Текст книги "Мирза-Фатали Ахундов"

Автор книги: Шейдабек Мамедов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Глава VI. Эстетика и литературная критика

воим творчеством Ахундов оказал огромное влияние на развитие общественных наук своего времени. Не только философия, но также и литература и искусство, которые на протяжении многих веков находились в плену религиозномистической идеологии ислама, благодаря деятельности Ахундова получили новое направление. До середины XIX века в Азербайджане и в странах Ближнего Востока основным содержанием придворной литературы и поэзии являлось восхваление всемогущества аллаха и его добродетелей, чудотворства пророка Мухаммеда, имамов, а также описание потусторонней жизни: рая, ада и различных сверхъестественных явлений. Литература витала в облаках, была оторвана от реальной жизни, от окружающей действительности.

В первой половине XIX века в связи с присоединением Азербайджана к России происходят некоторые сдвиги и в этой области. Творчество А. Бакиханова, Мирзы-Шафи Вазеха и И. Куткашенского явилось первым робким протестом против духовных основ старого мира, первой, еще очень слабой попыткой выйти за пределы миросозерцания феодального общества. Однако им не удалось преодолеть религиозную идеологию, освободить литературу от влияния ислама, направив ее по пути критического реализма. Эту задачу выполнил во второй половине XIX века Мирза-Фатали Ахундов, основоположник материалистической эстетики в Азербайджане.

Эстетические и литературно-критические воззрения Ахундова тесно связаны с его философскими взглядами. Искусство, по его мнению, так же как и философия, должно быть земным; оно должно заниматься не потусторонним миром, а отражать реальную жизнь народа. Поэтому истинный художник не может остаться безразличным к судьбам своей страны, к страданиям своего народа. Искусство должно быть тесно связано с жизнью и выполнять ее запросы.

Ахундов был подлинным новатором в истории литературы и искусства азербайджанского народа. Его заслуга состоит в том, что он разработал и пропагандировал важнейшие теоретические положения материалистической эстетики на Востоке, но вместе с тем в своих художественных произведениях – пьесах, повестях, стихах – он мастерски применял эти принципы.

Эстетические и литературно-критические взгляды Ахундова складывались в борьбе против религиозно-мистической, абстрактно-формалистической литературы и поэзии, господствовавшей долгое время в странах мусульманского Востока. Литература и искусство, носившие детский, фантастический характер, питаясь абстрактно-романтическими идеями, вымыслами, были слишком далеки от реальной жизни, от жизненных задач народа. Перед Ахундовым стояла поистине великая задача – повернуть литературу и искусство к реализму, заменить веками господствовавшие принципы и каноны новыми, отвечающими требованиям эпохи.

1. Об общественной роли литературы и искусства

Литературу и искусство Ахундов считал одним из важнейших средств духовного воздействия на людей. Он отводил им огромную роль в борьбе за общественные преобразования, против религии, фанатизма и суеверия. Литература и искусство представлялись Ахундову мощными средствами распространения прогрессивных и демократических идей, воспитания в людях высоких моральных качеств, формирования их национального самосознания. Главная социальная функция литературы – служение народу, его демократическим идеалам. Ахундов решительно выступал против теории «чистого искусства». Критикуя иранского писателя Риза Гули-хана, защитника и видного представителя теории «искусства для искусства», Ахундов указывал, что искусство, которое питается абстрактными идеями красоты и вымыслами о загробной жизни, которое оторвано от реальности и не служит народу в его борьбе за улучшение социального строя, не может быть искусством.

В письме редактору иранской газеты «Милет», критикуя направление этой газеты, Ахундов писал, что она не выполняет свою основную задачу – защиту интересов народа. Она не помогает народу в его борьбе с недостатками и злоупотреблениями в общественной жизни. Больше того, Ахундов показывает, что односторонним подбором материалов газета, наоборот, отвлекает внимание народа от насущных вопросов общественной жизни и тем самым наносит вред его жизненным интересам. На страницах газеты выступают люди вроде Суруша, проповедующие религиозный фанатизм и национальную вражду между народами. Ахундов дает свое представление об общественном назначении литературы и ее высокой идейности. Он требует, чтобы литература отображала жизнь народа, его думы и чаяния, боролась с фанатизмом, религиозными предрассудками и суеверием, разоблачала бюрократизм, шкурничество, взяточничество и другие пороки. Литература должна вмешиваться в повседневную жизнь народа и страны. Например, говорит Ахундов, в Тавризе вспыхнула эпидемия холеры. Литератор обязан писать, какие размеры приняла эпидемия, объяснить ее причину, показать, были ли приняты меры для ее прекращения. Нужно разоблачать перед народом «всех должностных и высокопоставленных лиц, которые при возникновении этой болезни раньше всех покинули свои места и тем самым вызвали панику и смятение среди населения. И писать о деятельности тех людей, которые в минуты опасности находились среди народа, воодушевляли его, проявляя заботу о нем» (4, 257). Только так литератор может выполнить свою общественную функцию.

