почувствовать себя крутым победителем, нет, просто отбивая мяч, я тренировал своё чувство ауры.
Если бы можно было закрыть глаза, то тренировка была бы ещё круче, но я не хотел выглядеть ещё страннее, чем обычно. Поэтому просто расфокусировал взгляд и чувствовал направление полёта мяча. Вот там-то я и узнал, что если расширить ауру из состояния плотного «яйца» до состояния большого облака, то пролетающий через него мяч начинает ощущаться так же хорошо, как своя рука или нога. Или как-то так, сложно описать. Зато, когда на холме, по соседству с площадкой появилась посторонняя девушка, её ищущий меня недобрый взгляд, оставил практически трассирующий след в ауре, пока не упёрся мне в затылок.
Ясно, за мной прислали феминизированного терминатора.
Сейчас по канону, я должен отбить мяч в её сторону, побежать за ним и сбить её с ног. А потом начнётся месилово, где она будет бить Китано, он снижать урон до минимальных значений и одновременно проводить ментальную атаку на наивную, в общем-то, барышню, предлагая той немедленно посетить лазарет. В результате у школьного терминатора образуется психическая травма.
Что делать? Повторять сценарий канона желания нет. Дать ей напасть первой, значит потерять тактическое, а может и стратегическое преимущество. А если… лучший бой, который выигрываешь без боя, так?
Над головой летит кручёный мяч. Подхватываю его автоматически сформированным щупальцем из ауры, меняю как надо траекторию и в прыжке отправляю его вверх и вдаль. Он набрал приличную скорость, а я ещё добавил энергии через щупальце, и им же направил мяч точно в лоб незваной, но ожидаемой гостье.
Ускорился вслед за этим ядром, но слегка не успел подхватить упавшую девицу, с начинающей расти шишкой на лбу. Ничего, лоб – самая прочная часть человеческого тела. Несмотря на то что за этой костью расположен мозг, нокауты легче всего наносить в челюсть. Именно тогда мозг решает, что ему лучше отключиться и уберечь своего носителя от ненужных травм. А удары в лоб, например, на тренировках, мозг воспринимает гораздо спокойнее.
Но, похоже, не в том случае, когда в него прилетает резиновое ядро.
– Кто это, Китано-сан? – спрашивает, прибежавший за мной Такехиса.
Хорошо, мне нужен свидетель. А то где-то рядом ошивается отец этой девицы.
– Несчастная жертва волейбола. Я всегда считал, что школьный спорт слишком травмоопасен. – Кидаю мяч на площадку. Без нас доиграют.
– Пойдём, – беру девушку на руки, – отнесём нашу жертву в медпункт.
Надеюсь, она не придёт в себя раньше времени, а то может запаниковать и получить ещё большую ментальную травму, что была в каноне.
Чувствую, что за мной наблюдают. Её папаша тот ещё фрукт.
О нет, теперь за мной наблюдают и из окон школы. Хорошо ещё, что во время уроков её коридоры пусты и мы спокойно донесли новую знакомую до пункта назначения.
– Здравствуйте, госпожа Мари! А мы к вам с подарком! – сгружаю девицу на кушетку.
– В самом деле подарок, – медсестра нагибается и щупает пульс на шее, – раньше ты носил мне красивых мальчиков, а теперь сменил ориентацию?
– Никак нет, Кимура-сан, драться я предпочитаю исключительно с лицами, идентифицирующими себя с мужским гендером! А это просто несчастный случай. Каждый может войти не в ту дверь…
– Чем её приложило?
– Мячом на тренировке. Я всегда говорил, что волейбол, как и все игры с шарами больше, чем для пинг-понга, опасны для японцев.
– Ну, тут я с тобой соглашусь. А кого ты ко мне вообще принёс? На ней форма не нашей школы, да и её внутреннее содержание я раньше тут не видела.
– А это дочка нашего нового учителя дисциплины. Он воспитывал её в одиночестве и немного перестарался. Ну, вы понимаете, профессиональная деформация личности. В результате излишней задисциплинированности с детских лет, девушка совершенно не умеет проявлять свои эмоции и крайне плохо социализируется. И вот результат. На первом же уроки физкультуры не смогла найти правильный паттерн поведения и не знала, что делать, когда в тебя летит мяч. Поймала его собственным лбом и теперь она полностью ваша.
– И что, – Мари привычно поднесла нашатыря, – у неё действительно проблемы с эмоциями?
Икуно чихнула и села, широко раскрыв глаза.
– Ещё какие! Если бы её отец не работал в министерстве образования, а девушка, переезжая за ним, не меняла школы как перчатки, на него давно бы написали заявление куда надо.
– Даже так? – Мари серьёзно посмотрела в лицо Икуно.
– Угу. Если бы мы были не в свободной Японии, а в тоталитарной России, такого отца давно бы отправили на Соловки. Впрочем, нам пора, – начинаю подталкивать удивлённого Такехису на выход. – У меня там целый класс ботаников наедине с волейбольным мячом, пока я отсутствовал, там что угодно могло произойти.