Ахундов придавал также огромное значение воспитательной роли искусства, особенно для подрастающего поколения. Искусство должно служить обществу, способствовать воспитанию в людях таких благородных качеств, как честность, правдивость, отвага, бесстрашие и т. д. Эту важнейшую общественную задачу может выполнить только реалистическое искусство, которое только и является подлинным и обладает способностью содействовать изменению и улучшению жизни.

В основе эстетических и литературно-критических воззрений Ахундова лежит материалистическое положение о первичности природы и вторичности сознания. В соответствии с этим Ахундов считал предметом искусства объективный мир – природу, общество, человеческую жизнь и решительно отвергал утверждение восточных мыслителей-идеалистов о субъективности искусства, о том, что произведения искусства якобы являются результатом «чистой фантазии» художника. Критикуя субъективно-идеалистические взгляды Риза-Гули-хана, Ахундов указывал, что искусство есть отражение действительности, а не плод воображения писателя.

Выступая против теории божественного происхождения и сверхъестественной сущности искусства, Ахундов указывал, что литература и искусство являются продуктом человеческой деятельности и имеют земное, реальное содержание. Это есть плод человеческого таланта, который создает свое произведение не на основе божественного вдохновения, мистического экстаза и внутренней интуиции, а на основе изучения и познания реальной действительности. «…Изящная проза и изящная поэма, – писал он, – не относясь к разряду сверхъестественных явлений, вполне доступны человеческому таланту. Подтверждением этому могут служить Гомер, Шекспир и другие знаменитые европейские писатели, ораторы и поэты, которые все были не сверхъестественными существами, а подобными нам людьми» (4, 48).

Следуя классикам русской эстетической мысли – Белинскому, Добролюбову и Чернышевскому, Ахундов выступил горячим поборником художественного реализма в азербайджанской литературе. С особенным благоговением относился он к трудам В. Г. Белинского. Ахундов внимательно прочитал почти все его работы и особенно заинтересовался статьями о А. С. Пушкине, этим непревзойденным образцом исторической и эстетической критики. Здесь Белинский поставил ряд важных вопросов теории искусства, уделив особое внимание проблемам реализма. Ахундову были созвучны идеи великого критика.

Анализируя состояние иранской литературы, Ахундов отмечал, что она носит религиозно-мистический, фантастический характер, оторвана от жизни народа и страны и поэтому не выполняет свою основную функцию – служение народу. Современная персидская литература, писал он, «вся вертится около разных религиозных обрядов и правил, например: омовение должно быть совершаемо так, а не иначе; молитву должно говорить так, а не иначе; если во время молитвы родится в душе сомнение о числе поклонов, то нужно поступать таким-то образом, а не иначе; по окончании месяца голодания (поста) подаяние должно быть раздаваемо в таком-то размере, а не иначе; известную часть земных произведений должно отдавать в пользу духовенства так, а не иначе; пятую часть всех торговых и промышленных барышей должно дарить мнимым потомкам пророка, дармоедам, сеидам так, а не иначе… Такому вздору дается пышное название „Шариатские постановления“!» (там же, 46–47).

Ахундов критикует персидскую литературу за отрыв от реальной действительности, за пренебрежение к насущным проблемам жизни. Вместо того чтобы изображать жизнь простых людей, она рассказывает небылицы о жизни пророков; вместо того чтобы говорить простым, доступным всем языком, она оперирует высокопарным слогом. «Другая отрасль литературы, – говорит Ахундов, – состоит из отвратительных легенд о мнимых чудесах двенадцати имамов, потомков пророка, и других лжесвятых мужей, или же из описания походов и завоеваний каких-нибудь тиранов, переполненных гиперболическими сравнениями, льстивыми похвалами, и написанными страшно высокопарным слогом, доступным пониманию далеко не всякого читателя» (4, 47).

Ахундов хотел вернуть литературе ее земное содержание, дабы писатели и поэты обращали свои взоры не на небо, а на людей с их земными потребностями и нуждами. Оценивая современную ему поэзию, Ахундов указывал, что она не сумела сохранить и преумножить традиции своих великих поэтов Фирдоуси, Саади, Гафиза и др., в творчестве которых глубокая идейность сочетается с высоким мастерством. «О поэзии персияне имеют своеобразное, ненатуральное понятие; о содержании и красоте своих поэтических произведений они не заботятся и всякую рифмованную ерунду считают за поэзию. Поэзией у них считается всякое произведение фантазии, писанное с соблюдением известного размера и рифмы, содержание которого, по их мнению, должно преимущественно заключаться в прославлении красавиц различными неестественными похвалами или в воспевании красот весны и осени неправдоподобными сравнениями. Так, например, поэма одного современного тегеранского поэта, известного под псевдонимом Каани (придворный поэт), в изобилии наполнена подобной ерундой» (там же).

Разоблачая пустоцвет придворной поэзии, Ахундов требовал, чтобы поэзия была глубоко содержательной, выражала передовые, прогрессивные идеи своего времени. «…Всякая поэма, – говорил он, – должна заключать в себе какую-нибудь определенную мысль или какой-нибудь естественный и натуральный сюжет, вызывающий в читателе или восторг, или печаль…» (там же).

В работах Ахундова содержится ряд высказываний, касающихся соотношения содержания и формы литературного произведения. В противовес идеалистам, отрывавшим форму от содержания, признававшим первенство первой над вторым, Ахундов доказывал, что форма и содержание составляют единство, и, как нет формы без содержания, так нет и содержания без формы, причем содержание имеет решающее значение. «Поэзия, где имеется полная гармония, где наряду с художественным изяществом изложения, красотой имеется и глубокомыслие („Шах-намэ“ Фирдоуси, „Хамсэ“ Низами, „Диван“ Хафиза), такая поэзия способна вызвать в читателе восторг, она может волновать читателя и может нравиться всем» (4, 250).

Анализируя поэзию Моллайи-Руми, Ахундов отмечает, что форма его стихотворений не отвечает их содержанию. В своих произведениях Руми выступает против религиозных предрассудков, критикует духовенство. Его творчество по сути дела носит антиклерикальный характер, но выражено оно в старых, традиционных формах стихосложения – газели, касыде и т. д. В стихотворениях другого иранского поэта, Суруша, «нет изящности сложения, нет также красоты и глубины содержания… Назвать стихами подобный сумбур, а их творца поэтом уж никак нельзя» (там же).

Содержание искусства должно отвечать передовым, прогрессивным идеям эпохи. Ахундов считал, что религиозно-мистические и другие реакционные идеи и предрассудки, а также фантастические вымыслы и неестественные сюжеты не должны составлять содержание художественного произведения. Критерием значительности всякого произведения, его ценности является новизна содержания. Ценны те произведения, которые содержат в себе нечто новое по сравнению с другими. «…Содержание, не вносящее ничего нового… никогда не может вызвать ни интереса, ни восторга» (там же).

Но не менее важное значение придавал Ахундов и форме художественного произведения. Содержание, доказывал он, должно быть облачено в соответствующую ему художественную форму. Для изображения различных сторон действительности необходимы различные приемы, различные формы, призванные выразить основную идею произведения. Некоторые критики на Востоке, говорит Ахундов, не понимают разницы между стихом и рифмой, и поэтому очень часто каждого рифмоплета называют здесь поэтом. «…Хотя каждое стихотворение и рифмовано, но все же не каждое рифмованное произведение есть стихотворение» (4, 224). Истинное поэтическое произведение отличается от прозы не просто своей рифмой, но особенно способом выражения содержания. Мелких, поверхностных писателей, пренебрегающих содержанием своих произведений, заботящихся только об их внешней стороне, Ахундов называет ремесленниками, недостойными высокого звания поэта. Орудуя набором слов, ремесленники «рифмуют» их, но в рифмах нет глубокого смысла, и они не вызывают эстетического чувства; у многих из этих рифмоплетов нельзя найти даже правдоподобного сюжета. «Назвать такие произведения стихотворениями, а их творца – поэтом, было бы большой ошибкой» (там же).

Ахундов высоко ценил поэтическое мастерство Фирдоуси, Низами, Гафиза, Алишера Навои, Пушкина, Шекспира и др. Он считал их не только великими писателями, отразившими в своих произведениях существенные стороны общественно-политической жизни своей эпохи, но также и непревзойденными поэтами, корифеями художественного слова, у которых нужно учиться высокому мастерству поэзии. Следует, однако, отметить, что Ахундов глубоко ошибался в оценке творчества Физули, утверждая, что «Физули не поэт, он только мастер, его творения не имеют никакого воздействия» (4, 225).