– Хорошо, – не отвлекаясь от глаз Икуно, в которые она поочерёдно светила маленьким фонариком, согласилась Мари. – Ты заходи, если что.
– Китано-сан, – не выдерживает Такехиса, когда мы выходим в школьный коридор, – откуда вы её знаете и что за Соловки?
– Такехиса, мы живём в самой технологичной стране мира! У нас почти везде доступен интернет. Который можно использовать не только для чтения бесплатной манги, но и узнать выложенную в открытый доступ информацию. Например, фамилии людей, работающих в одном непримечательном консультационном комитете министерства образования, уже два члена которого пытались отправить меня на больничную койку.
Не знаю, до какой степени интернет Японии-2000 соответствует этому, но это гораздо более правдоподобно, чем информация о каноне из другого мира.
– Добавив к этому знанию немного работы с поисковой строкой, – уверенно продолжаю я, – можно найти их фотографии и даже членов их семей. Что касается Соловков, то эта информация там тоже есть. Если тебе лень искать самому, скажу, что это один из самых известных советских концлагерей. Известных жестоким обращением с заключёнными. Но всё в мире относительно. Ведь если его сравнить с японским концлагерем «Отряд 731», то он… но сравнивать никто не будет, ведь тогда окажется, что мы не самая лучшая нация на свете.
– Как вы можете так говорить, Китано-сан. Мы же японцы!
– Но, согласись, мы вступили во Вторую мировую войну именно потому, что правительство запустило пропаганду нашей исключительности. Из-за которой нам обязаны отдать все земли, которые были нужны нам, но по какой-то непонятной причине принадлежали совершенно неисключительным расам.
Такехиса пожал плечами, как бы говоря: «Такова жизнь».
– И Германия, – продолжаю, кивком соглашаясь с ним, – начала войну по той же причине. И они, и мы много потеряли. Но мы меньше, ибо американцы, которые тоже считают себя исключительными, позволили Японии развиваться экономически, чтобы сдержать возможную экспансию Китая, коммунистическая партия которого, вот сюрприз, тоже считает себя исключительной и всегда правой. Тебе не кажется, что во всём этом круговороте насилия прослеживается некая причинно-следственная связь?
Такехиса загрузился. Всё-таки историю тут изучают так себе. Больше внимания какому-то старому сёгунату, чем тому, что происходило буквально недавно. Неудивительно, что через пару десятков лет ни один школьник в Японии не будет знать, кто на них сбросил ядерные бомбы. Да и большинство японцев будут думать, что ядерную бомбардировку Хиросимы и Нагасаки совершили киты и дельфины (Саус Парк не даст соврать).
Нда, как говорится, Штирлиц никогда не был так близок к провалу. Надеюсь, теперь Такехиса не будет проверять мои слова о том, что можно найти в местном интернете информацию об агентах секретного подразделения министерства образования. Ведь, как говорил тот же Штирлиц, запоминается всегда последняя фраза.
Хотя, если посмотреть с другой стороны, я начинаю ощущать себя Штирлицем из того анекдота, когда он входит в комнату, когда там проходит совещание у Гитлера. Подходит к сейфу, открывает его, фотографирует документы и уходит.
Гитлер (ошарашено), – Кто это?
Мюллер, – Это русский разведчик, Штирлиц.
Гитлер, – А почему вы его не арестуете?
Мюллер (безнадёжно машет рукой), – Хитрый он слишком. Всё равно вывернется.
***
– Что с тобой? – Ширатаки с недоумением смотрит на свою дочь в пустом школьном коридоре. – Я выгляжу полным дураком из-за того, что поручился за тебя перед директором.
– Я не понимаю, что произошло… я следила за Китано на физкультуре, видела, как он посмотрел на меня, а потом удар и я в медкабинете…
– Да. Он победил тебя, даже не вступив в бой. Ты не смогла увернуться от простого мяча! И мало того, половина школы видела в окна, как он нёс тебя в лазарет. Худшего итога вашей встречи я и вообразить не могу.
– Я встречусь с ним снова!
– Разумеется. Только в этот раз, хотя бы успей подойти к нему на расстояние удара.
***
На следующей перемене я оторвался от Такехисы, сообщив, что у меня назначена встреча один на один, и вышел из школы. Сразу почувствовал злой взгляд и пошёл, посвистывая в парк, думая, успею дойти или нет. Не успел. Икуно догнала меня на границе школьного двора. Вроде и кусты близко, а всё равно мы перед всей школой, как на ладони. Но делать нечего, значит, будет публичное доминирование.
Даже если бы я не распустил вокруг поле ауры, я бы не смог прозевать её нападение. Она даже не думала скрываться, топая как злой пони. Подбежала сзади и сразу ударила ногой в голову.
Не, аура в бою – вещь! Мне даже не надо следить глазами за движениями противника, теперь я его, в данном случае её, ощущаю почти как самого себя.