Огромное значение придавал Ахундов литературной критике. Он считал, что без нее не может развиваться и преуспевать никакая литература. Поэтому критика должна занять почетное место в журналах и газетах, она должна сыграть важнейшую роль в борьбе против старого мира. Ахундов был основателем литературно-критической мысли и первым литературным критиком Азербайджана. Литературную критику он рассматривал как важнейшее средство в борьбе за реализм. «Если критика как литературная форма найдет себе применение в Иране, – писал Ахундов, – тогда газели и касыды, ныне широко развитые в Иране и в то же время бесполезные, начнут отмирать и появятся повести и стихи, отображающие действительную жизнь народов, стихи, написанные в стиле месневи, подобные „Шах-намэ“ Фирдоуси и „Бустану“ Шейха-Саади» (там же, 235).

К литературной критике Ахундов предъявлял ряд важных требований, без которых она не в состоянии выполнить свою задачу. Прежде всего критика должна быть объективной, глубоко аргументированной и убедительной. Она должна основываться на точных, разумных доводах, а не базироваться на авторитете или религиозных преданиях. Каждое литературное произведение, по мнению Ахундова, необходимо оценивать с исторической, философской и эстетической точек зрения. Задача критики в том, чтобы строго отличать искусство от ремесленничества, талантливое произведение от посредственного; вместе с тем она должна бороться за искусство, идейно насыщенное, отражающее общественные нужды, насущные интересы и чаяния народа.

Ахундову принадлежат первые критические статьи в истории азербайджанской литературы и искусства. Им написаны критические заметки о произведениях Моллайи-Руми, Ага-Риза Гули-хана и др. Он дал критическую оценку творчества Фирдоуси, Гафиза, Низами, Саади, Молла Панаха, Видади и других великих поэтов и писателей.

Критика Ахундова носила острый, боевой, принципиальный характер. Он никогда не отступал от принятого решения, всеми силами боролся, отстаивая свои убеждения. В письме Мелкум-хану он писал: «Я не из тех героев, которые перед противником бросают щит и сдаются на его милость. Пока я жив и пока дышу, я не перестану сражаться…» (5, 303).

Боевые, остро критические статьи и памфлеты Ахундова, направленные против феодально-абсолютистского режима и его идеологической основы – религии, и сейчас поражают своей смелостью и остротой.

Реализм в литературе и искусстве означал для Ахундова не только новое содержание, связанное с воспроизведением реальной действительности, но также и новые формы, соответствующие этому содержанию и доступные для понимания широких демократических слоев. И Ахундов выступает за распространение на Востоке новых литературных жанров, прежде всего драматургии и романа. Говоря о необходимости замены старых форм новыми, Ахундов писал: «Прошла эпоха „Полистана“ и „Зинет-уль-маджалиса“. В настоящее время подобные произведения не принесут пользу народу. Теперь гораздо более полезны для народа и гораздо более подходят ко вкусам читателей драма и роман» (7, 2, 84). Интересно сравнить эти слова Ахундова с высказываниями В. Г. Белинского. В статье «Взгляды на русскую литературу» 1847 года, анализируя различные литературные жанры, Белинский писал: «Роман и повесть стали теперь во главе всех других родов поэзии. В них заключается вся изящная литература, так что всякое другое произведение кажется при них чем-то исключительным и случайным» (11, 1, 458).

Однако следует отметить, что и в области эстетики Ахундов не смог преодолеть ограниченности домарксистской философии. В частности, ему не удалось раскрыть специфику эстетического освоения действительности, своеобразие формы и содержания в искусстве.

2. О драматическом искусстве

Из всех видов искусства Ахундов выделяет драму как «самый славный род» искусства и видит ее задачу в улучшении нравов людей. «Целью драматического искусства, – пишет он, – является облагораживание нравов людей, показ поучительных примеров зрителю или читателю, чтобы виденное им послужило ему поучительным примером» (7, 2, 75).

Как художник, Ахундов «прежде всего – драматург. Комедии – вершина его художественного творчества. Именно своими комедиями Ахундов заложил основы нового, реалистического направления в азербайджанской литературе» (15, 4).

Говоря о драматическом искусстве, Ахундов подчеркивал его общедоступность, демократический характер, близость к народу. Театр охватывает самые широкие слои населения – от шаха до бедных крестьян; в этом его преимущество.

Драматический жанр Ахундов делит на две формы: на трагедию и комедию. Подобное деление, по его мнению, объясняется, с одной стороны, различным характером самого жизненного материала, который отражается в произведениях искусства: трагедия отражает печальные события жизни, а основой комедии служат смешные стороны действительности. С другой стороны, деление на трагедию и комедию Ахундов объяснял природой человека, свойствами его психики. «В природе человека, – пишет он, – заложены два главных свойства: одно из них – горе, другое – радость. Слезы – выражение горя, смех – выражение радости. Эти состояния возбуждаются в людях порой появлением горя и возникновением радости, порой же устным рассказом о них либо письменным их описанием. Главной воздействующей силой устного рассказа или письменного описания, вызывающей горе или радость, слезы или смех, является способ изложения. Изложенное неудачным способом горе в большинстве случаев не оказывает действия на человека, однако то же горе, переданное в выразительном рассказе, вызывает сильную реакцию…» (4, 221). Но еще сильнее действуют, говорит Ахундов, рассказы о радости или горе, если они сопровождаются театральным представлением. Он с сожалением отмечает, что театральное искусство, получившее широкое распространение на Западе и в России, совершенно отсутствует в Азербайджане и в странах Востока.

Мусульманские богословы и реакционные писатели на Востоке распространяли мнение, будто комедия противоречит основам нравственности и морали. Ахундов опровергает это ложное представление, доказывая правомерность и жизненное значение комедийного жанра. «Если внимательно проследить за исполнением веселых представлений, как они проводятся во Франции, – писал он, – то нельзя найти в них ничего такого, что противоречило бы нравственности и приличию» (там же, 222). Высоко ценил Ахундов воспитательное значение драматического искусства. «Польза рассказа о горе и радости, – писал он, – заключается в изображении человеческой природы и характеров, с тем чтобы слушатель радовался и подражал хорошему, страдал и отворачивался от дурного, а также чтобы человек, одолеваемый низменными страстями, получая удовольствие от слушания подобных рассказов, не становился на путь порока» (там же, 221).

Ахундов отводил комедии важную роль в борьбе против старого мира с его пороками, за новый, светлый мир. «Опыт европейских философов и целый ряд неопровержимых жизненных доводов подтвердили тот факт, что, кроме критики, иронии и смеха, никакими другими средствами нельзя искоренить дурные и отвратительные поступки в человеческой природе» (там же, 289). Комедия с ее иронией и насмешкой сильнее всего действует на людей, «заставляя их отказаться от дурных дел» (там же, 291).

Комедия должна быть, по мнению Ахундова, обличительной; она должна бичевать невежество, фанатизм, суеверие, рабскую психологию, старые уродливые формы быта, недостойные, позорящие человека низкие страсти и привычки; она должна явиться «грозным очищением» общества от накопившихся в нем грязи и сора. Драматическое искусство должно способствовать нравственному очищению людей, их моральному совершенствованию и возвышению. Подлинное искусство помогает людям различать хорошее и плохое, радоваться хорошему и, наоборот, отворачиваться от плохого. Таким образом, обличение пороков, высмеивание отрицательных сторон жизни должно быть позитивным, утверждающим высокие идеи, призывающим к благородным целям.

М.-Ф. Ахундов – первый азербайджанский писатель, положивший начало драматическому искусству своего народа. За период с 1850 по 1856 год им написано шесть комедий, которые вскоре были по достоинству оценены и переведены на восточные и европейские языки. В своей идейной основе драматургия Мирзы-Фатали Ахундова была направлена против феодализма с его реакционной религиозно-мистической идеологией.

М.-Ф. Ахундов не только теоретически обосновал необходимость драматургии. Своими пьесами он заложил основу драматургического искусства в Азербайджане и на Ближнем Востоке. Он имел полное право сказать, что считает себя «первым среди мусульман сочинителем комедий».

В предисловии к первому сборнику своих пьес, вышедшему на азербайджанском языке в 1860 году, говоря о сущности и задачах драматургического искусства, Ахундов писал: «Желая познакомить мусульман с этим замечательным делом, написал в виде опыта шесть комедий и один рассказ. Представляя теперь их все в одном сборнике просвещенному обществу, я, подобно другим авторам, не прошу закрыть глаза на их достоинства и недостатки, – напротив, просьба моя заключается в том, чтобы, познакомившись с новой наукой, они по мере силы своего воображения приступили к созданию произведений, чтобы их стараниями это замечательное искусство распространялось и среди мусульман. Мне надлежало показать лишь образец и подать пример, и быть зачинателем» (7, 2, 137).