Разворот, уход вниз и вбок. Нога, просвистев возле уха, оказывается на моём плече. Фиксирую её сверху рукой и шагаю назад. Девица оказывается растянута на шпагате. Из такого положения у неё только один выход, и я к нему готов. Пока она пытается удержать равновесие, двумя пальцами правой руки легонько бью в болевую точку на оголённом бедре. Сюда любят бить в тайском боксе, правда, ногами, а я выпустил из пальцев небольшой пучок энергии. Совершенно безболезненно, а потому, незаметно. Не знаю, к чему это приведёт и приведёт ли хоть к чему-то. Но не на Куроде же мне экспериментировать?
Икуно тем временем собралась и смогла подтянуть вытянутую назад ногу под себя. Я мог бы ей помешать, просто продолжая отступать, но зачем? Мы же не на тренировке спортивной гимнастики. Не теряя времени, она оттолкнулась от земли и используя вторую точку опоры на моём плече, скрутилась в воздухе так, что мне в голову полетела вторая нога.
Как и ожидалось.
Ускоряюсь, перестав удерживать на плече её ногу, сгибаю свои ноги под девяносто градусов в коленях, ухожу вниз в низкой стойке, что так любят в классическом Ушу. И оказываюсь под летящей куда-то, промахнувшейся девицей. Немного помогаю ей, подправив направление полёта лёгким толчком чуть пониже спины, и любуюсь улетающей на бреющем полёте в кусты школьницей.
Если от моего энергетического удара есть последствия, то она из кустов не выйдет.
Не, она не вышла. Она вылетела как Брюс Ли, в классической позе: одна нога согнута в колене, другая выпрямлена и снова метит мне в голову.
Хорошо, что я следил за ней аурой, так что был готов. В этот раз уходить под удар не стал, ибо сие было бы слишком предсказуемо. Вместо этого просто ушёл в сторону и придал пролетающей мимо девице импульс ладонью по тому же месту.
Это её ещё больше разозлило, так что, не успев приземлиться, она бросилась на меня как берсерк, нанося связки ударов руками и ногами. Это было прекрасно. Не знаю почему, но именно в этом бою я мог сохранять полное спокойствие и дыхательный ритм. Соответственно, энергия циркулировала как надо, и я без физических усилий отводил её удары, лишь слегка меняя их траекторию лёгкими касаниями ладоней.
Кстати, несмотря на частый физический контакт, повторить трюк с энергетическим ударом в бою не выходило. Видимо, не хватает для этого концентрации и контроля энергии.
А вот Икуно начала сдавать. Нет, она находилась в прекрасной физической форме, но ярость боя напрочь сбила ей дыхание. Ещё чуть-чуть… пора заканчивать. Отвожу в сторону удар кулаком, но не отступаю, как обычно, а шагаю вперёд, впечатывая основание ладони в солнечное сплетение. И тут же получаю локтем в челюсть. Если успел отскочить.
Икуно стоит, держится за грудь, пытается отдышаться. Пора поговорить?
– У тебя хорошая техника, – решаю начать с позитива. – Но всё портит одна твоя слабость. Хочешь, скажу какая?
Молчит, бережёт дыхание. Восстанавливает силы. Молодец. Всё правильно делает.
– Тебя наверняка учили, что главное в боевых искусствах, это желание победы. Это действительно работает, но только на определённых уровнях. При встрече двух мастеров с плюс-минус одинаковой техникой, побеждает не тот, кто больше хочет победить, а тот, у кого чище сердце боевых искусств. Понимаешь?
Ничего она не понимает. Смотрит как раненая львица на гиену.
– Меня, – показываю пальцем себе в грудь, как раз туда, где сердце, – совершенно не беспокоит, что я могу проиграть более достойному сопернику. Наоборот, такой проигрыш сделает меня только сильнее, ибо я в бою смогу увидеть свои недостатки, а в более сильном мастере то, к чему мне стоит стремиться! Эта точка зрения не только помогает мне развиваться, но и не даёт переживать во время боя. Понимаешь, в чём главная разница между нами? Я спокоен и могу полностью осознавать как свои, так и твои действия. А ты злишься из-за того, что твоё желание победы не может реализоваться. В итоге ты начинаешь бояться проигрыша.
Смотрит, молчит и пыхтит, пытаясь вернуть спокойное дыхание.
– Ты поняла? Ты. Уже. Боишься. А значит. Ты. Уже Проиграла.
– Нет! – Она вроде успокоилась и готова продолжать.
Делает шаг вперёд, и нога, которой я коснулся в самом начале боя, подгибается. Она почти падает, но я успеваю подхватить, перебросив её руку себе через плечо. Икуно так больно, что она даже не пытается сопротивляться. Надо поосторожней с этими ударами. В голову и туловище вообще ими нельзя бить.
– Если ты сейчас сможешь отпустить свой страх поражения, который наверняка внушил тебе твой отец, то уже завтра ты, как боец станешь лучше. И, возможно, в будущем, будешь считать своё сегодняшнее поражение своей самой первой настоящей победой. Поняла? Нет? Ну ладно, потом поймёшь. А сейчас я отведу тебя в медпункт. Идти можешь?
Стоит на месте, уперев взгляд в землю, и молчит.
Ну тогда, второй вариант.
Уже привычно подхватываю её на руки и несу в школу. Да, все окна облеплены любопытными лицами. Надеюсь, они не придут к выводу, что так я собираю себе гарем?