В 1850 году Ахундов написал свою первую комедию «Алхимик Молла-Ибрагим-Халил», положившую начало азербайджанской драматургии. Вслед за этим Ахундов пишет еще пять комедий. В 1853 г. в Тифлисе был выпущен сборник произведений Ахундова на русском языке, куда вошли первые пять его пьес. В 1860 г. вышел сборник на азербайджанском языке, куда вошли все пьесы Ахундова и его повесть «Обманутые звезды».

Как писатель-драматург Ахундов воспитывался на традициях классической русской литературы и реалистического искусства, испытал на себе благотворное влияние творчества А. Пушкина, А. Грибоедова, Н. Гоголя, А. Островского.

Остро критическая драматургия Ахундова смело выступила против феодализма с его реакционной религиозно-мистической идеологией и старыми, уродливыми формами жизни. Если в своих общественно-политических и философских работах Ахундов подвергал всесторонней научной критике существующий общественный и политический строй как не отвечающий потребностям и запросам народа и доказывал необходимость его замены, то в своих драматических произведениях он показывал, как феодальный деспотизм и религиозный фанатизм уродуют людей, развращают их нравы и губят добрые качества.

Основную задачу своей драматургической деятельности Ахундов видел в том, чтобы разбудить народ от спячки, показать ему окружающую жизнь такой, какая она есть. Через все его пьесы красной нитью проходит мысль о необходимости распространения в народе просвещения, без которого вообще невозможен никакой экономический и культурный прогресс. Поэтому драматическое искусство прежде всего должно служить интересам просвещения народа, освобождению его от оков фанатизма и суеверия, чтобы он мог увидеть своих врагов-деспотов, угнетателей, представителей духовенства, держащих его в нищете и невежестве.

В драматических произведениях Ахундова нашла реалистическое отражение жизнь современного ему Азербайджана. Верный своим общественным идеалам, писатель-просветитель бичевал пороки азербайджанского общества – невежество, косность, религиозный фанатизм, – разоблачал праздность, стяжательство, паразитизм привилегированных классов, показывал гнилость общественных отношений феодального строя, пропагандировал науку и просвещение, защищал свободу личности, идеи гуманизма и братства народов, призывал передовые круги общества к сближению с русским народом, к усвоению его культуры. Писатель-патриот стремился пробудить в своем народе сознание собственного достоинства, воспитать в нем благородные, возвышенные чувства – любовь к родине, ее трудовому народу, ненависть к угнетателям.

Уже в своей первой комедии «Молла-Ибрагим-Халил – обладатель философского камня» Ахундов выступает как страстный критик, обличитель «темного царства» – царства косности и застоя, отсталости и невежества, лжи и обмана. Основная идея комедии – борьба против духовенства и религиозного фанатизма, против средневековой феодальной идеологии, пропаганда науки и просвещения.

Оценивая комедии азербайджанского драматурга, газета «Кавказ» писала: «Автор их принадлежит к числу самобытных писателей, он никому не подражает, ни у кого не заимствует; он наблюдает и записывает свои наблюдения, придавая им, так сказать, форму, вид комедии. Если эти si dissari комедии не вполне соответствуют условиям сцены, если принять во внимание теорию какого-нибудь Батте или новейшего блюстителя форм, то, разумеется, можно очень ученым образом доказать, что г. Ахундов не совсем верно назвал свои произведения комедиями, что их скорее можно сравнить с известными Proverbes Альфреда де Мюссе и что едва ли они могут с успехом исполняться на сцене, даже при большом старании актеров» (17, № 61). Главное достоинство комедий Ахундова газета видит в том, что в них даны «драматические сцены», в которых можно «видеть живых людей, слышать их, говорить с ними» (там же). Комедии Ахундова, которые еще при его жизни издавались в России и Западной Европе, с успехом ставились на азербайджанской, грузинской и русской сценах, стали классическими произведениями азербайджанской драматургии и поныне пользуются огромной популярностью.

Деятельность Ахундова как драматурга, его превосходные сценические произведения, получившие признание как на Востоке, так и на Западе, лучше всего опровергают ту ложную антиисторическую концепцию буржуазных ученых, согласно которой драматическое искусство возникло и развивалось только на Западе, а восточные народы якобы по природе своей ему чужды.